|
прочел вашу мысль и сразу вспомнил отрывок их соей книги.. думаю как раз об этом он и повествует, только иными словами! спасибо за такие размышления!
Он смотрел на собственные руки и не верил глазам. Они были все в ранах, ссадинах и мозолях. Пальцы почти не разгибались, ногти были оторваны на четырёх пальцах и шести отломаны. Кожа болела. Держать предметы было довольно тяжело и больно. Парень принюхивался к ним, не чувствуется ли запах гноя, но его пока не было. Только сердечный стук остро отражался в каждом порезе. Но не смотря на это руки продолжали грести землю так быстро, что складывалось впечатление, будто ими человек ничего другого и не умеет делать. Словно от роду человечество только и могло грести эту почву с одного места на другое. Руки тряслись от тяжёлой работы, скудной пищи. Постоянно хотелось есть и попадись им сейчас какой-нибудь зверёк, или птица, они сами бы разорвали его, без участия других человеческих органов. Но кроме корней и кореньев в земле не было ничего. Руки тряслись, словно они не были частью мужчины. Они не выглядели ни мужественно, ни спокойно. Тихон уже не представлял, как этими же руками он мог касаться груди любимой женщины, как ими он водил, по её упругому телу и она улыбалась и начинала стонать, глядя на своего мужчину любящим взглядом. Этими же руками приходилось вырезать искусные деревянные предметы: ковши, статуэтки птиц, женщин, ложки, оконные рамы и обналичники. Он делал и другие вещи о которых нынче и вспоминать не хотелось, поскольку не всякий мужчина может признаться в том, что уход за старушкой тоже является подвигом. Жизнь изменилась теперь так, словно и не было в ней хрупкого мира и постоянного вероисповедания в светлое будущее. Теперь в людях росла вера в скорое окончание войны и думать о другом не хотелось. Эта надежда сотворялась такими же пятипалыми конечностями. Всё так удивительно вышло, так не правдоподобно. Эти пять пальцев делают такую работу, что со стороны можно подумать и не дано это сделать человеку. Ан нет... человек делает всё, даже то, что глаза и мозг не в состоянии понять... Тихон смотрел на свой пулемёт и удивлялся. При всей его простоте, он работал безотказно. Он поражал мишени, он помогал добывать победу. А ведь являлся всего лишь холодной железякой, не способной чувствовать и сопереживать. Ему не понять что испытывает человек убивая другого, не понять сколько всего бывает за жизнь и не узнать никогда, что делают люди своими руками. Тихон вновь посмотрел на окружающую его землю и продолжил рыть землю. Было страшно от того, что он не в состоянии изменить свою жизнь сейчас. В его груди горело пламя, будто внутрь налили коктейль Молотова и подожгли. И он сейчас пылает в сердце и лёгких, стекает в желудок и пеленает глаза и мозг. Земля была немного сырой, но к лопате не прилипала. Штык отрывал куски земли и Тихон сгребал их вокруг себя, а там солдаты их оттаскивали и выносили наружу. Он лежал на животе и рыл небольшой тоннель в соседний окоп. Через него солдаты обменивались водой, пищей и информацией. Земля пахла каким-то очень кисло-солёным запахом. Он напомнил Тихону о всех родных и близких ушедших на тот свет. Стало очень душно в этот момент. Жар подкатил к лицу и парень быстро выбрался из тоннеля. Тихону пришлось похоронить троих близких это тётка, дядька и бабушка. Так же он тяжело перенёс смерть своего друга с дочкой, которые отравились грибами. Сейчас он не хотел ворошить печальные страницы своей истории, но ведь сердцу не прикажешь. Он глубоко вздохнул и отполз от тоннеля в глубь окопа. Лежать в сырой земле стало ему очень страшно. Он надышался этого запаха и страх охватил его сознание. Он услышал из глубины души тот стук молотка, забивающего гвозди в гроб, почувствовал как накрывает человека этот толстый слой земли, как большие куски земли стучат по гробу, как рыдают близкие люди, а ты кричишь им, взываешь, молишься, но живые люди не понимают языка мертвецов. Страшно осознавать, что никогда впредь не увидишь Солнца, травушку, степи, цветы и самое страшное больше не встретишься с самыми близкими людьми, которые любят тебя и которых любишь ты. Тихон хотел убежать, да только от себя не скрыться... окружающим он ничего не ответил, на все их вопросы. Он выполз наружу и сел в паре метров от тоннеля и видел как маленький лучик солнца проникал сюда из-за листвы. Он скользил по стене окопа и чуть касался плеча Тихона... солдат не хотел показывать своих чувств однополчанам, да скрыть ему тоже ничего не удавалось. Поскольку на фронте все обо всех знали всё, но никто ничего не говорил другим. Он видел. что не стоит рассказывать солдатам о том, почему он вдруг выбрался оттуда с маской страха на лице. О смерти на войне не рассуждают! Ибо она самая постоянная штука здесь. Она косит всех, кто на долю секунды замешкался, кто родился не под счастливой звездой, кто зазнался, или просто перестал испытывать страх и трепет перед нею. Она не прощает ничего, только вбирает в себя и ничего не возвращает назад. Вместо Тихона в тоннель полез какой-то маленький солдатик, лица он не разглядел, но понял, что это был какой-то шестнадцатилетний паренёк. Он отвернулся. Ему не хотелось смотреть, как этот солдат превращается в беспризорного, безымянного человека. Его могло присыпать обвалившейся сверху землёй и пока они все вытянут его из этой кучи он либо задохнётся, либо умрёт от страха. Тихон подумал, что тот может испытать нечто похожее на его чувства. У всех были такие же израненные руки, но на это никто не обращал внимания. Поскольку была поставлена цель и солдаты шли к ней. Может и парни и мужчины до войны не представляли, что их рукам предстоит испытать столько ран. Может кто-то до фронта и в земле никогда не ковырялся, может одни делали операции. А другие только и знали, что руки мыть через каждые десять минут. Но война сровняла всех так чётко, что мирная жизнь была теперь сновидением. Тихон смотрел на свои руки и не верил, что их можно будет отбелить, и чтобы с них сошли все раны. Это теперь казалось теперь почти невыполнимым.
|
Новые
Меню
