В чуланах памяти.

Приснилась девочка, фамилия – литовская, 

а имя – «редкое», как в фильме у Рязанова,

с меня высокая и бледная, неброская... 

сон подростковый просмотрел под старость заново. 

Как независима природа подсознания, 

как по-хозяйски ворошит чуланы памяти: 

то оживляет вдруг далёкое свидание, 

то обдаёт лицо огнём прожжённой скатерти,

то в ступор вводит от испытанного ужаса, 

когда сердчишко бьётся голубем попавшимся!.. 

И забываешь и про смелость и про мужество,

и унижаешься растоптанным и сдавшимся. 

Стояла девочка на театральной лестнице 

театра старого – ещё не погорелого – 

такая тихая и скромная прелестница  

в «хэбэ» колготочках, зашитых ниткой белою. 

В момент мне стало не до Гаврика, актрисочки, 

игравшей в шортах и чулочках Петю, мальчика, 

весь акт второй писал любовную записочку...  

и не отдал!.. Фрагмент из памяти чуланчика. 

Июль, спортлагерь, выясняем отношения: 

мой корефан – судья третейский, я и девочка.  

Я – бедный мавр венецианский – жажду мщения, 

душить набросился изменщицу и стервочку!.. 

Хватает злая память за’ душу, не вырваться,

и держит цепко, долго, больно и бессовестно.

На том дознании нам было по четырнадцать,

но на душе осадок прежний – горький, горестный. 

21.11.12.

Другие произведения автора:

Ещё февраль...

Девятнадцатый день.

Мне страшно...

Это произведение понравилось:

Татьяна Цыганкова