1
Когда
об одиночестве твердят,
рисуя
эфемерные картины,
я
вспоминаю только свой расклад –
в
пустой норе, где нет и паутины.
Всё
на местах компьютер и моде′м
для
многогранной связи с внешним миром,
где
можно стать, без видимых проблем, –
тираном,
скоморохом, иль сатиром.
Ведь
интернет имеет некий смысл
существовать
в определенной роли:
кого-то
воспевать, кого-то грызть –
и
тех, и этих с небольшой любовью.
И лишь
в тебе судилище и суд.
Ты
можешь быть правдивым и притворным,
вливать
добро и зло в один сосуд
с
гримасой отвращенья, но покорно.
И
осуждая, радуясь, хваля
пытаешься
подумать и о Боге,
чтобы
потом успеть сравнить себя
с
печальным фотоснимком в некрологе.
Вот
одиночество. Оно рождает хлам.
Цепляется
за всё, как ветки сада,
и
режет подсознанье пополам:
на
то, что надо, и чего, не надо.
Всё
это, так похоже на игру
в
одну калитку, и в одни ворота,
а
результат не важен поутру.
Существовать
– и есть твоя работа.
В
пространстве без друзей и без врагов
рождаются
химеры фарисейства,
как
у оленя без больших рогов
желание
приобрести семейство.
Привычка
отключает нервный срыв,
кодируя
его под сожаленье,
под
незаметный внутренний нарыв,
не
требующий, впрочем, удаленья.
А
что потом? Потом без всяких схем.
Окно
в ночи. Фонарь. Зима-пустышка.
И
доказательства житейских теорем,
что
смерть, на самом деле, – это слишком.
2
Кто
жил в квадратных метрах одиночек,
кто
с бездной одиночества знаком,
кто
собирал на сердце тёмной ночью
печали
и тоски металлолом,
меня
поймет, простит, и не осудит,
не
заподозрит в завышеньи цен
при
сбыте непонятных словоблудий,
как
злобный цензор, ушлый референт.
Возможно,
и не так меня воспримут.
У
всех своё предназначенье слёз,
свой
аргумент, дорога в Хиросиму,
и
свой ответ на собственный вопрос.
Но
общность есть, все в горестях похожи,
как
спящие под снегом города.
Объединяет
всех одно и то же:
веселье,
радость, но ещё беда.
Не
только встреча, но ещё разлука,
когда
она приходит невзначай,
являясь
словно мерзкая старуха,
выплескивает
жалость через край.
А
мы, стараясь выбраться из плена
своих
убогих, ненавистных стен,
пытаемся
найти проход на сцену,
где
есть возможность новых перемен.
Вот
снова день сомненьями исколот,
в
нём люди беззащитны и слабы,
а
над землёю кружит чёрный ворон,
и конь
храпит, вставая на дыбы.
Другие произведения автора:
Стрижи
Новый год
На Смотровой площадке
Это произведение понравилось:
Новые
Меню
