Последняя облава.

Случайность, посланная свыше -
Судьбы порою вещий знак.
Она дарует, обрекает 
Не обойти ее никак.

Так и со мной в тот день облавы
На волчью стаю поутру,
Где не сыскал себе я славы,
А память вечно не сотру.

Я отпустил тогда с подранком
Волка с отметиной на лбу,
Надеясь рано или поздно,
Что оборву его судьбу.

И наша встреча состоялась,
Но вышло все совсем не так
Как рисовал себе я в мыслях,
Знать не на тот я ставил знак.

«Ну, что же, серый, снова наши 
Пересеклись с тобой пути.
На этот раз из нас кому-то
Живым отсюда не уйти.

Я, как ты видишь, безоружен.
На равных  значит будет бой.
Надеюсь голыми руками
Смогу расправиться с тобой.

Жаль у меня на той облаве
Впервые дрогнула рука
И не в тебя попала пуля,
А в лапу малого щенка.

Ты не поверишь мне, я знаю,
Но твоего волчонка крик,
От разрывающей все боли,
Во мне ответный вызвал в миг.

В его глазах я видел слезы,
Он плакал словно человек
И от бегущей крови таял,
Припорошивший землю, снег.

И глаз твоих я помню выстрел,
С отцовской болью и как ты 
Дитя свое  схватив зубами,
Спасая, бросился в кусты.

А я не стал стрелять  вдогонку,
Я дал тебе его спасти.
Теперь вот вижу от облавы
Сумел ты с ним тогда уйти».

И кинув взгляд в кусты, за волка,
Я вдруг увидел пару глаз.
В них, что-то странное творилось,
Такое видел в первый раз.

«Неужто тот? Неужто выжил?»
В моей мелькнуло голове.
И он, мои читая мысли,
Сел, тут же выйдя, на траве.

Подрос. С отца уже стал ростом,
Вот только лапы было три.
Волк обернулся на потомка:
Вот, мол  сыночек, посмотри,

Из-за кого ты стал калекой,
Кто твою лапу отстрелил,
Но дал спасти тебя тем утром
И нас с тобою отпустил.

И снова взгляд во взгляд уперся
И каждый силился прочесть,
Что, там, в душе чужой творится,
Какие думы в мыслях есть.

Но вот оскалился трехлапый,
Недобро  глаз его сверкнул
И чтоб я слез его не видел
Он морду к волку отвернул.

Опять его мне стало жалко
И чувство странное вины,
За искалеченное тело,
Вдруг загасило пыл войны.

А волк смотрел все это время,
Пытаясь что-то уловить,
В мои глаза, не отрываясь,
На что-то свет хотел пролить.

В глаза недолго мы друг другу
Смотрели с ним на этот раз,
Но был уверен в том, что понял
О чем он так просил сейчас.

Я долго в след глядел обоим
С какой-то странною тоской.
В душе сломалось что-то разом,
Я стал немножечко другой.

И вновь с утра, по первоснежку,
Пошла облава на волков.
Вернулась к вечеру ватага,
Собой довольных мужиков.

Я с болью в сердце шел, надеясь,
Что не увижу тех двоих
Среди добытого трофея,
Переживал в душе за них.

Но тщетно все. Среди убитых
Был волк с отметиной на лбу.
Выходит я своею пулей 
Тогда предрек его судьбу.

И вдруг из ближнего ущелья,
Как будто плач, донесся вой.
С отцом прощается трехлапый,
Готов поклясться головой.

А утром, только засветало,
Пошел искать того, кого 
Своею пулей изувечил,
Ещё не зная для чего.

Искать пришлось совсем не долго,
Лишь на утес успел взойти:
Он на краю,у самой бездны,
Готовый вниз на век уйти.


«Постой, не делай этот шаг.
Я твоему отцу дал слово,
Что позабочусь о тебе.
Сдержать хочу я это слово.

Прошу, послушай. Надо жить.
Ведь не для этого, спасая,
Отец  унес  тебя  тогда
И жил собой оберегая».

Но он меня совсем не слушал,
Взгляд  устремив куда-то в даль
И в нем была совсем не волчья
О жизни прожитой печаль.

Он лишь на миг сверкнул глазами,
Мне показав свои клыки
И вниз с высокого утеса
Рванулся к берегу реки.

И как-то сразу стало пусто
И на утесе и в душе
И жаль того, что не исправить 
Судьбы свершившейся уже.