По сине морю...

8 февраля 2014 — Аркадий Брязгин

Качает

Отдам за транспорт гужевой
полцарства. Нет его, однако.
Все, кто пока ещё живой,
страдают от кормы до бака.

И вымыть хочется во рту
и выражаться популярно,
а находиться на борту,
как штурман - перпендикулярно.

Я цветом вроде ‘оливье',
рубаха как на коромысле.
Все мысли только о семье,
о прочем нету даже мысли.

Одна тут, правда, по утрам
на Божий мир глядит с надеждой.
А весит сорок килограмм
с очками вместе и с одеждой.

Но, слава Богу, взгляд её
меня никак не отличает.
Ну, доложу Вам и житьё,
кача...кача...кача...качает.
***
Боцман

Ничего на борту не случается зря -
"Академик Ширшов"поднимал якоря.
Все швартовы на отдых уложены,
катерок отбывает таможенный.

Чтобы в порт Сингапур мне
не плыть задарма,
чтобы тихо, культурно
набраться ума,
я решил отложить постирушку,
всё про кнехты узнать и про вьюшку.
Погляжу, что за вьюшка такая?
Уж кто - кто, ну а боцман-то знает.

Он на баке сидел,
мне: "здорово" сказал.
Боцман в воду глядел,
боцман раны лизал.
Пережёвывал очень свирепо,
То, что утром услышал от кэпа.
А сказал ему местный владыка:
"Ни канат ты не вяжешь, ни лыка..."

Пить, как боцман, грешно.
Я прощаю грехи.
Может, это смешно -
боцман пишет стихи.

Он читал мне, качая не в такт головой,
как отец в сорок пятом вернулся живой,
про детишек, про женскую ласку...
Сам, давно не похожий на сказку,
он читал про оленье копытце.
Как тут вместе уже не напиться?

Ничего на борту не случается зря -
"Академик Ширшов" поднимал якоря.
***
Рассказ корабельного врача

"Вот поэтому, милый ты мой
лучше праздников будни.
Потому и не тянет домой,
что и дом мой на судне.
Год прошёл, ну, ей-Богу, как есть,
в дверь никто не стучался.
Вот и ждёшь, чтобы кончился рейс,
чтобы новый начался.
Пожелаешь, из сейфа налью
по сто грамм для почину.
Под тремя одеялами сплю.
Под тремя. Без мужчины…"

Рассказать я никак не могу
за неё продолженье.
Одинаково на берегу

терпят люди крушенье.