Чуть подсохла скамья, сбросив снега тяжёлую груду. Выделяется красным у вербы на солнце побег. С этой женщиной я о космическом думать не буду — Будем щуриться с ней на сверкающий мартовский снег.
Огорчается чем-то, и в грусти проходят минутки. В светлый мартовский день просто так хмурить брови грешно! Будут спрятаны слёзы за смех над банальнейшей шуткой, Чтоб меня успокоить, а не потому, что смешно.
На берёзе от солнца полоска коры цвета «стронций», Этих тонких оттенков, увы, не хватает зимой. Ей слова не нужны. ей бы нежиться в тембрах эмоций, Что гораздо важнее всех истин, поведанных мной.
Мало смысла в словах, как и в прочих нечаянных звуках. Между фразами паузы кроены острым резцом. Ей бы просто идти, ухватившись за левую руку, прижимаясь к плечу покрасневшим от мыслей лицом.
Ни к чему лишний шум, и слова — как тяжёлые гири. Успокойся, душа, не грусти, не тревожся, не ной! Мне её защищать от чего бы то ни было в мире. Мне её укрывать за своей неширокой спиной.
Облака потянулись над нами медлительным стадом. Тихий звон ручейка — словно жизни проснувшейся гимн. Пара душ, для которых словесного сора не надо. Помолчим о заветном, своём, неизвестном другим.
Новые
Меню
