Вот и дожил
Пашка до дембеля,
Радость дня
такого особого
Разбудила
видно в нём кобеля,
Всё таки два
года не пробовал.
Яблони,
черешни в саду цвели,
Красотой
пленяя нежно-белою,
Сразу по
приезду, не дурень ли?
Переспал с
неполовозрелою.
И по пьянке
брюхо заделал ей,
Так же как
отец мамке в точности.
Что теперь,
кроить платье белое,
Символ
чистоты, непорочности?
Повернулась
вновь к Пашке жизнь кормой,
Вновь на
циферблате надежд ноли,
Не успел
расстаться с одной тюрьмой
И в другую
влип, не обидно ли?
Можно за
подобное в два-три дня
Оказаться в
хате под нарами,
Но была на
счастье её родня
Матери
знакомыми старыми.
Ну и сразу
сына та в оборот:
- Нет на вас
управы, на мужиков!
Весь в
папашу вырос, блудливый кот,
Трахнул
малолетку и был таков!
Я не
потерплю, ты имей в виду,
Чтобы
безотцовщиной рос мой внук,
Завтра же
решать к ним вопрос пойду,
Это не
сойдёт тебе, парень, с рук!
Хуже быть
людей теперь что же нам?
И чему учила
вас армия?
Будешь жить
семьёй, как положено,
И тогда
горда буду вами я!
Ну и вот под
этим давлением,
Скорбным
днём назначена Троица,
Подали они
заявление,
К торжеству
как люди готовятся.
Был на грани
Пашка повеситься,
Лучше б
жертвой стать поля минного!
Потому в
течении месяца
Не был
трезвым дня ни единого.
Ощутив в
костюме с иголочки
Холод
обручальных наручников,
Вспомнил
вдруг какой ему тёлочки
Адрес дал
сержант с роты Ключников,
«Быть бы
идеальной с ней парой нам,
Видел её
фото – красавица!»
Грянул
Мендельсона марш траурно,
Вышла вместо
дембеля задница!
За столом
фальшиво и ноюще
Гармонист
показывал творчество,
Знало б это
пьяное скопище,
Как ему
жениться не хочется!
Для поднятья
духа и тонуса
Не
переставая он вмазывал,
С молодым
хотел каждый чокнуться,
Пашка никому
не отказывал.
Только
стресса нервного вследствие
Водка не
брала, просто шла как чай,
«Ведь хотел
пилотом стать в детстве я,
А теперь
жену обеспечивай!»
На похабный
юмор гостей несло,
И ещё гулять
будут до ночи.
Неужели
вправду им весело?
Дорвались до
праздника сволочи!
«Нет совсем
во мне настроения
Создавать
семью образцовую!»
И угрюмо,
без восхищения,
Изучал родню
свою новую.
Тесть –
мордоворот и в отставке мент,
Сила в
кулаках, что гидравлика!
Тёща же,
отпетый интеллигент,
Приторно
звала его «Павликом».
Вот и всё!
Хранитель мой Сатана
Видимо
разжёг уже теплину,
Наперёд вся
жизнь отпечатана,
Словно
репродукция Репина.
Наступала
ночь первобрачная,
Под столом
храпел незнакомый гость.
Эх, судьба
моя неудачная!
Ну прощай,
беспутная молодость!
Другие произведения автора:
О платежах.
Мужское ремесло.
О повторных экранизациях.
Новые
Меню
