Ожидание чуда давно прсосочилось в судьбу

   Ожидание чуда давно просочилось в судьбу и смешалось с нелепостью каждой пришедшей потери. Убивать совершенство - на это есть в сердце табу. А мечта о тебе - совершенна! Я в этом уверен.
  По песчинке сбегалось отчаянье к берегу грёз и по капле стекались в моря ожиданий - надежды. Ветер мимо меня песню радостной встречи пронёс.Я опять не успел и теперь мне тоскливо, конечно.
  Вечер вышел в прохладную ночь без закатных костров.Зябко в комнате - это моё одиночество мёрзнет. Между мной и тобой в книге счастья стоит апостроф... я не знаю зачем. Может это завистников козни?
  Нам завидовал день, что когда-то привёл на поклон к нашей встрече твою красоту и моё восхищенье. Даже чайки слетались к ногам нашим с разных сторон, будто сроду никто не кормил из песочным печеньем.
  Ночь кипела на жарком огне наших свившихся тел. До утра время нас не тревожило напоминаньем об обычных делах и привычной дневной суете... и слова были лишними в том сумасшедшем дурмане.
  Мне теперь не избавить души от того колдовства, что когда-то проникло в неё под испариной страсти. Я с трудом подбираю для памяти нынче слова, разрывая себя многоточьями боли на части.


Кому удобнее читать в столбец - пожалуйста.мне видится более удобным в строку)
------------------
   Ожидание чуда давно просочилось в судьбу
   И смешалось с нелепостью каждой пришедшей потери.
   Убивать совершенство - на это есть в сердце табу.
   А мечта о тебе - совершенна! Я в этом уверен.
 
   По песчинке сбегалось отчаянье к берегу грёз
   И по капле стекались в моря ожиданий - надежды.
   Ветер мимо меня песню радостной встречи пронёс.
   Я опять не успел и теперь мне тоскливо, конечно.
 
   Вечер вышел в прохладную ночь без закатных костров.
   Зябко в комнате - это моё одиночество мёрзнет.
   Между мной и тобой в книге счастья стоит апостроф...
   Я не знаю зачем. Может это завистников козни?
 
   Нам завидовал день, что когда-то привёл на поклон
   К нашей встрече твою красоту и моё восхищенье.
   Даже чайки слетались к ногам нашим с разных сторон,
   Будто сроду никто не кормил из песочным печеньем.
 
   Ночь кипела на жарком огне наших свившихся тел.
   До утра время нас не тревожило напоминаньем
   Об обычных делах и привычной дневной суете...
   И слова были лишними в том сумасшедшем дурмане.
 
   Мне теперь не избавить души от того колдовства,
   Что когда-то проникло в неё под испариной страсти.
   Я с трудом подбираю для памяти нынче слова,
   Разрывая себя многоточьями боли на части.