О старом "мэтре"

На сцене измученный, старый актёр
В убитом годами кресле.
Давно не артист, а скорей, волонтёр.
Сидит, чтоб другие не влезли.

Всего-то одна только роль у него –
Сидеть, раздувая щёки.
Не помнит усталый старик ничего,
Но всем раздаёт упрёки.

Все знают, что время его позади.
Помрёт не сегодня-завтра.
Боятся в театре сказать: «Уходи…»,
Ведь он с первых дней театра

Играл и бывал на хорошем счету,
Не знал никогда замены…
Сегодня играть ему невмоготу,
Но хуже – уйти со сцены.

Так сложно ему и стоять, и ходить.
В подмогу – актёры-студенты.
Мечтает: когда понесут хоронить -
Звучали бы аплодисменты.

Но хочется жить, всем болячкам назло,
Играть, как в былые годы.
И старому «мэтру» ещё повезло,
Что может играть эпизоды.

Но все продолжают тоскливо смотреть –
Худрук, режиссёры и труппа.
Обязаны старого «мэтра» терпеть,
Таскать за собой, как трупа.

Он в кресле. И снова уходит в астрал.
Он в образе – днём и ночью.
Все ждут, чтоб старик Богу душу отдал.
А тот помирать не хочет.

Его, старика, тоже можно понять:
Театр – всё, что осталось.
Но стоит ли немощью всех утомлять,
Скрывая ума отсталость?

Сыграет старик свой последний этюд…
Повесят портрет в вестибюле…
А дня через три снимут и уберут,
Чтоб все, наконец, вздохнули.

Придёт его час – понесут хоронить,
Причём непременно молча…
Нет, вовремя надо всегда уходить,
Обиженного не корча.

Причём уходить на здоровых ногах
Походкой звезды-чародея,
Чтоб там, на небесных зелёных лугах,
Сидеть, ни о чём не жалея.