(избранное)

 * * *
 Кофейная кантата - на завтрак,
 На ланч из Страстей по Матфею дуэт,
 Бранденбургский концерт на обед, 
 Двойной скрипичный - на ужин      

 * * *
 Раскрыт Стейнвей - черная ракушка
 взмыла рука, взвизгнула клавиша
 Заголосишь с обиды,
 когда по тебе токкатой, партитой!

 Всегда во фраке празднично-праздный,
 лоснящийся монстр, динозавр зубастый
 Мистический сфинкс зеркально-опальный,
 письменный стол музыкантов брутальных
    
 В модных салонах на нем играли,
 щурились дамы, в свечах сверкали
 Галькой шуршали Шопена баллады,
 вальсы, ноктюрны, польки, сонаты
    
 Вихрем носился и властвовал Лист -
 концертных роялей маньяк и садист
 Шептала молитвы простудные
 соната слезливая, "Лунная"

 Кисти Рахманинова дали сжимали
 Грозди аккордные в хмель превращали
 Вторя Вторым - вширь, колокольно
 Русь будоражили звуком фривольным    
    
 Вздыблен Стейнвей, вспорота ракушка
 Кельна собор, Лейпцига ратуша
 Кантора Баха жаркий камин
 над пламенем клавиш
 греюсь
 один…

 * * *
 О, музыка, -
 ритмичное дыхание вселенной
 твои масоны ордена минора,
 стоят по-Гойявски
 дискредитируя расстрелы, 
 аккорды строя
 с передернутых затворов      

 * * *
 Тетрахорды текущие с губ,
 изразцовых гамм фолианты,
 суть музыки - нищий скрипач,
 разбрасывающий бриллианты                      

 * * *
 Треснул сосуд, стекает вода
 мечется редкая рыбка...
 В зареве молний, лик Господа,
 с Баха лукавой улыбкой 

 * * *
 Органные органы
 разгневаны, скованы
 легли нотными строчками
 Баховы локоны

 Лаконично в такт
 в лак пяти картин:
 Органично так,
 знать алхимит маг

 Счастье, есть "Ручей"
 личный, но ничей
 Стадный водопой
 в Каракумах
 в зной!

 * * *
 Челюсти лет разжевали время,
 Нового Года близится кода
 Мелодий выдох и вдох аккордов,
 с толикой тонкостей Баха
 на веру, без брода!                     

 * * *
 Не все изучены,
 прослушаны и спеты,
 шифрованные кантором
 межобертоновые веды   

 * * *
 Под вакханалию оркестра,
 мажорных труб, литавр и хора,
 смываю ржавчину раздора,
 "Ораторией на Рождество" 

 Тревог разглаживаю складки,
 тщусь разгадать в ребенке божество,
 И мне Бах преподнес подарок:
 ораторствовать в Рождество      

 * * *
 Разговор тет-а-тет
 при свечах, скрежещет спинет,
 приглашенный эксперт БАХ,
 только соло смешанного хора,
 да, мотет,
 ах! 

 Разлилась дуэль голосов,
 секундантовой палочки взмах,
 а мотет, что ему
 оборвать чьей-то жизни струну,
 он же
 птах!      

 * * *
 Завиток виолончели,
 кудри струн
 смычка заколка
 Кофекожая креолка
 в клавесинновой капели                              

 * * *
 Он убаюкивает звуки,
 качая чадо у плеча
 еврейская Голгофа муки
 крест в позе, в сути скрипача 

 * * *
 Парики, камзолы,
 лоснится паркет
 в кружевах ажурных
 парит менуэт...
 Клавесин дребезжит,
 чей-то веер дрожит,
 запотел от волнения лорнет,
 взмок вельможи
 крахмальный манжет                               

 * * *
 Хоровые херувимы
 Баховских хоралов,
 тактовые шпалы,
 половинных нимбы

 Храмовые херувимы
 Баховские слуги,
 острых пауз плуги,
 вспаханные гримы

 Фресковые херувимы,
 библейские видения,
 квинты, кварты, септимы,
 вздохи, потрясения

 Жатвы скудна, херувимы? 
 обещаны прозрения?
 Дарственные Баха
 шестые откровения?

 Странствующие херувимы
 Баховы клошары
 С полифонной лирой
 не поглотит старость    

 * * *
 На выпас сцены выгнана коровка
 трехногая мулатка,
 томная кокотка?

 Злой пианист кнутом аккорда
 Стучит размашисто
 по черно-белой морде!   

 * * *
 Послушай, ты слышишь,
 как ветер колышет
 ряд клавиш недвижных,
 то шорох прибрежный,
 шелест камышный
 иль шепчет и пишет,
 шуршащие ноты пера?
 тот парень под крышей,
 без пищи и сна...
 Органом задышат
 соборные ниши,
 а скажут бесстыже,
 - монаха судьба!
 Не правда,
 к Голгофе все ближе и ближе
 с крестом поднимается
 БАХ   

 * * *
 Грядет вселенский клавишный исход 
 В мажоре вспыхнул бунт минорный
 Садовник не полил побеги нот,
 проросших на меже на нотоносце черном   

 * * *
 Время - лучший в мире эскулап
 Без наркоза язвы грез срезает
 Бах - заботливый медбрат
 Ран края мелодией сшивает 

 * * *
 Четыре сонные артерии
 ошейник пальцев давит с дрожью!
 Когда о зыбкую материю
 палач смычок
 наточит ножик?   

 * * *
 Крушу скворечник сладкогласный, затерянный в глуши, 
 о девственность листов стирая, гранённые карандаши
 Мой грифель стерт, виной шершавой лист или стиральная доска клавиатуры?
 Не заманить ничем мне музыкального амура,
 лет триста с ним Арндштадский органист?   

 * * *
 Поёт невидимый птенец
 в скворечнике кремонской скорлупы
 И трудится искусный жнец
 из кварт и квинт плетет снопы.   

 * * *
 На пюпитре стоит
 Итальянский концерт
 Слева в рамке "Лютнист" 
 Караваджо портрет

 Три волны набежало,
 коды стон в тишине
 Плут "Лютнист" подмигнул
 наигранно мне
    
 Ни на что не похоже,
 ни с чем не сравнимо
 Будто вам изменил
 ангел нежно любимый   

 * * *
 По-английски уйду вширь расчерченных нот
 под надменное тутти острот
 Гать "Английских сюит" среди модных болот
 проложил нам Баховский род 

 По-английски уйду с пирушки творцов,
 в темноте пробираясь вдоль стен
 Указующим блеском "Английских сюит" 
 под рукой шуршит гобелен   

 По-английски уйду в холодную мглу
 новизною сытый вконец
 Мех "Английских сюит" из шотландских овец
 отогреет скитальца в пургу 

 По-английски уйду, сжег, как Гоголь свой труд
 компас стрелкою взмыл в небосвод
 Азимут точнейший "Английских сюит"
 проложил нам Баховский род    

 * * *
 Светские, духовные, складные, парадные
 немецкие, исконные, папирусы кантатные
 Канта скрыта вещь в себе там
 Крана не закрыта течь с нектаром нам
 Данте клятва данная любви навек
 Баха двести пятьдесят кантат
 на всех!    

 * * *
 Под рэпа ропот, рока рокот
 кумирам крикнуть хочется:
 "Король нагой?!"
 Бах с "Музыкальным приношением"
 под вечер постучится в дом … 

 В прихожей вытирает долго ноги,
 смущенно кланяется образам
 в кудлатом парике, в наряде строгом
 подходит к пыльным клавишам

 Поныне камнем преткновения:
 мелодия, гармония и страсть,
 Бах "Музыкальным приношением"
 смиренно страсти усмиряет в нас    

 * * *
 Величина развенчана,
 амбиционность сбилась в клок
 и больше чем назначено
 никто свершить не смог
 Величина веками мечена
 мечтания не в счет
 судьба слегка пометила:
 где царь, где звездочет?   

 * * *
 Суть слов избитых - фона звук
 А звуков суть - талмуд бездонный? 
 Того гляди, жизнь сукою бездомной 
 с отчаянья напорется на сук!    

 * * *
 Подвластно музыке всё в мире,
 В руках ваятеля тончайших грез,
 Не только клавиши и струны, —
 Припрятан лук для проливания слез!

 * * *
 Гитара - полая восьмерка,
 дубовый листик на руках
 под паутиной струн каморка
 там мышка музыка впотьмах   

 * * *
 Гармония, море с яхтой парящей мелодии
 Гармония, колючая проволока нот, линейная самоирония
 Гармония, черная гроздь, хмель и затмение
 кара удачливых, творчество без вдохновения            

 * * *
 Осьминог на голове соорудил насест,
 спеленали щупальца глаза, уста и уши
 Как же так, но вспыхнул изнутри небесный свет?
 Зазвучала музыка, которую никто не глушит!    

 * * *
 Без клавиш распластан рояль, без струн смычковая группа
 без труб зияет орган, запаяны дырочки флейты...
 Литавра порвана кожа, валторны изорван металл
 фагота прожженные части, смычков пылает пожар 
 Черные дни, белые ночи, мысль кровоточит!
 Холодное солнце, родник горячий, Сальери вошел, сзади Яго маячит! 
 Распахали душу, затоптали,
 спелые зерна надежд
 алчные птицы склевали!   

 * * *
 В продольную кучу пестрой фасоли пальцы воткну
 в минорной неге сыпучесть секунд не замечу
 Нет-нет, банальности чувства так просто во власть не дамся,
 Вот скоро и пальцы, устав сполна нажиманием от тягот крестьянских уснут
 А струны гитары к чему нажатием бездарным тревожить,
 их ветер заденет и сами они запоют? 

 * * *
 С бюро клавиш открою крышку в храм рояльных багетов войду   
 От себя убегу вприпрыжку по механике струн и дум
 Молоточки от звонницы гулкой завышают в волнении тон
 Инкрустированная шкатулка неохотно впускает в дом 
 Лад тональный, всё банально в постижение фортепиано,
 каждый первый, как и кантор,
 результатом лишь сакральным
 опечали каждый!      
                                 
 ***                                                                      
 "Бемоли-улитки", "тараканы-диезы"
 шныряют по стеблям нотных полос,
 в ушах басовых сережки и клипсы,
 в нотах чернь с подтекающих слез

 * * *
 Гримаса пианиста — муки Локоона,
 - пальцы что ли соскользнули в клавиш мясорубку?

 Гримаса пианиста — искривленный болью рот,
 - пальцы что ли погрузились в огненный мангал?

 Гримаса пианиста — «Герника» с волками,
 - пальцы что ли погрузились в тазик с кислотой?

 Гримаса пианиста — партизан в Гестапо,
 - пальцы что ли раздробили длинные в тисках?

 Гримаса пианиста… инквизиции костер,
 - в пальцах теплый прошуршал пепел от любимой...

 * * *
 Снежит вьюга,
 Стылость, свежесть
 Мерзлость, влажность на лице
 Моцарт в черном одеянье
 Приближается ко мне

 Он масон, иль францисканец?
 Вундеркинд, монах, эстет
 Он родной иль иностранец,
 С лютней выспренный аскет?

 Разум мечущийся в рамках
 Странной боговой мечты
 На рыбалке мы приманка,
 Для ловцов нот красоты

 Моцарт хрупкая мимоза,
 музы омовение
 Трепетный настройщик века,
 душ омоложение,
 Моцарт, усыпляющий
 Реквием веки
 навеки 
    
 * * *
 Распустились листики штилей
 шестнадцатых расплескалась ширь
 вспахано поле пятью бороздами
 не спеша до басовой межи,
 путь не легкий лежит,
 налипшая на всходы саранча
 из точек, пауз, фермат,
 мелодий побеги уже не взрасти,
 невзращенный талант!

 Музыки урожай ничтожен!
 Музыки урожай безмерен!
 Для поддержания жизни может быть мал,
 Но в холодную зимнюю пору,
 По мановению разыгрался бал!

 Любите, писак-крестьян,
 умеющих взращивать,
 И дворян-музыкантов,
 мастаков струной умащивать

 Любите тонкие побеги,
 Из штилей, фермат и пауз
 Прорастут они невольно
 без спроса чрез вас 
    
 * * *
 Арпеджио недели
 Воскресное адажио
 Фермата наслаждения
 Материализовалась даже

 Хроматика растления
 Под гамму циферблатову
 Созвучия растеряны
 Под клавишами матовыми

 Любовь причина веская
 Для возлияний клавишных
 Ширь оркестрово-невская
 В созвучьях стройных набережных

 Кругом Равеля варево
 И Григовый глинтвейн
 Столицы бледносумрачной,
 Бесовский Коктебель

 * * *
 Червей десяток на подносе белом,
 кишащих в соусе перченых четвертей
 пиявки две в клавиатуру впились,
 освободить бы музыку,
 замученных скитальцев?
 В шкатулке фортепиано, наконец
 порядок навести, смирить бунтарство,
 среди беспечных шумных постояльцев

 Пусть лепестки распотрошенных хризантем
 По черно-белой заводи плывут
 в сопровождении гондольер
 из ниоткуда нарожденных томных тем   
    
 * * *
 Ген спелые гроздья спасут микромир,
 вселенская драка уляжется в макро
 мир музыкальный, - смеющийся мим,
 покусанный наспех беззубой собакой   

 * * *
 Хор - полсотни душ клавиш,
 женщины в белом, мужчины в черном над
 клавиатура, да и только!

 Хор — стройные ряды анархистов,
 исповедующих монархию

 Хор — собачья упряжка в руках дирижера,
 а может в руках его нити воздушных шариков?

 Хор — раскрытые клювы птенцов
 в гнезде сцены…

 Хор - крошащееся на мелкие осколки эхо,
 четвертованный и сочленённый аккорд,
 из мужчин и женщин

 Хор — орган из трахейных труб,
 в тисках тактовых черт.

 Хор — камертон разноголосых связок,
 колебание зыбких частиц /арфа на ветру/

 Хор — многорядный забор,
 слушатель — баран, уставившийся в полифонию,
 дырявым моноклем, оценивающий новизну

 Хор — слитное потрясение воздуха
 сиплыми и звонкими /вздохи на выдохе/

 Хор — усмиренные жизнью солисты,
 сломленные неудачники, проповедующие единоначалие

 Хор — разлив журчащих ручьев,
 родничков и ключей /соль и фа/

 Хор — хором, слева клемма мажор,
 справа клемма минор
 между ними разряда радуга…
 х о р ! 
    
 * * *
 Я так привык, что в час рассветный
 Невольно в сон вкрапляясь мой,
 Боровиковский незаметно
 Приходит с Машею Лопухиной

 Век восемнадцатый нарядный,
 Тончайшей неги в дорогом,
 С тобою скрещиваю взгляды
 И пью задумчивый покой 

 Смогу ли отыскать творенье
 В запасниках, где оттиски с картин
 Среди всех русских откровений -
 Боровиковский с Машею - один

 Мы все уйдем в снега и дали,
 Иных повес заворожит она,
 Одетая в воздушные вуали, -
 Аврора русская – Лопухина

 Лукавый гид в тайник душевный
 беспечный, женственный, напевный   
                                                      
 * * *
 Уверен в себе был в юные годы
 Не верил старцам, святым деяньям
 Годы прошли, все поменялось
 Как говорил Учитель,
 так и случилось!

 В сетях купался юных красавиц,
 Бедных не видел, взращивал гордость
 Годы умчались, мир изменился
 Как говорил Учитель,
 так и случилось!

 Зеркало стало мне безразличным,
 Пытки страшней, беседы с друзьями,
 Из всех наслаждений: ночь и звезды,
 Как говорил Учитель,
 так и случилось!

 Радость и горе, - цветные бусы,
 Тяготы жизни, - как вдох и выдох,
 Ответы ищу внутри, не снаружи
 Как говорил Учитель,
 так и случилось!

 Как прежде мечтами штурмую вершины,
 Никем не виден, весь мир наблюдаю
 Ничто не пугает, того кто беден
 Как говорил Учитель,
 так и случилось!

 Вверх поднимаюсь тайной тропою,
 Никто не торопит, ничто не печалит,
 Юноша, что увязался в дорогу,
 Поймет ли, о чём говорил мой Учитель? 

 * * *
 Сонная диагональ
 посреди раздольной нивы
 ткет дремотную вуаль
 Возрождение лениво

 Как бальзам
 глазам обожжённым,
 «Спящая Венера»
 Джорджоне

 Нежится вдали от всех,
 пять веков для сна ей мало,
 спал и первородный грех,
 вместе с тонким покрывалом

 Как бальзам
 глазам обожжённым,
 «Спящая Венера»
 Джорджоне

 Против лжи одетой в стыд,
 против вольницы картинной,
 дамбой сонной возлежит,
 обнаженный образ чинный

 Как бальзам
 глазам обожжённым,
 «Спящая Венера»
 Джорджоне   
    
 * * *
 Одолела одалиска
 избранной отравой,
 Рубенс создал «Камеристку»
 с головою ржавой

 Голова лежит на блюде
 из слоёных кружев,
 в жертвы превратились судьи;
 на холсте ль, снаружи?

 Гроздь фламандского жасмина
 пахнет перцем или тмином?
 Дама, у которой локон справа
 Понимает толк в отравах! 

 * * *
 По волнам скользит ракушка с Венерой,
 Путь её к любви никому неведом
 Ветер балагур парус задувает
 В тишину лагун яхту прибивает...

 * * *
 Двери в завтрашнее древнее
 не заперты плотно, наверное

 Окна выходящие в окольное 
 Ставнями скрыты проворно

 Обрамлена в чёрную скатерть,
 одна «Владимирская Богоматерь»

 Смемся, грешим и плачем
 Не живётся на Руси иначе

 Не пронять русского розгами
 Не плавится ересь в свече восковой?
   
 Не свернуть колесо из колеи грязевой
 Не дождаться воплощения мыслей вязевых
    
 * * *
 Шуман — сумасшествие
 шумной музы шествие
 терций полоскание
 дам недомогание

 Шуман — происшествие
 неясное видение
 с балов балованный,
 шумом околдованный

 Шуман — любование
 богово послание
 шкуркою шлифующий,
 созданное ранее

 Шуман — средостение,
 вальпургиевы видения,
 небо в крошке мраморной,
 соло неги камерной

 Шуман — хиромантия,
 шелковая мантия
 шаровая молния
 в пышные собрания

 Шуман — шут задумчивый,
 минорный, неуступчивый
 кубок опьяняющий,
 смутой наполняющий

 Беглый раб со скипетром,
 с отметиной ad libitum,
 шаман, бикфордов провод
 шик и шок, астролог

 Шуман — чудный, Шуман — блудный
 Шуман — трепетный романтик
 Взял и «Карнавал» придумал
 Все Парижа выдал тайны   
    
 * * *
 Две баховских скрипки терзают
 натруженный слух дирижера
 Бог щедро людям талант отмеряет
 но проверяет славою вскоре   

 * * *
 Огромная клетка на обозренье,
 зеркальной плите тростиночка пасть не даёт
 мелодия белка в доме живёт
 по струнам бегает, песенки отбирает 

 * * *
 Донна Вилата, Донна Вилата
 карие жало очей
 Сытым печалью даром не надо
 Дани любви ничьей

 Сытым сравненьем
 вряд ли докажешь палитрою скудною слов
 До Рафаэля Русь будоражил
 Нерлинский Покров

 Сытым неверьем не накормиться
 податью кратких фраз
 До Рафаэля Рублев стремился
 Русский растачивать глаз

 Сытым познаньем одна дорога
 По пепелищам страны
 До Рафаэля Русь жила с Богом
 с обликом Сатаны

 Сытым в раздорах и отреченьях,
 Головушка с плеч - приговор,
 До Рафаэля Русь упоенно
 Строем шла под топор

 Смят нимба обруч, смыта исконность,
 зарыта бездонность опричнены дум
 Жёлтой рекой обогнет покрывало
 юный овал лица
 День без конца, ночь без начала,
 без даты - терновость венца! 

 * * *
 Аве Мария, грация плена.
 Перед глазами вспыхнет мгновенно,
 Холст Леонардо, синью залитый,
 О, бела донна, мадонна Лита

 Скошен на зрителя глаз у младенца,
 От совершенства сжимается сердце,
 Чем опечален отрок небесный,
 Так и останется нам неизвестно?

 Аве Мария, грация плена
 Звук клавесина, нить гобелена,
 Еще не поздно, спасите души,
 От самомнения и равнодушия

 Аве Мария, грация плена
 Вечно искусство, жизнь наша бренна,
 Не оторваться от плавных линий,
 Не насладиться лютней Каччини

 Аве Мария, грация плена,
 Благоговейно склоняю колено,
 Перед иконой, той знаменитой
 О, бела донна, мадонна Лита.

 То, что понятно — быстро забыто.
 В каждом шедевре тайна сокрыта
 Неистощим исток вдохновенья
 Аве Мария, грация плена! 
    
 * * *
 Сын любимый не убий, не внял - убил
 У соседа не кради, пошел - украл
 Мать, отца не забывай, в бегах - забыл
 Жен друзей не возжелай, смеясь - желал
 От невзгод не унывай, в отчаянье - впал

 ПРИПЕВ:
 Слаб я бремя нести безгрешия
 Слаб я творить добро каждодневное
 Дай сил душу спасти, Господи!
 Дай шанс честно прожить по совести
 Ты прощен, сын!
 Мукой святой раскаяния
 Не забудь час
 Горького исповедания

 Сын любимый не гневись, опять - вспылил
 На суде скажи как есть, в глаза всем - лгал
 В храм в неделю раз, ходи - не внял ни стал
 Крест нательный не снимай, с груди сорвал
 Господу не изменяй, к иным - взывал!
 ПРИПЕВ.

 * * *
 Виолончель изящной дамой,
 Прижалась робко к музыканту,
 Глубинно исходит гаммой,
 Она от мерного анданте.

 Как никогда я сердцем чист,
 Мне протежирует фортуна.
 В блаженный миг, когда артист
 Смычком расчесывает струны

 Дрожат серебристые струны,
 как тонкие прутики вербы,
 по квинтам настроены думы,
 по квартам взволнованы нервы
 Виолончелист, виолончелист,
 растягивает вширь напевы,
 из сердца шоколадной девы,
 поток гармонии струит…

 Разлит вокруг дремотный гель,
 Вновь спит душа в прохладном гроте,
 Слух ворожит виолончель,
 На баритоновых частотах.

 В ком суеты дух не изжит,
 Кого сомненья червь изводит,
 Послушать пусть скорей спешит,
 Как Бах мелодии возводит!

 * * *
 Сегодня вновь в раздоре
 с собой в который раз,
 Утешь меня соборный
 орган иконостас?

 От неудач безумен
 мой взор огнем горит,
 Один лишь Бах-игумен
 Мне сердце охладит.

 Он в парике лохматом
 возвышен и лучист
 Откроет аккуратно
 прелюдий первый лист

 В груди стихают волны,
 сопит орган вампир
 Наперекор канонам
 Бах исцеляет мир

 Бах как боль, Бах как стон,
 он сомненья наши превращает в сон.

 Бах мираж, Бах витраж,
 он источник наслаждений наш.

 Бах как взрыв, Бах как всплеск,
 негасим, недосягаем, как созвездий блеск.

 Бах есть жизнь, но не смерть
 Нам забвенья пить отраву, а ему столетия петь.

 Бах мой светл, Бах мой мудр,
 Приоткрыл очарованье лютеранских сутр...   
    
 * * *
 Наша жизнь, как в битой банке рыбка
 Что мечется в судьбы тисках
 Нам, всем беспечным нуворишам
 Раздает алмазы нищий Бах

 Наша жизнь, как тоненькая свечка
 На ветру дрожит в слезах
 Нам, всем беспечным нуворишам
 Раздает дворцы бездомный Бах 

 Наша жизнь, как встреча на дороге
 С теми, кто так сердцу мил
 Нас, всех отравленных печалью
 Знахарь Бах, органом исцелил

 Наша жизнь, как поиски заветной
 Истины, которой нет в словах
 Нас, всем обманутым желаньем
 Причащает у органа Бах   
             
 * * *
 Если грусть беспросветно застрянет в груди
 В филармонию ты непременно приди
 Там в убранстве колонн, в свете праздничных люстр
 Совершается чудо — просветляется грусть

 Там РУЧЕЙ вновь журчит
 Это БАХ орган включил

 В серебристом убранстве хоралов и фуг
 Совершенствами дышат каждый тембр и звук
 Побродить босиком по росистым лугам
 И февральскую стужу, поверь, можно там

 Там РУЧЕЙ вновь журчит
 Это БАХ орган включил

 Уходя к горизонту с котомкою лет
 О себе оставляем лишь черточек след
 Но не многим дано из тысяч творцов
 Пронести яркий факел в подвалах веков

 Бах есть Бог, Бог есть Бах
 Свил гнездо в сердце моем
 дивной музы
 птах   

 * * *
 Когда орган гребенкою тембровой
 Расчешет нервов скомканный клубок,
 А Бах, — цирюльник образцовый
 власы завьет: грусть в локон, а смятение в завиток

 Тем превращением обновленный,
 Войду под свод хрустальных звезд
 И в этом месиве бездонном
 Свою дополню кладку грез

 И не беда что дуновение прохладой
 Собьет прическу кантора,
 К нему я вновь приду с утра,
 Как подмастерье подневольный

 В органных оргиях разбуженных армад,
 Под реактивный рев взъерошенных мехов,
 Восторженно сойдем с ума,
 От партитурной казуистики листов!

 О, сколько нас взвихренных вьюгой звука,
 Блуждающих в потемках бытия?
 Не мыслящих прожить в разлуке,
 Без колдовства гармонии, -  ни дня!

 Мы единённые, как терции аккорда,
 Разбросанные по муравейникам материков
 В чертогах музы прославляем Бога,
 Но что ему до паств еретиков?                                                       
    
 * * *
 В тот миг, как пальцы органиста
 коснутся клавиш отрешенно
 мы все ведомые седым артистом
 вступаем в Баха мир бездонный

 В том море разноцветных звуков
 в палитре выстраданных тембров
 в тыщтрубной клетке бьется мука
 желанная так слабым нервам

 Цветок, взращенный сердцем нашим
 с годами все дороже, краше                           
 за радость приобщения к искусству
 благодарим немного с грустью
 тот миг, как пальцы органиста
 коснутся клавиш отрешенно…

 В тот миг, как пальцы органиста
 спугнут две черно-белых стаи
 с седым артистом в мир тернистый
 войдем для постижения тайны

 Впадая в клавишность сплетений,
 читая писем Баха нотность
 в органе, в этой  многоствольной флейте
 таиться духа окрыленность   
    
 * * *
 Смычок тугой ударил
 по струнам сгоряча
 Чакона плетью соло
 бичует скрипача

 Ажурный «Страдивари»,
 трясущаяся кисть
 Смычок — жестокий барин,
 квартета струн садист.

 Врезаясь в глубь нейтрона,
 в грань бытия и сна
 Над косностью закона
 парит легко она.

 Изгибы выпрямляя,
 по острию скользя,
 Смущенно преступает
 запретное "нельзя".

 Взывает, молит, плачет,
 в печали холодна,
 невинностью страдая
 сгорает от стыда

 Не объяснить, как звук рождается,
 Как души звуком насыщаются?..
 Одна скрипичная, меланхоличная
 Чакона Баха может все   

 * * *
 Баллада Шопена номер один
 было сердце из камня
 стало как пластилин
 очень грустная песня (2р),
 что случилось с любовью нам неизвестно

 Мой клавишнозубый смольлаковый друг
 невольный свидетель Шопеновских мук
 один только знает (2р)
 какие секреты ноты скрывают.

 Той любви яркий свет
 не погас в толще лет,
 как костер в ночи он пылает,
 сердце музыкой воспламеняет,
 той любви яркий свет... 

 Баллады минорной ширится звон
 Мелодий трехдольных чист камертон
 очень грустная песня (2р),
 что случилось с любовью нам неизвестно

 А волны пассажи смыли вуаль
 с тайны которую знает рояль
 и ноты все сразу (2р)
 спешат превратиться
 в звуки и фразы.   

 * * *
 "Кунст дер фуге",
 гения рука потомкам пишет завещание
 шагают половинные, многоголосная строка
 колдует контрапунктом на прощание

 "Кунст дер фуге"
 всё новые листы, теряя силы пишет кантор
 скользит перо размашисто,
 спешит Бах вырастить цветы
 искусством в душах музыкантов

 "Кунст дер фуге",
 памятник отлит тому, кто на века вне моды
 смывают большинство людей
 в моря забвения дожди,
 посеянное Бахом дарит всходы.

 "Кунст дер фуге",
 мерные басы доводят тему до отчаяния
 Бах лебединой песнею безмерной красоты,
 как реквиемом жизнь свою венчает

 "Кунст дер фуге",
 замерла рука, четыре ноты темы оборвались...
 Но только половинные, многоголосная строка
 Навеки образцовыми остались   
                                                   
 * * *
 В потайную музы дверцу
 Я войду, крадучись снова
 Вскрикнет раненная в сердце
 Птица друга - интермеццо
 Интермеццо, интермеццо
 БРАМСА немца птицелова

 Я возьму ее на руки
 Истекающую звуком
 Угасающую в муках
 умирающую вдруг так
 Интермеццо, интермеццо
 БРАМСА немца птицелова

 Близко кода и развязка
 И не выдумать иного
 Нервов бешенная встряска
 Брамса немца птицелова   

 * * *
 Реквием, как стон протяжный,
 горький, нескончаемый
 Музыка крестов скрипучих
 на ветру качаемых

 Лакримоза, лакримоза,
 Алый бархат с белой розой
 Лакримоза, лакримоза,
 Зазанозил сердце Моцарт

 Реквием, звучит над миром
 песней лебединою,
 Музыка зовет живущих
 в путь-дорогу длинную

 Лакримоза, лакримоза,
 Серы лица, дрожь и слезы
 Лакримоза, лакримоза,
 Заморозил сердце Моцарт

 Реквием, как отзвук тайный,
 Праведный, заплечный
 Музыка, каданс печальный
 жизни скоротечной.

 Лакримоза, лакримоза,
 Черны платья, скорбны позы
 Лакримоза, лакримоза,
 Зазанозил сердце Моцарт   

 * * *
 Как всегда одиноко стою у колонны я
 Ульем пчелиным жужжит филармония
 Веер пюпитров на сцене раскрыт
 На каждом пюпитре свечка горит.

 Разом погасли огромные люстры
 Оркестр заиграл неистово, с чувством
 Музыка пламени, огненный вал
 Подобной феерии не ожидал

 Пылает "Прощальная"
 симфония Гайдана,
 сжигая в отчаяние свечи и тайны

 Промчалась, вздыхая средняя часть
 Тягуче, надрывно, над чем-то молясь
 Но смолкло всё разом, утихли пассажи
 Вздрогнули свечи, поплыло адажио

 Пылает "Прощальная" симфония Гайдана,
 сжигая в отчаяние свечи и тайны

 Один за одним музыканты уходят
 Огонь погасив, инструменты уносят
 Последняя скрипка закончив куплет
 Зал в тьму погрузила, музыки нет...

 Угасла "Прощальная" симфония Гайдана,
 Сгорели в отчаяние свечи и тайны   

 * * *
 Вивальди Антонио — "рыжий монах"
 Был с Папой и Богом всегда не в ладах,
 но взмах смычка, звук полетел,
 остолбенел: ты, в ком дремали волненья,
 ты, живущий и без шестых откровений
 ты, растворишься в тенетах оркестра,
 со скрипкой и флейтой, скользишь по Венеции
 на узкой гондоле "Золотая секвенции"
 под спагетти и Вивальдьевские специи.
 - Святой отец, - допусти под рыжие своды
 времен твоих, года?
 Иль скрипичные барокковые покои?
 Понять бы хоть суть совершенства,
 возможно принять у музыки роды
 под нескончаемое крещендо
 под карнавальное раздолье
 Вивальдиевское,
 не монашьего покроя   

 * * *
 "Неоконченная" - жалость
 "Неоконченная" - милость
 Чтоб симфония узналась
 Надо чтобы надорвалась чья-то жизнь
 Пример: Франц Шуберт
 Композитор, тридцать лет
 песни, песни, только песни
 для симфоний время нет

 Как бутон полураскрытый,
 Срезан смертью ненасытной
 Не досказанный, забытый,
 ныне лаврами увитый, лейся грусть...

 Устремляясь с каждым тактом ввысь!
 В бесконечность красоты, в суть
 "Неоконченной" — закончил жизнь,
 "Неоконченною"— начал путь!   

 * * *
 Мерцает зло в тучах солнца желток,
 заляпано небо мутной глазуньей
 Кем стал бы не мыслю в отмеренный срок,
 Если б не знал лиры певуньи?
      
 * * *
 Как в летнюю ночь сон,
 Заходит без стука в дом
 Скромный еврей Мендельсон

 Музыка будет третьей,
 Во встречи двоих на рассвете
 Мендельсон Бартольди
 За тот моцион в ответе

 Во сколько обходится мука,
 дрожание струны, плач старухи?
 Свержение тленных канонов,
 подвижничество Мендельсонов?

 Он Баха открыл амбары,
 красот разложив товары,
 Из жизни ушел он так рано,
 заоблачным караваном! 

 * * *
 Спустились безмолвно с неба
 три ангела златы крыла

 Присели они у древа
 Смиренные, чуждые зла

 В их позах, нарядных складках
 Не мало вопросов покоится
 Рублевская «Троица» (2р)
 Души древнерусской загадка,
 Священной земли история,
 Монаха-иконописца
 Бездонная аллегория

 Впадаю с собой в согласье,
 Укутанный в ангелость крыл

 В восторженности и в ненастье,
 Себе островки я открыл

 Стан свеч заплывает воском,
 Мерцает лампадный свет
 Скрывают что ветхие доски,
 В чернеющей толще лет?
 Причина той встречи краткой?
 Что в жестах изящных кроется?
 Рублевская «Троица» (2р)
 Души древнерусской загадка,
 Священной земли история,
 Монаха-иконописца
 Скрытая аллегория

 И если жизнь в беспорядке,
 Пусть диво тебе откроется,
 Рублевская «Троица» (2р)
 Спускается с неба украдкой,
 Пред теми, кто сомневается
 Свои персты разбросает,
 Причинность развеяв вскоре. 

 * * * 
 Клавирно - эфирный концерт фа минор
 Мгновенный наркоз, — засыпаю
 В безвременной неге блуждаю,
 Вселенной вдыхаю простор

 Клавирно - факирный концерт фа минор
 Часть средняя — томное ларго,
 То вдруг зазнобит, то вдруг жарко,
 Секрет не раскрыт до сих пор

 Клавир - ювелирный концерт фа минор      
 Как маятник звук пиццикато,
 разносится эхом стократным -
 Изысканной темы узор

 Клавирно - ампирный концерт фа минор
 Тюльпаны взорвались в бутонах,
 Свисают с рояля в поклонах,
 Безвременной славе укор.

 До боли короткий концерт фа минор:
 Аллегро, Ларго и Престо -
 Как будто гляжу с Эвереста
 на цепь послебаховских гор.

 * * *
 Уверен в себе был в юные годы
 Не верил старцам, святым деяниям
 Годы прошли, все поменялось
 Как говорил Учитель, так и случилось!

 За нос водил юных красавиц,
 Бедных не видел, взращивал гордость
 Годы умчались, мир изменился
 Как говорил Учитель, так и случилось!

 Зеркало стало мне безразличным,
 Пытки страшней, встречи с друзьями,
 Из всех наслаждений: ночь и звезды,
 Как говорил Учитель, так и случилось!

 Радость и горе, - цветные бусы,
 Тяготы жизни, - как вдох и выдох,
 Ответы ищу внутри, не снаружи
 Как говорил Учитель, так и случилось!

 Как прежде мечтами штурмую вершины,
 Никем не виден, весь мир наблюдаю
 Ничто не пугает, того кто беден
 Как говорил Учитель, так и случилось!

 Вверх поднимаюсь тайной тропою,
 Никто не торопит, ничто не печалит,
 Юноша, что увязался в дорогу,
 Поймет ли, что говорил Учитель?

 * * *
 Маэстро заболел, а может быть устал, 
 не стал дописывать «Искусство фуги»   
 под Арию хромая пиццикатно зашагал,
 сходя Андантово на круги...