Моя Дорогая, моя Аве

Моя Дорогая, моя Ночь,
Поэты живут только один раз,
Им не выдержать несколько жизней...
В их сердце танцует вселенная,
Она – всё, чем они могут быть.
В этом мире вдохов и серпов,
В стержне вечного вечера
Мы вытираем слезы заблудших изнутри.
Смерть приближается к ним разными способами,
Осенние аллеи кровоточат,
Исповедуя их ностальгию.

Где вы находитесь на самом деле, когда пишите?
Светом я касаюсь строк днем,
А вечером переписываю их от руки.
Я танцую на скалах бессмертного дыхания,
И если я падаю, я всегда знаю -
Это всего лишь новый разбег.
Что-то снова падает из глаз в небо
Чтобы служить свету, которым мы были.

Моя Дорогая, моя Нежность,
Пропитанные чернилами,
Прежде чем что-то написать, мы должны были испить это,
Мы должны были изготовить чернила для написания.
Даже если нам не выдадут одежды,
Чтобы прикрыть шрамы от пребывания на земле,
Позади нас уже нет ничего.
Так рождаются бури и те, кто знают грядущее затишье.
Какой трепет толкает нас с тобой в объятья друг друга,
В открытую ночь, в эту твою и мою хрупкость,
Где вода взывает к чаше.
Найди меня открытым  как свет вечного маяка,
Не остывшего до Бездны.
Так блаженно и ослепительно знать тебя,
Ты - поэзия в моей крови,
Мы - огни строк, что изгибаются в поисках безумной мелодии.
Наша кожа стала тоньше, ее почти уже нет.

Моя Дорогая, моя Вечность,
Все женщины на земле сошли с ума,
А мужчины так и не поняли, какая жажда принадлежала их рукам,
Таким пламенем вечно горит осень.
Это их голос, прежде чем стать необитаемым в деревьях зимы,
В ветвях, которые питают эти костры, произносит:
- Люби меня, потому что я умоляю, я умоляю любовью.
Делайте с любовью то, что делает с вами любовь!
Вы - лишь тени на стене, и наступит вечер.

Моя Дорогая, моя Аве,
Я расскажу тебе только солнце.
Тут, где растет немыслимое,
Кто-то снова придет, чтобы срезать его ветви...
И ты, проросшая цветами, сложишь свои крылья
И уснешь в лугах тоски, в тех, что тайно владеют даром слез.
Там, где нас еще нет, и уже нет... смыть время и его язык,
Тот, что, приходит просить к нам соли...
Тот язык, где деревья проросли, чтобы стать гробами или книгами.
Я знаю этот язык... этот язык создан из голода,
Он создан красотой в ненасытной пустоте
Чтобы выпустить раненых газелей на зеленые луга и в стихи.

Аве,
Я верю в небо твоих губ
И больше ни во что на это земле.
Пока пустыня умирает, где-то идет дождь.
После каждой войны кто-то пишет историю шрамов.
Переполненные необъяснимым расстоянием
В их сердцевине написана боль или радость...
Мотивы смерти всегда помещены в патроны,
А вино всегда возвращается в виноград.

Даже в черных опечатках ночи, Аве,
В этом мгновении песня любви длится целую вечность.
Каждый раз я возвращаюсь к тебе наяву,
Ибо мы есть любовь.