Куда мои уходят корни,
Я знаю с очень давних пор.
Мой прадед был отменный шорник,
Дед - цеховик, отец - танцор.
А мать, хоть и училась классно,
Так и не выбрала кем стать,
Ей после свадьбы стало ясно,
Что будет она просто мать.
Мать нас одна растила с братом.
Отец, чтобы не жить в дерьме,
Имел доходы сверх зарплаты,
За что и отсидел в тюрьме.
Семья наша не знала фарта,
Освободившись в сорок пять,
Отец скончался от инфаркта,
А вслед за ним скончалась мать.
Гнушаясь жизни подзаборной,
Оставшись рано сиротой,
Я взялся с рвением упорным
Искать путь к жиле золотой,
И, с лютой ненавистью глядя
На процветающее зло,
Горбатить на чужого дядю
Не мог считать не за падло.
Взрастила этих дядь эпоха,
В стране царил зловещий дух.
Всех не желающих жить плохо,
Уничтожали, словно мух.
«Возвышенны» вождей деяния,
Под их ногами чернь и голь,
Чьим избавленьем от страданий
Были лишь смерть и алкоголь.
При лысом жизнь чуть потеплела,
Он, как никчемный генерал,
Для громкой славы первым делом
Отца народов обосрал.
И хоть он волком был зубастым,
Не в силах удержать был власть.
Известно, что уже бровастый
На эту власть расщерил пасть,
И жертву разорвав на части,
Предусмотрительно усёк,
Что разжигать опасно страсти,
И всё пустил на самотёк.
В зловонном омуте застоя,
Всё так же душу теребя
Своей враждебностью к устоям,
Не знал я, чем занять себя.
Я пил до одуренья водку,
Якшался с воровской шпаной,
Но к счастью повстречал красотку,
Что вскоре стала мне женой.
Нас прочно связывали узы
Любви до гроба, и вдвоём
Мы колесили по Союзу,
Снабжая рынки мумиём.
Снимая сочные навары,
С мечтой жить там, где воздух свеж,
Во время горбачевской свары
Мы улетели за рубеж.
Пустился в бизнес я галопом,
Путь этот скользок и жесток,
И очень быстро сел на жопу,
С которой встать уже не смог.
Но нам по нраву страна предков,
Над нею божия рука,
Страну такую встретишь редко,
Она мала, но так крепка.
И со своею мощью, кабы
Не осудил её весь мир,
Она позволила арабам
Из себя просто сделать тир.
Судьба до крайности капризна,
И в сонме её козней злых
С женой все беды нашей жизни
Мы разделили на двоих.
И, выкарабкавшись из ямы,
У Бога просим лишь одно,
Чтоб палестинские касамы*
Не залетели к нам в окно.
Касамы* - ракеты.
Другие произведения автора:
Тревожный январь (Песня)
На велосипеде (Песня)
Иерусалимские страницы. На стихи Нины Хмельницкой
Это произведение понравилось:
Новые
Меню
