И проволкой колючей обнесён,
Но вход открыт. И кто того достоин,
Тот будет и накормлен, и спасён.
Там нет крестов, не служат там молебен,
Там встретят тебя хлебом и вином,
И верой в то, что Бог один на небе,
И если ты помыслишь об ином,
То знай о том, что там свои каноны,
Плевать там все хотели на молву,
И кровью там написаны законы,
А правила наколоты на лбу…
И если кто-то со своим уставом
В тот монастырь наведаться решит –
По коридору – третья дверь направо,
С трёх до семи. Господь нас разрешит.
Достаточно сказать: «Сезам, откройся!»
Откроет двери поседевший врач,
И коль заходишь – заходи, не бойся!
Ну а выходишь – тут уж, брат, не плач…
Мой монастырь, как будто храм буддийский,
Внутри своя мораль и свой закон,
Здесь даже матерятся по-английски,
И слово здесь поставлено на кон.
Здесь не боятся каторжной работы –
Закалка тела и мятежный дух,
Здесь не в ходу краплёные колоды,
Валюта интеллекта здесь в ходу!
Ты заходи – встречают по рубахе,
Тебя обнимет ласковый еврей,
А за спиною - лысые монахи
Отсвечивают золотом цепей.
Опустоши сознанья захоронки,
И камни все с души своей сними…
Мой монастырь построен чуть в сторонке –
Направо третья дверь. С трёх до семи…