Мастер на все руки

                                Мастер на все руки.

   Я знаю Александра давно, когда ещё только начинал свою работу на городской ТЭЦ, в качестве контролёра ВОХР, военизированной охраны. Он тогда работал мастером на ТЭЦ, и особого разговора у нас не получалось: «здравствуйте, и до свидания», не более того.

   Но прошло несколько лет, и Александр Афанасьевич, решил перевестись в нашу охрану. Причин я этого перевода не знаю, но другое знаю точно, что у нас спокойнее работа.    Отработал свои сутки на работе, и три дня можешь заниматься своими делами. А можешь просто «греть пузо на солнце», но это образно сказано. И нам бывает не сладко. Всё же работа с оружием, ко многому обязывает. Но не об этом сейчас разговор.

   И вот мы попали с Сашей в один караул. Наш объект охраны ТЭЦ-2, что находится далеко за городом. Места здесь красивые, особенно летом, можно сказать, что санаторные.

   Но зимой здесь не до красоты. Бывает, что ветер такой задует, что шторы в караулке «дыбом стоят». И хоть есть там электрические обогреватели, но и они не в состоянии создать достаточную температуру, для нормальной жизнедеятельности караула.

   Есть там и железные печи на постах, на всякий аварийный случай: вдруг электрический свет отключат. Тогда уже точно «завоешь по-волчьи» от холода, но толку-то: город далеко, «и слёз твоих» никто не увидит. Выход один, пили дрова, и топи печь по старинке, как наши предки делали.

   Но с печами мороки тоже хватает: и дров надо, и угля надо. И ещё оказывается, что все  трубы прогнили. А в итоге никто из охранников не хочет с ними возиться. Пока «жареный петух», в одно место не клюнет.

   По инструкции, я обязан обойти всю территорию охраняемого объекта, и зайти на второй пост. Это просто необходимо, потому что здесь всякое может случиться. И вся надежда не самих себя, не скоро помощь прибудет.

   На пороге «караулки», меня встречает Александр Афанасьевич, весь потный и грязный, очень похожий на дореволюционного кочегара с паровоза. Но лицо его по-прежнему эмоционально, нет на нём тени печали, или грусти. Хотя всё рабочее помещение в дыму, он изо всех щелей, сизым облачком к солнцу струится.

   Собачки, что со мной в обход ходили, сильно расчихались и прослезились. А рыженькая умница, и лапками утирается. Симпатичную свою мордашку, потешно, от едких слёзок очищает.

   И это правильно, она у нас завидная чистюля, и фасонистая модница. И вдруг такой неприятный: «душистый» колер», на её богатую шубку ложится.

   И чёрному пуделю Карлу Марксу, тоже не приятно. Его так Саша Пархоменко прозвал за солидную чёрную бороду, когда первый раз увидел.

   - «Ой, вылитый Карл Маркс! И надо же такому чуду уродиться!»

   - Да он мне, как родной теперь! – Саша сам коммунист, и очень дорожит этим званием.

   «Идейному Карлу», всё же дым не понравился. Его завидное терпение кончилось, и он задал весёлого стрекача до своей хаты.

   - Война-войной, а обед по расписанию! Разбирайтесь без меня со своими проблемами».

   И весь свой собачий выводок он бросил на произвол судьбы: «и без меня разберутся!»

   - Как ты здесь не задохнулся, - изумляюсь я. – Без противогаза здесь и минуты не выдержишь.

   - Не горит печка!

   - Дёготь гонит, не отмоешься потом. А тяги нет.

   - Брось Саня! Что тебе больше всех надо? – говорю я Александру. - Тут надо трубы чистить: лёд там внутри, или снег лежит. А это мороки столько, «что и сам не захочешь возиться».

   Прихожу я уже вечером, проведать товарища. А тот все трубы разобрал, и чистит их. А в них столько листвы набилось за осень, что не извлечь её оттуда «просто так».

   От тепла листва вся оплавилась, и взялась в трубе монолитом. Оттого, и «деготь лился», потому что воздух туда не поступал. Прямо «самогонный аппарат» в работе, только другой продукт гонит.

   Утором пересмена у нас, а от Саши «такой духан» стоит, что «за версту любой человек нос воротит». Но главное, что горит «его печка», и теперь караулу, мороз не страшен. И   едкий дым уже давно выветрился, «так и в его, мимолётной жизни бывает».

   - Был, и нет его, но воспоминание осталось. Только какое оно?

   Но Александр Афанасьевич, так не думает: «надо» «колено», на трубе менять. Иначе  печь долго не протянет», ремонт ей нужен!»

   - Тебя и жена домой не пустит, даже собаки близко не подходят, - замечаю ему с улыбкой. – Крепко ты прокоптился: «одежда колом стоит».

   Скромно улыбается мастер: «у меня жена, каких мало на свете, умница она!»

   Похоже, что они счастливы, и это заметно по его лицу, больше вопросов к нему не нашлось. Не у всех так в жизни бывает. Нет такой уверенности!

   А на следующую смену Мартынов Саша, уже жесть ножницами кроит: «надо колено для печи сделать пока время есть».

  А мне и ответить нечего: такой он ответственный человек. Да ёщё у него, всё так ловко получается: будто играется он в игрушки, а не дело делает. Заметно, что работает профессионал, с душой к работе подходит.

  Я и сам себе не один короб для грибов сделал. Не один котелок, и совок для ягоды изготовил. Но я кустарь одиночка, и нет лёгкости в моей работе, а тут залюбоваться можно.

   - Где ты так научился ловко работать? – спрашиваю Александра.

   - Жизнь научила! – искрятся весёлостью Сашины глаза. – Всё приходилось делать!

   И мы потихоньку с ним разговорились. И у меня было, что рассказать ему на этот случай.

   - У нас город небольшой, но и тут бывает, что настоящие легенды ходят.

   - Есть люди, которые этого достойны. И конечно без прикрас не бывает. Но несомненно, что большая доля правды тут есть.

   Работал один жестянщик дядя Миша, не важно, в какой «шараге», или заводе: и такое могло быть. Как говорят в Одессе: «история о том умалчивает». Но специалист он был большой в своём деле: «золотые у него руки». И пользовался он большим уважением в своём коллективе, а тут новый человек появился. И не верит тот «во всякие там фокусы дяди Миши».

   - Подумаешь, ведро сделать, или керосинку какую-нибудь изготовить, много ума тут не надо. А ты покажи, что другие не могут!

   - За показ деньги платят!

  - Литр водки ставлю, если удивишь!

   - И наоборот, если нечего будет смотреть, то ты проставляешься?!

   - По рукам!

   Берёт дядя Миша тряпочный метр. Такой, какими портные пользуются. И под весёлый шумок наблюдателей снимает мерку со спорщика. Затем начинает кроить лист жести, и через час показывает общественности готовые жестяные штаны. Те, как и положено, с лямочками под ремень, с гульфиком, что в простонародии «ширинкой» зовётся. И даже пуговицы, на тонкую проволоку посадил.

   - Одевай!

   Ликуют рабочие, и требуют: «проставляйся, спор святое дело!»

   Хоть и не доволен спорщик, но отдал деньги «гонцу», и тот в магазин полетел. Тут же на месте ту литру и выпили. Ведь не в водке дело, тут «марка» нужна.

   А дальше, спорщик опять не согласен признать мастерство дяди Миши, «мол, одно и тоже делаешь, старый фокус!». И часть рабочих стала на сторону спорщика: «и то правда!»

   - Ладно! – согласен дядя Миша. – Завтра к вечеру, я тебя в «революционный костюм одену», только ты мне уже ящик водки поставишь! И соответственно всё в обратном порядке смотрится.

   - С утра пораньше он начал трудиться, и никто ему не мешал делать свою любимую работу. При социализме, можно было «такие фокусы делать». Все рабочие тогда хорошо жили, и могли позволить себе «зрелища», даже в рабочее время.

   К концу смены дядя Миша ставит «перед жюри» жестяные, флотские ботинки, «брюки клёш», с откидным клапаном. Потому, что они по-другому кроятся, и смотрятся тоже по-другому. Оттого и красивей они.

   - Одевай!

   И пока спорщика одевали «в революционные штаны и ботики», мастер ему жестяный бушлат подогнал, со всеми сверкающими пуговицами.

   - Ликованию не было предела, когда на изумлённого спорщика надели жестяную бескозырку, с длинными ленточками до пояса.

   - Только без надписи ленточка! – точно извиняется дядя Миша. – И без винтовки!

   - Тут я не специалист! Но свою работу я сделал.

    Тут же нашёлся и художник, и столяр. На ленточке золотом написали «Аврора», и трёхлинейку из дерева выпилили. И пока все с радостью возились «с атрибутами революции», заходит парторг Иванов.

   - Что здесь за маскарад происходит! – но и он был изумлён.

   - К юбилею революции готовимся Иван Иванович, - отвечает за всех дядя Миша.

   - Знает тот фокусы дяди Миши, но такое и он видит впервые!

   - И от меня ещё вам бутылка белой «за революционную композицию».

   - Завтра выходные! Два дня пейте: «я ваши фокусы знаю», а в понедельник, что бы все, как огурчик были», на работе.

   Вот такая история, и то не до конца рассказанная. Много вариантов идёт.

   - Засмущался Александр и говорит: «конечно, я не смогу так, как дядя Миша работать, но кое-что тоже могу. Хотя очень интересно было послушать, про нашего «левшу», жестянщика. Впервые такое слышу, наверно потому, что не местный  я человек.

   - Я и не сомневаюсь, что ты многое можешь делать! – отвечаю я. – Только и у меня появилась проблема.

   - Что смогу, то сделаю! - даже не сомневайся Григорий. – Тебе обязательно помогу.

   - В прошлом году, мы были последний раз в своей землянке на рыбалке, с Сашей Пархоменко. Воды в тот год было очень много, до поздней осени вода простояла. И печная труба совсем в негодность пришла, можно сказать, что «на корню сгнила». Да и по  своему сроку она уже давно износилась, пора её менять.

   - Помоги мне два «колена» для трубы сделать, тут нужен расчёт, чтобы угол выдержать. И я не совсем уверен, что справлюсь с задачей: «конечно, сделаю, но это много времени займёт».

   - Нет проблем Григорий! Пока зима стоит то всё можно сделать. Весной потяжелее будет, дачи начнутся, и прочие «перегрузки». Как у космонавта!

   - Только я думаю, что трубу надо сейчас, всю  полностью делать. А потом только заменить её, и все дела.

   Сидим мы в тепле, печка хорошо горит, и Саша уже кусок жести кроит, а между делом рассказывает:

   - Сам я родился в Приморье, и чуть ли не сразу родители уехали в Новосибирскую область, к своим родным на постоянное место жительства. Там, и всё моё детство прошло, там и себя начал помнить.

   - Закончил я десять классов в интернате,  потому что в селе только четыре класса было. И не больше ста дворов всех жителей. Но все они дружно жили, если какой-то праздник, или беда, какая, то равнодушных людей не было.

   - Затем и того меньше дворов осталось. Особенно молодёжь в город подались, там стройки большие начинались, и работы хоть отбавляй было.

   - До армии отработал я трактористом, в колхозе «Сибиряк», а осенью на призывной пункт нас собрали, всех новобранцев. Шумно отгуляли мы проводины, и попал я в Находку служить, в элитные погранвойска. Наш морской КПП, осуществлял контроль в порту за иностранцами, что двигались через нашу границу.

   Служба шла нормально, без всяких там осложнений, и я уже сержантом был. Если бы не влюбился. Крепко мне запала в душу одна девушка, из школы поваров, что недалеко от части располагалась.

   Татьяна Гурова, красивая девушка, старого казачьего рода. Веселого и доброго характера, и не удивительно, что могла, кому угодно понравится. Но в душе у неё стержень крепкий был, казацкого воспитания. Вольностей себе не позволяла.

   Если полюбила она человека, то на всю жизнь, иначе и не могло у неё быть. И  родители её также  всё понимали. Сами так всю свою жизнь прожили. И дочери своей того же счастья желали.

   Но Таня хоть и слушалась во всём родителей, но в душе она была романтик. Начиталась много книг про море, и сама решила «поморячить», посмотреть белый свет.

   Известно, что это дело молодое, но сумела она убедить своих родителей. Как говорится «заразила их своей искренностью», ведь и они были когда-то молодыми.

   И они хотели в свои годы посмотреть другие страны. Красиво одеться, и как-то выделиться среди одногодок, а это всегда престижно было.

   Да и денег в море можно было больше заработать: и то, правда. Ведь торговый флот, чем славился: там валюта была.

   Так и оказалась Танечка в школе поваров, и скоро у неё учёба заканчивается. А там оформление Визы, и прощай родные берега. Новая жизнь начинается: если бы не это  знакомство. 

   Не хотелось Татьяне со мной расставаться. И мне несколько месяцев осталось служить: вот где задача была. А тут и служба закончилась.

   Но мы нашли, как говорят сейчас компромисс. Решили, что разъезжаемся в разные стороны, подзаработаем побольше денег, и через год будем о нашей свадьбе думать.

   А пока решили съездить во Владивосток, было у меня направление на Рабфак, для подготовки в мединститут. И мы поехали туда. Но там мне сказали, что уже занятия давно идут, и лучше мне приехать на следующий год. Так все «одно к одному» и совпало, всё на следующий год откладывалось.

   Погостили мы у моего дяди Николая Кирилловича пару дней. Посмотрели необычно красивый город, со всеми кораблями на рейде. Особенно ночью он красивый.

   Побывали на Военно-Морском кладбище, где стоит памятник морякам героям крейсера «Варяг». Это легенда, которая бессмертна в веках.

   Дядя сам служил свою срочную службу на Тихоокеанском флоте. Так что нам было о чем поговорить, и что вспомнить. В общем, он тепло нас принял, и в конечном итоге одобрил наше решение.

   Поехала Татьяна к себе в Находку сдавать экзамены. А я в свой Новосибирск подался к своим родным. Расстались мы спокойно, потому что всё уже было оговорено, не один раз.

   Но чем дальше уезжал я от своей подруги, тем тяжелее мне становилось на душе, Будто частицу сердца оставил вместе со своей любимой. И я уже не сомневался, что люблю её всё больше и больше. И это чувство всё разгоралось во мне.

   Стал я на учёт в районный военкомат, и оставалось шестьдесят километров до родной деревни. И только через сутки, со всеми перекладными я был дома. Увидел я своих родителей и от радости забыл обо всём на свете. Тут и родные все собрались, и знакомые: в общем, много было народу.

   А мне вдруг грустно стало без Танечки, и сестра моя Ольга это заметила: грустит парень! Ничего от её глаз не ускользнуло, и мы потихоньку с ней разговорились. В итоге я взял, и всё ей рассказал. Мне надо было облегчить свою душу.

   Ольга все по-своему поняла. Она своим женским сердцем, уже всё до мелочей прочувствовала. И говорит мне: «не надо ждать вам: «плохого добра», или хорошего», неизвестно, что будет!

   - Если вы любите друг друга, то этого достаточно. Нельзя вам теряться!

   - Мы даём тебе с братом денег на дорогу, и езжай ты за своей Татьяной, не в деньгах счастье.

   - Только маме, и отцу пока ничего не говори, так лучше будет: пока всё не образумится.

   Дали мне родители денег на одежду, что бы я приоделся немного в городе. И поехал я в Новосибирск за покупками. Заодно и погостить пару дней у сестры Ольги, и брата Анатолия, они там жили и работали. Но семьи у них не было, так что проблем никаких не возникало.

  И ещё, посоветовали мне родители присмотреть работу: «что в селе тебе делать молодому парню?» - Нечего! – Все уезжают!

   Так что всё складывалось как нельзя лучше, всё в мою пользу. Правда всего не учтёшь, и без курьёзов никак не бывает. Но об этом чуть позже.

   Переговорил я со своей любимой Татьяной по телефону. Она тоже очень обрадовалась моему решению. Даже голос её задрожал, готовый в любую минуту сорваться на плач, но всё же сдержалась она, не расплакалась.

   Встретила меня моя «морячка» в аэропорту в городе Хабаровске. Она уже успешно сдала свои экзамены. И теперь ждала оформления «Визы». Но и тут всё, не стандартно получилось, не было у нас решения сразу расписываться. Решили мы заехать к Таниной  тетё в гости, что недалеко от Хабаровска живёт. Ведь молодые мы, и всё для нас интересно, и не обычно было.

   Тётя Лиза жила одна, и очень нам обрадовалась. А когда я с ней познакомился, то сразу прониклась ко мне уважением: «надёжный парень!». Это наивысшая её оценка, по всей её жизни.

   Через два дня, она мне и говорит тихонько:

   - Саша, оба вы с Таней хорошие, и друг другу по характеру подходите. Что вам время зазря тянуть, да судьбу испытывать: «идите в наш сельсовет, да и распишитесь, что бы надёжно, все по закону было». А всю ответственность перед родителями я беру на себя».

    И на следующий день мы с  Танечкой расписались. Конечно, для нас это был большой праздник. И всё благодаря нашей тёте, которая сумела всё так быстро устроить. Благодаря своему большому авторитету, и уважению в сельском совете.

   Затем жена уехала в Находку, а мы с тётей Лизой в Биробиджан поехали, знакомиться с моей тёщей. Приехали туда уже вечером, а пока добрались до дома, совсем стемнело.

   Стучит она в дверь и приговаривает: «открывай Таисия, я с твоим зятем, к тебе в гости приехала, знакомиться будешь!». Представьте себе, какое состояние у моей тёщи.

   Танина мама открыла дверь, и не знает, что нам сказать. Будто оглушили её эти не простые, и вроде весёлые слова.

   Пришлось показывать мне паспорт, а там всё написано, и печатью заверено. И радость у матери, и непонимание всего происходящего: так неожиданно всё получилось.

   Через день я уезжаю поездом к себе в Новосибирск, ведь и мои родители ничего не знали. И надо было срочно торопиться, иначе родные могли меня потерять. И это была большая реальность.

   А у Татьяны, сразу все дела не заладилось. Штамп в паспорте, смена фамилии, всё дело испортили. И в  предоставлении «Визы», ей тут же отказали. Ушёл «её белый теплоход» в море без неё. И не знает она радоваться ей, или печалиться, и такое в жизни бывает.

   Не оставалось у неё другого выхода, как ехать домой в Биробиджан. Собирать свои вещи, да в Новосибирск ехать к своему законному мужу.

   Но, как и всякая честная девушка, она ещё с Находки написала моим родителям «покаянное письмо», где всёму случившемуся, давала объяснение. И сто раз написала, какой Саша хороший, умный и добрый. Извинялась, что зарегистрировались без ведома родителей.

   Начиналось оно со слов: «здравствуйте, папа и мама!», и заканчивались «с большой любовью к Вам ваша невестка Татьяна».

   Прочитали родители это письмо, и сразу весь покой потеряли. «Насели» на телефон и «чуть ли провода не обрывают», А телефон там один в конторе. Звонят в Новосибирск Анатолию, и Ольге. А те сами ничего не знают где я. И не знают, что ответить родителям: «сами в переплёт попали».

   Хорошо, что я через сутки приехал, а то бы неизвестно, чем всё закончилось. Скоро и Татьяна приехала, вот где радости у родителей было! Про себя я уже ничего и не говорю: я был бесконечно счастлив.

   Так и началась наша совместная жизнь, со всеми её радостями и житейскими проблемами. Как у всех обычных людей. И дети, и внуки!

  - И до сих пор у нас «совет да любовь в доме!»

   И задумался мастер:

   - Надо внука Дениску, ему четыре с половиной года, срочно плавать научить!

   - Он у меня настоящим героем растёт, а плавать не умеет: непорядок это!

   И пока Александр всё мне рассказывал, то «два колена» к трубе сделал, и за новый раскрой взялся.

   Видно правду говорят люди: «дело мастера боится!» И послушать его тоже было интересно! Не часто мы о такой доброй любви слышим: а теперь, забывается всё старое! А жаль!

                          13 февраля 2014 г

Другие произведения автора:

Мои забытые сказания. Разгулялись мужики

Мои забытые сказания. Липа

Восток Дальний и Ближний часть 1