Твоё имя, словно молний всполохи,
В нем порывы ветра, капли-градины.
Глас - труба - по темени, да обухом,
Ну, а стены городские стали впадиной.
Я молчу, ведь слово–имя вырвется,
Разнесёт все в клочья по окраинам.
Лишь Душа широкая – гостиница -
Принимает всех без покаяния.
Без укора очи, взгляд задумчивый,
Мысли - космос, эхом отзвучавшие.
Всё бегут сквозь стремя и излучины
Той реки, что стала полной чашею.
Берега забытого молчания
С высоты душевного спокойствия...
Помнишь, мы мечтали о венчании,
Как о панацее, с удовольствием.
Всё вдали, лишь звонкие бубенчики
Где-то за пределами сознания -
Не тревожат, словно грузди-млечники,
Что срезают, молча, без страдания.
Ярость солнца над пустынной заводью,
Блики волн, где имя твоё странное.
По воде иду, читая заповедь -
Хлещет дождь из слов небесной манною.
Радость или грусть – Любовь проклятая.
Нет лекарств. Есть – Доля, своенравная.
Есть слова, что на листочках, - смятые,
Есть Любовь. Наверно, это главное.
В нем порывы ветра, капли-градины.
Глас - труба - по темени, да обухом,
Ну, а стены городские стали впадиной.
Я молчу, ведь слово–имя вырвется,
Разнесёт все в клочья по окраинам.
Лишь Душа широкая – гостиница -
Принимает всех без покаяния.
Без укора очи, взгляд задумчивый,
Мысли - космос, эхом отзвучавшие.
Всё бегут сквозь стремя и излучины
Той реки, что стала полной чашею.
Берега забытого молчания
С высоты душевного спокойствия...
Помнишь, мы мечтали о венчании,
Как о панацее, с удовольствием.
Всё вдали, лишь звонкие бубенчики
Где-то за пределами сознания -
Не тревожат, словно грузди-млечники,
Что срезают, молча, без страдания.
Ярость солнца над пустынной заводью,
Блики волн, где имя твоё странное.
По воде иду, читая заповедь -
Хлещет дождь из слов небесной манною.
Радость или грусть – Любовь проклятая.
Нет лекарств. Есть – Доля, своенравная.
Есть слова, что на листочках, - смятые,
Есть Любовь. Наверно, это главное.