Люби моё сердце, люби,
До десятого тела лети...
И это при живом то боге...
И это... поцелуем с плеч...
И это... орфографией бездонной.
Трогай, о Господи, трогай,
Десятую речь срезая ножом с пера
Оттачивая всевозможность.
Моё огненное, моё холодное, прекрасное моё,
Дверь закрывай, в неё вошла та, кто должна... 
Нам были должны друг друга...
Теперь мы должны друг другу...
Вот в эту зиму, где позвонков ледяная святость,
Где боги спешились снегом,
Где нас осталось огненных  лишь двое среди зимы.
Чем было дальше, что было больше?
...было можно.
И мы сошлись сюда...
Как хорошо, как напролом,
Как ветки нам царапали лицо,
Как пальцы нежностью прощали,
Как неподатливо и сплетено,
Как тишиной пронзительно молчали...
Как не могли и в этом умирали.
Пиши, живое, родословную касаний и любви,
Рисуй нам стрелки, отрывай календари,
Сопротивляйся, тонкое, моли...
Что снимешь ночью, знай - того уж нет.
Целуй её - твой тепловой удар...
Касайся, не касаясь языка...
Как плохо без неё, как холодно где нет, 
Как непокорно.
Немногословность донельзя испей
И допоздна, и заполночь,  и только
Тогда вернется чистокровной речь...
Тогда вернется крест на крест,
.......... ..... ..... ...,

Буди меня, любовь моя,
На рассвете каждого дня...
И увози нас на край земли,
На все четыре стороны юга
И там взрывай, чтобы никто не пострадал...
Мне легче быть воздухом и огнём
Там, где мы отнимаем друг друга у наших ласковых рук.