Хокку, верлибры, рифмуются строфы,
И хочется, чтоб получился шедевр.
События, жизни, война, катастрофы,
Натянут струною не порванный нерв.
Копаюсь порою в “дерме” бытия,
Что, быт со свалившейся кучей проблем?
И, только душа не приемлет вранья,
Солжешь, хоть подумаешь, что не хотел.
Поймай свою душу, тряси за грудки,
Тревожа уснувшую память и совесть,
Неужто вокруг были только враги?
Ещё не окончена лживая повесть.
Не надо завидовать тем, кто с деньгами,
Кого-то ждет холод пуховой подушки.
Поставили “раком” проблемы с долгами,
Чтоб горечь глотать, обжигаясь, из кружки.
Недолго, увы, были ценными фишки.
Он может печальной судьбы обладатель.
А ты, как мясник, отсекаешь излишки.
Как бык, что несется на красную скатерть.
Он в Африке как-то успел наследить,
Где пышная зелень тропических джунглей,
И утро туманит подножье горы,
Бананы на пальме у дома на клумбе…
Там шорох, полгода, седого дождя,
И письма из дома, в них чья-то измена.
Там в мокром пространстве дождливого дня,
Когда-то звезда - стала символом гнева.
Стояли, как будто у стенки расстрельной,
А лето играло в вечернем закате.
И как рассуждать объективно предельно?
Кричали:- Простите, целуя распятье…
Песок африканский…, поехала крыша…,
И стук каблучков за окном на асфальте.
Но каждый сам волен судьбу свою выбрать,
Гудит водосток…, всё решетки…, халаты….
Новые
Меню
