Из Кафки

 

Яков Есепкин

 

Палимпсесты

 

Из Кафки

 

Пятый фрагмент

 

Веи мертвых царевен легки,

Шелку смерти подобны, блистают

Звезд чертоги, со них ангелки

К нам летят и мучительно тают.

 

И еще феи тьмы разлиют

Червотечный холодный диамент,

И восковницы столы увьют,

А в альбомах сордится путрамент.

 

И, Господе, тогда сквозь ночной

Лунный огнь, чрез вишневую мрачность

Мы прельем бальзамин ледяной –

Яд цветов, коим суща призрачность.

 

Восьмой фрагмент

 

Кровоцвет лишь невинный сорвет,

Мы ль иные букетники деем,

В наднебесности млечной плывет

Ночь-царица, о ней ли и рдеем.

 

Красный мертвенный блеск холодит

Золотыя скульптурницы ада,

И Геката из тьмы восследит,

Как бледны гости нощного сада.

 

Где и юны, смущенье тая,

Променад совершают бесстрашно,

И под фижмами их лядвия

Носят царства истемное брашно.

 

Семнадцатый фрагмент

 

И куда от юродных бежать,

С ангелками ли ныне алеять,

Будем небеси черные жать

И порфирные вишни лелеять.

 

Прегляди, сколь еще и темны

Аониды в незвездности аур,

Как томительны вещие сны

Царской оперы, павшей во траур.

 

И пиры к небесам востекут,

И начнут хоры мглою точиться,

Где по хвое нас присно влекут,

Где и суе безсмертью учиться.

 

Двадцать восьмой фрагмент

 

Сильфы Трира достигнут равнин

Моравийских, забытая местность

Господь-Богом и стоит лепнин

Райских неб, кои чтят бессловесность.

 

И легко ли одесно платить

За судьбу, исполать мертвым осам,

Нас хотели в огне воплотить –

Не достало свечей камнетесам.

 

Совершая ночной променад,

Юны царств и во чаде узреют,

Как тлеют меж пустых колоннад

Звезды смерти и ангелы реют.

 

Тридцать шестой фрагмент

Антикварные яства горчат,

Отемнились фалернские вина,

Яко нас Иды вновь соличат,

Позовем к нощным блядям раввина.

 

Туне ль емины  с кровью несли

О фарфоровой слоте гияды

Спящим агнцам, вседивно их чли,

Во бочонках лелеяли яды.

 

Но смотри, чтицы каддишей злы,

Принцы крови успенные ницы,

И эфирность лиют на столы

Золотыя от слез меловницы.

 

Фарфорницы и хрусталь

 

Восьмой фрагмент

 

Малахитовых чаш волшебство

Меж фарфорниц готических тает,

Бледных фей и гадалок родство

Ночь-царица огнем сочетает.

 

Изливается горний хрусталь,

Блещут матовой негой топазы,

И лафитники чает Грааль,

И под золотом севрские вазы.

 

Славен дивами камерный бал,

Со звездами горят цикламены,

И альковников пламень всеал,

И о воске уста Мельпомены.

 

Одиннадцатый фрагмент

 

Воск хрустальный менады сольют

В кубки, чудно свитые канвами,

Тще ли бледные феи пеют,

Млечность лядвий темня кружевами.

 

Ах, мы сами еще не хотим,

Уходить из пиров сех высоких,

Одниц белые рамена чтим

И взыскуем царевн милооких.

 

Всякий смертник одесно ль живой,

Что Снегурочки тают на хорах

И биется хрусталь роковой

О мерцающих ломких фарфорах.

 

Девятнадцатый фрагмент

 

Ах, взвивайся, арома пиров,

Новогодних ли, святочных бдений,

Упиемся золотой шаров,

Станет гоям вина и хождений.

 

И в Магнесии ль снег золотой

Наметать будет нощно сувои,

Мы всечаем лишь мглы превитой,

Благодержной таинственной хвои.

 

И царевн лона эльфов манят,

И чаруют их течные шелки,

И по кругу русалок гонят

О Звезде картонажные волки.

 

 

 

 

 

 

 

 

Другие произведения автора:

На смерть Цины

К мраморным столам Антиохии

В тенетах июля