Химеры Белькампо

Яков Есепкин

 

Химеры Белькампо

 

Пространство, ниспадающее к Летам,

Шагренью зацветает колдовской,

Пугая небодержцев, по приметам

Зиждится на хаоснице покой.

 

Иголок стог, спрессованный тепла

Янтарным утюгом, цветы и осы,

И клеверная готика села

Горят, багря небесные откосы.

 

Горит сие вольготно, а и мы

Недавно хорошо еще горели,

Свои жизнеприходные псалмы

Пеяли ангелочкам, в акварели

 

Рельефные порфировая мгла

Сливалась, паки розовое масло

Текло на те образницы, игла

Стрибога колченогого (не гасло

 

Тогда светило вечное, в нощи

Пылалось, денно благость расточало,

Сейчас квадриги эти не ищи,

Мой спутник, светодарное начало

 

Приблизилось к ущербному витку

И Ра уже не помнит колесницы,

О том великолепии реку

Едва не машинально, чаровницы

 

Альфические голову кружат,

Кому б они ее не закружили,

Пути неклеверные прележат

Далече, звездочеты ворожили

 

Нам ранее хожденческий удел,

Поэтому благое приближенье

К фернальному источнику, от дел

Божественных далекому, круженье

 

Оправдывает, впрочем, утаим

Реченье потаенное и думы,

Пока о тех образницах стоим,

А прочие алкают нас) из сумы

 

Небесной возникала иль иной

Пригодный к рисовательству источник,

Пейзаж цветился краской неземной,

Менялись боги славские, цветочник

 

Винценту нагонявший воронья

Скопища лепотой своей манящей,

Франсиско, Босха зревший, остия

Чурные простирал и настоящей

 

Временности дарил полет цветов,

Задача живописцев упрощалась,

Любой натюрморт вечности готов

Служить был, мертвой ауры вмещалась

 

Колонница в бумажной ободок,

В папирусы и глину, в мрамор бледный,

Герой, сюда он больше не ездок,

Москвы чопорной взор и разум бедный

 

Любил здесь утешать, поздней других

Ревнителей высокого искусства

И балов парвеню за дорогих

Гостей держали музы, трепет чувства

 

Столь дивным быть умеет, что порой

Плоды классификации превратны,

Тогда бессмертье красочной игрой

Художник подменяет, многократны

 

Примеры искушений таковых,

Уж лучше свято веровать в обманность

Словесности, амфор музыковых,

Таящих в неге звучности лишь странность,

 

Какую верить алгеброй прямой

Нельзя никак, ацтеки иль шумеры

Скорей дадут гармонии седьмой

Бетховенской симфоньи, где размеры

 

Верховною блистают красотой

И грозностью небесной вдохновляют,

Разгадку музоведам, запятой

От смерти жизнь фривольно отделяют

 

Камен миссионеры, о холстах,

Скульптуре, изысках архитектурных

И вовсе говорить смешно, в местах

Надмирных, скажем проще, верхотурных

 

Считают их условною средой,

Обиделся б немало Иероним,

С ним иже, но коварною рудой

Полнятся арсеналы, а синоним

 

Творенья чаще ложности посыл

Являет, сокровенности барьеры

Легко берут демоны, Азраил,

Чурные Азазели и химеры,

 

Ну кто не любит мучить молодых

Наперсников созвучий и палитры,

Игры азартной баловней седых,

Даруют им черемники и митры

 

Престольные (понтифики, расчет

Ведите новых эр католицизма),

И царские тиары, не сечет

Главы повинной меч, но классицизма,

 

Барочности иль готики сынов

Достойных, чтобы узреть своевольство,

Готовы много дать сии, не нов

Такой сценарий творчества, довольство

 

Предложено когда, духовники

Эфирных аонид и замечают

По прихоти, бывает, высоки

Мишени, их со звездами вращают

 

Чермы и тролли, демоны одне,

Сколь ангелы оплаканные туне

Искать влачатся в призрачном огне

Товарищей успенных, а коммуне

 

Художнической низкий экземпляр

Какого-то лихого фарисейства

Наследовать приходится, маляр

Адничный мог бы этого лицейства

 

Бежать вернее, цели в небесах

Теперь герои редко поражают,

Ищи огонь у музы на весах,

Пожарище осталось, ублажают

 

Черемный слух творителей чреды,

Тем легкости одной необычайной

Лишь мало будет, прочие среды

Безмолвствуют, высотности случайной

 

Им огонь параллелен, впрочем, пут

Бесовских отстраниться удавалось

Честным, сейчас искусственный диспут

Уместен ли, елику не сбывалось

 

В истории центурий роковых

Иное прорицательство, коль слова

Порой терялась магия, живых

Не спросим, а мертвым сия полова

 

Зиждительных горений тяжела,

Обманов цену знают неботворцы,

Так бысть сему – с черемного стола

Возьмем себе под эти разговорцы

 

Червенной водки, аще до адниц

Зайти пришлось, а, может быть, придется,

Обманем хоть иродских черемниц

И тождество мирское соблюдется,

 

Нам ложию сквернили бытие,

Платили им за чурное коварство,

В ответ порфирокнижия свое

Восполним искаженьями, а царство

 

Нецветное простит сиречный грех,

Зерцала сем равно минуть возбранно,

Пусть виждят из серебряных прорех,

Как тени наши царствуют сохранно,

 

Берут вино и водку от стольниц,

Альковные миражи забывают,

Меж белых осиянных чаровниц

Сидят, еще одесно пировают,

 

Полнощно свечи бархатные тлят,

А гоблинов и черем искаженных

Виденья души слабые целят,

Когорты юродивых и блаженных

 

Влекутся вдоль некропольских полей,

Разбитые, жалкие, в прахе млечном,

Чем далее, тем паче тяжелей,

Не смея лживо царевать на вечном

 

Пути, определенном для ночных

Певцов, какой любили звездочеты

Сребрить мездрою конусов свечных,

Ведя свои астрийские расчеты.

 

 

Другие произведения автора:

Портреты юдиц в богемных домах Рима

Застолья в порфировом саду

Застолья с фуриями