Любознательным мальчиком я не любил вычислений:
Слишком скучно на белом чернильные цифры равнять.
В заоконной свободе — там столько чудесных явлений!
Там в стекляшках зеркальных –
Сиянье бесчисленных солнц.
Тополиная хрупкость и бабочек пёстрое племя,
Головастики в лужах, разбой воробьиный в пыли,
Запах фермы коровьей, люцерны сиреневой хмели -
Вот объём изучений,
Меня поглощавший до пят.
А ещё, за весной, — шелкопрядовых коконов яйца,
Смолы знойных садов и фруктовая сочная падь...
Арифметики точность меня угнетала, и в ямбы
Эту сущность земную
Я жаждал всегда воплотить.
Но начальную юность внезапным покрыло ненастьем,
И в плену самовольном мне горько пришлось подсчитать,
Сколько прожито вёсен, и сколько принёс я несчастий,
Сколько слёз я изжёг,
И на сколько свободу забыть.
И впервые тревожно я к магии цифр прикоснулся,
Но не понял их правды и вещие числа отверг!
И опять к облакам в изумрудное небо тянулся,
Пил глазами цветА
И туманные дали вдыхал.
Но и юность прошла — отгуляла она, отштормила,
Оттряслась в поездах по просторам великой страны.
И всё чаще мой взор возвращался к забытому миру,
Где жуки и козявки,
Где тайны в дремучей траве.
И, уже понимая, что жизнь исчислима и свыше
Нам дана, и не вправе мы Вечность себе начислять,
Я пытался укрыться под детства ветвистую крышу
То печалью стихов,
То в тоске ностальгических снов.
Видно, тяжесть итогов — похмельная кара на крылья:
Под ногами рассыпана лет драгоценная падь.
Неусидчивым мальчиком — как эту землю любил я!
Любознательным мальчиком -
Как не любил я считать...
1995
Другие произведения автора:
Здравствуй, синица-царица!
Джинсово-туфельный барьер
Вместе с Пушкиным
Новые
Меню
