Лимит прошлого

Лимит прошлого

 

 

 

Ахетатон

 

Царь и царица, их дочь,

приближенные

в храме Атона.

В святая святых.

 

По молитве владыки

Верхних и Нижних земель

удлиненного, словно клюв цапли, Египта

задрожал,

фитильком встрепенулся восход.

 

Прорезает его первый луч,

разгорается ярче,

борется с золотом пурпур –

 

могучий духовностью диск

из пучин восстает,

создавая повсюду живое.

 

Эхнатон, Нефертити

славят гимном предвечную сущность Атона,

славят правду-Маат,

что превыше всего,

нараспев повторяют с поклоном гортанно.

 

…Блеск, тепло.

Известняк и зеленые пальмы.

В лазурную воду прудов

путешественник смотрится.

 

Ибис

восклицает за дальним кварталом.

 

15.12.2020.

 

 

 

 

 

Сломанная кукла

 

В человеческий рост,

не то клоун, не то Арлекин.

Нет, скорее Пьеро.

Тело полусидит,

состоит из причудливо-ломаных линий,

утверждая тем самым свое бытие,

что уже таковым то и не назовешь.

Взгляд, наверное, потух,

но, поди, разгляди

поточнее, когда, словно шар

из свинца, голова укатилась на грудь.

Правда, рядом раскрытая книга, но кто

поручится, что кукла читала взаправду?

Также кто подтвердит,

что недавно еще

с ней считались, ее

берегли, что она

и сама берегла и считалась, брала

ложку в рот, опрокидывала за столом

рюмку или бокал, приносила доход

и считалась полезной.

Пока не сломалась.

И теперь, в уголке на кровати

ютясь,

лишь являет железный уродливый сюр

тех конструкций,

на коих ее загибали…

 

10.12.2020.

 

 

 

 

 

***

 

Вечереет в окошке, смеркается.

Тянет дымом сгоревших надежд.

А глупца, что в тебе пререкается

с неминуемым, просто утешь.

 

Он не ты – ты мудрей и догадливей.

Ни замашек дурных, ни манер.

Сам себя воспитавший, понятливый,

молодец среди многих Валер.

 

Зябко только от этого зрелища,

словно таешь, цепляясь за свет

ускользающий и угасающий:

вот ты есть, был, тебя уже нет…

 

01.12.2020.

 

 

 

 

 

Н. П.

 

Почерневшая вязь на увесистых ножнах,

старый царский Тифлис. Подыши на узор –

развернется, и гордый бездомный художник

под балконами низкими, меж лавчонок, духанов,

с сундучком из фанеры, где кисти, клеенка,

будет с улиц крикливых спускаться в подвалы,

предлагая хозяевам нарисовать

что угодно: оленя, медведя, зайчонка,

льва, кувшины с вином, лук зеленый, шашлык,

групповые портреты, сюжет из легенды –

за похлебку, вино или за полуштоф.

 

Он орнамента часть на серебряных ножнах.

В старом царском Тифлисе он свой, но везде

бесприютно ему.

Захмелевший художник

в закоулке духана забылся… Над ним

переливистый прямоугольник, творенье,

озаренье, мученье, блаженство, проем,

что еще пахнет красками и сквозь который

за чудесную грань посвященный проникнет

и найдет то, что больше и лучше, чем мир.

 

17.12.2020.

 

 

 

 

 

Разноцветное

 

Тропические попугаи

слетелись на площадь-мольберт,

а сверху над ними взрывали

десятки шутих и ракет.

 

Под аркой из радуг вскипая,

бразильский пестрел карнавал.

Цветные драконы Китая

клубились, их дождь осыпал

 

гирлянд и фонариков пестрых.

А невдалеке Марди Гра

сворачивал на перекресток

под споры сурдин и мембран.

 

Тут Индия в лотосах, в охре,

в дыму благовоний, в густом

богатстве оттенков. Там в кофре

земли африканской, что гром

 

для зрения, краски – напрасно

их сравнивать с чем-то… Как горсть

драже, витаминов, ем страстно,

глотаю цветное и сквозь

 

убожество серого в каждом

дне, часе, мгновении, в них,

идущих и едущих, жажду

другого, иного, иных!

 

12.12.2020.

 

 

 

 

 

***

 

Медленная мелодия.

Словно вальсирует в воздухе

птичье перо

и никак не осядет на землю.

Вот опять подхватило его

восходящим потоком,

и оно поднимается выше, чем было.

В детстве, в юности я не любил

медленных песен,

торопился нетерпеливо за такт

и не понимал, как это красиво:

медленная мелодия

меж землею и небом,

без пары и цели,

на грани

слияния с чистым, прозрачным,

истончающаяся напрасно;

не нанять детектива,

чтоб за ней проследить,

и не снять на дурацкий топорный гаджет,

ибо только один оборот,

и, как птичье перо,

исчезает она:

то ль под ноги легла,

то ли ввысь вознеслась,

эта медленная мелодия…

 

16.12.202.

 

 

 

 

 

Сбой в сочувствии

 

Схватившись за грудь слева,

опрокинется на спину,

со стоном (немо), валя то, что рядом,

на пол: гладильную доску, стул…

А больше и нечего в современном жилище.

 

Не вазу же и не книжный стеллаж, музыкальный центр,

отошедшие в небытие?

Компьютер разве, лептоп, айфон,

воткнутый в розетку –

 

а эти громкого шума

не произведут, чтоб огласить трагедию:

мол, кто-то помер,

кончается, помощи просит.

 

Ни черепков, ни осколков,

ни кучи книг, ни дымящейся лужи

от кокнутой чашки,

ни телефонной трубки около аппарата,

смахнутого конвульсивно,

ее гудков

возле уха и синеющих губ…

 

Максимум шнур Интернета

подденет нога –

тогда обновится коммуникация

в виде сытых претензий.

 

А дальше недоумение,

которое больше не разрешится.

 

27.11.2020.

 

 

 

 

 

***

 

Книги взошли на костер.

Авторов короновали

тем, что врагами назвали,

Пуля, Петля и Топор,

 

Газ, Истребление, Страх,

Ненависть, Неполноценность,

Ложь в потемневших словах.

Эти же – как драгоценность.

 

Сколько томов ни пали,

только сильнее сверкают.

Дух изгоняют с земли,

но дикари проиграют.

 

…Так, шевеля их золу,

ретроспективно я мыслил.

Шнур Интернета в углу

кукиш сложил и обвиснул.

 

06.12.2020.

 

 

 

 

 

***

 

Специалист по взбиванью подушек

и подтягиванью одеял,

тень в ночном колпаке

с канделябром рогатым

и помпонами на башмаках.

Это – мистер Зевота,

это – мастер «охота»

спать и спать, спать и спать,

спать и спать.

 

Где накапает воском,

там тропический остров,

где зевнет во всю мочь – сладкий звон.

Тут заботливо сдвинет

под ухом подушку,

там поднимет игрушку,

подоткнет одеяло –

 

и ну дальше

дозором шагать.

 

07.12.2020.

 

 

 

 

 

***

 

Гуляя и бегая по делам,

замечаешь странное.

Будто приехал в чужие края,

на улицах тьма незнакомых лиц.

И даже, когда улавливаешь что-то близкое,

спешишь навстречу, почти готовый приветствовать,

выясняется: это не тот и не та.

Немного, совсем отдаленно похожий,

чужой человек.

Растерянно провожаешь глазами,

уже осознав, что спутал его (иль ее)

с тем (или той), которые были когда-то,

недолго, близки тебе, только они давно испарились –

сбежали, уехали, эмигрировали, и они,

дружище, гораздо старше этих подделок.

 

Сознание выдало ретроспективу,

услужливо и беспощадно подсунув

их образы в юном чаду,

колеблемые могучим потоком,

в какой-то смутной эпохе,

каких-то дежурных трудных времен…

 

21.12.2020.

 

 

 

 ***

 

Мы войдем в этот парк, словно в дым,

незаметные и непростые.

Мы, отважившись, вдаль поглядим –

прямо в сердце великой пустыни.

 

И, представив на миг весь резон

бледно-розовых детских мечтаний,

мы уловим ее хищный взор

и рассмотрим ее очертанья.

 

Долгий вечер пройдет как-то вскользь,

нерасчетливо и одиноко.

Старых тайн не навеют и грез

листья цвета бутылочных стекол.

 

И все так же мы будем смотреть,

очарованные неизбежным,

ненавидя до бешенства смерть,

жить желая желаньем кромешным.                                                                                                                                                                                

 

1989 год.

 

 

 

 

 

 

Другие произведения автора:

На смерть соседа

Жажда джаза

Каганець