Ланца

«Зарвавшийся тенор», великий Марио,

чьему голосу не назначить цены,

побивший горшки с Голливудом,

профукавший деньги, карьеру,

поставивший выше контрактного благоденствия

дар Божий…

И только?!

Право, непростительное легкомыслие!

В затылок дышат тысячи конкурентов,

жаждущих нишу занять на Эльбрусе,

девочки, мальчики, звонкоголосые и смазливые…

А ты взял и съехал с высот

на смазанных гордостью и достоинством лыжах.

Непростительное легкомыслие.

Вот и помер в какие-нибудь 37.

Как уважает иной поэт точные цифры!

Да цифры поэтов не терпят,

гнобят певцов гениальных,

политиков обожают,

продюсеров, бизнесменов,

накидывая им за верность юрким нулям

год за годом, еще и еще.

В мантиях-смокингах эти бессмертные

полируют мир натурально-кожаными подошвами.

Но что разумеет в юности и любви то дряхлое,

что в кресле державном иль бархатном восседает,

в бинокль не различая творящегося на сцене?

Пугало с унитазно-белой улыбкой,

подкинувшее соблазнительный договор

молодому, горячему, подлинному?

До верхнего «до» им давно, как до неба раком.

Но власть им дана.

И это поистине страшно…

30.06.2020.

Другие произведения автора:

Натюрморт джазового секстета

Если бы я был ангелом

Левитации Никколо