Оставляю сердце свое 
у тебя ночевать.


Неравнозначность строк
Меж холодом и хрупкой кожей слова,
Куда пустили нас, не выяснив родства...
Где ты, бездонный, говорящий словом
Полуродным с символикой креста.
Прижаться хочется и крепче и больней
К каждой строке, которая впервые,
Где хищники едят из твоих рук
И скармливают зимам твое имя.
Снег... высота сердцебиенья шкалит слог,
Но что глаза вновь пересохшей Леты?!
Когда готовит новое родство
Тебе искусство посвященья Светом.
И ты, пытаясь выговорить "снег",
Вновь пишешь знаками иного совершенства,
Ты пережил рождение блаженства,
Ты перенес зимы сухой озноб.
Ты пережил науку выживанья, 
Ты перенес холодность милосердья,
Когда на праздник обрученья с телом
Тебя вместить попробовало сердце.
К слову «Господь» не подобравший рифмы,
Вновь пишешь ты строкой неравных строк: 
«Смерть не обнимет никого»...я слышу,
Я слышать научился между Строк.
И, прижимая ветку вечности к груди,
Я говорю с закрытыми глазами...
Дословный, как мои стихи,
Целованный, как лед целует пламя.
Любя строку отсутствующих слов,
Где только звуки зарождающихся смыслов,
Речь тишины, идущая на тризну,
Я под венец ее с рожденья вел.
Я лгал себе что Красота всегда жива,
Такая ноша не по силам смертным!
И почерк мой менялся с моим сердцем,
Даря тебе зеркальный сад цветов.
Цветы молчанья в буквенной оправе,
Они сейчас лежат в твоих руках, 
И на губах твоих и лед и пламя...
Они всегда с тобой... тогда, сейчас.
Их нежной участи не подарить забвенья.
Ты их цветенья искренняя дрожь...
Такая мягкая черта приговоренных к тени,
Где невесомость следует с тобой.
И я пишу, пишу стихи цветами,
Чтоб не сойти с ума с первой строки,
И вечность открывается словами
Зеркальными, как и мои стихи.