Моей возлюбленной, жене и другу,
Алле Андреевой, посвящаю эту вещь.
Даниил Андреев.
* * *
Грубою жизнью, грузной и косной,
Глухо ворочалась дикая Русь.
В эти лохматые, мутные космы
Даже наитьем едва проберусь:
Слишком начально...
Трудны, печальны
Игрища первонародного космоса...
Предкам, быть может-хмель повенчальный,
Нам же в том яростном зрелище-грусть.
Распрь и усобиц размах половодный.
Сердцу – ни радуги... ни гонца...
Страшная власть Афродиты Народной
Мощно сближала тела и сердца.
Рог рокотал, и неистовство браков
Утро сменяло неистовством битв,
Не просветив первородного мрака
Хищных разгулов
и хищных ловитв.
Руку поднимет
и опростает
Лютая Ольга –
и вот, к врагу
В небе летящих мстителей стая
Огненную прочертит дугу.
Но затоскует
и шевельнется
Собственному деянью укор,
Будто в кромешную глубь колодца
Чей-то опустится синий взор.
И затоскуют
о непостижимом,
Непримиримом с властью ума,
Из Цареграда ладанным дымом,
Тихо струящимся в хаты, в дома...
Внятною станет Нагорная заповедь,
Луч Галилеи, тихий Фавор,
Если годами с душевной заводи
Навна не сводит лазурный взор.
И, шелестя от души к душе,
Серою цаплей в речном камыше,
Ласточкой быстрой,
лебедью вольной,
Легкою искрой,
сладко и больно
Перелетит,
перекинется,
Грустью певучей прикинется,
Жаждой любви означится,
Жаждой веры заплачется,
Жаждой правды проявится
Сказочная красавица.
Новые
Меню
