Исповедь Быка

Взращён на воле, я ярма не знал.
Я своенравен был. Меня боялись.
И врассыпную люди разбегались,
Лишь землю рыть копытом начинал.

Меня растили, как аристократа.
Пасли, давали воду, силос, кров
И даже стадо племенных коров,
Чтобы потомство понесли когда-то.

Как оказался я в хлеву воловьем?..
Вздымая в напряжении бока,
Я выскочил на золото песка,
Пропахшего мочой, навозом, кровью.

И мирно встал...
Но две пчелы ужалив,
Заставили меня сорваться в бег.
И я хотел избавиться от всех,
Но снова в мой хребет вонзались жала.

"Причина боли в этих кабальеро", -
Вдруг озарила мысль меня лучом,
В плащах кровавых с золотым шитьём,
Трусливо убегающих к барьеру.

Я ринулся к обидчику в карьер,
Но вдруг пеон отвлёк моё вниманье.
И оба (вот трусливые созданья)
За деревяный спрятались барьер.

Коня пришпорив, пику сжав руками,
Мне пикадор вдруг больно ранил бок,
Но увернуться от меня не смог -
Я брюхо лошади его вспорол рогами.

А муки продолжались вновь и вновь.
Весь в иглах я, подобно дикобразу,
И чувствую - меня подводит разум
А по бокам моим сочится кровь.

Все разбежались, а передо мной
Возник тореодор с мулетой* красной,
И я нутром почувствовал опасность,
Назначенную мне моей судьбой.

Я кинулся к нему, но он вдруг сразу
Убрал её. Я мимо проскочил,
Но, разъярившись, морду опустил
И развернулся... И опять промазал.

И сделав вид, что повторяю трюк,
Но сдвинувшись примерно на пол-метра,
Я подскочил к нему быстрее ветра
И подцепил его на рога крюк.

Тореро сделал в воздухе кульбит
И пал к моим ногам, как тюк набитый.
Я рогом рвал его, топтал копытом,
А персонал тащил его за щит.

Трибуна замерла... Лишь только стон
Пронёсся над ареной раскалённой.
Кровь по песку струится. А пеоны
Меня уйти заставили в загон.

Что ж! Зрелище уже дошло до точки.
Уходят зрители с трибун со всех сторон...

В кровавой лужице сверкает медальон
С обрывком позолоченной цепочки.