Живое солнце ноября

     Утренняя станичная рань – сыро-зябкая, серо-сонная - сменяется быстрым просветлением на пробудившемся горизонте. Он алеет, накаливается и вдруг расступается. Новорождённое солнце, медленно, но весомо поднимается слева от автострады, несущей рейсовый автобус, как извилистая река лодчонку, к своей пойме – Краснодару. +15 обещают днём синоптики. И от этих мыслей, от обозреваемой панорамы восхода уютно в покачивающемся салоне, и вовсе не хочется дремать.

      12 ноября, а солнце совсем по-летнему красит и согревает распаханные чернозёмные поля, поднимая над ними летучие полоски тумана. И если бы не явное прорисовка желтизны на зелёных маскхалатах лесопосадок, и не верхняя демисезонная одежда пассажиров - кто бы поверил, что на календаре приближение зимы!..

     12-е... Цифра эта почему-то горлинкой закружилась в сознании и вдруг колко проклюнула память: сегодня ведь день рождения Мишки! Моего названного брата Михаила Звонкова! Сельские пацаны, мы – он украинец, я русский – побратались в школьные времена, всю юность, а затем армейско-флотские годы переписывались, и письма эти до сих пор хранятся у меня, потом жили вместе на Дальнем Востоке – он служил офицером, я работал на железной дороге... В 1986-ом я уехал на Тюменский Север, а Миша остался служить, привязанный к воинской части. А в 1990-м он потерял жизнь - тридцатилетним, полным сил...

…Где-то в тайге злой,

Где-то в ручье-мгле

Рай он обрёл свой,

Ад подарив мне…

      Это строки из моей песни 91-го года, когда, находясь на нашей малой родине в Крыму, я сокрушительно узнал о его гибели - без даты смерти на обычной рыбалке с сотоварищами – там, где-то под Дальневосточным Чегдомыном. Ибо вынес холодный ручей из тайги останки Миши, пропавшего летом, только по осени…  И никто из сотоварищей его не мог объяснить следствию причин произошедшего…

       Более четверти века прошло со времени той необозримой для меня катастрофы. Сегодня брату исполнилось бы 58 лет. Он погрузнел бы, как и я, поседел, и уже давно бы имел внуков. И разве тяжелей стало бы крутиться нашей планете вокруг своей оси от его присутствия на земле? Разве уменьшился бы объём кислорода в атмосфере от его дыхания? Разве иссякла бы часть солнечной энергии оттого, что он вбирал бы до сегодняшнего дня свет и тепло великого светила?

      Сквозь окно салона оно – живое, вечное - заливает глаза мои горячим светом. Я достаю телефон и звоню в Крым Наде – одной из двух родных сестёр Миши. Мы кратко говорим о делах текущих и, конечно, об этом дне, дне рождения нашего брата, который выдался - что в Крыму, что на Кубани - таким ясным, таким чудесным! В эти минуты Надя тоже едет автобусом - на свою дачу под Симферополем, и поэтому солнце видит и слышит нас обоих. Но, может быть - и так хочется верить в это! - там, за недосягаемым горизонтом, откуда явилось оно, видит и слышит нас и светлая душа Миши, лёгкая, как сизокрылая горлица…

На снимке мы. Август 1981 г., Симферополь

12.11.2017

Другие произведения автора:

Мир прорастает трудно

Дорогие мои, люди грешные...

Баллада об электрической блокаде