В таёжных просторах Кузнецкого кряжа
Строилась ветка «Кузнецк – Таштагол».
Зэков сгоняла прикладами стража,
Чтоб с зоны в побег ни один не ушел.

Гнали на стройку в злые морозы
В одних телогрейках и рваных чунях.
От холода лопалась кожа, и слезы
Катились у зэков на впалых щеках.

Дрожали от взрывов над Кондомой скалы,
Дорога все дальше тянулась на Юг.
Рельсы со звоном ложились на шпалы
С закоченелых зэковских рук.

Ударно трудились «троцкисты», «эсеры»
И «ревизионисты» различных мастей.
От голода кровь в злую стужу не грела,
Мороз пробирал их до самых костей.

А «Вохра» бессменно на вышках стояла –
Шаг влево, шаг вправо – на месте расстрел!
Об этом порядке зона вся знала,
Никто пулю в грудь получить не хотел.

Стройка жила, чадным дымом дышала,
Костры днем и ночью у насыпи жгли.
Морозы прошли, и весна уж настала
И зэки на Солнце в тепле отошли.

А рядом в тайге черемша появилась,
Цветы ярким цветом в полях расцвели.
А зэки упорно на стройке трудились,
Все дальше и дальше по Шории шли.

Неслись вдоль по Кондоме вешние воды,
Смывая мучительный зэковский труд,
То были тридцатые, трудные годы -
Годы жестоких репрессий и смут.

Клубится туман над уснувшею согрой,
Гудки тепловозов тревожно кричат.
А рядом расстрелянных лагерной «Вохрой»
Невинные жертвы ГУЛага лежат.

Автор: Юрий Першин