Пред временем и расстоянием
Мы все испытываем робость.
Меж ними противостояние;
Ось бесконечности,как пропасть.
Боимся мы конца панически
И времени шального ветра.
И,если следовать метрической,
То наша жизнь не больше метра.
Старик в вагоне электрички
Прошёл с ней адский километр...
Два пальца жёлтых,по привычке,
Держали "Приму" в сантиметр.
Скрипели тормоза в протесте
На полустанке том.И, вскоре,
Как в сорок первом---там,под Брестом,
В вагон ввалилась эта свора...
К морали рвёмся мы вершинам,
Но тут молчок,когда их лидер
С огромным гребнем петушиным
Кричал в истерике "Хайль Гитлер!".
На весь вагон подонки ржали,
Им так хотелось бы оваций...
Сухие пальцы "Приму" сжали,
Кулак костлявый стал сжиматься...
Им наотмАшь бы,да неловко;
А так хотелось бы отвесить...
На нём видна татуировка---
---Число "пять тысяч двести десять".
Сухую руку зазнобило,
В злом танце заплясала метка.
Он вспомнил,как всё это было,
И спрятал руку в китель ветхий.
Закрылись веки,скулы сжались,
И дед увидел и опешил,
Как ангелы к печам спускались,
И Бог признался,что был грешен.
Господь в видении был в горе;
Построил он,вручив билеты,
В затылок,лентой в крематорий
Не праведных,а свору эту.
Господь,прости юнцов наивных!
Ведь, что творят,не знают, черти!
Но поздно...Гребень петушиный
Из ряда в печь.А там на вертел...
Он на коленях выл,стеная,
В ответ ему и пёстрой свите:
"Не спорьте---нация другая.
Извольте в печку. Проходите...
Стенайте,право.В корень зрите!
Кричите громче:"Гитлер!..,Сталин!.."
Вам в Ад? Ну что же---проходите;
Мы рядом будем и похвалим."
-------------------------
В Москву летела электричка,
Под рельсами утюжа щебень.
Погас окурок.Чиркнув спичкой,
Дед,сквозь огонь,смотрел на гребень...
Новые
Меню
