Григорий жизнь невесело прожил.
Война. Послевоенная разруха.
"Прожил, а ничего не накопил,” —
Ворчала иногда жена-старуха.
Он понимал, что время — умирать,
Да все дела... дела не позволяли.
И сыновей хотел уже позвать,
Да где там — забрались в глухие дали.
Но стало все-таки невмоготу,
За горло взяли старые болячки,
И жизнь упрямо подвела черту,
Последний день Григорию назначив.
Вот так — когда Григорий тихо спал
И слышал, как негромко сердце бьется,
Какой-то странный голос прошептал,
Что все... что день последний остается.
Дед встал. Печально скрипнула кровать.
Взглянул в окно — земли сухие груды.
Подумал вдруг: "Кто ж для меня копать
Такую твердь суглинистую будет?
Как ни крути, а некому. Ну, что ж, —
Прокашлялся. Погрел у печки спину. —
Возможно завтра разразится дождь,
Промочит грунт. Тогда и опочину.”
Прошел неторопливо к образам,
Посапывая и слегка хромая.
"Моложе был бы, выпил бы сто грамм,
А так, пожалуй, похлебаю чаю”.
Порой казалось — нету больше сил,
Ни капельки уже их не осталось,
А он, крестясь, у Господа просил,
Чтоб тучи поскорее собирались.
"Куда моей старухе яму рыть —
Ей жизнь давным-давно пора итожить.
А если б дождь прошел, то, может быть,
Управился б сосед — он чуть моложе”.
И дед терпел, хоть было все трудней.
В груди давило. Губы сжал до боли.
Как будто был не в мазанке своей,
А там, под Оршею, на поле боя.
Хотелось показаться, уходя,
Таким, как был, — и крепким, и удалым...
Он умер через день, после дождя,
Когда земля сырой и мягкой стала.
Другие произведения автора:
Доит коров тетя Маша под вечер...
Накануне дуэли
Дороги потерь...
Новые
Меню
