2

 Светло как на сцене. Комфортно как дома.

Сплошной серебристый металл и стекло,

Как будто на пульт головной космодрома

Какую-то мамку меня занесло.

Кофейник, до страсти сверкающий, царский.

Как будто летящий, хайтэковский зал…

А это, однако, всего лишь самарский,

Дитя 21-го века, вокзал.

Топча алюминий, иду по дорожке,

Не в силах очнуться от сказочных снов.

В груди всё слабеет и тает от дрожи

Летящих туда и сюда поездов.

Уста поддувалом открыты и немы

От вида на чудо сие наших дней,

И где-то внутри уже строки поэмы

Звучат всё отчётливее и сильней.

И вдруг…

Словно конник небесный ухабы

Таранит кругами колёсных оков,

Вломилися в уши удары шар-бабы

По стенам пожившим прошедших веков.

Как будто раскаты дурацкого смеха.

Как будто от боли циклоп заорал…

Вокруг разнесло равнодушное эхо,

Как плакался старый бедняга-вокзал.

С мученьем из тела его выходила

Видавшая многие виды душа.

А баба, зверея, размашисто била,

В труху-чепуху белый мрамор кроша.

Высокие окна звенели и выли.

Зловеще сверкал их последний оскал,

И в клубах тяжёлой коричневой пыли

В агонии бился обеденный зал.

Торжественный зал, где шампанская пробка,

Взлетая, достичь не могла потолка,

Как будто стоял на коленях и робко

Молил о пощаде.

Но злая рука,

Хмелея от власти, пьянея от силы,

Лупила в сплетения солнечных рам,

Как будто Христу за смирение мстила,

Как будто пред нею был божеский храм.

Зайдясь от восторга, в неправедном беге

Стремясь до секунды испить звёздный час:

«Так, где по ступеням ходил ваш Телегин?

А вот мы их в хлам размолотим сейчас!»

И с каждым ударом слабее и тише

Под грудой обломков бедняга стонал,

Придавленный сверху распластанной крышей…

Эх, зря вы так, люди:

Кому он мешал?

2001 -- 2012

Другие произведения автора:

Соломоново решение

Манящее -- дурманящее

Древовидное