1
Голос
тихий и сиротский,
весь
в печали, как в пыли.
Кто
там в дымке? Ты ли, Бродский,
сел
в Кронштадте на мели′?
Вновь
в тоске разноголосой
мир
твой чужд и неделим.
Заходи,
вот папиросы,
о
душе поговорим.
О чужбине
окаянной,
не
таясь, поведай мне.
Ядом
памяти отравлен
образ
твой в родной стране.
Тяжело
от Амстердама
и Нью-Йорка
плыть строкой
среди лжи, забвенья, хлама,
но
домой. Ужель домой?
И
припав у барной стойки,
словно
кем-то сбитый ИЛ,
попросить
лишь неустойку
за
всех тех, кого любил.
Дайте
в Родину корнями
прорасти
– безлика плоть.
Жизнь
– как лес на пилораме.
Смерть
– и дров не наколоть.
2
Будто
ждали той смерти. Дожда′лись.
А
теперь хоть трава не расти.
Потускнели,
померкли скрижали,
да
с прилавков ушла иваси.
Словно
с неба упала обуза,
словно
не было подвигов зла.
Как
на две половинки арбуза
разлетелась
судьба у стола.
Почему-то,
так часто, поэтов
принимает
чужая земля.
Хоть
печальна история эта,
да
не стоит уже не рубля.
Но
пусть каждый, кому это свято,
бросив
взгляд на истлевший листок,
лишь
помянет его виновато
и запомнит
печальный стишок.
Другие произведения автора:
Солнечный свет
Муки творчества
Поэма одиночества
Это произведение понравилось: