Новые
МенюФЛАКОН ДУШИ ОПЯТЬ НАПОЛНЕН СВЕТОМ ПОДБОРКА СТИХОВ 93
ФЛАКОН ДУШИ ОПЯТЬ НАПОЛНЕН СВЕТОМ
ПОДБОРКА СТИХОВ 93
. . .
Флакон души опять наполнен светом
следы мечты опять ведут туда
где проживает розовая юность
и говорит веселые слова
на белом свете снова хорошо
кругом бутоны счастья и улыбки
и тот кто улыбнуться не пришел
пусть век пеняет только на себя.
. . .
Кто-то умер
и кто-то стал старым
и глупым
а ты все растешь
по ночам
как волшебный цветок
и становишься ближе
к луне
и ее понимаешь
и ей даришь
свои лепестки
они белыми крыльями
в небо взлетают
и становятся птицами
там высоко над землей
чтобы просто пропасть
в молоке облаков
словно крошки
какой-нибудь булки
и тебе тогда кажется
выпил их бог
в своем теплом
прозрачном стакане
когда встретил
красивое жаркое солнце
и решил
эту новую встречу
запить молоком.
. . .
Все идет как идет
так вот катится
мяч по земле
совершенно не зная -
куда
так вот люди идут
по лесной
незнакомой тропинке
и совсем не боятся
что уже
не вернутся обратно
так вот жизнь
превращается в белый
туман
по утрам
и в нем тонут
дома и деревья
и души людские
и один только бог
остается на небе своем
и как солнце
встречает знакомую
вечность.
. . .
Хотелось бы
мне пальцами души
дотронуться до голубого неба
смахнуть с него
всю пену облаков
и золотой монетой бросить солнце
решительно
на голую ладонь
чтобы его никто не смог похитить
когда ладонь
опять в кулак сожмется
ну а потом
кулак смеясь разжать
и уронить монету солнца в воду
которая синеет под ногами
как вечность
в заколдованных мирах.
. . .
Света можно
в небе зачерпнуть
хоть ведром
хоть кружкой
это просто
огонька у солнца
взять немножко
для костра
своей простой души
а любовь мне дарит
моя фея
юная счастливая босая
я найду ее
среди цветов
пусть они скрывают
поцелуи
те что я ей
снова принесу
на губах горячих
на рассвете.
. . .
И был утерян в жизни
здравый смысл
на привязи
держал он облака
шутливые и белые
пустые
и вот они как овцы
разбрелись
и спрятались за синий
горизонт
и там теперь таится
глупость мира
растут в садах
бездумные цветы
и по тропинках бродят
люди-дети
с придуманными чувствами
в руках
и светит солнце
глупое большое
похожее на желтый
апельсин
который хочет съесть
наивный бог
да вот не знает
как же это сделать.
. . .
Удача за удачей
как облако за облаком
плывут ко мне
по небу голубому
как будто я их
за веревочку тяну
как белые кораблики
без мачт и парусов
такие легкие
словно пушинки
из рая прилетевшие
когда-то
не видно только
ангелов вокруг
но может быть и лучше
их не видеть
а слышать только шум
их нежных крыльев
и знать что их послали
не случайно
чтоб спутниками стали
мне в пути.
. . .
Есть в воздухе та же вода в виде пара
есть какая-то плоть у души вероятно
есть нерв у любого здорового зуба
и косточка есть у любого плода
и нам это очень понятно как людям
когда мы привычно съедаем всю мякоть
но трудно понять что движение мысли
похоже на то как мы движемся сами
идя по дороге от дома до дома
как ходят по
рельсам своим поезда
как птицы летают по белому небу
как рыбы плывут в голубом океане
как все на планете куда-то уходит
и все же не может уйти навсегда.
. . .
И живет одиноко
в соломенной хижине
на берегу
седовласый старик
и встречает
кипящие волны
которые катят на берег
и всегда провожает луну
в мир иной
по утрам
и как будто поможет
накрыть ее
саваном белым
и горячее солнце
так любит
как девушек раньше любил
и к далекому городу
шлет голубей белобоких
чтобы письма его
донесли той старушке
что когда такой
удивительной девушкой
раньше была
и любила его
и ласкала
как нежные волны
в этом море прозрачном
всегда голубом.
. . .
Как гусеница
по зеленому листу
ползет живое
радостное лето
под солнцем сказочным
похожим на ладонь
которой мир прикрыт
чтоб стало в нем теплее
и светлее жить
и проще верить в счастье
то самое
что пьешь с водой
журчащего ручья
в глухом лесу
где ждут тебя
загадочные феи
такие юные
как лепестки цветов
среди зеленых листьев
и мягкого
ласкающего мха.
. . .
Мне все равно
где жить -
могу и на луне
могу в квартире бога
или в поле
в траве высокой
жить себе и жить
и никого на свете
не бояться
и мне не важно
что меня не любят
пускай не любят
если захотят
у меня много
маленьких игрушек
и они лучше
всех друзей на свете
и не уходят
если вдруг устанут
и не забудут
где же я живу
одна игрушка -
небо голубое
другая - тихая
спокойная река
текущая
в свое большое море
а третья - белые
простые облака
я иногда взлетаю
на их спины
когда никто не видит
по ночам
и в мир плыву
где ходят нагишом
и улыбаются самим себе
живые души.
. . .
Как мы ходим
по небу пешком
я не знаю и сам
возвращаемся просто -
съезжая с высокой
горы голубой
прямо в поле
и берем с собой
и облака
и их стелем
на теплой земле
как перины
и на них засыпаем
и видим
волшебные сны
про любовь
поцелуи и ласки
и про то
как случаются вдруг
чудеса
по ночам
под волшебной луной
но все спят
и никто о них
просто не знает.
. . .
Я даже и не знаю
как мне быть
на привязи оставить
в небе солнце
или его домой пустить
за горизонт
пусть спит пока
а я с луною поиграю
она ведь нежная
красавица луна
и так целует
это просто сказка
в которой нет
и не было конца
и только слышны
вздохи вздохи вздохи
. . .
Что радоваться -
просто ночь
обычный город
на улице огни
как рыбий жир
растекшийся повсюду
очень тихо
и даже слышно
как идет душа
по облаку большому
в тишине
и собирает звезды
в черном небе
как ягоды
с огромного куста
растущего
на краешке вселенной
том за которым
только пустота.
. . .
Грубо сколочена жизнь
гвозди которыми
держатся стены
похожи на вбитую в дерево ругань
и лысина неба
пуста
и застыла неряшливой кляксой
над домом
у которого ветер
как бешеный дворник
под шамканье старых дверей
разгоняет убогие лужи печали.
. . .
Хочешь жить -
придумывай любовь
и беги за ней с сачком
по лугу
как за
бабочкой-кудесницей
прелестной
что летает
от цветка к цветку
сложит крылышки
насытится нектаром
соблазнит за ней
погнаться
поутру
и мечтать об ее крыльях
таких белых
как сметана чудная
на блюдечке широком
та что лижет кот
в своем углу.
. . .
Ностальгия
по вертлявым тропинкам
бегущим по зеленому лесу
игривыми ручейками счастья
тоска
по славной булыжной мостовой
по которой торжественно едут кареты
дорогих воспоминаний
и наконец
старческие морщины памяти
говорящие о бурной молодости
так же красноречиво
как алая краска стыда
и давно постаревшее чувство
что все это уже было
растаяв как
мокрый снег
под натиском наглого юного солнца.
. . .
И куда приведет та
тропинка
не знает никто
может к омуту
в темном лесу
а быть может
к избушке
где живет сладострастная
юная фея
и всем путникам ночью
всегда предлагает любовь
а потом поутру
их находят
у этой тропинки
бездыханными
в красных огромных цветах
и хоронят
но крест почему-то
не ставят
на свежих могилах.
. . .
Удивленным
ходил он по миру
смотрел на любовь
в темноте
и на то как работают люди
хотя им работать
не надо
и на то как все спят
в своих мягких кроватях
под волшебной
и нежной луной
и она их ласкает
во сне
а потом появляется
рыжее солнце
и всех будит
и машет своим
золотистым хвостом
превращаясь в лису
молодую
и она все гоняется
за облаками
как за белыми зайцами
в небе широком
и так хочет
зайчатины вкусной на ужин
как дети
хотят леденцов перед
сном.
. . .
Я только то
могу тебе сказать
что тишина
бывает как и небо
а вся любовь
бывает как вода
течет она
в реке кружась
куда-то
но мы же знаем
как нам
дальше жить
дарить друг другу
сны
в которых мы одни
и я тебя
целую и целую.
. . .
Все станет льдом
в каком-нибудь «потом»
входящим ночью в нашу дверь
без стука
и я покорно опускаю руки
сажусь за стол
в кругу угрюмых дум
окно открыто
монотонный шум
идущий с улицы
касается лица
и хорошо что
нет ему конца
пусть он живет пока устали мы
пусть дружит с бесконечностью зимы
напоминает старый разговор
идущий ни о чем
с тех давних пор
как жизнь ушла
нам ничего об этом не сказав
и позабыв
свои мечты в прихожей.
. . .
Не остался я старым
и снова не стал молодым
а как будто поднялся
по лестнице шаткой
на небо
и с него теперь
снова спустился
в другую страну
там и возраста нет
там никто не родился
не умер
и никто не исчез
навсегда
в этой чудной стране
все по прежнему
так и живут
как когда-то
когда были еще малышами
только мальчики
девочек больше не дразнят
только девочки мальчикам
все отдают что имеют
и глядит в этот мир
сверху бог
и все думает –
странно
но я его знаю
я в нем жил
а потом вот поднялся
в свои небеса
и теперь так хотел бы
вернуться обратно.
. . .
Вот сейчас
такое плюшевое солнце
что на нем как на подушке
можно спать
и такое небо голубое
словно в ванну
где купаемся
насыпали нам синьку
можно в ней плескаться
целый день
и вода-то
теплая такая
бог ее заботливо нагрел
как бывает мама нагревает
ведь о нас он знает
просто все
что хотим мы
почему смеется
отчего и плачем иногда.
. . .
И день опять
под белой простыней
валялся на кровати
с сонным видом
поскольку солнце сняли со стены
и даже свету
кляпом рот закрыли
чтобы всем знать
что можно не
светить
а жить впотьмах
послав весну подальше
с ее теплом
и шелестом листвы
которая наивно зеленеет
не веря
что придется и желтеть
и падать в лужи
позабыв о счастье.
. . .
Все проще чем слова
и лучше чем мечты
все сказочно
и горячо и
нежно
и я тебя люблю
и ты моя
и все это
как счастье без
конца
похожее
на голубое небо.
. . .
Все так похоже
на земную страсть
и некуда лететь
и время падать
давно прошло
осталась та мечта
в которой все
запутанно и странно
и в то же время просто
как цветы
растущие бездумно
на поляне
где ходят люди
их не замечая
а все они
из сказочной любви.
. . .
Весенние дни -
это девушки
в ярких голубеньких
платьях
которых ты можешь
все время любить
то одну
то другую
при этом они так нескоро
совсем перестанут
смеяться
и станут матронами
строгими
теми что чинно
сидят на скамейках
в цветущем саду
одинокого лета
и все уже знают
про эту любовь
и теперь у них дети
увядшая грудь
очень длинные платья
и никакого желания
снова кого-то любить.
. . .
Весело стало на этой
земле
даже бог засмеялся
на небе
и хохочущий бог -
это новость
об этом когда-то не знали
совсем ничего
когда только молились ему
до утра
и стояла повсюду иконы
с которых он странно
глядел
такой строгий
так просто всегда
нарисованный бог
чтобы люди
узнали его и боялись
а теперь он
расплылся в улыбке
такой же как ты
и вы вместе
под ручку
идете гулять
на окраину жизни
там все те
кто еще не родился
живут
и все те кто давно уже
умер
еще существуют
как тени
и там тоже приятно
как в старом
заброшенном парке гулять.
. . .
И за углом кончается страна
в которой я живу
и там уже
совсем другие люди
иные нравы
и другие платья
и в тапочках
не ходят никогда
там все в огромных
черных сапогах
в плащах до пола
и высоких шляпах
и верят в бога
в то что прямо с неба
он к ним приходит
тихо по ночам
такой же как они
в плаще и шляпе
и в тех самых
черных сапогах
стоит на площади
как памятник
себе же самому
который гномы
ставили ему когда-то.
. . .
У меня в моей комнате
лучшее лето на свете
есть и пляж
и песок
и так много
прозрачной воды
ну а я проживаю на Марсе
среди поцелуев
они просто растут
из сухой марсианской
земли
как цветы
и когда прикасаются к
телу
то хочется плакать
от счастья
а вот я не живу
меня спрятали черти в аду
и терзают
я пишу богу письма
но он их
давно не читает
у него много дел без меня
целый рай
сонмы ангелов
вечно счастливые души
только я так давно уже
в этом аду.
. . .
Ты распахнешь всю душу
как пальто
в хороший теплый день
случайным людям -
пусть смотрят
ничего смешного нет
душа душой
такая как и раньше
ты с ней живешь
и принимаешь мир
все так же просто
без запятых
качая головой
как маятник качает свою гирю
такую же тяжелую как жизнь.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы)
Российской Академии Наук. Автор большого
числа работ по истории русской
литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских
выдающихся писателях и мыслителях,
оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский
писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика
свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском
творчестве основателя русского
славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009.
Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале
«Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской
«Перестройки» был допущен и в
официальную советскую печать. Входил как
поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма»,
печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь
искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале»,
альманахах «Истоки», «Петрополь» и
многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах.
Рег.№ 0283164 от 18 марта 2018 в 17:41
Другие произведения автора:
Нет комментариев. Ваш будет первым!
