Яков Есепкин
На смерть Цины
Триптихи и
трилистники
I
Василиса бела да черны уголи
Вежд успенных ея, во
сукровице чады
Мертвых царствий свинец
бойно, княже, прешли,
Так вкушать им теперь
серебро-винограды.
Ах, Господь, рукава наши
присно пусты,
Достигают земли, всё мы их
воздымаем,
Колядуют пускай ангелочки
златы,
Вижди, Господь, как мы днесь
терницу снимаем.
Не венчание то и не венчаных
бал
Царичей, собрались на трапезу
юроды
Без венцов и колец, буде
Смерти навал
Тяжек столь, хоть в тризне
сыщем царския броды.
Красен райский миндаль, по
Капреи ль садам
Ароматы его расточаются
хмельно,
Тянем персты свое ко небесным
ладам,
Чу, из усн черневых льется
пенье убельно.
Вседержитель-Звезда, мы давно
не вражим,
Нам в отверстые рты вбили
глинищу кирки,
При цветках золотых убиенны
лежим,
В скостеневших перстах прячем
черствы просвирки.
II
Изо смерти, Господь,
воспросить ли живых,
Розок черных сорвать
уподобятся ль чады,
Сбили перстных птенцов, обочь
стогн смотровых
Волочат – пухом их зацвели
вертограды.
И не нужно теперь соглядать
кружевниц,
Нет их рядом, а всех обокрали
положно,
Лиры прятали втще за рядны
багряниц,
Ни Европу спасти, ни похитить
неможно.
Аз и узрел одну в неге
хвойной терни,
Тонко друга поет под иглою
диавла,
Балевать в Рождество, так
пеяют: «Распни»,
Звезды шьют царичам за Симона
аль Павла.
Исполать же пирам, на каких
мы были,
Где Твои ангелы морных чад не
признали,
Пили всё за Тебя и в наклад
обрели
Черневые кресты, дабы здесь
не шмонали.
Слышать нас не вились
юродивые тьмы,
Поспешали добить, проколоти
языки,
В сребре хоть опознай, в
черном сребре тесьмы –
Тлеют нощно Твое преслезные
музыки.
III
Со церковных свечей много
чаду и мглы,
Не осветят звонов, так
стусуют колоды,
Дождалися одно мы, Господе,
хулы,
Красен мир не для нас, как
царят в нем ироды.
Вечный промысел днесь
позабыт, и царей
Завлекли под рядны
тучнолядные девки,
Человеков ловцы разбежались,
Андрей,
Рыбы ль всплачут по ним
прегорчей божедревки.
Рождество, Рождество, не
узрели Звезды
Ни князья, ни птушцы, ни пировны
лабухи,
И лядают оне ж у измертвой
воды,
Кличут Смерть в толоку –
плести бельные пухи.
Али крикнуть, Господь, гробно
в твердь вопиять,
Хоть по бытьи вплести
кровь-слезу во молебны,
Под обух ведь легли, дабы
здесь предстоять,
В мед макати персты, крохи
потчевать хлебны.
Отпили мы свое, вот зашли на
порог,
Прячем в кайстрах нищих
огонечки-альбомы,
Нет серебра у нас,
Вседержительный Бог,
Стерли кости, бия в
кровотлумные бомы.
Другие произведения автора:
Лилии Стикса
Аониды и патина
На смерть Цины. Триста пятьдесят седьмой опус
Новые
Меню
