Яков Есепкин Строфы Мнемозине

Яков Есепкин

 

Строфы  Мнемозине

 

Из цикла «Патины»

 

И демоны слетелись на погост,

И ангелы навек осиротели.

Мы к нетям возводили присный мост

И в бездны роковые возлетели.

 

Истленней пада, язвы моровой

Грознее -- тьмы горят, во славу знати

Нощь бязью устилает гробовой

Звездами прокаженные полати.

 

Ах, в зареве светлее небеса,

Трапезные полны альковных брашен,

И лета цветодарная краса

Пылает и возносится от башен.

 

Наглянем к царским братьям на пиры

И дале повлачимся, этот морок

Цимнийский в смертоносные миры

Возьмем со пламенами черствых корок.

 

Где Авелей зарубленных искать,

Не стражи младшим братиям и сестры,

Начнет Господь невинных сокликать,

Медеи набегут и Клитемнестры.

 

Высокую терницу мы прешли,

А тристии по миру не избыли,

Где слава обетованной земли,

Почто успенных царичей забыли.

 

Что дале сквозь аттический морок

Увидит певчий баловень Вергилий,

В альковах ли безумствует порок,

Дев рамена желты от спелых лилий.

 

И сколь пиры недесные гремят,

Цевниц еще рыдания сладимы,

На Рим взирает варварски сармат,

Отечества кляня жалкие дымы.

 

Еще версальский сурик тяжело

Мерцает о девических ланитах,

И чайное богемское стекло

Топится в огневейных аксамитах.

 

Барочное веселье на гламур

Дворцовый разменяют и грезетки,

Их розовые лядвия амур

Обертывает в белые серветки.

 

Версальские ж фонтаны серебром

Див тщатся отпугнуть и привидений,

Меж ангелов один алкают бром

Вершители новейших возрождений.

 

Лишь пепел азиатский охладит

Алмазами блистающую Ниццу,

Но Петр Великий холодно глядит

С Востока на туманную денницу.

 

Пусть вывернут губители в рядно

Очес неизлиенные кармины,

Свинцом нальют их, будем все равно

Высоты зреть чрез смерти мешковины,

 

А тот ли нам сиреневый свинец

Днесь может страшен быть, каким чермницы

Невинных убивали, под венец

Идя за царичами, на звонницы

 

Высокие юродиво летя,

Из падей налетая, потешались

Над юностию нашей и, блестя

Порфировым серебром, не гнушались

 

Ничем, лишь только б светлых очернить

Нам суженых царевен, перманенты

Свое не преминали хоронить

От взоров посторонних, в косы ленты

 

Горящие вплетали, милых дев

Отравой адоносной изводили,

Полунощную жертву разглядев,

Ее до новолуния следили

 

С гоблинами тщедушными, зеркал

Кривых не преходя, но отражаясь

В червонном бойном сребре, злой оскал

Не пряча о свечах и обнажаясь

 

Едва не до сокрошенных костей,

Из эллинских ристалищ унесенных,

Оне ль нам страшны будут, мы гостей

Встречали посерьезнее геенных

 

Отбросов жалких, тем и голоса

Менять не приходилось, и румяна

Класть щедро на остия, волоса

Цветочками краснить, еще поляна

 

Любая помнит их бесовский лет,

Порханье тел некрылых над стожками

Лесными, глянь, теперь орел клюет

Очницы звероимных, васильками

 

Сих тварей можно разве отогнать,

Страшатся чермы цветности обрядной,

Их спутников легко ли не узнать,

А, впрочем, прах бери сих троллей адной

 

Закалки, аще станут нависать

Докучливо, сиренью торговаться,

Нам некогда отдаренной, бросать

Чернильницы в них будем, баловаться

 

Героям не пристало, только грех

Над тварями смеянье не возвысить,

Глядят зане из матовых прорех

Лампадок и свечей, хотя окрысить

 

Ведемных рожиц тени, что свинцы

Убойные в сравненьи с черемами,

Дадим еще тяжелые венцы

Свои блажным летучими умами,

 

Пусть пробуют их тяжесть, из пустых

Серебряных и червенных сосудов

Вино пиют и кровь, о золотых

Венцах небесных мы Господних судов

 

Одесно ожидаем, потому

Не нам во ложи пирствовать с немыми,

Слова им выбирать и по уму

Расценивать, указками прямыми

 

И тирсами виждящими торить

Надмирную дорогу, паче косных

Орущие, готовые курить

Сиречный фимиам, лядвиеносных

 

Поганиц нас избавит злобный рок,

Даст мертвым отстраненье, за иродство

Пусть лядные платятся, наш урок

С бессмертием оспаривает сходство.

 

Забудут нас, воспомнят ли -- хвала

Реченьям и струнам, и, правый Боже,

Свинцовых слез побитая зола

Увьет еще всецарственное ложе.

 

Другие произведения автора:

На смерть Цины

Портреты юдиц с рифмовниками и ядом

Порфировый шелк