Деревенька

 МОНОЛОГ СТАРОГО КОЛХОЗНИКА


ПОЭМА времён начала нового капитализма

1995 г

Да, это тоже написано давно. Не раз в российской истории деревни возрождались и погибали. Не будем здорово углубляться в историю. Просто посмотрим, как трансформировалась деревня в наш, многим ещё памятный, прошлый век теперь уже ушедшего в историю прошлого тысячелетия на последнем его этапе. И... кто в этом виноват: народ ли, политики ли. Хотя... однозначный ответ ясен, он лежит на поверхности и актуален и сейчас, как, впрочем, и в любые времена и в любой стране. Политики, не отбивайте у людей тягу к земле, это может плохо кончиться.

--------------------
Погожим сентябрьским днём, возвращаясь из поездки за грибами, заехали в некогда большую, а ныне успешно вымирающую затерянную в бесконечных перелесках деревеньку попить воды и застряли на несколько часов. Уж очень был радушен истосковавшийся по гостям и общению хозяин.


Лето. Деревня. Петух на заборе.
Живу и не маюсь, мне горе – не горе.

В деревне у нас мужиков – сорок рыл.
Каждый заменит вам пару кобыл.

К сохе да кобыле всё явственней нить,
Трактора нам тут давно не купить.

В поле – солома, в речке – вода.
Что ещё надо? Беда - не беда!

Дождик покапал – всходит овёс.
Чёрт перестройку нам, видно, принёс.

Раньше, судачат, лучше всё было.
Мне поменять бы шило на мыло.

Денег у нас уже нет тут давно.
Что раньше скопил - превратилось в … навоз.

Включу телевизор, ну, прямо беда!
Кричат депутаты – идём не туда.

Куда не туда-то? Мы тут, как всегда
Работаем в поле, была бы еда.

Как-то задумался, ус, теребя,
Понял, кричат-то они про себя.

Ну, это не ново, это мы знаем,
Лишь не придумали б сталинский заем.

Хлебушек нам тут ничем не заменят.
Деньги, наверное, скоро отменят.

Впрочем, я денег давно уж не вижу,
В колхозе за них наживёшь только грыжу.

Платили всегда тут бессовестно мало,
А требуют – больше дай масла и сала.

Осень настала, пора мне в кровать.
Я всем запасся, на всё мне плевать!

Морозы трещат, и промёрзла вся речка?
Это не страшно – есть тёплая печка.

Знать, перестройка-то долго продлится.
Куры – несутся, корова – доится.

Главное – это, чтоб в брюхе не пусто.
Есть мясо, мука, для закуски - капуста.

Вмиг замерзает навоз на морозе.
Дохнут чего-то коровы в колхозе.

Зорька моя дней не знает морозных,
Даёт молока – сколько десять колхозных.

Утром в окно постучала синица.
Дохнет чего-то в колхозе и птица.

Дни всё длиннее, скоро весна.
Тогда уж тут будет нам всем не до сна.

Известно издревле, кто рано встаёт,
Тому перво-наперво бог и даёт.

Вот и весенние ночки настали.
Коровы доиться совсем перестали.

Грустит председатель – нету кормов,
А мне-то чего? Мне б вязаночку дров.

Нету кормов, и не будет пока,
Значит с коров, как с быка молока.

Как-то был лектор, рассказывал нам:
Прокормит Россию страна Суринам.

Чего же тут делать, как же тут быть,
Выходит своё мы лишь можем гноить?

Вот они, жизни метаморфозы!
Но для того ль создавались колхозы?

Племянник писал из Москвы, доложил,
Что деньги свои в МММ * он вложил.

За год, утверждал, столько денег дают –
Все куры колхозные их не склюют.

Племяш у меня ох и хват, ох и франт!
Он там, в столице, большой коммерсант.

А как, мол, у нас тут? У нас без проблем –
Ни «Чары», ни «Селенга», ни «МММ»…*

*Известные и не единственные во время ельцинского бардака финансовые пирамиды, обобравшие десятки тысяч человек. В частности МММ – фирма небезызвестного Мавроди. К ним же можно отнести фирму «Властелина», хозяйка которой также обобрала тысячи простаков. (Здесь и далее примечания автора)

Он всё удивлялся, да как же так жить?
Живём, как и жили, чего нам тужить!

Была бы усадьба, да дождик, да гром,
Не нужен нам тут никакой агроном.

Всё, что нам нужно с усадьбы берём
И с голоду тут мы пока не умрём.

А банки к чему нам? Без них можно жить.
Денег-то нет ведь, чего в них ложить?

Печку топлю, да газеты читаю,
Да о весне уже близкой мечтаю.

Этой весною, едят меня кошки,
Надо посеять побольше картошки.

Часть на продажу, деньга-то нужна,
Да и в пропитанье картошка важна.

Время смутнОе, я вижу, идёт,
А тут ещё вдруг Суринам подведёт.

Корм заготовить корове, овечкам.
Я тут приметил поляну у речки.

Трава там хорошая, сердце поёт,
Да вот председатель косить не даёт.

Тут не помогут ни литр и ни пять.
Взятку бы надо, да где её взять?

Косить не дадут, тут уж мне, чтоб упасть!
Тогда остаётся одно лишь - украсть.

Боже, нам бедным, ты счастье даруй!
Хочешь – не хочешь, иди и воруй.

На зиму-то надо корма запасать,
Иначе же лапу придётся сосать.

Дальше читаю газету, о, боже!
Россия воюет, вот только за что же?

Ладно, хоть с недругом были б бои,
А тут колошматят друг друга свои.

Титькой Захара-то* сами кормили,
Теперь разбираются, что натворили.

* Так называл наш собеседник Джохара Дудаева

Иль не было видно, чего он творит
И речи, какие с трибун говорит?

В тот год про чеченцев в столице забыли,
Некогда было – портфели делили.

Стыдно сказать, но кому-то война,
Кому-то же, видимо, мамка родна.

Нам говорят, что чеченцы бандиты,
Оно и понятно, что не эрудиты.

Однако вот так, чтоб с оружием биться
Идут для того, чтоб чего-то добиться.

Я вот не знаю, и люди не знают,
Чего ради юноши там погибают?

Мы вроде им ничего не должны,
И земли чеченские нам не нужны.

Нефти? Не нужно нам нефти извне,
Жить лучше не будешь с ней в нашей стране.

У нас ведь всегда было наоборот:
Чем богаче страна – тем беднее народ.

Конечно же, что-то кому-то останется,
Лишь не народу – ему не достанется.

Зря, что ль три года идёт операция
Под общим названьем прихватизация?*

* В деревне и слыхом не слыхали слова приватизация и почти все говорили так, от слова прихватить. Это было всем понятно и сомнений не вызывало. Но зато ещё многие из старого поколения помнили слово экспроприация.

Этой войне у нас мало кто рад.
Грозный похож стал на Сталинград.

Война там без фронта, да и без тыла,
Всем ненавистна она и постыла.

Читая газету, дивишься, о, боже!
На что нынче армия стала похожа?

В каждой семье, говорят, есть урод.
Воюют политики – гибнет народ.

Наши-то дурни, не ведавши броду,
Сунулись сдуру в чеченскую воду.

А ведь известно: воюют народы –
Побед не бывает, а горя – на годы.

Вот сербов, хорватов пошли разнимать.
Своих кто разнимет… мать.**

** Имеется в виду миротворческий батальон, базировавшийся в бывшей теперь Югославии. Вопрос конечно интересный. Может ли быть миротворческой страна, внутри которой идёт гражданская война?

Чего там, в Чечне ненаглядной нашли?
Своих бы забрали, да с богом ушли.

Пока есть чеченцы в российском обозе –
Будет в стране, как в хреновом колхозе.

А денег-то, сколько туда улетело?
Всё ведь без толку, было бы дело.

На деньги такие мы б долго не охали –
Мигом китайскую стену б отгрохали.

Живи за стеной себе, семечки плюй.
Не хочешь работать – ступай, да воюй.

Страна без Чечни как-нибудь обойдётся,
Чечня без России – уж тут, как придётся.

Вон Куба живёт столько лет и без США.
Живёт-то - живёт, но живёт без гроша.

Так что же тянуть-то, давайте уйдём!
Мы меньше теряем, но больше найдём?!

Чего захотели-то мы, голодранцы!
Влезут туда сей же час мериканцы.

И всё ж, не тяни, господин президент,
Пока ещё твой не упущен момент.

Командуй, но только на благо страны.
Команды дурацкие - нам не нужны.

Электрик* вон тоже командовал в Польше,
Недавно ушли – не командует больше.

* Бывший первый президент постсоветской Польши, пришедший к власти на волне Гданьской «Солидарности» был по профессии электриком.

Нам тут, в деревне, плевать, кто у власти,
Какой они партии, и какой масти.

Нам что коммунисты, что монархисты –
Были б на слово да на руку чисты.

Здоровые соки в здоровом ядре.
Нынче в стране, как в помойном ведре.

А, может, в Чечне и не было б так жарко,
Если б страной управляла кухарка?

В чём-то, возможно, Ульянов был прав,
Всерьёз или в шутку такое сказав.

Может, кухарку давно бы нам надо,
К примеру такую, как Хакамада.

Иль вон Маргариту** б из Англии взяли.
Хорошая баба, за что её сняли?

** Речь о бывшем премьер-министре Англии Маргрет Тетчер.

Дальше читаю я, ну и дела!
Спалили армейцы деревню дотла.

Огонь, вероятно, там был просто адов,
Поскольку палили в деревню из «ГРАДов».

Я был на войне, помню, лопались уши,
Когда по германцу палили «Катюши».

Засел, говорят, там какой-то Радуев,*
А выбивал его, знать, Обалдуев.

* Главарь чеченских боевиков, совершивших рейд по югу России с применением террористических актов. Отступая, принял оборону в районном центре. Во время штурма погибло много российских солдат, и они отступили. Тогда высокое начальство приняло решение уничтожить боевиков ГРАДами, и уничтожило… деревню с мирными жителями. Радуев ночью прорвал осаду и ушёл в Чечню. Впоследствии был пленен и осужден пожизненно. Умер в лагере при странных обстоятельствах. Каких? Думайте сами.

И с вертолётов ракетами били,
Сколько добра, паразиты, сгубили!

У сильного слабый всегда виноват.
Да здравствует сильный, Россия, виват!

Пока генералы чесались, рядились,
Чеченцы конечно в селе укрепились.

Не догадались – какая досада –
В поле бандитам устроить засаду.

Вот и осталось на «ГРАД» уповать.
Пункт укреплённый трудней штурмовать.

Хотели всё дело закончить в два мига.
Кукиш получился, по нашему – фига.

Сначала я думал, да что за нелепость!
Там что Измаил, или Брестская крепость?

Потом уж дошло: эх, царица-пехота!
Под пули-то лезть никому не охота.

Печален итог, господин Обалдуев.
Село разбомбили, прорвался Радуев.

Видать, басмачи эти, как херувимы,
Если в стране своей неуловимы.

Дальше читаю, что ж это такое?
Нету от партий ни сна, ни покоя!

Партий в стране развелось – будь здоров!
В колхозе у нас нынче меньше коров.

Прежде одну не могли прокормить.
Где брать молоко-то, доярок доить?

Фермеры как-то из США приезжали,
Долго ходили они тут и ржали.

Опытом их приглашали делиться,
Как по науке коровам доиться.

Не выдержал я, подошёл: мы вам Раша?
Чего вы смеётесь-то, янки, мать вашу?

Чего вы тут всё обзываете рашей?
Да вашей стране не угнаться за нашей.

В нашей стране одних партий не счесть.
Вон даже партия «Яблоко» есть.

И чтоб мне всю жизнь есть одну лишь крапиву,
Если у нас нету партии пива.

А надобно будет в соседней Кривуше
Организуем мы партию груши.

А как по науке коровок доить –
Это мы знаем, их надо кормить.

Своих-то мы доим без всякой науки,
Были б корма, да хорошие руки.

Наука, конечно, она хороша,
Да нету в колхозе кормов ни шиша.

Весна на дворе, побежали ручьи.
В колхозе, известно, коровы ничьи.
---------------------
Дни всё длиннее, лето подходит
Многих на грустные мысли наводит.

К примеру, племянник мой, пишет, что, вроде,
Их грек обобрал по прозванью Мавроди.

Я тут же ответил, совет дал: не плач,
Ещё наворуешь, желаю удач!

Ведь для воров-то в стране благодать,
Без боязни можно сейчас воровать.

Теперь узаконена данная акция
И называется – прихватизация.

Её государство теперь поощряет,
Знать оттого-то народ и нищает.

Вот вы хотите узнать моё мненье,
Какие тут были у нас измененья?

Кажись, при Хрущёве вот сделали свет,
Сейчас-то его кое-где снова нет.

Никита наделал нам много хлопот,
Шустрый уж больно он был обормот.

Видать, ему спать не давали колхозы,
Он взял да и создал ещё совнархозы.

Там, где сажали когда-то арбузы,
Быстро засеяли всё кукурузой.

Помню, кричали, царица полей!
Уж тут для неё ты земли не жалей.

Не спорь, а сажай, ту царицу любя.
Не будешь сажать – так посадят тебя.

Брежнев, тот, правда, в колхоз не совался,
При нём наш народ потихоньку спивался.

При нём можно было и не убирать,
Главное - это отрапортовать.

Да собственно так ведь оно же и было.
Мало ли хлеба-то в поле погнило?

Это в газетах писалось, всё гут!
Где к чёрту гут, каждый год был капут.

Нам тут всегда что-нибудь да мешало,
А вот при царе так нигде не бывало.

Ну, а ещё вот ……….. мать!
При нём научились у нас воровать.

При Йоське* попробуй залезть в закрома –
Вмиг загребут и - привет Колыма!

* Так называл хозяин незабвенного Иосифа Виссарионовича Сталина (подпольная кличка – Коба).

При нём-то тут было ну просто беда!
Как не подохли с такого труда.

Работа была от зари до зари.
Не хочешь работать – суши сухари.

Платили за это нам фигу за час,
Также примерно, как и сейчас.

Да и законы при нём были строги,
Даже на кур налагали налоги.

Церкви в тридцатых повсюду порушили,
Папу из Рима – и то не послушали.

Нынче конечно свободу-то дали,
Такого ещё никогда не видали.

Я, может, взял бы землицы с гектар,
Да что же с ней делать, когда уже стар?

Жизнь не пойдёт, как и солнышко вспять.
Мне уже стукнуло семьдесят пять.

Своё-то подворье держать нету силы,
Но жить-то ведь надо, иначе – могила.

Впрочем, гектары – они не важны.
Деньги же к этим гектарам нужны.

Что, молодёжь? Про неё мы забыли.
В колхозе работать их всех отучили.

Как не старались, как их не держали –
Все в города после школы сбежали.

Зарплаты-то мизерны были в колхозе.
Кому ковыряться охота в навозе?

На что я надеюсь? На государство?
Нет, от него нам одни лишь мытарства.

А наш президент, ох, мужик-то каков!
Уж очень не любит, видать, дураков.

Вот фигу нам с маслом сулил нынче к лету.
Фига-то есть, только маслица нету.*

* При Ельцине про деревню и колхозы практически забыли, и они выживали, как могли.

Нынче опять, как в семнадцатом годе:
Дума вон снова, Чубайсы, Мавроди…

Партии, хартии, левые, правые
И отовсюду лишь речи лукавые.

Воры в законе и без закона,
Не хватит на них никакого ОМОНа.

Много их всяких – пойми, какой масти,
У всех цель едина – рвутся все к власти.

Но нам тут, в деревне, плевать, кто у власти,
Какой они партии, и какой масти.

Нам, что монархисты, что коммунисты,
Были б на слово, да на руку чисты.

Да только таких-то пока не видать,
Вот и не ходим мы их выбирать.

А то, что деньжат нынче нету у нас –
Так мы уж привыкли, не в первый же раз.

Как-то же жить всё равно удаётся,
Благо, хоть к нам президент не суётся.

Впрочем, мы нынче нигде не нужны.
Наши проблемы нигде не важны.

Нынче заброшен российский народ.
Кто, где, как может – вот так и живёт.

Вот вы говорите, что нынче свобода.
Такая свобода – ярмо для народа.

Свобода, она хороша при деньгах.
А мы при свободе, как в тех же тюрьмах.

Известно, из тюрем всегда убегают,
Не оттого ль хутора погибают?

Вот школу закрыли у нас уж два года,
Учиться-то некому, нету народа.

Все, кто моложе, отсюда сбегают.
У нас шестой год уж никто не рожает.

Старухи не могут детей народить,
А коль и могли бы – зачем их плодить?

Да где и рожать тут у нас позабыли.
Больница была, только тоже закрыли.

Вот вы говорите, ворует народ.
Такое у нас государство урод.

Нет, не воруем, мы просто берём,
Денег-то нету, иначе – помрём.

Да что объяснять вам, кругом же обман.
В наш тоже без спроса залезли карман.

Кому бы всё это поставить в укор?
Само государство – первейший наш вор.

Это оно у народа ворует,
Потом и кровью народной торгует.

Как рыночный шулер хитрец-педераст,
У вас уворует – и вам же продаст.

А кто ворует, тут все у нас знают,
Они в телевизорах часто мелькают.

Но эти в законе, попробуй их тронь,
Лучше не будет, одна только вонь…

Впрочем, Россия, страна, каких мало,
В ней казнокрадство всегда процветало.

Кто-то ворует – бесится с жиру,
А в основном-то, чтоб быть как-то живу.

Хочешь, не хочешь – пойдёшь воровать,
Если зарплату тебе не давать.

В итоге из этого вывод каков? –
Само государство готовит воров.

Во всём этом есть только хитрость одна,
Она, присмотреться, коль, сразу видна.

Весь пафос не в том, кто действительно прав,
А в том, кто наделал себе больше прав.

Народ власти грабят всегда по закону,
Народ у властей – то пожалуйте в зону.

Так было всегда при царях-монархистах,
При демократах и коммунистах.

А что у нас власти плохи и продажны
Народ виноват, всё другое – неважно.

Навыбирали себе демагогов,
От них не дождаться хороших итогов.

Им прав не давали развязывать войны
В своей же стране делать дикие бойни.

Налоги для этого ль с нас собирают,
Последнюю шкуру с народа сдирают?

А уж профсоюзы, то тут – туши свет!
Хуже, чем наши - и в мире-то нет.

Взять тех же французов, у них всё иначе,
Вот потому и живут там богаче.

Работай там власти по нашему стилю –
Им быстро устроят вторую Бастилю.

Наш-то народ без излишних потреб,
Водка б была, ну а к ней ещё хлеб.

Такое уж он получил воспитанье –
Нет чувства гордости и осознанья.

Да водку и хлеб отбери у него,
Он скажет, потерпим, ну, что ж, ничего!

Российский народ очень крепко обидели.
Люди хорошего много ли видели?

Войны, да голод, одни лишь страдания,
Да, были, правда, ещё обещания.

Верили кто обещаньям тогда?
Нет, не припомню, смеялись всегда.

Сегодня вот, правда, войной не стращают
И ядерных бомб больше не запущают.

По этому делу, кого б обязать
Спасибо не раз Горбачёву сказать.

Мы ведь по лезвию бритвы ходили,
Хотя без войны нас давно победили.

А обещанья? Уж тут, как могли
В ступе прокисшую воду толкли.

Нам обещают и мы уже рады.
Не было больше другой-то отрады.

Бездомному ты хоть шалаш обещай,
Так для него и шалаш будет рай.

Про армию вы разговор затевали.
Её, как и многое, разворовали.

Вложи ты в неё хоть копейку, хоть стольник,
Армия нынче – Бермудский угольник.

А если короче, скажу, как брат брату:
Хреново народу – хреново солдату.

Мысли, простите, греховные всплыли:
Явись нынче Гитлер – то где бы мы были?

Как мы воевали – то время другое,
Оно до сих пор не даёт нам покоя.

В атаку за Родину шли, не крестились.
Нынче акценты во многом сместились.

Вон ведь побеждённым – им всё по плечу,
А как живут? Умирай – не хочу!

А в нашей стране-то, где нищий народ,
Кто в армию эту охотно пойдёт?

Нет, армия нынче совсем не у дел,
К тому же цветёт в ней сейчас беспредел.

Конечно, порядок-то в ней наведут,
Но только не сразу ведь, годы пройдут.

Нынче в стране нашей среди живущих
Мало дающих, но много берущих.

Раньше всё было, конечно, не так.
Одним словом, тьфу, ты! – простите, бардак!

У нас же в России долго не спорили,
Быстро ломали, да заново строили.

А отчего всё, какой тут секрет?
Всё оттого, что хозяина нет.

Был бы хозяин – всё было бы споро,
Но, по всему, это будет не скоро.

Лет через тридцать вы это поймёте,
Если, конечно, ещё доживёте.

Вот наша деревня уж скоро умрёт,
Погост лишь останется, время сотрёт.

Всё растворится, как в призрачной мгле,
Будто б и не было нас на земле.

Мы уж стоим у могильной у кромки.
Про нас, что хорошего скажут потомки?..


1995 г

Другие произведения автора:

Памятка штурману

Растворился самолёт в небесах

Из ельцинского безвременья. Не плебеи мы, ни патриции...