Валаам

Остров Валаам, в 1952-1984 годах – место одного из самых бесчеловечных экспериментов по формированию крупнейшей человеческой «фабрики». Сюда, чтобы не портили городской ландшафт, ссылали инвалидов — самых разных, от безногих и безруких, до олигофренов и туберкулёзников.
Брали тех, у кого не было родственников, кто не хотел нагружать своих родственников заботой о себе или от кого эти родственники из-за увечья отказались. Те, которые жили в семьях, боялись показаться на улице без сопровождения родственников, чтобы их не забрали.
Считалось, что инвалиды портят вид советских городов.
...Их собирали за одну ночь со всего города специальными нарядами милиции и госбезопасности, отвозили на железнодорожные станции, грузили в теплушки типа ЗК и отправляли в эти самые «дома-интернаты». У них отбирали паспорта и солдатские книжки – фактически их переводили в статус ЗК. Да и сами интернаты были в ведомстве МВД. Суть этих интернатов была в том, чтоб тихо-ша спровадить инвалидов на тот свет как можно быстрее. Даже то скудное содержание, которое выделялось инвалидам, разворовывалось практически полностью.

Города умещали: крестьян и рабочих,
школяров и студентов;
Калек, среди прочих.
А куда их?
По ним прокатилась война,
заслужили почёт от страны, ордена.
 
Ведь:
«Никто не забыт и ничто не забыто».
Кровью алой земля и победа омыта.
Воспевали плакаты их подвиг в боях...
Но ни слова, нигде не было в новостях
 
о бесхозных и брошенных,
всеми забытых
ветеранах-бродягах...
Что издан Указ –
отловить и свезти всех
в вагонах закрытых,
чтоб не портили вид,
и подальше от глаз
 
иностранцев и граждан...
Подальше, подальше.
И страна утопала
в плакатах и фальши.
А калек, как ЗК, заключал Валаам
осквернённый,
но верный своим куполам.
 
Став пристанищем, домом,
могилою, зоной
из которой вовеки уже не сбежать.
Кто-то мыслил – державно,
а значит – резонно:
«Лучше голодом выморить,
чем содержать...».
 
И они проходили опять круги ада,
как в боях под Москвой,
как в снегах Ленинграда...
В благодарность спасённой
от смерти страны –
«лепрозорий» героям великой войны.
 
Угасали безропотно, без похоронок,
без крестов на могилах,
без крашеных звёзд,
без салютов болезненных для перепонок,
без толпы провожающих,
равно без слёз.
 
Закопали без имени.
Дело закрыто.
А газетки по-прежнему
ложью пестрят:
новостройки, свершенья.
И рьяно твердят –
«Что никто не забыт
и ничто не забыто».