"Каменный браслет" Часть 2

ЧАСТЬ 2

«Аннушка уже разлила масло…»

ГЛАВА 1

Пленница

«Недотрогой грустила воля,

Подустали мы чтоль, едва ли,

Раз уж выпала наша доля,

Значит, будем идти до края…

А браслет полыхает красным,

Жмёт мне руку и тянет в гору,

Что сквозь листья глядит неясным,

Таким вечным и злым укором.»

(Из поэмы «Странник»)

Алёна проснулась в холодном поту. Снова этот дурацкий сон, тёмный, мутный и вяжущий. Тот, где она с Ником идёт к горе, и Волкодав рядом. Опять туман, катящиеся камни, грохот, пыль, жуткий хохот…И вот она одна наедине с тягучим стоном и ночным ужасом. Из стены мрака выплывает страшная морда, точнее уже и не морда, а пасть с дикими острыми зубами и падающей с бардового длинного языка тягучей слюной…Тут она и очнулась от собственного крика. Глаза не сразу приспособились к полумраку большой спальни. Вокруг изголовья её кровати продолжали качаться язычки пламени нескольких свечей, отбрасывая призрачные тени на балдахин и стены. Ночной осенний ветерок едва проникал в полуприкрытые ставни окошек, точнее почти бойниц. «Да, - вспомнила Алёна,- я же по-прежнему в этом дурацком замке. И когда же закончится эта пытка?»

Она была права. Замок Альтвальд барона фон Дутофф, а, точнее, Николая Дутова, как он назывался на родине, в России, действительно был древним, средневековым, построенным ещё в 16 веке. Находился он в Германии, в Саксонии, был куплен этим нуворишем и перестроен частично. Денег у него было навалом, он наворовал их во время неразберихи 90-х годов и приумножил игрой на бирже. Но перестраивать полностью замок Николай не захотел, чтобы оставить антураж и сохранить дух этого места, для Алёны мрачный и зловещий.

Серые камни, замшелые местами стены, холодный пол и вечно гуляющий ветерок вместе со стылым воздухом поздней осени создавали неповторимый колорит этого места. Если забыть про то, что лампы под потолком и в светильниках электрические, как и камин, стилизованный под древность, то можно было подумать, что ты действительно в 16 веке. Тому способствовали и два истукана с мечами в полных доспехах 17 века, и драпировка стен средневековым гобеленом, и готическое деревянное распятие над изголовьем её огромной старой кровати, нештукатуреные стены из дикого камня, местами проглядывающие из-под драпировки, массивная деревянная дверь с древним запором, да и многое другое. Из современного была небольшая ванная комната с уборной, пристроенная в дальнем углу, матрас, постельное бельё, книги на столе и одежда, конечно. Впрочем, Алёне давно надоела эта огромная и холодная спальня, как и весь замок, и его владелец. Для неё эта комната была тюрьмой уже достаточно долгое время, пусть и довольно комфортной, но всё-таки тюрьмой, и единственной мечтой девушки было вырваться из неё на свободу, домой, в Россию, к Нику.

- Он совсем забыл про меня, - думала девушка, - и приходит теперь только во снах. Сама виновата, конечно, что убежала от него в чём была. Это было спонтанное решение, но сил уже просто не хватало видеть, как он губит себя, пропивает свой талант и опускается всё глубже в пучину снов и тупого бездействия. Горько это, смотреть, как любимый человек, единственный близкий для неё на этой земле, смотрит на неё залитыми тоской и болью глазами и…не видит. Не видит, что и она борется за жизнь, за свой рассудок и Свет каждую ночь, когда приходят эти Сны. Не видит её впалые глаза, опухшие от слёз, не видит её горькую складку в уголках губ, когда она смотрит на него, опустившегося. Ничего не видит! И Алёна впала в полузабытье, зарывшись в мокрую от слёз подушку.

Ей не исполнилось ещё и 25 лет, но пришлось уже много пережить. Матери своей она не помнила совсем, она умерла при её родах. Воспитывал девочку отец, нанявший ей в младенчестве соседскую женщину-кормилицу. Да какую соседскую…До ближайшего селения было около 5 км лесом и горами. Отец был лесником, и они жили в небольшой деревянной избушке у подножия высокой горы. Алёна и не видела почти людей в этой глуши. Всему научил её отец, и читать, и писать, и охотиться, и готовить. Ей, конечно, не хватало общения со сверстниками, но отец и его немногочисленные друзья и знакомые заменяли, по возможности, и телевизор, и интернет. Дома было только старенькое радио и множество книг. Так и узнавала девочка обо всех новостях и не представляла себе другой жизни.

Росла она сильной и умелой, мастерицей на все руки. Охотилась вместе с умнейшим псом отца Волкодавом, выделывала шкуры зверей, мастерила чучела птиц, обрабатывала узорами камни…Тем и жили. Отец продавал её изделия в соседнем городке, получал зарплату лесника. Им хватало, потому что потребностей больших не было. Хорошо, хоть паспорт Алёне выдали в городе, не хотели сначала никак, ведь в школу она не ходила. Но отец сумел-таки добиться через какое-то своё начальство.

Со странички паспорта смотрело в мир чистое и доброе лицо молоденькой светловолосой девчушки с длинною косой и васильковыми глазами. Алёна не была красавицей писаной, но очень миловидной, скромной и тихой девушкой среднего роста, худенькой и проворной. В толпе не оборачивались ей вслед, да ей этого и не нужно было. Стеснительность иногда заставляла её опускать глаза и плечи, и тогда она становилась совсем серой мышкой. Только с отцом и Ником она раскрывалась ярким цветком. Но отца уже не было, погиб он в том походе к Чёрной Туче, а Ник далеко, да так, что не докричаться из этого замка. И это давило на неё больше всего.

Стук в дверь разбудил девушку, ей всё же удалось уснуть. С грохотом упал засов, вошёл пожилой слуга барона Руди. Кивнул девушке, поставил завтрак на стол тёмного дерева, и с шарканьем удалился, скрипнув напоследок створкой двери. Лязгнул засов и тишина снова окутала комнату. Опустив ноги на холодный каменный пол, Алёна влезла в тёплые тапочки и, как была, в ночной сорочке, подбежала к столу. Обжигаясь горячим ароматным кофе и заедая его свежими круассанами, она тяжело задумалась, почти не замечая холод прозрачного осеннего утра.

- Какая же я всё-таки дура, - в сотый раз корила она себя, - поддалась на уговоры этого напыщенного индюка Немца и поехала в Германию. Да мало того, ещё сунулась помогать ему с браслетом. Хотя, честно признаться, это получилось невольно. Но больше ни за что! Пусть делает со мной, что хочет, не буду я помогать ему богатеть и насиловать себя. Ведь за всё в жизни надо платить. А за каждый сеанс с браслетом приходится платить годами жизни, моей жизни. И более того, наступает такой откат, что мама не горюй, а сны…Это просто, я не знаю что…Смерть…Нет, ни за что больше.

Да, таких снов, как после сеансов взгляда в будущее с браслетом, не вынесет никто, наверное. Сегодняшний сон был просто милым, по сравнению с теми, что она видела после сеансов. Её переворачивало и выворачивало наизнанку, она вся осунулась и постарела. Боль в ввалившихся глазах и дикая слабость, подкашивающиеся ноги и дрожь в руках, вздувшиеся вены и сеточка страха в уголках губ. А эта головная боль, раскалывающая череп на части, не прекращающаяся и не облегчаемая лекарствами, даже самыми сильными. Она пыталась не спать, но становилось ещё хуже, временами впадала в забытьё и бред, не могла ничего есть…Да, лучше не вспоминать.

И ещё…Она выдала Ника этому чудовищу. Не нарочно, конечно, но в бреду невозможно себя контролировать, оказывается. Только от Алёны он мог узнать его адрес и ник на сайте поэзии. А, может, он пытал её, она не помнила. Весь тот период жизни, когда она служила барону Оператором Браслета остался в её памяти сплошным туманным пятном, с небольшими участками твёрдой памяти. Слава Роду и всем Светлым Богам, это уже позади. С такими невеселыми мыслями она доела завтрак и отправилась в кровать, чтобы зарывшись в одеяло в сотый раз прочитать «Странника», написанного его любимым Ником, и снова пережить описанные приключения. Теперь чтение этой книжки было её единственной отрадой, впрочем, была и ещё одна любимая – «Мастер и Маргарита».

Глава 2

Сон с Пилатом

«В белом плаще с кровавым подбоем,

шаркающей кавалерийской походкой,

ранним утром четырнадцатого числа

весеннего месяца нисана в крытую

колоннаду между двумя крыльями

дворца Ирода Великого вышел

прокуратор Иудеи Понтий Пилат»

(«Мастер и Маргарита»)

Утренний сон Алёны после чашки кофе был настолько ярок и чист, что отчетливо ощущался ненавидимый прокуратором запах розового масла, тени от колонн причудливо перемешались с линиями лестниц и портиков, и так приглушенно лилась в фонтанчике вода…Такую чистоту ощущений трудно представить в реальной жизни. Алёна даже слышала звук шагов в глубине колоннады, видела зайчики от начищенных наконечников копий недремлющей стражи. И, о боги, вместо бедного Иешуа, римские солдаты вели на суд к Пилату его Ника в ветхой хламиде, худого, побитого, с длинными нечёсаными волосами, с опущенной головой, но это был точно он, никаких сомнений.

Когда он поднял голову, увидев сидящего в тени грозного прокуратора, не страх она увидела в его карих глазах, а твёрдость духа, стальную синюю пружину, готовую сию минуту распрямиться и ударить в самодовольное лицо Пилата, разрушив то хрупкое ощущение спокойствия этого солнечного утра, безмятежного преддверия Пасхи. И это чувство нереальности происходящего, изменения сценария, не вызвало у Алёны какого-либо отторжения. Напротив, ей казалось, что так всё и должно было быть на самом деле. И не понятно, кто кого тут судит.

И вдруг взгляд Ника остановился на ней, как бы с экрана в зрительный зал. Улыбка узнавания с гримасой боли от избитых и распухших губ его мгновенно погасила блеск пружины, растворила в мягкой теплоте цвета шотландского виски. Ник смотрел на неё не отрываясь, в глубь её сути, так глубоко, что она и сама не могла заглянуть. «Это знак! - выдохнула Алёна, - Мы скоро увидимся» И тут же исчез залитый утренним солнцем Ершалаим. И не осталось ничего, кроме стойкого ощущения присутствия, незримого, но такого явного и почти осязаемого…И она проснулась полностью с убеждением, что сегодня, именно сегодня, должно произойти, наконец, что-то приятное, почти волшебное. И это должно окончательно изменить её статус пленницы в этом замке, а, возможно, и вообще, всю её дальнейшую судьбу.

Охваченная этим ожиданием, Алёна не сразу расслышала скрип отворяемой двери и шаги вошедшего. Подняв голову, она увидела прямо перед собой своего тюремщика. Николас фон Дутофф появился в элегантном сером костюме с искрой, в мягких итальянских туфлях и с пурпурной розой в руке. Он не был столь стар, как представлялся Нику, напротив, на вид ему можно было дать лет 60, не больше, хотя, на самом деле ему было давно за 70. Николас следил за собой тщательно, хорошо выбритое лицо его с небольшой крашеной в чёрный цвет бородкой источало уверенность и некую даже властность. Он был не высок, но сохранил стройность, и только дряблая шея и старческие в пигментных пятнах руки выдавали его возраст. Потому на людях он носил мягкие кожаные перчатки и модно завязанный платок на шее. Пронзительно чёрные, глубоко посаженные глаза его уставились на девушку с изумлением.

- Вы не слышали, как я вошёл? Я удивлён…И чем же Вы так были заняты?

- Мыслями, барон, горькими и тревожными, - потупив взор ответила Алёна. Он действительно застал её почти врасплох, но обсуждать с тюремщиком свои странные сны никак не входило в её планы.

- Да перестаньте. Здесь Вас никто не обидит, а, так называемое, заключение пошло Вам на пользу, несомненно. Было время подумать, а думается тут хорошо, смею Вас уверить. И я пришёл с весьма добрым известием. Мне, наконец, удалось найти Вашего ненаглядного жениха, и даже более того! В скором времени он непременно должен появиться в этом замке. Разве это вас не радует?

С этими словами он положил розу на столик, колыхнув пышущий здоровой красотой длинный стебель. Яркое пятно озарило на миг серую комнату.

Алёна даже не знала, что ответить. С одной стороны, их разлука действительно затянулась, но с другой она боялась увидеть опустившегося, трясущегося пьяницу, и такая встреча её только пугала. «А всё-таки сон был вещий, - подумала она, - и так быстро всё сбывается» Но вслух она ничего не сказала, поняв, что барон ещё не закончил. Так и случилось…

-Не пугайтесь так, он не забулдыга и не забыл о Вас, более того, это почти единственное, о чём он постоянно мечтает, смею вас уверить.

«Он что же, мысли читать научился? – в каком-то ожесточении подумала Алёна, а вслух произнесла - И что же…Когда он прибудет сюда и зачем?»

-Не стану уверять, что он знает о Вашем присутствии здесь, это будет приятным сюрпризом для него. Скажем так, я его вежливо пригласил, и он не нашел причин отказаться от столь вовремя сделанного предложения. Так как Вам расклад?

-Вы умеете удивлять, барон.

-Да перестаньте называть меня этим мещанским титулом, Вы же знаете, что он лишь для статуса. Зовите меня просто Николай, неужели так трудно? Ну, или Николай Иванович, если Вы ощущаете перед моим возрастом трепет.

-Хорошо, Николай Иванович! Вы умеете удивлять.

-Так-то лучше. Да, я стараюсь быть непредсказуемым. Наша встреча должна была случиться уже давно, лет пять назад, когда я приобрёл Браслет. Только тогда я не знал Вас, милая барышня, и мне никто не мог помочь отыскать его хозяина. Но сейчас, слава Богу, многое изменилось, и, при сегодняшнем состоянии дел, именно Ник станет новым Оператором Браслета, о чём Вы, несомненно, догадались. Вас ждёт замечательное будущее, светлое, богатое и свободное…Ну, то есть, почти свободное. Некоторые обязательства весьма необременительного свойства не должны омрачить вам жизнь.

-Вот этого я и боялась…Вы монстр, Николай Иванович! Вы высасываете все жизненные соки из подвластных Вам людей ради тупой наживы. Я сумела соскочить с этого крючка, и Ника сниму, уж будьте благонадежны!

-Ну-ну…Зачем же так сгущать краски. Вы по доброй воле помогли мне на начальной стадии, заметьте. И я пришел поговорить именно об этом. Не буду уверять в бескорыстности моих желаний, понятно, но заметьте, Вы в полной моей власти, помните об этом. И в любой момент я могу перерезать этот тонкий волосок, на котором…

-Перестаньте…Неужели Вы не поняли до сих пор…Это не в Вашей власти. Вспомните слова Иешуа: «Согласись, что перерезать волосок уж наверно может лишь тот, кто подвесил…»

- Соглашусь, наверное…И даже отвечу словами Пилата: «Не знаю, кто подвесил твой язык, но подвешен он хорошо…» И всё-таки в моих силах довольно сильно испортить остаток проведенного Вами в моём замке времени, и весьма сильно испортить, уверяю Вас. Не хочу пугать, конечно, но вам известно, что я могу быть жёстким, и даже очень жёстким!

-Поверьте, я в курсе, но меня это не пугает. Вы знаете, что заставить использовать браслет против воли человека невозможно. И Вам меня не заставить изменить моё мнение никоим образом.

-Да, Вы крепкий орешек, но…Теперь у меня есть ваш парень, и это замечательное средство попросить его работать на совесть, так как он по-прежнему в Вас влюблён.

-Вы думаете шантажировать его мной?

-Опять громкие слова…К чему такая патетика? Я просто попрошу его немного помочь мне, да и себе, заметьте. А Ваше незримое пока присутствие будет как-бы катализатором этого процесса. Всего лишь. Никакого насилия!

-У меня нет слов, какая низость…

-Это просто бизнес, добрая фройляйн…Ничего личного. Вы же поможете мне, да и себе, конечно. Ваше, так называемое, заточение прервётся тотчас же.

- Дайте мне подумать, мучитель, прошу Вас. Мне надо всё взвесить.

-Согласен, думать никогда не вредно. Уверен, что Вы сделаете правильные выводы к общему удовольствию. До вечера…

И, отвесив церемонный полупоклон, барон удалился. Лязгнул засов и Алёна осталась опять одна. Ей было о чём подумать. И тут она вспомнила свой вещий сон, и синюю пружину в глазах Ника. «Он справится, - поняла она, - с таким твёрдым взглядом не страшны ему никакие инсинуации барона. А вместе мы обязательно поддержим друг друга и что-нибудь непременно придумаем. Мы справимся, ведь всё возможно вдвоём». Решение созрело, она сделает вид, что поможет герру Николасу в операциях с браслетом, но на самом деле будет пытаться вдохновить Ника на попытку вырваться из заточения, из этой ненавистной зависимости от прихотей барона. И они обязательно победят в этой борьбе, иначе и быть не может, потому что не может быть никогда…

Глава 3

Оператор Браслета

« - Да, прав Коровьев!

Как причудливо тасуется колода!»

(«Мастер и Маргарита»)

А пока не настал вечер, Алёна вспоминала всю череду событий, произошедших после её расставания с Ником. Как она добиралась до Москвы в полупустом вагоне ночного поезда, как встретилась со старой подругой, которая приютила её на время. Жили они в маленькой съёмной однушке на самой окраине Москвы за МКАД. Вдвоём было легче платить за квартирку, и Катя приняла её очень хорошо. Они долго сидели за столом в кухоньке, с чаем и печеньем, обсуждали планы на будущее. Подруга работала секретаршей у директора фирмы, занимающейся производством и продажей сувениров. Вот тут и пригодилось Алёнино знание о поделочных камнях, и опыт их обработки. И оказалось, что у неё неплохой вкус и умелые руки.

Её приняли на испытательный срок в небольшой цех по обработке изделий из камня. Тут она и развернулась. Вскоре многие стали обращать внимание на то, какие красивые вещи выходят из её рук, посыпались заказы. Не сразу, конечно, где-то через год, но теперь она делала оригинальные вещи из малахита, нефрита и других дорогих материалов, по желанию заказчика. Сюжеты изделий приходили сами, из памяти, из сказок отца, да просто приходили. Её вещицы стали замечать коллекционеры, пошли серьёзные заказы на реставрацию древних изделий. Директор был в восторге от новой сотрудницы, и зарплата Алёны стала вполне приличной, даже по меркам столицы. Она съехала от расстроившейся её отъездом подруги и купила в кредит хорошую квартиру недалеко от офиса фирмы, в престижном доме с консьержкой и подземным гаражом. Уже через три года доходы позволили Алёне браться только за очень серьёзные заказы, а предметы из её рук стали выставляться даже на выставках и аукционах. А она чувствовала камень, видела в нём нечто живое, которое надо просто очистить от всего лишнего. И это приносило плоды!

Ника она вспоминала часто, почти каждый день, но возвратиться пока не могла. Должно было пройти время, и Алёна сама должна была почувствовать, что это время пришло. А пока ни с кем из мужчин она так и не сошлась, хотя многие теперь обращали внимание на её неброскую красоту, порой были даже навязчивы. Только не могла она перешагнуть эту грань, ей казалось предательством по отношению к Нику затеять интрижку, да и никто из окружающих её теперь людей, весьма небедных, кстати, не заставил затрепетать её сердечко. И потом, она была вся в работе, творчестве, и вообще мало замечала окружающих. Только поздно вечером, дома, иногда накатывала на неё тоска и хотелось всё бросить и помчаться к Нику. Но с утра отпускало, новый день сулил новые заботы, и отъезд откладывался на неопределенное время.

А потом появился Немец…Он был ярым коллекционером изделий из камня, древних и современных. Понятно, что дешевые поделки его не интересовали, а работы Алёны ему очень понравились. Он приобрёл пару её вещиц на аукционах, и теперь решил приехать сам, познакомиться с автором этих работ. Произвёл он на Алёну хорошее впечатление поначалу, отлично разбирался в камнях и легко отличал ерунду от достаточно серьёзной вещи. И он сошелся с директором фирмы, в которой работала по-прежнему Алёна. Не знаю уж каким образом, скорее деньгами, конечно, но он приобрёл даже некоторое влияние на её шефа. Теперь она поняла, чем Немец взял. Её шеф был страстным футбольным болельщиком и ещё более страстным любителем ставок. Тут все козыри были у Немца в рукаве.

В итоге тот уговорил её шефа отправить Алёну на работу в Германию, в замок Альтвальд, якобы для реставрации каминных фигурок и других изделий из коллекции фон Дутоффа. Долго уговаривать пришлось саму Алёну, ведь без согласия отправить её за границу невозможно, а её пугало всё, особенно незнание языка и незнакомое место. Решил всё тот же финансовый интерес. Алёне на карту перевели аванс в размере её годового оклада сразу, она тут же закрыла кредит и выкупила квартиру полностью. И столько же Немец перевел на фирму, как бы для компенсации отсутствия столь ценного работника в течение целого года, на такой срок был оформлен договор и приглашение. С визой проблем не было, так как приглашение от гражданина Германии барона фон Дутофф было оформлено по всем правилам, с гербами и печатями. Алёна, после раздумья, согласилась на новую работу, тем более, что ничто особо не держало её в России, кроме подружки Кати и Ника, конечно. С Катей она тепло попрощалась, а вот с Ником…Она дала себе обещание, что сразу после возвращения на родину, отыщет его в Н-ске непременно. И вот теперь ей уже и не надо ехать в Н-ск. Ник сам должен скоро приехать в Альтвальд. Так вот складывалась причудливо колода…

Полгода работала Алёна у фон Дутоффа, тот не мог нарадоваться её успехам. Восстановила все фигурки над каминами, статуэтки у входа и в парке, целую кучу повреждённых изделий из коллекции. Особенно тщательно приходилось трудиться над изготовлением точных копий некоторых древних и очень дорогих работ. Оплачивался её труд щедро, все пожелания исполнялись немедленно и с поражающей точностью. А жила она в этой же вот спальне, ставшей впоследствии тюрьмой. Она стала почти своей в этом замке, могла приходить к хозяину в любое время и заходить во все комнаты, включая даже кабинет фон Дутоффа. Такое доверие она заслужила своей исполнительностью, а так же кротким нравом и молчаливостью, которая была её фамильной чертой. Из замка Алёна почти и не выходила даже, всё ей привозили по малейшему запросу. И дёрнул же чёрт её одеть на свою руку этот несчастный браслет в тот несчастный вечер…

Алёна знала, конечно, чем зарабатывает её хозяин, да тот и не скрывал от неё, хотя, не был, понятно, полностью откровенен. А в тот вечер она зашла в зал, где герр Николас в одиночестве сидел в уютном старинном кресле перед большим телевизором и крутил в руках этот браслет. Когда она увидела эту вещь, её как током поразило, это же был тот самый…Не помня себя, девушка попросила посмотреть вещицу. Барон не удивился даже, думая, что это профессиональное, и дал ей браслет. Как только он оказался в её руках, она позабыла всё на свете, поворачивая так и эдак знакомую вещь. Браслет отзывался мягким теплом и приятным покалыванием, он был такой родной, так напомнил ей о Нике и их совместном квесте, что Алёна, не долго думая, надела его на своё запястье. Вот тут и началось…

Всё вокруг качнулось и поплыло. Вихрь неведомый и невидимый закружил девушку в воронке, все предметы вокруг потеряли на миг привычные формы, и где-то на краю периферийного зрения она на долю мгновения увидела экран телевизора, и ей запало в память время и счет на табло. В футболе она не разбиралась особо, конечно, но знала, что матч идёт 90 минут, и часто слышала названия команд, шеф постоянно смотрел футбольные матчи, и непроизвольно даже далёкая от футбола Алёна запомнила некоторые клубы. Так вот, матч заканчивался, и фаворит проигрывал 1-2. Затем всё в глазах её опять закружилось, звёздочками пролетели отблески, а потом всё остановилось…Алёна очнулась так же стоящей перед телевизором, только время на экране было первого тайма, и счет 1-0 в пользу фаворита.

Вот тут она и сделала большую глупость, сказав барону про окончательный счёт. Тот буравил её черными глазами насквозь и выпытал всё, что она помнила и ощущала. А потом накатила усталость, девушка покачнулась и чуть не упала. Шеф подхватил её и уложил на диван, укрыл пледом, снял с её руки браслет и сел досматривать матч. Алёна провалилась в небытие почти сразу, ощущая полную разбитость и неимоверную немощь. А потом накатили Сны…В общем так, на некоторое время герр Дутофф обрёл Оператора Браслета.

Глава 4

Правила игры

«Взор её притягивала постель,

на которой сидел тот, кого ещё

совсем недавно Иван на Патриарших

убеждал в том, что дьявола не существует.

Этот несуществующий и сидел на кровати»

(«Мастер и Маргарита»)

Впрочем, нельзя сказать, что барон особенно часто и жёстко эксплуатировал Алёну. Порой она чувствовала себя Маргаритой, приглашенной на Бал Полнолуния, хорошо хоть голую коленку для поцелуев висельников выставлять не было необходимости. Он настойчиво просил её несколько раз в неделю, когда проходили действительно серьёзные матчи, надеть браслет и поработать оператором. Параллельно очень тщательно исследовал браслет и экспериментам с другими претендентами не было конца, Немец был упорен до упрямства. Вот только все другие люди не подходили, ни у одного из всех испытуемых не прорезались даже минимальные, похожие на Алёнины, способности. Уникальность не приносила девушке ни малейшего удовольствия, и даже деньги на своём счете не радовали, тем более, что воспользоваться ими в замке у неё не было ни малейшей возможности.

Секретность операции доходила до паранойи, даже гулять девушке в парке при замке он запретил, не смотря ни на какие просьбы, мотивируя отказ заботой о её же безопасности. Барон под разными предлогами удалил лишних слуг и усилил наружную и внутреннюю охрану замка, наняв молчаливых и опытных спецов. К тому же натыкал во все углы следящих камер и защитных приспособлений. Казалось, что замок готовится к осаде.

Она ужасно уставала от сеансов, путалась память, вечная разбитость доставала. В какой-то момент времени она почти не сознавала уже, в каком мире находится, ведь сны уносили её постоянно в чужое, ужасное и мрачное измерение, чем-то напоминающее Ад Данте. В такие минуты бреда и слабости Алёна скорее всего и проговорилась о Нике, она не помнила об этом, но от этого легче не становилось. Барон пичкал её стимуляторами постоянно, только это мало помогало. Наверняка и наркотики заставлял принимать вместе с ними, потому что иногда девушка была какой-то вялой, послушной и безразличной ко всему, вот только по принуждению или приказу браслет не работал вовсе. Появились сбои в прогнозах, повлекшие за собой серьёзные финансовые потери, и Немец прекратил эти эксперименты, слава Богу. Так прошло месяца три-четыре, в течение которых барон сильно разбогател, а Алёна почти потеряла свою волю.

Но вот однажды девушка проснулась утром и перед её глазами отчётливо встала картинка - чем всё завершится, если она не прекратит работу с браслетом. Перед ней стояла она сама, но в каком виде – древняя худая старуха, с трясущейся головой и нечёсаными седыми космами. Она поняла, что этим всё и закончится для неё, и очень даже скоро. Взглянув на себя в зеркало в ванной, она видела в нём не 25-летнюю цветущую девушку, а средних лет тётку с ввалившимися щеками, острым носом и слезящимися потухшими глазами, худую до безобразия, и это всего за три месяца…Что же будет дальше? Смерть…

И тогда она, собрав остаток воли в кулак, высказала всё барону. Отказ от работы нельзя сказать, что сильно удивил Немца. Он и сам видел, во что превращается девушка, пытался, конечно, убедить её продолжить, но Алёна была непреклонна. Отстав от неё на время, тот просто запер её в спальне, но попытки принудить к работе не прекращал, хоть и безуспешно. А пока он отправил за Ником своего помощника, прожжённого дельца Альфреда. И вот теперь всё должно было вскорости измениться, вот только вряд ли к лучшему для Ника, если тот согласится стать постоянным Оператором…

А тем временем наступал тусклый осенний вечер. Толстые древние вязы грызли голыми ветками мрачные стены старого замка под холодным ноябрьским ветром. Вода капала с мокрых старинных ставней во двор, и Алёне казалось, что это слёзы старого дерева об ушедшем лете. Ветер подвывал в кронах деревьев, раскачивая ветки, как корявые скрюченные руки. Тёмная туча принесла очередной мелкий и нудный дождь. И только яркая красная роза освежала вид из окна, Алёна положила её на подоконник. Она увядала на глазах, и это напоминало девушке о скоротечности времени и о совсем уж не вечной красоте. Может и было что-то приятное в этом унылом вечере, но Алёне это было неведомо, и мысли её были такими же тягучими и серыми.

Но вот, наконец, раздались шаги и скрип запора. Это явился барон за ответом. К его приходу девушка переоделась, причесалась, даже косметичкой попользовалась, что не преминул заметить хозяин замка, явно пребывавший в хорошем расположении духа.

- О, да Вы похорошели, милая леди! Добрый вечер!

-Добрый, господин Николас. Если его можно назвать добрым…

-Можно, поверьте старому бездельнику. Потому как он принёс добрые вести. Ник с Альфредом завтра утром уже будут здесь! Разве Вас это не радует?

-Радует, конечно. Только Вы же не позволите мне встретиться с ним всё равно.

-Пока нет, тут Вы правы. Вы пребудете в замке инкогнито для него. Сначала мы должны обсудить все условия и принять правила игры. Так Вы согласны мне помогать, или, так скажем, не препятствовать?

-А что мне остаётся делать…

-Вот это правильный ответ. Возможно, когда всё наладится, я даже разрешу вам видеться. Только если Вы будете вести себя адекватно и не пытаться строить козни против меня. Вы порадовали меня своим ответом, не скрою, но я должен сначала понять, можно ли Вам доверять. А это покажет только время…и успехи Ника на новом поприще, конечно. Что ж, не стану Вам насаждать своё присутствие и покину Вас до утра. Доброй ночи, милая барышня.

-Доброй ночи, господин барон.

Герр Николас поморщился от слова «барон», но ничего не сказал, закрыв за собой дверь. Теперь Рубикон был перейдён, и пути назад не было. Оставалось продолжать игру. Тут Алёна вспомнила расхожую фразу: «Если английский джентльмен понимает, что по правилам он не может выиграть в игре, то он меняет правила…» Вот именно этим и решила заняться девушка. Пока все козыри в руках барона, и правила игры его, но ведь всё может поменяться. Нужно лишь быть твёрдой, последовательной и немного хитрой, даже много хитрой…Немец был очень подозрителен, умён и проницательностью обладал недюжинной, не иначе работа на бирже его этому научила. К тому же все документы Алёны, паспорта, контракт, счета лежали в его неприступном сейфе, и возможностей к нему подобраться сейчас не было никакой. Для начала надо было добиться покорностью и исполнительностью возможности свободно передвигаться по замку, как минимум. Следовало запастись терпением, и серьёзно запастись, а случай представится, надо лишь подготовиться и ждать. С этими мыслями девушка отправилась в кровать в более приподнятом состоянии духа, чем обычно. Чего-чего, а надеяться и ждать жизнь её научила…

Глава 5

Из жизни потеряшек.

Ник бежал вприпрыжку по лужам за стремительно удаляющейся за угол соседнего дома спиной Альфреда. Тот свернул, Ник за ним, и чуть не уперся в немца на полном ходу, тот застыл в ожидании и повернулся в сторону дома Ника. А там происходило следующее. Чёрный седан Ауди резко затормозил у двери, и оттуда выскочили двое крепких мужчин в чёрных куртках. Не думая ни секунды, они помчались к двери и тут же исчезли в подъезде.

«Успели, - выдохнул Альфред, - а ведь минутой позже…» Ник тоже понял, что вовремя они покинули гущу событий. Здесь, за углом соседнего дома, в тени старых лип, невозможно разглядеть в осенних сумерках их тёмные фигуры. «Повезло ещё, что они не рассчитывали на наше сопротивление, иначе подогнали бы этих двоих сразу, - добавил Альфред, - здесь они нас не увидят, но стоять долго не рекомендуется» Тут распахнулась дверь подъезда и из неё показались те двое, почти волочащие наших старых знакомых, Щуплого и Качка. Загрузившись в Ауди, они и не подумали сразу мчаться, а переговаривались с кем-то по телефону, видимо, получая инструкции. Затем рванули с места и исчезли за поворотом. «Думаю, к вокзалу полетели. Это в ту сторону? – спросил немец у Ника. А у того вдруг подкосились ноги, он смог только кивнуть.

Слабость и головокружение вдруг накатили на Ника удушливой волной, видимо схлынуло действие адреналина от всех событий. Альфред еле успел поддержать его за руки, не то он сполз бы на мокрый асфальт. Тогда ещё Ник не подозревал, что это и есть откат от работы с браслетом, и никак не связал своё нынешнее состояние с этим. Зато немец отлично, видимо, знал, что это такое, и умело поволок почти недвижное тело Ника к мокрой скамейке. Усадив его, сам сел рядом и достал из внутреннего кармана фляжку. Запах хорошего виски коснулся ноздрей Ника, а потом и глоток этого напитка влился в его горло, мягко обжигая внутренности. Волна слабости начала понемногу спадать, вместе с теплом от алкоголя. Ник сделал ещё один глоток, но Альфред отобрал фляжку со словами: «Хватит, в виски добавлен очень сильный стимулятор, в больших дозах крайне опасен, вызывает эйфорию и вседозволенность. А сейчас это вредно, как никогда. Полегче стало, можете думать и двигаться?»

Ник блаженно откинулся на скамейке и кивнул, говорить не хотелось, хотелось сидеть и никуда не бежать. Но, вспомнив об их ситуации, он встрепенулся: «Так что же нам сейчас делать, Альфред?»

-Первым делом надо добраться до Москвы самым незаметным образом. Поезд отпадает однозначно, на вокзале нас ждут. Автобусная станция далеко?

-Да нет, у нас всё рядом, пара кварталов. Только почему Вы уверены, что там нас не ждут?

-Уверенности, конечно, нет никакой…Да, а сколько до Москвы по автотрассе?

-Да километров триста. А что?

-Если поймать частника, не такси, то часов за пять-шесть он нас довезёт до места, деньги есть.

-Хорошо, только где его в Н-ске поймаешь, тут же не столица.

-Тогда остаётся автостоп. До трассы далеко?

-С километр где-то. Только ведь и там могут нас ждать.

-Не думаю. Людей у них не так много. Мы видели четверых, из которых двое злые на нас, как черти. Всё-таки в чужой стране надёжных наёмников не так просто найти. В любом случае, придется рисковать. Поезда, автобусы и таксистов они точно на заметку возьмут.

-Блин, а я еще свой телефон оставил дома. Может, сбегать? Они же все оттуда убрались.

-Ни в коем случае! Даже хорошо, что оставил, по нему не отследят нас. А то, что датчики и камеру в твоей квартире оставили, это же…к гадалке не ходи. Эти парни явно профи, хотя и облажались немного.

-Да, давно хотел спросить. Где Вы так научились говорить по-русски, с такими оборотами, без акцента?

-Да я учился в Москве, но сейчас не об этом. Можете идти?

-Постараюсь, только сильно не бегите.

-Хорошо, пойдём к трассе. По дороге что-нибудь подвернётся.

-Нет уж, - Нику стало чуть получше, и он не стал идти на поводу у немца, - никуда я с Вами не пойду, пока не расскажете куда и зачем, а потом уж я сам решу, бежать или не бежать. И откуда такие навыки шпионские, Вы не агент 007 какой-нибудь, надеюсь?

-Уфф…Не время сейчас, конечно, ну да ладно. Мне и самому не хочется вести Вас как слепого котёнка на поводке. Сразу только скажу, теперь обратной дороги нет к прежней жизни. Да и жизнь ли это была? Вряд ли… Так, проживание, сам ведь понимаешь. Давай уж тогда на «Ты», замучился я уже «выкать». Ни в одном языке мира нет, наверное, столь дурацкой привычки по отчеству величать.

-Да легко. Не сильно ты меня и старше. Давай на «Ты», так действительно проще.

-На самом деле мне уже под полтинник, но не в этом дело. Теперь, когда мы вроде как компаньоны, я расскажу тебе почти всё, что знаю об этом деле. Не обижайся, но некоторые секреты не мои, и разглашать их я не уполномочен. Герр Дутофф по головке не погладит, а, скорее, откусит её, он человек жёсткий…

-Добро, но скорее, а то я закоченел уже почти на этой мокрой скамейке.

-Не вопрос, только давай уже двигаться потихоньку, а то точно закоченеем. Единственно, осторожно, по возможности в тени и не по главным улицам.

-Хорошо, - вставая со скамейки, и отряхивая брюки, повёл за собой Ник, - начинай. Дорога не близкая, так что поподробнее и подоходчивее, а то, сам понимаешь, мне проще вернуться и постараться забыть всё.

-Это вряд ли, - словами красноармейца Сухова из «Белого солнца пустыни» ответил немец, даже с подобной интонацией. И начал рассказ.

-Немного о себе, чтобы понятнее было. Во-первых, о русском. У меня была русская бабушка, она меня очень любила и учила немного своему родному языку. Я оказался способным учеником. Кстати, я знаю ещё и французский, и английский, кроме русского и родного немецкого. Так вот, и учился я в Москве в МГИМО, пока не выгнали. Но это другая история, к делу не относится. Потом поступил по юношеской дурости во Французский Иностранный Легион, если тебе это что-то говорит.

-Говорит, как ни странно…Оттуда эти военные навыки?

-Ну, конечно. Служил я в Африке, в Тунисе. Потом ушел из Легиона и поехал на родину, в Германию. Там занимался много чем, но в итоге остановился на практике экстрасенса, об этом я тебе уже говорил. Некоторые способности у меня, действительно, есть, Браслет тому свидетель. Да, кстати, верни мне его от греха. В моём кейсе ему будет спокойнее.

-Да пожалуйста, - ответил Ник, снимая браслет, - мне он ни к чему. К тому же, я его именно тебе продал.

-Это точно, - Альфред тщательно упаковал браслет и продолжил рассказ.

-Так. На чём я остановился? Ах, да. Так я познакомился с герром Дутофф, сначала через Интернет, потом лично.

- Стоп, а что нужно было Немцу от якобы экстрасенса?

-Да он же страстный коллекционер безделушек, а у меня сложилась репутация человека, способного отыскать жемчужину в куче мусора. Он мне принёс несколько вещиц из своей коллекции, и я помог найти в них действительно стоящие. Потом ещё, и ещё…Дальше я стал помогать ему отыскивать новые экспонаты, оказывал ему ещё некоторые щекотливые услуги. В общем, через некоторое время он практически нанял меня своим секретарём и помощником, хотя никакого контракта никто не подписывал. Я оказываю ему услуги, он платит. Так мне стало известно о многих его делах и планах. Человек он очень неординарный, волевой, резкий порой, с обширными связями, так что работать с ним интересно.

- И выгодно, как я успел заметить.

-Да, не стану скрывать. Я почти забросил свою практику, да и времени не хватает на всю эту лабуду, если честно.

-Так, становится более понятно. А теперь расскажи, кто и зачем нас преследует.

-В мире бизнеса не бывает без конкуренции. Герр Дутофф вошел в состав учредителей одной букмекерской конторы, но он там не один такой, понятно. И ему приходилось делиться, сначала инсайдерской информацией, потом более точной, полученной с помощью браслета. Не бесплатно, конечно, но это напрягало, потому как и он зависел от мнения других соучредителей БК. Особенно его напрягал его коллега ван Стиллер, он его называет «Голландцем». Это весьма влиятельный и богатый человек, одержимый манией величия и жаждой власти. Он давно мечтает стать единоличным владельцем БК и спихнуть всех конкурентов. Некоторых ему удалось купить, некоторых посадить на крючок, добыв нелицеприятную информацию. Так что единственным его серьёзным противником остался герр Дутофф, и, если Голландец станет собственником источника информации от Браслета, то всему конец.

-Чему конец? – не понял Ник.

-Всему. Тебе, в том числе. Кстати, первому. Ты будешь просто подопытным кроликом, из которого будут тянуть все жилы, не считаясь ни с чем. Ты будешь просто пушечным мясом. Меня, скорее всего, просто ликвидируют, как использованный материал, отобрав браслет. Герру Дутоффу тоже придется продать свою долю бизнеса, чего он делать совершенно не желает. Так что все мы будем в убытке.

-Невесёлая перспектива…А что если выбросить браслет в какое-нибудь болото и забыть куда выбросил?

-Не поможет ни тебе, ни мне. Мы оба, в этом случае, не станем нужны никому, в том числе и герру Дутоффу, и, скорее всего, нас просто уберут, как ненужных свидетелей, и некому нас будет защитить. А это случится рано или поздно. Уж поверь мне на слово, это очень серьёзные люди, с большими деньгами и огромными связями, в том числе и в этой стране.

-И что же делать?

-Как можно скорее и как можно незаметнее добраться до замка Альтвальд. Там мы будем под защитой герра Дутоффа, а защита его весьма и весьма отлаженная. И в безопасности сможем спокойно зарабатывать деньги, теперь уже не делясь ни с кем информацией.

-Тебе легко говорить, добраться…С твоим опытом и возможностями. А я же простой обыватель, да ещё и поэт. Меня не учили палить из пулемёта и уходить от слежки.

-Ничего, я тебе помогу. Вместе мы должны справиться.

Тем временем, за разговором, они не заметили, как подошли к автотрассе, проходящей по окраине Н-ска. Движение по ней было достаточно активным даже хмурым ноябрьским вечером.

Глава 6

Контракт

Добрались наши компаньоны до Москвы быстро и без приключений, на удивление. Альфред договорился с водителем фуры, обедавшим в придорожной кафушке, и они с комфортом и в тепле доехали до МКАД. Дальше поселились на съемной квартире, зарезервированной тем же немцем по телефону через Интернет. Пара дней и пара десятков тысяч евриков ушли на загранпаспорт Нику, визы в Латвию с вызовом, малолитражку «Фольксваген Поло» с рук и всякие мелочи. В итоге, через неделю они были в Риге, где у Альфреда оказались хорошие связи. И затем уж совсем просто, это же практически Евросоюз, купили билеты и спокойно прилетели в Германию, в Мюнхен. Вы спросите, отчего так далеко от замка Дутова, да всё просто, чтобы их было труднее отследить. Герр Николас прислал за ними закрытый микроавтобус, и по отличным немецким дорогам они добрались до Альтвальда за четыре часа.

Ник уже совсем потерял счет времени и впадал порой в какое-то оцепенение от массы впечатлений. Когда они въехали в кованые ворота замка, он спал без задних ног. Разбудил его лёгкий толчок в плечо, это Альфред постарался. Раскрыв до упора глаза, Ник увидел распахнутую заднюю дверь фургона, почти упёртую в дверь какой-то подсобки. «И здесь конспирация» - подумал он, и не ошибся. Дверь вела в кладовку, а оттуда в кухню, и уж потом наверх, в сам замок. Если кто-то и пытался разглядеть, кто вышел из фургона, в какой угодно бинокль, то был сильно разочарован. Наконец, они оказались в нижнем холле, а тут было на что посмотреть. Глаза Ника разбежались в разные стороны от обилия оружия и чучел зверей, статуй из мрамора и картин известных художников, серебра и позолоты...Всё было оформлено с хорошим вкусом, явно толковым дизайнером, и, наверняка, без фальшивок. Даже картины старых голландцев, похоже, были настоящими, по крайней мере на вид.

«Да, дорогой друг, здесь только подлинники!» - услышал Ник бодрый голос за спиной, и немедленно обернулся, успев подумать: «Неужто он читает мысли?» Немец приветствовал его вялым рукопожатием, по-русски, но руки были затянуты в мягкие кожаные перчатки. Затем, приобняв Ника за талию, Немец повёл его к нтикварному кожаному дивану у огромного камина, усадив его (Альфред сел сам), присел напротив в музейное кресло, почти утонув в нём. Острые чёрные глаза его рассматривали Ника с таким упорством, что тому скоро стало не комфортно. Спас его Альфред, успевший разлить по бокалам коньяк. Согрев в руках и отпив глоточек, Ник понял, что такого не пил никогда.

- Это настоящий «Мартель», из провинции Коньяк, 25-летней выдержки, - похвалился Немец, вот только в словах его никакой похвальбы не было, просто констатация факта.

- Замечательный напиток, - не покривил душой Ник, допивая бокал.

- Ну, вижу, что Вы начинаете приходить в себя. Это не может не радовать.

- Если честно, я не совсем ещё проснулся. А сейчас утро или вечер? В фургоне ничего не видно было.

- Сейчас 5 часов дня, и я не смею Вас надолго задерживать. Вы должны отдохнуть с дороги. Комната ваша давно готова, обед принесут через полчаса туда же. Идите, принимайте душ, поешьте и выспитесь хорошенько. Завтра будем заниматься делами и разговорами.

- Благодарю Вас, Вы весьма радушный хозяин.

- Да не за что. Это я Вас благодарю от всей души за то, что не отказались принять моё приглашение. Очень и очень приятно познакомиться с Вами лично…

- И это взаимно, поверьте.

На этом поток вежливости был прерван старым слугой барона Руди, который пригласил Ника в его комнату. Раскланявшись (мысленно) с хозяином замка и Альфредом, они проследовали на второй этаж по чёрной мраморной лестнице и оказались в весьма антуражной спальне. Впечатлений на сегодня хватало уже, рассматривать комнату Ник особо не стал, принял душ в роскошной современной ванной, поел и уснул в мягкой кровати, как провалился, без снов.

Утро пришло ветреное и сырое, туман ещё лежал в уголках большого парка, между старых деревьев, мелкая изморось украсила жухлую траву капельками бриллиантов, мерцающими под негреющим солнцем, изредка пробивающимся сквозь тёмные, серые тучи. Дворник сметал в кучи опавшие листья, шурша метлой из деревянных прутьев, охранник в тёмном прошел с обходом по парку, высматривая неведомо что в гуще деревьев, мимо двери прошаркал слуга, явно неся кому-то завтрак. Ник проснулся в добром расположении духа и теперь ему всё было интересно. Приведя себя в порядок в ванной, он вышел из неё в тёплом халате и увидел, что на столе уже стоит завтрак, дымится в джезве кофе, парит омлет и остывают круассаны. С аппетитом позавтракав, Ник переоделся, выкурил сигарету и уселся в кресле, с интересом рассматривая комнату, в которой ему, похоже, придется жить не один месяц.

Если бы он знал, как выглядит комната Алёны в этом замке, то был бы очень удивлён тем, как они похожи. Те же окна-бойницы со ставнями старого дерева, те же не штукатуренные стены из дикого камня, те же рыцарские доспехи, средневековый стол и большая кровать под балдахином. Единственно, их спальни были в разных частях замка. С современной ванной, пристроенной явно позже, Ник успел познакомиться уже. Вот только камин был настоящий, с тлеющими углями, кованой решёткой и охапкой дров. От него исходило доброе и сухое тепло, так приятно согревающее в это холодное утро.

Долго прохлаждаться и предаваться раздумьям ему не дали. Тот же Руди по-немецки пригласил его в холл. Каким-то образом не знающий языка Ник больше по жестам и мимике понял, чего от него хотят, и проследовал за старым слугой вниз по лестнице. Там уже в своём любимом кресле расположился с ноутбуком хозяин замка, Альфред сидел на диване и крутил в руках браслет, ожидая Ника. Вежливо поприветствовав друг друга все снова расселись во вчерашнем порядке. Руди разлил из красивого китайского чайника ароматный зелёный чай в фарфоровые пиалы с драконом и все молча предались чаепитию.

- Наслаждаюсь свежим Лун Цзином, - произнёс задумчиво герр Николас, ставя пустую пиалу на бамбуковый чайный стол, - только китайцы понимают толк в чае.

- Согласен, - ответил Ник, - Колодец Дракона чудесный напиток.

- О! Вы и в чае разбираетесь?

- Да, приобщился уже давненько к китайской чайной церемонии. Только такой чудесный Лун Цзин пить не приходилось, не по карману.

- Ничего, скоро Вы сможете себе позволить пить только элитный чай.

Пока Руди заливал в чайник горячую воду и разливал второй пролив по пиалам, Ник рассказывал то, что знал о чае, а знал он немало.

- Чай в чайнике должен быть всегда без воды, заваривается Лун Цзин в чуть остывшем кипятке несколько десятков секунд, а потом наливается в Чахай (Чашу Справедливости), большой сливник по нашему, и разливается по пиалам уже из него. Почему Справедливости, потому, что у всех участников чаепития получается одной крепости заварка, и чай в чайнике сухой. Таким образом хороший чай выдерживает 5-6 проливов. Надо лишь постепенно увеличивать время выдержки.

- Хорошо, в следующий раз заваривать будете Вы, Ник. Чахай я найду, и чайник электрический с поддержкой температуры за мной.

- Да с удовольствием!

- А теперь перейдём к делам. Кстати, как Вам комната и еда, есть пожелания?

- Да нет. Всё замечательно. И у Вас чудесный замок, со своим лицом и колоритом.

- Спасибо, я старался не сильно его переделывать.

- И это Вам удалось.

- Хорошо. Теперь о деле. Наш друг Альфред посвятил, надеюсь, в суть вопроса. Давайте прямо. Вы готовы поработать с Браслетом?

- Для этого меня и доставили сюда, я так понимаю. Только давайте обсудим условия сделки, ведь это именно сделка?

- Вы правильно понимаете. Учитывая некую уникальность Вашего дара, Вы имеете возможность до некоторой степени диктовать свои условия. И, если они не будут прямо противоречить моим планам, я готов их обсудить. Только прошу, без лишней упертости и фанатизма. Приступайте…

- Да условия мои весьма просты. Первое — не более трёх сеансов в неделю, силы мои не беспредельны и надо их экономить. Второе — сроки. Я не собираюсь жить здесь вечно. Готов поработать на Вас три месяца, к примеру. За это время Вы постараетесь найти других операторов. А мне поможете вернуться в Россию. Ну и третье — меркантильное. Думаю, за каждый сеанс я должен получать вознаграждение, к примеру 20 тысяч евро меня бы устроило. Можно на карту моего банка или на банковский счет на моё имя. Скажем, в Райффайзенбанке, он в России популярен, как и в Германии. Больше условий у меня нет. Что Вы думаете по этому поводу…

- Давайте расставим все точки над «И». Вы находитесь в моем замке, под моей охраной, так что придется Вам играть по моим правилам, хотите Вы или нет, это моё первое условие. Кстати, для чистоты сделки мне пришлось забрать у Вас паспорт, карту и деньги. Поверьте, на это мне пришлось пойти исключительно в интересах сделки.

- Вот как. Вы лишаете меня всего и хотите, чтобы я честно на Вас работал? Это плохое начало.

- А вот это уже мне решать. То, что Вы находитесь здесь, знает лишь минимум людей, и все они здесь.

- Так Вы хотите держать меня невольником здесь? Так не пойдёт.

- Давайте не впадать в крайности. Вы свободно можете передвигаться по всему замку в течение времени, о котором мы договоримся. Выходить из него я не рекомендую для Вашей же безопасности. У нас серьёзные конкуренты и шутить они не любят. Если что-то пойдёт не так, Вас могут просто ликвидировать. Потому не советую подходить даже к окнам, тем более из них высовываться.

- Тогда чем же это не тюрьма?

- Согласен, ограничения передвижения временно имеют место быть. Однако, это бизнес, который требует некоторых жертв. И это одна из них. Теперь о втором условии. Я потратил массу времени и денег на то, чтобы доставить Вас сюда, поэтому три месяца меня никак не устраивают. Моё условие — полгода и я отправляю Вас богатым человеком в Россию сразу же по истечению этого срока. Условие по количеству сеансов в неделю и сумме вознаграждения считаю уместным и принимаю. Счет в указанном Вами банке я открою сам, на Ваше имя. Вы только подпишете договор с банком, служащего я привезу сюда. Устраивает такой расклад?

- Мда, жесткие условия, Вы не находите?

- Жизнь сама по себе штука жесткая. Если Вы согласны, подпишем контракт сегодня же. После обеда Вы получите счет в банке. Да, и ещё. В случае невыполнения по любым причинам условий этого контракта с Вашей стороны, я оставляю за собой право наказать любыми способами, вплоть до физических. Это нормальное условие. В мире бизнеса это обычная практика.

- А если я откажусь?

- Это Ваше право. Тогда я просто вышвырну Вас на улицу без денег и документов. Вашим рассказам никто не поверит здесь, языка Вы не знаете, а полиция ко мне даже и не придёт, сочтя Ваши россказни бреднями. То же случится, если даже доберетесь до посольства, кстати, и там у меня есть нужные люди. 99% даю на то, что Вас закинут в тюрьму местную, и надолго. Об этом я позабочусь. А вот если Вы попадете в руки Голландца, тогда вообще труба. Без Браслета Вы для него никто, и, скорее всего, его люди Вас просто грохнут. Ясен расклад?

- Вполне. А если Вы не исполните условия контакта?

- Такого быть не может в принципе, но, если что-то пойдёт не так, Вы имеете право выйти из игры в любое время, я обещаю Вас отпустить с документами и деньгами. Это я тоже запишу в контракт, если угодно. Только не надейтесь, все условия я выполню непременно, ведь это в моих интересах. Любое Ваше пожелание и просьбы будут удовлетворены немедленно в пределах этого замка.

- Понятно. Придётся пойти на Ваши условия и довериться Вашей порядочности и Вашему слову, ведь Вы дадите слово чести, что все условия контракта будут выполнены?

- Моё слово Вы имеете, я не разбрасываюсь такими вещами. Альфред будет свидетелем. Клянусь жизнью, что выполню со своей стороны все оговоренные ме

жду нами условия. Теперь Ваша очередь.

- И я клянусь жизнью…

- Вот и договорились...Тогда за работу, а пока отметим нашу сделку глотком душевного коньяка.

Другие произведения автора:

Баллада ч.4

Песня "Боль" Джонни Кэш

Умываешься рассветом...

Это произведение понравилось:

Нэля Котина

Раиса Манухина

Stefanija Kamininiene

Людмила Кузнецова