В бане

  Любил дед Антон в баньке париться, иной раз трижды в неделю туда наведывался. Едва засобирается, супруга его, Агриппина Ильинична, браниться начинает:

   - Вот повадился-то, окаянный! Сколько денег на эту баню тратит!

   - Ты, бабка, не шуми, - тут же парирует дед Антон. - Лучше носки чистые мне положи. Я ведь на свою пенсию хожу - раз, и все время чистый - это два. А деньги-то тебе к чему? Шубу, что ли, покупать? Так у тебя пальто с каракулем есть, век его не износить. А еще пять пар обуви.

   - Да ладно тебе, - вроде успокаивается бабка, - смотри там, не запарься в конец.

...В ту среду денек выдался ясный, солнечный и теплый. Вышел дед на улицу - благодать, красота, свежий снежок под ногами поскрипывает. Идет старик себе, жизни радуется. А тут ворона откуда не возьмись, и давай себе талдычить по вороньему: 

   - Кар да кар...

   - Ты что это тут раскаркалась? - возмутился дед Антон. - Баню, что ли, мне хочешь испортить, беду каркаешь?

Махнул рукой на ворону, та и отлетела в сторону. Присела на другом дереве и поглядывает на деда, что это он дальше делать-то будет. А дед уже кричит соседу:

   - Эй, Максим, пошли в баню. Сегодня среда, пар сухой будет.

Максим, мужик лет сорока, тоже уважал хорошую баньку и потому сказал:

   - Сейчас догоню.

Народ у бани уже томился и живо о чем-то спорил. Максим и дед Антон прислушались.

   - Ты,  Петр не замечал,  как в  нашей  бане инопланетяне моются? - шутливо спросил Степан.

   - Да ну, кто их видел-то?

   - Да вот Иван, говорят, видел в парилке.

   - Ну, Иван... Этот такого с похмелья наплетёт...

   - Да нет, - вмешался в разговор солидный мужчина в очках, - это не инопланетяне, а иностранцы прилетели на презентацию фирмы «Зингерс». Вот они-то и мылись в нашей бане.

   - Да ну, - возразил дед Антон, все это время прислушиваясь к разговору, - сколько раз хожу, а что-то сроду никаких иностранцев не видел. Уж их-то я бы в раз узнал.

А Иван заспорил:

   - Вот вам крест, видел их. Ну вот как вас сейчас.Четверо их было инопланетян-то. Зашел я тогда в парилку смотрю, а они там сидят. Один черный весь, а глаза белые-белые... Я, понятно, быстро оттуда вышел, ничего понять не могу, а только глаза вот жжет...

   - А ты примочки сделай, - посочувствовал дед Антон, - слышал, чаем свежим шибко помогает. 

Оглянулся тут дед, а рядом негр. Ну, прямо натуральный негр. Это же надо, какой черный-то, подумал дед Антон, и зачем ему мыться, все равно ничего не видно...

   - Ну вот, - прошептал рядом Максим, - говорили же, что иностранцы прилетели, а вы заладили: инопланетяне, инопланетяне...

   Негр как зашёл в парилку, так пропал. А дед Антон так на этот случай рассуждает:

   - Человек привык в Африке к жаре. А у нас тут Сибирь-матушка, вот и сидит в парилке, отогревается.

Подошло время и ему в парилку идти. Заглянул туда, негр на полке сидит, черный весь, блестит, только белки глаз сверкают. Жар кругом, а ему хоть бы что, лепечет что-то по-своему.

  Тут еще один мужик в парилку зашел, здоровенный такой. И давай веником махаться.

   - Да ты что, - взмолился дед, - руки, ноги жжет!

   - А ты рукавицы и шапку надевай, - ответил верзила и полез на полок.

Не выдержал дед и вышел. А следом - негр чуть живой, и сразу в раздевалку. Дед за ним, интересно поговорить.

   - Ну, что, русский мужик тебя в парной осилил?

   - Карашо, - отвечает негр, - рус Иван Африка не живот.

Не понял дед, при чем здесь живот, хотел было еще поговорить с негром про жизнь, да тут Максим подошел.

  - Пошли домой.

Старик не стал перечить. Быстро собрался. А негр вновь в парилку ушел. По дороге долго молчали. Каждый думал о своем.

   - Вот ведь штука какая, - рассуждал вслух дед Антон, - какое совпадение. По дороге в баню я встретил черную ворону. Она-то и накаркала мне негра в бане. Я ведь в первый раз негра вижу. Разговорился с ним, интересно же, а ты вот помешал.

Максим промолчал. Так и дошли до дома.

...А вскоре дед захворал простудой. Врача вызвали. Тот послушал старика, выписал таблеток разных и сказал:

   - Хрипы в груди есть, надо соблюдать постельный режим, ставить горчичники.

Бабка Агриппина за переживала, ласковой вдруг сделалась:

   - Антоша, тебе что-нибудь принести?

   - Соседа позови, - ответил дед Антон, а когда тот пришел, все про баню расспрашивал: как там, в бане - то? Кто приходил?

Прошел месяц. Агриппина деду банки, горчичники ставила, таблетками поила, а болезнь все не хотела уходить из старческого тела. Как-то зашли мужики знакомые:

   - Пошли, дед, в баню с нами.

Старик засобирался, Агриппина давай отговаривать:

   - Куда ты, такой больной?

   - Может, поможет, вот возьму масло пихтовое, натру грудь прогреюсь, на парюсь... Должно же помочь.

 В бане дед решил париться по-особому. Намазался мазью, надел шапку, рукавицы, валенки с калошами, взял березовый веник, было пошел уже в парную, да мужики остановили:

   - Ты что, дед, тронулся? Валенки-то хоть сними.

   - Да ноги жжет мне.

Валенки все же снял. В парную пришел, полез на полок, а все почему-то от него шарахаются. Кто был в парной, выбежали. Кто от вида старика, кто от странного запаха, исходившего от него. Один цыган остался. Принюхался к старику и говорит:

   - Запах знакомый. Я такой мазью кобыле раны смазываю.

   - Да ты что! А как она называется? – заволновался вдруг дед Антон.

   - Дегтярная.

   Осмотрел себя дед Антон  и  ахнул.   Мазь расползлась по всему телу. Уж на что у цыгана кожа темная, а у деда еще темней, ну прямо как у того негра стала.

   - Видать перепутал я мази то, - сообразил дед и давай скорей отмываться. Парилку мужикам пришлось проветривать и отмывать.  На деда напустились:

   - Ты что, старый, совсем из ума выжил! Давай домой иди.

   - Да не могу я, - ответил старик. 

В бане его разморило, совсем ослаб. Мужики помогли ему до дому добраться.

   - Ой, душной-то какой! Вот наказание-то, - запричитала Агриппина.

   - Зато куда хворь делась, - парировал дед, - видать мазь помогла.

   - И то правда, - согласилась старуха, - вот и хорошо,вот и хорошо.

...Дед и впрямь на поправку пошел. Чуть полегчало, - опять в баню засобирался. Он и сейчас туда ходит, только мази не путает.

   1997г.