Что делать человеку, если у него уже все есть? Деньги – пожалуйста. Власть – сколько угодно. Женщины – только отбивайся. Плюс небольшой особнячок на южном берегу Франции, личный геликтопер и маленький, но реактивный самолет. Ну, там еще яхта на Средиземном море, усадьба в Барвихе и остальное так, по мелочи. Да, еще Люся из Шепетовки для экстрима.
Зачем было обладателю всего этого, коренному обитателю нашего Белого Дома идти в народ – до сих пор непонятно ни его жене, ни его любовнице ни даже той самой Люсе из далекой и когда-то своей Шепетовки.
Но Максим Максимович Королев, или по версии его подчиненных, Лысый Чибис и Штирлиц, решил однажды, на короткое время стать частью того мейнстрима, который проносится мимо окон его служебного автомобиля во время поездок на работу в Белый Дом и обратно.
Ведь, несмотря на груз прожитых лет, министерское кресло и наступающий простатит, Максим Максимович в душе всегда был обычным рабочим пареньком с самарской окраины. Подраться с соседней улицей, девчонок позажимать на танцах, с гитарой в подъезде посидеть.
«Мой «Фантом» в тумане быстром, в небе голубом и чистом снова набирает высоту», - орали пацаны в далеком 75. Эх, было время!
А затем четыре курса строительного, портвейн три семерки, покер или преф до утра в общаге. Два года в стройбате. И снова строительный. И снова танцы, девочки и карты. И третья полочка в общем вагоне по пути на шабашку. И самое главное, что строительный находился в Питере. Затем, перестройка, мэрия, нужные связи, Москва, Белый Дом, министерский портфель. Особнячок во Франции, яхта, маленький, но реактивный самолет, Люся из Шепетовки… Тьфу, как все надоело.
А так хочется вернуться назад в прошлое. Сесть в невидимую машину времени и попасть в ту прекрасную молодость!
Словом, надо уйти обратно в народ.
Но, идти в народ с крайне узнаваемой физиономией было нельзя. Поэтому, Максим Максимович слегка загримировался. Он наклеил себе усы и бороду. Надел старенький, кургузый пиджак и надвинул на глаза кепку.
- Словно, Ленин в Разливе, - решил он, глядя на себя в зеркало. – Теперь точно никто не узнает. Кто теперь Ленина помнит.
В народ было решено выдвигаться на старом, неприметном жигуленке 7 модели. Для храбрости перед началом поездки путешественник во времени принял для храбрости два по сто коньячку и сел за руль.
Москва встретила Максим Максимыча полным транспортным коллапсом. Кутузовский стоял мертво и покорно. Там впереди пропускали кортеж того, у кого наш герой бывал как минимум раз в неделю.
«Вот, сука, - шевельнулось в душе Максим Максимыча что-то человеческое. Что-то давно забытое.
Прошел час. Кортеж так и не ехал, а пробка все стояла и разрасталась. И нашему новоявленному Штирлицу жутко захотелось по-маленькому. Он повертел головой из стороны в сторону, но кроме сплошных рядов автомобилей, стоящих слева и справа, ничего подходящего не заметил.
Тогда озираясь и пряча голову в воротник, Максим Максимович выбрался из машины и пописал на колесо стоящего впереди внедорожника БМВ. «Тоже на семерке ездят», - успел подумать Лысый Чибис, как из немецкого джипа вышел водитель и не слова не говоря, дал ему по физиономии. В это время вип-кортеж промчался мимо и поток медленно и нехотя начал трогаться по своим делам. Когда искры из глаз Максим Максимыча погасли, он попытался зафиксировать номер уезжающего с места происшествия БМВ.
777 – ООО, - твердили дрожащие от обиды губы водителя отечественного авто. – Где-то я этот номер видел.
Королев напряг мозговые извилины, и вспомнил! Это же его номер. Точнее номер его персонального министерского автомобиля. И водитель – Леша. Точно – Леша! Это же его водитель ему морду набил!
- Вот, сука! – задрожал от гнева Максим Максимович. – Приду на работу, уволю к чертовой матери за такое отношение к простому народу.
Тут раздался свисток, и жезл гаишника приказал водителю Жигулей встать на обочину.
- Капитан Петров-Водкин, - представился офицер. – Ваши права, свидетельство на регистрацию, страховка и техталон.
- Слушай, командир, - начал вспоминать молодость Максим Максимович, – давай – полтинничек, и я поехал.
- Куда поехал, - удивился гаишник. – Таким как ты на Кутузовском вообще нечего делать. Да еще и несет, как из пивной бочки. Да еще и на Ленина похож. Ну, ты, мужик попал, скажу - по полной.
Тут Максим Максимович дал по газам, оставив Петрова-Водкина глупо хлопать глазами. Большей наглости от обычного водителя отечественного авто он не ожидал, потому и припоздал с погоней.
Максим Максимович тем временем припарковался возле станции метро. Бросив автомобиль, он решил проверить, есть ли жизнь там, под землей. Последний раз Королев был в подземке, когда билет туда стоил пятачок.
В вагоне, расплющенный словно банан под асфальтовым катком, Максим Максимович быстро спекся. Особенно, когда его почему-то назвали чуркой черножопой и двинули по голове рюкзаком. Толпа, выходя на «Парке Культуры», вышвырнула Королева на лавку, на которой спал мужик, пахнущий дешевым сортиром.
«Чур меня, чур меня», - прошептал еле слышно наш герой, выбрался наверх, поймал такси и рванул домой, в Барвиху.
Там его, ахая и охая, приняла на руки престижная жена, отмыла, побрила, и на следующее утро свежий, как малосоленый огурчик, Максим Максимович уже садился в свой служебный автомобиль.
Водитель Леша, тихонько отъезжая от дома и ювелирно руля между клумбами, рассказал, как вчера какой-то мудак посреди Кутузовского нассал ему прямо на колесо, и что пришлось дать тому по физиономии.
- Ну и правильно сделал, - пробурчал Максим Максимович. – Столько мудаков на этом свете развелось, плюнуть уже некуда. Поехали в Белый Дом на совещание.
И черный БМВ, взревев и включив мигалку, врезался в поток автомобилей, спешащих по Рублевскому шоссе по своим неотложным делам.
А после совещания Максима Максимовича Королева ждала Люся из Шепетовки. А потом маленький, но реактивный самолет и Средиземное море. А прошлое… Пусть оно остается там, где были портвейн три семерки, пуля до утра и «Мой «Фантом» в тумане быстром, небе голубом и чистом снова набирает высоту».
«Жить надо настоящим», - подумал Королев, проезжая по Кутузовскому проспекту мимо инспектора ГИБДД Петрова-Водкина, вытянувшегося во фрунт и отдающего ему честь. – Включи-ка, Леша, мигалку, что-то мы медленно сегодня едем.
Новые
Меню
