Баллада о гальванизации

БАЛЛАДА О ГАЛЬВАНИЗАЦИИ

Посвящается Алексею Широву

Все события, описанные в рассказе, вымышлены. Автор не несет никакой ответственности за возможные случайные совпадения имен, портретов, названий учреждений и населенных пунктов, а также какие-либо иные случаи непредсказуемого проникновения чистого вымысла в реальность.

На чемпионате мира среди юниоров главный фаворит, пятнадцатилетний россиянин Андрей Есауленко занял всего лишь четвертое место, уступив первенство Хайме Сантосу из Испании. Разумеется, последовали оргвыводы.

- Жизнь - зло, везде непруха, а Сантос - классический урод, - под нос напевал  Андрей, в то время, как заседании молодежного комитета РШФ старший тренер молодежной сборной Анатолий Буковский рвал и метал.

- Это сколько же денег было истрачено впустую, а результата ноль без палочки, - кипятился тот. - ваш уровень, молодой человек, крайне низок. С этой минуты вы поступаете в распоряжение нашего заслуженного методиста Марка Израилевича Турецкого. Я очень надеюсь, что под его чутким руководством ваши  шахматные способности значительно улучшатся, - Буковский что-то записал в свой блокнот. 

Заслуженный тренер России Марк Израилевич Турецкий имел репутацию опытного и квалифицированного наставника, подготовившего целую плеяду известных гроссмейстеров и мастеров. Поэтому Андрей не удивился, когда новый тренер вызвал его уже в понедельник к себе в «мастерскую» для первого втягивающего занятия.

- Я планирую на этом мальчике продолжить испытания своей новой методики, - Турецкий ходил по комнате, размешивая сахар в стакане с чаем, - а именно практического применения волновой гальванизации, так сказать, передаче мыслей. Ее смысл состоит в посыле знаний и информации от одного человека к другому посредством воздействия на отдающего и получающего информацию слабыми разрядами электрического тока. 

Его внимательно слушали, сидя на старом диване, покрытом пледом, старые друзья профессора, сотрудники журнала «Шахматный сатирикон» - обозреватель Вася Кроликов, наборщик Михаил Волопасов, критик Оле-Помойе, подпоручик, специалист по букмекерству Николай Базаров и ответственный секретарь Антисема.

- В этот раз я собираюсь раздвинуть все рамки и сломать все догмы, - важно продолжал Турецкий. - я хочу передать этому парню знания, способности и мышление девятого чемпиона мира Тиграна Акоповича Петросянца!

Все присутствующие зашумели. 

- Он же давно умер! - воскликнул Базаров. - Это невозможно!

- Ничего невозможного нет, - отметил Турецкий. – опыты гальванизации можно ставить и на умершем организме. Главное, чтобы сохранилось тело, а самое важное – чтобы сохранился мозг. Из чемпионов мира только тело Петросянца было забальзамировано его болельщиками и поклонниками и выставлено в специальном склепе на Востряковском кладбище. Мозг Тиграна Акоповича сохранился благодаря использованию при захоронении специальных технологий; так что это наилучший вариант.

− И что мы собираемся делать?

− Нам следует вывезти тело Петросянца из склепа и привезти его в лабораторию, − невозмутимо заметил  Турецкий. – затем мы проведем ритуал передачи знаний от экс-чемпиона нашему молодому мастеру.

− А как вы видите практическую сторону дела? – не выдержал Волопасов.

− Мы приедем ночью на кладбище, взломаем склеп и вынесем тело Тиграна Акоповича, переложив его из гроба в специальный контейнер, наполненный спецраствором, изготовленным по моей рецептуре. Это маленькое, но ответственное поручение будет возложено на вас. Как вы понимаете, за эту маленькую услугу вы будете поощрены каждый немаленькими суммами.

Страсть к деньгам и плачевное финансовое положение журнала взяли верх и на следующий день вся группа собралась у Востряковского кладбища около девяти вечера. Пятеро во главе с профессором сидели в кузове микроавтобуса "Фольксваген”, Антисема сидел за рулем. С места стоянки была видна обширная территория кладбища, огражденная высоким забором.

— Так, — сказал Оле-Помойе, — там только сторож...

— Сторожа мы нейтрализуем, - заметил Волопасов.

Дождавшись, пока окончательно стемнеет, Кроликов и Волопасов направились к сторожке. Кинув несколько камешков в окно домика, они дождались пока сторож выйдет из своего укрытия.  Тут же общими усилиями незваных гостей он был нежно усыплен хлороформом и связан изолентой. 

- Путь свободен! - раздался голос в мобильнике профессора.

Микроавтобус резво подъехал к воротам и пока подпоручик Базаров управлялся с замком с помощью универсальной отмычки, в кузов сели прибежавшие Михаил и Василий. Наконец препятствие было преодолено и фургон въехал на территорию кладбища.   

- Направо, а затем прямо, - давал указания Марк Израилевич.

"Фольксваген” остановился у склепа. Все пассажиры кроме Антисемы и Волопасова вышли из машины. Николай повторно удачно использовал отмычку и уже через пару минут путь в склеп был свободен. 

Они прошли в тесное, низковатое помещение, спертый, затхлый воздух ударил им в лица. У стены на небольшом возвышении стоял просторный широкий саркофаг.   

— Тащите контейнер! — скомандовал в трубку профессор.

Физически крепкий Вася Кроликов стал резво отвинчивать болты, на которых держалась крышка саркофага гаечным ключом, а Антисема с Волопасовым притащили, отдуваясь, длинный серебристый контейнер.

Наконец крышка саркофага мягко открылась. Профессор зажег фонарь и заглянул внутрь. 

На красном бархате лежало тело девятого чемпиона мира, искусно мумифицированное. Мастера бальзамирования знали свое дело - казалось, что в саркофаге лежит живой человек, только сильно истощенный. Кроликов, заглянув внутрь, восхищенно покачал головой.

— Вытаскивайте и аккуратно кладите тело в контейнер! Осторожно, только ни в коем случае не повредите, - сохранял спокойствие Турецкий.

Мумию Тиграна Акоповича Кроликов и Волопасов крайне бережно переложили из саркофага в контейнер, обработанный специальным покрытием, который был заполнен концентрированным физиологическим раствором, изготовленным профессором лично по рецептам из старинных книг. По поверхности жидкости плавали многочисленные кусочки льда.

— Давай, — двое верных помощников профессора мягко опустили тело Петросянца в жидкость и плотно закрыли крышкой. Затем при участии Оле-Помойе они погрузили контейнер вглубь фургона, усевшись после по обе стороны от ценного груза.  

— Закрывай! - скомандовал профессор. 

Антисема задвинул назад крышку саркофага и быстро завинтил болты. 

— Готово!

Покидая склеп, Марк Израилевич махнул стоявшему "на стреме” подпоручику - Базаров тут же умело поставил замок на место, создав полную иллюзию отсутствия следов взлома. Затем он побежал к фургону, где уже сидели все остальные, а Антисема заводил мотор. 

Организаторы мероприятия выехали с кладбища через запасной выход, смяв кое-где забор из сетки-рабицы, увозя с собой ценнейший груз для проведения необычайного эксперимента.

Через два дня Андрей Есауленко приехал на место условленной встречи. Он весьма удивился, что по адресу, данному ему по телефону Турецким, находится частный медицинский центр "Эскулап”. Еще больше он изумился, когда у ворот здания его встретил подпоручик Базаров.

- Не удивляйся, - сказал он с улыбкой. - Марк Израилевич решил провести с тобой, так сказать, индивидуальное занятие. Не волнуйся, здесь не будет никаких посторонних лиц. Пошли за мной.

В вестибюле Андрей увидел Оле-Помойе и Васю Кроликова, а рядом с ними - сидевшего за столом в качестве дежурного Антисему с мобильником в руке.

- Сегодня у нас с тобой пробный практикум, - продолжал подпоручик, - а это стоят ассистенты профессора. Рабочий день у медперсонала клиники уже закончился, так что в здании мы одни. Это сделано для того, чтобы нам никто не помешал в работе.

- А где же профессор? - поздоровавшись со всеми, спросил Андрей.

- Он ждет нас в лаборатории. 

Оставив запершего главный вход Антисему на месте дежурного, они направились по коридору вперед, а затем поднялись по лестнице на второй этаж.

- Прошу, - распахнул дверь перед парнем подпоручик. 

Свет, яркий свет, бивший прямо в глаза - вот такое было первое впечатление у Андрея, когда он вошел во владения профессора Турецкого.  Однако там было просто светло, и только ослепительные лампы, устремленные в операционный стол, давали такой эффект. Рядом с широким операционным столом стоял помощник профессора Михаил Волопасов и широко улыбался золотым зубом. Сам Марк Израилевич в белом медицинском халате сидел за столом в углу помещения и увлеченно что-то изучал, вглядываясь в экран монитора портативного компьютера. Параллельно он время от времени сверялся с старинной книгой на латыни в синем переплете, лежавшей в открытом виде рядом с компьютером на столе.

Надо сказать, что за собирание книг, включая старинные, не только на шахматную тему, но и на тему медицины, психологии, религии, восточной философии и даже оккультизма Марк Израилевич в среде коллег получил прозвище "Чернокнижник”.

- Ну что же, отлично, - оторвавшись от компьютера, с удовлетворением оглядел подростка Турецкий. - так, мальчик, раздевайся. 

- Прямо здесь? - удивился Есауленко.

- Именно. И не стесняйся, представь, что ты на медкомиссии в диспансере, например.

С видимой неохотой и стеснением Андрей снял с себя одежду и предстал перед пятерыми взрослыми мужчинами в неглиже, только стыдливо прикрывая рукой гениталии.  

- Залезай туда, - показал рукой Турецкий. - там не холодно.

Андрей с трудом, при помощи Кроликова, взгромоздился на оцинкованный стол, покрытый клеенкой. 

- Ложись спокойно, все будет хорошо, - напутствовал профессор. - так, везите сюда тело!

Из соседнего помещения подпоручик и Волопасов выкатили каталку с вытащенной из физиологического раствора мумией девятого чемпиона мира. 

- Кладите его на стол, - приказал профессор. - рядом с молодым человеком.

- Нет! Я не хочу! - засуетился Андрей. - Я не хочу лежать рядом с трупом!

Но сильные руки Кроликова и Волопасова придавили его цинковому ложу, а подпоручик вместе с Оле-Помойе переложили труп Петросянца на стол вплотную к Андрею и приковали мумию наручниками за руку к парню, несмотря на протесты последнего.

Надо сказать, что за время нахождения в физиологическом спецрастворе тело Тиграна Акоповича претерпело определенные изменения. Оно увеличилось в размерах, кожный покров стал необычайно бледным и менее плотным и теперь оно напоминало обычного человека, умершего совсем недавно, которого еще не тронуло разложение.  

- Ассистенты, подключаем! - Марк Израилевич раскрыл старинную книгу в месте одной из закладок.

Подпоручик и Михаил Самуэлевич быстро опутали тело экс-чемпиона мира проводами разных цветов и подключили электроды как к головам парня и мумии, так и к наручникам. 

- Начинаем! - профессор застучал пальцами по клавиатуре, а подпоручик включил динамо-машину, воткнув штепсель в сеть и нажав включатель.

Электрический ток начал пробирать Андрея и Тиграна Акоповича, но проходили минута за минутой, а результатов все не было. С какой бы страстью и выразительностью не читал фразы на латыни Марк Израилевич, подопытный подросток лежал неподвижно, только моргая глазами и улыбаясь каким-то своим мыслям. 

- Все же как-то неловко выходит, - робко подал голос Оле-Помойе. – голый парень лежит рядом с покойником, словно они в постели, да еще прикован к нему. Это как-то аморально.

- Так у него же не встает на покойника, − спокойно перевернул страницу книги Марк Израилевич. – значит, с мальчиком все нормально. А вот первый опыт прошел безрезультатно, как я вижу. Что же придется повысить напряжение. А что делать? 

Произнеся еще несколько латинских слов, профессор дал знак подпоручику. Базаров покрутил ручку прибора. Есауленко застонал, а из под век мертвеца началось обильное выделение желтоватой жидкости с крайне неприятным запахом. Турецкий продолжал читать на латыни какой-то странный текст, время от времени, чертя рукой в воздухе какие-то знаки.

Наконец рот парня непроизвольно раскрылся, язык задрожал, вернее задергался и оттуда донеслось:

- Изолированная ферзевая пешка не только пешечная слабость, но и слабость пунктов...высвобождающий ход часто продолжает существовать как угроза. Угроза сильнее ее исполнения... Централизация – возведенное в принцип стремление всей доски у участию к борьбе...

- Есть! – радостно потер руки Марк Израилевич. – Корреляция имеется! Полагаю, на нее влияет напряжение. Друзья мои, вы присутствуете при величайшем эксперименте. От давно умершего лица передаются знания, которыми оно владело при жизни, как поток информации. Не исключено, что и образ мышления, ход мыслей могут быть переданы от одного человека, неважно, мертвого или живого, к другому. Предполагаю, что одним из результатов может быть даже существенное повышение интеллекта.

- Профессор, - Базаров посмотрел на показания прибора. – но если знания и даже мысли могут быть переданы от почившего экс-чемпиона мира, то и ему... так сказать, телу тоже передаются знания из головы нашего молодого подопечного.

- Какое это имеет значение, подпоручик, - махнул рукой Турецкий. – и потом, ну какие глобальные замыслы могут быть у пятнадцатилетнего мальчишки в голове?

 

Тем не менее, вдруг лицо мертвеца сильно задрожало. Это длилось несколько минут. Затем из неподвижных разинутых челюстей послышался голос — словно издалека или из глубокого подземелья. Хриплый, отрывистый, глухой он действовал на слух так, как действует на осязание прикосновение чего-то студенистого или клейкого.

Однако звуки были вполне — и даже пугающе — членораздельными. 

− Не лезь ко мне в штаны, мусор ебаный, − произнес мертвый экс-чемпион.

− Что? – у Волопасова отвисла челюсть.

− Я просто охреневаю от тебя, детка, − продолжал все тот же леденящий голос. – ты хочешь посмотреть мой банан?

− Поразительно, − прошептал Оле-Помойе.

− Наша тусовка продолжается, − продолжал глухо вещать мертвец и тут же из его чернеющего провалом рта полились странные слова, складывавшиеся в какую-то безумную песню:

Что мне делать с тобой,

Людоедка, скажи,

Трах-пипеткой порвать 

Тебе рот в трех местах

Виноватым в постель

Ты утопишь меня

Но до будущей ночи

Надо дожить

Все теперь не уйти

Вон у двери капкан

Ты туда попадешь

Знаю дай только срок

И глумясь надо мной

Ты запляшешь канкан

И заставишь дрожать

От трусов мешок!

Помимо этих диких фраз, вызвавших непередаваемое изумление присутствующих, у тела экс-чемпиона внезапно возникла мощнейшая эрекция. Нелепо начав взмахивать руками, труп неожиданно вцепился костистыми пальцами в стоявшего ближе всех к столу Оле-Помойе и повалился вместе с ним на пол, подмяв критика под себя, отчего тот  заорал от кошмара и засуетил руками и ногами, как раздавленный жук.

Гальванизированный Тигран Акопович увлек бы за собой и прикованного к нему Андрея, но того от падения удержали сильные руки Базарова и Кроликова. После этого подпоручик вместе с Михаилом с видимыми усилиями оторвали впившийся мертвой хваткой в халат Оле-Помойе и начавший непроизвольно совершать фрикции труп экс-чемпиона и вернули его на цинковое ложе, снова присоединив электроды к голове и наручникам.

По команде Марка Израилевича Базаров произвел новый разряд тока в тело мумии.  

Губы Тиграна Акоповича задрожали, хотя челюсти оставались недвижимыми, и тот же отвратительный голос продолжал:

- Ты начинаешь бояться,

Ты  ушел под стол,

Но  мучает жажда,

Ты  скоро придешь назад,

- словно из неведомых глубин доносился глухой рев.

- Грандиозно! - радостно потирал ладоши Марк Израилевич. - Просто потрясающе! Поразительно!

В этот момент мобильный на столе у профессора залился приятной мелодией.

- Да, - важно пробасил Турецкий.

- Марк Израилевич, - взволнованно затараторил Антисема. - там эти приехали... земляки покойного... ну, армяне, одним словом. Их человек десять и все с пушками...

- Дверь там запри, задержи их как-нибудь, - пробормотал Марк Израилевич. - придумай что-то...

- Да как я их задержу, - отчаянно выпалил Антисема, - они на трех машинах приехали, стекло разбили, уже по коридору идут.

- Тогда уходим! Быстро подгоняй машину к черному ходу!

  

Как только профессор закончил давать указания, в дверь операционной забарабанили кулаками. Чуть позже раздались выстрелы – это приехавшие горцы решили попросту выбить замок градом пуль. 

Марк Израилевич с опаской покосился на уверенно державшую оборону железную дверь и продолжил читать странный текст.

Внезапно его слова заглушил визг дисковидной пилы «болгарки» – армяне всерьез взялись за дело. 

Профессор торопливо заговорил по-латыни, и тут же осекся и всплеснул руками.

- Вот все из-за них! - воскликнул он с досадой. - Перепутал порядок слов в самый неподходящий момент! 

В том, что момент для ошибки был выбран действительно неподходящий, пришлось убедиться немедленно: в помещении погас свет. Есауленко тут же потерял сознание. Осторожный Базаров сразу рывком вытащил штепсель из розетки. С шумом распахнулось окно. В помещении под потолком появился ярко светящийся шар. Спикировав к ногам присутствующих, он взорвался, обдав всех запахом серы. 

- Вот черт! – взглянул на стол профессор. – Все, заканчиваем! Если они до нас доберутся, не могу поручиться за целостность ваших очков, - обратился он к Волопасову. – по коням!

Михаил Самуэлевич выглянул в окно и развернул веревочную лестницу. Марк Израилевич захлопнул книгу  и стал лихорадочно собираться.

Первым по импровизированному трапу спустился Оле-Помойе. Сверху профессор Марк скинул ему свой саквояж с инструментами и аппаратурой и сумку с книгами. Следом довольно быстро и проворно для своего брюшка спустился и сам профессор. Более физически крепкий Волопасов осторожно нес на руках закутанного в простыню Андрея. Ценный груз у него приняли профессор и подпоручик, расположившись в кузове фургона вместе со всеми вещами. Последним покинул площадку эксперимента Кроликов, уже практически на ходу запрыгнув в кабину к водителю. Антисема эффектно протаранил ворота медцентра микроавтобусом. Крытый фургончик быстро затерялся в лабиринте многоэтажек микрорайона.

Талантливого юношу Андрея Есауленко постепенно удалось привести в чувство какими-то впрыскиваниями под кожу в течение двух дней. О повышении его шахматного мастерства пока судить невозможно из-за массовой отмены турниров в связи с коронавирусом.

С мумией Тиграна Акоповича ситуация сложилась иная, что позже послужило причиной негодования армянской диаспоры и написанию ее представителями возмущенных писем мэру столицы.

Когда разгоряченные армяне наконец прорвались в операционную, их взору предстало тело экс-чемпиона мира, лежавшее на клеенке на столе, опутанное проводами, мокрое от физиологического раствора, с наручниками на одной руке. Но главное было не в этом. 

Сильно раздутая посиневшая мошонка свалялась у трупа между ног, словно наполненный грязью пластиковый пакет. Член экс-чемпиона находился в возбужденном состоянии.

Прибывший вместе с представителями диаспоры священник немедленно положил на лоб Тиграну Акоповичу вытащенный из кармана брюк православный крест. 

На щеки мумии мгновенно вернулись пятна странного бледного румянца; тот же глухой голос стал бормотать что-то невнятное. Конечности экс-чемпиона мира стали непроизвольно неистово дергаться, словно это была кукла на ниточках. Член мертвеца стал обильно извергаться, напоминая гейзер.

− Все назад! – крикнул священник по-армянски и перекрестившись размашистым крестом, отступил к стене к своим  землякам.

Внезапно тело экс-чемпиона стало стремительно надуваться, словно его кто-то резво накачивал невидимым насосом. Раздувшись до невероятных размеров, оно с шумом и треском лопнуло, и на столе перед ошеломленными  представителями диаспоры предстала полужидкая, отвратительная, гниющая масса.