Сколько способов прочтения книги вы знаете? Два, три, пятнадцать? Конечно же, чем больше способов имеет в своем арсенале человек, тем богаче его инструментарий и, следовательно, шире спектр возможностей для того, чтобы почерпнуть нечто ценное из произведения.

 

Недавно мне довелось перечитать "Антония и Клеопатру", как говорится, по диагонали. Много ли мне нового открылось? Не особенно. Но я уверен, что если бы использовал другой способ прочтения, то результат оказался бы иной. Вы скажете, что это справедливо для любого произведения, и я поспешу с вами согласиться. Но сразу же задам вопрос: а как надо читать Шекспира, чтобы для человека открылось важное, полезное и существенное? Что позволит увидеть ценность его произдений, и где та драгоценная жила, в которой автор рассыпал бриллианты своей гениальности? Первое, что приходит на ум - это люди, персонажи, их характеры и обусловленные ими поступки и, как логическое продолжение, - возникающие ситуации, которые как иглой пронизываются замыслом автора, организуя единый сюжет.

 

Итак, люди. Если попытаться проникнуть во внутренний мир литературных героев Шекспира, то... то мне придется сделать несколько странное заявление. А как в него проникнуть? Сколько бы способов прочтения вы ни использовали, ни один не позволит вам увидеть истинную причину поступков героев, их настоящие чувства, тайные идеи и замыслы. О, разумеется, можно возразить, что слова и поступки героев это и есть окно в их внутренний мир, но все-таки, если быть до конца откровеным с собой, они - лишь яркие свидетельства внешнего. Шекспир представляет нам своих героев так, словно они сосуды различной формы, материала, предназначения, расписанные яркими рисунками, покрытые эмалью и лаком. За стенками этих сосудов, безусловно, хранится необыкновенное содержимое, но нам снаружи его не видно. Мы можем только догадываться, что в этом вот золотом сосуде, инкрустированном драгоценными камнями, скорее всего находится великолепное и дорогое вино, - также как по речам персонажа мы предполагаем, что он за человек. Шекспир лишь показывет нам эти сосуды, но не раскрывает их содержимого и, читая его пьесы, мы можем с полной уверенностью сказать, где - ночной горшок, а где - кувшин с чистой водой, но это лишь следствия наших логических выводов, жизненного опыта, природной проницательности. Уникальность произведений Шекспира как раз и состоит в том, что человеческая душа скрыта для глаз читателя. Складывается впечатление, что она очень близка, но - отгорожена декорированной тонкой керамической стенкой. Мы даже можем услышать ее всплеск - при условии, что сами находимся в должной тишине чувств.

Литературный нос эстета здесь способен уловить тончайшие оттенки ароматов или поморщиться от едкого зловония. А профессиональный критик, глубокомысленно оценивая форму сосуда и соотнося ее с рисунком на нем, делает мудрые, далекоидущие выводы о его предназначении. Однако все эти попытки понять и определить субстанцию внутреннего мира литературных героев походят на то, что человек наполняет героев Шекспира скорее из своего сосуда сердца и ума, нежели пробует на вкус их истинное содержимое, - но это не есть плохо. Да, мы не можем спросить автора о его замысле, так же как не можем пообщатся с реальными прототипами героев. Но Шекспир создает уникальную возможность для нас: оценить содержание собственного внутреннего мира. Мы наполняем - и тем самым оживляем - персонажей Шекспира из собстенных кладовых опыта любви и ненависти, справедливости и лжи. Мы можем оценить свои личные внутренние запасы, присутствие того или иного чувства, их качество и действенность силы. Почувствовать, как тот или иной персонаж открывает в нас наличие неведомой доселе, к сожалению или к счастью, пустоты. Шекспир представляет нам целую лабораторию образов, где подопытными оказываемся мы сами. И если мы не устрашимся этого знания, то окажемся способны протереть зерцало собственной души, чтобы в нем отразились, не исказившись, реальные краски нашего мира.

 

Пришла пора вернуться к Антонию и Клеопатре и сказать о них несколько слов, в противном случае это эссе будет неполным. Антоний и Клеопатра... Что же привело к гибели столь прекрасные и поистине царственные сосуды, наполненые любовью друг к другу? Не берусь судить, кто тот враг, который налил яд страсти в их драгоценный нектар, но могу лишь запечатлеть печальные последствия этого акта. Антония не спасли от отравления ни воинская честь и слава, ни верные друзья и соратники, и не спасли от поражения легионы войнов, - так же как Клеопатре не помогли ни ум, ни интуиция, ни опыт. Разрушительная сила страсти, скопленная этими двумя внутри себя, достигнув предела и высвободившись, уничтожила не только влюбленных, но разбила своей неумолимой силой множество прекрасных сосудов, бесценное содержимое которых оказалось пролито на грешную землю и утеряно навсегда.

 

Печальный итог всякой страсти, какой бы с виду прекрасной и самозабвеной она ни была. Ничто не спасет от ее страшного воздействия - ни честь, ни храбрость, ни сила, ни женственность, ни царственный венец.

 

Невольно хочется закончить свое повествование, подражая Шекспиру:

Отныне и вовек она - семьи разлад,

Погибель совести и разрушитель судеб.