Творчество Д. С. Гавриленко многогранно, и в любом его проявлении легко
отличается от произведений других авторов. Метафорическая манера письма,
необычные эпитеты, антитезы, рифмы, богатство лексики и при этом
чистейшие проявления высокой духовности обеспечили своеобразие стиля,
которое присуще лишь признанным мастерам.
Что нового внёс поэт в жанр венка сонетов? Есть имена Вяч. И.
Иванова, В. Я. Брюсова, М. А. Волошина и др. Дмитрий Гавриленко опирался
на их опыт, вырабатывая собственную концепцию. Святая святых – отказ от
шаблонной сухости, внедрение лирического голоса, живого мироощущения
через своё «я». В самом начале «Чернобыльского венка» (1988) сказано
напрямую:
Воскресшие мгновенья бытия
Приблизились, и время их - настало.
Не будет мне ни жизни, ни житья,
Когда на жизнь пожалуюсь устало.
Когда скажу, что впереди - стена,
А за стеной - пространство из бетона.
Хоть вылези из кожи, но должна
Пробиться речь из вечного затона.
Сквозь прах и страх решительность моя
Решительна, как риск проводника, -
Вот главное среди других мгновений.
Шипя, ползёт из пояса змея,
И цель её - прервать наверняка
Четырнадцать печальных откровений.
Магистрал же – это итог, заостряющий, сжимающий всё написанное
ранее. Архитектоника осталась, хотя Дмитрий Гавриленко счёл нужным
отказаться от связанности рифмой первого и второго катрена, перенеся
акцент на трёхстишия, объединённые треугольной рифмовкой. Искренность,
исповедь, отражение трагизма ситуации только выиграли. Смелый шаг автора
в направлении лирической поэмы оправдал себя не эстетической красотой, а
художественной убедительностью.
В дальнейшем поэт отказался от структурных изменений. «Бальный
венок» (1997), также имея в составе пятнадцать сонетов, включающем
замок, и в трёхстишиях – утвердившийся способ рифмовки, получил более
жёсткие связи по сравнению с «Чернобыльским венком» в четверостишиях. С
точки зрения поэтической объяснение несложное: вместо трагедии, поднятой
небывалой аварией, читатель теперь имеет дело с Пушкиным, увлёкшимся
графиней Воронцовой.
Чувства ссыльного находятся на главном плане; их проявляет бал,
позволяющий в рамках тогдашнего этикета выразить сердечные предпочтения.
Лирическая не высота, а приподнятость снижена, однако совсем не
исчезла. Облик влюблённого очерчен и раскрыт в его творческой ипостаси
лирика – не автора романтических поэм и «Евгения Онегина». Поэтому в
венке нет-нет да и возникают, вспыхивают строки, будто раскалённые
внутренним озарением:
Лелея женщину в своих мечтах,
Он пребывал в рассеянье великом,
Держал её - остался же в руках
Лишь перстень с ярко-красным сердоликом.
Подарок сей запомнится в веках
Таинственным и неподкупным бликом,
Окажется в заснеженных местах
Для ссыльного призывным милым кликом.
Любое заточенье - как подвал!
Вельможа из прославленного рода
Изрёк отборнейших ругательств град
И Пушкина мерзавцем обозвал,
Когда притихла за окном природа,
Закончился роскошный листопад.
Проявление подобных эмоций в традиционном венке сонетов с
окостеневшей формой невозможно. Открытия автора нашли продолжение в
«Венке поэту» (2000) и «Божественном венке» (2001). Дмитрий Гавриленко
обновил архитектонику и осовременил её, вывел из забвения. Его
новаторство осуществлено с явным художественным тактом как по отношению к
мировым предшественникам, так и к тем, кто поближе, - отечественным
литераторам. Если судить без равнодушия и объективно, то мощь обновления
жанра говорит за себя сама: она действительно оставила такие качества,
как педантичность, тяжеловесность поэтической строки, в далёком прошлом.
Денис ДОРОЖНЫХ
Иллюстрации: Пушкин и Воронцова.
Другие произведения автора:
карусели
вечернее
ветер
Это произведение понравилось: