Новые
МенюО российской истории болезни чистых рук
31 марта 2012 — Григорий Рабинович
О российской истории болезни чистых рук
Нет, и до сих этак пор попросту явно и не бывало, на всем белом свете столь мощной силищи, что при случае, вполне уж и могла и на самом-то деле вполне еще оказаться, куда только значительно пострашнее всякого донельзя грозного могущества острого и неотвратимого, словно кинжал в руке опытного воина…
То есть собственно как раз того и близко ничем неистребимого желания более чем безотлагательно взять, да наскоро осуществить, то самое безумно же великое всеми-то своими благими помыслами вовсе-то обезличено призрачное - абстрактное добро.
И, кстати, нечто подобное и было именно тем, чему вполне должно будет, уж затем сколь каждодневно воплощаться в суровые реалии жизни при помощи целого арсенала ярчайших иллюзий.
Но надо бы при всем том никак не мимоходом сразу заметить, что как есть еще будет нечто подобное на едином же чихе происходить совсем без всяческих безупречно доподлинных знаний о том, а чего конкретно нужно для полноценного счастья непосредственно каждому взрослому человеку, а тем паче целому многоликому обществу.
Сие рассуждение принадлежит автору данной книги.
Уж, какие бы чудовищно безумные и коварные мерзости не происходили бы где-либо на всем белом свете да вот, однако, им всегдашне сходу отыщется то донельзя ведь простейшее логическое объяснение и самое что ни на есть довольно-то весомо надежное безотлагательное оправдание.
Правда, все это, конечно, разве что в том чисто же единственном случае, коли и впрямь на деле и будет дано, вполне послужить данным деяниям ту сколь слезливо добротную службу во имя величавых идеалов, что безо всякой тени сомнения и приведут все человечество к его ярчайше светлому грядущему завтра.
Мысль, приписываемая автором этих строк, всем тем изумительно же отрешенным от тех еще весьма обыденных реалий идеалистам, что совсем не иначе, а более чем чудодейственно были всячески одухотворены, именно тем чистейшим и довольно разреженным воздухом греческой вершины божественного Олимпа.
Да и вообще данной невообразимо величественной горе истинно вдоволь и довелось разом еще наделить некоторых чересчур самовозвышенных людей всем тем своим вовсе вот явно умиротворяюще хладнокровным, считай этак ледяным спокойствием.
Причем речь тут идет именно о людях того сорта, которые если и могли взять в свои руки лопату, да и начать ею махать, крайне непристойно копошась в сырой или тем паче извечно промерзлой земле, то нечто подобное могло с ними случиться, разве что из-под палки истово самопровозглашенного народным тоталитарного государства.
Причем создано оно было именно при всем том до чего еще только непосредственном и как есть донельзя уж красноречиво и неистово деятельном их участии.
1
Отдельные человеческие сообщества сколь еще вполне неоднократно и вовсе-то безудержно так и порывались в том до чего искрометно же безумном темпе буквально сходу сорваться с той вот, как есть посильно сдерживающей их относительно короткой цепи обыденности…
Поскольку им, по всей на то видимости, вовсе-то безутешно всем сердцем явно захотелось довольно-то складно и безотлагательно считай, что в единый миг добиться невообразимо существенных перемен в той, ныне никак совсем нескладной системе общественных отношений нисколько, при этом и близко, невзирая на их ярую незыблемость и стародавнюю замшелую вековую косность.
И именно во имя того, они и взялись все как один за плуг, мощной и тупой силой до чего уж деятельно навалившись на него всей дикой массой своих на редкость неуемных и ничем отныне и близко неукротимых амбиций…
И, кстати, само, как оно есть сущее постоянство до чего безнадежно так совсем неизменного течения жизни, попросту напрочь полностью ускользнуло от зоркого взгляда тех, кому все прежнее тупо показалось одним лишь тем нелепо одеревеневшим противовесом буквально всему в этом мире светлому, а также и вообще вконец давно опостылевшей вязкой конвой.
Причем вся та самая беззастенчивая утопичность ласково благоприятных только-то чьему-либо немыслимо восторженному сердцу перемен попросту и близко не могла прокрасться в тот истинно пронизанный светлыми дремами мозг тех, кто мыслил о сущем благе людского сообщества, чисто так единым мыслящим и чувственным критерием сколь безраздельно его всячески сходу разом и наделяя.
Да и, кстати, буквально вот каждого из его членов до единого, причем совсем безо всяческого того или иного хоть сколько-то еще стоящего исключения, а как есть всецело именно что загодя и поголовно.
Ну а возникли подобного рода весьма уж большеглазые идейки-прохиндейки о всеобщем том или ином нисколько и неминуемом грядущем счастье и равенстве, и братстве как раз именно от того до чего удивительно явного и на редкость ведь чисто так книжно-цветастого прекраснодушия.
Да только между тем вся эта их бестрепетно же мнимая достижимость в тот самый предельно короткий срок не более чем как есть чисто заранее полностью провальная попытка повторения БИБЛЕЙСКОЙ ИСТОРИИ СОЗДАНИЯ МИРА…
Да вот уж, однако, так и быть его рьяные «пересоздатели», действительно были готовы в более чем явный ущерб своим благим мечтаниям несколько, и потерпеть, а именно, сколько то окажется нужным во имя вполне успешного завершения всей его крайне-то насущной перекройки, ясное дело, что по их собственному образу и славному подобию.
И кстати, подобного рода чувственные устремления и близко-то не могли при всем том не сопровождаться до чего бесноватым выпроваживанием в самые бездны ада абсолютно всех, кто даже и в мыслях своих мог попытаться действительно всерьез воспротивиться всеобщему ликующему демаршу тех, кто довольно искренне и весело вышагивал в ногу со всеми…
И надо бы до чего еще никак не вскользь, а сколь категорически прямо и строго вполне этак разом заметить, что тот самый истово низменный исток данное движение в «светлую тьму» всецело брало как раз из тех самых благих помыслов прекрасночувственной интеллигенции.
И разве что лишь чисто физически было оно вовсе ведь совсем невозмутимо более чем бесподобно и долгожданно чисто уж наспех разом протоптано при том самом весьма как есть непосредственном посредстве именно тех зверски околпаченных иллюзиями непотребно серых людских масс…
Но их просто-напросто вовсе беспардонно всех обманули, обмокнув кончиком носа, в ту как она есть разве что чего-то вовсе чужого ума чудовищно бесовскую идеологию.
И то, как оно есть весьма хитростно вставшее на дыбы ни с чем тем прежним отныне уж явно вовсе непримиримое, как и отчаянно суровое полудетское отрицание тех или иных истых принципов и поныне точно также неизменно существующей действительности, никак не проистекало от самого последовательного переосмысления всего этого нынешнего общественного бытия.
2
Причем явно вот не в меру гордо осуществляя все те для кое-кого сколь безмерно долгожданные, глобальные перемены…
Та толпа, что совсем безутешно ослепла ото всех своих отчаянно несусветных амбиций именно как раз потому беспрестанно и находилась в той самой вовсе ведь безраздельной же власти всех тех наиболее примитивных инстинктов.
Ну а заодно и была она попросту невероятно так истово одержимой на всех их единым и вполне ясным как и до чего вот разом вполне понятным желанием того еще сколь беспринципно же массового разрушения.
Ну а как раз потому коли вообще на что-либо и была та людская толпа более-менее конструктивно уж на самом деле способна, так это разве что только и могла она до чего бездумно разом и погрузить всю свою страну во тьму новоявленного Средневековья.
Причем она вовсе-то явно не хотела некоей той самой ведь наилучшей и совсем иной жизни некогда только еще затем и потом.
Нет она хотела ее прямо же сейчас, а как раз ради того она и сбилась в ту самую никак вот никем не обуздываемую разумом скотскую стаю…
Причем - это ни что-либо такое вполне вот новое на всем этом белом свете.
Поскольку и вправду до чего еще неоднократно людская толпа исключительно как есть, безбожно предпринимала все те сколь еще во всем осатанело глупые, безумно рьяные попытки, взять бы да в одночасье безупречно так верно ведь переиначить весь тот уклад всего своего истинно, как есть застарело обыденного существования.
И, само собой разумеется, что простые обыватели ко всему тому явно стремились никак и близко так не всецело, да вот, однако желающие все сходу сокрушить неизменно, уж вскоре разом и находились, да и в том самом необычайно большом и до чего откровенно более чем самом необычайном переизбытке.
И это разве что если бы выкрики все долой неизменно так носили несколько иной более грубый и чисто фаталистический характер…
Именно в том все и дело, что яростные призывы зовущие покончить со всем треклятым прошлым ради мишурного света всего того нового, куда поболее светлого и счастливого существования встречались совсем иначе, нежели чем был бы встречен слезливый призыв фанатика самокастрата ко всем лицам мужского пола, весьма незамедлительно последовать его бесславному примеру.
3
Как-никак, а толпа совсем не настолько податлива, чтоб ей и впрямь можно было с величайшей легкостью сколь еще непотребно навязать всякие те еще чрезвычайно безумные непотребства.
Однако рьяные политические авантюристы ничего подобного ей, собственно, никогда вот чисто еще заранее и не предлагали.
Да только к чему бы это, они в конечном-то итоге пришли, фактически уж разом вослед за тем самым и впрямь до чего еще безумно смелым их воцарением над всею той без них, довольно-то одиноко и крайне так неуютно существующей более чем необъятно широких просторов вселенной?
Поскольку с их довольно-то весьма многозначительно суровой точки зрения вовсе-то явно и не хватает всему этому мирозданию той еще на редкость твердой, мозолистой и волосатой руки всего того донельзя же пресловутого рабочего-крестьянского класса.
Но речь тут может идти разве что о чем-либо более чем невообразимо большом, а никак не о том безнадежно малом и нисколько невзрачном, как некая та сугубо отдельно же взятая личность.
И это как раз того самого живого и можно ведь так сказать самого отдельного человека всем тем, кто был чисто извне как всегда весьма взъерошено руководим, сколь непомерно огромной заботой о некоем всеобщем благе и близко-то было уж явно не разглядеть.
Ну а коли некое, то чисто абстрактное благо до чего незамедлительно словно бы вражеский штык явно потребовало поистине проявить истово максимальную заботу о самом должном пропитании ныне чрезвычайно размножившегося народонаселения, то вот тогда именно в данном немыслимо важном направлении и будут произведены те самые строго подотчетные хирургические действия.
И главное, были бы те процедуры со всем тем совершенно же пустоголовым населением чисто и впрямь сходу до чего спешно проделаны, ну а заодно и было бы это осуществлено крайне же донельзя стерильно и вполне аккуратно.
Причем данное сколь отчаянно нужное, хотя и довольно-то суровое решение партии и правительства было бы со всею той скупой слезой в голосе исключительно лишь именно ведь явно разве что только и продиктовано как раз уж той весьма полноценной и истинно отеческой заботой о судьбе тех еще грядущих поколений.
И главное всему тому было бы должно разом осуществиться исключительно как-никак, а разве что, потому что у тех и впрямь вкривь и вкось искривленных, словно ржавые гвозди людей, никаких слюнявых сомнений по поводу избранного пути уж и близко не в едином глазу совершенно никак затем вот тогда не возникло.
А именно поэтому, руководствуясь единой, словно свежевспаханное колхозное поле железной логикой большевистская когорта тогда и рассматривала бы абсолютно любые свои действия в одном-то свете донельзя острой необходимости весьма четкого сохранения правильного баланса между достаточно скромными ресурсами планеты и тем и по сей день порочно появляющимся на белый свет родом людским.
А только лишь потому и сколь правомочно будет чисто так исходя из тех самых достаточно веских предположений, как есть сходу предугадать, что, это никакая там иная, а разве что данная концепция устранения проблемы перенаселения всего Земного шара, более чем непременно полностью как раз вот тогда и возобладала.
Ну, а в свете всего того доселе вышеизложенного и было бы до чего еще незамедлительно разом и принято то самое непременно ведь единогласное и судьбоносное решение на том чисто гипотетически вполне реально некогда проведенном общемировом пленуме ЦК.
Ну а прозывалось бы оно тогда именно так: «О мерах по самому насущному предотвращению дальнейшего же продолжения этой-то нынешней до чего еще чрезвычайно гибельной ситуации».
То есть, в тех самых отчаянно нелегких для всей большевистской власти условиях, когда то невероятно прожорливое население всей планеты срочно бы как-никак, а явно потребовалось до чего неминуемо разом начать решительно сокращать, эта власть вполне закономерно и пришла бы к «светлой идее» насильственной кастрации большей части новорожденных лиц мужского пола.
И ведь все это сколь еще обезличенно верно бы осуществлялось разве что именно ради истинно наилучшего грядущего всего человечества, поскольку то, как есть необычайно обильное деторождение во всем том дальнейшем попросту вот и грозило выразиться в том самом отъявленно сумасшедшем переизбытке вечно голодных ртов.
Причем любое сопротивление было бы донельзя жесточайше сходу подавлено и растоптано кирзовыми сапогами привилегированных частей отныне уж только считай единственной в мире коммунистической гвардии.
И главное, именно этакого недюжего ума бравые действия, и были бы сколь естественно разом и призваны, до чего и впрямь вполне незамедлительно остановить, то чудовищно бесконтрольное увеличение всей человеческой биомассы, которая при коммунизме точно бы жила (как и понятно) в безупречно полнейшей идиллии с довольно скромными ресурсами всей нашей планеты.
Причем то-то и оно, что значительно хуже подлых фашистов в этом вопросе самую что ни на есть весьма суровую принципиальность могли бы проявить именно те буквально-то доверху переполненные верой в свой светлый путь милые господа товарищи!
И уж довелось бы им при этом быть еще похуже, как раз вот именно потому, что были они вполне одинаково дико враждебны всем, кто хоть на секунду позволял себе касаться острыми иглами критики хоть каких-либо суровых догматов их идеологии.
В то время как в том еще отчаянно злом нацистском государстве отдельные оговорки этак строго явно не преследовались.
Да и вообще при всей той отчаянно лютой своей преступности тот же нацизм извращенно и аморально весьма обиходно и крайне ведь выхолощено только-то разве что и пожелал одного лишь как есть донельзя всеобъемлющего добра.
Правда добро это всецело предназначалось для одних лишь своих людей, а именно представителей той чисто арийской нации или максимум более-менее хоть сколько-то родственным ей народам.
Ну а большевики всею силой серого ума до чего еще доблестно пожелали именно своей родной отчизне одного лишь совсем ведь никак небезызвестного и всеобъемлющего вырождения…
4
Большевиками безостановочно двигало одно самое так более чем явственное стремление именно что ко всем, тем чисто на редкость максимально (дутым) успехам, и вовсе не менее самому однозначному перерождению всего рода людского в сплошное и полностью и впрямь совсем безмозглое быдло.
То, что Варлам Тихонович Шаламов в его «Колымских рассказах» совершенно вот вовсе ошибочно называет «канцелярской выдумкой» на самом-то деле являлось до чего и впрямь прагматичной политикой государства, что была разве что однозначно вполне так нацелена на одно то грядущее и сколь этак всеобъемлющее вырождение нации.
И вот она яркая цитата из его «Колымских рассказов».
«Если уж к ним относятся как к рабочей скотине, то и в вопросах рациона надо быть более последовательным, а не держаться какой-либо арифметической средней канцелярской выдумки. Эта страшная средняя в лучшем случае была выгодна только малорослым, и действительно, малорослые доходили позже других».
Как говорится, если до самого уж конца сколь беспроигрышно начать еще сходу изыскивать наиболее скрытые устремления всего того новоявленного тоталитарного общества, то вернее всего это и проявит себя как раз именно там, где у него и вправду на деле имелось наиболее вот полноценно максимальная и всесильная власть…
*Причем есть в России же люди, которые явно разве что более чем строго отмечают те тысячи евреев, что заседали в сталинском правительстве, «верой и правдой» несли службу в системе НКВД, а заодно и в управлении Гулага было их действительно не так и мало.
Однако вот те сотни тысяч расстрелянных и совсем ни за что посаженных евреев эти же самые люди замечать попросту никак нисколько явно не желают.
А между тем среди тех евреев вполне хватало, в том числе и таких, что на воле вольной были полностью законопослушными гражданами…
Да только после тех нескольких лет их пребывания в Гулаге, они еще обязательно бы устроили (имей они подобную возможность) евреям работникам НКВД настолько изощренную казнь, до которой никто из братьев славян никогда и близко бы попросту так совсем не додумался*.
5
Причем до чего еще тягостно возвращаясь к нашим баранам…
Нет, давно бы пора бы раз и навсегда вот полностью изъять из обращения всякую мысль о некоей более чем простой и чисто аморфной тупости отъявленно дьявольской большевистской заразы к тому же донельзя еще и пропитанной безнадежно скотской идеологией…
Эта власть была по-своему очень даже мудра и начала, она действительно вырождаться разве что вместе со всем до чего только чужим ей великим народом.
Виктор Астафьев являвшийся плотью от плоти всего того всецело родного ему общества в его книге «Царь рыба» вполне наглядно, нисколько не жалея на то черных красок, сколь живописно описывает сущую деградацию широчайших северных просторов его некогда благодатной… вширь необъятной даже и на карте - северной родины.
Вот он тот весьма конкретный пример его глубоко прочувствованного мироощущения.
Виктор Астафьев «Царь рыба».
«…а начальник строительства требует продукции, на каждой оперативке брякает по столу: "Нам завезли достаточно человеческого материала, но добыча руды тормозится. Доставленный на всю зиму человеческий материал несоразмерно убывает, и если так будет продолжаться, я из вас самих, итээровцев, вохры и всяких других придурков, сделаю человеческий материал!"
Много людей пало в ту зиму. Но с весны караван за караваном тащили по Енисею вместо убывших на тот свет свежий человеческий материал. По стране катилась волна арестов и выселений, массовых арестов врагов народа, вредителей, кулацких и других вредных элементов».
Люди довольно уж быстро (после революции) совершенно ведь разом попросту так перестали быть хоть сколько-то вообще живыми людьми…
И ясно, словно божий день, что общемировая диктатура, глупая, яростная, как следует подкованная в одном лишь ярком техническом смысле, в конце концов, вообще перестала бы их считать за какой-либо живой материал, к чему вполне наблюдались всецело наглядные тенденции, причем как раз еще в те самые незабвенные 20 годы прошлого столетия.
6
И может, конечно, все это одни лишь всецело так исключительно досужие домыслы автора, да только вот разве что совсем недавно российская цензура и впрямь ДО ЧЕГО милостиво так соизволила явно уж разрешить несколько разом дополнить книгу Ивана Ефремова теми двумя некогда ранее (навсегда) напрочь изъятыми из нее отрывками текста.
Наверное, на наш сегодняшний день, все те «мысли праведные» о той единственно верной общемировой диктатуре пролетариата в Кремле, и впрямь-то отныне попросту донельзя своевременно более чем бессильно разом еще попросту вовсе вот выдохлись.
Солдатские портяночные духи мировой революции, явно как есть, до чего ныне совсем окончательно превратились в гниющий тлен на свалке общемировой вполне этак вроде бы благополучно всех нас разом минувшей истории…
Иван Ефремов «Час быка»
«Родис узнала о массовых отравлениях, убавлявших население по воле владык, когда истощенным производительным силам планеты не требовалось прежнее множество рабочих. И наоборот, о принудительном искусственном осеменении женщин в эпохи, когда они отказывались рожать детей на скорую смерть, а бесстрашные подвижники – врачи и биологи – распространяли среди них нужные средства. О трагедии самых прекрасных и здоровых девушек, отобранных, как скот, и содержавшихся в специальных лагерях – фабриках для производства детей».
Там же.
«Безмерная людская глупость не дает возможности понять истинную природу несчастий. С помощью наших аппаратов и химикалий мы вбиваем в тупые головы основные решения социальных проблем. По заданию великого и мудрого Чойо Чагаса мы создали гипнотического змея, раскрывающего замыслы врагов государства. Наш институт изготовил машины для насыщения воздуха могущественными успокоителями и галлюциногенами, ничтожное количество которых способно изменить ход мыслей самого отчаявшегося человека и примирить его с невзгодами и даже смертью…»
7
И вот неужели именно за этим и надо было до чего еще мучительно голодать, да и всем тем как есть совсем незадачливым кагалом, так и роиться вокруг сказочно уродливой идеи всеобщего тотального исключительно уж разве что наружно и выраженного равенства?
Да и нуждалось ли то дореволюционное общество в тех самых никак вот несуразно и яростно сколь еще донельзя так скоропалительно всесокрушающих переменах?
Ответ на этот вопрос следует поискать в том же самом «Часе Быка» Ивана Ефремова.
«Ведь ничего не изменится, если принять доктрину, противоположную предыдущей, перестроить психологию, приспособиться. Пройдет время, все рухнет, причиняя неисчислимые беды».
И из всего того будет вполне еще возможно сделать разве что только тот безупречно здравый и совсем уж чисто житейски определенный, да и весьма строгий чисто этак именно окончательный вывод.
Уж в чем человеческое общество от века действительно нуждалось, а, между тем, и теперь в точности именно в том явно испытывает никак невпример всему тому прочему донельзя острую нужду заключено в одном лишь как есть довольно-то существенном подъеме можно вот сказать чисто всеобщего уровня всей своей духовности и культуры.
8
И это как раз-таки именно тогда, несмотря на то, что быть может, кое-кто в то никак попросту и не поверит, весь тот народ и сам весьма бескомпромиссно и громогласно всячески довольно-то быстро сходу затем и востребует, все то, чего ему и вправду житейски необходимо для вполне сносного своего грядущего существования.
Да кстати, это как раз тогда он именно с той величайшей же легкостью безыдейно и верно до чего еще явственно попросту именно что разом обойдется и безо всех тех излишне же назойливо красноречивых выразителей всей его доброй или, безусловно, крайне незатейливо злой воли.
И, уж во всяком случае, когда ему свои, а не чужие и злобные недруги обильно и напрасно сколь бездумно дикими ручьями совсем ведь напрасную кровь разом еще пускают все то новое и светлое из него сходу как есть разом уходит в сущее небытие.
Причем именно нечто подобное до чего буднично сходу и происходит при тех никак не по-человечески бесчестных условиях всей той гражданской резни, что и вправду была, куда поболее чудовищной, нежели чем все те вместе взятые козни египетские…
И хоть как-либо разом начать уж значительно лучше жить и трудиться при этаком революционном раскладе никак, вот никто и близко так вовсе нисколько не сможет…
Лучшие качества многих душ в гражданской неразберихе зачастую сгнивают, издавая при этом самый отвратительный трупный запах…
Да и вообще во время дикого бунта обнажаются одни лишь те вконец побелевшие от времени кости старого, и вроде бы давным-давно раз и навсегда как есть более чем успешно в нем ныне вполне полноценно изжитого.
9
Да, правда, и в том ныне совсем еще неблизком прошлом чего это во всем этом мире только ведь доселе уж явно вот попросту именно что не бывало, а в том числе и безмерно кровопролитные религиозные войны.
Однако при всем том, словно Божий день оно фактически и впрямь яснее же ясного, а именно, что как-никак, а по случаю царственно величавого возникновения всякой той новой религии или какого-либо весьма и весьма ее довольно существенного ответвления…
То уж и близко разве ведь сходу вовсе совсем оно непонятно?
А между тем как раз нечто подобное и должно быть весьма полноценно так разом полностью ясно, причем именно, словно тот еще божий день.
Нет, то сколь считай попросту неминуемо, что это как раз у подобного рода тенденций вскоре как есть, непременно отыщутся, как свои ретивые почитатели, да и, ясное дело, отчаянные хулители, но никак при этом, то вовсе так не было одним лишь тем весьма вот многострадальным путем в самую непроглядную злую тьму.
И это одно лишь наше чисто советское новообразованное язычество, собственно, и явилось наиболее тяжким из всех когда-либо существовавших на этой земле самых отъявленных зол.
А вся его донельзя так тускло и беспросветно идейная суть была не более чем ширмой, за которой не очень уж и скрывалось то самое сколь бесчеловечное людоедство с головы до пят житейски и буднично кровавого, да только никак не красного, а сугубо как есть проникновенно вот идейно черного тоталитаризма.
Ну а те до чего еще осатанело сытые людской кровью религиозные войны, что и впрямь на деле действительно были призваны вбить в серые массы пудовыми гвоздями то самое единственно во всем верное и прочувственно глубочайше праведное понимание светлого учения Христа…
Нет уж, несмотря на всю ту более чем обильно и безудержно льющуюся в них кровь людей зачастую происходящих из всецело одного и того народа…
Нет, все-таки как-никак, а олицетворяли они собой именно тот довольно ведь всеблагой поворот к чему-либо несказанно как есть истинно наилучшему вместо ханжеского и средневекового невежества, разврата, да и самого смрадного порабощения Христианства злейшим сатаной, облаченным в сутану высшей касты тогдашнего католичества.
10
И чего это тут поделаешь во всем том отчаянно суеверном средневековом европейском христианстве весьма бескомпромиссно возродились, а еще и донельзя во многом преумножились все те самые наглядные черты всего того стародавнего язычества, что, некогда как то доподлинно небезызвестно, явно включало в себя, в том числе и человеческие жертвоприношения.
Инквизиция полностью уж до чего злонамеренно возродила наиболее древнейшие традиции, облив их новым религиозно-фанатическим сиропом сколь безупречно так, считай именно своего и вправду ведь непомерно большого и исключительно величайшего задушевного превосходства над всякой же ересью и святотатством…
И главное, во всей той до чего бесподобной и изумительной точности все это оказалось на редкость полноценно и впрямь-то заново, совсем не наспех, а со всей той еще основательностью затем и воплощено в том самом из праха минувшего явственно как есть разом воскресшем сталинском средневековье!
Только вот жертвы стали, куда надежней скрывать, поскольку было их ныне более чем безнадежно до чего неимоверно ведь много, а потому и те чрезвычайно излишние проявления самой жесточайшей жестокости и вправду могли вовсе-то, как есть до чего ненароком сгубить всю ту новоявленную опричнину.
Уж ту значит, как есть более чем совсем до конца окаянную, что в довольно существенную противоположность той прежней - Ивана Четвертого – прилюдно объявила себя вселенским добром и светом…
11
А между тем и самое преданное войско тоже и впрямь-таки могло, вновь сбросив с себя всякую узду, совершенно уж неистово зверски разом взбунтоваться, столь громогласно до чего круто и беззастенчиво разом так, заявив, что Сталин никакой не настоящий вождь всего мирового пролетариата, а какой-то мелкий прыщ щербатый, да липовый…
Да не тут-то было, слишком вот власть по-взрослому за всех инакомыслящих буквально ведь сразу всецело взялась…
У глупцов нечто подобное никогда и близко эдак оно явно не вышло бы…
Причем наиболее прозаически верным и славным решением при всем том было бы вовсе так никого сразу совсем и близко, как есть нисколько не трогать, а еще и наоборот общество миролюбивыми речами, до чего сладострастно, и обезличено всячески, как только есть вполне успокаивать.
И подобные речи и вправду сколь так умело могут затем оказаться, более чем толково и медово на редкость ласково обращены (в первые светлые дни революции) по отношению ко всему тому сонному стану мирских обывателей.
И вот как довольно подробно описаны все эти, не столь и далекие от наших сегодняшних дней события в историческом очерке большого писателя Марка Алданова «Зигетт в дни террора»
«Конечно, более гран-гиньолевскую эпоху, чем 1793-1794 годы, и представить себе трудно. Русская революция уже пролила неизмеримо больше крови, чем французская, но она заменила Плас де ла Конкорд чекистскими подвалами. Во Франции все, или почти все, совершалось публично. Осужденных везли в колесницах на эшафот средь бела дня через весь город, и мы по разным мемуарам знаем, что население скоро к таким процессиям привыкло. Правда, в исключительных случаях, например в дни казни жирондистов, Шарлотты Корде, Дантона, особенно в день казни короля, волнение в Париже было велико. Но обыкновенные расправы ни малейшей сенсации в дни террора не возбуждали. Прохожие с любопытством, конечно, и с жалостью провожали взглядом колесницу - и шли по своим делам. Довольно равнодушно также узнавал обыватель (гадкое слово) из газет о числе осужденных за день людей: пятьдесят человек, семьдесят человек - да, много. Приблизительно так мы теперь по утрам читаем, что при вчерашнем воздушном налете на такой-то неудобопроизносимый город с тире убито двести китайцев и ранено пятьсот. Кофейни на улицах Парижа полны и в часы казней. Даже в дни сентябрьской резни на расстоянии полукилометра от тех мест, где она происходила, люди пили лимонад, ели мороженое. Точно такие же сценки мне пришлось увидеть в Петербурге в октябрьские дни: в части города, несколько отдаленной от места исторических событий, шла самая обыкновенная жизнь, мало отличавшаяся от обычной. Не уверен, что исторические события так уж волновали 25 октября лавочников, приказчиков, извозчиков, кухарок, то есть, в сущности, большинство городского населения».
12
И чего это тут только попишешь коли население (состоящее в основном из одних до чего осоловело праздных обывателей) в некоем том духовном смысле вечно дремлет, а как раз потому и окажется его довольно-таки легко весьма круто скрутить, да и в тот самый чисто совсем уж бараний рог.
Правда вполне еще будет на деле возможно в качестве той как есть принципиально, куда значительно поболее достойной альтернативы сколь обыденно же создать людям исключительно добротные условия при точно том бескрыло и обиходно безыдейном на редкость повседневном их простейше житейском существовании.
Однако никак будет и близко так невозможно, затем вот еще действительно побудить всякий тот простой народ ко всякой бурной политической жизнедеятельности.
Максимум, что вообще будет возможно проделать со всеми теми и впрямь до чего только невозмутимо обыкновенными обывателями, так это разве что совсем уж и преуспеть в том самом безнадежно праздном и неправедном деле совершенно запудрив им мозги всевозможными восторженными лозунгами как раз для того лишь всецело и созданными…
А именно во имя того, куда многозначительно большего, чем оно некогда вообще ведь производилось любой казенной религией чисто же простейшего оболванивания населения со вполне самодостаточной целью во всем том дальнейшем исключительно же постепенного его превращения в армию буквально-то ко всему давно привычных, а потому и безупречно послушных рабов.
А между тем как раз чем-либо подобным весь тот современный тоталитаризм практически повседневно и занят, а никак не неким безупречно праведным и весьма спешным вычищением зловонной клоаки уж будто бы ныне немыслимо стародавней, донельзя обветшалой, да только при всем том и близко не отжившей свое - прежней неправедной жизни.
13
Ну а сама по себе сколь этак необычайная красота надуманных и совсем ведь невероятно возвышенных помыслов, лишь разве что тогда и имеет истинную цену, когда все ее наиболее насущные качества вполне всерьез проявляются на самом-то деле, а не на одних праздных словах, безмерно пышущих совершенно вот бутафорски деланным энтузиазмом.
Да и то громыханием чугунными словесами, будто бы и впрямь искореживающими и разрушающими прежнее зло, яростно сокрушаешь, как угнетение, да так и милосердие, разве что взнуздав узду рабства сколь значительно поболее, нежели чем оно и без того было некогда доселе когда-либо ранее.
Да и как уж всему тому быть иначе, коли для него при всем том непременно освободится не столь и мало места из-за полнейшего бессилия кроткой морали пред тем безнадежно тщедушным ее псевдоподобием, что и впрямь с одного крайне приземистого вида было безнравственно схоже с ее блестяще логически доказанными духовными постулатами.
Ну, а кроме того, сущее угнетение идейное уж намного страшнее, чем было все то, что некогда ранее осуществлялось во имя чьей-либо чисто ведь личной и мелкой корыстной выгоды.
А точно также во имя великой цели построения самого наилучшего грядущего для всех тех бесчисленных последующих поколений, крови и пота выжать, можно было, куда несоизмеримо так бесславно только лишь весьма вот поболее…
Поскольку все те чудовищно черные дела ныне будут вполне повсеместно ныне вот осуществляться именно ради того, дабы далее до чего еще многое вполне так и стало светлее, разумнее и чище.
И главное тут оно в том, что были те нынешние «благие свершения» именно что ни с какого бока явно несоизмеримы ни с чем, что было хоть когда-либо вообще доселе в течение всего того исключительно долгого и никак совсем вот вовсе немирно минувшего тысячелетия…
14
Причем добрейшие либералы всех тех самых различных цветов и оттенков просто-напросто явно вот сходу так и поплетутся затем именно что след в след за этой чудовищно злой и дикой химерой, до чего еще беспардонно разом напялившей на себя все то, как оно есть искристо радужное их мировоззрение.
Но опять-таки сделают они все это разве что исключительно во имя лично своей собственной выгоды, а совсем не для чего-либо, куда только поболее возвышенного и действительно вполне хоть сколько-то общественно полезного.
Причем надо бы при этом еще и как есть разом заметить, что уж самое полное бессилие чувственных интеллектуалов в этом-то с виду довольно простом, житейском вопросе неизменно проистекает именно от той до чего бессильно дрожащей мелкой дрожью их слабости перед остро отточенными принципами утонченно возвышенного восприятия бескрайне-то широкого общественного бытия.
А впрочем, надо бы тут никак уж невесело сходу подметить, что вот как есть, а вся эта их вящая вялость, демагогичность и оппортунизм буквально цветут и пахнут заранее раз и навсегда надежно выверенными и незыблемыми штампами их и впрямь до чего только широко проявленного общественного поведения.
А между тем были они именно того свойства и характера, под которые злой, хитрый и жестокий человек имел возможность с великой легкостью сколь смело подстроиться, причем с единственной целью дабы в дальнейшем полноценно овладеть ситуацией в обществе как таковой, а заодно и всеми существующими в нем благами, жизнью и смертью…
И это как раз тогда весьма многие, несомненно, уж поистине хорошие люди и окажутся вслед, затем считай этак в роли истых разменных пешек в чьей-либо донельзя же аморально грязной игре.
15
Однако нечто подобное более-менее вполне полноценно понять сегодняшним крайне отважным (в уме) экспериментаторам, наверное, вовсе-то и не дано, раз тут, всегда даже и поневоле, сходу срабатывает именно тот чисто внешний стимул всякого того задушевного энтузиазма, само-то собой истошно и крикливо разом требующего сколь принципиально дать ход абсолютно любому свежему новаторству.
Мы, мол, пойдем совсем другим путем и совершенно тогда во всем до чего еще обязательно разом и преуспеем…
Однако, вот явно имея те исключительно достойные силы к тому, как есть полностью полноправному овладению всей ситуацией в целом, современные либералы и близко никак совершенно не смогут хоть как-либо продвинуть все человечество строго и здраво именно что явно вперед.
И, прежде-то всего оно, так как раз уж поскольку, что чересчур им во всем на редкость по нраву та самая всевозможная до чего возвышенная чистота.
Причем в самой как она есть, возвышенной чистоте ничего плохого точно так вовсе-то нет!
И плохо в ней разве что то, что кое-кто более чем самоуверенно думает, что она сколь всенепременно разом и возникнет именно что сама еще собой, да и будет, затем всячески далее ведь всеми до чего только строго вполне же поддерживаться.
Причем те, кто пылью и грязью беспросветно темного прошлого никак и близко не будут готовы себя запятнать, весьма уж непременно окажутся отчаянно рады тем внешним и исключительно ярким и довольно наглядным проявлениям чистейшей белизны чего-либо ярчайше так искрометно нового посреди сущей серости все тех же вовсе так никак нескончаемых будней.
Да и в пламени можно сказать в единый миг сходу осуществленного светлого добра и справедливости для них вовсе нет, как нет ничего того действительно сколь еще неотъемлемо до чего только весьма въедливо темного.
И попросту вообще до чего еще попросту принципиально отсутствует в них всякое настоящее и доподлинно существенное понимание всего того, а чего это именно раз и навсегда затем оседает в навеки истлевших костях того прошлого, что было ныне кем-либо до чего чисто же насильно попросту вот разом изжито.
16
Чисто так внешняя красивость необычайно яркого внешнего эффекта разом осуществленных благих перемен неизменно затмевает в их глазах всю подвальную черноту слащавых помыслов тех уж самых зачинателей переворотов, что в отличие от теоретиков дышат воздухом кровавой смуты, а не вдыхают полной грудью аромат блекло светлых надежд.
И им-то, как правило, есть собственно дело разве что до одного того без конца и края более чем беспрестанного разрушения всех главных основ минувшего, а потому в их головах и единой мысли нисколько не прошмыгнет о некоем чрезвычайно могучем избавлении всего человечества от отчаянно сковывающих его зловещих пут окаянного рабства.
Причем буквально всякая людская согбенность само собой явно проистекает от всех тех до чего долгими веками снедающих общество ужасных же язв.
Ну а если безукоризненно и достоверно заговорить о некоем вполне реальном преображении мира вещей в некую полноценно наилучшую сторону, то уж тогда разве что та чудовищно ощеренная пасть зла, наконец-таки откровенно выведенного на чистую воду, и может сколь четко свидетельствовать об его безупречно праведном укрощении силами добра и света.
В то самое время как очерченные ореолом новой судьбы восторженные лица свидетельствуют как раз о чем-либо вовсе непременно обратном, а именно о мелком и гнусном устремлении отдельных демагогических личностей буквально полностью разом оседлать политические и моральные иллюзии донельзя так экзальтированной братии бравых утопистов.
И наиболее тут главное оно именно в том, что очень даже многое из того, что попросту никак не по душе многим современным либералам является ничем иным, как уж до чего только вовсе беспроглядным пережитком седой старины.
И почти все это само собой чисто со временем, именно что сколь вполне бесследно полностью вот всецело исчезнет, причем возможно, что и не безо всякого ведь косвенного, либо на редкость откровенно прямого насилия, а все-таки насилия принципиально естественного, нисколько идеологически необоснованного.
17
Да и вера в единого Бога как бы его при этом не называли, куда значительно ведь явно же лучше слепой языческой веры в чудо, а также и явных чисто так языческих поисков выгоды через простое соблюдение, каких-либо восторженных обрядов.
Свет истинной веры освещает человеку путь, а полунаука о которой писал Достоевский в его «Бесах» сколь уж явственно награждает его скипетром власти над всей вселенной, которого он никак пока попросту и недостоин.
И вот они те самые слова Федора Достоевского.
«Никогда еще не было народа без религии, то есть без понятия о зле и добре. У всякого народа свое собственное понятие о зле и добре и свое собственное зло и добро. Когда начинают у многих народов становиться общими понятия о зле и добре, тогда вымирают народы, и тогда самое различие между злом и добром начинает стираться и исчезать. Никогда разум не в силах был определить зло и добро, или даже отделить зло от добра, хотя приблизительно; напротив, всегда позорно и жалко смешивал; наука же давала разрешения кулачные. В особенности этим отличалась полунаука, самый страшный бич ччеловечества, хужее мора, голода и войны, не известный до нынешнего столетия. Полунаука - это деспот, каких еще не приходило до сих пор никогда. Деспот, имеющий своих жрецов и рабов, деспот, пред которым все преклонилось с любовью и суеверием, до сих пор немыслимым, пред которым трепещет даже сама наука и постыдно потакает ему. Все это ваши собственные слова, Ставрогин, кроме только слов о полунауке; эти мои, потому что я сам только полунаука, а стало быть, особенно ненавижу ее. В ваших же мыслях и даже в самых словах я не изменил ничего, ни единого слова».
18
Автор тоже никак ничего не меняет во всех приводимых им подчас довольно-то пространных цитатах, хотя иногда бывает более чем легкодоступно; цитируемое настолько уж исказить одним хитроумным, весьма урезанным цитированием, да и острословно и тенденциозно его, до чего размашисто и едко затем совсем беззастенчиво комментируя, что то и уму нисколько непостижимо.
И все, что для чего-либо подобного и надо было бы, собственно, сколь незамедлительно разом же сотворить, так это на редкость безоговорочно чуть ли не зубами вырвать нужный кусок из его достаточно как есть необычайно пространного контекста.
Ленин именно подобным образом всегда и поступал - вот чего пишет об этой его манере Марк Алданов в его книге «Самоубийство».
«Старик отстал заграницей от русской жизни, и ударился чуть ли не в анархизм, в бланкизм, в бакунизм, во "вспышкопускательство". Приводили цитаты из Маркса.
Он отвечал другими цитатами. Сам, как и прежде, по собственному его выражению, "советовался с Марксом", т. е. его перечитывал. Неподходящих цитат старался не замечать, брал подходящие, - можно было найти любые. Маркс явно советовал устроить вооруженное восстание и вообще с ним во всем соглашался. Но и независимо от этого Ленин всем своим существом чувствовал, что другого такого случая не будет».
19
А случай тот ему явно представился исключительно потому, что слишком много восторженных духом людей жило в той самой ныне уж полностью прежней дореволюционной России.
И это именно они лет еще за 70 до той первой революции на всю ивановскую до чего еще топорно и несусветно разом и несли всяческую бестолково разнузданную крамолу о некоей другой более светлой и веселой жизни в земном, а не том совершенно же напрасно наобещанном попами небесном раю.
И вот, пусть чисто во имя того и воцарится на всей этой земле честь и справедливость, что сколь этак неотъемлемо и являются самой естественной частью того считай до чего искрометно разом же победившего все старое зло и вправду донельзя как есть весьма ведь отчаянно свободолюбивого либерализма.
При Николае Первом никто не говорил обо всем этом довольно-то открыто (вслух), и об этом явно старались совсем не писать даже и в личной переписке наиболее близким друзьям, но зато суровым шепотком промеж собой все это непременно тогда доводилось до самого пристального внимания.
Времена те были нисколько пока явно не сталинские, и максимум могли на хорошую должность кое-кого попросту уж никак не назначить, раз тот человек, мол, по слухам и доносам не слишком благонадежен по всем тем своим до чего тщательно им на людях скрываемым политическим убеждениям.
20
А тот как есть, можно сказать, еще первоначальный первоисточник всего этого дремотного ворчания находился где-то очень этак, даже сколь еще далече, а именно совсем как есть за пределами российской империи!
И была им как раз уж та до чего только культурная и просвещенная ФРАНЦИЯ.
И вот ведь чего на сей счет пишет писатель Марк Алданов в его книге «Заговор»:
«Я преувеличиваю, конечно, но что-то есть дикое и страшное в некоторых из этих портретов. Может быть, ваши художники обличают высшее общество? У нас перед революцией все обличали двор: писатели обличали, художники обличали, музыканты обличали… Вестрис и тот танцевал не иначе как с обличением и с патриотической скорбью».
21
А российская интеллигенция повела себя в точности также и только лишь разве что именно с ТОЙ одной исключительно же существенной и крайне вот совсем безапелляционной поправкой.
И все это потому, что достаточно многим из ее благочинных представителей до чего сладострастно и строго непонятно зачем вдруг понадобилось, куда явно поглубже «вонзить острие всего своего на редкость дикого неприятия» всем тем нисколько неправым и безотрадным существованием тех еще чисто стародавних реалий полностью-то никак незатейливо житейского простонародного быта.
А именно как раз того самого тихого И КРАЙНЕ НЕПРИМЕТНОГО течения совершенно так разноликой людской массы от детства к старости без каких-либо перемен, в самом-то стиле всего того до чего вполне и впрямь как есть еще более чем на редкость общего течения жизни.
Да и вообще довольно многие тогдашние интеллектуалы к тому же и без того всегда жили в атмосфере сытой и умиротворенной праздности непременно свойственной буквально всякому рассудку, что духовно и чувственно в то самое свободное от земных забот время как есть, угорело сходу так и уносится в необозримо отдаленные дали.
И истово главным уделом мыслительного процесса всей левой дореволюционной интеллигенции некогда стало весьма уж донельзя планомерное разрушение в их глазах совсем невероятно обветшалой старославянской культуры, ради создания чисто внешне более цивилизованного облика у ныне существующего общества, а этот путь неизменно вел к одному бездумно яростному раздроблению «чучела прежнего социального зла».
Однако на его месте тут же как из-под земли до чего неизбежно разом и вздыбится нечто безродное и бесформенное более всего собою напоминающее того еще невероятно древнего идола на капище.
Но все-таки те некогда истово всесильные жрецы первобытных времен никогда не были владельцами праведных душ и ярыми ненавистниками всех душ хоть в чем-либо вообще даже и на единый миг вовсе и невольно вот усомнившихся…
22
И само возрождение времен античности неизменно ведь более чем толково сопровождалось и всеми ее атрибутами, а в том числе и великими архитектурными ансамблями, которые явно простоят на своем месте в больших городах бывшего СССР не менее тех еще 300 лет.
Но при всем том сам по себе поворот к дикости и рабству был, исключительно на редкость до чего невозмутимо кем-либо обрисован совсем иначе, чем оно было во всей той сколь откровенно вполне уж полностью реальной действительности.
Все и вся буквально рвалось к свету, так и расцветая при этом теми самими до чего распрекрасными красками яростно рвущееся наружу весны всяких сколь этак на редкость весьма восторженных чувств.
И их переливы были столь до чего только всеобъемлюще многозвучны и удивительно ведь восхитительны и поэтичны…
Ну, впрямь-таки попросту и близко совсем не поверишь, что тут же рядом людей калечат физически и морально немыслимо же безжалостные палачи и убийцы.
Однако коли до чего беспрестанно так и глядеть на этот мир восторженными очами переполненными образами прекраснейшей литературы то наиболее главными и выпуклыми как раз, и станут одни те вычурные символы ее бытия, а убогие реалии века находящиеся рядом с ними тогда окажутся одними-то длинными тенями неимоверно гигантского их величия.
Воскресшее стародавнее рабство, всецело основанное на чисто идеологических путах, некогда и стало для кое-кого тем еще ярчайшим же светочем, что столь блестяще ныне освещал массам путь в ту самую наилучшую их грядущую жизнь.
Причем – это уж новое крепостничество явно так оказалось самым-то безупречным продолжением средневековых традиций бесовского мракобесия, что сколь всесильно разом и действовало безупречно доблестным именем света и любви ко всякому ближнему своему.
И вот как раз именно тогда когда все его длинные путы душно обвили весь общественный организм, они и сделали при этом всякое свободолюбивое и по-настоящему хозяйское волеизъявление одним лишь грязным двурушничеством и самым явным преступным посягательством на те истинно единоличные права чисто до гроба кое-кому навеки так родного государства.
Да только в чьих-то до чего ласково минорных и благих мыслях именно бесноватым фанатикам и было должно на деле уж разом вполне еще поспособствовать тому как-никак до чего давненько ведь долгожданному улучшению всего того чисто как есть можно сказать общечеловеческого бытия.
А чего это все действительно само еще собой тогда разом и означает?
А вот оно что!
То до чего ярко отображенное в томном мечтательном взоре «добро», сколь безапелляционно сходу и призывало именно к тому безумно яростному изничтожению чрезвычайно же гиблого прошлого во всех его и поныне существующих крайне этак безнравственных ипостасях, формах и проявлениях.
А между тем все те наиболее доподлинные зачатки вполне естественного и зрелого светлого начала всенепременно вот встречаются попросту фактически именно что повсеместно…
И для построения хоть сколько-то настоящего лучезарно счастливого будущего надо бы не уничтожать темное прошлое, а весьма тщательно взращивать ростки грядущего из всего того чисто на деле всецело достойного, где бы оно при всем том явно не находилось на всей этой необъятно широкой земле.
И ведь есть они, кстати, буквально везде и разве что чисто так внешние его черты могут при этом явно уж оказаться, совершенно на деле различны.
А все это как-никак, а только потому, что жизненные условия разных людей действительно могут быть совсем ни в чем вовсе несопоставимы с праведным духом «истинной правды», что сколь еще вполне единственно же подходяща всяческим чопорным западным европейцам или их яростным почитателям из каких-либо других регионов мира.
23
Например, Ислам, первых дней своего существования тоже ведь своего рода вполне реальнейший раннесредневековый либерализм, да вот, однако был он вовсе вот явно нисколько неевропейским.
Арабы захватывали новые территории не только при помощи донельзя так преобладающей тогда грубой силы всего того отчаянно грозного своего оружия, но и безупречно искренней религиозной терпимостью, а также и явственным уважением к людям, уже имеющим какую-никакую неязыческую веру.
Весь сегодняшний вид современного воинствующего ислама это одно лишь его же довольно-то существенное перерождение в сущую первобытность ему некогда более чем как есть до чего вполне еще твердокаменно предшествующую под знаменем, сколь незыблемо светлого героического прошлого.
Ну а в самом еще начале существования Ислам был, считай, этак светочем с небес, переменившим воззрения пустынников и давший им совершенно вот иные моральные ценности.
24
Всему свое время и всякая новоявленная религия, основанная на обращении к душе и сердцу человека, во все времена непременно являлась истым благом, раз не может быть ничего хуже язычества с его поклонением камню, дереву или науке, которая в вопросах человеческого бытия зачастую занимается сущей ворожбой и гаданием на кофейной гуще.
Но все это явно никак не от какого-либо подлого желания кому-либо насолить или тем более навредить, а просто какого-либо подлинного опыта у нее пока вовсе-то не хватает, ну а с темным российским народом (в глубинке) и вообще строить какое-либо светлое завтра было чисто уж совсем немыслимым же начинанием.
25
Проникнуть в саму его душу можно было одной лишь разве что стилизацией фольклора, а точно также заодно и путем посильного создания общественных групп, что до чего наглядно и занялись бы ярым отстаиванием интересов простых граждан пред любой всегда как-никак донельзя нечистой на руку властью.
Ну а все на свете разом так безоговорочно сокрушить, дабы построить на его месте нечто и впрямь вконец более чем невероятно новое…
Нет, уж нечто подобное нисколько ведь не пришло бы хоть сколько-то в голову ни одному из тех прежних властителей дум.
Они в свое время более чем явно всем сердцем желали действительно породить некую иную будущность, а вовсе не воссоздать некое то ныне совсем всеми нами порядком подзабытое далекое прошлое, как то всенепременно захотелось осуществить всем тем очень даже находчиво вкрадчивым и безжалостно сладкоречивым господам комиссарам.
А, впрочем, их крайне недалекий и невежественный ум со всякой той до чего элементарной логикой и правдой дружил, куда и впрямь значительно вот только поменее, нежели чем, то вообще некогда было у их самых так донельзя явных и сколь колоритно наглядных предшественников - испанских инквизиторов.
26
Мракобесье прежних религий являлось, по большей части разве что самым-то однозначным же следствием беспокойно ерзающего на одном месте весьма ведь явственного так старания духовенства до чего посильно и яро по возможности хоть как-либо остановить всяческое движение прогресса, однако развернуть его всецело вспять буквально никто тогда даже и не пытался.
Появление каких-либо новых верований в прошлом всегда же разом ознаменовывало ту и впрямь несколько лучшую будущность для всех тех еще последующих поколений и совсем не в некоем чисто декларативном смысле, поскольку все те новые жизненные постулаты, безусловно-то, были впоследствии ярко воплощены в самые простые и совершенно наглядные реалии.
27
Не иначе как, а появление чего-либо вполне полноценно нового всегдашне являлось исключительно резким поворотом к свету высших истин и как-никак, а одинаково это, касалось как Христианства, да и в той же мере Ислама.
Причем все это как раз-таки в свете той до чего всецело явной и более чем наглядной отрешенности тех ныне ведь разом и присягнувших им на верность народов, что ныне отринули и оставили в прошлом всяческий тот древний же культ деревянных божков.
До появления пророка Магомета арабы нисколько не были хоть сколько-то более цивилизованными людьми!
Что, однако, всецело так является следствием их тяжелой жизни в безводной аравийской пустыне, где без сущей жестокости их предки попросту вот совсем неизбежно довольно-то быстро бы вымерли.
Их ненависть к женщине с ее детородной маткой и многоженство объясняются внешними условиями, большой детской смертностью, а также и весьма ведь внезапной опасностью перенаселения.
Арабы это очень даже достойные люди и вовсе не надо бы огульно приобщать весь Ислам к выходкам отдельных негодяев.
Можно сказать, что арабы просто-напросто переживают в нашем сегодняшнем мире - европейские средние века.
В то время как Россия в 20 столетии явно как есть прошла через ту же смутную эпоху революций, религиозных войн, убийств королей и королев, что некогда имели место в той незапамятной Западной Европе 16-18 столетия.
28
И попросту само уж как есть явное наличие новейших технологий разве что лишь всецело так явно удесятерили тяжесть всей той и без того крайне ее до чего еще вовсе нелегкой участи.
И главное, все это подобным образом разом и вышло, и только-то в связи с тем, что были, они сходу пущены в дело новоявленными же диктаторами, причем в совершенно ясных целях, значительно поболее продвинутого воздействия на психику простых граждан, и это, кстати, истинно непреложный факт этой нашей достаточно широкой общественной жизни.
Однако речь тут идет как раз о том исключительно уж общем развитии цивилизации, а не о сколь разных судьбах для тех или иных народов.
Поскольку даже если разговор у нынешних историков, и ведется о каких-либо сугубо так отдельных государствах, однако же, с точки зрения историка далекого будущего, вся эта наша теперешняя локальность, скорее всего, окажется одним тем чисто внешним и весьма ведь многозначительно разве что только полностью вовсе вот совсем условным явлением.
В самом полнейшем и до чего безупречно однозначном всему тому соответствии, как и мы сегодня без особой нужды явно не делим большие народы на те достаточно мелкие племена, из которых, они некогда состояли, в той так уж и поседевшей, словно лунь глубине веков.
Однако есть между тем именно то вполне размеренное, степенное и во всех его деталях досконально вполне продуманное развитие нации, объединяющее и сплачивающее ее ряды, ну а есть тот до чего еще безликий, смертоносный террор, осуществляемый лишь затем, дабы создать единое стадо с одним тем великим кормчим во главе.
И разве не ради единственной цели последующего, полнейшего как есть, затем обращения народов шестой части суши в сущую повальную зимнюю спячку, (в плане развития всей их творческой мысли) «суровым лекарям общественных язв» большевикам явно так и понадобилось бездушно разделить в целом единое общество на какие-то чисто эфемерные классы, социальные слои?
29
И одним из наиболее отрицательных проявлений данного безнадежно же неверного подхода ко всей общественной жизни в конечном итоге и стало, то, что творческие люди в СССР попросту вот явно оказались начисто лишены всяческого свободного доступа к более-менее конкретному, (и что тоже немаловажно) публично выраженному обдумыванию всех путей дальнейшего общественного развития.
А самым как-никак на редкость прямым же следствием всего этого и стала сущая заброшенность истинных духовных интересов народа, а также и нравственная слепота простых граждан, что вовсе-то и близко нескоро прозрели после потери прежнего и крайне прозорливого (и именно что чисто как есть того еще чисто так религиозного) зрения.
И ведь со всеми ими - это случилось как раз из-за «очень даже ярко отсвечивающего снега» на сколь откровенно донельзя скользком пути к тому при всей нашей-то жизни и близко уж вовсе до чего еще совсем попросту и недостижимого пика того самого славного коммунизма.
А куда только явно весьма поточнее будет - это назвать кретинически восторженными мечтаниями о той еще вполне этак безупречно же наилучшей судьбе для всего того безмерно огромного человечества.
Здравия желаю карикатурно-плакатный здравый смысл!
30
И надо бы прямо и откровенно фактически уж сходу вот вполне безысходно заметить, что и те доселе и близко никак не питавшие друг к другу каких-либо особо критически серьезных претензий прослойки общества, были зачем-то вдруг столь внезапно наделены немыслимо извечным, словно и сам этот мир – этаким тяжким безвременно яростным противостоянием.
А между тем всякому простому пролетарию всегда была разве что только и нужна та самая нормальная зарплата, ну а ко всем на свете мировоззрениям он был просто-напросто глух и исключительно же бестрепетно полностью ведь совсем равнодушен.
И уж во всяком случае, его и близко никак не интересовала, вся та более чем непрерывная, и сколь нескончаемая и неравная битва сознательного пролетариата за его, куда всецело поболее достойную, светлую жизнь.
Ему-то были нужны наиболее конкретные и на редкость прозаические вещи, как скажем короткий восьмичасовый рабочий день, уважение мастера, и снова бы хотелось то подчеркнуть не унижающая его достоинства зарплата, ну а политика его всегда затрагивала не как кота сметана, а куда поточнее, словно цепного пса так и снедающие его блохи.
31
Да только для всех тех господ самим себе дорогих товарищей - коммунистов именно та явно уж до чего еще немыслимо неравная борьба между противостоящими классами за их личные (читай шкурные) интересы и была во всем, куда явно поважнее всех тех других безмерно тяжких и сколь донельзя непосильных противостояний…
Поскольку как раз в этакой неравной битве им и предстояло некогда победить, а тем и впрямь весьма яростно и упорно со всем боевым задором сходу и отвоевать себе наиболее достойнейшее место под солнцем.
А своя отчизна была ведь для них никак не единственной, пусть и пропахшей клопами бесправия и крепостничества родиной.
Нет, уж теперь ей явно лишь далее вот предстояло быть именно тем самым пустым местом, где живут, жируют и правят бал те самые вовсе-то совсем до чего еще несносно бессовестные угнетатели простого рабочего люда.
И ясное дело, на шее всего народа вольготно рассевшись, они-то его разом и толкают в огонь и смерть за одни лишь те более чем откровенно собственнические капиталистические чисто свои интересы…
Ну а в иных заморских странах, явно так сыто и пьяно обитают и заедают рабочих те самые разве что одним только ликом другие жуткие эксплуататоры, однако все они в точности те проклятые поработители народных масс.
Они себе, понимаешь ли, ваньку валяют, а это и впрямь сколь неизбежно разом затем отдает сердечною болью в широкой пролетарской груди из-за всех тех гулко зудящих в чьем-либо ухе рассказов об нисколько никак более чем до чего вовсе же неправедно кем-либо нажитой роскоши.
32
И вот по всему тому сколь необъятно широкому миру все эти злостные злодеи буржуи вполне толково и делят промеж собой владения, земли и угодья.
Ну а тем совсем так обездоленным и обиженным народам, что истинно так бесправно угнетены если чего от всего того и прибавляется, то ведь как есть разве что только и отображается нечто подобное лишь в том самом весьма незатейливом смысле до чего явственного вреда, увечий и безвременной смерти.
А потому и сама жизнь как раз того сколь еще обессилено требует, да и вообще неизбежно она разом мобилизует всех тех, кто этаких жутких вурдалаков охочих до рабоче-крестьянской крови попросту и сведет совсем на нет, чтобы далее пролетарии различных стран и зажили бы себе мирно, беззаботно и счастливо.
Потому как вся уж беда разве что в тех донельзя подлых эксплуататорах трудового народа, а вовсе не в общих недостатках считай всех в этом мире живущих людей.
33
Ну а исходя из того сколь еще многозначительно и веско доселе вышеизложенного, самым прагматичным, а оттого и на веки вечные полностью верным и окончательным решением данной проблемы, было бы разве что полностью и навсегда сходу лишить их всех, тех долгими веками нахапанных у народа вовсе несметных благ.
И кого это именно?
Да тех ведь так и заедающих народ господ, коие их себе донельзя вот самочинно присвоили разве что тем чисто паразитическим путем беспардонного хищничества и до чего откровенно зловредного барского варварства.
Их жизненной конвой всегда как есть, видите ли, была именно та до самых еще костей и впрямь исключительно уж весьма отягощенная многовековым обманом - сущая эксплуатация трудового народа…
По словам большевиков, давить бы их надо всех этих аспидов - аристократов и помещиков, то есть всех тех, кто, говоря «пролетарским слогом», буквально высасывал все соки из крепостных крестьян и фабричных рабочих, собственно, и производивших материальные ценности, как и всевозможные предметы культуры.
И надо бы и про то, как есть вполне сходу до чего еще разом сходу заметить, что весьма тяжко при всем том, обливаясь именно своим, а никак не чужим потом и кровью.
Да только ведь, однако, именно этакого рода взгляды на всю ту, какова она вообще ныне есть, необычайно широкую общественную жизнь должны были прийти откуда-то сверху и до чего явственно не из некой далекой страны.
34
Лев Толстой, написал великую книгу «Анна Каренина» и через все пятьсот лет ее точно также будут читать, причем с точно тем же самым превеликим удовольствием, да и через пару другую тысячелетий тоже непременно уж еще явно найдутся большие любители древней литературы.
Однако вот оно в чем тут беда так беда промеж великих строк совсем невольно затесалась безумно отчаянная дурь, от которой чуть было весь белый свет разом трещинами тогда не пошел.
И ясное дело, что кто-либо весьма ведь сходу разом и возразит, что, мол, всего этого было бы и близко вовсе никак еще недостаточно для того самого чудовищно же тотального сокрушения государства российского?!
Что правда то правда и впрямь вполне еще, закономерным будет признать, что как раз именно этак оно и есть, да и вообще когда-либо только лишь когда-либо далее будет.
Да вот уж, однако, автору при всем том на редкость сколь невесело думается, что коли победил бы злосчастный коммунизм по всему белу свету, а именно на тех еще пяти заселенных людьми континентах и читать Льва Толстого (в подлиннике), дозволялось бы далеко ведь отныне попросту вовсе не всем.
Ну а может, и поручили бы большевики своим верным борзописцам его-то и впрямь до чего деятельно, как следует пропесочить и всячески переиначить, в том самом единственно верном и нужном для них духе.
Ибо как раз для чего-либо подобного - тот другой Толстой – Алексей и впрямь запросто мог бы по всему своему формату разом сгодиться, раз он полностью променял свои прежние антибольшевистские убеждения, спешно вернулся из города Парижа в краснознаменную Россию, да и стал при той громогласно антинародной власти столь однородно красным, пролетарским графом.
35
Однако же пока явно ведь еще находясь в той донельзя так далекой эмиграции, он, выпустив в свет то самое наиболее раннее издание первого тома «Хождения по мукам» сколь четко и ясно именно то там и написал:
«Я сказал: если вы товарищи, таким манером будете все разворачивать, то заводы станут, потому что заводы работать в убыток не могут, кто бы ни считался их хозяином, предприниматель, или вы - рабочие.
Значит, правительству придется кормить безработных, и, так как вы все хотите быть в правительстве, - в советах, - то, значит, вам надо кормить самих себя, и, так как вы ничего не производите, то деньги и хлеб вам надо будет доставать на стороне, то есть у мужиков. И, так вы мужикам ничего дать не можете за деньги и хлеб, то надо будет их отнимать силой, то есть воевать. Но мужиков в пятнадцать раз больше, чем вас, у них есть хлеб, у вас хлеба нет…
Кончиться эта история тем, что мужики вас одолеют, и вам Христа ради придется вымаливать за корочку работенки, а давать работу уже будет некому… Понимаешь, Даша, расписал им невероятную картину, самому даже стало смешно… Слышала б ты, какой поднялся свист и вой… Эти черти горластые большевики, - наемник! – кричат, - товарищи, не поддавайтесь на провокацию! Миллионы трудящихся всего мира с трепетом ждут вашей победы над ненавистным строем…
Но, подумай, Даша, не могу я и осудить наших рабочих, - если им кричат: - долой личные интересы, долой благоразумие, долой рабский труд, ваше отечество - вселенная, ваше цель - завоевать счастье всем трудящимся, вы не рабочие Обуховских мастерских, вы – передовой авангард мировой революции…»
36
Как говориться «на воре шапка горит» сами те большевистские агитаторы, как правило, были сущими наемниками и совсем не за дешево их, тогда покупали, раз за жалкую мзду они бы вываливать в дикой грязи все то прежнее прошлое уж и близко вовсе-то и близко бы явно так никак не стали…
Несомненно, так и ведя преступную агитацию, они денно и нощно рисковали своей головой, а не только жалкую жизнью…
Как говорится, тюкнули тебя разок по черепу вот ты, и представился почти без мучений…
Ну а умирать мучительно и долго да еще при этом отвечать на вопросы – «ты кто вообще таков и где твоя семья живет»…?
Люди, польстившиеся на деньги - были ни живы, ни мертвы…
И каждый раз все зависело от одного лишь одинокого окрика с чьей-либо стороны…
Ну а, в особенности, этак оно было никак не в тылу, а на германском фронте, где вовсю не щадя при этом живота своего воевали, а не в окопах, как французы отсиживались лучшие сыны России.
37
Однако давно бы пора вернуться к тому, что некогда было и впрямь до чего отчетливо и никак не без весьма долгого раздумья вовсе-то не вскользь начертано пером на бумаге тем еще, как есть пока явно контрреволюционным Алексеем Толстым…
Поскольку именно сказанные им слова и могут вполне конкретно же послужить сущим апологетом исключительно же здравого противостояния всему тому, что некогда вышло из-под того самого так и шелестящего по бумаге пера общемирового классика Льва Толстого…
Да только вот ведь оно как - в тылу непонятно с кем и вообще за чьи это кровные интересы воюющей армии любые доводы рассудка были попросту совершенно именно что никак вовсе так сколь еще явственно неуместны.
Раз каждый слушал, да себе на ус при этом мотал, что коли будет он, сгорая при всем том от стыда и вправду поддерживать тот абсолютно так ныне навек отживший свое - былой порядок, то совсем не иначе, а именно завтра его самого тоже уж могут отправить воевать в действующую армию.
И вовсе не то чтобы все они были подлыми трусами, а просто сам дух антипатриотизма буквально витал тогда в воздухе.
Еще душка Лев Толстой по той армии, в которой он некогда вполне достойно служил поручиком очень-то даже эффектно плугом полумистического пацифизма вдоль и поперек сколь еще раздольно и совсем нерадушно весьма ведь славно до чего разом, затем уж прошелся.
Ну а точно также этот общемировой классик в своих пространных книгах до чего печально постарался всячески отобразить как раз ту донельзя же насущную необходимость той самой фактически повсеместной близости к ЕГО ВЕЛИЧЕСТВУ народу, а еще и сущую неправоту всякой той или иной барской собственности.
А между тем вся сила слов Толстого была именно что чисто этак явно необъятна и даже он сам со всей очевидностью ни сном ни духом вовсе не ведал к чему приведут в той еще царской России до чего витиеватые и мудреные его разглагольствования об отнюдь, как оказывается, не так чтобы исключительно так вовсе вот начисто неоспоримых правах барина на движимое и недвижимое его имущество.
Вот они его слова.
«- Нисколько, - Левин слышал, что Облонский улыбался, говоря это, - я просто не считаю его более бесчестным, чем кого бы то ни было из богатых купцов и дворян. И те и эти нажили одинаково трудом и умом.
- Да, но каким трудом? Разве это труд, чтобы добыть концессию и перепродать?
- Разумеется, труд. Труд в том смысле, что если бы не было его или других ему подобных, то и дорог бы не было.
- Но труд не такой, как труд мужика или ученого.
- Положим, но труд в том смысле, что деятельность его дает результат - дорогу. Но ведь ты находишь, что дороги бесполезны.
- Нет, это другой вопрос; я готов признать, что они полезны. Но всякое приобретение, не соответственное положенному труду, нечестно.
- Да кто ж определит соответствие?
- Приобретение нечестным путем, хитростью, - сказал Левин, чувствуя, что он не умеет ясно определить черту между честным и бесчестным, - так, как приобретение банкирских контор, - продолжал он. - Это зло, приобретение громадных состояний без труда, как это было при откупах, только переменило форму. Le roi est mort, vive le roi!
(Король мертв, да здравствует король).
Только что успели уничтожить откупа, как явились железные дороги, банки: тоже нажива без труда.
- Да, это все, может быть, верно и остроумно… Лежать, Крак! - крикнул Степан Аркадьич на чесавшуюся и ворочавшую все сено собаку, очевидно уверенный в справедливости своей темы и потому спокойно и неторопливо. - Но ты не определил черты между честным и бесчестным трудом. То, что я получаю жалованья больше, чем мой столоначальник, хотя он лучше меня знает дело, - это бесчестно?
- Я не знаю.
- Ну, так я тебе скажу: то, что ты получаешь за свой труд в хозяйстве лишних, положим, пять тысяч, а наш хозяин мужик, как бы он ни трудился, не получит больше пятидесяти рублей, точно так же бесчестно, как то, что я получаю больше столоначальника и что Мальтус получает больше дорожного мастера. Напротив, я вижу какое-то враждебное, ни на чем не основанное отношение общества к этим людям, и мне кажется, что тут зависть…
- Нет, это несправедливо, - сказал Веселовский, - зависти не может быть, а что-то есть нечистое в этом деле.
- Нет, позволь, - продолжал Левин. - Ты говоришь, что несправедливо, что я получу пять тысяч, а мужик пятьдесят рублей: это правда.
Это несправедливо, и я чувствую это, но…
- Оно в самом деле. За что мы едим, пьем, охотимся, ничего не делаем, а он вечно, вечно в труде? - сказал Васенька Весловский, очевидно в первый раз в жизни ясно подумав об этом и потому вполне искренно.
- Да, ты чувствуешь, но ты не отдаешь ему своего именья, - сказал Степан Аркадьич, как будто нарочно задиравший Левина.
В последнее время между двумя свояками установилось как бы тайное враждебное отношение: как будто с тех пор, как они были женаты на сестрах, между ними возникло соперничество в том,
кто лучше устроил свою жизнь, и теперь эта враждебность выражалась в начавшем принимать личный оттенок разговоре.
- Я не отдаю потому, что никто этого от меня не требует, и если бы я хотел, то мне нельзя отдать, - отвечал Левин, - и некому.
- Отдай этому мужику; он не откажется.
- Да, но как же я отдам ему? Поеду с ним и совершу купчую?
- Я не знаю; но если ты убежден, что ты не имеешь права…
- Я вовсе не убежден. Я, напротив, чувствую, что не имею права отдать, что у меня есть обязанности и к земле и к семье.
- Нет, позволь; но если ты считаешь, что это неравенство
несправедливо, то почему же ты не действуешь так.
- Я и действую, только отрицательно, в том смысле, что я не буду стараться увеличить ту разницу положения, которая существует между мною и им.
- Нет, уж извини меня; это парадокс.
- Да, это что-то софистическое объяснение, - подтвердил Весловский
И далее
…продолжая думать о предмете только что бывшего разговора. Ему казалось, что он, насколько умел, ясно высказал свои мысли и чувства, а между тем оба они, люди неглупые и искренние, в один голос сказали, что он утешается софизмами. Это смущало его.
- Так так-то, мой друг. Надо одно из двух: или признавать, что настоящее устройство общества справедливо, и тогда отстаивать свои права; или признаваться, что пользуешься несправедливыми преимуществами, как я и делаю, и пользоваться ими с удовольствием.
- Нет, если бы это было несправедливо, ты бы не мог пользоваться этими благами с удовольствием, по крайней мере я не мог бы. Мне, главное, надо чувствовать, что я не виноват.
- А что, в самом деле, не пойти ли? - сказал Степан Аркадьич, очевидно устав от напряжения мысли. - Ведь не заснем. Право, пойдем!
Левин не отвечал. Сказанное ими в разговоре слово о том, что он действует справедливо только в отрицательном смысле, занимало его.
"Неужели только отрицательно можно быть справедливым?" - спрашивал он себя».
38
И уж, какой все-таки Лев Толстой был донельзя вот подчас и впрямь недалекий (в качестве истинно великого мыслителя) довольно-то мелкотравчатый и ограниченный человек!
И совсем недаром о нем вовсе ведь прочувственно и без тени почтения до чего еще явно же уничижительно отзывается Марк Алданов в его последней книге «Самоубийство»:
«…Впрочем, я и к Толстому, которого ты боготворишь, отношусь довольно равнодушно. Читал недавно его письма. До того, как он "просветлел", кое-что было интересно, но с тех пор, как он стал ангелом добродетели, адская скука. А что он несет о науке! Уши вянут!»
Или вот он еще один до чего только яркий пример жесткой критики социальных позиций Льва Толстого «Дневники» Михаила Пришвина.
«Так, оказывается, не прав Толстой, и я вижу ошибку его: он справедливость, которая расцвела в личности и происходит не от мира сего, переносит на массу чрева неоплодотворенного, на самую глину, из которой, по легенде, был сотворен человек, на ту материю, в которой нет сознания ни красоты, ни добра как вне мира сего существующих ценностей».
И тут ведь как-никак, а явно чувствуется восприятие некоторого рода мыслей великого прозаика, именно как мышления человека полностью так совсем именно что попросту не от мира сего.
А все потому, что Лев Толстой был и близко не в состоянии понять, что даже и полностью двужильно впрягшись в плуг, дабы сделать буквально все, чтобы расстояние между помещиком и отсталым крестьянином вовсе не увеличивалось, он суровой силой протискивает в средневековую тьму явные элементы чисто будто бы завтрашнего обыденного счастья.
А между тем чему-либо подобному в самое ближайшее время никак попросту уж не может быть предано того еще истинно как есть ни малейшего так весьма конкретного облика.
Да и вообще и близко как есть, оно считай вот никак не иначе, а все найденное новоявленной духовной сутью, разве что лишь отдельные абстрактные составляющие некоего вовсе уж иного мира человеческих стандартов.
А заодно, кстати, сколь же яростно отрекался Лев Николаевич совсем не от хищнической, а прежде-то всего именно от той еще строго чисто ведь как есть общественно разумной психологии.
Вот еще один яркий отрывок из «Дневников» Михаила Пришвина.
«Спасения души в земледельческом труде, как проповедует Толстой, я не вижу: нельзя спасать дух посредством обработки капусты, как нельзя сделаться православным, переменив скоромную пищу на соленые огурцы. Но в это переходное время хорошо сделать орудием борьбы труд земледельческий, такой видимый для этих первобытных людей».
39
Однако на сей момент, все это были одни те абсолютно никак недостижимые на практике мелодраматические мечтания, вполне могущие в себе содержать, куда большую, чем она ныне сегодня есть высокодуховную, но разве хоть сколько-то донельзя как есть самую конкретную, практическую правильность?
А сие весьма явственно под собою подразумевает, что все это обязательно будет иметь всецело ведь крайне невзрачную, и чисто утопическую суть.
Ничего не поделаешь…
К величайшему на то сожалению довольно многие абстрактного рода идеи, яростно сосредоточившиеся всею своей ослепительно яркой мыслью именно на том отчаянно доблестном преображении всего человеческого рода в нашем суровом сегодняшнем настоящем, как правило, носят совсем отвлеченный и сколь безнадежно разве что этак вовсе до конца надуманный характер.
То есть, в том самом чисто практическом смысле, они при всей своей чисто внешней величавости явно имеют, пусть и на редкость манящую развитые умы, однако нисколько не более, нежели чем всецело так чисто иллюзорную, туманную и разве что вовсе вот явно надуманную сущность.
40
Ну что же вполне бы пора нам вновь как есть до чего разом вернуться к достопочтимому Льву Толстому.
Он был велик и славен чудодейственным умением «отобразить обыденную жизнь яркою акварелью своей фантастической памяти» да только его личные взгляды, как человека ею живущего, неизменно были воззрениями задавленного муштрой, уставшего от войны, артиллеристского офицера, отошедшего на мирный покой после тяжелой и однообразной службы буквально-то вконец ему успевшей совсем опостылеть.
И это именно данный человек затем и становится всевластным властителем дум, а его слова либерально настроенная интеллигенция до сих самых пор и воспринимает, словно глас Бога, снизошедшего до нас сирых и до чего безнадежно навек обреченных негодяйкой судьбой, жить на обрывистом краю той драгоценнейшим алмазом благословенно издали сияющей старушки Европы.
И вот, чего еще именно можно найти на данный счет в книге Марк Алданова «Самоубийство» и, пусть он пишет лишь об одном вполне этак конкретном человеке, однако, на деле их тогда было миллионы и миллионы.
«Говорил жене, что начал читать Толстого двенадцати лет отроду: "Покойная мама подарила, когда я болел корью. Двенадцати лет начал и, когда буду умирать, пожалуйста, принеси мне на "одр" то же самое". За этой книгой он часто засыпал; мысли его приятно смешивались. "Как хорошо, что существует в мире хоть что-то абсолютно прекрасное, абсолютно совершенное!"… Но в этот вечер он заснуть не мог».
А если уж действительно взять да сколь прискорбно обо всем том разом и призадуматься, то вот за что это, собственно, Льва Николаевича Толстого от церкви некогда отлучили?
Человеком он был вроде бы религиозным и праведником слыл, с какой это ты только стороны на него не глянь, а надо ведь отлучили его, да и анафему ему в газетах повсюду объявили.
А может, все-таки было за что?
Та церковь никак не была под тотальным гнетом, насквозь же пропитанного бедовыми догмами наиболее воинственно светского государства во всем этом мире.
Ну а потому кого именно канонизировать (как то до чего внезапно же произошло при тех совсем внезапно прозревших большевиках с Николаем кровавым) а кого от церкви отлучать она тогда решала полностью самостоятельно.
41
И Лев Толстой, гениальнейший писатель, однако, это именно он человек во многом всеми силами разрушивший российскую государственность и все это явно в одну лишь угоду призрачным, никогда на деле нисколько и не существовавшим нравственным и философским принципам, мнимо и волшебно полностью так будто бы, куда поболее справедливого общественного бытия.
Лев Толстой сколь старательно чернил черными чернилами всю дореволюционную действительность, и это, по крайней мере, отчасти его вина, что она некогда разом сменилась революционными реалиями подобных, которым доселе и не было на всем этом свете.
И, конечно, все это существовало и томилось где-то глубоко внутри народного естества, но вот зачем великому классику нужно было по капле, выдавливая и себя раба сделать миллионы своих развитых умом сограждан жалкими рабами, выброшенными на обочину жизни тем новым первобытным государством?
И это именно при его безнадежно серых реалиях та безудержно как есть кроваво красная идея от самого уж начала и до конца разом и оказалась столь еще алчно требующим человеческих жертвоприношений чисто как есть самой сутью шаманского тотема всего того новоявленного большевистского племени.
Причем сколь еще возможно, что кому-то данные рассуждения вполне явно разом и покажутся чем-то как есть именно, так вовсе притянутым прямо ведь разве что за уши.
А между тем если взглянуть критически на слова Льва Толстого о хозяйствовании, то вот непременно тогда уж и получается полнейшая чушь, а отчасти и призыв к той еще до чего во всем более чем бессмысленной и утопической анархии.
Ну, никак не может ни быть у буквально любого праведно развитого начинания того самого со всею страстью души обо всем и вся день и ночь столь еще старательно и беспрестанно пекущегося хозяина.
Поскольку иначе все еще непременно до чего явно полностью так разом зачахнет, и прямо, как есть попросту чисто же на корню.
И именно тот, кто в каком-либо деле наиболее главный, попросту совсем ведь непременно обязан от всего этого действительно разом иметь, как можно только поболее всякого и всевозможного самого разнообразнейшего удовольствия.
А если бы Льву Толстому и впрямь упоенно и сладостно до чего еще сходу захотелось весьма позитивно же приподнять уровень сознательности ни в едином глазу вовсе-то никак и близко незнакомого, со всякою той или иной истинною грамотой народа, то на что-либо подобное и целого века явно бы оказалось несколько уж попросту совсем маловато.
А тем паче, сколь немыслимо далеко было до этаких «великих свершений», всем вот тем, кто так и проникся донельзя жалкой и безнадежно абстрактной верой в то до чего только расплывчато беспутное и пресловутое «светлое будущее».
И все это притом, что багрово красное зарево революции на самом-то деле вполне уж собой символизировало никак не зарю, а кровавый закат всего того всецело как есть безыдейно цивилизованного и истинно человеческого.
Поскольку для того, чтобы расцвет светлой мысли некогда истинно так на деле действительно наступил, нужно было некоторое просветление почти во всех головах, раз безграмотность необходимо было ликвидировать именно тем весьма деятельным воспитанием новых поколений.
Причем осуществлять нечто подобное разом еще следовало вовсе ведь не при помощи всякой гнилой и от великой натуги чисто же помидорно красной пропаганды, а именно посредством сколь полноценно здравого умения и самой искренней любви к простому народу.
Ну а если чертовы мозги злобных и бессердечных угнетателей до чего разом более чем бесхозно увидят весь белый свет, то как-никак, а тогда довольно-то вскоре на их веками ласково обсиженное место тут же усядутся их безжалостные грубые убийцы.
И вовсе непременно - это уж как раз они тогда и станут, куда только большими эксплуататорами и душегубцами, сладостно жирующими на кровавом поту трудового народа.
Причем воцарились они над всем бытием никак не без помощи тех, кто сколь яростно во весь зычный голос и предрекал на редкость близкий конец проклятому и до чего совсем невозмутимо замшелому самодержавию.
То есть тому безудержно же кровавому восшествию на престол нового царя чрезвычайно вот поспособствовали именно чьи-то вполне конкретные идеалистически сумбурные, а еще и исключительно демагогические рьяные воззрения.
Ну а также некогда ведь явно имели место и всякие светлые мечты о том, как есть до чего несказанно благостном грядущем, в котором и должны были на редкость сладко растаять, словно сахар в чае все же беды доселе минувшего.
Ну а во всей своей совокупности нечто подобное более чем сходу и оказалось совсем этак явно не лишним бравым подспорьем ко всем, тем общественным сдвигам разрушившим старое, не воздвигнув при этом никак ничего поистине нового.
Причем то, что все вышеизложенное и есть до чего еще вовсе донельзя обескураживающая истина очень даже четко можно почувствовать в вечно живых речах человека тоже ведь в молодости немало переболевшего детской болезнью левизны по определению навеки бессмертного Ильича.
Михаил Пришвин «Дневники».
«Главное, я глубоко убежден, что все эти земледельцы наши, пашущие в год по десятине земли, понятия не имеют о настоящем земледельческом труде. И жажда их земли есть жажда воли и выхода из тараканьего положения. Наши красные министры понятия не имеют, как мало пахнет тут социализмом и какое во всем этом деле совершается насилие Интернационалом. Соберется теперь этот интернациональный идол и наши скажут иностранным социалистам: «Вы только думаете, а вот у нас уже сделано, вся наша огромная страна принесена в жертву вашей идее, последуйте нашему примеру». — «Дураки, — скажут иностранцы, — вот уж правда: заставь дурака Богу молиться, он лоб расшибет».
42
И ведь совсем этак сходу ясно же почему!
Доблестные «победители» безбрежного общественного зла до чего только вскоре непременно приобретут от тех еще беспринципно пронырливых и хитрых недобитков всего того старого прошлого те некогда совершенно искренне ужасавшие их самих чудовищно барские черты и свойства.
А именно вполне разом достанутся им во всей своей вящей красе те самые нисколько уж и близко никак не взаимовыгодные отношения с той почти неизменно безропотной и безмолвной (без подпитки извне) людской бесцветной массой.
Но и это далеко еще не все!
Те, кто пришли к наивысшей власти в истории с головы до пят невинной кровью себя, замарав, а не по исконному праву всего своего благородного звания, более-менее законно оказались на высочайшей вершине своего могущества, попросту никак не смогут спать спокойно, пока все вокруг них не задрожит от абсолютно безудержного, ежечасного страха.
43
Ну а кроме того именно слепая покорность масс и есть наиболее благонадежный залог донельзя так славной чьей-то уверенности в своем благополучном завтрашнем дне для всякого того, кто ничего толком попросту уж и не ведает в том сколь безупречно разумном и праведном управлении экономическими рычагами, приводящими в движение большие государственные механизмы.
Да мало того, он к тому же окажется, вооружен нисколько вовсе совсем нежизнеспособной теорией, которую ему во всем том истинно полупринудительном порядке затем и доведется стоически, воплощать в жизнь, даже если кому-либо все это и не слишком улыбалось раз пожар революции, пока не принял те самые всеобъемлющие, чисто вселенские масштабы.
44
Причем то, что все вышеизложенное и есть истинная правда далеко не всем будет дано, хоть сколько-то осознать, и понять, даже и в той совсем уж наглядной ретроспективе всех тех до чего давно ныне изживших себя времен.
Раз вот кое-кому на деле естественно было бы, куда и впрямь значительно полегче и удобней все, то былое разом-то сходу объявить тяжкой ошибкой, неудачным экспериментом, ложной и никак не оправдавшей себя концепцией, а тем до чего старательно сгладить буквально все те и впрямь остро выпирающие колючие углы.
А заодно можно будет и во всеуслышание довольно-то строго объявить, что размеры зверств были до самой чрезвычайности кое-кем более чем осознанно весьма еще многозначительно донельзя же преступно вполне этак преувеличены ради одного красного словца.
Ну а тем и всю ту былую кровавую грязь уж разом так и смести под великодержавный коврик до чего и впрямь некогда более чем безупречно славной советской империи, да и вновь возмечтать о свержении сколь сходу возродившихся в точности тех, что и в былые времена отъявленно беспринципных кровопийц и тиранов.
А между тем Марк Алданов в его книге «Бегство» весьма наглядно предрекает бесславное будущее совершенно обезглавленного государства, потому что Россия и вправду была злодейски лишена всякого своего прежнего здравого ума, и надо ведь на месте былой головы во все времена хитромудрого большевистского правления неизменно восседала царствующая династия задорно «ухмыляющихся задов».
45
Помнится, еще средневековый английский король Генрих I как-то промолвил, «Необразованный король подобен коронованной заднице»!
И в этом он был абсолютно прав, а надо бы между тем при этом как есть разом уж вспомнить, что большевики были сплошь и рядом народ и близко так необразованный или максимум недообразованный.
Нет, для времен Генриха I очень даже образованный, да только те былые времена, несомненно, успели стать не просто историей, но и историей древней совсем не имеющей ровным счетом никакого существенного касательства ко всему тому дню сегодняшнему, да точно в той мере и к тому вполне отчетливо вовсе-то позавчерашнему политическому климату.
Ведь за сколь многие прошедшие с той поры столетия весьма вот немало чего успело до чего еще вполне всерьез достаточно уж зрело преобразиться во всех тех исключительно разнообразных аспектах общественного бытия.
А именно потому в эти наши новые времена правителям как-никак должно было суметь не только грамотно писать и бегло читать, но и досконально так правильно понимать прочитанное безо всякого надменного пустоголового краснобайства, как и заплесневевшей безграмотности, во всем, что совсем не касалось науки метания икры никчемных и воинственно гиблых словопрений.
Марк Алданов «Бегство».
««- …Возьмите учебник истории», - говорил холодно Браун, - лучше всего не многотомный труд, а именно учебник, где рассуждения глупее и короче, а факты собраны теснее и обнаженнее. Вы увидите, что история человечества на три четверти есть история зверства, тупости и хамства. В этом смысле большевики пока показали не слишком много нового… Может быть, впрочем, еще покажут: они люди способные. Но вот что: в прежние времена хамство почти всегда чем либо выкупалось. На крепостном праве создались Пушкины и Толстые. Теперь мы вступили в полосу хамства чистого, откровенного и ничем не прикрашенного. Навоз перестал быть удобрением, он стал самоцелью. Большевики, быть может, потонут в крови, но, по их духовному стилю, им следовало бы захлебнуться грязью. Не дьявол, а мелкий бес, бесенок шулер, царит над их историческим делом, и хуже всего то, что даже враги их этого не видят».
46
И только лишь в том самом последнем писатель Алданов был все же несколько так, к большому на то сожалению явно неправ - не видят или попросту никак этак не желают чего-либо им сколь неудобного, поистине разом хоть как-либо примечать это на редкость всецело разные вещи.
Например, совсем уж не захотеть где-либо чего-либо на деле узреть можно как есть в том числе и из-за того самого донельзя ведь вполне назревшего сурового чувства вины перед всем своим народом ни так еще давно заклейменном сущим проклятием вездесущего крепостничества…
Вот как описывает данные события Владимир Федюк в его книге «Керенский».
«Керенский принадлежал к тому поколению, которое историк В. О. Ключевский назвал поколением, вскормленным крепостными мамками. Это породило у значительной части его представителей непреходящее чувство вины перед народом».
А между тем в том еще самом доподлинном смысле, то уж скорее было чувством вины перед всей Западной Европой за всю свою крайне так и поныне до чего и впрямь отсталую российскую средневековость.
Можно подумать, что та более чем основательно просвещенная науками цивилизованность и впрямь-таки кристально чистой совести на деле кое-кому разом-то сходу и прибавляет.
Да только между тем куда скорее именно всякие те сколь хитроумные цивилизованные надстройки с точностью как раз во всем наоборот, вполне весомо и делают принципы более гибкими, а весьма развитое мышление максимально как есть до чего еще изворотливо крайне извилистым.
И вот чего обо всем этом пишет, пусть и несколько тенденциозный, а все-таки исключительно же интересный, как и во многом естественно, объективный автор Николай Стариков в его книге «Преданная Россия. Наши «союзники» от Бориса Годунова до Николая II»
«Одна лишь Россия искренне уверовала в эту смесь религии и права, и сделала ее целью своей политики. Туманная и неясная редакция акта «Священного союза» допускала всевозможные толкования относительно формы оказания помощи, чем не замедлили воспользоваться европейские правительства. Помощь же могла потребоваться обширная и весьма скоро – в Европе в тот момент «тлели» революционные угли во многих местах. Подписание акта «Священного союза» привела к тому, что Россия превратилась в бесплатную «пожарную команду», абсолютно добровольно заливающую чужие «пожары» своей кровью».
47
Обвинять буквально во всех общих грехах одних лишь тех и впрямь-то немыслимо «подлых союзников» как то столь беспристрастно и красноречиво делает Николай Стариков дело, очень даже явно совсем вовсе-то никак попросту чисто так именно всецело же несуразное.
И, кстати, скорее всего, что послужит нечто подобное одним лишь тем вовсе вот как есть совсем так отъявленным политическим играм, что сколь еще четко и прямо преследуют на редкость разнообразные и вполне целенаправленно корыстные цели.
Причем, прежде всего, под чем-либо подобным подразумевалось разве что, то исключительно верное и весьма как есть до чего надежное предотвращение какого-либо влияния со стороны столь весьма этак неотъемлемо тлетворной (ВНУТРЕННЕЙ) западной демократии…
Да вот уж, однако, той еще безупречно веской первопричиной того, что царская Россия, и впрямь всегда бестрепетно и безвозмездно протягивала руки для тушения довольно многих европейских пожаров, была именно та донельзя явная закабаленность умов ею от века правящих, всяческими идеалистическими воззрениями, взятыми из той самой совсем другой книжной жизни.
И именно в ее несколько более чем искаженном ракурсе все всегда было как-либо вовсе-то, как есть, безусловно, иначе, чем то действительно как-никак, а имело же место в той самой исключительно наглядной и сколь безупречно так объективной реальности.
А потому и нарисованные чьим-либо ярким воображением книжные злодеи, должны были быть именно что поголовно физически уничтожены и всего делов.
А людей своих ни капельки не жалеть ради святых принципов братства народов было вполне этак неизменно до чего искренне твердо всегдашне разом и заведено…
48
Причем и Советский Союз тоже до чего еще явно более чем непременно продолжил в точности ту безупречно незыблемую традицию разве что в некоем своем, пожалуй, уж несколько до чего еще вовсе на редкость ином ключе.
А потому и было само этак собой до чего еще так вполне обезличенно принято посылать доблестных сынов России за тридевять земель, погибать вместо тех совершенно чужих им людей, да и за все, то принципиально для них сколь неизменно, вовсе чужое…
Стариков Николай - Преданная Россия. Наши «союзники» от Бориса Годунова до Николая II
«И вот, наконец, «союзники» сломили сопротивление русского царя. Всего будет послано четыре особые бригады: две во Францию и две на Балканы. Общая численность доходила до 40 тыс. бойцов, а с учетом маршевых батальонов, регулярно прибывавших из России, цифра нашей очередной помощи «союзникам» можно оценить в 60 тыс. бойцов. Причем, лучших – в европейские бригады отбирали наиболее опытных, статных и дисциплинированных солдат. Единственное, что может нас порадовать – сражаться наши солдаты должны были под русским командованием».
Да уж и впрямь надо было им кем-либо вполне вот непревзойденно разом так смело затыкать наиболее горячие точки… и ведь пламени в очах во время отдачи страшных приказов, у них было буквально-то сколько угодно.
49
А вящая податливость на подобные уговоры российских вельмож и суконных лбов чиновничества, в общем и целом прекрасно объяснялась именно тем, что книжные реалии более чем повседневно, да и весьма незатейливо разом потребовали сущей войны добра со злом.
Ну а поскольку, нечто подобное было ныне и впрямь до чего сурово востребовано, то значит, как раз подобным образом и суждено ему будет вполне еще явно так, затем уж случиться в той еще истинно полноценной и безупречно до чего еще вполне реальной действительности.
Ну, а кроме того, и те до чего вот неспешно усвоенные вместе со всем, тем вековым стародавним воспитанием принципы возвышенного рыцарства сами собой как есть, более чем бессребренно требовали исключительно же неукоснительного и довольно-то строгого им вовсе-то до чего ведь только неусыпного следования…
Ну а те культурные и цивилизованные страны, именно в виду того, что сердечно и благодушно были они до чего еще издревле возглавляемы безоговорочно алчными правителями, весьма пристально изучали своих друзей и врагов, а потому и никак не преминули они воспользоваться теми, несомненно, сколь многозначительно отрицательными свойствами российской государственности и дипломатии.
А между тем, кроме того, крайне во всем наивного рыцарства она неизменно включала в себя, и те самые до чего только определенные элементы самого-то отвратительно грязного себялюбивого шкурничества.
Ну, а также и всего того довольно-то вовсе несуразно так бесшабашно тупого безразличия, что в целом и делало ее слишком как есть поистине слабой рядом с собаку съевшими на всяком том или ином всевозможнейшем крючкотворстве и донельзя так весьма благонравственной хитромудрости западными дипломатами…
Нет, те беспардонно пронырливые западные политические деятели были никак уж явно ни чета всем их российским коллегам.
И вот, увы, по тому, как есть довольно-то безнадежно же скупо вышеперечисленному ряду причин буквально-то все имевшие место в истории славные победы российского оружия были, затем сколь бесславно и беспринципно вовсе-то считай что бесповоротно крайне так разгильдяйски сходу и разворованы и проворонены на том наиболее мирном дипломатическом фронте.
50
А, кроме того, существовало еще одно, можно так сказать общемировое явление вольно или невольно сходу подпиливающие стропила российской государственности, а именно всеобщая казуистика и самое яростное отрицание всех тех прежних давным-давно устоявшихся идеалов, что действительно как-никак, а вполне имели место и время в том еще неуемно же агностическом 19 веке.
Ну а интеллигентная Россия, фактически так можно сказать все те европейские веяния разом, и впитывала в себя, словно губка, вбирая их всем вот духом своим безо всякого на то хоть какого-либо остатка.
А как раз именно потому ни к селу ни к городу всем вдруг и стало совсем безупречно уж окончательно ясно, что как оказывается то самое наиболее главное для всеобщего счастья - это одна исключительно так суровая надобность всего просвещенного пролетариата раз и навсегда до чего бескомпромиссно разделаться со всеми теми, кто ест чужой хлеб.
Но вовсе никак не укоротить загребущие руки, а может и голову (правда исключительно по вполне справедливому приговору суда) всяческим тем или иным завзятым взяточникам и казнокрадам.
И ведь возникло подобное изрядно сильное ЖЕЛАНИЕ будто бы сколь откровенно всеобщей общественной справедливости совсем не на пустом месте, а уж брало оно свое начало из прозорливых воззрений главных вожаков, а они есть у любой части общества… ой автор превелико извиняется, имеются в виду буквально всеми незыблемо признанные духовные авторитеты.
51
Но ясно, как Божий день, что если бы Лев Толстой, один-одинешенек довольно-то нелепо придерживался приведенных несколько выше утопических взглядов, то как-никак, а реакция издателя могла бы оказаться примерно той же, что была приведена в бессмертном романе «Мастер и Маргарита» Михаила Афанасьевича Булгакова в качестве саркастического анализа сатаной шестого доказательства Канта.
«Вы профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно может и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут».
Но, однако, вот никто никогда не потешался над идеями Льва Толстого, скорее наоборот они надо бы прямо сказать, и были приняты буквально со всем тем неверным придыханием чисто так на ура!
52
И тут уж, понимаешь ли, когда в той еще царской России было и близко никак попросту не продохнуть от воровства и взяточничества, а то между тем и есть те самые нетрудовые доходы - великий писатель Лев Толстой всех помещиков в разряд захребетников всемогуще враз властно же записал.
Но их одних при всем том затем оказалось несколько до чего только явно совсем маловато, а врагов их и впрямь некогда потребовалось иметь, как можно во всем разом поболее, причем исключительно так во имя того, дабы все рабы безмерно немы сразу стали…
И вот ведь оно, зачем это столько всяческих кулаков, подкулачников и вредителей по нашу душу, ничтоже сумняшеся, более чем беззастенчиво некогда уж чисто повсюду большевистская бестолочь тогда разом и поразвела.
И главное буквально для всех и каждого у них как есть истинно нужное словечко до чего непременно на редкость быстро, затем вскоре так разом вполне этак отыскалось.
Ну а наиболее основной тут момент он, как раз вполне еще естественно был именно в том, что кое-кого обязательно надо было чисто ведь сходу сколь спешно же выявить, дабы исключительно на него всю ту вину за допущенное отставание, не моргнув при этом глазом вовсе-то бестрепетно мигом затем и списать.
53
А между тем с самого уж еще своего начала вся эта одними сырыми дровами явно вот питаемая революционная печь столько дыму в глаза простым смертным денно и нощно всячески понапустила.
Мол, все эти гады и уроды живут себе преспокойно в великой роскоши, а простой народ от них одни лишь неисчислимые бедствия и страдания до чего повседневно только-то день-деньской вот и знает!
И главное как будто бы при том самом СССР бездельников ничего этак совсем не делающих, а жрущих при этом от пуза хоть сколько-то меньше разом стало?
Да нет, их тогда сходу стало, куда лишь до чего еще невероятно разве что только поболее!
Около идеологического корыта оказалось как есть весьма вот непременно поболее просторного места, нежели чем его некогда было возле того прежнего дореволюционного, аристократического…
Да и охранку пролетарскую тоже ведь надо было вполне уж досыта сколь непременно кормить!
Новая власть, всесильное право свое истинно неправым путем явно ведь заработала, а, следовательно, ей и было надо себя, как следует во всем явно оберегать от фактически всяческой той или иной грядущей возможности вовсе никак явно нескладного возвращения прежних, БЕЗЫДЕЙНЫХ времен.
Ну а для подобного дела заплечных дел мастеров надо было при себе до чего вдоволь явно иметь, а, следовательно, и была самая явная же нужда в том на редкость весьма надежном их самом-то полнейшем переизбытке.
Да и все те там и сям то и дело совсем не ко времени возникающие «временные» экономические трудности большевики порешили явно уж весьма вот толково свалить именно на неких тех бессчетных, словно звезды на небе мнимых врагов.
Да и сколь искренне и задушевно впрямь-таки по-царски обустроить тех, кто этих недругов будет верной рукой из того самого в целом полностью послушного стада уж чисто так на глаз выявлять, и выводить их затем на чистую воду было делом той как есть донельзя прямой, а главное наиболее первой необходимости.
Страх буквально на всех столь истово нагоняя и народ свой весело и славно сходу как есть разобщаешь, да еще и вполне твердо в узде его держишь, ну а прежним осанистым господам сие было просто-напросто абсолютно же явно так именно что попросту непотребно.
Казачья нагайка являлась грозой одних лишь тех априори незаконных сборищ, ну а дома «Боже царя храни» распевать, было тогда нисколько и близко так вовсе необязательно…
Да и ругать существующую власть, тогда можно было совершенно же запросто и плевать, на то, что соседи эту ругань могут ненароком на чью-либо беду явно так вполне ведь услышать.
54
В те времена бессовестно мучали простой народ и до самой последней нитки его обирали?
Бесчеловечно эксплуатировали весь рабочий класс?
И что вот при тех до чего еще явно пресловутых Советах в этом вопросе по сущему волшебству действительно произошли хоть какие-либо чисто так чудодейственные перемены, и все дело вполне еще впрямь всецело разом сдвинулось с мертвой точки?
Да нет же при той абсолютно нежизнеспособной экономической системе, не стало ли все, еще, куда и впрямь только значительно хуже?
И главное зло заключалось именно в том, что народы России шило на мыло, сколь бестолково так променяв, угробили довольно-то немалую часть наилучших людей в той самой и близко никому вовсе ненужной братоубийственной войне.
55
И обо всем этом до чего еще здорово высказался Иван Ефремов в его великой книге «Час Быка».
Отобразить это несколько менее абстрактно и не совсем чисто теоретически ему явно разом помешала именно та вящая боязнь вездесущей цензуры, что вполне однозначно уж верно так сделала до чего наглядно верные выводы из опыта прошлого, ну а потому и всецело повернула она оглобли к славным временам Николая Первого.
Вот они слова Ефремова.
«Так и вы, если не обеспечите людям большего достоинства, знания и здоровья, то переведете их из одного вида инферно в другой, скорее худший, так как любое изменение структуры потребует дополнительных сил».
И это именно то, что и произошло в России, всецело уж лихо охваченной безумной анархией, что была мученически произведена на свет во имя безумно мнимого царства всепоглощающей истины, которое и близко-то никак не настанет после подобного рода «великих», на редкость деловитых, А ГЛАВНОЕ, вздорно титанических усилий.
И при этом далее было вот никак неважно, кто это там был за кого, а важным было лишь то, что лучшие люди по лавкам тогда явно не отсиживались и за печкой ни от кого не прятались, а смело шли они в бой за все те безупречно доподлинные свои убеждения.
Да только для чего - это все было кое-кому в этаком виде до чего разом уж собственно так вполне на деле потребно?
Не для того ли чтобы тех самых подлых эксплуататоров более не было на всем том, как он есть белом свете?
56
ОДНАКО буквально во всяком том или ином ремесленном деле без помощников порою и близко вовсе-то не обойтись, и даже если это всего-то навсего один ученик подмастерье, то и его, получается, тоже и впрямь беззастенчиво угнетает и эксплуатирует хитрый хозяин маленькой мастерской.
ТАК ЧТО и близко, никак будет оно не иначе, а не быть тут далее во имя принципов высшей справедливости совсем еще ничему иному кроме как Абсолютно же Беззастенчиво на редкость Обезличенному государственному аппарату…
И до чего еще расторопно и быстро он впоследствии сколь ведь более чем непритязательно разом и завшивливается всеми теми и вправду, как есть донельзя уж своевольными ничего и ни в чем вовсе-то явно вот никак не смыслящими бюрократами.
Ну а те людишки только и знают, что, столь осанисто делая вид, что они чем-либо очень даже всерьез ежечасно так заняты, шебаршатся себе во всех тех попросту бесчисленных своих бумажках и все и вся наглухо совсем же беспрестанно и расторопно на раз запрещают.
Но и это еще не самое так, собственно, что именно главное…!
Поскольку именно тем вовсе-то никак непримиримо сокрушительным ударом по всей той ныне навеки прошлой жизни только и являлось именно то, что раз у нас нынче на дворе революция, то и вполне соответственно духу нового времени надо бы и всех угнетателей извести полностью разом, причем прямо под самый тот еще корень.
И главное, все это чисто ради того, дабы никто далее не посмел каким-либо тем или иным парадом (без направляющей руки безупречно передового во всем этом мире государства) до чего по-заправски умело командовать, а также и львиную долю всеобщего добра разве что только себе нагло и бессовестно сколь беззастенчиво всегда оставлять.
Причем - это именно дабы безо всякого разбора подобных людей, словно тот до чего бесславный пережиток всецело изжить, и нужен был вождь, который безапелляционно, затем более чем всевластно укажет, а кого это именно надо бы безо всяких раздумий рвать на куски, да и кому затем отдавать холеными господами от века награбленное.
Вот будто бы полностью наспех перераспределив все, то кем-либо честно или же нечестно нажитое в течение всех тех до чего навсегда ныне полностью канувших в лету прежних столетий и будет вполне еще возможно на деле и вправду достичь наивысших высот всеобщего и всеобъемлющего вселенского счастья.
57
Можно подумать, что, будучи фактически целиком по тем еще самым разным закуткам сколь наскоро более чем делово этак сходу растащено чужое богатство уж до чего непременно, затем ведь явно сумеет сделать народ хоть чуточку невпример всему тому прежнему всецело-то жизнерадостнее и сытнее?
Конечно же, нет!
И уж как это весьма наглядно описывает передел имущества генерал Краснов в его книге «Единая-неделимая»
«А ты подели… Жеребец один, а нас пятьсот? - Ежели, положим… Жеребей бросить. Потягаться, поканаться?
- По жеребью! Видали мы твой жеребей. Дмитрий безучастно ходил в толпе. "Вот они, - думал он, - Хеттеи, Аморреи, Ферезеи, Гергесеи, Евеи и Иевусеи… Не достает им одного Моисея. Вождя им надобно. А так - стадо без пастыря". Споры становились жарче. На заднем базу свежевали скотину, чтобы поделить на куски. Люди с окровавленными руками, тащившие воловьи шкуры, возбудили толпу.
Большой, широкоплечий черный, как цыган, кузнец Подблюдин вошел в зал, размахнулся топором и грозно сказал:
- Что вы, православные, затеяли? Коли делить, ссора будет. Нам панское добро без надобности. Не мы наживали. Земля - другое дело. Земля Божья. А это - ничье!
И с треском обрушился топор на черную полированную крышку рояля. С этого началось. Кто-то рубил старинною саблею портреты. На дворе не прекращалась стрельба, пристреливали собак, "чтобы никому не достались"».
58
Вот уж действительно разве что одного того косорукого и речистого вождя только так совсем ведь и недоставало всей той отпетой толпе вконец обессмыслившихся мародеров, более чем неизменно при этом явно теряющих посредством налета и грабежа все их доселе исконные моральные качества.
Сущая встряска души и тела всеми своими нитями более чем чрезвычайно же прочно в тот еще единый узел увязанная именно со всем, тем самым до чего полнейшим отсутствием той или иной твердой руки от века довольно-то строго над всеми ими вечно стоящей, никак не прошла поистине даром.
А между тем - это как раз она размеренно и четко весьма уж воинственно и властно всегдашне сдерживала все те их безумно скотские и чисто животные инстинкты…
Ну а затем ее вдруг фактически разом совершенно так явно попросту и не стало…
А между тем для истинно многих безликих и серых обывателей революционный хаос и стал именно тем грозным набатом, что как есть, начисто сходу так вырвал из их груди всякое вообще человеческое сердце, да и напрочь он весьма вот чудовищно выворачивал всю их душу можно сказать, считай наизнанку…
Эта вечно пьяная братия, которая кроме водки точно также еще забавлялась и сколь значительно распространенным тогда балтийским чаем (с кокаином) была нисколько так вовсе несоразмерна какому-либо довольно-то обыденному числу крайне же порою воинственно настроенных дебоширов.
Причем и близко не было в подобном блажном загуле хоть чего-либо весьма вот широко же душевно раскрепощающего, а как раз-таки наоборот, чувство отчаянно хмельной свободы разве что только будило внутри мелких душонок слишком-то многих простаков ту еще до чего бесшабашно зверскую собачью похоть.
И ведь все это в те донельзя гиблые времена, затем и было явно же чревато всеми теми безумно ужасающими последствиями для всей той и впрямь необъятно широкой общественной морали…
И, кто уж - это нынче действительно станет всем тем «к той новой жизни на редкость смело бредущим» человечьим стадом до чего бессердечно твердою рукой разом вполне управлять?
Да и кто - это всем тем у господ буржуев до чего еще разнуздано наспех отобранным и близко так никем из них вовсе ведь «неправедно нажитым добром» сколь еще царственно и именно по-барски и начнет тогда вполне ведь полноправно целиком же до чего безгранично заведовать?
59
Да только не превратится ли тот управленец от подобного шального счастья в некоего беспрестанно толкущего воду в ступе отвратительного демагога и палача всего того прежнего, что не дай-то Бог может не ровен час совсем нелепо, да вспять вполне возвратиться?
И надо бы прямо со всей ответственностью во всеуслышание разом так заявить, что для полностью «благоразумного» предотвращения подобной возможности тот управленец и вооружится чистейшей воды классовым сознанием, да и почем зря он тогда ополчится на все то, что лишь недавно являлось насущной основою всего того безупречно нравственного и этически верного.
Ведь как-никак, а за первыми днями праздника великого освобождения тут же сразу и наступают суровые революционные будни…
…и полетят тогда в воздухе одни пух и перья…
Ну а все, то сладостно былое всенепременно при всем том тут же и растает в розовом тумане сущего небытия.
Поскольку и житья тогда явно не стало от того как есть ведь дотла слишком так многое разом сжигающего революционного пламени…
Ох и был он в то бедовое время до чего же немыслимо злющ и безжалостен - тот неистовый адский огонь абсолютно так всевластной вседозволенности всецело разом и самооправдываемой истинно наилучшими и благими намерениями по отношению ко всему тому необъятно разноликому человечеству.
И почему уж все это было именно так, а совсем никак не иначе?
Как говориться нет, ни права, ни закона - царствует вездесущая анархия, а потому и никто за все, то творимое им зло нисколько отныне не будет более как есть вполне в ответе.
60
Да только между тем все, то сколь безнадежно прежнее могло бы еще довольно-то резко и беспощадно уж вполне еще разом успешно вернуться до чего сурово вот вспять, ну а нечто подобное явно должно было при этом сопровождаться самыми печальными последствиями для тех вконец разгоряченных раздувателей пламени того еще общемирового бедлама.
А именно потому и всем тем наиболее основным заправилам дел в том и впрямь до чего новоявленном царстве, и по сей-то день более чем совсем наглядно малограмотного пролетариата, терять, в сущности, было считай уж явно так попросту нечего.
Ну а в связи с этим они себя абсолютно ни в чем ведь вообще никак не ограничивали и буквально не перед чем и близко не останавливались.
Так и спуская же низам, немыслимо чудовищные директивы, члены Политбюро главным образом при этом до чего спешно спасали никак не свою и впрямь-то сколь бесподобно «целомудренную и пламенную идею», а прежде всего в самом определенном смысле сражались, они за те более чем немыслимо бесценные свои шкуры.
Причем действовали, они при этом абсолютно любыми, а в том числе и никак недостойными всякого звания человека до чего и впрямь на редкость незатейливо пронырливыми методами.
Правда может быть уж некогда поначалу среди высших слоев большевистской власти и не было никакого недостатка, в тех искренних же дураках, что совсем не в меру всерьез размечтались о некоем всеобщем грядущем благе, да только не все ли едино, раз все это было одной лишь той чистейшей воды чудовищной фикцией.
61
Человек, существует в мире полностью реальных вещей и перед его существованием вполне же поставлены самые, что ни на есть вполне этак конкретные задачи.
Ну а вся та донельзя извилистая умом философия, что уж всегдашне была пламенно вот до чего прискорбна во всех тех чисто нигилистических своих оргвыводах, попросту сколь еще своевольно придумала совсем иные реалии, да и сам тот весьма откровенно нечестивый быт бесплотно абстрактных человеческих масс.
И это именно на данном фоне некие книжные мыслители, что столь слепо следовали идейно верным ее постулатам всею силою убеждения и сеяли семена боевого задора в некоторых чрезвычайно так прагматичных и крайне разгоряченных умах.
Ну а всем тем они сколь многоголосо и переносили все то общество, в котором они жили в некую удивительно злополучную сказку, в которой тот донельзя забитый народ, видеть ли, разом и жил долгими веками, будучи по чьему-либо совершенно недалекому разумению вовсе так до чего безнравственно околдован чьими-то безмерно алчными чарами…
И вот, уж наконец-таки появился, необычайно славный и добрый философ (чародей) Карл Маркс и буквально сразу ему безумно захотелось в единый миг всемогуще еще сходу разом, и переделать всю общемировую скорбь исключительно жалкого житейского эгоизма в некую прекраснейшую общемировую коммунистическую быль.
Да только чего тут поделаешь, вещь эта абсолютно нереальна, учитывая сам по себе на редкость низменный полет мысли всяческого, как он когда-либо уж вообще еще вот ранее был, да и поныне есть - среднестатистического обывателя.
Причем как-никак, а на деле все мы ныне так и живем в том совсем же примитивном мире всеобщего стяжательства, как и безмерно великой славы всяческих денежных поощрений.
Яростно приучить людей жить как-либо исключительно иначе, а именно как есть до чего многозначительно совсем по-другому, можно будет разве что, коли чисто еще загодя более чем полновесно их буквально же сходу избавить от тех ныне так и снедающих им душу нужд и забот всего этого нашего сегодняшнего современного быта.
А к тому же и пришлось бы, как минимум, вполне еще и залечить и все раны, когда-либо скверно нанесенные их подчас невероятно болезненному самолюбию, в течение всей этой во многом их донельзя пока нелегкой жизни.
И все это именно вот разве что поскольку слишком уж безнадежно ведь много было всех тех всевозможнейших больших и малых обид и огорчений в этом-то нашем нисколько не проклятом, а в самом, что ни на есть навеки до чего безыдейно простом и обыденном прошлом.
Да только, собственно, была ли у господ коммунистов эдакая волшебная палочка, при помощи которой и вправду было бы возможно разом добиться тех наиболее наиблагих, а главное на все те грядущие времена вполне так внушительно действенных и беспрецедентно качественных улучшений во всей той в целом безумно разноликой общественной жизни?
62
Да только откуда - это вообще этакому магическому жезлу, было хоть как-либо на деле ведь оказаться в наличии в их сиволапых и волосатых конечностях, коли его попросту и не может уж быть посреди всего этого мира сколь и впрямь до чего объективно реальных вещей!
Да и буквально все те явно так нисколько необдуманные решения вполне этак извечно же могут, затем оказаться, всецело вот разом чреваты безнадежно тяжелыми последствиями, когда на их до чего безупречно уж верно прочерченном тоненьким пунктиром пути действительно как-никак, а разом встанут вовсе-то непроходимые пороги тех на редкость обыденных, житейских неурядиц.
И главное, сама как она есть мысль все взять, да промеж всех переделить - она-то и есть та донельзя «алогичная заноза для всех тех во многом исключительно же попросту явно этак нисколько недозрелых умов».
А это, между тем, и было именно тем, что сколь прочно так довольно-то основательно, затем и застряло в мозгах людей более чем безоговорочно искренне любящих, чтобы абсолютно все в этом мире было как-никак вполне достижимо, да еще и безупречно легко и удивительно просто.
Ну, а как раз-таки в свете всего того будто бы и окажется нам в нем отныне жить, куда до чего еще восторженно радостнее и явно разумнее.
Ну а заодно и, понятное дело, совсем, несомненно, уж сколь безгранично вполне явственно более чем благонадежнее и удивительно справедливее.
63
Однако на деле сущие простаки люмпены никак ни на что иное кроме как на самое до чего еще утробное звериное рычание в сторону привилегированных классов и близко ведь вовсе так попросту не способны.
И этак оно прямо скажем всецело уж исходя из всего того довольно малоразвитого их ума, да и вообще всей той чисто социально-общественной их породы.
Вот как крайне неприязненно о них отозвался Михаил Пришвин в своих «Дневниках».
«Эти темные фигуры, будто капитаны-завоеватели, пришли в страну враждебных племен, воюющих между собой, и дожидаются, когда они окончательно истребят себя и им свободно можно открывать земли собственности и ставить на них флаги свои: Сенькина Земля, Плюхина Собинка, Никишкиных хутора».
И ведь способны этакие людишки разве что наскоро более чем сходу позаимствовать некие чужие и крайне обтекаемые мысли, поскольку своих у них почти что вовсе и нет, а те, что есть фактически до чего, неизменно касаются одного лишь межличностного уровня взаимоотношений, а совсем так не всего того глобального общественного переустройства.
И, кстати, дерзко отобрать всю землю у злыдней помещиков, а затем и перераспределить ее, промеж бедных крестьян, дабы уж стало ее как-никак на каждого полностью поровну, собирались люди далеко не всегда осмысленно сведущие, а где это, значит, вообще вершок, ну а где и тот донельзя скрытый в земле его корешок.
Гениальный Тургенев, отобразил в «Записках Охотника» истинную правду и была уж она вполне вот настояна на всем том большом его личном опыте.
Он там во всей же красе жизнеописал всю ту наиболее полнейшую оторванность самого процесса мысли российских вельмож от тех до чего безыдейно и невесело совсем ведь простецки считай этак вечно же почти одинаково существующих аграрных реалий.
Причем явно, что всею душой он разом вполне ведь чувствовал совершенно тупую и сонную осоловелость людей всю свою жизнь обитавших слишком-то невообразимо далеко от всякой той на деле вспаханной пашни.
И разве что лишь того он пока ни сном ни духом вовсе не ведал, а именно что уж те довольно-то многие представители российской интеллигенции, в конце концов, более чем непременно поступят в великой точности также.
А между тем все это разве что оттого, что кое-кто до чего невообразимо далекую от всякой житейской грязи дорогу себе в жизни как есть, неизменно прокладывал, сея при этом вокруг себя одни лишь семена безмерно так ласково сияющего и будто бы, как есть на редкость иного людского бытия.
И вполне этак то более чем сурово на деле, возможно, что уж все, то истинно яркое сияние и впрямь-то незатейливо исходит именно оттого вовсе-то ненароком просочившегося в наши серые будни и близко никак вовсе ненастоящего, а только лишь донельзя призрачного счастья всех тех немыслимо далеких грядущих веков.
Ну а во имя того сколь беспримерно достойного своего укоренения все это явно как есть, до чего непременно потребует совсем не жалких огоньков, а неистово жаркого пламени нисколько и близко не сегодняшнего житейского разума.
64
И вот они в виде резюме бессмертные слова Тургенева, хотя надо бы сразу вполне бы признать – автору этих строк в доподлинной точности про то именно вполне этак ведомо, что всю абсурдность ярко выраженного в них обезличено абстрактного подхода к сельскому хозяйству до кое-кого будет никак вовсе и не донести.
«Впрочем, в деле хозяйничества никто у нас еще не перещеголял одного петербургского важного чиновника, который, усмотрев из донесений своего приказчика, что овины у него в имении часто подвергаются пожарам, отчего много хлеба пропадает, - отдал строжайший приказ: вперед до тех пор не сажать снопов в овин, пока огонь совершенно не погаснет».
Причем этак-то оно как уж есть, давным-давно чисто вот исторически сложилось, что овины это такие ямы в земле, и никто в них ничего никогда не сажал, а только-то складывали в них сжатые зерно и рожь.
А потому и становиться попросту разом вполне еще ясно и вполне очевидно, как это весьма ведь празднично и культурно мыслят люди нисколько уж ровным счетом и близко ведь явно не смыслящие во всем том, что, и как оно в черной земле, собственно, где-либо само еще вот собою произрастает.
Но кое-кто при этом всеми силами разом так и пытался в том-то самом за теми до чего еще дальними далями от них невероятно отдаленном сельском хозяйстве, хоть чего-либо непосильно же сходу явно сколь еще вернее мысленно перекроить.
И такие люди и сегодня порою из-за всех своих сил столь непосредственно «берутся за плуг», а главное делают они это без всякого ведома о том, в чем вообще заключается истинное владение землей, как и выращивание на ней всего того, что они могли увидеть разве что готовым у себя на столе.
65
И главное то без тени сомнения и вправду может показаться тем еще сколь этак бестрепетно святым долгом буквально всякого просвещенного общества все те до чего необъятно обширные земельные угодья попросту и начать всецело, вот спешно перераспределять промеж тружеников их по мере сил беспрестанно в поте лица своего обрабатывающих.
И уж, ясное дело, что будет это, куда и впрямь весьма многозначительно честнее, да и, несомненно, так безупречно во многом праведнее и вернее.
Да только чего это тут на деле попишешь, раз вся эта на одной той ярой и буйной фантазии, словно ведьмино зелье настоянная всеобщая справедливость попросту именно что совсем не имеет к той самой до чего элементарной логике жизни практически никакого хоть сколько-то действительно позитивного касательства!
Да и вообще все те совсем бессмысленные попытки ее кое-кому вполне откровенно и впрямь-то до чего ведь обезличенно еще навязать более чем неизменно доселе разом и заканчивались одним лишь чисто так безысходным и вполне, кстати, вовсе этак явно неминуемым лаконичным провалом.
И уж все - это исключительно вот поскольку, что всякая реальная и истинная первопричина буквально всех на свете общественных связей неизменно пролегает гораздо глубже, нежели чем вообще ведь можно было бы срыть, подкопавшись под чей-либо давным-давно поросший мхом коррупции царский трон.
66
А ТЕ САМЫЕ необычайно добрые люди, коим вовсе ведь неизменно были на редкость и впрямь до чего еще безумно дороги все те безупречно ровные сердечные взаимоотношения промеж тех, кто, так или иначе, приводил в действие весь тот от века совсем ведь заржавленный общественный механизм…
…попросту не имели ни малейшей возможности сохранить его донельзя так хрупкое внутреннее обустройство, во времена и впрямь до чего безумно ужасающего все и вся разом совершенно же низвергающего оземь урагана революции.
А, тем более коли происходили данные крайне незамысловатые события никак не в тех и впрямь как есть истинно родных им пенатах.
А было это так поскольку основной костяк российской интеллигенции либо витал в сизых облаках сладостного благомыслия, либо вот обладал он жезлом полнейшего всемогущества, а когда у него его отобрали, стал крайне жалок и мелок как орел, внезапно уменьшившийся в размерах до воробья.
И все это потому, что тот до чего еще мелкий и невзрачный народец довольно многих властителей всеобъемлющих знаний попросту совершенно никак и близко не интересовал.
Ну а коли и возникал какой-либо самый прямой интерес у российских интеллектуалов к своему крайне обездоленному народу, то вот непременно надо было им его до чего спешно вывести к свету из глубочайшей тьмы всех тех доселе бывших прошлых веков.
То есть сколь явственно, то были именно те, кто никак не стремился только и всего, что сходу так именно что мало-мальски научить всякий простой люд минимальной грамоте, а чисто как есть сразу и вручить ему верительную грамоту на безупречно полнейшее его более чем единоличное само собой управление.
Однако вот люди тогдашние были вовсе безграмотны, и окромя извечно тяжелого физического труда ни на что неспособными.
Ну а потому и сделать рабочих и крестьян полноправными правителями своей собственной судьбы вполне этак тогда означало до чего еще сходу оставить все государство попросту безо всякой доподлинно настоящей его головы.
Рукам и ногам предоставив должность мозга можно добиться одной лишь разрухи, нищеты и голода, а все начальные лозунги останутся одним тем еще лавровым листом в пустой на прочие калории тюремной баланде.
А вот кабы вместо той огромной волны ненависти интеллигенция накопила бы в себе творческие силы для того чтобы приподнять на должную высоту целый пласт людей из народа…
Нет, именно тогда двуглавый орел и мог бы сейчас реять не только над Финляндией и Польшей, но и над единой Кореей и Персией (Ираном).
Однако кому-то потребовалось именно общемировой власти осуществляемой по принципам, напрочь отторгаемым всякой человеческой натурой.
Да еще и кто-то ведь явно хотел возложить на людей ограниченных и для того вовсе незрелых все функции политической власти.
А это величайший дикий абсурд!
Однако при всем том те самые простые труженики хоть какого-то истинно стоящего уважения были явно этак всецело на редкость вполне так достойны.
Поскольку даже коли многие из них люди никак необразованные, однако, в том абсолютном своем большинстве были они и есть до чего еще безупречно достойными представителями всего того весьма гармонично существующего общества.
И, кстати, между прочим, в том числе и над их житейскими проблемами, безусловно, кое-кому подчас и впрямь ведь вполне стоило весьма, как есть на редкость толково уж разом еще поломать себе голову.
67
Да вот, однако, совсем уж и не находится всему тому более-менее разумного и вполне как есть более-менее до конца вполне достойного объяснения…
А именно зачем это было всяким тем безумно бравым мыслителям и вправду всею той ошалело резвою толпою разом еще окунаться в самые недра всего того сколь откровенно простого народа!?
А интеллигенции между тем более чем неотъемлемо следовало до чего всецело так стоически и вдумчиво приучиться и впрямь-то бессменно отстаивать все те наиболее насущные интересы простых людей, находясь при этом только на своем от века еще явно ей положенном месте.
А заодно и всегдашне действуя при этом безо всякого и близко-то никак никому вовсе и ненужного, лишнего пафоса.
Ну, а в особенности разве вообще хоть сколько-то стоило российской интеллигенции более чем безудержно и бестолково никак не в меру яростно выступать до чего еще всеобъемлюще против всего того, что фактически из века в век довольно-то нелепо и удручающе и поныне всех нас на редкость безрадостно везде окружает?
Нет, и еще раз нет, поскольку - это только лишь во имя не то чтобы вовсе-то совсем на редкость бесполезных свершений явно уж и следовало бы довольно-то прозаически взвалить на себя порою вовсе-то непосильную ношу безмерной и безграничной ответственности за все то, что, так или иначе повседневно происходит в стране.
А между тем для всего того было бы всецело-то полностью предостаточным никак ни в чем не лебезить перед той неизменно всегдашне до чего еще нечистой на руку властью, а нечто подобное, хотя непременно чью-либо душу сколь бесцеремонно разом испачкает, однако в целом общество всецело-то явно затем уж оздоровит.
Ну а вполне разумная попытка на редкость взвешенно верного взаимодействия со всем тем простым народом, всенепременно под собою подразумевает, в том числе и ту чисто житейски насущную надобность хоть иногда с ним довольно-то вежливо никак не постесняться и не побрезговать именно так за руку сходу вот еще поздороваться.
Ну а также и самую ту исключительно же вовсе-то до чего еще неотъемлемую важность никак не задирать перед ним своего носа.
Ну, а все то остальное прочее в одном лишь разве что исключительно личностном плане, а не в некоем том большом и довольно-то как есть широко общественном.
68
Причем нечто подобное сколь немыслимо крайне уж важно вовсе-то не только в некоем том чисто так глобальном смысле по отношению буквально ко всему сразу безмерно вуцелом, а разве что в том безыдейно обыденном и вполне откровенно конкретном ракурсе всего того, как оно вообще ныне есть общественного бытия.
И вот как обо всем этом написал отличный прозаик Сергей Алексеев в его романе «Возвращение Каина (сердцевина)».
«- Нельзя трудового человека вводить в заблуждение, что ты такой же, как он. Нельзя одеваться из одного магазина, ездить с ним в одном автобусе, на одной марке машины. Надо, чтобы он стремился достичь всего, что есть у тебя. А чтобы управлять им, следует изредка, по великим праздникам, спускаться к нему, разрешать поздороваться за руку, мгновенно разрешить любую его жалобу или просьбу. Это большая наука, отец»!
Да только как это вообще смогут более-менее надежно осознать все те, кто, по всей на то видимости, разве что лишь того и жаждут, дабы весь тот народ и впрямь-таки стал, куда всенепременно уж куда явно поменее черствым, да и вполне сознательным, а никак не вконец темным и забитым?
А есть между тем и те, кто в полную противоположность первым явно так считает его на редкость тупым скотом, нисколько и близко неспособным вовсе ни на какие сколь многозначительно чисто вот свои полностью здравые логические рассуждения.
Ну, а как раз именно потому он, по их мнению, и нуждается в том самом довольно длинном кнуте, словно бы в медовом прянике, дабы на деле затем еще некогда обрести, куда весьма значительно поболее достойный человеческий облик.
69
А между тем дабы стало еще на деле возможным безукоризненно верно вывести людей к свету из сущей тьмы глубочайшего невежества, и были нужны никак не величавые идеи, а одни широкие полномочия, да и явно совсем не отрешенный от реалий окружающей действительности - общечеловеческий здравый смысл.
А уж тому коли чего и сможет до чего здраво и полноценно некогда поспособствовать, то ведь будет это разве что, то одно наиболее насущное воплощение в быте политического переустройства всей родной отчизны доподлинно ясных и всем сходу понятных принципов суровой личной ответственности, а не одной пустой и праздно слащавой болтовни.
Да только те люди, что совсем нескладным хором поют сказочно сладкие оды небесно чистому и безоблачно светлому грядущему лишь разве что вот попросту выросли посреди благоухающих цветов окололитературных прений.
И вся их чистая и большая душа была прямо как есть, со всех ее разных сторон разом охвачена самым глубочайшим и сколь вполне этак очаровательным восхищением пред всем, тем светлейшим миром до чего безумно прекрасного мнимого бытия.
Но зато чтобы именно всею силой разом восстать супротив всего того новоявленного засилья черной, так и налитой свинцом тучи чудовищной тьмы всесильного Чека и болтунов комиссаров…
Нет, уж для чего-либо подобного они были попросту слишком-то непомерно вот донельзя инертны…
А тем временем люди кандально сухопарого склада всей силою вошли во власть и превратили живое население в чистый же конвейер жизненно необходимых им запчастей.
А между тем главные органы управления всем государством это совсем не та кухня, на которой до чего еще бесцельно должны толпиться, и галдеть почем зря озверело тупые расхристанные горлопаны.
Поскольку само - это место должно быть, прежде вот всего, только уж и предназначено разве что для действительно вполне талантливых кулинаров, хорошо умеющих готовить изысканные блюда и никак не из той давно промерзшей человечины…
И кстати, вовсе-то нельзя было ожидать, чтобы те бесчисленные котлетки, сколь бескомпромиссно, сделанные из прежних господ, этак-то почти мгновенно еще затем породят неких других граждан вроде, как и вправду безупречно отныне осознающих, что они люди, а не ишаки, невесело тянущие воз с сидящими на нем не в меру разжиревшими баями.
Потому как простой народ это никакая не масса примитивных, так и раскрывших рот в ожидании манны небесной пустоголовых индивидуальностей, а куда скорее, конгломерат неразвитых личностей, что и делает их серой толпой, но никак не стадом тупых баранов, которых надо бы куда-либо лютой силой смело с песней за собой еще повести.
70
А между тем им всем вместе разом собравшимся, ни на какую ту или иную единственно так правильную и верную дорогу было и близко совсем вовсе уж нисколько не выйти.
Поскольку у каждого из них есть именно что свой собственный вполне так сознательно ими избранный индивидуальный путь, сквозь дикие дебри сколь и впрямь более чем невероятно лихих жизненных неурядиц.
Да вот, однако, для тех, кто надменно и неласково прищурившись, именно что загодя смотрит на них, сверху вниз они, и вправду могут показаться тупым и флегматичным стадом, которое надо бы силой, А НЕ УБЕЖДЕНИЕМ до чего еще резво же вывести на ту одним лишь немногим доподлинно заранее известную, верную дорогу.
71
Но ведь в том еще, как есть истинно неприглядном свете - речь тут может идти разве что об одном донельзя благодушно-равнодушном продолжении всего того, в сущности, и близко не изменившегося отношения к народу, к которому, в принципе, полностью по-прежнему так и продолжили относиться, словно бы, как к тому самому безрогому скоту.
Да только отныне все - это стало происходить на некоем том истинно новом, и куда поболее просвещенном и весьма ведь более чем помпезно строго научном уровне.
То есть, ранее им пользовались именно для достижения одних тех сугубо земных и мирских благ, ну а теперича, ничтоже сумняшеся, кое-кто явно и порешил на могучих плечах простого народа галопом в рай до чего еще нелепо и браво сходу так буквально разом уж взмыть.
Приземленные, а зачастую и совсем так пришибленные пролетарии, все как один и вправду при этом должны были стать на удивление бойко и славно подкованными Парнасами (в том самом сколь однозначно строго политическом смысле).
А между тем и близко никак нельзя использовать, кого бы то ни было в качестве тягловой силы, а особенно во всех тех чисто своих можно сказать разве что единоличных целях и интересах.
А еще кроме того кое-кто - это явно ведь делал только и, надеясь чего-либо более-менее путного добиться при самом-то как есть до чего непосредственном посредстве всего того безмерно же бессмысленно тупого и фактически, что животного чьего-либо участия…
Вот нет, чтобы дружно и обдуманно на деле уж и заняться тем еще досконально трезвым привлечением буквально каждого мыслящего индивидуума в качестве полностью так до конца сознательного участника каких-либо важных исторических событий…
Ну а все те массы простого народа при всем том непременно так и должно было оставить в том самом безукоризненно выжидательном умственном бездействии и этаким образом оно будет, куда значительно лучше, да и всему этому миру от всего того явно окажется значительно ведь разве что весьма так спокойнее.
72
И все это исключительно потому, что простой народ просвещать плоскими, как блин идеями было занятием, сколь беспричинно вот слезным, скабрезным, да и всецело бессмысленным, а главное и во многом совсем же безнадежно так донельзя никчемным.
А как раз именно потому и все, то, что оказалось разве что самым ведь прямым продолжением всего того весьма стародавнего догматического варварства…
И это одно лишь его определение более чем однозначно всецело так отныне разом поменялось а, стало быть, ради самого еще насущного объяснения и оправдания того же от века незыблемого института рабства и понадобилось всем тем новым хозяевам жизни до чего срочно его переоформлять в некоем исторически новом - восторженно идеологическом виде.
Причем, ясное дело, именно так нечто подобное и было уж чисто как есть за здорово живешь вскоре, построено, причем никак оно не иначе именно во имя до чего еще изящно и изощренно чисто и впрямь можно сказать воедино сплетенного идейного братства буквально-то всего на этом свете сурового пролетариата.
И главное, вся эта невообразимо чудовищная революционная чушь и вправду затем разом предстала именно в виде сказочно прекрасного кристалла до чего еще отменно так благих надежд, да только в конечном своем итоге она и стала исключительно верным оплотом того самого людским кровавым потом, фактически насквозь пропитанного осатанело лживого самообмана.
Ну а в том самом весьма определенном смысле в точности тех, что и ранее как есть вовсе и насущных тягот и забот всего того простого люда та донельзя пресловутая новая эпоха никак не породила абсолютно ничего хоть сколько-то как есть на деле вполне существенно нового.
И таковым ему суждено было быть, именно что считай лишь именно поскольку, что абсолютно все доселе прежнее можно сказать и осталось, именно в той ипостаси как уж ему вполне вот попросту и довелось вообще быть когда-либо разве что некогда прежде.
Ну а тот как он есть чисто всеобщий уровень жизни тогдашнего народонаселения, пожалуй, в те времена разом упал за нижний край всего того, что можно было хоть как-либо назвать жизнью, а не жалким выживанием в условиях жесткой нехватки абсолютно всего, так или иначе, каждодневно для каждого из нас действительно необходимого.
Раз все и вся в годы гражданской войны стало, куда лишь значительнее сколь вполне неприглядно как есть еще невообразимо же хуже, чем оно было когда-либо только лишь явственно ранее.
Причем как-никак, а было оно таковым как на всякий тот чисто же внешний свой довольно-то взбаламошенный вид, да еще точно также, и на всю ту и близко так явно невзрачную прискорбную суть весьма вот чудовищно антиэвалюционных, а весьма поконкретнее революционных явлений всего того исключительно так совсем «ненаглядно» нового общественного бытия.
Ну а все те некогда былые и до чего непомерно большие, но вовсе, однако никак не бездонно бесчеловечные недостатки при всех тех никем не званных и самозваных большевистских верхах, куда разве что довольно-то существеннее, лишь только затем явно уж как есть, безукоризненно укрупнились.
Причем этакие простонародные барчуки получили несоизмеримо поболее совершенные инструменты власти над всеми своими отныне полностью так безликими товарищами по тому самому буквально для всего советского народа как есть чисто всеобщему и на редкость почти полностью безденежному несчастью.
73
Люди в СССР были попросту до чего еще сходу разом приниженны идеей всеобщего братства до состояния пока вот не выкошенной сорной травы, а также и вправду вполне полноценно здоровой пшеничной или же кукурузной поросли.
Причем времена может, и изменились, однако на саму суть власти все это и близко доселе хоть сколько-то существенно уж вовсе ведь явно и близко не повлияло.
А те же Хрущев и Брежнев – люди, безусловно, и близко никак не иного, куда только поболее благородного толка.
Ну а потому и нисколько не стоит отчаянно бравировать всем тем, что для людей и близко не высовывавшихся из общей шеренги до чего многое разом осталось полностью позади наряду с тем донельзя ведь бесповоротным же окончанием на веки вечные так и канувшей в лету безумно свирепой сталинской эпохи.
И теперича, знаешь ли, оглядываясь на все то нынче весьма и весьма далекое прошлое, ныне вполне однозначно, то истинно разве что понимаешь, что при всей своей вовсе небывалой жестокости путь он в целом был, безусловно-то, во всем безукоризненно верен!
Да только между тем это совершенно уж в принципе нисколько вот явно совсем не так!
Действительно некогда довольно-то давно один знакомый биолог сказал автору этих строк, что для всего своего доподлинного процветания стая непременно все время попросту так обязана находиться в состоянии вечного стресса.
Причем вполне, то возможно, что для каких-либо довольно пестрых и разных братьев меньших нечто подобное и впрямь до чего еще беспроигрышно верно.
Ну, или, к примеру, явно уж послужит подобное мировоззрение ту самую исключительно так сколь и впрямь многозначительно верную службу для всякого того, кто довольно же искренне жаждет разом так обратить всех на свете людей в тех самых лишь его личной воле и подвластных вьючных животных…
74
Да что, правда, то, правда, блаженное состояние душевной нирваны тоже ведь крайне всегдашне более чем донельзя опасно…
Подтянутость и вечная обеспокоенность настоящим людям очень уж даже на деле вполне так к лицу.
Однако при этом действительно истинным все это будет разве что лишь тогда, когда к тому вполне непременно на деле имеется какая-никакая внешняя первопричина.
Поскольку нечто подобное отнюдь не одно и то же, как коли каждый при тех самых и впрямь «благодатно» новых порядках действительно станет чисто панически бояться всех и вся, а именно потому и не сможет он вовсе-то никому тогда истинно доверять.
Раз то само собой до чего и впрямь заранее ясно - такую стаю более чем непременно вскоре ждет то самое истинно неминуемое грядущее вырождение…
Да и вообще то, всецело так исключительное вранье будто бы СССР был страной во всем как есть до конца более чем всеобъемлюще на редкость продвинутой и развитой, а еще и в сколь многих же областях…
Поскольку абсолютно ведь совсем никакого настоящего урбанистического и индустриального рывка под властью большевиков Россия и близко так явно так нисколько не совершила.
И все те великие успехи, собственно, и были, по сути, одним лишь считай полуспонтанным титаническим построением гигантского острога под открытым небом, всецело вот величиною со всю ведь ту чисто так любого и наиболее широкого взгляда попросту непостижимо необъятную шестую часть суши.
И буквально вся та слащавая агитация, сколь громогласно предвещавшая весьма радостное построение пресловуто светлого будущего и близко не была ничем иным кроме как крайне уж непитательной и невесомой лапшой на уши в виде на редкость безрадостного утешения для обобранных до последней нитки отныне лишь самим себе и подвластных господ голодранцев.
Ну а когда-нибудь вслед затем та явно так чисто полуживая коммунистическая элита, (уж как-никак, а всецело учитывая всю ее дряхлость и сущую замшелость) именно что довольно-то невольно и разве что случайно разом и выронит из своих старческих, беспомощных рук скипетр всей государственной власти.
И вот, затем его и впрямь как есть более чем небрежно фактически с пола, затем и подымут всевозможные новые хозяева жизни.
Причем тем самым крайне так низкого пошиба людям, почти бескровно досталась вся полнота возможностей той еще исключительно совсем ведь донельзя бесконтрольной эксплуатации общенациональных ресурсов.
И подобным образом все это сложилось никак не по случаю, а как раз потому, что сколь изначально вовсе ведь ничего к лучшему после октябрьской революции во всей той России и близко так нисколько не переменилось, а истинно, наоборот, до чего многое совсем неизбежно пошло-таки прахом.
75
Сталин, еще раз бы надо то повторить строил одни мощные бастионы чудовищных размеров крепости, дабы разве что лишь ему одному и можно было, затем наслаждаться всеми теми атрибутами абсолютной власти.
Причем эта крепость явно вслед затем чуть было не рассыпалась в прах от одного молодецкого германского удара.
А как раз-таки потому и незачем абсолютно уж все до чего весьма глубокомысленно оправдывать некими высшими интересами сверхгигантской державы.
Она совсем не требовала этаких невероятных вложений в ее оборону, да и ядерное сдерживание явно ведь до сих самых пор истинно так чудовищно собою напоминает более чем бездумное раздувание через длинную соломинку зеленой лягушки.
И когда-то она на редкость беспрецедентно попросту именно лопнет, да только всего этого не столько тупое, сколько никак не в меру амбициозное руководство страны и близко ведь явно не принимает даже и за гипотезу.
Причем им вовсе не дано понять, что они принимают, как должное концепцию скорее разве что лишь значительно поболее распаляющую хищнические аппетиты блока НАТО.
76
России надо бы уж никак не окружать себя со всех сторон, словно бы колючей проволокой всеми теми сверхсовременными военными средствами, поскольку, чем страшнее они будут выглядеть, тем только ближе станет время агрессии стран запада.
А надо бы ей ныне стать страной со вполне достаточно прозрачной политической системой, устойчивыми целями безо всяческих вихляний из стороны в сторону и тогда у Третьей Мировой Войны и близко не останется шансов действительно стать явной частью чисто так фатально все и вся разом разрушающего общемирового бедствия.
Причем кому - это ныне вообще ведь оно никак не понятно, что вот куда и впрямь донельзя неотъемлемо мощнее, в результате этой войны Россия и близко совсем уж нисколько как-никак явно не станет, раз во имя праведного усиления всех ее позиций нужно было заниматься общественно полезным, созидательным трудом.
Но кое-кто и поныне предпочитает восторженно же пережевывать и пережевывать праздные радужно серые постулаты весьма последовательного, да и впрямь-то сколь вот всеобъемлющего разрушения всего того, что так или иначе угрожает разрушить розовые иллюзии о том самом до чего еще всепоглощающем могуществе родного ядерного вооружения.
А между тем еще во времена тех истинно же чудовищных и ужасных событий двух предыдущих мировых войн Россия явно так давным-давно бы могла вполне оказаться грузным всадником на коне смерти и именно что, кстати, из-за всей той необычайной неистовости всего своего никак неуемного характера.
77
Ну, а кроме того, матушкой Россией всегда и во все времена управляли люди простой народ за людей и близко уж явно нисколько не державшие, а единственно только лишь и рассматривающие его в виде того самого мелкого домашнего скота.
И войну ту ядерную они были готовы разом затеять именно, дабы их правда и близко вот далее не имела вовсе-то никаких сколь вполне ведь существенных альтернатив.
И что же после той считай единовременной гибели истинно подавляющей части всего рода людского действительно так вполне взвешенно и рационально, затем и будет, безупречно так верно достигнут хоть какой-либо вполне стоящий того консенсус со всем, тем и поныне должным образом никак не уважающим Россию Западом?
А между тем надобно бы чисто напрямик сходу заметить, что вся та извечная канва полностью прежнего существования после времен кровавого безвременья будет способна явственно обозначиться, разве что, куда этак до чего многозначительно поболее дьявольски резче…
То есть, все те старые ее черты при подобном раскладе уж совсем непотребно до чего еще зловеще приобретут, куда всецело поболее злостный и донельзя консервативный характер.
Причем люди простой народ и поныне явно не уважающие когда-нибудь потом (если, конечно, выживут) всенепременно так сходу еще станут к нему относиться только лишь разве что поболее весьма вот желчно и презрительно.
Так ведь и продолжа до чего явственно весьма же повседневно выступать со всех тех более чем непримиримо жестких и чисто собственнических лютых позиций.
Причем абсолютно все былые эпохи уходят и уходят в полное небытие далекого прошлого, однако в целом все, то на чем некогда зиждилось людское мышление всецело так и стоит именно что на своем чисто от века исконном месте.
Обстановка в России полностью же неизменна и вовсе она никак не зависит от смены каких-либо исключительно внешних политических декораций.
Причем этакого рода стародавняя традиция вполне ведь и тянется до чего бесконечной лентой из той самой древнейшей глубины веков и только-то подобным образом оно и существует именно, что буквально так полностью вовне каких еще угодно времен и событий.
И уж про нечто подобное помниться ведь великий поэт Есенин некогда так и вопрошал в его поэме «Пугачев».
«…для помещика мужик все равно, что овца, что курица».
Да это тяжело осознавать, но вот те доподлинно настоящие перемены в судьбе народа могут прийти разве что лишь в связи с его несколько так большой образованностью…
То есть действительно суметь постепенно переменить всякое представление народа о самом себе, как и о его сколь многозначительно насущном месте в жизни всего общества в целом станет возможным только-то при помощи одного того весьма обстоятельного рассеивания поистине уж непомерно густой тьмы всего того вовсе-то бездумно навек заклятого невежества…
78
И ведь издревле еще в России всякий простой народ лишь к тому и был донельзя последовательно всецело приучен, а именно как раз к тому, что буквально всякая над ним власть запросто еще весьма славно на деле сумеет осуществить все то, что ей ныне и впрямь разом заблагорассудится.
Ну а ему все равно тогда вот придется, согнувшись в три погибели делать все то, что ему велят, голосовать за того, на кого ему укажут и этак-то, собственно, далее…
И главное все – это сколь наглядно происходит сугубо ведь разве что лишь оттого, что именно таково и есть раз и навсегда привитое ему с самых младых ногтей довольно-таки совсем незатейливое, практическое воспитание.
Однако, между тем, существует оно вовсе уж никак не в некоей чисто абстрактной среде…
Одинокое бесправие народа более чем легко вот объяснимо восторженной оторванностью российской интеллигенции от всех тех и поныне на Руси существующих старорежимных порядков, а именно взяточничества и кумовства, а также буквально всеобщей и всеобъемлющей безответственности.
Народ, в России он всегда разве что только сам по себе, а его властители и их слуги чиновники к нему кроме презрения, никаких иных чувств нисколько совсем вот явно и не питают.
Да и наиболее главное, тут именно то, что и властелины высоких дум обо всем том (не абстрактным - черным шрифтом отпечатанном на белой бумаге), а о чем-то вполне практичном, как-никак рассуждают, в принципе в точности также… и нет им никакого дела до неприметно серых во всей всеобъемлющей своей массе - простаков обывателей.
79
Ну а если довольно-то бегло бросить пытливый и пристальный взгляд именно в сторону того самого неизменно связующего звена крепко-накрепко объединяющего общество в нечто единое целое, а именно действительно вглядеться же в лица на редкость доблестных представителей сферы бытового обслуживания, да и вообще хоть как-либо присмотреться ко всему торговому люду…
Можно ведь сколько угодно долго его веско и едко попросту безостановочно так и сяк на все корки ругать за мещанство, праздность духа, злющее стяжательство…
Однако, как раз эти люди, собственно, и были способны посильно избавить всех других представителей человечества от абсолютно бессмысленного выстраивания затылок в затылок, в бесконечных очередях за всем тем на этом свете до чего только жизненно необходимым.
Ну а если кого-либо попросту явно мутит от той самой крайней степени озабоченности мелкой буржуазии всяческими мелкотравчатыми заботами бытия…
Ну так ему, наверное, было и впрямь как-никак, а вполне по душе, то самое безвременное времяпровождение в поисках всего ему жизненно необходимого вместо того чтоб на деле заняться всякому и каждому из представителей интеллектуальной элиты весьма вдумчивым же чтением всякой той или иной занимательной художественной литературы.
А между тем, коли люди определенного склада, не слишком уж большого, зато более чем прагматичного ума и впрямь были готовы взять на себя должную заботу об обустройстве всеобщего нашего житейского быта…
Ну, так к чему это было им в этаком деле исключительно же бестолково и принципиально до чего еще резко сколь сходу разом мешать?
И к чему это было кое-кому, как есть, совсем без умолку до чего беспрестанно вот разом долдонить о том самом, непременно сопутствующем им при всем том самом до чего всепоглощающем желании добыть бы себе все исключительно наилучшее, урвать кусок, да покрупнее…
80
А между тем это как раз-таки данные стяжательские свойства людей практичных и деловых и были для кое-кого из тех высоких умом и духом людей никак уж попросту вовсе и на дух вовсе невыносимы…
И это совсем ведь вовсе несмотря на то, что и близко не мыслили люди, сколь еще повседневно живущие в мире всяких радужных грез разве что о чем-либо всенепременно возвышенном и тонком, а подчас точно также и о чем-либо донельзя обыденном и житейском.
И те самые до чего безмерно бравые сентенции разве что только и являлись чем-либо навроде одного того цветастого фетиша, так и пронзающего своим длинным указательным перстом всю ту сущую же скотскую сущность всякого того истинно разумного хозяйственника.
И вот чего можно отыскать на сей счет у великих писателей фантастов братьев Стругацких в их, скажем как-никак несколько проблематичном романе «Трудно быть богом».
«Хозяин, а хозяин! Сукно есть хорошее, отдадут, не подорожатся, если нажать… Только быстрее надо, а то опять Пакиновы приказчики перехватят… - Ты, сынок, главное, не сомневайся. Поверь, главное. Раз власти поступают - значит, знают, что делают…»
А между тем эти люди, пусть по временам (и то, смотря кто) и подсовывали пришлым лохам всяческий довольно лежалый товар, а все-таки, то было совсем не то, что уж вслед за тем всем нам стали крайне хамски впихивать и всучивать работники государственного, полностью как есть централизованного общественного питания и ширпотреба.
И ведь это именно на тех истинно суконных лбах всецело и зиждился весь тот нормальный, здоровый быт, а их исключительно вот на редкость тяжкая для всякого того чисто внешнего восприятия сколь еще явственная довольно-то кривоватая недоразвитость самое так вполне очевидное производное явного отсутствия большого количества чисто интеллектуальных упражнений.
Да только все это на деле вовсе не такая уж и беда, ибо сказано у Экклезиаста «Прибавляющий знания - прибавляет скорбь».
Хотя куда получше было бы это выражение с древнееврейского перевести именно следующим, куда ныне поболее надлежащим образом «Прибавляющий знаний - прибавляет тяжкой скорби».
81
Причем, прежде всего, нечто подобное касается, как раз-таки именно области всякого того до чего безупречно можно сказать считай вот как есть дальнейшего же исключительно как есть самого ведь практического применения знаний теми или иными амбициозными политиками.
Ну а в особенности, коли кто-либо из них сколь еще усердно всласть мечтает о невообразимо большой империи, а подобного рода люди вполне могут оказаться в наличии, в том числе и в крошечном княжестве Монако.
И именно поэтому там и впрямь-то более чем легко и деятельно очищают карманы приезжих в том всемирно ведь знаменитом Монте-Карло.
Но хуже всего это, конечно, та истинно же безудержная и безмерная имперская жадность и вправду способная на тот поистине наихудший и до чего еще самый вот наглый грабеж посреди бела дня, нежели чем, то, вообще еще смогут некогда осуществить самые обыкновенные воры и грабители.
В двадцатые годы минувшего века члены Антанты попросту явно разом так взяли себе за труд сколь беспардонно обобрать вконец обнищавшую Германию, что и без того до самой последней нитки была разорена вследствие той донельзя длительной и кровопролитной войны.
Ну а именно в результате подобного рода бесчестно «благочестивых деяний» тысячи добропорядочных немецких семейств затем и порешили покончить жизнь самоубийством со вполне естественно никак нестандартным использованием бытового газа, а этим и подсказали они нацистам методы уничтожения всех тех с их личной точки зрения полностью так совсем неполноценных людей.
И это никто иной, а господа империалисты вполне ведь трезвомысляще и заставили немцев дожевывать ту самую последнюю черствую краюху хлеба…
Да и вообще, то уж никто иной, а именно американцы сколь политически зрело пришли к тому самому единственно верному мнению, что вот как-никак, а надо бы всячески поддержать же штаны неистово бесноватой власти большевиков.
И все это явно вовсе вот несмотря на те нисколько не вызывающие каких-либо сомнений отчаянно так кичливые их главные лозунги.
Причем поступили они именно подобным образом разве что потому, что у них для всего того был свой собственный зубасто алчный интерес, попросту говоря, им это было вполне однозначно - бессовестно выгодно.
82
Нет, конечно, и близко уж нельзя при этом сбрасывать со счетов и тот никак незамысловатый факт, что смерть, как охота было всяческим доблестным доброхотам исключительно вот животворяще радостно воплотить во всю эту пресную жизнь истинно величественные планы по самому неотложному облагораживанию всего того, как он ныне есть рода людского…
И, ясное же дело, что действовать они предполагали, как раз-таки именно путем более чем вполне невозмутимо благостного предания оному несколько ведь явно совсем вовсе иных черт его характера…
Однако истинная жизнь всегда тому более чем рьяно воспротивится, поскольку у нее совершенно иные законы, нежели чем те абстрактные блики, ныне существующие лишь в том одном крайне-то воспаленном воображении людей, буквально начисто отрицающих всю ту ныне действительно так и прущую из всех углов и щелей более чем вполне объективную реальность.
Раз им до чего немыслимо горька и неприемлема мысль о самой абсолютной несовместимости пламенных идей и всего того нынешнего поколения сколь и вправду вовсе уж совсем недалеких праздных обывателей.
И, кстати, именно из-за этакого рода заранее обреченной на неуспех рьяной попытки всем тем и близко никак неуместно резвым кагалом хоть как-либо суметь разом так просочиться в политику не только сходу прибавляется скорби и утрат, но и сама жизнь тоже зачастую резко укорачивала и без того явственно недлинный свой путь…
Да и дело то подчас как есть явно ведь совсем никак вот вовсе невразумительно бессмысленное, раз все, то черное от копоти зло своя власть чинит, а не какая-либо чужая и пришлая.
83
А то, что Братья Стругацкие сколь непревзойденно и более чем наглядно описывают, как тот вовсе так никак недостойный и безыдейный быт, только лишь считай более чем естественная часть существования всякой мелкой буржуазии, уж вполне на деле учитывая, что она попросту, как правило, и близко не затронута какой-либо высокой культурой.
И виновата в том, пусть и отчасти сама же интеллигенция, раз так и близко никак и по сей день она не старается всячески насаждать в простом народе этику и культуру.
Ну а куда весьма вот всемогуще вернее было ей и вправду дано всею душою раз за разом чисто до чего изумительно окунаться, во все, то чисто свое славное естество высоких дум и точно таких духовных материй, дабы разом и уснуть там блаженным сном святого праведника.
Ну а почем зря всячески ругать средний класс вполне естественно, что самое милое для нее, в общем-то, дело, поскольку всякие лавочники и близко попросту явно несхожи с теми вконец тупыми и разжиревшими на даровых, казенных харчах чиновниками-бюрократами.
И это разве что только последние и вправду могут до чего явно разобидеться, да и отдавить кое-кому обе ноги, ну а хозяйственники люди вовсе не восприимчивые ко всяким колкостям, им попросту нет никакого дела до всякой той донельзя зубастой и криворотой критики.
Однако именно в тяжких условиях криворукой экономики они сколь зачастую уж и невольно так вскоре срастутся со всяким диким криминалом, и эта связь со временем лишь всецело разве что только претерпит некоторые не очень значительные пертурбации, даже вот если в стране красные полотнища знамен и сменятся на триколор.
Но тем исключительно высоким духом интеллектуалам, как правило, заметна одна сытая и крайне самодовольная серость, а лютую черноту тех душ, что ее хитро используют в своих интересах, они видеть уж никак не хотят, и прежде всего, потому что война с ней истачивает нервы и сулит страшную грязь под ногтями.
Ну а от того до чего как есть вовсе-то невозмутимо яростного обличения сытой серости ничего подобного, конечно и близко так никак и никогда попросту и не произойдет.
И вот он всему тому донельзя преотличный пример из той же книги «Трудно быть богом» пера братьев Стругацких.
«Он вспомнил вечерний Арканар. Добротные каменные дома на главных улицах, приветливый фонарик над входом в таверну, благодушные, сытые лавочники пьют пиво за чистыми столами и рассуждают о том, что мир совсем не плох, цены на хлеб падают, цены на латы растут, заговоры раскрываются вовремя, колдунов и подозрительных книгочеев сажают на кол, король по обыкновению велик и светел, а дон Рэба безгранично умен и всегда начеку. "Выдумают, надо же!.. Мир круглый! По мне хоть квадратный, а умов не мути!..", "От грамоты, от грамоты все идет, братья! Не в деньгах, мол, счастье мужик, мол, тоже человек, дальше - больше, оскорбительные стишки, а там и бунт…", "Всех их на кол, братья!.. Я бы делал что? Я бы прямо спрашивал: грамотный? На кол тебя! Стишки пишешь? На кол! Таблицы знаешь? На кол, слишком много знаешь!", "Бина, пышка, еще три кружечки и порцию тушеного кролика!" А по булыжной мостовой - грррум, грррум, грррум - стучат коваными сапогами коренастые, красномордые парни в серых рубахах, с тяжелыми топорами на правом плече. "Братья! Вот они, защитники! Разве эти допустят? Да ни в жисть! А мой-то, мой-то… На правом фланге! Вчера еще его порол! Да, братья, это вам не смутное время! Прочность престола, благосостояние, незыблемое спокойствие и справедливость. Ура, серые роты! Ура, дон Рэба! Слава королю нашему! Эх, братья, жизнь-то какая пошла чудесная!..»
84
И хотя может тут, конечно, и некоторое более чем явное иносказание, поскольку слишком уж все вышеизложенное, пусть и несколько так отдаленно до чего откровенно ведь смахивает как раз на тех, кто всем надменным видом своим олицетворял склизкой плесенью партийного контроля те вконец неприступные ряды серых рот советских чиновников от культуры.
Причем это как раз ее буквально все поистине живое под самый корень губящие деятели неизменно были готовы разом и до конца всецело поглотить всю существующую культуру, только и, оставив от нее нечто немыслимо вычурное и на редкость исключительно ведь как есть аляповато же трафаретное…
Однако вот чувствуется тут и вполне явное довольно-таки искреннее презрение ко всякому среднему и мелкому предпринимателю, то есть как раз тому чисто абстрактному субъекту капиталистического общества, которому и вправду попросту вот было чего терять, а именно потому запуганная красной угрозой мелкая буржуазия, так и подалась в широко распростертые объятия национал-социализма.
Да только не прояви тот еще ленинский большевизм столько-то весьма этак поразительной от него и близко вовсе-то заранее неожидаемой твердой устойчивости, и как раз тогда и не было бы во всем этом мире абсолютно никакого донельзя так озверелого лика нацизма.
Нет, при подобном раскладе он в исторических границах славной Германии и близко так никому тогда попросту явно ведь и не понадобился.
Ну а если сколь еще прямиком вполне трезво вернуться к выше процитированному произведению Братьев Стругацких, то уж, они на его страницах именно что явно идут на ту самую вполне осознанную диспропорцию всего бытия, объединяя 451 по фаренгейту бесславного технического заката человечества Рея Брэдбери и немыслимо злую давность всякого средневекового мракобесья.
Ведь то, чего они описывают в его совершенно естественном виде никогда и близко нигде пока еще явно так не наблюдалось…
85
Никогда в мировой истории ничего подобного тому еще уж попросту никак не бывало, чтобы разом на кол значиться именно всех, кто хоть немного грамоту разумеет.
И то, в принципе, сколь наглядный перебор, а точно также и прямое следствие отсутствия самого элементарного и искреннего желания довольно-то верно раскрыть все реальные беды той ужасной эпохи, когда вовсе не грамотность, а лишь чересчур смелый, пытливый и неординарный взгляд на вещи и мог привести человека на пылающий жаром костер.
А, кроме того, еще и женская красота вполне могла неистово распалить больное воображение, а потому в глазах фанатика монаха, что так и горели сатанинским огнем, действительно читалась истинная правда…
Да он действительно мог весьма отчетливо увидеть то, что его отравленному половым воздержанием мозгу могло лишь до чего издали именно совсем как есть разве что померещиться.
Он был святым человеком, а потому и ко всем его словам безоговорочно слепо прислушивались, полностью же безгранично им, веря, а потому, когда этакий доморощенный «СВЯТОЙ» заявлял во всеуслышание, что он, видите ли, узрел наяву, как данная девица обратилась в кошку, то без тени сомнения и был ей заранее вынесенный приговор.
86
При тех еще бесах большевиках уж естественно - эпоха ныне была и близко совсем вот не та, чтобы хоть кто-нибудь сказкам об оборотнях до чего только беспечно еще разом как есть и вправду на деле хоть как-то поверил.
Однако в корне меняются одни лишь довольно-то весьма этак легко прилипчивые обвинения, ну а внутреннее их содержание остается все тем же исключительно так полностью прежним.
И, кстати, донельзя так злосчастная принадлежность к бывшим высшим классам была тогда тем еще ярлыком по временам, разве что, куда поболее вдвойне наихудшим, нежели чем, то чисто так средневековое обвинение в ворожбе или колдовстве.
И главное все это разве что потому, что в те времена словесные излияния и тыканье пальцем со стороны всяких некомпетентных лиц вовсе еще никак явно не были фактически тем окончательным приговором.
Да и длинные списки сообщников указать, как правило, совершенно уж ни от кого тогда нисколько так попросту явно совсем вот не требовали, раз пока не было в то самое время на широкую ногу поставлено дело святой и всезнающей инквизиции тайных мыслей и мыслишек на очень-то весьма и весьма широкую ногу.
87
Ну а тот совершенно же бессменный диктатор Иосиф Сталин некогда и впрямь только лишь и являлся фактически, можно сказать новоявленным языческим идолом, коему все остальные простые смертные были, считай, до чего же вполне вот были обязаны приносить в жертву, как души, да, так и тела…
Торговец верой и правдой наплодил ремесленников досужего вранья, а также и серую рать дуболомных бюрократов, что и впрямь до седьмых небес нечестиво прославляли самих себя, да и все ведь свое вконец безрукое управление и впрямь-таки на глазах под их руководством безвременно нищающей державы.
А все то «общенародное хозяйство» при том до чего безнадежно бесхозяйственном хозяине попросту и пришло в тот еще самый полнейший и глубочайший упадок, поскольку всякое нормально воедино его связующее звено было довольно-то зверски уж весьма старательно разом и сведено к нулю - физически уничтожено.
Причем этак то было еще и потому, что при Советской власти за семейную принадлежность к мелкому бизнесу порою карали, куда ведь пожестче, нежели чем к тому самому хоть сколько-то явно большому…
И даже тот НЕП, что сами большевики и впрямь до чего неотложно и срочно уж чисто так ненароком вполголоса объявили, дабы хоть как-либо приподнять полностью-то как есть задыхавшуюся в путах марксизма российскую экономику…
Нет, именно этот до чего злосчастный и чисто временный сдвиг в сторону того самого исконно нормального исторического развития большевики затем во все стороны и разгоняли, словно истую заразу похуже коей попросту и не бывает на всем белом свете.
Так, что, то было и близко совсем еще то неизвестно, кто это кого мог на кол посадить или скажем каким-либо другим значительно менее мучительным способом чисто в расход вовсе-то до чего бессердечно пустить.
88
И, кстати, то самое безотчетно суровое противопоставление одних людей другим совершенно ведь поистине никак истинно как есть попросту и неправомочно…
Поскольку совсем оно не иначе, а буквально каждый человек есть вполне естественный продукт всей воспитавшей его среды и, хотя некоторые исконные задатки и могут переменить чью-либо конкретную судьбу, однако мир окружающей жизни, скорее всего, всякого поглотит разом и без остатка… или наложит он на него крайне неприглядный весьма явственный отпечаток.
Причем это же самое до чего, кстати, как есть, во всем еще уж полноценно касается и всего мира большой художественной литературы.
Скажем так, если провести, то и впрямь-то до конца правомочное сравнение между русской литературой 19 столетия, сколь весьма благостно подарившей миру Льва Толстого, Достоевского, Чехова и тем последующим 20ым столетием, не давшим ровным счетом вовсе так никого им вполне ведь на деле действительно равного.
А между тем может все-таки те полностью равные им более чем явственно вполне так и были, да только их затравили, злодейски выжили из страны в ту самую подчас чисто вынужденную эмиграцию, где вдали от своих на редкость естественных корней, ростки их великих талантов на литературной ниве попросту никак совсем не взошли?
Ну а всех тех, кто на своей-то прежней родине остались, чтобы разделить вместе с ней всю ее горькую судьбу до того идеологически верно в бараний рог тем еще вовсе так недремлющим оком разом скрутили…
Как то безо всякой в том тени сомнения вполне однозначно вот разом случилось с тем совсем, уж надеемся нисколько небезызвестным Василием Аксеновым.
89
Маленькому четырехлетнему Васе до чего только весьма беспардонно объявили, что его родители ВРАГИ НИКОМУ И БЛИЗКО ДОСЕЛЕ НЕВЕДОМОГО СОВЕТСКОГО НАРОДА…
И можно безо всякой в том тени сомнения уж чисто категорически именно то утверждать, что и этого тогда более чем основательно разом хватило, чтобы как есть до конца его дней донельзя бессердечно травмировать всю его психику.
Ну а вторым возможным кандидатом в новые Толстые был, конечно же, Виктор Астафьев, однако и его тоже вот полноценно коснулась вся та вражья сущность Советской власти, ну а тем совершенно так неотъемлемым третьим мог бы как-никак еще оказаться никто иной, а знаменитый Варлам Шаламов.
Ну а сколь отважно завершающим эту когорту четвертым - неизбежно бы стал великий сын белорусского народа Василь Быков.
К выше перечисленным именам, несомненно, было бы вполне же возможно присовокупить шесть или семь имен, так и оставшихся в самой полнейшей безызвестности.
А может тех новых гениев российской литературы уж вообще еще следовало бы поискать именно посреди людей, попросту и не народившихся на белый свет или с большого горя смолоду спившихся от той как есть сплошной же полосой, так и идущей в ногу… советско-общаговой безнадеги?
Да и тех современным нам Лермонтовых и Тютчевых точно также убила заклятая власть подлых большевиков.
90
Твардовский, очень даже хороший и славный поэт, однако, при этом может еще быть, что ему попросту явно не было суждено стать новым Пушкиным исключительно из-за извечно жившего в нем полностью самостоятельной жизнью фактически инстинктивного страха…
А коли бы уж разом не отправил Александр Твардовский, своего безвинно осужденного Советской властью отца попросту вот считай что ведь прямиком еще разом назад как-никак, а по месту до чего только бессрочной его ссылки…
И чего это тут не говори, а осужден был отец Твардовского разве что за одно то сколь неуемное и чересчур не в меру ярое свое трудолюбие.
И можно ли вообще хоть как-то уж себе вообразить, чего - это только тогда творилось в его сельской душе в самой непосредственной связи со всею той чисто ведь насильственной национализацией личного имущества…
И это было именно тем совсем до чего еще бескрайним и доподлинно так чудовищным опустошением!
Причем всему тому мы обязаны никак не одним лишь тем серым личностям, что донельзя беспардонно закабалили страну марксовым вероучением, но и людям, что наспех в мечтах весь этот мир весьма рассудительно переделав, ласково верещали о светлых днях, которые они между тем и не думали приближать ни словом, ни делом.
91
И все эти изумительно чистые, сладкоречивые, и благородные люди (только-то разве что излишне на редкость бездумно мечтательные) будучи и впрямь-таки исподволь всесильно подхвачены ураганным ветром своей вконец так бесчинствующей эпохи…
Ну а затем и могли они сколь еще разом вполне ведь совсем неприглядно предстать никак и близко ничуть не лучшими представителями той самой истово темной среды, в которую их всецело разом и занесло по воле того самого чисто шального же случая.
И вот он яркий отрывок из точно того романа Братьев Стругацких «Трудно быть богом»
«Куда исчезло воспитание и взлелеянное с детства уважение и доверие к себе подобным, к человеку, к замечательному существу, называемому "человек"? А ведь мне уже ничто не поможет, подумал он с ужасом. Ведь я же их по-настоящему ненавижу и презираю… Не жалею, нет - ненавижу и презираю. Я могу сколько угодно оправдывать тупость и зверство этого парня, мимо которого я сейчас проскочил, социальные условия, жуткое воспитание, все, что угодно, но я теперь отчетливо вижу, что это мой враг, враг всего, что я люблю, враг моих друзей, враг того, что я считаю самым святым. И ненавижу я его не теоретически, не как "типичного представителя", а его самого, его как личность. Ненавижу его слюнявую морду, вонь его немытого тела, его слепую веру, его злобу ко всему, что выходит за пределы половых отправлений и выпивки».
92
Однако при всем том надо чисто так разом непременно признать, что тот вульгарный и низменный тип, будучи искусственно перенесен из того считай, что вполне этак естественного своего окружения в более-менее интеллигентное общество (в довольно-то субтильном возрасте), несомненно, уж и начал бы тогда мыслить о чем-либо весьма высоком и чистом.
Ну а чего бы это только тогда еще приключилось в некоем том сколь многозначительно, как есть обратном случае почти со всеми теми господами моралистами из своего чистого, укромного угла всецело вот на редкость до чего бестрепетно и благообразно поносящих буквально-то всякую страшную и гиблую тьму?
Про то уж и высказываться самое конкретно более чем явно попросту и не хочется…
Одно лишь хотелось бы все же заметить - не почувствовав над собою в достаточно субтильном возрасте дыхание суровой мглы о тех самых других людях вовсе так не суди.
И неужели то абсолютно как есть никому еще изначально попросту ведь оно явно непонятно?
Совсем не иначе, а именно что все тут дело в одном лишь, том или ином, чисто житейском воспитании, а ни хоть в чем-либо достойном некоего исключительно иного определения хоть сколько-то безукоризненно как есть истинно большем?
Хотя то и подавно сходу так вполне ясно, а именно уж чего тут вообще вот поделаешь, раз за человеком, которой был, вовсе так наспех за шиворот вынут из некоего донельзя гиблого житейского болота, всенепременно еще надобно будет на редкость строго и беспрестанно во все ведь глаза, затем наблюдать.
И все это считай только поскольку, что всякая та исконная его натура до чего запросто может его побудить даже и нечаянно, чисто как есть инстинктивно и вправду начать на деле искать все то, что является для него чем-либо вполне до конца так понятным, и, кстати, неизменно же сколь предельно естественным.
Однако лишь именно так внутри души тех, как есть довольно-таки немногих людей и впрямь уж до самого конца проявил бы себя именно тот отчаянно «волчий зов» до чего еще призывно зовущий в лес сплошной безыдейности и вящего порока.
93
Ломоносов, к примеру, и вправду довольно ведь многое сделал, дабы дать людям из народа действительно как есть весьма ведь должное же образование.
Однако был он явно тогда в поле почти так один, а все его последыши, вышедшие из простонародья «князья-сподвижники» сами, затем вскоре заделались изысканных манер, чванливыми сановниками наивысших знаний обо всем том, что всяким бескультурным невеждам было и близко вот совершенно уж вовсе неведомо.
Ну, а кроме того, чисто так никак совсем и не нашлось именно что никого из тех, кто достойно и вполне прагматично на самом деле, а не на пустых и праздных словах хоть как-либо в кои-то веки действительно бы заступился за весь тот крестьянский и рабочий люд!
Заводское оборудование крушить, как то задумал отобразить, в своем романе «Молох» писатель Куприн - то ведь и впрямь до чего еще естественное занятие разве что для одного того очень даже весьма отчаянно смелого идиота!
Позже, по настоянию издателя он никак вот непреднамеренно был разве что именно вынужден довольно-то резко же дистанцироваться от этакой скользкой и опасной темы.
Да только ведь именно данного рода бунтарские мысли так и бурчали тогда в животе всего того образованного и хоть сколько-то вообще истинно интеллигентного общества.
94
Марк Алданов, в его историческом романе «Истоки» вовсе не раз на то исключительно же откровенно так явно указывает и ему вполне можно верить, он был очень даже честным человеком и лгал лишь невольно, и довольно-то изредка.
Ему, подчас разве что только и было и впрямь иногда разом свойственно почти бессознательно приукрашивать насквозь пропитанную кровавым потом разрушительных идей…
…тогдашнюю всецело-то совсем же обыденно вязкую революционную действительность.
Вот он весьма и весьма истинно наглядный пример из его книги «Истоки», где Алданов ясно и четко указывает на всю сущую отстраненность интеллигенции от всяческих дел, что были и впрямь до чего неразрывно же связаны именно с тем довольно последовательным и самым постепенным-то улучшением всего того никак непростого быта народа.
И уж как-никак, а его гулким эхом от всех тех старых крепостных стен так и отдающиеся в ушах слова, более чем безукоризненно, и являют плод мучительных и многолетних раздумий, а потому и берут они сразу вот сходу за душу.
Марк Алданов «Истоки».
«Что я, профессор Муравьев, могу сделать для ускорения дела конституции? Я не пойду со студентами устраивать демонстрацию на площади! И не только потому не пойду, что они почти дети, и что они хотят не совсем того же, что я, и даже совсем не того. У меня, как я и сказал Лизе, есть свое дело в жизни. «Я полезнее обществу, России, народу, занимаясь только этим», - сказал Павел Васильевич тоже в десятый, если не в сотый, раз».
95
И само собой тогда получается, что коли к тому, вовсе так попросту не было какой-либо хоть сколько-то того истинно стоящей, личной причины, скажем, к примеру, той еще на редкость безнадежной и безответной любви…
Однозначно же некогда люди действительно ведь способные изменить жизнь народа хоть к чему-либо чуточку лучшему буквально всеми путями от подобных дел довольно-то суетливо полностью самоустранялись.
Причем объясняли они все это полнейшее свое равнодушие к каким-либо свершениям в области явного же преумножения каких-либо общественных благ, разве что с той исключительно так твердой позиции самого ведь ревностного преумножения дел великой науки…
И надо же до чего изумительно и вполне уютно при всем том чисто вот разом надежнейше эти большие люди сходу прикрылись всею той именно что сугубо специфически профессиональной и будто бы и впрямь весьма плодотворной чисто повседневной своей занятостью.
Однако весь тот самый нещадный и беспрестанный интеллектуальный труд сам по себе и близко как есть, ничего нисколько не стоит без всей той донельзя строгой его сколь отчетливой привязки к тем никак вовсе никак неброским реалиям той ведь так или иначе окружающей всякого и каждого чисто вездесущей житейской действительности.
Да и вообще абсолютно всякое ни к чему тому безупречно конкретному более-менее полноценно непривязанное, а потому и полностью в связи с тем совсем уж отвлеченное, аморфное знание вполне может весьма многим и многим весьма беззастенчиво причинить именно тот чисто так неминуемый и самый что ни на есть колоссальнейший вред.
Практически каждое гуманное средство или любое техническое новшество, несомненно, ведь во всем том дальнейшем и впрямь на деле как есть планомерно может быть, затем еще использовано как раз-таки полностью супротив человека, если и вправду затем оно окажется вовсе и близко не в тех сколь еще совсем явно нечестивых руках.
А именно потому люди образованные и интеллигентные непременно вот считай, уж подчас и обязаны по временам находить в себе силы и мужество для участия во внутренней политике своего государства, и это всего-то лишь никак не должно было у них оказаться тем еще самым так чисто вот повседневным занятием.
96
Причем вовсе ведь не бесчинствующим разрушением всех пут рабства и несвободы и впрямь-то и можно было до чего разом уж вот всеми силами безотлагательно добиться до чего еще значительных и вполне благих перемен.
Нет, к чему-либо подобному если и возможно было прийти, то разве что одним лишь тем чисто же строго ступенчатым изменением всех тех нынче-то так или иначе существующих реалий.
Ну а всем тем весьма мучительным и болезненно тягучим эмоциональным репликам только и суждено было сколь еще наспех растравливать довольно-то мелкие людские амбиции, да и совсем никак ведь ничего иного.
То есть, все те отъявленно бичующие ныне существующие реалии громкие слова, теми донельзя так весьма вот резкими же раскатами самого отдаленного эха и впрямь явственно доносились до слуха рабочего люда…
Но тем они разве что только лишь и всего, что до чего еще беспрестанно подтачивали в нем всякую самодисциплину и ничего, собственно, хоть сколько-то более.
Причем по большей части этакие бесконечные разговоры интеллигенции носили сугубо празднично восторженный характер.
А все потому, что любое настоящее дело подразумевало явную надобность, прямо так, не сходя с места разом уж и влипнуть в грязную лужу всяческих общественных нечистот.
И даже если кто-то и был к чему-либо разом готов, то вот брался он за это дело совсем не с того конца.
Не надо было ходить, а надо было стоять на страже его интересов, находясь при этом на самом вполне еще естественном своем месте, и именно это и принесло бы именно так максимальную же пользу.
Да только между тем достопочтимые высоколобые инженеры, когда их интересы и в том-то поистине реальном смысле могли оказаться задеты из-за буквально любой, пусть даже и чисто пустячной поддержки интересов народа бесстыже делали ноги от всего того, что и вправду могло им грозить грядущими неприятностями во всей их личной последующей карьере.
Это ведь и близко никак не то, как о том чисто всеобщем-то благе чего-либо там за тем еще сытым обедом бурчать, когда, понимаешь ли, головной мозг до самых краев переполняется думами о весьма насущной необходимости более чем давно назревших и донельзя незамедлительных перемен.
НУ а как дело явно так приобретало некий тот всецело личностный характер, то тут же сколь неизбежно разом еще срабатывала реакция спинного мозга.
97
Зато промеж тех во всем себе явно подобных до чего исключительно так весело, они тогда от всей души славно ведь куражились, по поводу, убийств царских чиновников у нихъ аж сердце из груди выпрыгивало, когда звучали все эти взрывы!
А на работе, как и понятно всегда только молчок, а то чего доброго Николай Петрович выгонит и плохую рекомендацию в сердцах напишет, и как это потом с нею такой к какому-либо другому точно такому фабриканту на службу уж будешь затем устраиваться?
А вот он и самый конкретный всему тому более чем совсем ведь безупречно во всем наглядный пример: Александр Куприн «Молох».
- «Кормилец… родной… рассмотри ты нас… Никак не можно терпеть… Отошшали!.. Помираем… с ребятами помираем… От холода, можно сказать, прямо дохнем!
- Что же вам нужно? От чего вы помираете? - крикнул опять Квашнин. - Да не орите все разом! Вот ты, молодка, рассказывай, - ткнул он пальцем в рослую и, несмотря на бледность усталого лица, красивую калужскую бабу. - Остальные молчи! Большинство замолкло, только продолжало всхлипывать и слегка подвывать, утирая глаза и носы грязными подолами…
Все-таки зараз говорило не менее двадцати баб.
- Помираем от холоду, кормилец… Уж ты сделай милость, обдумай нас как-нибудь… Никакой нам возможности нету больше… Загнали нас на зиму в бараки, а в них нешто можно жить-то? Одна только слава, что бараки, а то как есть из лучины выстроены… И теперь-то по ночам невтерпеж от холоду… зуб на зуб не попадает… А зимой что будем делать? Ты хоть наших робяток-то пожалей, пособи, голубчик, хоть печи-то прикажи поставить… Пишшу варить негде… На дворе пишшу варим… Мужики наши цельный день на работе… Иззябши… намокши… Придут домой - обсушиться негде. Квашнин попал в засаду.
В какую сторону он ни оборачивался, везде ему путь преграждали валявшиеся на земле и стоявшие на коленях бабы. Когда он пробовал протиснуться между ними, они ловили его за ноги и за полы длинного серого пальто. Видя свое бессилие, Квашнин движением руки подозвал к себе Шелковникова, и, когда тот пробрался сквозь тесную толпу баб, Василий Терентьевич спросил его по-французски, с гневным выражением в голосе:
- Вы слышали? Что все это значит?
Шелковников беспомощно развел руками и забормотал:
- Я писал в правление, докладывал… Очень ограниченное число рабочих рук… летнее время… косовица, высокие цены… правление не разрешило… ничего не поделаешь…
- Когда же вы начнете перестраивать рабочие бараки? - строго спросил Квашнин.
- Положительно неизвестно… Пусть потерпят как-нибудь… Нам раньше надо торопиться с помещениями для служащих.
- Черт знает что за безобразия творятся под вашим руководством, проворчал Квашнин. И, обернувшись опять к бабам, он сказал громко: Слушай, бабы! С завтрашнего дня вам будут строить печи и покроют ваши бараки тесом. Слышали?
- Слышали, родной… Спасибо тебе… Как не слышать, - раздались обрадованные голоса. - Так-то лучше небось, когда сам начальник приказал… спасибо тебе… ты уж нам, соколик, позволь и щепки собирать с постройки.
- Хорошо, хорошо, и щепки позволяю собирать.
- А то поставили везде черкесов, чуть придешь за щепками, а он так сейчас нагайкой и норовит полоснуть…
- В южном крае на заводах из экономии сторожами охотнее всего нанимают черкесов, отличающихся верностью и внушающих страх населению. (Прим. автора.)
- Ладно, ладно… Приходите смело за щепками, никто вас не тронет, успокаивал их Квашнин. - А теперь, бабье, марш по домам, щи варить! Да смотрите у меня, живо! - крикнул он подбодряющим, молодцеватым голосом. - Вы распорядитесь, - сказал он вполголоса Шелковникову, - чтобы завтра сложили около бараков воза два кирпича… Это их надолго утешит. Пусть любуются.
Бабы расходились совсем осчастливленные.
- Ты смотри, коли нам печей не поставят, так мы анжинеров позовем, чтобы нас греть приходили, - крикнула та самая калужская баба, которой Квашнин приказал говорить за всех.
- А то как же, - отозвалась бойко другая, - пусть нас тогда сам генерал греет. Ишь какой толстой да гладкой… С ним теплей будет, чем на печке. Этот неожиданный эпизод, окончившийся так благополучно, сразу развеселил всех. Даже Квашнин, хмурившийся сначала на директора, рассмеялся после приглашения баб отогревать их и примирительно взял Шелковникова под локоть.
- Видите ли, дорогой мой, - говорил он директору, тяжело подымаясь вместе с ним на ступеньки станции, - нужно уметь объясняться с этим народом. Вы можете обещать им все что угодно - алюминиевые жилища, восьмичасовой рабочий день и бифштексы на завтрак, - но делайте это очень уверенно. Клянусь вам: я в четверть часа потушу одними обещаниями самую бурную народную сцену…»
98
И вот именно та изумительно же искренняя вера во всякие сладкие (хотя и совершенно при всем том беспочвенные) обещания, как только уж была она в той еще весьма таинственной глубине до чего простодушного сердца народа, так именно там она по сей-то день и осталась.
Однако при всем том того самого хоть сколько-то истинно полноценного чувства доверия ко всем тем навеки отныне полностью «бывшим» хозяевам в том самом истинно так незабвенном начале 20 столетия далее-то не осталось практически совсем ни на грош!
И это как раз из-за тех барственно напыщенных и вполне реальных, а нисколько не литературных «героев» навроде того донельзя же отъявленного негодяя Квашнина, многие честные хозяева затем вот свою головушку все как один и поклали.
Ну а те, у кого совесть и впрямь была явно так нечиста буквально в единый миг, почувствовав, куда это ныне вот ветер до чего вовсе-то неласково дует – зачастую скорехонько преуспели в то самое время довольно же вовремя вполне благополучно слинять заграницу.
Однако разве уж только в одних лишь таких, как Квашнин и вправду все было дело?
А между тем, тогдашней интеллигенции в те ныне не столь и далекие времена поистине должно было не землю промеж крестьян, словно каравай хлеба делить, а тем самым, куда поболее близким и в общей массе хоть сколько-то им знакомым рабочим всячески помогать их права вовсе-то безыдейно отстаивать, наиболее мирным европейским способом.
Да только о чем-либо подобном довольно-таки стояще позаботиться и при всем том душу свою всеобъемлюще радостно сохранить в истово холеном состоянии того истинно на редкость возвышенного парения в точно том блестяще иллюзорном мире чистейшей духовности и близко ведь ни у кого на всем белом свете вовсе-то и не выйдет.
Раз и впрямь совсем неприлично грязное это занятие, да и никак неблагодарное, много маяты, а вся та большая и светлая любовь рабочего класса в связи со всем этим, явно навряд ли, что из ничего в один единственный день этак-то весьма подспудно на самом-то деле уж сходу разом затем и возникнет.
Потому как она лишь тогда во всем полноценнее достойно себя проявит, когда рамки между учеными и рабочими просто-напросто навек сотрутся, ну а произойдет это никак не ранее, нежели чем лет через пятьсот или даже тысячу именно в той самой полнейшей и безупречной явной зависимости от вящего успеха технического прогресса.
99
Да только и тогда между тем точно также все-таки обязательно сохранится почти та же сколь еще разительная разница между теми, кто обслуживает механизмы, и теми, кто их создает, разве что будет она, как есть относительно явно поменьше, нежели чем она есть ныне и сегодня.
И буквально все в этой жизни более чем неизменно разом потребует сущей же размеренности и постепенности, а то совсем не иначе, а будет оно тем еще курам ведь разве что на смех.
Ну а для того чтобы исключительно так максимально во всем полезно решить проблему самого как есть весьма насущного сближения между интеллигенцией и народом, надо было в него никак не гуськом непонятно зачем уходить, одну лишь землю матушку безбожно от края до края топтать.
Нет, уж дабы действительно добиться хоть чего-либо действительно иного, и не столь поистине плачевного вполне этак было необходимо сколь основательно подтягивать наиболее достойных его представителей именно до того чисто как есть своего собственного интеллектуального уровня.
И только в чем-либо подобном и мог быть собственно заключен, тот еще наиболее вот максимальный успех истинно так наибольшего сближения между теми сколь неизбежно до чего многозначительно различными частями всецело так полностью, как есть никак здраво неразделимого фактически единородного общества.
100
Технический прогресс и вправду по-своему довольно-то безгранично уж явно во всем этак неисчерпаем.
Однако та вконец закостеневшая группа, истово вросшая всем своим крайне недалеким мировоззрением в дерн на редкость, целиком и полностью умиротворенного, а именно как раз-таки потому лишь поболее во всем совсем неправо упитанного тщеславия, вполне еще может повести людей нисколько не в ту для всех нас жизненно важную и нужную сторону.
Ну а дабы ничего подобного никак и нигде и близко так вовсе не произошло, всей той интеллектуальной элите и был уж обязательно вот всецело необходим именно тот истинно «свежий приток крови».
Причем, словно тот еще чистый воздух для буквально всеобщего нашего нормального дыхания.
И это только лишь во имя того дабы самое максимальное число людей из народа и впрямь до чего вполне надежно на деле разом сумело некогда получить вполне еще достойное их интеллекта высшее образование, и стоило вообще уж огород городить.
Поскольку именно так нечто подобное некогда и приведет к тому еще на редкость действенному же усилению всей той лишь в самом-то пока зачаточном виде ныне так худо-бедно существующей демократии.
И это как раз-таки нечто подобное и будет наиболее явным и до чего как есть многозначительно верным признаком несколько так относительно большей близости народа ко всем тем сколь, несомненно, высокой души истинно настоящим же интеллектуалам.
И именно в свете всего того лишь некогда затем только и последующего соприкосновения всего того простого народа и интеллигенции и возникнет, куда весьма ведь значительно поболее прочная спайка между миром культуры и чисто внешнего бескультурья.
101
Да, и вообще наиболее наилучшая прививка от любых социальных потрясений это, прежде всего великое единство всего народа, то есть именно та славная ситуация, когда никто никого и близко не презирает разве что за то, что он-то сам, видите ли, куда и впрямь значительно поболее развит и гораздо получше внешне воспитан.
Кроме того - то, что тоже явно вот никак вовсе немаловажно для всякого интеллигента, так это уж время от времени тем еще как есть пронзительно острым взглядом довольно-то зорко поглядывать, а все ли вокруг на деле в порядке, в том (было бы желание до чего широко обозримом) его невооруженному глазу быту.
Гробовое молчание интеллигенции и есть именно тот весьма невообразимо прискорбный фактор более чем на редкость всецело способствующий самому откровенно тотальному и всесильному укреплению буквально-то всякой на свете вовсе вот уж безбожно дичайше дикой несправедливости.
И хотя данный тезис точно ведь кое-кому непременно покажется всецело же спорным, однако именно этак, оно и есть, поскольку это именно горечь полнейшего осознания всего своего сколь безнадежного бессилия и делает людей вовсе-то совсем до чего невольными вот союзниками сатаны.
Да и вообще обитать в микрокосме пряных, словно пыльца райского сада идеалов, вещь никак недостойная истинно настоящей, светлой и высокой духовности.
Все мы плывем в одном и том же житейском море, и никому не дано жить в том чисто вот своем наглухо закрытом мире радужных, литературных грез.
И к слову говоря, та самая глубочайшая бездна сурового общественного быта вполне ведь может стать и впрямь более чем неизменно солоноватой вовсе не только от одной лишь соли людского пота и слез, но и от бесчисленных и бессмысленных смертей!
102
И все те никем толком не подсчитанные напрочь загубленные чьи-то вполне между тем конкретные людские жизни, явно лишь сходу окажутся одним тем самым безусловным производным донельзя осатанело хищнического спекулянтства, что было совсем бездумно до чего выхолощено всеми теми блестяще красочными, но при всем том чисто же сдобно идеалистическими воззрениями.
И были ведь этакие сладкие грезы наяву бездумно и безнравственно нанизаны, словно бы бусы на шелк, да только уж, однако все это некогда осуществлялось никак не затем дабы действительно произвести вполне должное впечатление на папуасов Новой Гвинеи.
Причем те считай как есть более чем искренне вравшие нехристи, которые и впрямь сколь всемогуще вешали народу лапшу на уши ее уж точно и близко не сами до чего наспех разом сварганили.
Поскольку все - это было как-никак, а всецело же более чем полноценно основано считай на том еще чистом дыхании интеллигенции, так и парившей далеко в облаках исключительно иллюзорных времен искрометно «светлого ближайшего грядущего».
Причем именно то отчаянно же тягучее, сладостное предощущение довольно-то многих дореволюционных интеллектуалов и сыграло, затем чудовищно злую шутку с тем поколением, что явственно мыслило и существовало в том самом розовом тумане всего своего духовного упоения…
И, конечно, и близко вот вовсе невозможно не учитывать хитрость и зловещую нахрапистость товарищей большевиков, да и сущую наивность забитого народа, да только все это в совокупности разве что является фактором, некогда создавшим высокую волну, что, при этом близко не оправдывает тех, кто вовремя не воздвиг вполне должной высоты волнореза.
А между тем все и впрямь как есть тогда оказалось фактически полностью наоборот, и без того бушующие страсти лишь поболее усиливались и нагнетались всеми теми, кто сколь безудержно уж и впрямь-таки явственно окрылялся абсолютно как есть ведь вовсе совсем до чего на редкость беспочвенно блеклыми надеждами.
103
Причем это не один достопочтимый Лев Толстой, но и многие другие великие гении 19 столетия, тоже как есть до чего «беспардонно страсти тогда нагнетали», вовсе вот исподволь как-никак, а весьма старательно подкапываясь под всю ту, так или иначе, их окружающую, беспробудно сонную и совсем как есть невозмутимо пасторальную действительность.
Да и Федор Достоевский, с его феноменально же верно вполне по-свойски здраво обоснованными уложениями всего того во времена его жизни разве что еще, как есть медленно, но верно теоретически созревающего глянцевого соцтоталитаризма донельзя прозорливо предвосхитил в тех самых нескольких своих произведениях, весь тот чудовищно бесслезный век бесовского марксизма.
Его роман «Бесы» самая наилучшая иллюстрация к тому, как суровое предупреждение, затем и предстает не только в виде необычайно грозного пророчества, но и явно оказывается весьма этак подробным сборником логически полностью обоснованных тезисов, что и послужили основой всех тех на тот момент времени чисто уж только грядущих широких общественных преобразований.
И вот точно также это было и со славным творчеством Чехова все его поздние повести и пьесы буквально-то кишмя кишат просоциалистическим ядом.
И был он сколь еще весьма сладостно так, и вдыхаем всем, тем интеллигентским обществом, которое тогда разве что бредило неистово революционным бредом, словно бы находясь в приступе перемежающейся лихорадки.
А именно как раз потому затем и не нашлось самого явного и весьма уж должного противоядия всему тому, что попросту в единый миг тогда и захлестнуло общество, сделав из него так и налитой кровью колокол общемировой революции.
Причем все началось совсем не с низов им ведь только и дали свободу творить абсолютно все, что их беспросветно темная душа разом вот еще пожелает.
И начало свое это все берет из тех самых продемонстрированных всему честному народу агиток…
То есть те как есть невзрачно прозрачные мысли совсем не наспех высказанные Чеховым в этаких его поздних пьесах как «Чайка», «Три сестры», а в особенности «Вишневый сад» свое черное дело (для всего того поколения) более чем наглядно некогда и впрямь-то вполне совершили!
104
Все те великие (безо всяких кавычек) творения высокого искусства уж более чем явственно содержали в себе до чего еще крайне отчаянно подрывные идеи, буквально начисто сокрушающие на редкость давно устоявшиеся моральные принципы, сколь бесспорно как есть всецело поддерживающие столпы фактически всяческого истинно до конца полноценного здравого общественного бытия.
Поскольку нечто подобное совсем неизбежно уж всячески собою символизировало тот и впрямь вполне ведь наглядно до чего безупречный образец абсолютно же полнейшего неприятия, и главное считай этак на дух, всяческой той еще провинциальщины раз весь ее грязный и нисколько неумытый лик был донельзя нелицеприятен всем тем тогдашним прекраснодушным интеллектуалам-западникам.
К тому же - это как раз-таки их до чего еще весьма благие идеи неизменно вот более чем явственно подрывали все основы исконно патриархального русского общества, прививая ему чистоплюйство, ханжество и цинизм, в принципе, всегдашне более чем органично свойственные всяческим без какого-либо исключения морализирующим фарисеям.
А главное, и близко не были они способны к самому доподлинному созданию по-настоящему простых всем и каждому более-менее легкодоступных и четких обоснований и вправду могших как-никак, а сколь еще явственно лечь в основу на редкость многозначительно совсем иного морального кодекса.
Все эти яростные стенания всячески растравляли до чего давнишние раны народа, только лишь и превращая его из того самого чисто пассивного страдальца в неимоверно чудовищную силу ничем несокрушимого могущества сурового недобра.
Да и как вообще можно было в то слепо поверить, что уж темные духом невежды, вышедшие из самых глубин чрева народа, действительно создадут, выйдя в люди некое новое общество, в котором угнетение человека человеком и впрямь отойдет в область былинных сказаний о том донельзя бесславном и ныне навеки проклятом-то прошлом?
И главное, все это явно при том, что сказку сделать былью смогут лишь разве что люди, и впрямь вот насыщающие массы светом широких знаний.
Ну, а те, кто чисто физически и впрямь вознамерились извести под самый корень ту так и живущую в сытости и барстве привилегированную знать только лишь и заставили затем средний класс общества, рыдая вспоминать, времена ныне всецело низложенного былого самодержавия именно как то, раз и навсегда ныне утерянное светлое прошлое.
Потому КАК то в единый миг уж наставшее затем неимоверно гиблое настоящее будет вполне ведь и впрямь-то способно при всем том разом сходу затмить СОБОЙ любые козни, считай вот сразу нескольких предыдущих столетий.
Причем не то, чтобы вовсе никому совсем не хотелось бы переменить этот мир к чему-либо бескрайне так единственно лучшему…
Да только во имя самого полноценного создания должных условий хоть сколько-то праведного и полностью иного жизненного уклада нужно было, как есть найти способ и вправду донести буквально до каждой той или иной отдельной индивидуальности все, то во что отныне каждому и всякому вполне еще полагалось бы действительно верить.
Причем надо бы при всем том разом взвывать к буквально каждой той чисто отдельной людской душе, а не сбивать людей в серую, бессмысленную и тупую толпу вообще уж при всем том начисто отныне лишенную всякого человеческого облика.
Раз в связи с той до чего и впрямь безответственной коллективностью люди никак этак качественнее и разумнее думать точно ведь явно не станут, а скорее утратят они всяческий тогда личностный облик став при этом одной лишь разве что частью совсем бездумно потребляющей все и вся биомассы.
А подобного рода всеобщее братство убого и более всего собою напоминает прямое возвращение назад в животный мир.
Ну а для того чтобы истинно на деле создать принципиально другое и лучшее общество надо бы всячески развивать каждую конкретную индивидуальность…
И только лишь - это и может дать в руки народа вполне ведь полноценную возможность сколь ответственнее прицениться буквально-то ко всему светлому и духовному, что, так или иначе, простецки же существует в этом исключительно вот только весьма разноликом мире.
И кое-кому непременно уж следовало попросту разом так начать более-менее взвешенно раздумывать именно над тем, как бы это и вправду создать условия при которых всякое народное сознание попросту раз и навсегда перестанет быть всецело зацикленным на простых и житейских нуждах всего того крайне донельзя тяжкого людского бытия.
Но нет, вместо этого кое-кто более чем незатейливо и тавтологически до чего же упрямо вторил всем, тем вкривь и вкось сколь многотрудно надуманным и многослойным, словно тот еще слоеный пирог всяческим вот философским благим рассуждениям.
И ведь главное и близко так не было в них абсолютно никакой самой конкретной увязки со всею той простой, и вязкой от века же промозгло собственнической общероссийской действительностью.
Да и вообще мировоззрение довольно-таки многих старорежимных либералов было сплошь уж упадническим и полулогичным, в нем подчас явно преобладали голые эмоции, а они между тем зачастую истинный враг всякого вовсе не наспех одетого в житейское платье здравого смысла.
105
Причем все, то донельзя нечестивое общественное недобро по всему их самому безапелляционному рассуждению в самом том еще корне своем всегдашне и заключалось в одной лишь извечной русской лени, а это между тем сущая ерунда, поскольку все дело тут было именно в том лениво же бестолковом и отчаянно коррумпированном руководстве.
Ну а также и в том, что на месте здравой головы зачастую и по сей день властно сколь насуплено восседает массивная и бездушно амбициозная начальственная задница.
Причем она не только не дает проходу уму, но и загоняет его в угол, ставя его всем в пример сущего и как есть вовсе недвусмысленного пустоголового разгильдяйства.
Причем - это уже старая история - века идут, а общее положение ни к чему истинно лучшему попросту именно что совсем и близко вовсе не меняется.
И ясное дело, что нечто подобное и приводит именно к тем сколь однозначно, именно и впрямь-то безмерно уж донельзя так крайне печальным последствиям.
Ведь нечто подобное как-никак, а более чем вполне всерьез формирует сознание многих умственно развитых людей во всей стране, они приучаются думать и рассуждать об тех разве что лишь некогда возможных во всей этой жизни переменах совершенно вот вовсе пассивно, а не весьма деятельно и активно.
И это именно та чисто вездесущая лень интеллектуальная в том самом весьма так неотъемлемом ее сочетании с тем самым до чего только красноречиво умиленным ее умением цветасто и много довольно-таки неуемно и праздно глаголить, и есть истинная беда, в том числе и современной интеллигентной России.
106
Да и вот еще что: та самая вовсе так умопомрачительная страсть, всесильно жаждущая вовсе-то незамедлительного сокрушения буквально-то всего разом и вся…
Ну а также и более чем безыскусное наделение всей той «бесовски неправой» буржуазной действительности донельзя ужасными вековыми пороками только лишь и является сущим порождением вездесущей и чисто внешней империалистической тьмы, неизменно не мытьем так катанием всячески стремящейся более чем незатейливо разрушить Российскую империю считай, что именно вот изнутри.
А для всего того те чисто внешние и полностью как есть чудовищно враждебные силы до чего еще ловко уж и использовали изрядно ведь давно столетиями поднакопившиеся нравственные и сословные внутренние российские противоречия.
А Чаадаев и иже с ними и впрямь разинув рот, слушали враждебную болтовню витийствующих чужеземцев и довольно-таки простодушно принимали все их злые и острые речи за чистую монету, думая при этом, что те и впрямь-то довольно искренне фыркают, объявляя весь российский быт безнадежно примитивным и совершенно как есть умственно-отсталым.
Ну, а на самом-то деле, они лишь только и всего, что откровенно отрабатывали свой хлеб, им же наверняка очень ведь, даже кое-кто щедро за все это явно приплачивал, чтобы, они все российское – остервеняясь почем свет безо всякой-то устали на все лады беспрестанно вот костерили.
Ну а заодно и впрямь исходились они при всем том именно тем на редкость безутешным и безудержным плачем по поводу необычайно так милых их сердцу атрибутов культурного Запада, который они разве что совсем уж вовсе ненароком и лишь вовсе-то ненадолго злосчастно покинули.
107
Ну, а затем как гром среди ясного неба разом, и нагрянула эпоха полнейшего раскабаления от всех и вся без исключения нравственных основ, а между тем самое начальное свое производное она никак не вскользь брала именно из чертовски изнурительной патетики чьих-либо и близко не в меру напыщенно яростных речей-бичей.
И главное, все это лишь ради той во многом явно этак разве что чисто как есть всецело досужего (на одних тех весьма праздных словах) до чего уж и всеблагостного достижения царства светлой истины.
Ну, а во имя немыслимо наилучших грядущих дней, а также и всех тех сколь еще неистово мигом на редкость радостно просветленных идеями лиц тех самых простых людей, чем это вполне ведь всерьез было бы нисколько так явно вовсе не погнушаться?
Раз им всем и именно что чисто до чего еще подневольно и впрямь совсем незамысловато разом на деле еще предстоит исключительно ведь доблестно, затем поучаствовать во всех тех чисто разве что только грядущих невообразимо светлых и благостных крепостно-коммунистических свершениях.
И пускай себе, затем совершенно вот безвестно погибнут 250 миллионов китайцев, зато те самые остальные 750 точно еще будут затем жить долго и счастливо, как про то некогда вымолвил великий кормчий Мао Цзэдун.
108
Да и у Братьев Стругацких тоже вполне возможно будет найти нечто как-никак и впрямь бесподобно, до чего и впрямь наглядно ведь во всем только подобное.
Их роман «Обитаемый остров» выражает собой не очень уж четко и выпукло обозначенное нравственное отрицание всяческого довольно-то агрессивного внешнего воздействия, так и проникающего на самые задворки фактически любой людской натуры при помощи самых разных искусственных надстроек над всем тем необъятно широким общественным организмом.
Ну, а также в этом романе явно присутствует и вполне полноценное понимание абсолютной же безнадежности любых попыток все и вся в единый миг буквально подчистую переменить при помощи одного того крайне так воинственного сокрушения всем и каждому будто бы вконец обрыдших и чисто уж именно прежних, былых основ…
И вот чего именно автору удалось для себя и других в нем после весьма многократного перечитывания явно так не на внешней поверхности и впрямь-таки там еще вполне отыскать.
Стругацкие «Обитаемый Остров».
«Разум прикинул, что к чему, и подал совет: поскольку изнутри тиранию взорвать невозможно, ударим по ней снаружи, бросим на нее варваров… пусть лесовики будут растоптаны, пусть русло Голубой Змеи запрудится трупами, пусть начнется большая война, которая, может быть приведет к свержению тиранов, - все для благородного идеала. Ну что же, сказала совесть, поморщившись, придется мне слегка огрубеть ради великого дела…»
109
И это как раз откуда-то отсюда и берет свое наиболее заклятое начало то самое исключительно так вовсе ведь отчаянное и бессмысленно лютое безвременье до чего непроглядно серого и обезличенного террора, а вот нет, чтобы постепенно и продуманно организовать все те и впрямь детально взвешенные преобразования…
Да только вот, однако, нечто подобное кое-кому ни в едином глазу явно абсолютно вовсе не подходит, поскольку им как-никак, а разом подавай все сразу на блюдечке, пусть даже и сквозь тьму и кровь нескольких тех последующих, и, впрямь весьма уныло живущих в то бесноватое время истинно так бесприютных поколений.
И главное, все это год за годом чисто ведь воловьими жилами и тянулось разве что ради одного лишь того изумительно же безоблачного грядущего счастья каких-то тех до чего вовсе-то явно эфемерных и совсем вот немыслимо пока отдаленных - полупризрачных потомков.
А если и будут они некогда жить действительно лучше людей нынешних, то точно уж случится это никак не благодаря революционным, а только благодаря каким-либо вполне благодатным эволюционным нововведениям!
Но кое-кому вполне искренне хочется верить во все то и впрямь удивительно же хорошее!
Но оно всегда рождается из согласия и любви, а не из тупой ненависти к прошлому и приторно слащавых надежд на светлое будущее.
Хотя впрочем, может и вправду то великое счастье, и будет довольно-то полновесно явно так некогда житейски осуществимо… ОДНАКО БОЛЕЕ ЧЕМ БЕЗУПРЕЧНО ДОСТИГНУТО то будет РАЗВЕ ЧТО ИМЕННО ТЕМИ ВОВСЕ-ТО ПРИНЦИПИАЛЬНО ИНЫМИ МЕТОДАМИ ВОЗДЕЙСТВИЯ НА ЛЮДСКУЮ ПОВСЕСТНО УЖ И ВПРЯМЬ ДО ЧЕГО ЭТАК ВЕСЬМА СТЯЖАТЕЛЬСКУЮ ПСИХОЛОГИЮ.
И НАДО БЫ ВСЕГДА И ВО ВСЕМ ПРЕДЕЛЬНО ВЕДЬ ТРЕЗВО УЧИТЫВАТЬ, ЧТО ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО НА ВСЯКУЮ ВНЕШНЮЮ СУРОВУЮ ВСТРЯСКУ, ОТРЕАГИРУЕТ ЛИБО ОТВЕТНЫМ НАСИЛИЕМ, ЛИБО САМЫМ ЧТО НИ НА ЕСТЬ ОТКРОВЕННО УЖ ЧИСТО ЖИВОТНЫМ БЕЗРАЗЛИЧИЕМ, ПРИЧЕМ КО ВСЕМУ СРАЗУ НА ВСЕМ БЕЛОМ СВЕТЕ.
Правда, для кое-кого тем еще явственным же олицетворением более-менее полноценного создания, да и сколь достойного при этом воплощения в самые простые реалии бытия тех исключительно иных принципов общественного существования может быть один лишь тот непомерно вот колоссальный общественный переворот.
И обществу при этом явно так должно будет разом очиститься от скверны темного прошлого и всему окаянному злу минувшего тогда вот будет именно что попросту сходу так и положено совершенно сгореть и исчезнуть в чудовищном и всеочищающем пламени.
Да только от всех тех БУРНЫХ и яростно нигилистических усилий оно лишь разве что наскоро перерождается и полностью меняет форму, причем становится оно при этом, куда несоизмеримо хуже, да и, кстати, вдвойне еще хитроумнее.
И неужели именно ради более-менее вполне должного осуществления как раз-таки данных уж вовсе ведь неимоверно ужасающих всякую праведную душу тенденций и нужно было подобного рода безудержно отчаянное рвение?
Да только по всему истово искреннему мнению широкооких либералов, везде и всему и вправду должно было в самый тот истинно краткий миг буквально-то всеобщего людского прозрения, более чем незамедлительно как штык разом и обрести черты гладкие и чистые и никаких гвоздей.
110
Ну а замаячит где-либо на том самом наиболее ближайшем историческом горизонте до чего невообразимо мрачная перспектива весьма уж зловеще невзрачной вероятности…
Так и став при всем том самым наглядным воплощением того, что надо же вот, а тому самому «подлому царскому дому» и вправду на деле может сподобиться в результате хоть сколько-то более-менее удачного ведения войны довольно-то значительно усилить свои только лишь недавно и совсем внезапно пошатнувшиеся жизненные позиции…
А то и близко так не иначе, а еще действительно станет на редкость невообразимо диким злом для всей этой нашей безмерно свободолюбивой эпохи.
И дабы хоть как-либо всеми силами чисто уж загодя торпедировать этакий донельзя пагубный ход развития никак подчас вовсе-то и нерадивых исторических событий, буквально все средства были у нас вполне одинаково достойны, да и считай, до конца безупречно так явственно хороши.
И та слащаво страстная левая интеллигенция, что безо всякого конца только и промывала все до единой косточки самодержавия и впрямь-то засуча рукава, до чего еще отчаянно боролась со всеми теми чисто же повседневными проявлениями буквально всяческого народного патриотизма.
Явно ведь тем, разве что лишь поболее так всерьез подтачивая силы, совсем неустанно сражающейся великой державы, что со всеми теми ничем неоправданными смертными муками всегда уж шла именно до конца, отчаянно добиваясь великих и славных побед…
Да только как есть, воюя при этом за чьи-либо вовсе ей совершенно чужие (читай заграничные) интересы.
И вот как на все, то так или иначе вышеизложенное, пусть и несколько издали вполне же полновесно намекает большой писатель Марк Алданов в его книге «Самоубийство».
«Ленин с его Нахамкесами умные люди. И что в том, что они пораженцы? Разве ты, Митя, не был пораженцем в пору войны с Японией?
- Не был.
- Будто? Я не знал. Значит, ты был исключеньем. 99 процентов нашей интеллигенции состояло из пораженцев».
111
Может все это и впрямь чисто невольное преувеличение, однако совсем так ничем при этом не смыть тот всецело вот прискорбный факт сколь еще откровенно присутствовавшего в самом тогдашнем воздухе весьма как есть всеобъемлющего духа сущего антипатриотизма.
И главное, что все это никак не вскользь излагается устами писателя и вполне так конкретного очевидца.
И эти его слова истинно наилучшее доказательство всего уж того, что нечто подобное и вправду на самом деле и имело ведь место в те до чего ныне далекие от наших сегодняшних дней крайне этак вовсе-то непроглядно лихие года.
А нечто подобное, кстати, и стало именно тем и впрямь-то до чего только непотребно же разлагающим элементом всей-то тогдашней общественной жизни!
Причем та еще дореволюционная интеллигенция проявляла весь этот свой сущий демократизм пораженческих взглядов в основном разве что лишь оттого, что у нее, видите ли, вполне явно имелся зуб на всю ту сколь «беспросветную умственную и религиозную чисто российскую отсталость», в свете сколь отчаянно и многообещающе величественно просвещенной Европы.
112
Ну а первоисточник всех этих «благих настроений» был вполне этак естественно уж исключительно, что совсем этак исконно французским.
Вот чего пишет обо всем этом тот же писатель Алданов в его книге «Заговор».
«Многое другое в учении парижских философов было еще более чуждо Талызину. Они называли себя гражданами мира; Вольтер поздравлял Фридриха II с военными неудачами французов».
А им-то самим эту сущую заразу до чего бестрепетно и беспардонно подкинули именно те исключительно благородные джентльмены англичане, попросту до чего только разом и выказавшие желание, не мытьем так катанием постепенно ослабить политические позиции своего материкового соседа.
113
И это как раз именно подобного рода необычайно «прогрессивные взгляды» и возвеличивала тогдашняя российская интеллигенция.
И это только она, кстати, всячески уж до чего еще слащаво подрывала главные основы российского постфеодального общественного обустройства.
И вот, в конце-то концов, все это затем и стало одной из самых немаловажных причин, раз и навсегда приведших ко всему тому беспардонно жесточайшему за всю историю человечества рабовладельческому строю (в его чисто так полностью современной и нынешней его интерпретации).
Однако всего этого довольно-то многие до сих самых пор и близко так явно вовсе ведь и не поняли.
Им-то и поныне сколь еще вероятно уж истинно кажется, что весь тот советский период российской истории - это вполне естественная часть исторического развития постфеодального общества, в конечном итоге, приведшая Россию к тому самому на редкость окончательному выходу из средневековой мглы, да и самому полнейшему ее индустриальному процветанию…
Ну а на самом-то деле раковая опухоль большевизма просто-напросто до чего беззастенчиво использовала совсем без остатка все те так или иначе имеющиеся ресурсы, в той самой лично ей одной безраздельно же нужной чисто вот военной, а отчасти и исключительно имперской области.
А какой-либо доподлинной заботы о людях при Советах не было и в помине, а существовали одни разве что те чрезвычайно большие государственные интересы, включающие в себя, в том числе и вполне конкретную до чего чрезвычайно излишнюю щедрость по отношению ко всем тем остро нуждающемся и голодным на всем Земном шаре.
А своим все естественно, что только почти забесплатно, однако при этом попросту именно что заранее сделав те более чем как есть явственно необходимые вычеты из их и без того вконец копеечной зарплаты.
СССР очень даже плотно сидел на нефтяной игле, пока страны ОПЕК по просьбе запада не понизили цену на черное золото, что, как и понятно и привело большевистскую империю ко всему тому до чего уж самому еще неминуемому ее последующему краху.
114
А все те до чего беспрестанные вздохи и ахи по поводу бывшего СССР это ведь не более чем плач бабы по избе, которая раньше хоть как-то стояла, а теперь и вконец ныне попросту рухнула.
А коли бы у руля власти в течение всего 20 столетия именно так и был бы тот самый вполне уж рачительный хозяин, то это как раз именно тогда Россия довольно-то легко сколь давно вот сумела поглотить Персию, а потому она и являлась бы ныне самой неотъемлемой частью великой Российской империи.
Причем все те за крайне редким исключением территориальные завоевания неизменно ведь являются великими, разве что коли они на самые долгие века…
А как раз-таки именно потому давно бы пора со всею невообразимой скорбью признать, что Россия в результате большевистского правления потеряла очень даже многое из того, что до той поры завоевывалось столетиями ратных подвигов ее сынов…
115
Так и этого мало… неужто бы без всего того неотъемлемо же вездесущего и извечного присутствия чисто совсем вот беспросветно советского бытия столько-то талантливых людей навсегда бы покинуло свою любимую родину?
И это, конечно, далеко не всем из их числа затем вполне довелось под самую старость меланхолично и кисло и впрямь еще вслух размечтаться, как есть ведь о том, дабы на матушку Россию (разом покончив при этом со всем большевизмом) и впрямь была бы бездушно простецки сброшена та самая атомная бомба.
А между тем как раз вот этакого рода более чем до чего совсем невзрачная оказия и приключилась некогда с Антоном Деникиным.
И все это можно сказать только лишь потому, что был он тем еще отставным генералом сколь злосчастно заброшенной на чужбину морально сломленной армии.
А, следовательно, с его личной стороны все это были одни разве что так и кипящие зловещей ненавистью слова, что исходили из того самого вконец уж давно одряхлевшего мозга.
Да вот, однако, то самое на редкость столь широко распространенное высшее образование в действительности как-никак, а на деле могло довольно-то весьма прагматично уж явно еще сходу помочь безупречно верною рукой и вправду разом воплотить подобные устремления в те самые более чем непосредственные же жизненные реалии.
Нет, конечно, мы и тоже сами с усами…
Да только между тем Россия, несомненно, могла стать наилучшей производительницей до чего многих товаров широкого житейского ширпотреба…
И разве стоило ей на деле становиться тем извечно ведь так и пылающим очагом той и близко совсем несопоставимо ни с чем ужасающей военной силы, которую не дай только Бог, где-нибудь и когда-нибудь сколь безоглядно как есть еще вообще истинно так в дело пустить?
116
И главное вполне, то могло бы разом еще оказаться истинно вероятным, что без той донельзя бесноватой Советской власти в этом мире ныне могли вот существовать одни лишь и тоже между тем неисчислимо гибельные для всех людей нейтронные бомбы…
Они малого заряда и ограниченного района действия, а главное еще и предназначены, они как раз-таки для уничтожения военных баз потенциального противника.
И главное, никакого того доподлинно серьезного, как и исключительно же вовсе так необратимого вреда всей природе, они причинить и близко-то явно совсем неспособны…
И надо бы безо всякого стеснения, словно через тот еще мощнейший рупор во всю ведь силу легких этак-то совсем беззастенчиво попросту разом и выпалить…
Уж без всего того на редкость обескровливающего душу и тело дичайше неприглядного сосуществования тех попросту лбами друг другу противостоящих политических систем, кому это вообще в голову могла прийти та донельзя беспутно бредовая идея разом стирать с лица матушки земли центральные многомиллионные города вместе со всем их чрезвычайно большим народонаселением?
117
А тот и по сей день некоторыми всею душою нежно любимый Советский Союз и близко ведь не был чисто вот заранее именно на то вполне обречен, разом так сгнить чисто изнутри, а потому и тихо-мирно исчезнуть с политической карты всего этого необъятно широкого политически лоскутного мира.
Нет, уж весьма трагические события его довольно-то скоротечного ухода в политическое небытие могли бы происходить и в корне до чего еще только совершенно иначе.
Слава тебе Господи, что к власти в 1985 году пришел Михаил Горбачев, а не кто-либо совсем иной, как например тот же яркий представитель реакционного крыла Егор Лигачев.
Раз как-никак, а вполне до чего отчетливо, видя прямо перед собой тот далее так истинно неминуемый экономический крах, коммунисты на самом деле могли весьма ведь строго промеж самих себя сходу и порешить, что пришла, как оказывается ныне пора действительно сделать жизнь на всей Земле принципиально так именно что попросту невозможной.
Причем и близко нельзя было сколь бездумно недооценивать сам факт сущего отрыва от всех доподлинно настоящих реалий, тех из людей, кто большую часть своей жизни сугубо так верно до чего только безгрешно ведь прожил от них в самом полнейшем идеологически суровом отдалении.
Мозг этих всемогущих бонз, буквально доверху был до чего сплошь переполнен донельзя устрашающей непогрешимостью единственного же во всем этом мире верного своего вероучения.
Ну а как раз потому и могли они весьма вот запросто сотворить вселенскую катастрофу, причем разве что ради одного того более чем полноценного сохранения именно в той истинно неприкосновенной целостности наиболее главной сути всех основ тех еще явственно незыблемых для них постулатов безотчетной веры в марксизм.
118
А если вообще и были у коммунистов некие светлые идеалы, то только уж абсолютно и близко совсем не были они хоть сколько-то вообще вот осуществимы на всякой той или иной крайне так весьма суровой практике жизни.
Причем во всем этом мире никак не было абсолютно так никого, кто лучше бы это осознал, нежели чем, то выпестовал и обосновал в своих трудах, великий русский писатель и ученый Иван Ефремов.
Именно он и пронес сквозь всю череду лет своей жизни в его бескрайне до чего еще большой и человечной душе всю ту полноценно полную правду, и это именно ее он до чего неистово и отчаянно смело, затем и изложил в книге «Час Быка».
И в этой книге он фактически полностью неопровержимо доказывает, что та самая максимально так наиболее справедливая форма правления, что и вправду на деле окажется хоть как-то еще только возможной при абсолютно любом тоталитаризме - это греческая плутократия, сколь неизбежно включающая в себя все те и впрямь-то самые насущные элементы рабовладельческого строя.
И вот уж все те его великой кровью исторического процесса, а вовсе так никак не симпатическими чернилами до чего ярко написанные слова.
«- Диалектический парадокс заключается в том, что для построения коммунистического общества необходимо развитие индивидуальности, но не индивидуализма каждого человека. Пусть будет место для духовных конфликтов, неудовлетворенности, желания улучшить мир. Между "я" и обществом должна оставаться грань. Если она сотрется, то получится толпа, адаптированная масса, отстающая от прогресса тем сильнее, чем больше ее адаптация».
119
Да только зачем - это нам и вправду будет вполне и надобно до чего еще непосильно так всячески вдумчиво ведь приспосабливаться именно что ко всей той от века нас неизменно же окружающей донельзя так во всем беспринципно невзрачной действительности.
Нет, пускай лучше - это она сама как-нибудь и впрямь со временем хоть как-либо еще до чего по-свойски сумеет под все наши нужды довольно-то надежнее всецело так разом вполне адаптироваться.
Ну, а во что это ей, в конце концов, поистине же обойдется, то вот и близко совсем не наша нынешняя забота.
Как уж про то некогда спел вечно молодой Александр Макаревич.
«Не стоит прогибаться под изменчивый мир, Пусть лучше он прогнется под нас…»
Да вот ведь, однако, чего это именно уж действительно может из всего этого некогда разом и впрямь поистине малоприличное только лишь выйти…
Да и не слишком ли то будет чрезмерно много чести, для этаких деятелей, что совсем неизвестно, чего о самих себе златокудрых сколь еще самонадеянно и слепо разом-то возомнили?
120
И может кому-либо, и впрямь было, как есть на редкость охота всяческими немыслимыми прениями нерукотворный памятник самому себе до чего еще весьма этак спешно разом воздвигнуть, крапивной приправой горьких истин, буквально-то зверски исстегав всех сразу и вся.
А между тем это сама жизнь, буквально доверху переполненная топкой социальной грязью до чего простейше незатейливого прозябания, и была для кое-кого безнадежно плоха всею своей попросту именно так никуда недвижимой неизменностью, как и навеки вечные - заранее уж до конца полностью во всем предопределившимся укладом бытия.
Ну а зато в том самом всеобъемлюще другом, и куда поболее славном, да и изумительно надуманном мире всему тому в нем сколь еще неотъемлемо присутствующему и вправду должно было чудесно и ярко весьма вот искрометно сверкать и, кстати, при всем том чисто совсем по-детски же и непосредственно так радоваться жизни.
И это разве что только тогда, оно бы кое-кого во всем более-менее хоть как-либо уж, быть может, вполне ведь на деле всецело устроило.
121
Достопочтимый доктор Чехов, а также и некоторые другие деятели пера и бумаги, на редкость вольнодумно сеяли довольно-то быстро в те времена разом всходившие семена раздора в думах всей той их истинно многомиллионной читающей публики.
Причем те люди были весьма широко развиты интеллектуально, однако, при всем том порою и близко не обладали они хоть какой-либо вообще будничной практической сметкой.
Те вещи, которые зарубежные почитатели великих русских классиков общемировой литературы просто-напросто до чего легко никак не забуксовав при этом не на едином слове, вовсе так безразлично попросту проигнорировали, считая их неким «русским чудачеством» читатели отечественные всегда вот и впрямь беспечно воспринимали за самую чистую монету.
А как раз именно потому они и все те вящие прения обо всей же немыслимо никудышной российской действительности, как и вящей сладости, довольно давно назревших перемен, сослепу во всем более чем безмерно разом так до чего несусветно всячески превозносили.
Да еще и главное давали всему тому самое до чего еще безупречное определение в виде именно тех весьма же многозначительно наилучших этических принципов того самого хоть сколько-то поистине более-менее полноценно развитого человека.
Нет, конечно, самое уж подавляющее их число и близко вот совсем ничего из всего того прочитанного вовсе этак явно никак не переносило в ту самую исключительно простую и до самого конца довольно-то привольно обжитую ими обыденность.
Однако сами по себе семена напыщенного вольнодумства более чем естественно при этом явно же прорастали на исключительно благодатной почве униженности, чванства, рабства, засилья круговой поруки.
122
И поскольку все этакое социальное зло вовсе ведь на редкость до чего изрядно же постепенно накапливалось, да и всеми теми невообразимо долгими веками, оно и впрямь уж как есть, затем кишмя кишело на всех тех невообразимо глубоких и низменных низинах всего тогдашнего общественного бытия.
А потому и выплескивалось, оно длиннющими щупальцами самого отвратительного террора, так и, пытаясь сходу еще разом отравить жизнь господ угнетателей трудового народа дико кровавыми акциями всяких индивидуальных расправ.
А впрочем, и самым явным ко всему тому и впрямь донельзя так самым явным побудительным поводом могла быть, в том числе и самая изощренная личная месть за все свое полнейшее вековое бесправие или вот за потерю дорогих сердцу близких людей.
Ну а еще нечто подобное до чего неизменно довольно-таки искренне поощрялось реакционными кругами царского правительства, раз сколь непременно всячески оно отводило всю народную ненависть в весьма удобное для кое-кого из их числа русло войны со вполне разумными либералами, да и способствовало установлению самой благоприятной почвы для буквально любой грядущей диктатуры.
Вот только довольно уж неделикатно оседлать все народное движение правым деятелям и близко-то явно попросту не удалось, причем, прежде всего потому, что никакого народа, они и в глаза чисто этак совсем и не видели, а главное хоть как-либо его узнавать в их планы совершенно тогда вовсе-то и не входило.
123
Да и кто его тогда вообще собственно знал?
Когда приходили погромщики грабить и жечь усадьбы, то тот до чего и впрямь весьма добродушный помещик мог довольно-таки запросто же спесиво и заносчиво выкрикнуть, обращаясь к разгоряченной и доведенной зачинщиками до экстаза толпе: «Ступайте на двор, и жгите там, чего только хотите!»
А все потому, что именно так видел он в них именно что точно тех, что и всегда ранее - никак уж не в меру осоловевших от скуки и выпитого холопов.
Ясное дело, что вовсе не надо иметь большое и богатое воображение, чтобы понять, что после таких слов толпа окончательно теряла последнюю искру разума и начисто забывала о том, что барин был добр, помогал бедным, щедро раздавая милостыню, их детей, пойманных в его саду, только бранил, палкой и кнутом не бил…
Ну а его сосед, который надо бы прямо сказать, и был тем самым злым и жестокосердным барином, которым крестьяне часто пугали своих детей…
Вот он-то как раз вполне естественно и был от всего этого где-либо до чего еще явно уж весьма так далече…
Такие людишки, прямо носом чуяли сколь быстроного и неотвратимо надвигающуюся опасность, а потому и держали ухо востро… и когда наступала пора поджогов, их попросту почти никогда не было на месте.
124
И эти осатанело лютые люди, вдоволь еще всласть же насладившиеся всеобщим бесправием, зачастую еще явно умудрялись вовремя скрыться, то есть, проще говоря, удрать, куда вот явно подалее заграницу.
Ну и как то вполне при этом разом понятно за все те их плотские грехи и утехи подчас страдали люди ни в чем этаком никак вот явно невиноватые, а истинно во всем как есть всецело праведные.
Однако и эти праведники тоже были на редкость во многом виновны, а поболее всего именно как раз в том самом более чем явном уж своем пренебрежении ко всем, тем истинным нуждам народного образования.
А между тем могла бы существовать на политической карте мира и та совершенно другая страна, и пусть в той так и несостоявшейся России вполне бы хватало по всяким медвежьим углам тех самых людей и близко ведь нисколько неискушенных во всякой настоящей грамоте…
И главное, если бы не та исключительно извечная полнейшая отстраненность всего привилегированного дореволюционного класса от тех еще самых доподлинных нужд простого народа этнических японцев более чем непременно уж тогда довольно-то частенько бы поругивали за все их никак так нисколько непатриотичное пристрастие к русской технике.
На, что рядовой японец невозмутимо бы отвечал…
«- Чего моя сделать-то может, если русскай теливизура нашего несравненно до того и впрямь замечательно лучше»?
Сегодня и правда этакое немыслимое чудо - попросту как есть вот нельзя себе даже, и вообразить во всех тех и наиболее смелых розовых мечтах…
Однако при всем том эти мечты вполне могли бы иметь самое здравое и более чем практическое свое осуществление, если бы, конечно, не был истинно же разом снесен весь тот доселе столетиями накоплявшейся почвенный слой, на котором неизменно и зиждилась слава ум и честь всей той предыдущей эпохи.
125
Однако чего уж это вообще и впрямь могло создать все те должные условия для существования царства ядовитой химеры чуть ли не поглотившей внутри самой-то себя всю разум и веру внутри той доселе вот весьма деловито обжитой нынешним человеком вселенной?
И была ли причиной тому одна лишь, и только народная глупость или тут был все-таки явно замешан еще и тот самый никак не в меру излишний аристократизм высших слоев общества?
Ответ он, в принципе, вполне ясен, однако нисколько не полон.
Комиссары, в отличие от многих других совершенно так чисто бездеятельных преобразователей всего того и поныне в точно том виде сколь неизменно существующего бытия вовсе ведь не были бесславно разобщены, а к тому же и были они отлично вооружены знанием общечеловеческой психологии.
Ну а как раз потому и несли этакие длиноязыкие хамелеоны на своем щите тот самый, так и отравляющий всякое до чего наивное сознание дикий энтузиазм, и вправду разжегший в весьма многих сердцах зарю мнимых, несбыточно сладких надежд.
И именно в этаких нисколько уж вовсе не бравых делах товарищи большевики, и впрямь на редкость изрядно так до чего только же усердно ведь по-свойски напрягши мозги донельзя поднаторели…
И вот он тот изумительно яркий и преотличный пример, как это вообще может всецело отравить всеобщая восторженность, причем даже надо бы сказать и людей действительно вполне самостоятельно думающих, да и более чем здравых и прагматичных.
И уж взято все это было автором вовсе-то никак не с потолка, а из одного из самых наилучших романов великого классика мировой литературы Томаса Майна Рида, а называется он «Квартиронка».
«Настроение окружающих - быть может, в силу какого-либо физического закона, которому вы не можете противиться, - сразу передается и вам. Даже когда вы знаете, что ликование нелепо и бессмысленно, вас пронизывает какой-то ток, и вы невольно примыкаете к восторженной толпе».
126
Причем нечто подобное и близко никакая не выдумка, а тот еще самый весьма вот доподлинно настоящий общечеловеческий фактор!
И ведь поболее всего на интеллектуалов поистине действует, как раз-таки именно тот донельзя заразительный чисто же можно сказать общий дух восторженности, отображенный на бумаге и главное не жалкими чернилами, а кровью над всем миром воспаренной большой души.
И если подобного духа гений и сеет же блага любви ко всякому ближнему, что ныне до чего еще злосчастно попросту как есть, вовсе-то совсем обездолен…
Да только сколь безмерно этот гигант литературы при всем том так и воздействует на самые разные людские умы и именно ведь можно сказать путем самого еще явственного насаждения принципов отчаянно так свирепого нигилизма.
Ну а это как раз в них и заключено то самое никак не здравое зерно, что буквально на корню весьма непреклонно и обобщенно всячески отрицает все, то существующее и поныне во многом донельзя так бестрепетно пасторальное бытие…
Однако все те, кому нечто подобное, было явно ведь нисколько совсем не по душе и близко не предлагали ему вовсе-то ничего того до чего вполне конкретного разом еще сходу взамен…
А между тем, подобный глубокий траур по всему тому на редкость плачевному нынешнему положению весьма скоропостижно полностью нивелирует нынешнюю современность, причем именно до состояния жуткого болота, из которого и надо бы всенепременно куда-нибудь поспешно сходу так выбраться, а куда именно не столь оно теперь вовсе и важно.
И вот чего только пишет об этом один из умнейших людей своего времени граф Витте. «Витте С. Ю. Воспоминания».
«Вообще социализм для настоящего времени очень метко и сильно
указал на все слабые стороны и даже язвы общественного устройства, основанного на индивидуализме, но, сколько бы то ни было разумно жизненно иного устройства не предложил. Он силен отрицанием, но ужасно слаб созиданием».
127
А нечто подобное и было одним лишь тем донельзя откровенным береденьем исключительно многих застарелых язв всего того никак независимо от времени и эпохи полностью на редкость нисколько так явно неизменного общественного организма.
Причем именно нечто подобное и имело самое полноценное свое продолжение в художественной литературе конца 19 столетия.
И сколь еще невозмутимо прочным ко всему тому самым максимально так принципиально важнейшим обоснованием и послужила вполне безупречно от чего-либо как есть плотского и низменного до чего яростно абстрагирующаяся философская фантазия всех тех более ранних эпох.
А именно это в своем роде и стало до чего безумно суровым катализатором той ведь самой лишь некогда так затем грядущей еще вакханалии безумно злых демонов революции.
Их лозунг «все долой» есть одно лишь то совсем ведь чудовищное упрощение ими самими до этого услышанного из чьих-либо вовсе чужих уст.
И вот уж он тот всему тому чисто как есть считай до безумия яркий пример, как это именно тот самый террорист практик мог довольно-таки весьма ведь порядочно понабраться ума-разума от тех самых всевозможных же нигилистов теоретиков.
Вадим Александрович Прокофьев «Желябов»
«А потом пришли новые учителя. Они не дрались, учащихся называли на «вы». Тайком, с оглядкой давали почитать Белинского, Добролюбова, Писарева, книги «Современника».
Не все понятно в статьях «Современника», зато Писарев — это здорово! Всех метлой, даже Пушкина, а вместе с ним всяких там Рудиных, Обломовых».
128
И ВСЕ УЖ, КОНЕЧНО, РАЗ И НАВСЕГДА ОТНЫНЕ ДОЛОЙ, а мы все как один всей толпой в коммунистический рай гурьбой…
Только чего-то этот ближний рай очень даже собою напоминает, всем надеемся общеизвестный революционный лозунг «Мир хижинам война дворцам», ну а к тому и впрямь еще можно будет сходу так и прибавить, а кто не с нами тех до чего быстро мы отправим к праотцам.
Но началось то все это куда явно значительно ранее!
И надо бы именно о том вполне прямо заметить, что уж то вовсе так подобострастно ласковое уравнивание господ и рабов, со стороны многих великих классиков до чего неизменно являлось как раз-таки наиболее явным и более чем откровенно преступным двурушничеством, поскольку свое собственное имущество они бедным раздавать и близко-то не намеривались.
И сколь совсем еще безысходно плача о разнесчастной доле голозадой бедноты, они просто-напросто всячески противопоставляли всю свою желчную сентиментальность еще издревле так вполне существующему, вполне полностью раз и навсегда навеки обыденному укладу жизни.
И вот он тому весьма этак донельзя красноречивый пример из того же самого романа «Квартиронка» пера Майна Рида.
«Правда, здесь черный человек - раб, и три миллиона людей его племени находятся в таком положении. Мучительная мысль! Но горечь ее смягчает сознание, что в этой обширной стране все же живет двадцать миллионов свободных и независимых людей. Три миллиона рабов на двадцать миллионов господ! В моей родной стране как раз обратная пропорция. Быть может, мой вывод неясен, но я надеюсь, что кое-кто поймет его смысл».
129
А сам смысл всего этого более чем предельно как есть истинно прост все уж до того ныне немыслимо плохо, что хуже и быть оно попросту никак совершенно не может!
Бедных ирландцев поработили злые англичане, их притесняют и травят, словно беспородных собак.
Да только вовсе не было там никогда ничего такого хоть сколько-то схожего, на то безнадежно так простецки обыденное состояние дел во всех тех и поныне отчасти довольно-то рабовладельческих штатах США, а именно самого абсолютного так неравенства расы белых и черных.
Нацисты, ничего и никогда сами-то по себе еще изначально ведь не придумывали, а попросту явно было им с кого брать вполне надлежаще верный пример.
Ну а большевики те всего лишь низшую расу разве что по несколько так во всем иному принципу заново изобрели.
И, кстати, истинных границ всего того общественного зла никто и по сей день до самого конца никак не исследовал и дай Бог до чего-либо подобного дело уж далее никогда теперь вот и не дойдет.
130
Однако явно дошли мы, в том нынче уж полностью раз и навсегда оставшемся позади 20ом столетии и до тех самых безупречно логически обоснованных и чисто цивилизованных зверств, до которых нигде и никогда у людей ранее попросту еще не дошли бы их и впрямь-то подчас совершенно так нечестивые руки…
А почему это все именно так, а никак не иначе?
И не потому ли, что жизнь стала, куда донельзя шире и весьма же явно так до чего многограннее!
И видно, как раз-таки, только поэтому всяческим вполне людоедским уродством (а в том числе и тем чисто ведь внешне возвышенно духовным), собственно, и занялись люди с большим мужественным потенциалом, а также и до чего высоконравственно благими и безупречно так истинно же наилучшими намерениями.
И вот он всему тому, кстати, исключительно как есть до чего преотличный пример.
Марк Алданов в его романе «Истоки» пишет о мучительных терзаниях человека, так и разрываемого на части между страстью к революции и желанием нормальной, полностью степенной жизни.
«Я вижу, я чувствую, что еще никогда в истории не было такого счастливого и прекрасного времени, как нынешнее. Никогда не было такой свободы, какая есть в мире теперь. И никогда в истории люди так заслуженно не любили жизнь, не получали от нее так много, никогда так бодро не работали над ее улучшением, никогда так не верили в успех своего труда.
Как же я уйду из этого мира в темный мир бомб и виселиц? И если кому-то нужно туда идти, то почему же именно мне? Почему именно я должен за что то отдать жизнь? И если уж говорить себе всю правду, то ведь в самом деле мне моя нынешняя бытовая свобода дороже всякой другой, какой угодно другой. Пусть я "мещанин", но Герцен, так страстно обличавший то, что он назвал этим удобным словом, ни для чего не пожертвовал своей бытовой свободой, покоившейся на его богатстве».
131
И главное почему - это Герцену было никак уж не покривить носом и душой, на редкость так откровенно и ожесточенно ругая всю ту донельзя неприметную и до чего беспутно и бескрыло его окружающую… в его-то глазах до чего совсем тогда дико невзрачную российскую действительность?
Да только чего - это ему на самом-то деле при всем том никак неотступно и впрямь ведь хоть сколько-то вполне тогда угрожало?
Это вот разве что именно такие люди, как всем небезызвестный Бакунин, все свое имущество уж до чего вконец разом явно подрастеряли в результате той до чего отчаянно подрывной своей деятельности, а именно потому и вынуждены были они, затем ютиться где-либо заграницей на одних лишь подчас довольно скупых чужих харчах.
Ну а в то самое время вальяжный барин Герцен, будучи безупречно так радостно сытым и может быть разве что не вполне до конца полностью до чего самодовольно удовлетворенным всем тем своим заморским одиночеством, громогласно же поносил свое бывшее отечество, из того на редкость крайне далекого далека.
Ну а между тем именно оттуда это и можно было делать нисколько уж ничего на свете, вовсе-то никак явно не опасаясь.
Да и на родине хоть сколько-то сильно пострадать, ему и близко так вовсе-то совсем не довелось.
Подумаешь девять месяцев тюремного заключения и ссылка в Вятке, где ему пришлось пробыть несколько же лет так и, надрываясь дабы сохранить свое чувство собственного достоинства во все то время его чисто лакейской же работы в качестве конторщика…
132
И Герцен некогда был тем еще самым мощнейшим «рупором, через который беспрестанно во все стороны света так и раздавалось до чего громкое рычание вечно уж исключительно ведь всесторонне недовольного Россией английского льва».
Фактически он неизменно являлся именно что тем донельзя же могущественным агентом влияния, а не будь того он и близко-то никак бы тогда не сумел вполне вот оказаться той самой до чего нестерпимо болезненной совестью всего того вширь чисто так необъятно просторного Российского государства.
Да он как есть довольно же искренне и добродушно и помогал бороться со всею той буквально на редкость ведь истинно вездесущей коррупцией.
Однако при всем том он явно сколь весьма старательно заражал довольно многие умы тем еще беспрестанным же противопоставлением интеллигенции и правительства, что весьма вот естественно затем и переросло в сплошной антагонизм, то есть именно то, что на деле и было-то нужно его главному заказчику.
И надо бы сказать, что бравые господа англичане и близко никак не скупились на самое обширное финансирование всяческой материковой смуты, поскольку они вполне всерьез затем рассчитывали когда-нибудь да обязательно внести свой собственный донельзя весомый вклад в укрощение всех издревле имеющихся распрей под прямой или косвенной (вассальной) властью английской короны.
Причем весьма беспардонно проводя как раз-таки именно подобного рода политику, они при всем том уж явно не гнушаются абсолютно вот вовсе ничем.
Их чересчур гибкие принципы, как-никак, а вполне так отчетливо выражающиеся во всей той до чего еще безупречно расчетливой и совершенно ни к чему явно как есть невзыскательной беспринципности довольно же хорошо и верно освещает в своей книге «Истоки» большой и светлой души писатель Марк Алданов.
«Англичане серьезно уверяют, что у них принципы есть: не то поддержка свободы в мире, не то борьба с наиболее могущественной континентальной державой. Но это совершенно разные вещи, да и то, и другое вздор, они уже лет тридцать не могут сообразить, кто именно их исторический враг: Франция, Германия или Россия; они меняют своих исторических врагов каждое десятилетие, и вовсе не потому, что та или иная страна стала слишком могущественной: в 1853 году Франция и Россия были приблизительно равны по могуществу, теперь приблизительно равны по могуществу Россия и Германия, и у каждого из знаменитых англичан, сейчас у Гладстона и у Дизраэли, есть свой "исторический враг Англии".
Что до свободы, то главный ее проповедник - тартюф Гладстон, который еще не так давно защищал торговлю рабами", - думал он с ненавистью (Гладстона он особенно ненавидел и усердно собирал о нем дурные слухи)».
133
И ведь главное-то оно именно в чем?
А вот в том, что сами же революционеры только-то новые поработители всех тех и близко совершенно несметных народных масс…
Ну а те, кто всеми силами яростно и восторженно со всем тем сдавленным придыханием только лишь и предрекал грядущую революцию, были сущими сумасбродами-идеалистами с безумно диким огнем в очах.
Ну а те на редкость бесшабашно расхристанные практики неизменно же мыслят полностью так или иначе им явно ведь полностью как есть наплевать на все те сколь неимоверные страдания самых конкретных людей.
Для их-то собственного восторженно идейного сознания то самое исключительно ведь гордо приподнятое ими знамя революции было, куда несоизмеримо вовсе уж значительно так поважнее абсолютно любых вовсе так до чего никчемных миллионов безликих людей, что совсем безвестно с голоду разом-то померли во времена самого бескомпромиссного крушения вконец проржавевших оков былого царизма.
И кстати, весь тот взъерошенный романтизм столь неотъемлемо и бедово свойственный буквально всем революционным движениям никак не более чем яркий миф, поскольку стоит какой-либо революции увенчаться успехом, как ее тут же сходу ухватывают за все весомые нити наглые проходимцы, действующие ее именем, однако, в одно то чисто свое своекорыстное благо.
И вот он тот самый типичный всему тому пример в образе французского революционера-контрреволюционера Фуше.
Марк Алданов «Заговор»
«Фуше в 1793 году, в разгар революционного террора, проповедовал крайние коммунистические взгляды. Он утверждал, что республиканцу для добродетельной жизни достаточно куска хлеба, и усердно отбирал у владельцев "золотые и серебряные сосуды, в которых короли и богачи пили кровь, пот и слезы народа". Умер же он одним из богатейших людей Франции, самым крупным ее помещиком. Фуше осыпал проклятьями аристократов и всячески их преследовал. Однако принял от Наполеона сначала графский, а потом герцогский титул. В Конвенте он подал голос за казнь короля Людовика XVI и даже удивлялся, как можно голосовать против казни тирана Капета. Но после падения империи тотчас пристроился на службу к Бурбонам. В бытность свою полномочным комиссаром в Лионе он сотнями расстреливал ни в чем не повинных людей за то, что они, по его мнению, были недостаточно революционны.
Несколькими годами позднее, в качестве министра полиции, он строжайше преследовал всех тех, кто проявлял какую бы то ни было революционность».
Как говорится, полное и всяческое отсутствие каких-либо устойчивых принципов, тоже ведь есть более чем истый принцип всякого того донельзя уж отъявленного политического авантюриста.
Однако все это непременно могло быть и куда только хуже, коли он ко всему прочему еще и ярый фанатик, да вот, однако при любом том или ином раскладе нагреть свои ручки совсем этак чисто никто из них никогда и никак вовсе-то не постеснялся.
134
И вообще довольно-то мало, кто из тех вовсе так до чего бесхребетно мягкотелых либералов себе в хоть каких–либо земных удовольствиях и вправду-то явно уж совсем вовсе не в меру на самом-то деле отказывал.
Ну а тем паче, то само по себе и впрямь возмутительно неуместное предложение сколь щедро так поделиться всем тем, чего у него только есть со всем явно же наибеднейшим во всей Европе народом, буквально-то каждый из них исключительно так своенравно воспринял бы разве что, как бред на редкость буйно помешенного.
И вот оно как о подобных людях безо всякой тени почтения довольно-таки противоречиво отзывается писатель Алданов в его книге «Истоки».
«Только о либерал… - Он запнулся: видимо, хотел сказать "о либералишках". - Только о либералах и об аристократишках не думаю с их пищеварительной философией. Вы все же меня не считайте ретроградом. Я был на процессе Веры Засулич и всей душой желал ее оправдания и рад был оправданию. Был бы судьей, оправдал бы, не задумываясь ни на минуту».
135
А в то самое время, кстати, и нельзя было до чего еще яро высказываться супротив бомбистов, не потеряв при этом многих преданных и закадычных друзей, и даже жена вполне могла оставить мужа из-за одной лишь сущей его весьма уж категорической и дремучей «нелиберальности».
Тютчев великий русский поэт, написал стихотворение, как бы о том прямо ведь так и сказали в советское время «в стол» потому как в его эпоху оно обязательно встретило до того откровенно негодующий отклик, что тогда бы поэту Тютчеву пришлось еще и впрямь подобру-поздорову разом убираться за всякие пределы российских реалий.
Вот оно - это его стихотворение.
«Вас развратило Самовластье,
И меч его вас поразил, -
И в неподкупном беспристрастье
Сей приговор Закон скрепил.
Народ, чуждаясь вероломства,
Поносит ваши имена –
И ваша память для потомства,
Как труп в земле, схоронена.
О жертвы мысли безрассудной,
Вы уповали, может быть,
Что станет вашей крови скудной,
Чтоб вечный полюс растопить!
Едва, дымясь, она сверкнула
На вековой громаде льдов,
Зима железная дохнула –
И не осталось и следов».
Такое вовсе бы тогда явно не простилось совершенно так уж ясное дело никому!
136
Но зато те самые до чего ярко так выраженные либеральные взгляды на чужую (не свою же) собственность и превозносились тогда до тех самых чисто ведь неимоверных великих небес.
А между тем великий гений Лев Толстой «народу» свое имение и близко ведь никак вовсе не завещал, а лишь разве что чего-либо этакое он довольно-то совсем недвусмысленно в то самое время сколь беспрестанно только и верещал…
И попросту до чего неуемно жаждала вся его натура самого полнейшего усмирения чисто своей души и тела, и главное все это разве что ради истинно славной победы добра над злом внутри исключительно неброских и полностью неведомых ему характеров тех вовсе-то никак незамысловатых сограждан той еще фактически ныне былинной великой империи.
Ну, а кроме того он достаточно так прозрачно уж именно на то и намекал, что буквально все имения надо бы довольно-то поспешно праведникам и труженикам мужикам и впрямь-то за здорово живешь сходу еще разом вот пораздарить.
И не просто разом взять их и раздарить, да и весьма до чего громко при всем том их расцеловать и именно что попросту как-никак, а в обе щеки.
Да только то самое именно что свое родное ему всею душою кровное, он бы никому уж ни в жизнь явно бы не отдал.
Зато скольких других людей Лев Толстой на «святое дело» хождения в простой народ и впрямь до чего совсем незатейливо именно что чисто разом тогда ведь явно сбив с панталыку подбил?!
Имеется в виду, та довольно-то трудно как-либо иначе вполне объяснимая странность…
Как говориться, начиная с 1875 года Лев Толстой так и начал ведь выпускать в свет (по частям) свой гениальнейший роман Анна Каренина, ну а с начала последующего десятилетия люди, образованные и культурные непонятно с чего вдруг и впрямь еще начали всю ту свою совершенно уж нелепую ходьбу в простой народ.
И вот оно, то никак неподкупное свидетельство Антона Чехова на данный счет.
Рассказ «Хорошие люди».
«Это было как раз время - восьмидесятые годы, когда у нас в обществе и печати заговорили о непротивлении злу, о праве судить, наказывать, воевать, когда кое-кто из нашей среды стал обходиться без прислуги, уходил в деревню пахать, отказывался от мясной пищи и плотской любви».
А между тем Льва Толстого вполне могли убить еще во время Крымской войны, в которой он действительно уж принял самое этак деятельное и прямое участие.
Причем хотя то и вправду была бы невосполнимо огромная потеря для всего мира большой литературы, да только потеря та могла оказаться и достаточно же терпимой, поскольку точно затем явно нашлось бы еще довольно-то много других очень даже талантливых светлой души людей, что явно могли всецело заполнить то огромное пустующее место.
И вот он тот самый наглядный пример того как властитель благодушно спасает будущего теоретика-сокрушителя всего своего векового трона.
Марк Алданов «Истоки».
«Государь сам мне это рассказывал. Он каким-то образом еще в корректуре прочел что-то Толстого, да, «Севастопольские рассказы», и тоже, как вы, пришел в восторг. Государь справился, кто такой, узнал, что это молодой офицер на Малаховом кургане, и велел тотчас перевести его за двадцать верст в тыл. На Малаховом кургане граф Толстой, конечно, погиб бы. Быть может, он и сам этого не знает».
137
И ведь ясно же, как божий день, что на Льве Толстом весь свет клином точно уж вовсе-то никак совсем не сошелся.
И без него русская проза вполне могла бы занимать самое лидирующее положение во всей мировой культуре.
А впрочем, и второму классику великой российской прозы тоже было, и впрямь-таки сколь откровенно более чем явно же получше действительно еще выбрать себе буквально любую другую стезю никак не врачебную, и тогда у него и вправду бы было значительно так, куда поменее шансов до чего обильно начать харкать кровью.
Да и вообще надо бы, и то явно на деле весьма трезво учесть, что Антон Чехов написал вышеупомянутый рассказ задолго как есть явно до того, как он раз и навсегда морально обессилев, попросту совсем перестал неистово сопротивляться в те годы, куда значительно поболее страшной, чем ныне болезни, злосчастному «туберкулезу».
Силы жить и думать логически безо всяческих заранее вполне вот готовых штампов и сновидений наяву у него, несомненно, уж явно ведь тогда нисколько еще не повыветрились.
Причем как то до чего глубокомысленно представляется автору этих строк, в то самое время он с Божьей помощью пока всею душою на деле истово веровал, что каким-нибудь до чего чудодейственным образом он от этакой смертельно опасной хвори довольно-то полноценно практически полностью как-никак, а на деле явно так оклемается.
А тогда ему точно предстояло бы жить, да жить до самой глубокой старости.
И как, то, само собою наглядно вполне еще разом оно вырисовывается, вовсе уж не было тогда Чехову на редкость как есть до чего ведь совсем безрадостно и скучно день за днем обитать на всем белом свете.
Он-то, кстати, в свои некогда так молодые годы довольно же задорно и забавно любил подшутить над «костлявой старухой с косой», пока и впрямь до чего отчетливо сходу полностью вот разом он явно не осознал, что до смерти ему не столь и много, в сущности, ныне осталось…
138
И само собой сколь бедово некогда явно ведь и получилось, что после того, как великий классик стал значительно шибче харкать кровью, ему начисто изменила до того часа крайне крепкая его вера в Бога, которую он на взгляд автора наилучшим образом отобразил в его рассказе «Святой ночью».
И главное, все это считай уж при том, что и в других его рассказах она тоже довольно-таки весьма как есть, ярко проблескивает сквозь сверкающе светлое – ЕГО славное повествование.
Да вот, однако, все этак совсем до чего навек полностью переменилось в тот самый момент, когда туберкулез начал активно уничтожать площадь вполне полноценно функционирующих легких доктора Чехова.
И уж нашел он себе тогда до чего еще удивительно должное утешение именно что в некоей той новой чисто социалистической вере в те самые будто бы вскоре непременно еще разве что грядущие светлые дни.
Причем, по словам достославного товарища Чехова (слава тебе Господи не дожившего до времен Чека) буквально-то всему должно было ныне разом и разрешиться от бремени давнишних забот, именно что посредством самого насильственного же насаждения совершенно так обязательного для всех физического труда, а как следствия этого полнейшего исчезновения всяческих бестолковых бездельников.
И всем тем славным интеллектуалам вполне всерьез и под шумные фанфары попросту как есть разом, и предлагалось по временам совсем до чего спешно и невозмутимо всею душой сродниться со всем тем сколь еще незатейливо простым, физическим трудом.
Раз уж это именно он во всем том своем конечном итоге и приведет к безупречно так однозначному и на редкость полноценному единению общества, под флагом всеобщего задушевного энтузиазма и до чего давно весьма вот явственно назревшего всеобщего равенства.
А равенство возможностей оно может включать в себя неравенство в пользу тех, кто умен и вполне этак природы наделен совершенно недюжими умственными способностями…
Но при всем том идти разом навстречу народу надо бы разве что лишь совсем не спускаясь при этом даже и на одну самую маленькую ступеньку со своего вполне уж до конца естественного уровня.
Причем, то самое небесно чистое и бесклассовое общество, и есть необычайно сладкая мечта, которая исключительно же непременно фактически-то полностью, затем со временем во всех изумительных деталях себя явно вот некогда так и осуществит.
Однако же во вполне настоящей реальности все – это коли и может некогда затем ведь еще явно произойти, то лишь разве что в каких-либо абсолютно других условиях, а именно того самого сплошного техногенного государства.
И это разве что в те от нас вовсе-то и невообразимо далекие времена, собственно, и наступит эпоха безоблачно всеобщего и впрямь безумно так светлого грядущего счастья.
Да только до чего еще на редкость обильно запачканными невинной кровью руками ее хоть сколько-то приблизить, никак ни у кого совсем вовсе и не получится…
И есть уж именно те полностью безвыходные ситуации, а тогда и все, то нисколько не черное душой насилие и может со вполне спокойной совестью всячески-то и рассматриваться именно как та крайне уж неизбежная и донельзя острая и самая прямая необходимость.
Ну, а куда поточнее обо всем этом будет сказано именно так: в белый саван можно и нужно одевать всякое зло лишь, когда речь, собственно, только ведь как раз пойдет именно о том крайне ныне распоясавшемся далеком прошлом, что само по себе умирать и близко ведь никак вовсе вот ненамеренно.
И вот дабы совсем этак запросто не отняло это зло у всех нас хоть сколько-то вполне еще лучшее будущее его и следует воинственно же укрощать всеми доступными для того средствами.
Ну а дабы весь этот мир и вправду узнал обо всей великой благости, глубоко затаенной почти во всякой человеческой натуре, надо бы для начала еще уж переложить всякий физический труд на роботов, а лишь затем позаботиться, о том, чтобы человеческий род никак затем не выродился из-за отсутствия каких-либо физических нагрузок.
139
Ну а, как и вправду будет только еще возможным раз и навсегда фактически полностью ликвидировать, то самое до чего всей своею душой кое-кому совершенно же вовсе ненавистное барское угнетение?
Ну, так для начала всецело бы надобно весьма плавно и постепенно преобразить весь этот мир, наполнив его до конца сколь еще полновесными знаниями, и эта ученость и сделает многих людей действительно во всем умнее, совестливее и сознательнее.
Причем данную науку вовсе-то не суровой силой надо бы до чего сплошь ведь сходу вот прямо разом и впихивать.
Нет, вполне еще следует со всею искренней любовью к своему народу всем этим с ним именно что до чего ласково так только лишь разом и поделиться.
Однако кое-кому все это представляется как есть совсем этак вовсе иначе!
Вот будто бы и вправду до чего добросовестно ликвидировав и зачастую сколь откровенно чисто физически все, то доселе издревле существовавшее злющее недобро во всяком человеческом обществе, и можно будет затем разом построить единую на всех дорогу в светлое умом и сердцем безупречно наилучшее же грядущее.
А между тем до чего многие люди дикие индивидуалисты и вести их, к свету начисто отрицая, то главное, что является для них наиболее основным стимулом в жизни полнейший абсурд.
И вот, однако же, Антон Палыч Чехов ничего подобного попросту ведь на дух никак не приемлет, а именно потому в его повести «Моя жизнь» он и превращает то самое до чего обыденное бытие в обезличено угрюмую абстракцию, начисто при этом явственно лишенную буквально-то всякого ее подлинного логического содержания.
Да еще и по всему своему собственному наитию он сколь многозначительно же совсем ведь вовсе незатейливо перекрашивает жизнь в те самые совершенно иные тона, чем она действительно есть на самом-то деле.
Причем уж делает он это для чисто так своего сугубо личного нравственного удобства, используя во имя этой цели «белила безнадежно однобокого, идеалистического восприятия всего и вся!
То же самое разве что в несколько меньшей степени откровенно, он вполне еще однозначно до чего только донельзя отчетливо выражает и в его повестях «Рассказ неизвестного человека» и «Бабье царство».
И вот он яркий пример его довольно-таки ущербной (от вящего горя близкой кончины) весьма же куцей и крайне до чего только однобокой логики.
Чехов «Рассказ неизвестного человека»
«Какие роковые, дьявольские причины помешали вашей жизни развернуться полным весенним цветом, отчего вы, не успев начать жить, поторопились сбросить с себя образ и подобие божие и превратились в трусливое животное, которое лает и этим лаем пугает других оттого, что само боится? Вы боитесь жизни, боитесь, как азиат, тот самый, который по целым дням сидит на перине и курит кальян. Да, вы много читаете, и на вас ловко сидит европейский фрак, но все же, с какою нежною, чисто азиатскою, ханскою заботливостью вы оберегаете себя от голода, холода, физического напряжения, - от боли и беспокойства, как рано ваша душа спряталась в халат, какого труса разыграли вы перед действительною жизнью и природой, с которою борется всякий здоровый и нормальный человек. Как вам мягко, уютно, тепло, удобно - и как скучно! Да, бывает убийственно, беспросветно скучно как в одиночной тюрьме, но вы стараетесь спрятаться и от этого врага: вы по восьми часов в сутки играете в карты.
А ваша ирония? О, как хорошо я ее понимаю! Живая, свободная, бодрая мысль пытлива и властна; для ленивого, праздного ума она невыносима. Чтобы она не тревожила вашего покоя, вы, подобно тысячам ваших сверстников, поспешили смолоду поставить ее в рамки; вы вооружились ироническим отношением к жизни, или как хотите называйте, и сдержанная, припугнутая мысль не смеет прыгнуть через тот палисадник, который вы поставили ей, и когда вы глумитесь над идеями, которые якобы все вам известны, то вы похожи на дезертира, который позорно бежит с поля битвы, но, чтобы заглушить стыд, смеется над войной и над храбростью».
140
Да только этакого рода наставлениями, что уж надо, мол, жить красиво, идейно и рационально никому ведь, в сущности, ну ни в жизнь же плешь совсем не проешь.
То есть, и близко никому было явно вовсе попросту не достучаться до сознания тех людей, к которым этакого рода сколь громогласные слова и впрямь-таки были до чего еще обличающе гневно более чем горестно в самую полную пустоту некогда обращены…
Ну, уж нет, до чего бегло и невнимательно, прочитав приведенные выше строки гения Чехова, никто из их числа никаким тем еще на редкость полностью иным здравым смыслом и близко-то ни в жизнь, ни в едином-то глазу вовсе ведь затем явно так не проникся.
Хотя и надо вот ради удовлетворения чувства справедливости все же признать, что данная мысль может и впрямь оказаться действительно справедливой, даже если она, и высказана несколько желчно.
Да только, конечно, ни в том самом случае, когда в ней сколь исподволь разом чувствуется невыразимая тоска по какому-либо во всем как есть многозначительно ведь совсем иному мироощущению…
Поскольку именно при подобном раскладе этакого рода нотации довольно во многом и впрямь до чего однозначно так всецело вредны, и никак ни в чем явно уж не полезны.
И главное все - это лишь оттого, что довольно-то наспех отравить всеми теми на редкость так заносчиво навязчивыми нравоучениями или вот более-менее вполне благопристойно и проникновенно указать на несколько иной истинно достойный жизненный путь, то именно что и близко так не одно и то же.
А все-таки сколь ведь оно, несомненно, что подобного рода излияния благой души разом еще задевают за все, то и впрямь болезненно живое, причем довольно-то многих о чем-либо со всею страстью духа думающих людей.
Да только при всем том, ясное дело, что вот могло нечто подобное дать пищу для довольно грустных размышлений, единственное лишь тем в ком хоть сколько-то явно тлела искра божья, а тех в ком ее попросту отродясь не имелось на все подобные речи, было совершенно же попросту именно что наплевать.
То есть, данные весьма нарочито столь уж яро бичующие людские пороки слова никак не могло хоть как-либо затронуть души тех, к кому они были столь откровенно со всею напускной суровостью до чего еще яростно так вполне вот обращены.
Нет тех-то ведь как есть абсолютно несносных прожигателей жизни буквально-то ничем вовсе никогда попросту не проймешь!
Нет, уж скорее данные желчные излияния только и оставляли никак не поверхностные, а именно те достаточно так глубокие раны в душах у тех, кто видел вокруг себя одну лишь серую и тупую обыденность, а им-то явственно тогда захотелось той еще самой донельзя плодотворной борьбы и великого праздника.
И кстати, азиат, между прочим, отличный работник просто надобно научиться равняться никак не на Среднюю Азию, а на беспредельно Дальний Восток.
141
Ну а западные европейцы разве что попросту ведь довольно всерьез всячески «заморозили» всю свою лютую дикость под благовидной маской до чего же нежно ласкающей всякий тот сколь невежественный взгляд как есть совсем ведь чисто до чего наглядно наружной своей чистоплотности.
Да только где-то внутри, они все те же варвары и это одно лишь нынешнее сугубо современное обустройство всего того западного общества почти всегда и держит их во вполне надлежащей и строгой узде.
Ну, а как раз потому и ведут они себя (то, что с виду донельзя выпукло) весьма ведь подчеркнуто благопристойно, но при всем том далеко не всегда это будет касаемо хоть чего-либо праведного, что должно быть заложено самой природой где-то вот глубоко же внутри.
Да и вообще западным европейцам совсем безнадежно так свойственно вовсе ведь исподволь разом пускать в ход всевозможные (отнюдь не бесхитростные) интриги, которые со временем явно перекочевали в Россию, вдохновив наиболее злостных ее угнетателей на те или иные новые подвиги в славной борьбе за все те чисто свои единолично воинственные интересы.
И вот ведь как чувственно и красочно все это описывает великий русский писатель Иван Ефремов, в той самой, безусловно, наилучшей же своей книге «Таис Афинская».
И это как раз-таки в этом своем повествовании он и приводит исключительно яркий пример, до чего вообще может ведь довести то самое сущее размежевание со всем тем пресловуто прежним при вполне, как есть полном от него весьма ведь до чего еще только суровом отрыве.
«- Очень просто, - повторил Птолемей, - прекрасное служит опорой души народа. Сломив его, разбив, разметав, мы ломаем устои, заставляющие людей биться и отдавать за родину жизни. На изгаженном, вытоптанном месте не вырастет любви к своему прошлому, воинского мужества и гражданской доблести. Забыв о своем славном прошлом, народ обращается в толпу оборванцев, жаждущих лишь набить брюхо и выпить вина»!
То вовсе так совсем безотрадно последовавшее вслед затем в этой книге исключительно же суровое опровержение может относиться разве что к безжалостно разрушительным действиям некоего пришлого завоевателя, попросту как есть сколь нагло позарившегося на тот самый весьма уж вполне соблазнительный кусок соседского земельного пирога.
Да только ведь с тем, куда и впрямь значительно поболее коварным и лютым врагом внутренним все - это было до чего еще совсем попросту до чего на редкость иначе.
Раз тот лютый враг явно же не являлся неким тем полностью как-никак, а донельзя сторонним и внешним фактором.
Вот как к исключительно наилучшему примеру тот и впрямь безупречно сытый чужим потом и кровью большевизм, что в самые предельно сжатые сроки и впрямь-таки стал всем-то духом и плотью самого уж сердца российской державы.
Причем именно ради вящего успеха на данном поприще он сколь вдоволь ведь опоил всю ту необъятно широкую страну идеологическим зельем всей той до чего безбожно же лютой своей фанатической осатанелости.
142
Ну да, для кое-кого все это, конечно, чистой воды пафос, а приведенный выше пример, безусловно, касаем одного лишь разве что того еще давно канувшего в лету древнего мира, а вот сегодня, мол, все это и близко нынче совершенно не так.
Да только все те наиболее основные принципы самого как есть более чем насущного житейского бытия с тех самых времен и близко даже и на йоту вовсе не переменились.
И, пожалуй, тут разве что только и всего, что вполне уж еще потребуется несколько более современный, живой пример.
Святослав Рыбас «Генерал Самсонов Жертва»
«- Нет, - сказал Самсонов решительно.
- Наибольшая для России опасность - растерять наши исторические идеалы, потерять живой религиозный дух. Без веры нет человека, без веры он - только умный зверь».
И главное, кто уж это у нас в результате тяжкой и продолжительной болезни, в конце ведь концов, опустился впрямь-таки именно что на четвереньки…?
В более чем и вправду замечательной повести Чехова «Скучная история» именно профессор, а никак не Шариков и читал ведь вывески задом наперед.
143
И ведь это как раз тот самый достопочтенный Чехов и есть один из тех великих людей своей эпохи до чего еще и впрямь явственно сформировавших истую форму вовсе алогичных общественных взаимоотношений между интеллигенцией и простым народом.
По всей на то видимости, непрекращающееся кровохаркание явно оказало на его душу и тело, то самое исключительно так подавляющее и до чего, несомненно, весьма и весьма уж донельзя депрессивное воздействие.
Великого праздника, ничем неуемной энергии его душа враз тогда сходу так и взалкала, а плюс к тому и самого полного торжества искрометно светлых идей.
Однако коли смогут вот этакие блики далекого будущего вполне безупречно присутствовать в самом уж воздухе всей той новой общественной жизни, то разве что лишь в виде неких достаточно мелких намеков на полностью только-то, затем более чем безраздельно обыденное житие-бытие, тех самых чисто пока безнадежно абстрактных и далеких потомков.
Но Чехову нужен был резкий и острый общественный резонанс и он своего, пожалуй, явно вот некогда и добился.
144
А еще и других, куда ведь поменее значимых авторов Антон Палыч Чехов тоже как-никак, а вполне отравил так и исходящей его горькими слезами тоской по чему-либо вовсе же донельзя несбыточному, да и совсем явно нисколько необычайному…
Ну, а еще и довелось ему более чем явственно заразить вовсе нездравыми идеями и самую немалую часть всего своего собственного поколения, которое в отличие от тех разве что лишь, затем за ним вослед последующих дышало с ним одним и тем же воздухом чисто всеобщего и довольно-то многое наперед всезнающего вольнодумства…
И вот как-никак, а все то самое начало первого тома «Хождения по мукам» Алексея Толстого столь исподволь было насквозь же проникнуто яростными ожиданиями чего-либо безудержно необычайного, а тем и был некогда попросту наэлектризован сам воздух, которым дышало все то тогдашнее светское общество.
Да только откуда все это было сколь глубокомысленно некогда разом почерпнуто, и совсем уж не с неба разом так взято?
Причем наш гениальный Чехов ко всему тому и впрямь-таки был никак недвусмысленно и весьма полновесно более чем сходу на деле вполне на деле причастен.
И вот они те самые слова Алексея Толстого, прекрасно же вторящие Чехову со всем тем его нисколько недвусмысленным и до чего нелепо крайне так настойчивым повтором слов Александра Сергеевича Пушкина «Ты прекрасна спору нет…»
«- Вы изящны, благоустроены и очень хороши собой. Не спорьте, вы это сами знаете. В вас, конечно, влюбляются десятки мужчин. Обидно думать, что все это кончится очень просто, - придет самец, народите ему детей, потом умрете. Скука».
Да только та пушкинская сказка о «Мертвой царевне и семи богатырях» ко всем тем до чего вполне истинным реалиям начала минувшего века и близко ведь попросту не имеет ровным счетом вовсе-то никакого хоть сколько-то прямого отношения.
И то само собою до сущего неприличия как есть чисто заранее ясно, а именно, что все, то совсем так не в меру прогрессивное и чисто биологическое обоснование всех тех безо всякого исключения аляповато красочных общественных начинаний в ту еще Николаевскую Россию хлынуло разве что с тем самым попутным западным ветром.
Причем случилось нечто подобное как раз-таки по достаточно веской причине крайне-то во всем на редкость до чего уж полностью одностороннего атавистического просвещения.
145
Борьба классов и борьба за выживание в живой природе до чего еще весьма тесно переплелись в мозгу у довольно недалеких социальных философов 19 столетия.
Светлая европейская мысль чего только не нагородила, наводя тень на плетень, однако все же абсолютно никак нежизнеспособное и гнилое, она как-то всегда неизменно явно ведь умудрялась более чем тщательно удалять из всего того довольно малопитательного «общественного супа».
Ну а все те чахоточные (физически или морально) крайне так душевно убогие доходяги Белинские, Чернышевские, Герцены и иже с ними, как будто нарочно всю ту сущую бездушность и смрадную гниль для всего-то своего душевного умиротворения сколь бестрепетно раз за разом всегда отбирали!
К примеру: мысли яростные про всяких тех еще несусветных бездельников и полнейшее отсутствие всяческих пламенных идей то уж на редкость вполне конкретное и явное наследие яростных господ гильотины - неистово идейных якобинцев.
Причем все это было весьма ведь удручающе более чем заразно и исключительно вот на редкость прилипчиво, раз буквально-то повседневной тогдашней духовной пищей всегдашне были именно же идеалистические идеи, причем самого воинственно бредового толка.
И можно вот действительно как-то довольно-таки нелепо и сколь скабрезно подумать, что, мол, тот самый потомственный аристократ или помещик всю свою полусознательную и совершенно бездеятельную жизнь, разве что лишь ел, да ел чужой хлеб, пил кровь из своих крестьян, да и в картишки беспрестанно резался с хмельными приятелями.
Кстати, и сегодня тоже есть подобного склада люди, что с утра до ночи только и делают, что играют в карты, причем поступают они подобным образом совсем не от той осоловевшей от безделья скуки, а разве что от вполне конкретного и наиболее простого свойства своего характера сущих прожигателей никак никчемной жизни.
И ведь этакая публика есть, абсолютно так считай везде, буквально в любой стране мира и на общество в целом этот ее вовсе-то праздный быт и близко уж совсем вовсе вот не влияет.
146
Причем тот самый невозмутимо иронический подход к жизни есть до чего истинное следствие весьма саркастически отчаянного непринятия всех тех наиболее неудобных ее сторон и тут, Чехов все-таки явно соблаговолил перейти от частностей, к тому самому как есть, на деле действительно уж весьма этак полноценно общему положению вещей.
Однако какова - это вообще хоть сколько-то возможная альтернатива, которую он в довольно-то безапелляционной форме до чего еще навязчиво предлагает всему тому ныне вполне ведь во всем реально существующему обществу?
По всему его сугубо личному и сколь непримиримо суровому мнению, сама жизнь - безоговорочная борьба за идею, а как раз-таки потому именно в этом и должен был вовсе так неотъемлемо же оказаться, заложен и весь тот наиболее основной и прагматический подход ко всей безупречно естественной для всякого человека форме общественного бытия.
Однако беря уж себе в пример живую природу, к которой и вправду весьма беззастенчиво любят порой обращаться, всевозможные идеологи натуралисты надо бы совсем невесело и упрямо до чего сходу подметить, что конкуренция видов живых существ занятие почти неизбежно так сугубо индивидуальное, а никак не массовое и ни классовое.
А как раз-таки только ведь потому и близко никому не стоит до чего безудержно голосить о том самом наиболее во всем этом мире обыденно насущном, как и откровенно так самом непреложном подражании в области людской социологии всему тому до конца обыкновенному положению дел во всей живой природе.
А в особенности, когда речь идет обо всех тех более чем безыскусно естественных свойствах истинно всемогущей и никак ни на единый миг нисколько нескончаемой борьбы живых существ за их чисто вполне вот индивидуальное существование.
А как раз-таки потому и благородный господин Чехов, уж абсолютно на все сто до чего еще явно ведь вовсе неправ, когда он сколь незадачливо и благодушно весьма ведь милостиво всласть утверждает, что это как раз слепая борьба и есть наиболее основной аспект всяческого всецело разумного существования.
Чехов «Рассказ неизвестного человека».
«Смысл жизни только в одном - в борьбе. Наступить каблуком на подлую змеиную голову и чтобы она - крак! Вот в чем смысл. В этом одном, или же вовсе нет смысла».
147
И какое это, однако, у него невообразимо яркое разнообразие до чего еще бесподобно вдумчивого восприятия всего спектра так или иначе окружающего его мира и главное совсем незатейливо оно явственно схоже с тем самым удивительно расхожим восприятием всего этого необъятно многогранного бытия чеховскими интеллигентами, ревностными последователями великого гения мировой литературы.
Да и конформизм его тоже при всем том полностью ясен, впрямь-таки, как полуденное солнце.
Чехов «Рассказ неизвестного человека»
«Служить идее можно не в одном каком-нибудь поприще. Если ошиблись, изверились в одном, то можно отыскать другое. Мир идей широк и неисчерпаем».
Может мир идей и неисчерпаем, но есть еще и твердые убеждения, и вот как раз-таки из-за них человек и впрямь непременно уж должен был вполне оказаться на деле готов безрассудно отдать свою жизнь, если, конечно, от него того вовсе-то сколь безотлагательно разом потребуют безнадежно злые жизненные обстоятельства.
148
Равенство же, к коему до чего еще зазывно призывает Чехов попросту вообще принципиально-то именно что невозможно.
Ну а коли и будет нечто подобное более-менее уж некогда вполне ведь осуществимо, то ведь окажется оно совсем иным, а именно безыскусно естественным прикреплением довольно-то возвышенных идеалов именно к той простецки обыденной всеобщей людской действительности путем сугубо постепенного и ласкового охвата, как можно большего количества населения идеями подлинного добра.
Да только процесс этот займет те вовсе-то совсем невообразимо долгие столетия, а может, что и тысячелетия, причем поторопить его с пользой для дела вовсе-то нисколько нельзя кроме, как может быть разве что в плане создания всех должных условий для максимально свободного доступа широкой людской массы ко всем благам высокой духовности.
А те и вправду со временем могут уж стать столь значительно ведь поболее доступными для тех самых довольно-таки весьма малообразованных личностей.
Но нечто подобное и близко ведь никак не сможет приобрести сколь еще должную почву из того самого и впрямь необычайно яркого света, что исходил из чьих-то до чего еще изумительно ясных очей.
Поскольку – это вот коли и может вполне же случиться, то лишь разве что благодаря тому самому как есть еще неприметно общему развитию всего этого цивилизованного мира.
Причем идеальной действительности вовсе ведь нет, а стремление к безумно яркому идеалу попросту этак постепенно сжигает души вовсе так именно дотла.
И вовсе-то никак не в плане безнадежно общего их самоуничтожения, а только лишь в смысле действительно, как есть всякого дальнейшего отсутствия у сколь довольно многих из них всякого более-менее объективного восприятия общих реалий повсеместных жизни.
И это истинно во всем незыблемый факт, что некоторые люди весьма сладостно обитают именно в том чистом и высоком мире всяческих розовых мечтаний про некое равенство и братство самых уж запредельно и невообразимо разных индивидуальностей на всем этом белом свете.
А еще и делают они - это как раз-таки именно на той донельзя шаткой основе искрометно быстрого прививания массам в корне иных, чем то были когда-либо прежде - широких общественных взглядов.
Как будто, они и вправду вполне еще смогут чисто мигом полностью поменять все те до чего только самые обыденные свои представления обо всей этой порою более чем невозмутимо и невзрачно серой жизни на нечто в корне безукоризненно, считай уж вовсе иное.
А именно житие-бытие в дивной стране благих чаяний во имя совершенно так в некоей той еще призрачной дымке и существующего счастья всего того, как оно ныне есть исключительно вот беспечно же праздного человечества.
149
Однако никак и близко не смогут долго и счастливо прожить вместе и вполне одинаково тому на деле возрадоваться лев и ягненок, а богатый и сильный всегда будет прижимать к ногтю слабого и бедного.
И если тому слабому, то и впрямь совсем вот начисто вконец так осточертело, он более чем естественно, что явно сумеет довольно-то поспешно отыграться на ком-либо значительно поболее слабом, чем он, как это было в рассказе Чехова «Спать хочется».
Но только станет ли кое-кому после этого жить хоть сколько-то действительно на деле явно еще затем ведь действительно на деле полегче?
Нет, во всем том можно довольно-то всерьез вполне ведь на деле усомниться - в женской тюрьме к убийцам детей относятся, как к той самой что ни на есть до чего гаденькой нечисти…
Да и вообще убийство невинного младенца, чего это тут может и вправду оказаться неистово так кощунственнее в тех самых крайне-то невообразимо убогих поисках бесплотно идейной правды, и сколь бестолково явно так вывернутой совсем уж именно наизнанку классовой справедливости?
А разве не лучше будет взять сковороду и со всей силы стукнуть своего хозяина по лбу?
Но это так - в самом же крайнем полностью безвыходном, тупиковом случае, поскольку если тот еще и тискал, то даже и после убийства суд присяжных при хорошем защитнике вполне может чуть ли не подчистую оправдать.
Ну а, вот уйти, неужели нельзя просто взять, да уйти?
Младенцев душить единственный выход из всего того ни за один только день создавшегося крайне уж донельзя бедового положения?!
А между тем нечто подобное оно истинно так супротив всякого материнского инстинкта еще вроде бы как чисто ведь изначально заложенного в каждой женщине.
150
Да и вообще автор и впрямь до чего авторитетно считает, что будь Антон Чехов вполне доподлинным, а не несколько как есть явно мнимым гуманистом, он никогда бы не стал этакую историю на редкость размашисто описывать именно в подобном разбитном и разудалом виде.
И как на то не раз и не два было уже указано выше, то единственное, что и вправду было бы возможно переменить в том до чего только никак ненасытно попросту вдоволь упивавшемся всем-то народным потом и кровью вопросе эксплуататорства могло бы заключаться разве что во вполне так разумном осуществлении буквально-то всеобщей последующей роботизации.
И именно как раз это и является тем самым средством, при помощи которого, в конце концов, и станет еще возможным практически полностью высвободить человека от крайне тяжкого физического труда, а в том числе и по уходу за самим собой.
И вот они слова Чехова, из его и впрямь сколь уныло пронизанной светлою мыслью повести обо всем том чисто лишь пока только грядущем же полнейшем-то явном ведь затем отсутствии всяческих уж вообще тараканов за общественной печью, а называется она «Моя жизнь»
«У нас идеи - идеями, но если бы теперь, в конце XIX века, можно было взвалить на рабочих еще также наши самые неприятные физиологические отправления, то мы взвалили бы и потом, конечно, говорили бы в свое оправдание, что если, мол, лучшие люди, мыслители и великие ученые станут тратить свое золотое время на эти отправления, то прогрессу может угрожать серьезная опасность».
151
И главное с одной стороны тут ведь истинная и довольно-таки во всем как есть до чего только донельзя неприглядная правда, ну а с другой…
Попросту само уж собой, то вполне безупречно полностью так оно вполне еще безупречно так разом ясно, а именно, что буквально-то каждый сколь непременно должен вот заниматься именно что своим собственным делом!
И вовсе-то никак не обязан инженер человеческих душ чинить потекший водопроводный кран или идти же до чего спешно вычищать подвал своего дома после того как в нем более чем и впрямь так внезапно прорвало канализацию.
Все на свете большие трудности бытового обустройства и тяжкий общественный труд нисколько вовсе нельзя буквально-то разом промеж всех нас полностью поровну перераспределить, чтобы при этом прогрессу и вправду затем явно не начала разом уж угрожать на редкость серьезная, да можно даже сказать - смертельная опасность.
Слуги и лакеи в доме это всего лишь признак истинного достатка и совсем этак вовсе не более того.
И раз к ним относятся никак к скотине, и они вполне могут в любой момент получить свой расчет это всего-то навсего попросту самая обычная работа и, кстати, совсем вот они близко нисколько не более постыдная, чем у того же дворника.
Ну, а коли до чего справедливо считается, что эксплуатация человека человеком абсолютно уж отныне попросту именно недопустима, то тогда надо бы уничтожить все человечество, а его жалкие остатки, ничтоже сумняшеся, попросту сколь поспешно расселить по необитаемым островам, дабы раз и навсегда пресечь всякую возможность дальнейшего эксплуатирования одного человека другим.
Да и вовсе-то до чего абсурдна сама по себе «светлая» чеховская мысль о том, что труд должен быть всецело перераспределен чисто же поровну промеж всеми людьми, а потому два, три часа в день интеллигенция должна весело и с великим энтузиазмом красить заборы.
Причем этакая бравая идея явно вот и нашла всякое свое дальнейшее отображение именно в тех самых как-никак до чего еще внезапно по всех нашу душу нагрянувших субботниках.
А, впрочем, Чехов не был единственным в своем роде, он только и всего, куда полновеснее отобразил в своих гениальных произведениях, именно то чем дышало его время, а точнее поколение людей единовременно с ним думающих и рассуждающих как о настоящем, да так и обо всем том никому заранее неведомом грядущем.
152
Российская интеллигенция более чем безнадежно же тяжко трудилась, возводя себе новый дом, однако при этом между тем начала она его стоически строить… как есть до чего непосредственно разом-то с крыши.
И это как раз интеллигенция мысленно уж и создавала себе в нем, те самые наиболее праведно-идейные райские условия, при которых ей жить далее станет, куда только поболее значительно лучше, и весьма ведь непременно так еще всецело ведь явно достойнее.
И при всем том российские интеллектуалы вполне вот искренне посчитали, что весь тот простой люд будет и близко совсем этак вовсе незатруднительно заставить разом-то снять с себя лапти, ну а затем, пусть и со всем тем осатанелым кряхтением сколь незамедлительно нацепить и впрямь до чего хорошо накрахмаленные белые воротнички.
Поскольку, видите ли, весь тот их нынешний азиатский вид был для чьей-либо насквозь ведь пропитанной европейским лоском души, уж совершенно никак так вовсе-то неприемлем.
А как раз потому все те горепросветители согбенных и невежественных масс, до чего самозабвенно и яростно захотели буквально-то силой лишить Россию всего ее доселе прежнего азиатского облика, тем лишь поболее явственнее ее, обрекая на неистово дикое противоречие между ее новым камзолом светского общества, и старыми мужицкими лаптями ее крестьянских ног.
153
И уж, разве что поскольку все то, так называемое, старательно и безупречно, выверенное новое - это, как правило, до чего еще лишь слегка чисто так именно внешне наспех переиначенное продолжение всего того старого и прежнего вся прекраснодушная интеллигенция, едва семеня ногами, пассивно и побрела фактически в ту самую извечно прежнюю степь.
Причем все это случилось разве что из-за того, что там ей жить показалось и впрямь весьма вот относительно краше, да и вполне существенно до чего еще явно только повеселей.
В повести Чехова «Степь Егорка ехал в ту вовсе так безоблачно иную новую жизнь, оставив ту доселе прежнюю навсегда разом полностью далеко позади.
Этак-то многие из своего старого уездного гнезда, вырвавшись, тут же вот про него чисто напрочь раз и навсегда ведь совсем забывали, словно бы то был страшный, дурной сон.
И в точности об этом до чего размашисто и озорно вполне строго же пишет писатель Алексеев в его и впрямь довольно-то на редкость занимательном романе «Рой».
«Вот и плохо, что не был! - отрезал Вежин. - Совсем от дома отбились. На Стремянку вам чихать. Ты хоть и профессор, а не забывай, где родился и вырос!
Больно уж скоро родину поменяли…»
154
И как это тут не крути, а нечто подобное до чего еще только невозмутимо вовсе-то до чего невзрачно весьма этак скверно разом-то вот само собой именно до чего только совсем наглядно вполне вот и выглядит…
Поскольку - это именно как раз когда кто-либо чисто ведь напрочь полностью забывает обо всех тех весьма полноценно истинных своих истоках обязательно еще из вовсе-то абсолютного ничего сходу, затем и возникнет довольно-то строгая необходимость, найти бы себе некую ту принципиально иную сладостно воображаемую изначальную суть.
Белые ли звезды из романа Ефремова «Час Быка» или «Западную Европу» то не столь еще оно вполне ведь на деле и важно.
А между тем чего – это там и вправду до чего горестно жалуясь на злосчастную судьбу вспоминать про все то свое совершенно так вовсе убогое детство, в провинции, коль скоро и впрямь удалось из нее ведь явно как есть еще вырваться во все то великосветское общество?
Да и вообще стоило бы весьма как есть значительно призадуматься, а с чего - это именно, так или иначе, уж только ведь оно до чего разом и повелось?
А между тем - это именно Чехов, и попытался всячески вырвать со всеми корнями всю российскую глубинку, дабы посильно поближе ее затем и приблизить к Москве, его пьесы буквально сквозят данным его искрометным желанием, да только чего во всем том, было, толку, коли от обыденной почвы, отрываются, одни люди поистине образованные?
Может и впрямь от всего того простому народу хоть сколько-то жить тогда станет до чего непременно уж без тени сомнения более чем многозначительно как есть всецело разом всецело так проще?
Хотя, конечно, в сущее оправдание писателю Чехову, можно, как есть до чего навязчиво без конца и края истинно же вальяжно и бездумно и впрямь-то до чего проникновенно снова и снова глаголить…
Этак-то с той невозмутимо надменной миной и впрямь до чего беспрестанно лишь именно о том разве что и вещая, а именно столь чеканно же славословя и превознося великий талант весьма ведь более чем достопочтенного Антона Палыча Чехова.
Хотя тот и вправду всем сердцем своим до чего еще пламенно любил свой народ.
И надо вот с какой - это чисто же попросту совсем необъятной человечностью, он всесторонне проникновенно описывал весь его нисколько так явно неброский житейский быт.
Да еще и никак нельзя не учесть всю ту неизменно же свойственную ему легкую иронию, так и искрящуюся из его мудрых глаз…
Да, что, правда то, правда как раз эдаким всесторонне благоприятным образом и обстояли некогда все те до чего и впрямь самые уж безупречно славные наши дела.
Однако речь тут вполне ведь правоверно могла идти разве что о том довольно-то пока ином Антоне Чехове, из-за всех своих сил всячески еще пока сопротивлявшемуся расхолаживающему воздействию на его мозг почти неизбежно летального (тогда) туберкулеза.
155
Хотя при всем том было бы на редкость явственно же необходимо сходу так разом заметить, что история всего мира, и прежде всего России вполне могла бы узнать совершенно иного Чехова, отчаянно борющегося с черным мором большевизма, если бы, конечно, не эта его весьма вот действительно страшная по тем временам болезнь.
Легкие, они у всех и каждого в самой так абсолютной точности одни и те же, а палочке Коха безо всякого намека на малейшую осознанность полнейше попросту наплевать, чьи они истинного гения своей эпохи или, какого-нибудь полного недоумка!
И в тот самый момент, когда объем действующих легких постепенно начинает довольно-таки резко сокращаться, мозг попросту разом перестает получать достаточное количество кислорода, а значит, и функционировать по-прежнему он уж окажется явно так чисто физически вовсе не в состоянии.
Вот и впрямь как есть, до чего нечаянно оно совпало некогда по времени - личный недуг великого гения Чехова, приключился именно в ту сколь еще эпохальную эру чисто всеобщего российского до чего совсем необычайно удушливого безверия.
А ко всему прочему, то еще и были времена донельзя так беспардонно цепкого желания во что-нибудь эдакое беспримерно светлое буквально сразу истинно так беззаветно всем-то пылким сердцем сходу поверить.
156
И одной из тех истинно же первостепенно важных ко всему тому наиболее конкретных, побудительных первопричин и стала именно та до чего многозначительно явная и чисто на редкость полностью уж считай ведь критическая неразборчивость в средствах по достижению своих целей всецело свойственная довольно-то многим российским мыслителям.
А заодно и было им совсем не в меру бесшабашно стремиться из-за всех своих сил в том еще безумном темпе наскоро так всего за один тот какой-либо жалкий год (или десятилетие) полностью сходу раз и навсегда преобразить всю Россию на тот самый вовсе-то непревзойденно так чисто вот европейский лад.
А между тем те вполне полноценно реальные, быстрые, словно вихрь положительные изменения во всем уж обществе в целом, по всей своей сути, никак именно что принципиально, так как есть вовсе-то и невозможны.
Да вот зато на фоне всяческих восторженных иллюзий, и возникает порой довольно подходящая почва для самой беспочвенной веры во всяческие идеалистические сказки, словно стрелка компаса ориентированные в то несбыточно светлое грядущее, что будто бы вскоре будет счастливо достигнуто путем сущего разрушения тех якобы вконец отживших свой век тюрем и дворцов…
А между тем в тот самый ярко освещенный молнией великого прозрения единый миг никому не уничтожить весь тот более чем давно будто бы всему и вся полностью обрыдший старый уклад той и поныне никак вовсе не прежней и вконец до чего якобы полностью одряхлевшей жизни.
Да и вообще всему тому до чего еще ярко так будто бы безупречно новому нужно бы давать дорогу с той крайне уж истинно великой осторожностью, во все глаза при этом весьма и весьма до чего старательно присматриваясь к его направленности, фактической сути и бытовой профпригодности.
Поскольку и близко не бывает подобного рода волшебных палочек при чьей благой помощи и вправду, затем окажется более чем еще возможным – одним-то взмахом раз и навсегда безупречно разрешить все те за многие и многие столетия, довольно-таки давно поднакопившиеся проблемы, а еще и в том самом безупречно наилучшем их виде.
157
И, кстати, поболее всего до чего еще затхлого и несуразнейшего зарождается именно в кулуарах светских бесед людей сколь беспредельно же неоглядно далеких от всяческой вполне настоящей серой реальности, но при всем том трезво мыслящих разве что об одном токмо добре, и ни о чем, собственно, более существенном и крайне-то разнообразном.
Мысль о всяком великом социальном зле и всех препятствиях им беспрестанно людям чинимом, вызывает в их душах одну лишь явную скуку, а также и самое неистовое желание донельзя резво бы перепрыгнуть в светлое завтра на некоем ими весьма спешно оседланном гнедом коне всегдашне единственно верной и наивысшей социальной справедливости.
Эти люди более чем непринужденно вдоволь и витают в облаках всего того крайне же бесформенно абстрактного, зато никак не в меру сколь еще нескромно так изумительно ведь до чего ведь и впрямь блаженно идейного.
И это при том, что этот мир буквально доверху переполнен чудовищной скверной серой обыденности и вымести ее за порог, можно будет, только-то полностью уничтожив все в нем живое, либо медленно и плавно преобразовав черное в белое без излишнего насилия и самого-то яростного его переплавления в доменной печи чудовищных социальных потрясений.
Поскольку, да может и существует некое, то блистательно вот чистое и на редкость очаровательно сказочное начало, что и вправду само собой до чего многозначительно уж и будет разом готово к полностью как есть необычайно вовсе иному обеспечению широкой общественной жизни.
Да только нынешняя вполне конкретная реальность, чисто же сходу преобразовав все сладкие иллюзии в одну лишь грубую туалетную бумагу, и спустит их всех в самом непотребном виде прямиком этак разом в канализацию.
Правда, конечно, коли и впрямь-таки, было бы нечто подобное, куда полноценнее применимо ко всей той совсем никак не праздничной, а скорее наоборот чрезвычайно же однотонно серой и унылой действительности, то как-никак, а тогда и оказалось бы чисто во грех всему тому довольно-то искренне сходу так не возрадоваться.
Да только чего уж поделать, коли жизнь, тверда как камень, а все хрустально светлые мечтания сходу вот чисто вдребезги разбиваются об ее неумолимо жесткую и бугристую поверхность.
А те самые донельзя же чертовски острые осколки разве что лишь ранят и ранят до чего как есть истинно многие людские сердца…
Причем нечто подобное надо бы сколь еще вполне до конца принимать во внимание, и хотя нечто подобное горько и обидно, но отрицание истинных реалий всего окружающего нас мира действительно лучше нашу жизнь точно ведь явно вовсе так нисколько не сделает.
Однако все - это, как и понятно один лишь и только крайне же весьма низменный подход, а величайшая светлая радость для всякого того или иного высокого душой интеллектуала фактически ведь неизменно заключена как раз в том еще самом умении всячески облачать отдельные радужные блики грядущего в одежды беспросветно серой нынешней повседневности.
Причем все это очень даже чисто внешне довольно-то впечатляюще и эффектно, хотя и крайне ведь вовсе будет совсем безалаберно сходу так разом подстраивать всякую ту житейскую быль под лучи света до чего и впрямь небесно чистого и прекрасного далекого завтра.
И это как раз вот благодаря данным устремлениям искренне, так и витающих в облаках высоких душ весь тот до чего чудодейственный рассвет свободной творческой мысли в России, затем и зацвел красной плесенью, весь уж изойдя слезами восторженного безумия.
Глумливо бахвалясь по поводу, так уж и всегда лишь некогда затем должного грядущего осуществления каких-либо аляповато досужих планов по тому сколь безупречно весьма значительному вот улучшению в долгих веках вовсе-то до конца незыблемых общественных отношений дьявольски хитрые демагоги и создали тот доподлинный рай, однако, именно ради своих собственных личных нужд.
И вот как бы между делом для всего того донельзя огромного пространства шестой части суши и были ведь тогда без году неделя действительно созданы условия для сущего ада вместо того кем-то на одних словах наобещанного рая, зато та весьма маленькая новая элита и получила же право наслаждаться чисто райским бытием.
Причем поскольку право это присвоено ею было вовсе ведь до чего совсем незаконно, то и все население следовало держать в самом так беспрестанном страхе, при этом еще и, культивируя чистую и светлую любовь ко всем тем его чудовищным поработителям.
158
И это как раз-таки во имя самой доподлинно настоящей и явственно зримой пользы общества всех тех простых людей и следовало всецело так разумно и сколь ответственно сходу же приобщать ко всем, тем на редкость обыкновенным вещам, а не придумывать им некую празднично светлую нисколько и небывалую, трафаретную общую сущность.
Поскольку единственно праведным тут было бы весь уж народ исключительно вот медленно и упорно довольно-то здраво самым тщательнейшим образом именно что как есть верно, разом и подготавливать ко всем тем многозначительно благим и вполне разумным чисто ведь житейским переменам.
Политика и народ действительно же хорошо и всецело так более-менее приемлемо сочетаются только-то в случае самой явной и острой надобности лечь бы костьми, дабы защитить все свое родное отечество.
А во всякое мирное время довольно-то многих людей явно бы надо вполне полноценно суметь, по возможности, до чего надежно сходу разом еще отогреть и накормить.
И только лишь затем до чего весьма осторожно и ласково, но никак не воинственно, и можно уж будет вполне преступить к самому как есть постепенному взрыхлению почвы внутри всякого того ни для каких зрелых дум и близко пока не дозревшего сознания.
Причем со временем до чего еще позитивно улучшить всю нынешнюю породу людей будет возможно, разве что, коль скоро вот будут значительно улучшены все те предельно простые условия всего их чисто же житейского существования.
Причем абсолютно никакими воззваниями этого сделать было и близко так вовсе именно что попросту явно нельзя.
159
Хотя мысленно сколь благополучно разом переиначив все, то издревле само по себе навеки едино имеющееся мироздание люди светлого, но крайне при всем том откровенно недалекого ума до чего поспешно и устроили свадьбу феи наилучших намерений с похотливым и злобным дворовым кобелем, что доселе всячески же бесновался на своей короткой цепи…
И был он злобным и бешеным, и спустить его с цепи, дабы тем обеспечить всем и каждому лучшее будущее могли разве что люди совершенно так всею душою полностью вот отстраненные от всяких тех или иных вполне житейских реалий.
Да только чего это тут вообще вот еще поделаешь, коль скоро до чего еще многие так представители российской интеллигенции буквально-то всегда неизменно парили промеж действительно допустимого и всего того обезличенно аморфного и ирреального.
И уж, ясное дело, в чьих-то крайне восторженных и подслеповатых глазах именно нечто чисто ведь бездумно надуманное и имело самую конкретную и законченную форму, а потому и было оно считай разве что до одури сияюще прекрасным.
Причем всецело так никак не являлась мечта о некоей той вовсе-то совсем иной жизни каким-либо исключительно абстрактным символом.
То есть, вовсе-то не была та яркая заря революционных идей плодом славной фантазии, чем-либо пришедшим в этот мир из самых глубоких недр славных книг…
Нет, это было нечто подобное так и затмевающему белый свет фонарю, ярко освещающему весь тот грядущий путь…
Причем для довольно многих российских интеллектуалов левого толка до того вовсе так необычайно же светлого бытия было буквально-то считай совсем ведь рукой подать…
Однако вот царство всеобщего счастья можно будет создать лишь из черной и липкой грязи всеобщей обыденности, а из до чего крайне нелепых светлых мечтаний может выйти один только тот так уж и огороженный колючкой гигантский острог величиной со всю ту никак необъятную шестую часть суши.
Причем источник, бьющий ключом из самых потаенных недр духовности, явно ведь вполне дозволявший исключительно многим людям мыслить подобным образом, неотъемлемо находился где-то там, в светлых сумерках зарождающихся идей, которым между тем для их праведного и чисто логического усвоения весьма неотложно потребовалось бы всячески продуманно хоть как-либо придать более-менее подходящую форму.
160
Да и вообще до чего воинственно кликушествуя обо всех тех отчаянно разом выпячиваемых недостатках всей той извечно серой дореволюционной действительности - российская интеллектуальная знать более чем до чего еще настойчиво и зазывно и впрямь явно приглашала ко всему тому только последующему управлению страной именно ту вовсе нищую духом помпезную праздничность.
Ну а та как-никак и была именно тем сколь наглядным же образцом всего того истинно как есть отвратительного и воинственно вульгарного.
Да и вообще все эти новые большевистские вожди были священными жрецами совершенно так во всем до чего еще явственно лютой и крайне при всем том на редкость асоциальной подлости.
Но при этом возникли этакие кровавые идолы чудовищного безвременья вовсе-то никак не на пустом месте.
Поскольку всему тому до чего вот весьма неожиданно вздорному их появлению на политической арене явно ведь на деле предшествовало непомерно так бурное буйство фантазии людей, живших в светлом завтра, а совершенно невзрачное сегодня они попросту именно разом уж и собирались попросту сжечь в очистительном пламени донельзя так осатанелого нигилизма.
А между тем от всего этого явно шел до чего едкий и тухлый запашок ныне вот до чего только наспех возрождаемого былого язычества.
Причем Чехов и был одним из тех, в ком на фоне личностной тяжкой трагедии, а именно вовсе-то неминуемого грядущего конца, именно что до чего несомненно и ожил язычник истово верующий в левую идеологию, причем в точности как те довольно далекие его предки действительно некогда иступлено верили всем своим деревянным божкам.
Можно подумать, что то, о чем он более чем невозмутимо и рьяно пишет в его повести «Моя жизнь» на наш сегодняшний день и вправду на деле выглядит хоть сколько-то и впрямь вполне этак как-либо принципиально иначе.
«Да, пусть я виноват, - сказал я. - Сознаю, я виноват во многом, но зачем же эта ваша жизнь, которую вы считаете обязательною и для нас, - зачем она так скучна, так бездарна, зачем ни в одном из этих домов, которые вы строите вот уже тридцать лет, нет людей, у которых я мог бы поучиться, как жить, чтобы не быть виноватым? Во всем городе ни одного честного человека! Эти ваши дома - проклятые гнезда, в которых сживают со света матерей, дочерей, мучают детей… Бедная моя мать! - продолжал я в отчаянии. - Бедная сестра! Нужно одурять себя водкой, картами, сплетнями, надо подличать, ханжить или десятки лет чертить и чертить, чтобы не замечать всего ужаса, который прячется в этих домах. Город наш существует уже сотни лет, и за все время он не дал родине ни одного полезного человека - ни одного! Вы душили в зародыше все мало-мальски живое и яркое! Город лавочников, трактирщиков, канцеляристов, ханжей, ненужный, бесполезный город, о котором не пожалела бы ни одна душа, если бы он вдруг провалился сквозь землю».
161
И главное сходу уж провалилось в самые тартары все то старое, прежнее житье-бытие, да только вот она незадача - ярое социальное зло лишь тем более при всем том чрезвычайно самим собой возгордилось, а потому и предстало все то, будто бы навеки действительно прежнее в истинно новом безыскусно разудалом виде.
И наиболее тут главное оно как раз-таки в том, что ранее никому и в самом страшном ведь сне ничего подобного бы вовсе-то совсем бы явно так никогда попросту и не привиделось.
И, кстати, во всей той российской глубинке и сегодня, как и века, назад точно также ведь неизменно уж чисто как есть по-прежнему так и попахивает в точности, тем и близко-то явно никак не прошлым промозгло серым прозябанием.
Но тот же Чехов, между прочим, мог бы и до чего еще явно капнуть несколько глубже, поскольку главная беда всегдашне как есть, заключена именно в круговой поруке, а вовсе не в людях, которых надо бы и близко никак не ругать, а только-то всячески до чего старательно развивать умственно и душевно.
И сколь, то до чего еще неотъемлемо яснее уж оно ясного, а именно что - это разве что на почве личного своего большого невезения, Антон Чехов более чем всеобъемлюще мощно сходу так явно сгущает всякие черные краски.
А между тем не будь тех безупречно стойких, да и необычайно мужественных и достойных той наивысшей похвалы людей посреди населения всей той российской глубинки и чего это тогда со всем этим миром вполне этак разом еще бы случилось в результате ничем вот совсем попросту так чисто неудержимого гитлеровского нашествия?
В середине прошлого 20 столетия всему человечеству никак ведь не той еще путеводной звездой разом вполне ведь светила извечная кабала более чем весьма добротно и верно скроенного фашизма.
И кабы на ту самую отчаянно суровую борьбу с проклятыми фашистами не поднялись бы все как один славные выходцы именно что из этаких маленьких городков…
И чего это тут только ведь явно так уж поделаешь кабы не они, а вся та славно и невозмутимо ныне вполне благоухающе просвещенная Европа, до сих самых пор и оставалась под той невероятно грубой тяжестью тевтонского сапога.
Причем сколь всеобъемлюще тяжек, он бы затем оказался для всякого того, у кого в груди бьется сердце, а не просто мощный насос по сосудам вовсе-то беспрестанно туда-сюда кровь более чем невозмутимо же раз за разом перегоняет.
Да и тот еще национальный вопрос тут никакого существенного значения и близко вот явно совсем не имел, раз и этнических немцев тоже ведь в концентрационные лагеря буквально пачками отправляли, причем подчас не за такую уж и большую и существенную провинность.
Ну а что с той или иной стороны и впрямь могло быть вполне еще сходу касаемо всей той откровенно же приземленной российской самобытности, то это ведь именно в ее осатанело блеклый быт «светлые идеи» только лишь значительно поболее всяческой искристо злющей темени до чего еще основательнее разом-то и понагнали.
Ну а именно потому ее все те лет сто и надобно будет голыми (и никак нисколько не чистыми) руками всем тем разноликим миром всею силою из самой же гиблой тьмы веков донельзя надежно так медленно, но верно извлекать.
162
Дай только Бог, и будут это некогда делать явно уж как-никак, а вовсе вот до чего принципиально иначе, а именно совсем не с тем более чем беспричинно безжалостным обличением, а еще заодно и чрезвычайно так как есть речитативно обильным самобичеванием…
Нет, уж и впрямь-то весьма продуманно свершать подобного рода благие деяния непременно бы надобно разве что вот именно так силами исключительно, как есть донельзя насущного народного просвещения.
Ну, а еще и более чем вполне конкретно взвешенным и разве что лишь истинно пошаговым очищением всей социальной среды от сколь всегдашне крайне так более чем непритязательно имеющихся в ней вековых язв.
А как-либо иначе ничего существенного, ну никак и близко вовсе так не добиться!
Простые люди удивительно равнодушны ко всем душевным изысканиям и политическим трениям, их можно сбить в кучу, но ясное дело, что никому не удастся заставить их идти верною дорогой к издали сияющему свету даже и в чистой теории небезупречно праведных истин всеобщего-то коренного преображения той будто бы ныне исключительно убогой действительности.
И это также естественно, как и то, что совсем никому и близко не стоит будить медведя во время его зимней спячки.
И главное само понятие частной собственности более-менее ясно даже любому животному не то, что всякому человеку.
А в безумной ярости сходу так и сметая целые горы чисто будто бы буржуазных аргументов, а уж именно в свете того начисто отрицая саму суть частного владения вполне ведь и создаются затем условия, дабы было весьма надолго полностью утрачено самое элементарное право всякого человека на его жизнь и свободу.
А вот действительно лучше людское существование можно будет сделать только-то разве что одними созидательными путями, а насилие, а в том числе и кровавое насилие может стать чем-либо правым и крайне обязательным лишь в случае коли кто-либо попытается сделать эту и без того беспросветно унылую жизнь только лишь значительно хуже.
Но всякие доброхоты обо всем этом мыслят явно вот вовсе совершенно иначе, поскольку им-то как есть вполне, уж и надобно сходу совершить именно тот героический подвиг, безудержно сдвинув серые массы народа в единственно верную сторону до чего значительно лучшего и куда ведь разве что поболее светлого их грядущего бытия.
Да и мало того всемогуще же до чего многозначительнее преобразовать нынешние скверные реалии (в их понимании) им и вправду еще должно будет именно сколь широко так довольно-то ответственно опираясь как раз на нечто более чем искрометно блестящее и вопреки всему тому стародавнему прежнему - восторженно светлое.
И это именно так поскольку взамен всему тому бесконечно унылому и навек всем давно нынче безмерно же опостылевшему само собой разом и должно было вполне вот прийти чему-либо до чего многозначительно на редкость явно так вовсе иному.
И именно подобного рода светлыми мыслями Антон Чехов во все те тяжкие поздние годы своей жизни как есть уж наяву беспрестанно и бредил, а потому и заразил он довольно многие умы всей той своей до чего необъятно широкой общественной чахоткой…
163
Автор и близко никак не умаляет весь тот до чего необычайно великий писательский дар великого гения своей эпохи, но между тем, то ведь абсолютно-то само собой уж до чего только сходу полностью ясно, а именно, что Чехов как раз и является одним из тех ярых буревестников кровавого безвременья большевистской революции.
А тот же Сергей Алексеев к ней и близко никак вовсе не призывает, а орет в уши людям, опомнитесь, взгляните-ка на себя!
Но тоже речь тут идет разве что об Алексееве до всего того самого ведь глубочайшего его перерождения случившегося в 1993 году, а затем он и стал полностью так донельзя иным, всецело-то до чего никчемным же человеком.
На почве безнадежно во всем слепого его животного страха пред родной российской властью, да и в свете истинно так сколь еще доходчиво вкратце ему более чем красочно наобещанных тяжелых репрессий, в нем и произошло то самое, как есть доподлинно полное духовное перерождение.
И вот именно с тех самых пор он и стал до чего и впрямь безоговорочно и впрямь весьма уж сговорчиво пополняющим все то «людское пустоголовье» бесславным писакой и совершенно праздным зрителем всех тех так или иначе происходящих в его стране исторических событий.
Ну, а в точности так одной из тех вовсе ведь совсем никак немаловажных причин всему тому до чего разом вполне явно еще поспособствовавших стало также и то, что Сергея Алексеева буквально ведь явно заел довольно-то давно поднакопившейся в его душе тот самый окаянный антисемитизм.
И главное, все - это случилось явно и близко ведь явно никак не сразу, а только лишь потом после той до чего на редкость серьезнейшей жуткой встряски…
Ну а действительно главным поводом для всего того безумно смелого перехода от сколь надрывно страстного обличения зверств власти минувшей ко всему тому явно же вовсе-то совсем неосторожному описанию зверских преступлений власти нынешней были именно те донельзя разнообразные аспекты слишком-то кое-кем искренне так неправильно понятой творческими людьми свободы.
И это как раз сугубо по этой весьма уж вот немаловажной причине некогда и погиб поэт, певец и композитор Игорь Тальков.
А между тем некогда всем и каждому славно и милостиво разрешили и впрямь до чего еще заливисто всласть облаивать, осквернять и развенчивать разве что только лишь то давным-давно вполне ушедшее в небытие наше общее несветлое прошлое.
Но при всем том нечто подобное и близко совсем вот нисколько так не касалось, абсолютно немеркнущего всегдашним пламенем политической конъектуры безмерно же вездесуще славного теперешнего настоящего.
164
То есть как-никак, а на тех, кто на современную власть словами и жестами сколь до чего еще вовсе никак неразумно сходу замахивался, неизменно уж и находилась вполне еще должная управа…
То есть, их или нечаянно сгубили, ну а кого попросту мигом, как есть, сходу вот приручили западную пустопорожность российской читающей публике безо всякой меры до чего тупо и бездумно более чем невесело, но озорно только вот затем и прививать.
Но еще изначально все эти люди во весь свой голос так и взывали к общественной совести, всячески так разом стремились зародить в простых обывателях хотя бы малую искорку светлого разума.
Но жизнь крайне переменчива и конъектура постепенно меняется, а потому и востребованность всего того чистого и лучистого стремительно идет к своему явному закату.
Причем может уж все тут дело именно в том, что западный тлетворный дух издревле прельщал всех тех, кто его праздно и восторженно восхвалял, совсем так при этом не думая о том насколько он внутренне бессодержателен, да и чисто внешне глянцево чужд всему тому, что является лучшей частью российского духа.
Но есть вот ныне люди, впрямь-то всею душою явственно обожающие черно-белые тона западного литературного творчества.
И оно их и впрямь день за днем так и учит буквально-то все никак вовсе не размыто увидеть именно что через призму необычайно восторженной чувственности.
А все те более чем невозмутимо грязные и самые что ни на есть повседневные реалии, они при всем том явно еще постараются вообще ведь попросту уж вовсе так явно не примечать.
Нет, сколь и впрямь значительно лучше для них будет вполне полноценно обитать в столь весьма ведь изумительно красочном мире всяческих тех или иных литературных грез.
И все это только потому, что жить посреди засилья российской азиатчины, им было попросту безнадежно невыносимо же больно и в самой той глубине их души до чего нестерпимо так более чем совсем дискомфортно.
Ну а нечто подобное и стало затем и впрямь до чего еще только самой весьма многозначительной причиной как раз именно того, что значительная часть российской интеллигенции, практически целиком всеми-то мыслями своими, несомненно, погрязла в том, как есть истовом и слащаво безбожном восхищении пред всей той великой западной культурой.
А между тем вполне надо бы именно то четко и ясно сколь громко так разом уж и во весь голос же повторить.
Как-никак, а за тем чисто внешне довольно-таки изящным лоском западного образа жизни, более чем безотрадно скрывается все та дремучая и первобытная житейская суть в точности тех инстинктов, что некогда самым явственным образом снедали души довольно давних людей, каковыми со всей ясностью и были далекие предки нынешних чопорных западных европейцев.
Вот и Алексей Толстой, до чего верно и основательно довольно-то вдумчиво подмечает, то самое на редкость существенное и вальяжное свойство всей той западной культуры чисто так совсем в единый миг буквально вдребезги же разлетаться именно от самого уж до чего малейшего серьезного толчка.
Ну а тем и впрямь весьма незамысловато приоткрывая самые еще глубочайшие низины буквально-то чертиком из табакерки разом наружу так и выскакивающего во всем ведь до чего еще уж отчаянно мерзкого человеческого скотства.
«Хождение по мукам» том первый
«Каким образом прочный европейский мир в двадцать четыре часа взлетел на воздух и почему гуманная европейская цивилизация, посредством которой "Слово народа" ежедневно кололо глаза правительству и совестило обывателей, оказалась карточным домиком (уж, кажется, выдумали книгопечатание, и электричество, и даже радий, а настал час, - и под накрахмаленной рубашкой объявился все тот же звероподобный, волосатый человечище с дубиной)».
165
Ну а на самом-то деле он ведь там был до чего многозначительно попросту уж всегда, его разве что всячески нисколько не наспех тщательно приодели в шелковое платье, напудрили, побрили, а заодно и напустили на него густую тьму глубоко прочувствованного ощущения всего своего чрезвычайно напыщенного превосходства над теми остальными обитателями Земли.
Фашизм, сам по себе ничего нового никак этак не придумывал…
Истинной (внутренней) чистоты в Западной Европе было вот явно так, что вовсе на редкость в обрез…
А в России, в том числе и культура общественной гигиены, была, куда древнее, чем в той же Европе.
И в те самые ныне уж былые времена, когда от средневекового европейца несло потом, куда только поболее чем от лошади после забега на скачках от русского человека этак-то и близко не пахло, потому, что вот тогда на Руси было принято часто купаться и все скопом ходили в одну баню.
Другое дело, что в России всегда было, куда поболее всей той крайне простецкой, и совершенно так несусветно дикой жестокости, чем то имело место в Европе.
Однако все это, безусловно, объяснялось одной лишь немыслимо тяжкой спецификой ее многострадальной истории со всеми теми извечными набегами, которые явно не могли сдержать буквально никакие природные препятствия.
Но есть еще и то практически полное и на редкость планомерное уничтожение всего того прежнего и совсем, совсем никому далее попросту ведь и даром не нужного населения.
А то между тем и есть чисто вот именно цивилизованная и крайне неприхотливая обязанность всех тех, кому как раз именно данным путем и надо бы всячески сколь разом планомерно стерилизовать территорию, а люди там до этого жили или микробы им, то вполне может быть чисто этак вовсе явно без разницы.
И именно этак оно и было во времена давно минувшей Второй Мировой Войны.
166
Внешняя и чисто поверхностная цивилизованность скрытую дикость только лишь нежно и ласково всячески прикрывает, а порою и до чего яро всецело подчеркивает.
Западные европейцы, единственное, что несколько уж явно так были поближе ко всем тем наиболее древнейшим истокам цивилизации, а потому и слепо переняли они все те законы, которые на редкость глубоко и искренне довольно-таки четко определяют всякую внешнюю форму их житейски обыденного существования.
И, ясное дело, что при всем том никак не окажутся данные законы неким тем чисто мертвым балластом, с которым, никто из всех тех власть имущих попросту именно что никогда совсем не считается.
Ибо кое-где на земном шаре бытует твердое и крайне самоуверенное мнение, что все те законы, они разве что для простого и серого народа, ну а всякий вполне уважающий себя человек должен их вольно или даже невольно всегда так, по мере сил и возможностей обязательно нарушать.
В Западной Европе и Северной Америке ничего подобного (в таких его масштабах) и близко уж нет, однако заорганизованность всевозможными инструкциями, а также и добровольное стукачество населения на тех, кто их вольно или даже невольно не исполняет, то вот и есть самая, что ни на есть закономерная часть всей западной жизни.
А в особенности, все это касается Германии.
Если в одном из городов этой страны на общественной уборной повесить табличку «Внутрь не заходить все свои дела делать под соседним забором» половина добропорядочных бюргеров и вправду примет все - это за чистую монету, если, конечно, надпись будет большая, серьезная, сделанная из вполне добротного материала…
То же самое, пусть и в несколько меньшей степени весьма определенно касается и всех тех других западных европейцев, а именно попросту как есть их всех, значится, вкупе…
167
И этак до чего только сходу само собой явно ведь оно попросту и повелось, что буквально любые законы в Западной Европе полностью как есть, до чего неукоснительно соблюдаются, однако со сколь явной и наглядной дисфункцией головного мозга людей их совсем безоглядно-то слепо же выполняющих!
Раз сказали, значит, сделаем то уж как раз для барана норма, а никак не для всякого человека хоть в чем-либо вполне ведь до конца всецело разумного.
Однако при всем том всякая та сущая заорганизованность и впрямь до чего же значительно лучше той самой донельзя широченной российской вольницы, где, если барина нет, значит, и закона тоже далее именно что нигде днем с огнем явно ведь вовсе тогда и не сыщешь.
И вот он всему тому тот еще весьма и весьма наглядный пример из книги Марка Алданова «Бегство»
«- Профессор с нами и спорить никогда не изволил, потому знал, что придет Учредительное Собрание и уж оно все как следует, рассудит. И большевиков прогонит, и немцев прогонит. Такая уж, почитай, силища»!
168
Придет барин, он нас и рассудит и все, как надо, затем ВСЕЦЕЛО ВОТ ВЕРНО разом уж обустроит, а мы пока до чего только тихонечко на лавках себе посидим, семечки полузгаем, а главное чего-либо непременно мило и ласково еще подождем раз эдакая у нас одна на всех безынициативно вялая социальная психология.
А также уж и то самое донельзя бездумное подражание всему тому западному имело самый наглядный оттенок разве что чего-либо вовсе ведь безответственно совершаемого с тем еще самым истинно чудовищным перевывертом.
И главное - это при том, что России европейский путь развития в конце 19-го - начале 20-го века был весьма напрочь явно заказан, и все это уж до чего всецело так сходу наглядно, именно ведь как есть только поскольку, что она не столько европейская, а, прежде всего азиатская страна.
Да вот, однако, нечто подобное нисколько не делает ее хоть в чем-либо хуже, а попросту устои у нее иные не западноевропейские.
169
А как раз-таки именно потому и идти вперед тем самым никак не для нее давно проторенным прозападным маршрутом России было вовсе ведь именно исключительно уж не к лицу.
Нет, вполне надо было ей всесторонне развивать именно свою собственную культуру, а как раз тут-то и было бы российской интеллигенции над чем более чем всерьез действительно призадуматься, а то она себе лоб расшибла, неистово пытаясь им этак до чего сходу прислониться ко всему тому сколь невероятно прекрасному западноевропейскому культурному житью.
И все это исключительно уж только именно потому, что главные поборники высокой и чистой духовности, никак не имевшие, как аристократия чувства презрения к черни из-за необычайно высокого своего родового превосходства, выработали себе, именно свое несколько иное чутье, сколь испытующе зорко направленное в сторону всякого, кто едва удостоился их человеческого внимания.
Оно было ими выработано, а затем и довольно уж тщательно всячески выверено именно как раз на основе всех тех довольно общих вкусов, взглядов, интересов совместно нажитых устоев всей их довольно широкой общественной культуры.
Чем, вооружившись, они и впрямь-то весьма и весьма отдалились от простого народа не только на то расстояние, что более чем неизменно всегда ведь отделяет образованного человека от тех совсем уж вовсе необразованных, но и вознеслись над ним, словно древние волхвы над простыми и ни в какие таинства нисколько непосвященными людьми.
Да и вообще истинную любовь к своему отечеству лишь тогда вот и будет уж возможно считать чем-либо так или иначе более-менее полноценным, коли будет она до чего явственно сочетаться и со всем тем, глубочайшим уважением ко всей своей нации.
Причем именно в этом-то и заключено самое доподлинное духовное родство со всей своей извечно неумытой родиной.
170
Однако вот сильно ли российские ученые мужи и вправду любили свою страну, коли среди толпы, штурмующей отходившие в Стамбул корабли, они были отнюдь так никак не на последнем месте?
Ну а вслед затем они в точности, как и тот на весь мир, знаменитый Владимир Набоков сидели на чемоданах и ждали, когда это такая-сякая власть проклятых большевиков сама ведь собою безо всякого их деятельного участия сколь уж и своевременно разом рухнет в сущие тартарары.
Он высказался именно в подобном донельзя так бравом ключе в его рассказе «Адмиралтейская игла».
«Со дня последнего свидания прошло шестнадцать с лишком лет, - возраст невесты, старого пса или советской республики».
И это разве что гениальный изобретатель Сикорский и был в самой уж величайшей так спешке фактически вынужден незамедлительно покинуть свою горячо им любимую родину, а вовсе-то никак не сам он того действительно захотел.
И если уж в тот самый момент он сколь еще своевременно разом-то не уехал, то вот точно и довелось ведь ему ныне лежать под сырой землицей вместе со всеми теми, чьими именами вполне ведь ныне могла бы гордиться родная страна.
Ну а всех тех довольно-то разнообразного вида вертолетов ныне может уж, как есть попросту и не было бы даже в помине.
Как нет, считай этак именно ничего из всего того, что изобрели бы все те в сущую безвестность, канувшие иные русские люди, что попросту никак не успели довольно-то вовремя и вполне достоверно прознать, что как оказывается, и они тоже попали в те самые всею той обильную народною кровью пропитанные расстрельные списки.
А, кроме того, кое-кто из их числа всему тому и близко вот явно совсем не поверил, а именно что и их нисколько не лезущих ни в какую политику, тоже ведь без тени сомнения могут, что называется в виде наивысшей меры социальной защиты до чего по-простецки бесцеремонно разом-то шлепнуть.
А между тем для того чтобы разом еще произошло донельзя равнодушное поднятие безжалостно карающей длани вполне ведь хватило бы и тех сколь и впрямь невоздерженно хлестких и крайне-то нелестных замечаний в слепом гневе, обращенных против новой во многом и впрямь-то до чего чудовищно беззаконной власти.
Ну а кроме того в те времена очень даже многие, из тех, кто всего-то только лишь разве что и захотел жить полностью ведь легко и свободно, довольно уж вскоре явно так сделали ноги из безнадежно отныне навек освобожденной от всякого разума советской страны.
171
Однако, между тем, уж явно тогда имелись и те, для кого подобное (на весь тот последующий век) сущее безобразие и было истинно на редкость до чего еще весьма ведь удивительно великим праздником всей их души и сердца.
Раз было все - это именно тем, о чем им довольно-таки давно чисто сослепу разом мечталось всю их беспечно и самосозерцательно сознательную жизнь.
Их разум приученный потреблять живительный кислород большой литературы всецело должным образом согревала лишь одна та «светлая мысль», а именно, что как бы это не был насквозь пропитан обильною людской кровью невообразимо далекий и долгий путь, а все ведь едино в конечном итоге он обязательно разом и выведет на верную дорогу.
Причем всему тому и впрямь-то должно было сколь незамедлительно случится только лишь именно связи со всем тем, что большевистские лозунги до чего неистово во всю свою глотку так и вопили именно о том, чего это кое-кому на самом-то деле явно хотелось бы радостно видеть посреди той донельзя сурово серой действительности.
Однако вот воплощение в будни радужных грез требует самого еще явного умения разом сходу спускаться с синих небес на грязную и болотистую землю.
А это очень небезопасно для людей искусственно огражденных от всего того нечестиво черноземного быта.
А заодно он сколь явственно кажется чем-то к чему им никак и не следует, соприкасаться никакими высшими сторонами своей светлой души.
Причем как всегда нежная так уж сама и себя и ласкающая полуправда тут вот играет главную роль наивысшей истины.
А между тем иногда высокий духом человек должен совершенно так напрочь забыть о своих высших качествах и совершенно на равных с подлыми негодяями вступать во всякую мышиную возню.
И он разве что при этом должен не превращать живых людей в фигуры на шахматной доске и не обагрять руки напрасной кровью, а так все способы хороши, чтобы был должный результат.
Однако люди подобного плана всегда жили в одном призрачном мире фантазии, а всякие практики были не только люто жестоки, но и циничны и глумливо лицемерны.
Да и вообще решительно, всем тем господам комиссарам и было отныне нисколько не затруднительным чисто ведь безо всяческих излишних стеснений и впрямь-то сходу же как есть разрешать наиболее насущные вопросы чьего-либо исключительно как есть для них и близко на деле вовсе неправого земного существования.
Причем со всей той своей исключительно узкой, словно прицел винтовки холодной и твердой точки зрения они при этом были буквально всегда более чем единолично полностью единственно правы.
Ну а как раз потому на редкость подобающе позаботиться о чьей-либо совсем же явственно неминуемой смерти во имя, куда поболее лучшего же всеобщего лишь некогда разве что затем последующего «ясного очами грядущего» и было их наиболее главной исторической миссией.
Хотя может, и, руководствовались они при всем этом каким-либо разумом, но разумом напрочь отвлеченным от всех тех порою и впрямь никак нелегких жизненных обстоятельств.
Эти аскеты жили борьбой за справедливость, но справедливость их была столь же убога, как и все их более чем отчаянно черные мысли.
Ну а те, кто был по большей части в стороне всегда жили в теремах того самого истинно светлого будущего, которое было довольно-таки четко выстроено строгой цепью логических рассуждений, но практической и конкретной базы в реалиях и просторах общественного российского бытия и близко-то не имело, а еще именно от слова совсем.
Да и вообще весь тот чувственно зрелый ум тогдашней интеллигенции был, весьма уж слепо обласкан светом удивительно многообещающих божественно нежных истин…
А противным людским существованием их бесчестно окружающим они фактически именно что начисто ведь тогда полностью вот вовсе явно сколь еще многозначительно так пренебрегали.
И главное, все это разве что как есть именно из-за того что был весь тот общественный быт совершенно уж доверху переполнен всяческой до чего еще крайне вот чудовищно несуразной житейской скверны…
Ну, а для того чтобы искрометно же смело добиться безумно правого изменения всех существующих реалий в самую наилучшую сторону только-то и всего, что по их мнению вполне ведь следовало, так это как есть всецело раз и навсегда похоронить в душе покой, а точно также и все свое собственное личное счастье.
Да только вовсе-то никому с того самого до чего вовсе необычайно легкого взмаха было и близко не разрубить весь тот Гордиев узел тех самых донельзя от века тяжких российских проблем.
Но есть между тем и до чего явственно уж другой, куда более разумный и взвешенный подход!
Но это совсем не для нас.
И те беспрестанно же гнусаво фыркающие товарищи большевики поистине так знали, что они делали, а как раз потому и всегда одному лишь своему наилучшему товарищу маузеру слово надо и не надо сколь безоговорочно, они тогда всегда так предоставляли…
Наверное, он и был наиболее основным их аргументом в споре, каким это именно должно-то еще быть всему тому «светлому» российскому будущему.
172
Причем более чем истинно же фактически ведь разом еще вполне стало оно очевидно: все подобного рода методы до чего явно так показались кое-кому из всех тех видных и осанистых представителей интеллигенции чем-либо донельзя же невообразимо нужным, важным и крайне откровенно вовсе-то совсем назрело ныне насущным.
Да и вообще смерть или угроза смертью была в чьих-то глазах до чего еще безукоризненно верным и действенным средством для перемены облика всего того как есть вполне закостеневшего во всей его обыденности мира крайне излишне же незатейливо простых вещей и событий.
Ну а те или иные сторонние наблюдатели происходящих в стране трагических перемен были загодя так вооружены всеобъемлющим равнодушием буквально-то ко всему кроме своей личной судьбы и судьбы самых близких им людей, либо, что хуже были они лютой силой именно как есть, сурово же загнаны в темный чулан новой общественной жизни.
Причем надо бы вполне напрямик уж разом со всей той большою ответственностью весьма сходу заметить, что буквально-то всякое духовное отторжение от российской реалий, грязи, свинства, казнокрадства и взяточничества и послужило самой надежной точкой опоры для тех, кто более чем непримиримо разом еще захотел разжечь костер из древних бревен императорского престола.
И главное именно так для этакой необычайно «благой цели» наиболее наилучшим образом как раз ведь и подходили до чего только жаркие угольки сколь и впрямь крайне вот вовсе непримиримо сурового европейского идеализма.
173
Их радостно подобрали (и зачастую вполне ведь донельзя абстрактно) довольно-то многие всесторонне просвещенные либералы той еще самой дореволюционной России.
Да вот уж, однако, у того самого до чего еще явного как-никак весьма ведь подавляющего же большинства из их числа были чересчур весьма нежные ручки, дабы было бы им на редкость сподручно, как есть полностью до чего на деле собственноручно их кинуть в сторону великого царского престола.
Они, похоже, что вообще вовсе не умели действовать, а разве что без конца и края о чем-либо ласково и беспечно же нежно только ведь и щебетать, ну а подчас насуплено и сурово всласть так глаголить.
Да и вообще были они до чего большими мастерами безо всякой устали тараторить совершенно избитые фразы, до чего изощренно компонируя штампы своих возвышенных воззрений, что зачастую как есть, явственно противоречили всякому простейшему здравому смыслу!
Уж так и верещали, эти сластолюбцы, влюбленные в абсолютно любое сказанное ими слово, а еще и со всем тем восторженно вальяжным видом, о тех и впрямь до чего великих благах добра и счастья буквально для всех и абсолютно ведь считай что для каждого.
Причем взято - это было, как и понятно, из тех самых чисто уж по-свойски вполне ведь пасторально житейских заповедей всей той чудодейственно идеалистической, проникновенно возвышающей наивные души западной литературы.
И это так, как раз так учитывая все свойственное ей до чего первостепенное подчеркивание той самой задушевной же простоты и обыденности наиболее естественного добра, попросту никак не сталкивающегося ни с чем иным кроме донельзя примитивного, грязного зла.
Причем литература российская все лишь разве что довольно-то весьма поглубже запутала, да и как есть, всецело вот опутала явной ересью излишне самокопательных поисков чистой, словно детская слеза той еще самой на редкость более чем совсем до чего еще только вполне незатейливой правды.
Общественное зло у некоторых недальновидных авторов до чего непременно разом вполне ведь и обратилось в сущий символ, чего-либо, значит того, что всецело и будет, собственно считай этак разом уж и потребно незамедлительно явно как есть всею силою сходу так изничтожить.
А между тем подобного рода чрезвычайно решительные принципы в том самом сколь явно требующем самой ведь взвешенной неспешности деле ликвидации ныне существующих проблем явно не подходят для устранения тяжких тягот всей словно море широкой общественной жизни.
Социальное зло также вечно, как и вся человеческая природа и вычищать его надо бы очень тонко, а никак не грубо и резко.
Но кто-то продумано и взвешено действовать и близко так совершенно не хочет, потому, как у него все внутри клокочет от ярости возмездия тем, кто угнетает и мучает столь многих же двуногих представителей нашего самого умного подвида обезьян.
А между тем общество в целом вовсе не состоит из личностей, способных создать лучшее общество, чем оно существует сегодня, а в случае резкого и воинственного понукания может возникнуть разве что общество значительно худшее…
Но это надо еще понимать, а не только чувствовать явную несправедливость угнетения привилегированными классами тех уж самых до чего и впрямь исключительно пресловутых низов.
И те низы при истинно вековом, а не скороспелом капитализме живут ныне в относительном достатке, а вот стоило весьма мастерски и зверски поторопить время и людоедская власть, попросту и повернула оглобли всеобщего существования вспять в самое до чего откровенно темное средневековье.
174
Да кто-то и впрямь разом уж именно некогда захотел в некий тот единый миг чисто так полностью изничтожить, все корни абсолютно всякого социального недобра.
Однако то или иное всякое социальное зло, однако и близко никак не является неким тем вовсе-то совсем перманентным фактором, побуждающим того или иного индивидуума к каким-либо до чего только вовсе ведь незамедлительным и совершенно вот катастрофически уж явно вовсе-то до чего еще вовсе необдуманным действиям.
Поскольку все ведь зачастую более чем неизбежно зависит от одной лишь донельзя подслеповатой до всяких необычайно наивысших абстрактных истин конкретики при той или иной весьма уж подчас и близко как есть нисколько непростой житейской ситуации.
И только именно потому во имя так сказать по-настоящему правильного и довольно-то по-житейски относительно уж вдумчивого ее понимания вовсе не надо бы руководствоваться тем самым всецело единым этическим мерилом, оно слишком широко, а действительность может иметь очень узкий и крайне острый угол.
Но кое-кому явно так всего дороже чистые и ничем незапятнанные идеалы, а между тем после того как они будут тяжко обагрены в обильной людской крови от их чистоты и белизны не останется ровным счетом даже следа.
И грязь становится тем более всемогущей, если она основана на вере во все, то изначально чистое и светлое.
Идеалистически настроенные люди иногда чересчур уж увлекаются черными тенями безнадежно дикого прошлого.
И это именно они подчас ведь и оставляют необычайно высокие логические построения, а те как есть и впрямь действительно могут во всем своем царственном сиянии более чем явственно же заслонить самый яркий полуденный солнечный свет.
А всему тут виной именно те абстрактные и чисто книжные понятия раз то необычайно возвышенное и духовное восприятие книг, кроме всего того вполне на редкость исключительно так естественного обогащения нравственными ценностями, несомненно, может оказаться чреватым и самой черствой забитостью житейского ума избитыми штампами некоего совсем неземного и нисколько-то несбыточного бытия.
Ну а бездумное следование подобного рода раз и навсегда навеки усвоенным привычкам и есть тот еще смертный грех, а особенно в государстве, что было извечно, как есть уж снедаемо никак вот именно что и по сею пору в нем явственно не изжитыми бесчинствами и анархией.
175
А между тем и впрямь-таки надо было до чего непримиримо и жестко разом уж браться за то самое более-менее благоразумное усмирение народа, а не до чего яростно верещать и верещать чего-то о всякой той самой полнейшей так абсолютной невозможности хоть какого-либо вообще пролития его безвинной крови!
И все - это как раз потому, что ЕЕ до чего неумолимый поток неизбежно захлестнет затем всех тех, кто не то чтобы вовсе так невинно сколь самонадеянно только-то и постеснялся поистине вовремя ее пустить тяжелобольному горячечным бредом обществу, неистово заряженному всем уж тем так и пенящемся на губах бешенством революции.
И вот чего только пишет обо всем этом Антон Деникин в его «Очерках русской смуты».
«Временное правительство должно смотреть на меня, как на выразителя требований демократии, и должно особенно считаться с теми мнениями, которые я буду отстаивать"… Наконец, что едва ли не самое главное, в состав правительства входили элементы русской передовой интеллигенции, разделявшие всецело ее хорошие и дурные свойства и, в том числе, полное отсутствие волевых импульсов - той безграничной в своем дерзании, жестокой в устранении противодействий и настойчивой в достижении силы, которая дает победу в борьбе за самосохранение - классу, сословию, нации. Все четыре года смуты для русской интеллигенции и буржуазии прошли под знаком бессилия, непротивления и потери всех позиций, мало того - физического истребления и вымирания».
А вот еще одно довольно-то пространное высказывание Деникина и, кстати, по точно тому же, собственно, поводу.
«Я знаю, что в некоторых русских кругах, такое прямолинейное исповедование моральных принципов в политике, впоследствии встречало осуждение: там говорили, что подобный идеализм неуместен и вреден, что интересы России должны быть поставлены превыше всякой "условной политической морали"… Но ведь народ живет не годами, а столетиями; я уверен, что перемена тогдашнего курса внешней политики - существенно не изменила бы крестный путь русского народа, что кровавая игра перемешанными картами продолжалась бы, но уже за его счет… Да и психология русских военных вождей не допускала таких сделок с совестью: Алексеев и Корнилов, всеми брошенные, никем не поддержанные, долго шли по старому пути, все еще веря и надеясь на благородство или, по крайней мере, здравый смысл союзников, предпочитая быть преданными, чем самим предать.
Дон-Кихотство? Может быть. Но другую политику надо было делать другими руками… менее чистыми».
176
Однако и вправду вполне еще оказаться на редкость до чего белоснежно и безукоризненно чистыми руки человека вовсе ведь небезучастно властвующего над обществом, да даже и сколь вообще и поныне где-либо более чем совсем вот неприметно живущего на всем белом свете…
Нет, уж и близко не быть им именно таковыми считай попросту именно что никогда!
И все - это лишь исключительно потому, что фактически так всегда неизбежно существует довольно-то весьма уж широкая сеть невообразимо сложных интриг, подчас осуществляемых не только во имя лично своих до чего еще отчаянно шкурных интересов.
Поскольку вовсе уж нет, нисколько не ради чего-либо подобного до чего многие люди и вправду ведь всюду так и творят всякие козни и чинят другим несоизмеримо ни с чем безумно страшные, а то и исключительно ведь подчас до чего только чудовищные препятствия.
Раз и впрямь неминуемо есть в этом мире и довольно-то много всего такого и этакого, что было уж создано именно ради продвижения «идеально верных» способов и путей максимально эффективного разрешения каких-либо до чего конкретных и как есть вполне этак безнадежно же острых проблем.
И все это всегда еще и скручено в тот самый невообразимо запутанный клубок рьяных амбиций, а как раз потому без того поистине доподлинно верного умения латать прорехи в тришкином кафтане до чего подчас принципиально противоположных и различных мнений в большой политике чего-либо делать абсолютно вот никому попросту именно нечего.
Причем как-либо уж до чего и впрямь совсем так иначе всему тому пока ведь вообще попросту и не бывать во всяком том или ином человеческом коллективе.
А значит, и надобно было до чего смело цепляться за все свое всеми способами, нисколько при этом, никак не разбирая, какие из них чистые, а какие сплошь во всем совсем не умыто чернильно грязные.
Ведь в том числе и донос написать на вконец зарвавшегося товарища никакое не моральное преступление, а скорее наоборот яркое выражение своей твердой гражданской позиции.
И если кому-либо и стоило бы несколько вот явно попридержать своих коней то только лишь разве что в случае, когда есть уж возможность исключительно так донельзя беспутного пролития крови, или чернил, что еще, безусловно, могут некогда ведь вполне еще затем поспособствовать ее-то дальнейшему безмерному пролитию.
177
Вот, например, не будет ничего-то полегче, чем в строках ярого англофоба Старикова сходу-то и найти именно тот наиболее конкретнейший здравый смысл, коего никак не хватало генералу Деникину, который, будучи уже в эмиграции начал рьяно умываться сентиментальными слезами, да и маяться глубочайшей скорбью из-за столь неправо отторгнутой массами идеи старой великодержавности.
Стариков Николай «Преданная Россия. Наши «союзники» от Бориса Годунова до Николая II»
«Войну проиграла страна, сыгравшая решающую роль в победе над Наполеоном.
Свой флот потеряла держава, ранее спасшая своих недругов от неминуемого распада и хаоса. Благодарность наших «союзников» была налицо. Вся внешняя политика России, все ее действия оказались вредными, одной сплошной ошибкой и только потому, что русские императоры считали своих партнеров честными и благородными людьми. Со своим жертвенным, рыцарским пониманием монаршего и союзнического долга, они были подобны мальчугану, проявляющему благородство в драке с уличной шпаной, и получающему в ответ удар кастетом по голове.
Благородство и бескорыстие в действиях государств являются даже не шагом, а просто-таки прыжком к полному разгрому и уничтожению! Иной исход, кроме краха, подобного рода политику ожидать не мог, что и случилось с николаевской Россией».
Конечно же, Николай Стариков истинный враг английской демократии (существующей в основном только-то для чисто внутреннего пользования), а потому в своей книге он нисколько не гнушается буквально ничем, чтобы сделать как раз именно Англию явной же виновницей всех бед России.
А все-таки он, куда весьма больший патриот России, нежели чем все те люди, которые сажают свой народ в грязное корыто и тычут в него пальцем как на…
А, впрочем, автор не будет тут повторять даже и в двух словах, то чего, они о нем говорят, скорбно противопоставляя ему законопослушного, скромного, учтивого и аккуратного европейца.
178
И есть люди нечистые, амбициозные, и попросту по самые уши, погрязшие в жуткой политической конъектуре, а все равно, они для автора значительно лучше тех, кто обладает крайне изнеженными мягкими руками… и только того и желает, дабы, они у него весьма неизменно всегда вот и оставались в точности таковыми - безукоризненно чистыми.
А то между тем и будет совсем на редкость великим горем для того государства, в самом-то сердце которого подобного рода излишне благочестивые умы сколь еще беспечно всю свою жизнь где-либо так и витают в тех самых «серебристых облаках благодумия» безусловно, состоящих из пара возвышенной и как есть небесно чистой словесности.
Вот, кстати, и знаменитый писатель Алданов в его книге «Заговор» тоже ведь совсем никак, не скупясь при этом на слог, пишет как раз ту самую истинную правду о том, как это именно надо было жить на всех тех и впрямь до чего уж попросту невероятно необъятных российских просторах.
«- Помните твердо, Талызин, - уже спокойно сказал, останавливаясь, Пален. - С волками жить, по-волчьи выть. Однако цель наша была чистая. В том вижу я многое, хоть неуспех и сразит в истории наше дело.
Пусть как угодно нас судят потомки, и о них не так я забочусь. Но сказал бы им я лишь одно с достоверностью: дай Бог, чтоб всегда в России было поболее людей, которые, ни крови, ни грязи не опасаясь, всеми способами, зубами, когтями, чистый замысел отстаивать бы умели…»
179
Однако люди определенного склада ума попросту вовсе-то и неспособны о чем-либо подобном хоть как-либо строго аналитически рассуждать, когда это хоть с какой-то стороны будет вполне еще на деле касаемо чего-либо донельзя же совсем незатейливо сколь явно житейски до чего откровенно отвратительно грязного.
И все - это единственное лишь, поскольку, что всякая скверна разве что только и приводит их в тихий ужас, а то, что как раз нечто подобное и должно будет некогда стать наиболее наилучшим материалом для строительства настоящего светлого будущего их сознанию вообще вот и близко не объять и не понять.
Строить из сущей скверны свое собственное будущее это чистый маразм, но светлое всеобщее будущее можно построить только из скверны и не из чего этак более кроме нее.
Причем именно никак не стесняясь всячески замарать свои руки, и можно будет постепенно очистить этот мир, вполне ведь успешно на редкость как есть, благочинно преобразив нищету людских душ.
Но для этого, прежде уж всего надо бы явно так не бояться тьмы духа, а только уж разве что не прислоняться к ней всею своей высокой душой.
А заодно и надо бы на деле уметь рассматривать ее безо всякого омерзения всегдашне стараясь всячески докопаться до всех ее наиболее основных причин.
Правда это совсем не касается сугубо бытовых случаев самой обыденной житейской жизни, но в жизни общественной сущая брезгливость интеллигенции крайне большой порок.
Причем, ясное дело, что кое-кому значительно уж получше будет действовать честно и открыто до чего заботливо прикрыв при этом тылы, нежели чем добиваться справедливости всякими обходными и окольными путями…
Но если прямой путь попросту совершенно заказан, то из всех тех окольных, кое-кто явно выберет тот наиболее из всех неприметный, чтобы уж внешне все тогда выглядело и впрямь вот донельзя мило и более чем респектабельно…
Ну и чтобы вся та мерзкая грязь осталась бы где-то совсем под поверхностью, а потому чье-то спокойствие никак не будет при этом нисколько нарушено.
А между тем подобным историям свойственно же постепенно капля по капле накапливаться, ну а потом именно что из всех углов и полезет самая отвратительная человеческая плесень, и главное удивительно так быстро она довольно-то вскоре захватит все позиции, находясь на которых и можно будет вполне по-толковому житейски разжиться.
Ну а если крайне уж непосредственно и делово и вправду заговорить о том самом до чего безупречно конкретнейшем переложении данного факта на всю ту сколь жесточайше суровую действительность всей той гражданской войны, то тогда весьма, несомненно, разом и получается вот ведь оно именно что.
Свидетельство генерала Краснова красноречивее любых самых длительных прений по данному поводу.
Взято оно из его повести «Всевеликое войско Донское»
«Да, да, господа! Добровольческая армия чиста и непогрешима. Но ведь это я, донской атаман, своими грязными руками беру немецкие снаряды и патроны, омываю их в волнах Тихого Дона и чистенькими передаю Добровольческой армии! Весь позор этого дела лежит на мне!
Буря аплодисментов покрыла слова атамана. Нападки за "германскую ориентацию" прекратились».
180
НО при этом яснее ясного, что прекратились они только-то чисто внешне, да и вообще на фоне взаимных и сколь донельзя колких претензий борьба с большевиками, в конце концов, явно превратилась в сущую возню в песочнице, где важнее и не было, чем, кто это кого на редкость отвратительнее всласть всячески замарает.
Причем кое-кто из тех будто бы и впрямь немыслимо праведных белых военачальников, ревностно же заботясь разве что только об лично своей грядущей карьере, и вправду при всем том мог со всем тем усердием довольно-то порядочно изгадить чужую и ему всею душою уж сколь отъявленно ненавистную для него репутацию.
А все потому, что действуя как раз именно так, он и вправду всецело рассчитывал, как есть еще, затем изыскать довольно надежные пути, дабы самому разом уж значиться выдвинуться, сделав головокружительную карьеру, а то и просто весело разжиться за счет той до чего и впрямь беспросветно тяжкой войны.
А тот, кто скрепя сердце добывал снаряды у немецких господ, получается, что именно та еще продажная девка?
И вот ведь чего пишет об этом генерал Краснов в его книге «Всевеликое Войско Донское».
«Но что же Войску делать, - сказал Денисов, - Немцы пришли на территорию его и заняли.
Войску Донскому приходится считаться с совершившимся фактом. Не может же оно, имея территорию и народ, ее населяющий, уходить от них, как то делает Добровольческая армия. Войско Донское - не странствующие музыканты, как Добровольческая армия. Эти "странствующие музыканты" были переданы генералу Деникину, и он в свое время припомнил это словцо Денисова. Когда Войско Донское начало свои сношения с союзниками, в штабе Деникина сказали: "Войско Донское - это проститутка, продающая себя тому, кто ей заплатит". Денисов не остался в долгу и ответил: "Скажите Добровольческой армии, что если Войско Донское проститутка, то Добровольческая армия есть кот, пользующийся ее заработком и живущий у нее на содержании».
181
Да только вот видно никак не прошли даром генералу Краснову эти его грязные руки, впоследствии он сколь явно запачкал исконно благородную свою натуру, пусть и наполовину вынужденным, а все-таки и впрямь до чего вот вполне наглядно имевшим же место и близко совсем ведь неправым пособничеством с подлым нацистским врагом.
А потому резкие слова Бернарда Шоу из его ранней пьесы «Дома вдовца» очень уж даже вполне подойдут и к его до чего однозначно довольно-таки двуликому облику.
«Мистер Сарториус - это не справедливо! Это не справедливо!!! Вы понимаете, что никто на свете не может больше выжать из этих несчастных бедняков и меньше при этом истратить. Я так замарал руки на этой работе, что для чистого дела они вообще не годятся».
182
А между тем в некоторой мере, весьма беспринципно нечистоплотным было ведь практически все руководство белого движения, поскольку еще изначально почти поголовно оно себя замарало самым же явным и наглядным предательством прежней законной власти, мелким подличаньем и заискиванием перед новыми князьками из той самой что ни на есть клоаки общества.
А между тем сколь еще толково учитывая явную тупость и фиглярство даже ведь и предшественников большевиков, а именно того самого пресловутого Временного правительства этим людям явно вот и следовало полностью разом самоустраниться от всякого сотрудничества с этакой вмиг из самого неоткуда самоорганизовавшейся властью.
Правда в их некоторое вполне достойное того оправдание можно ведь будет сходу сказать, что более чем оно возможно, что разом сходу уйти в тень им явно помешала безумно страшная германская угроза всему их отечеству.
Но можно ведь было быстро и четко разом так отодвинуть от кормила власти всю ту к ней до чего надежно прилипшую гражданскую шваль, пока она враз уж не разнесла свою заразу по всему общественному организму.
Да вот, однако, люди, нечто подобное весьма этак преотлично в душе понимавшие, были внутренне явно слабы, измотаны кровопролитной войной, а также раздавлены морально, вдруг ни с того ни сего сходу нагрянувшими переменами, причем уж явились они, словно тот еще проливной дождь с ясного неба.
Правда, когда и впрямь прошло некоторое время, и у них была та самая до чего только самая до чего наглядная возможность истинно взглянуть, куда это, словно отрубленная на плахе голова так и катиться их венценосная держава многие из них разом вспомнили о своем вовсе ведь безвременно доселе позабытом ими долге.
Да вот, однако, для доподлинно же верного возвращения всей страны в то самое истинно нормальное русло вполне еще естественной для нее истории время тогда было явно ведь полностью безнадежно совсем так упущено.
А впрочем, и в случае до чего славной победы белых над красными при помощи обоюдоострых немецких штыков едва ли затем бы возник тот самый навечно прочный мир.
Поскольку, куда и впрямь многозначительно так вернее и нагляднее мог бы, затем и вправду возникнуть именно тот до чего прочнейший союз объеденного в единый кулак империалистического тоталитаризма более чем целенаправленно разом направленного именно что супротив всего того демократического мира.
Ну а при этаком крайне ведь неблагоприятном политическом раскладе нашей человеческой вселенной попросту и нечего было бы всему тому, собственно, достаточно уж прочно и разумно хоть сколько-то действительно вполне вот разом противопоставить.
183
Причем всему тому донельзя так уж верное подтверждение лучше всего будет еще поискать именно что посреди «Портретов» Марка Алданова «Эрих Людендорф».
«Эти, то люди, по его мнению, и погубили Германию, продлив комедию дружбы с большевиками больше чем было необходимо. Русские большевики спасли немцев в 1917 году, но в 1918, они уже были совершенно не нужны. Тогда-то и следовало, забыв о благодарности подальше выбросить вон выжатый и гниющий лимон. Если верить Людендорфу, он с самого начала понял опасность, которую представляет собой зараза разложения для Германии, и в частности для немецких войск. В этом отношении потрясающее впечатление произвел на него по его словам, рассказ генерала Скоропадского о развале русской армии в 1917 году.
Гетман рассказал мне, что никогда не мог понять, каким образом вышел из повиновения тот корпус, которым он командовал во время войны. Это было делом одной минуты. Простой рассказ его произвел на меня глубокое впечатление. Ганнибал увидел отрубленную голову Гасдрубала. То моменто мори, которое для Людендорфа, как вероятно и для всякого военного человека была гибель некогда грозной русской армии, дало направление всей его политике по отношению к большевикам.
Уже к концу 1917 года он признавал (повторяю, если ему верить), что полезное с точки зрения интересов Германии роль большевиков кончена. Русская армия перестала существовать как военный фактор. Нам даже не нужно было вступать в переговоры. Мы могли просто диктовать свои условия. Теперь, по мнению Людендорфа, следовало, живо убрать большевиков. Вся брестская комедия, которую затеяли гражданские власти, была совершенно не нужна и даже вредна. У нас в Бресте не было достойного партнера, что должны были подумать о потребностях Германии в мире, Клемансо и Ллойд Джордж, когда они увидели, что немецкие министры вступили в переговоры с безоружными русскими анархистами?
Поэтому Людендорф все время требовал у канцлера скорейшего конца брестских переговоров. Когда Троцким была придумана гениальная формула "Мира не заключать, войну прекратить". Мнение Людендорфа одержало вверх. 18 февраля германская армия перешла в наступление. Троцкий немедленно заявил о своей готовности послать новых уполномоченных в Брест. Сам он больше не приезжал - добавляет с некоторой иронией Людендорф. Победа немецких военных властей над гражданскими в русском вопросе была, однако недолговременной. Большевики вновь подружились с Берлином и германское руководством иностранных дел под руководством некого директора Криге, приняло явную ориентацию на Советскую власть.
Что, по мнению Людендорфа, и было одной из причин гибели немецкого дела. Сам он требовал немедленной высылки Иоффе из Германии и полного разрыва с большевиками. Надо было идти на Москву. В этом случае - говорит Людендорф к нам, наверное, присоединился бы Краснов, а может быть и Алексеев. Мы могли бы очень быстро взять Петербург, с помощью донских казаков овладеть Москвой, свергнуть Советскую власть и уничтожить очаг заразы.
С новым русским правительством был бы заключен прочный мир на иных основах, и это было бы важным успехом для всего дела ведения войны. Между тем политика министерства иностранных дел создавала Германии на востоке только врагов и все новые опасности. Странное чувство испытываешь читая теперь эти страницы. Для всякого, кто в то время жил в Петербурге или Москве и видел своими глазами тогдашнее военное и политическое бессилие большевиков достаточно очевидно, что не было ничего легче, чем осуществить план Людендорфа.
Армия была обезвожена бешеным энтузиазмом вдруг нахлынувшей свободы, а также глупым изыманием из солдатской массы всего того лучшего и не подверженного из-за его духовной прочности - гниению.
Российскому офицерству и дворянству надо было не бояться самим в грязи испачкаться, а не ждать пока их испачкают и оплюют с головы до ног. Но эти господа так не умели, потому что были слишком горды, спесивы, уверены в своем исконном праве…»
184
Причем именно тогда, когда все и вся уж явно стало в самом-то буквальном смысле напрочь разваливаться на куски мудрейший и хитроумный тактик Корнилов, в единый миг безрассудно и порешил со скелета весьма достойной, пожалуй, что наилучшей во всем этом мире армии… содрать-таки последние куски кое-как пока удерживающегося на нем мяса.
И вот как все это сколь на редкость сметливо и живо описывает генерал Краснов в его книге «От двуглавого орла к красному знамени».
«Здесь Саблин в первый раз увидал Корниловские ударные батальоны. Это была ужасная идея: выбрать все лучшее и свести в отдельные части. Масса лишилась опоры, лишилась своего скелета и развалилась, а скелет был без мускулов и потому без силы».
Но и Краснов тоже не совсем до конца всецело ведь полностью понимает, что скелет армии - это вовсе-то не лучшие сыны России, а прежде всего всеобщее единство, поскольку даже и наиболее трусливые солдаты, включают в общий хор свое ура, когда у армии есть некий единый душевный порыв, ведущий ее в бой.
Ну а тут уж и пришли те самые «славные времена» когда весь былой боевой дух, существующий внутри всякого общества, явно оказался более чем безысходно направлен сугубо вовнутрь, а не наружно.
И это как раз-таки уж чисто, поэтому империалистическая война и перешла даже и не в стадию войны гражданской, а всецело ведь сходу она обратилась в войну братоубийственную в самом том весьма ведь многозначительно прямом смысле этого слова.
Причем во все те дико и одичало суровые дни краснознаменной революции, всякое человеческое начало никак не трансформируется, становясь совсем до чего еще откровенно полностью скотоподобным…
Но все же страшное время лихих испытаний самым неправедным образом разом плодит вот в душе всякого пустоголового обывателя несколько другое мышление, ну а оно, будучи чудовищно извне раскаленным всякими отчаянно хриплыми воззваниями и превращает же доселе так обычную общественную кухню в то сколь еще до чего только откровенно дикое побоище.
И есть ведь при всем том кто-то, так и раздувающий мехи людских страстей и главной его задачей при этом является именно что явное создание условий, дабы в кузнице, в которой весьма спешно и деловито ныне плавится все, то прежнее - неизменно еще и вправду была бы вполне вот подходящая адова температура.
Причем в точности тот же прежний пыл свято направленный во имя защиты родины никак при всем том явно не угас, да только ныне не оказалось в нем той ранее существовавшей в нем души, как о том некогда светло и мужественно пелось в песне до чего крепко любимой автором группы Любе…
«Мертвые с косами сбросили царя…»
185
Да только весь тот до чего уж мелкотравчатый люд он разве что лишь зерна между жерновами, а воду на мельницу революции лили люди довольно-таки высокого ума.
И это как раз в их душах и было удивительно ведь много от всего того на редкость до чего бесспорно донельзя же заклятого конформизма, а еще они и впрямь-то явно путали светлое понятие родины с пошлым, а подчас и гадким понятием нынешней власти.
Причем тот самый невообразимо глубокий внутренний разрыв между совсем этак однозначно существенным пониманием всего того тяжкого бремени общественного долга и единовременно с этим никак неутомимого желания сколь же надежно срастить душой и телом со всеми реалиями века лишь значительнее усугубился в эпоху засилья браво оседлавшего серые массы - революционного энтузиазма.
А вот и впрямь хоть сколько-то всячески отвоевывать обратно у серой толпы светлые завоевания славного прошлого было, собственно, так почти ведь вовсе уж некому.
Чертова мельница голозадо-краснопузого большевизма перемалывала кости минувшего жерновами террора, только лишь усиливая и усиливая мощь своих оборотов.
И уж попросту не было в том сентябрьском выступлении (в 1917 году) Корнилова никакой, собственно, силы, а одна ярчайшая ее демонстрация, несомненно, призванная расшевелить всю мощь реакции, да и заставить ее представителей разом примкнуть к тем, кто и возвратит России где-то явно, что второпях вовсе ненароком посеянный ею разум.
Но зверь, вкусивший крови не может сам остановиться, да точно так и дурак, неврастеник и клоун никак не сможет вдруг ни с того ни сего обратиться в умного и прагматичного политического деятеля.
Как сказал в свое время философ Сократ: «если осла избрать лошадью, он от этого лошадью не станет».
Эти его слова, сколь еще негодующе обращенные против афинской охлократии, великолепно же подходят и ко всему тому Временно Просиживающему Штаны правительству.
186
Керенский, был и впрямь до чего только самоуверенным актером погорелого театра на тот самый момент полностью этак чисто уж навеки безнадежно прежней великой государственности.
Да и мало того в его прямо надо бы сказать чертовски мутноватые адвокатские мозги еще и крепко-накрепко засела шальная мысль, о том, что это как раз именно он и есть, тем наивысшим перстом уж свыше всей ведь России и предначертанное, истинно наивысшее новое социалистическое благородие.
А генералу Корнилову на редкость многозначительно захотелось на самую скорую руку весьма беспардонно дать ему на редкость увесистого пинка под зад, а как раз потому глава временного правительства Керенский, и подсуетился, дабы сходу нивелировать Корнилова до врага всего своего отечества, а не только лишь своего, собственного, единоличного.
Причем ругань подобного рода промеж хоть сколько-то умеренных сил до чего неизбежно вскоре еще приведет именно же к тому, что безграмотный, однако при всем том подчас вовсе-то никак не безмолвный народ, уж вскоре разом так станет никак не согласен сразу со всем и со всеми.
Даже и близко при всем том, вовсе этак явно совсем не вдаваясь в какие-либо те или иные подробности их отнюдь ведь не столь и противоположных позиций.
И вот как описывает сам процесс этой более чем безотрадной борьбы генерал Краснов в его книге «От двуглавого орла к красному знамени».
«Сейчас только, - сказал Самойлов, - Корнилов в широко опубликованном приказе объявил Керенского изменником, готовящим гибель России.
- Слава Богу! - воскликнул Саблин.
- Погодите славословить. Керенский объявил в свою очередь Корнилова изменником, контрреволюционером, стремящимся к реакции и идущим против всех завоеваний революции. Оба кричат, что они демократы.
- Ну и что же? - сказал Саблин.
Самойлов внимательно, умными глазами посмотрел на Саблина.
- Вижу, что затуманились богатырские очи.
Правильно, Александр Николаевич, понимать дело изволите. На чьей стороне правда?
- Ну, конечно, на стороне Корнилова.
- Правильно, ваше превосходительство. А сила? Толпа, масса вся за Керенского. К нему примкнули все те прохвосты и негодяи, которых иначе ожидает расстрел. А солдаты, продающие обмундирование на Александровском рынке, а почетный орден дезертиров - все это за Керенского. Он адвокат всякой подлости, он укрыватель палачей, казнивших генералов и офицеров, он защитник немецких шпионов, и вся эта пакость за него.
- Но ведь все это разлетится от одного хорошего выстрела.
- Но кто будет стрелять? Корнилов, понимаете ли, младший, а по нашему генерально-штабному обычаю не принято раньше батьки в петлю лезть. В Пскове сидит Главкосев Клембовский - с кем он пойдет, а?
На кого карту поставит? Пойдет с Корниловым и прогорит - петля, пойдет с Керенским и прогорит - расстрел? А? Какова комбинация. А не умоет ли он руки, не созовет ли совет, не забронируется ли комиссарами и сделает, как они прикажут? Там Войтинский и Станкевич, - друзья Керенского, ярые сторонники углубления революции, там Бонч-Бруевич, - он товарищ мой, ловкий парень, из совета не выходит, там ваш друг Пестрецов, с которым и вы и я на "ты". Этот определенно сказал: "Теперь сила за солдатами, и я с ними. Они - мой царь».
187
Но то были отныне явно уж не солдаты единой армии, а только те наспех восставшие супротив всех своих прежних господ рабы.
Они попросту вообще ныне не понимали ровным счетом никак ничего, кроме разве что того самого, а именно что теперича им, попросту ведь именно некого стало бояться, да и абсолютно некого было хоть сколько-то далее слушаться.
И вот оно то, как о том весьма этак многозначительно написал в своей книге «Жуков» Владимир Дайнес.
«Старая полковая семья погибла, новая не имела возможности создаться. Народ видел в офицерах только «господ», принося в казармы запасных полков, а оттуда в окопы всю остроту разросшихся в стране социальных противоречий и классовой розни».
Ну а заодно еще и сверху всю эту толпу марионеток весьма этак разухабисто дергали за самые разные ниточки те, кому заранее было, как дважды два известно, что вся эта масса сколь вполне непременно ведь впоследствии перебродит и надо будет лишь довольно-таки удачно набросить на зарвавшихся выскочек «из народа» свое лассо.
Ну а как раз тогда они уж во мгновение ока и сделают серую толпу и впрямь-то полностью до конца послушной, словно овечка в загоне.
А это как раз, поэтому и мог ведь тогда иметь место весь тот до чего несусветно страшный разгул анархии, и был он, кстати, вполне ведь естественным продолжением решения всех вопросов, при помощи яро направленной против всего разумного дичайшей вакханалии мнимой свободы.
Во всей той стране теперича фактически вот неизменно так действовал принцип полнейшего отчуждения от всякой ответственности за все свои зачастую на редкость безумно противоречащие всяческому здравому смыслу - противоправные действия.
Ну а в дальнейшем следовало разве что ожидать только лишь до чего значительно большего укоренения традиции вымещения зла на тех на кого власть имущие беспринципно, и жестко ткнули же пальцем.
188
Эту тенденцию, очень ведь даже верно подметил Иван Ефремов в его всеобъемлюще провидческой книге «Час Быка».
И, ясное дело, что по мере относительно уж совсем никак неспешно нарастающего увеличения всех тех тягчайших трудностей жизни, да и самого несомненного углубления сколь изначально до чего издревле существовавших диких противоречий количество довольно ведь произвольно выпускаемой наружу ненависти должно было разве что еще и еще безмерно ведь постепенно увеличиваться.
И вот они самые прямые оргвыводы сделанные Ефремовым.
«- Подумайте над вашим понятием свободы, и вы поймете, что она состоит в правах на низкие поступки. Ваш протест против угнетения бьет по невинным людям, далеким от какого-либо участия в этом деле. Владыки
постоянно твердят вам о необходимости защищать народ. "От кого?" - задавались ли вы таким вопросом? Где они, эти мнимые враги? Призраки, с помощью которых заставляют вас жертвовать всем и, самое худое, подчиняют себе вашу психику, направляя мысли и чувства по ложному пути».
А между тем, когда общество тем самым довольно размеренным и стройным шагом и вправду идет бесславною дорогою абсолютно ведь любого современного тоталитаризма нечто подобное и становиться чем-либо вовсе этак в самом же обыденном порядке вещей.
А как то вообще на деле может быть хоть сколько-то иначе, коли внешний враг, планомерно сплачивает внутреннее единство.
189
И ведь именно тем еще сущим символом лютой свирепости во времена царствования двух последних Романовых как есть, так и стало их нисколько совсем ведь и близко неправое отношение к тем, кто и впрямь тогда оказался сущим козлом отпущения, а им и были, как всем, то никак небезызвестно российские евреи.
А тут и пришла затем пора тех до чего сугубо новых чудовищно беззаконных времен…
И вот теперича во всем и за всех виноватыми оказались офицеры, священники, интеллигенты, и надо бы прямо сказать, что тем самым непомерно как есть большим же общественным злом, совершенно так беспардонно мешающим НАМ ПРОЛЕТАРИЯМ жить, могли быть отныне назначены какие угодно лица.
Поскольку тем еще как есть наиболее главным тут было одно только то, а именно чтобы беснующаяся толпа вполне ведь надежно и твердо как следует, разом осознавала, что за все те ныне свершаемые ею злодеяния ей ровным счетом вовсе вот ничего этак разом не будет.
Причем сколь безупречно хорошим всему тому довольно-то ярким примером могут тут послужить именно как раз слова Алексея Толстого из его незабвенного первого тома «Хождения по мукам»
«Конечно, это варварство, - говорил Николай Иванович, от возбуждения мигая глазами, - но мне нравится этот темперамент, силища в народе. Сегодня разнесли немецкие лавки, а завтра баррикады, черт возьми, начнут строить. Правительство нарочно допустило этот погром. Да, да, я тебя уверяю, - чтобы выпустить излишек озлобления. Но народ через такие штуки получит вкус к чему-нибудь посерьезнее…
190
И ведь от этаких слов действительно же пасмурно веяло самой этак доподлинной и безукоризненно беспардонной самой как есть вполне откровенной правдой.
…а потому, кстати, через каких-то несколько лет и возник затем террор всех против всех, а также и полнейшее при всем том самое ведь абсолютное беззаконие…
И главное все – это разве что от тех самых в точности прежних же поисков громоотвода всецело созданного именно что при том самом сколь непосредственном посредстве чисто как есть можно сказать нарочно еще заранее взбудораженного гнева толпы.
И тем вконец зарвавшимся от вполне более чем аппетитного своего всесилия чинушам, которые разве что вот штаны себе наверху общественной пирамиды всегда до чего неизменно же протирали…
И это как раз попросту им со всею ответственностью только лишь и желалось, дабы все это выглядело именно в виде до чего явного самоуправства испитого и обозленного простого народа.
Его наиболее главной задачей было всеми силами до чего незатейливо побуйствовать и уж никак не иначе, а как раз-таки во имя того дабы полностью могло из него, сходу ведь затем и выйти наружу все то, что в нем за долгие те года исподволь поднакипело внутри.
И уж со всем этим паром из него и впрямь должно было до чего и впрямь значительно выветриться всяческим весьма застарелым революционным инстинктам.
Правда, в конечном итоге, все в принципе оказалось сколь неприглядно совсем наоборот, то есть это именно благодаря безбожно нагнетаемым всплескам антисемитизма те отдельные отщепенцы, принадлежащие к самым различным народам и народностям, и получили в свои руки довольно-таки явные дополнительные козыри для, куда поболее широкого развития своей «кроваволикой» революционной деятельности.
А, впрочем, и сколь на удивление многим из числа ультраправых сил сие было уж только-то самым положительным образом разве что вполне полностью на руку.
Главное, было максимально накалить обстановку, а там, кто хитрее окажется, тот и будет затем восседать на том самом новоявленном монаршем троне.
Причем как бы - это его вслед затем истинно вот многократно не переименовали, а в России он всегда уж останется именно что троном - царя надежи батюшки.
И надо бы истинно напрямик столь ответственно разом, так и заметить, что царь Николай, пусть и был явно уж чисто в насмешку над тем последующим советским временем, вовсе неправо прозван в народе кровавым, однако ведь, даже в подметки он не годился тем, кто его низложил, а впоследствии физически уничтожил.
И при любом раскладе после свержения самодержавия Россию само еще собой ожидала эпоха немилосердно яростного кровопролития, а потому вполне однозначно лучше было бы и близко никого и никогда с его трона вовсе так никак не свергать.
А попросту найти низложенному государю некую чисто формальную замену, что, в принципе, не составило бы ровным счетом никакого большого труда…
Ну а так еще даже и тому Временному правительству явно вот следовало удерживать власть буквально любой ценой - ДА ЦЕНОЙ КРОВИ, НО ТО БЫЛА БЫ МАЛАЯ КРОВЬ, ЕЕ-ТО В БОЛЬШОМ ИСТОРИЧЕСКОМ СМЫСЛЕ ЗАТЕМ ПОЧТИ БЫ НИКТО ВОВСЕ И НЕ ПРИМЕТИЛ.
ПОСКОЛЬКУ ЭТАКИЙ РУЧЕЕК ТОЛЬКО ЛИШЬ И ВСЕГО БЫ ЯВСТВЕННО СОБОЙ ОБОЗНАЧИЛ НЕСКОЛЬКО ЗАБУКСОВАВШЕЕ ВОЗРАЩЕНИЕ НА ЗДРАВЫЙ И ПОЛНОСТЬЮ ПРАВИЛЬНЫЙ ПУТЬ.
Ничего в этом мире без крови явно уж никак не обходится, и лучше, пусть ее будет мало, НЕЖЕЛИ ЧЕМ ХЛЫНЕТ, ОНА ТЕМ СОВЕРШЕННО НЕСКОНЧАЕМЫМ БУРНЫМ ПОТОКОМ.
И главное будет уж тогда свойственно всей той людской массе исключительно, как есть вовсе так безвольно течь к сущему безвременью ледовитого океана фанатического безумия свирепой сталинской эпохи.
191
И вот как крайне неприглядно, но уж вполне при всем том довольно-таки весьма наглядно описывает генерал Краснов всю ту и близко вовсе-то совсем непросто некогда сложившуюся ситуацию в его книге «От двуглавого орла к красному знамени».
«Испуганная Императрица, - все дети ее больны корью, - вызвала Государя. Приезжай он в эту минуту в столицу, даруй одной рукою конституцию, другою разгони всю ту сволочь уголовного типа, которая как-то сразу, как воронье, налипла на революцию, может быть, еще что-нибудь и вышло. Но изменили, Саша, не низы. Им еще Господь простит, их угнетали и держали в темноте, их жизнь не ахти как была сладка, они не ведали, что творили. Изменили верхи. Государь отправляет отряд в Царское, назначает туда своего любимого генерал-адъютанта и, казалось бы, такого ему преданного, Иванова, отдает распоряжение о направлении в Петербург кавалерийских частей. Но "Главкосев" - Рузский, который находится в оживленнейших переговорах с Родзянкой, отменяет распоряжения Государя и не пускает войска к Петрограду. Видишь ли, все крови боятся, все хотят сделать бескровно».
Ему вторит Святослав Рыбас в его книге «Похищение генерала Кутепова»
«Это была толпа, азартная и трусливая. Ее еще можно было остановить решительным поступком. Например, на Трубочном заводе поручик Госсе застрелил агитатора, который грозил ему кулаком, и тотчас толпу как ветром сдуло, только остались на земле флаги, плакаты и бездыханный труп».
192
А нечто подобное между тем и подразумевает почти полную бескровность, однако на редкость тогда оробели высшие слои общества пред теми ныне смело восставшими массами народа, а потому те и полезли в самое ревностное управление страной, разорвав при этом все сдерживающие их путы, крайне мешающие бескрайнему проявлению низости, подлости и дикости.
А между тем, никак не того ли со всем тем до чего отчаянно диким нетерпением еще уж действительно ждали все те, кто чрезвычайно торопили вовсе-то и близко совсем этак явно неспешащие разом нагрянуть…
И речь тут идет именно о тех до чего безумно яростных и судьбоносных событиях, что вроде, как и должны были тем самым обильным кровавым потом раз и навсегда сколь всесильно смыть вековую грязь с чела многострадальной российской державы?
И вот, и впрямь всех нас уж явно и близко не минули, те самые дни до чего еще весьма долгожданной и безграничной свободы…
Да только и привело все это разве что к одному довольно-то, куда большему загаживанию всего того до тех пор хоть как-либо пока уцелевшего, чистого и будто бы, как есть совершенно незыблемого…
Враз уж развеяв при этом по ветру всякие мысли о самом полноценно настоящем наступлении светлых времен после постепенного исчезновения проклятых пережитков прошлого…
И все это было тогда именно так только лишь поскольку, что это именно эти пережитки уж всю в стране власть в руки и взяли, как следует, вытерли об нее грязные ноги, ну а потом вполне естественно, что медленно отступили, вернувшись к своим давнишним и прежним самым обыденным делам.
Вот как описаны данные события в книге Федюка «Керенский»
«Солдаты, рабочие, студенты, интеллигенты, просто люди… Живым вязким человеческим повидлом они залили растерянный Таврический дворец. Залепили зал за залом. Комнату за комнатой, помещение за помещением… Бесконечная, неисчерпаемая струя человеческого водопровода бросала в Думу все новые и новые лица… Но сколько их ни было — у всех было одно лицо: гнусно-животно-тупое или гнусно-дьявольски-злобное…»[99] Эти слова В. В. Шульгина могут показаться,
мягко говоря, излишне эмоциональными. Но именно таким было ощущение большинства депутатов. Многие из них все предыдущие годы ждали революцию, жадно торопили ее. Революция представлялась им прекрасной дамой с обнаженной грудью, как на известной картине Эжена Делакруа. Но на деле революция обернулась пришествием «грядущего хама», и думские либералы растерялись. Они осознали, что власть, которую они столь азартно критиковали, защищала их от улицы, обеспечивала им комфортную и беззаботную жизнь. Теперь все изменилось, и будущее казалось безрадостным и непредсказуемым».
193
И ведь на счет всего того доселе вышеизложенного вряд ли, что можно было бы на миг поистине так всецело до чего еще разом вполне усомниться…
И уж, в какую и впрямь фатально гибельную сторону буквально всех их лихо до чего по-свойски на редкость безжалостно тогда закрутило в том самом необычайно неистовом революционном водовороте.
То чрезвычайно знойное время всем своим ожесточенно осатанелым пафосом попросту и близко не пощадило фактически уж считай, что попросту истинно совсем именно так никого.
И главное, вовсе вот не было в те самые окаянные дни почти ведь никакого весьма многозначительно деятельного сопротивления всему тому сколь безумно нелепому воцарению нищебродов мечтателей, что и впрямь-таки разом утопили все и вся в алой крови масс навеки освобожденных от всякого прежнего своего здравого ума.
Причем поболее всего волна анархии захлестнула тогда именно все то, что так или иначе хоть как-либо возвышалось над тупой и крайне невежественно бесцветной тупейшей серостью.
А как раз потому и пришлось людям умственного труда во всем том дальнейшем жить уж, как есть разве что посреди всего того до чего невообразимо чудовищного большевистского бедлама.
Однако все-таки, как есть, и вправду существовала достаточно ведь небольшая лазейка, что и впрямь-то могла со временем уж раз и навсегда хоть как-либо полностью вызволить народы, населяющее шестую часть суши из всех тех считай до чего еще чудовищных сетей новоявленного идеологического рабства.
И надо было только и всего ведь сходу никак не шарахаться в сторону от всей той более чем неизменно воинственной серости, а что есть силы разом загнать ее сходу назад в темный чулан общественной жизни.
То есть, как раз именно туда, откуда она явно сколь неуклюже и впрямь-то ныне посмела весьма этак запросто всячески выползти, причем чисто так из-за страха ума, чести и совести нации пред тем самым вовсе вот ничем неприкрытым челом крайне-то воинственно и слащаво необузданного быдла.
Да только ведь тут ничего совсем не попишешь, во всем своем абсолютном большинстве люди ума разве что попросту сходу так ухнули в то еще никакою обильною кровью людскою и близко ненасытное горнило революции.
Причем, скорее всего, им как раз и не хватало того мозгового центра, коим и вправду более чем неизменно должна была быть та самая вовсе непоколебимо твердая центральная власть и то никак неважно вокруг кого бы она, в конечном итоге, самым надлежащим образом как есть всецело вот разом и сконцентрировалась…
Действительно важным тут было лишь то, чтобы и вправду на деле нашелся некто, кто чисто по-свойски вполне еще конструктивно оценит сложившуюся ситуацию, заткнет за пояс всех болтунов, да и начнет твердой рукой наводить должный порядок.
Причем без крови и грязи тут было бы уж явно совсем не обойтись, однако сколь, безусловно, важен и тот до чего одиноко и остро стоящий на повестке дня всецело так именно что самый первостепенный вопрос.
А именно как есть, для чего это она вообще нынче-то проливается?
И вот в случае, когда она льется во имя смерти врага, что посягнул на чужую землю и местное население для него разве что жалкие обитатели тропического леса, который ему вполне бы надо полностью так до чего спешно выжечь, чтобы разом расчистить всю освободившуюся территорию под свои новые сельхозугодия…
И уж тогда всякий тот, кто убивает наглых оккупантов бравый солдат прикрывающий грудью свой отчий дом.
Да только может уж быть и полностью наоборот, а именно когда карательные акции центрального правительства, как есть до чего и впрямь отъявленно призваны еще и еще фактически до полусмерти напугать всех тех и без того не очень крепких духом людей.
Большевики проводили достаточно же прагматичную политику постепенного вытеснения всего «чужого и инородного» из жизни общества, со всех сторон так и обложив народ оброком впрямь до обморока радостно же восторженного принятия пролетариями всех тех до чего чертовски для одних большевиков злободневных революционных нововведений.
А между тем весьма простая жизнь при их правлении ни в едином глазу никак светлее вовсе не стала.
Скорее наоборот, она тогда стала истинно средневековой, и лампочка Ильича ее освещала только лишь в самом негативном смысле, а особенно это касалось тех, кого мучили долгими сутками, не давая им ни на минуту уснуть.
Но поначалу все и вправду казалось совсем уж на редкость полностью явно иначе.
Впереди был яркий свет долгожданной свободы и самый что ни на есть верный выход из всей той чисто ведь до чего и впрямь всеобъемлюще многоликой и многовековой суровой тьмы.
И вот как обо всем том до чего только вполне этак невозмутимо пишет Марк Алданов, вовсе никак не вскользь же касаясь, данного до чего крайне между тем весьма прискорбного положения вещей в его самой-то как есть распоследней книге «Самоубийство».
«Октябрьский переворот повлек за собой самые кровавые годы в мировой истории. Но сам по себе день 25 октября действительно был "великим, бескровным": другой такой революции, пожалуй, история и не знает».
А ведь и вправду тогда поначалу, скорее всего, именно что лишь ради острастки рьяно и деятельно повсеместно перебили всех тех юных ни в чем, ни перед кем неповинных юнкеров, ну а затем сходу и начали убивать людей безо всякого счета и зазрения совести просто, как овец или быков на бойне.
194
Вся страна разом тогда сходу уж превратилась в одно кровавое месиво, где все убивали всех, причем частенько совсем не так чтобы именно из-за угла…
Вовремя никак не приструненная человеческая масса до чего и впрямь разом теряет над собою всякий здравый контроль, а между тем надобно было довольно же грубо и жестоко всячески подавлять инстинкты серой толпы во имя того самого так и так неминуемо более светлого будущего всего как он есть честного народа.
Да вот, однако, что правда, то правда вовсе не любит кабинетный российский интеллигент вида пролитой крови, и от одной лишь вероятности всякого ее грядущего пролития его и впрямь в диких судорогах сходу так может до чего уж нещадно разом заколотить.
Да и учение мудрейшего Льва Толстого довольно-таки весьма здорово некогда помогло политически верно подкованной уголовной братии довольно-то быстро установить по всей же стране, считай ведь свои волчьи законы…
Зато то беспримерно благостное применение к доселе раз и навсегда безрадостно постной жизни ярко искрящихся светлых (внешне) идей всенепременно и по сей день вызывает в душе российских интеллектуалов то еще неописуемо радостное предвкушение самого уж долгожданного праздника в связи с наконец-то обретшими себе приют в самом сердце политической власти…
Поскольку отныне будет там всецело обитать одно лишь чудовищно же скороспелое устремление к тем самым сколь проникновенно радостным светлым дням вовсе-то донельзя иного грядущего, а значится и нам с этой властью точно ведь нынче окажется чисто во всем именно что по пути.
195
И именно как раз-таки, поэтому все те волевые решения, бесповоротно чреватые до чего совсем непомерными страданиями простого народа, российскую интеллигенцию вообще уж никак не могли хоть сколько-то действительно разом встревожить, да и всем тем крайне противным их светлому уму слухам о голоде они попросту именно, что вовсе вот не поверили.
Раз и близко ни в жизнь нисколько не станет тот еще во всем этом мире истинно передовой строй и впрямь-то вовсе ведь до чего несусветно лютым голодом морить свой собственный советский народ.
Да и сама по себе слишком уж до чего нечестиво быстрая реформация села, вызывала в них один лишь тот бешено стучащий набатом в груди - величайший энтузиазм.
Поскольку все эти праздно мыслящие люди буквально во всем были и впрямь до чего только восторженными сторонниками максимально же эффективного насаждения на редкость славных принципов цивилизации, да и всяческого вполне вот всеобъемлющего духовного прогресса.
А как раз-таки потому для всего их сколь беспредельно светлого ума во всех тех красочных, лубочных и вычурных большевистских лозунгах неизменно и были заложены, как здравый смысл, да и самая, что ни на есть более чем доподлинная сердечная благостность.
Одевая осатаневших от всей полноты всевластия большевиков в тоги нынешних богов политического Олимпа, старая интеллигенция тем самым и закаляла сталь меча обращенного в самое сердце веры всего своего народа во Всевышнего.
Ну а тем и получилось у них явно еще уж до чего более чем нескромно, затем и создать ему на замену бога из плоти и крови.
Причем товарищ Сталин в течение всей своей уголовно-политической карьеры только лишь и являл собой самое на редкость идеальное воплощение безумно так отчаянного над всем и вся господствующего деспота.
И был он, кстати, одним из тех наиболее наихудших тиранов, каковых вообще ведь когда-либо уж еще на деле знавала всяческая человеческая история.
И главное, вместо всего того сколь многозначительного духовного единства народа в христианской вере ему ныне предлагались одни лишь и только казенные ценности, в которых единство было вычурно аморфным и обезличенно фанатичным.
Причем этакое до чего бурное цветение пряничных и полностью фиктивных ценностей разом и приводило к сущему же умерщвлению доподлинно настоящих душевных порывов, застаиванию соков жизни и заболачиванию и без того извечно серого быта широких масс простого народа.
Ну а то, что еще изначально простые люди действительно потянулись за зыбким огоньком светлого и иного грядущего, со временем собственно так лишь и стало весьма сколь весьма отягощающим обстоятельством в судьбе тех лишь затем разве что некогда лишь последующих поколений.
Кому-то и впрямь довелось ведь хотеть одного лишь того большого и радостного добра, ну а это между тем очень и очень относительно малая часть оттого, что было бы нужно для того самого на редкость доподлинного обеспечения всего ведь того чисто всеобщего общественного благосостояния.
Добро оно не может быть некоей чисто абстрактной величиной, поскольку оно уж должно было быть вполне до конца продуманно и весьма тщательно взвешенно, а потом его надо бы примеривать на всех нас окружающие реалии совсем без того, чтобы у него так и затрещали при этом все кости.
Да и вообще доподлинно настоящее общественное благо может быть создано только из мрака минувшего и одними лишь наиболее верными созидательными методами.
И при этом можно уж не секунды не задумываясь физически устранять тех самых отдельных наиболее апофеозных личностей, но это никак не должно было носить хоть сколько-то систематический характер.
А иначе тот лютый и бессистемный террор только и окажется, всецело способен всеми его силами разве что лишь сходу нанести совсем так безвозвратно сокрушительный удар по всему тому ныне минувшему.
И там действительно было много плохого, но всякое истинно хорошее можно построить разве что вот ориентируясь на то самое далекое и близкое прошлое.
А вот действуя иначе лишь ЗНАЧИТЕЛЬНО поболее при всем том усилишь те самые попросту незыблемые и чисто так всецело исконно прежние устои того еще исключительно как есть попросту же именно чудовищного векового угнетения.
196
И тут вот и близко вовсе никак ничего не поделаешь.
Уж всякое сущее зло, во имя светлого завтрашнего добра, во все времена до чего явно, в конце-то концов, непременно оборачивалось, разве что, только значительно худшими бедами, нежели чем было то, что вполне этак однозначно совсем бесхитростно осуществлялось именно что во имя одной исключительно явно так житейской своей корысти.
Поскольку и близко не шевельнется у того, кто его творит ни жалость, ни сострадание, раз все то, что до чего поспешно ныне сегодня делается, более чем и впрямь-то ответственно производится всею той нынешней властью разве что во имя того самого до чего всеобъемлющего и всеобщего грядущего блага.
И это именно российская интеллигенция и проявила себя сущим столпом тех еще и вправду совершенно так немыслимых великих свобод.
И сколь яростно при всем том она ненавидела окаянную царскую власть, ну впрямь-то всеми фибрами своей высокой души.
А потому и данному подлому очагу донельзя заплесневелого мракобесья - реакционному царскому правительству, люди и впрямь благообразно проникнутые огнем высшей правды абсолютно же ничего хорошего вовсе-то совсем явственно и не желали.
197
И то, как-никак и было, разве что ведь только их до чего еще вполне этак нечестивых рук делом злокозненно и умело всячески так весьма же всесторонне помешать царю и всей его свите постепенно так сколь значительнее упрочнить все свои ныне ставшие донельзя ведь шаткими политические позиции.
Ну а все это более чем явственно включало в себя, в том числе и самые бесподобно восторженные сношения с лютым внешним врагом.
Причем, как много было в этих людях вполне этак искреннего желания, всенепременно же всеми силами всячески вот добиться самого максимально тяжелого поражения своей державы в той еще Первой Мировой войне.
«Победа укрепит проклятое узурпаторство» было наиболее явным и незыблемым постулатом либеральных сил, делавших буквально-то все возможное, чтобы их страна ни в жизнь бы не победила в той поистине не столь уж пока бесчеловечной, однако при всем том ранее вовсе и невиданно тяжкой великой войне.
198
В оные времена Россией помыкали и все ее, так называемые мнимые «полусоюзники» неизменно только ведь и стремившиеся заправски выжать из ее пота и крови самый максимум, а в конце войны, не дать ей даже и самого минимума.
И уж все это происходило в подобном виде исключительно лишь в свете того, что во всяком дипломатическом смысле русский царь со всеми его безропотными прислужниками, до чего неизменно вот оставался как раз-таки именно с носом после всякого дележа территорий и зон влияния.
И самым наилучшим ко всему тому примером вполне может послужить до чего и впрямь весьма раз за разом многократное же взятие русскими войсками турецкой крепости Карс.
Причем, все это некогда до чего наглядно происходило вовсе не из-за одной недалекости чьего-либо ума, а разве что из-за того, что тогдашняя Россия до чего неизменно идеализировала Европу, видела в ней символ кристально чистой порядочности, да и сама вела при этом политику полную чисто детской наивности - честную и открытую.
И главное, неизменно она донельзя уж строго оправдывала, все эти свои действия некими попросту-то говоря туманными, словно политика коварного Альбиона общеевропейскими интересами.
А между тем таковых попросту никогда совершенно так явно не существовало в самой природе - общечеловеческих, а не только тех еще более чем многозначительно собственнических, дипломатических взаимоотношений.
Вот как, например нечто подобное бесподобно так словно на блюдечке нам преподносит Святослав Рыбас в его книге «Генерал Самсонов Жертва».
«- Спасая Францию, мы избавляем себя от нашествия миллиона германских штыков, которые сейчас во Франции, - сказал Данилов. - Что по сравнению с этим трудности одной армии?»
199
Однако коли кто-либо совсем уж безжалостно вовсе-то до чего сходу так разом смело засовывает чужую (не свою) головушку в пасть всегда голодному льву, буквально-то всяческого где-либо вообще ведь только имевшего время и место военного противостояния…
То вот как-никак, а в связи с чем-либо подобным и можно ли будет даже и на единый миг усомниться, что всякий тот, кому лишь впоследствии чьими-либо наполеоновскими планами была сколь скромно и безвестно заранее предначертана в точности та бесславная участь, может вдруг невесело призадуматься, а зачем это ему вообще нужно.
С чего это вдруг я должен идти помирать, чтобы германцу Францию не завоевать?
Да и чем - это некогда должна была, уж вполне еще явно окончится вся эта совершенно так бескрайне долгая и кровопролитная война за всеобщие (почитай чужие) интересы?
Уж и ежу понятно только ведь чем…
Святослав Рыбас «Генерал Самсонов Жертва»
«- И кончится страшным разгромом нашего хозяйства! - Тоже громко произнес Шиманский. - Мы надорвемся! Никакая религия не спасет. И что печально, пострадают самые активные, образованные силы. Народ-богоносец вспорет им животы. А после - наступит средневековье».
200
А вполне уж ко всему тому на редкость явственной первопричиной и стало именно то, что наиболее основными параметрами ведения военных действий в той еще прежней России более чем неизменно разом вот и оставались именно честность, порядочность, верность данному слову и долгу.
И ладно бы коли - это хоть сколько-то уж встречало, затем тот до чего и впрямь безупречно вполне ведь более чем достойный отклик с той чисто, как есть вовсе-то совсем иной стороны.
Да только и близко ничего подобного тому в той самой западной Европе уж вовсе этак и не было даже в помине.
И вся производная тому она именно в том, что еще издревле и близко как есть никак уж не было принято в тех дальних краях именно в подобном самом непритязательном виде весьма ведь бестолково обделывать все те на редкость большие государственные дела.
Поскольку у них там подобного рода самое явное так отсутствие всяческой практической сметки в ведении большой политики могло ведь рассматриваться разве что только, как нечто абсолютно же всецело-то совсем как есть именно что чисто иррациональное.
И вот оно как ту наиболее основную суть дипломатических взаимоотношений западных держав исключительно уж невзрачно описывает писатель Марк Алданов в его книге «Самоубийство».
«Несчастьем для Европы было и то, что почти все секретные и не секретные соглашения строились главным образом на взаимном обмане, причем каждое правительство обманывало и своих союзников».
201
Однако на самом ведь деле – то было сколь суровой бедой для одной разве что от края и до края заснеженной России, поскольку она жила и думала совсем этак вовсе неизменно же по-иному, а потому ее преданность пресловуто общим европейским интересам, и сослужила ей, самую что ни на есть дурную службу.
Правда легковерность многих нерадиво спесивых российских дипломатов была вот весьма и весьма разве что напускной.
Они просто были слишком так хорошо приучены без нужды начальство не тревожить, всякую глупую инициативу никогда не проявлять и всегда быть угодливыми с теми, кто так и олицетворял собой истинный очаг культуры.
Да и вообще они поболее так всего если и были заняты, то именно как раз всеми теми немыслимо рьяными поисками именно что своего и впрямь вовсе вот более-менее надежного и вполне законного места во всей этой жизни…
А как раз потому они до чего легко, словно управдом Бунша из фильма «Иван Васильевич меняет профессию» фактически что бесовски и раздаривали врагам отечества немалой же кровью ее сынов добытые победы.
202
И вот надо бы прямо так и сказать, что еще издревле существовавшая в России коррупция при назначении на посты послов сколь прекрасно сочеталась и с той донельзя так трепетно коленопреклоненной позицией всех российских монархов (после Петра Первого) по отношению ко всей той Западной Европе.
И подобное и впрямь до чего несуразное и вполне «детское поведение» тогдашние западноевропейские дипломатические деятели не только ведь от всей своей богоравной души вполне этак как есть, еще откровенно презирали, но точно также и вообще они считали его крайне вредным явлением общечеловеческой природы.
Их-то собственные чопорно благочестивые воззрения были сплошь откровенно лживы, как и более чем бесспорно во всем сокровенно циничны, а еще и кроме того на редкость воинственно сентиментальны.
Да и вообще им от тех сколь донельзя ведь безнадежно чуждых всему их практическому здравому уму прекрасных и бесплотных идеалов до чего еще явно непременно хотелось бы всецело находиться где-либо весьма и весьма уж явно как есть весьма вот сугубо далече.
И вот как пишет обо всем этом Виктор Гюго в его романе «Отверженные».
«Праведник, чья жизнь полна самоотречения, - опасное соседство: он может заразить вас неизлечимой бедностью, параличом сочленений, необходимых, чтобы продвигаться вперед, к успеху, и вообще слишком большой любовью к самопожертвованию; от этой чумной добродетели все бегут».
203
Да только - это некогда ранее от нее все уж безо всякой оглядки сходу бежали, однако теперь благодаря всему тому благовонному духу западноевропейской цивилизации ее и впрямь непременно еще обязательно постараются до чего изощренно изгадить, оплодотворить никчемными фантазиями, ну а затем, и целиком затравить, спустив на нее сразу всех собак.
И тем паче, что и близко этак явно не станут всякие западные государства вполне вот всерьез спасать страну до чего критически подверженную вовсе-то, как есть не в меру вязко же жертвенному идеализму.
Причем то, что при данных обстоятельствах весьма ведь явственно так и окажется никак уж недвусмысленно определенным, ясным и прозрачным…
Так это как раз именно то, что и близко не будет всем тем величественным европейским державам попросту никакого дела до горьких бед, что самым неразрывным образом и вправду окажутся, связаны с тем совсем немыслимо шатким положением чужой и, безусловно, во всем для них совершенно так чужеземной им страны России.
Нет, они, куда скорее наоборот, могли донельзя ведь значительнее поспособствовать именно как раз тому только лишь едва-едва намечающемуся ее развалу, а то и собственноручно его всецело же полностью весьма этак спешно и организовать.
А то чего доброго данный праведный идеализм, до самых тех еще краев доверху переполненный идеями благородства и самопожертвования ради всеобщих, а не своекорыстно личных интересов и к ним вовсе-то неприметно уж никого при этом явно не спросясь не дай-то Бог сходу разом так ведь и переметнется.
Ну, а именно тогда он кое-кого сходу так и заставит несколько переменить те самые издревле же вполне сложившиеся принципы, всецело же некогда выработанные еще при том самом ныне вовсе так незапамятном императоре Августе.
Вывеску, когда надо мы поменяем, а вот то, что за ней никогда.
204
Ну а в России все это было как-то и близко уж не так!
В ней именно что только весьма вот безнадежно схлестнулись в бешеной ярости два потока сознания - западный усвоенный кое-как наспех (и донельзя, кстати, идеализированный) и азиатский с его всенепременным презрением ко всем тем общеевропейским ценностям, а как раз потому до самых седьмых небес и превозносящий семью, власть и старый порядок.
Страшная это все-таки сила взаимная нелюбовь (не личная ненависть) сколь многих людей достойных, а меж ними столь явно так уж до чего непрерывно так и будет разливаться то самое всем как-никак вовсе небезызвестное житейское море, никогда ранее и близко пока не вкушавшее никаких плодов доподлинно же верно осознанной свободы.
И вот ведь именно разве что той безумно бестолковой свободы всяческой праздной и пустой болтовни, безрадостно и беспардонно мусолящей своими грязными лапищами старые раны уж будто бы и не доставало той самой и впрямь отчаянно за всех сразу воюющей российской державе.
А между тем - это как раз-таки в результате до чего многолетних и беспрестанных дебатов нигде далее вовсе и не осталось никого из тех, кому было бы всего-то лишь разом так явно и надобно жить, во всем следуя весьма банальному уму и сердцу, а не в густом дыму бесконечных словесных баталий.
А в них до чего разом подчас ведь уж совсем безбожно терялся всяческий тот более чем безупречно разумный и житейский здравый смысл.
Ну, а тем наиболее главным и сколь истинно сокровенным термином прореволюционно настроенной интеллигенции явно уж тогда и стало, то самое чисто как есть ведь более чем сакраментальное изречение, более чем откровенно и всеобъемлюще выражающееся в тех только разве что двух донельзя веских словах «все долой».
И ведь вполне осмысленно сокрушить все и вся было для них, считай этак более чем жизненно важно, да и более чем безотлагательно полностью необходимо.
Да еще и сделать это явно уж надлежало именно так во имя некоего сущего экстракта общественного блага, до чего на редкость безыскусно вылущенного из всей той чисто так пустозвонной и нечестивой словесной шелухи всяческих революционных лозунгов.
А тут и тот изумительно высокий, светлый ум, с невыразимой грустью покидающий берега родной отчизны при самой первой для нее серьезной опасности…
Уж более всего на свете, безумно страшащийся пролития человеческой крови, к коему и он тоже будет с какого-то боку вполне однозначно и впрямь-то сколь еще неуклюже более чем несуразно на деле причастен.
205
И это как раз уж этакие весьма разнузданно и донельзя расхристанные люди довольно-то немало и были как есть, никак вот вовсе не бездеятельно всецело причастны к тому самому до чего ведь неистово воинственному подстрекательству к бунту.
Да и кроме того вовсе-то не меньшей была вина и разного рода откровенно же слабых на всякую кровавую слезу либералов и в деле только лишь разом так затем еще последующего посильного укрощения всех тех внезапно взбесившихся людских инстинктов.
А ведь кое-кто явно и не думал пошевелить мозгами ради настоящего, а не липового блага общества хоть чего-либо, вообще еще делая даже и одним пальцем ноги, а не то чтоб руки свои холеные в чем-либо весьма непритязательно нечистом разом сходу более чем скверно так явно вот перепачкать.
А между тем без всякой крови тут и вправду было никак не обойтись, однако то без тени сомнения, была бы совсем иная кровь не чертовых же царских сановников.
И раз ее длинные костлявые руки должны были коснуться никак не тех еще сколь давнишних эксплуататоров, а уж всего того чисто от века на редкость чудовищно забитого и бедного люда рабочих и крестьян…
А это, видишь ли, и было бы для всей той российской интеллигенции вовсе ведь бесспорно донельзя недопустимо, раз совесть их подобного кровопролития стерпеть… ну никак и нигде совершенно же не могла!
А все, потому что при этаком диком ужасно бедовом раскладе весьма ведь безнадежно бы пострадали не те весьма и весьма зловредные царские сатрапы, а именно те ни в чем, ни перед кем совсем неповинные люди.
И за ТЕ самые несчастные судьбы случайно погибших В ТОЛЧЕЕ УЛИЧНЫХ ПРОТЕСТОВ кое-кому было непросто ВОТ так обидно и досадно, а как есть, до чего откровенно же именно до смерти всею душой безумно так разом и жаль!
Однако при всем том в чьих-то сияюще радостных глазах бессмысленно примитивное и тупое убийство царских министров и было наиболее наилучшим и действенным средством для самого максимально же естественного приближения тех и впрямь бесподобно светлых дней вовсе-то явственно иного и куда поменее беспросветно темного будущего.
А то, как же!
Поскольку все ведь нынче разве что во имя народа и его благими чаяниями фактически до чего повсеместно, знамо дело, как есть, весьма ведь восторженно так и творится!
206
И вот как истинно уж обречено оглядывался на то самое разве что только совсем для него недавнее и донельзя злосчастное свое прошлое тот нынче почти истинно легендарный генерал Краснов.
Причем он, безусловно, вел на редкость жаркую полемику с самим-то собой и в том судьбоносно трагичном 1922 году в его книге «От двуглавого орла к красному знамени» он никак не вскользь упоминает о том крайне неприглядном потворстве интеллектуальной элиты общества со всех сторон безнравственно аморальному построению великого царства идеалистической химеры.
«У Рузского миллион солдат под ружьем, и все еще и не нюхали революции. Даже если тысяч сорок походом двинуть на Петроград, так при одном известии весь революционный пыл погас бы и все эти герои революции побежали бы выдавать друг друга и каяться. Но, повторяю, игра заварена серьезная, и в ней принимают участие верхи, не без одобрения союзных посольств».
Причем эти «благородные господа союзники» как на то не раз было указано выше, играли с Россией в двойную игру, однако, куда им всем было до царского правительства, которое многодумно играло в игру тройную и не только с народом, но и с самим собой, то и дело отчаянно выкручивая себе руки.
Слишком уж невозможно сложным царством интриг во все времена и вправду ведь всецело являлось буквально-таки любое правительство России.
И это сколь отрицательно же разом сказалось еще во времена славной битвы при Калке, когда вящий разлад между князьями фактически открыл Чингисхану врата от древней Руси.
Да и во время крушения доподлинно настоящей великодержавной империи все это уж было в точности как раз именно так, а никак не иначе
Не верящим в это вполне бы стоило прочитать до чего и впрямь весьма вот более чем занимательные «Воспоминания Витте».
207
А между тем все уж явно как есть и могло бы пойти совсем иным путем, будь та царская держава руководима людьми доподлинно прагматичными, всегда этак до чего взвешенно думающими именно своей головой и главное нисколько и близко никогда при этом ее, не склоняющих в жесте чрезвычайного почтения пред ничтожнейшим монархом.
Николаю Второму, явно во всем импонировала мировая слава, ну а простым житейским умом он так и не догадался обзавестись еще от рождения.
Без его упрямого самодурства Россия вполне бы имела все реальные шансы полностью так тихо-мирно уладить все те сколь этак весьма остро торчащие на самом краю империи не столь в принципе и глубокие разногласия с той самой вовсе вот несоизмеримо (с ее просторами) маленькой Японией.
Причем все - это было возможно осуществить, никак и близко не доводя при этом дело до того самого позорного цусимского поражения.
Поскольку все те довольно-таки вдоволь имеющиеся спорные вопросы уж нисколько не были чисто ведь как есть донельзя вот вовсе неразрешимы на том самом для именно того ведь разве что и существующем дипломатическом фронте.
Да и во время того совсем же безалаберно бездарного ведения русско-японской войны 1905 года никто из тех грубо и властно предержащих вожжи правления центральной властью и близко так совсем нисколько не учитывал всю ту крайне ведь отчаянно неблагополучную дальневосточную обстановку.
А только и всего что именно заранее нежились все те петербургские сколь и впрямь непревзойденно смелые столичные «задомыслители» в том самом чисто уж мнимом золотом ореоле всей своей личной и совершенно никак вовсе-то затем немеркнущей грядущей славы.
Но между тем то, что сыграло тогда исключительно так вовсе ведь до чего еще незавидную роль, так это именно та более чем бескрайняя отдаленность тех самых морских ристалищ, а в точности и всех тех прочих сухопутных сражений, от всего того, что вообще уж в то время хоть как-либо прозывалось Россией.
А, впрочем, имела тогда место еще и самая неописуемая отстраненность петербургских кабинетных вояк буквально от всего, что могло иметь хоть какое-либо вообще же относительно прямое отношение ко вполне настоящему состоянию тогдашних дальневосточных военных дел.
Ну а на германском фронте все было абсолютно ведь полностью как есть явно иначе…
Немцев била жуткая дрожь при одном лишь даже и мимолетном упоминании о, безусловно, так как есть разве что только лишь явно возможном грядущем русском наступлении.
А впрочем, и выражения типа «Цусиму… это очень так даже прямой плевок в души людям честно и геройски умиравшим, а между тем и до чего весьма явно наведшим шороху посреди японских военачальников.
Ну а как раз именно поэтому они никак уж нисколько ведь чисто совсем и не захотели нарушать тот довольно хрупкий нейтралитет во время самого еще начала Второй мировой войны.
208
Всей той и впрямь до чего непомерно огромной империи вполне реально и справедливо всегда ведь сколь этак явственно же опасались.
И это именно потому и той навеки нынче прежней царской РОССИИ вовсе так не составило бы труда еще в том 1915 году подписать же с Германией исключительно для нее крайне выгодный сепаратный мир.
Ну а тем более вовсе этак не было бы ничего полегче, нежели чем нечто подобное, да еще и на значительно лучших условиях разом ведь вполне сходу осуществить в том уж самом последующем 1916.
Но то явно было бы совсем этак никак нисколько не по-благородному, и не по-товарищески, по отношению к старушке Европе, чьим сердцем и умом целиком ведь так и жила элитная прослойка всего тогдашнего российского общества.
А всякий тот остальной народ и все его непомерные ежедневные муки, она буквально ни во что явно уж попросту и не ставила.
И это как раз по этой причине, в конце концов, и взорвался большой общественный котел, в который столь существенно прибавил «пара» немецкий Второй Рейх, проигрывавший войну на два фронта, а потому и позаимствовавший у японцев их вполне делово и находчивый план самого этак неистового разрушения России именно что изнутри.
Как известно, революция 1905 года была всецело состряпана как раз-таки на японские кровные - загодя так именно для этой цели, донельзя уж делово отмытые на Нью-Йоркской бирже.
209
Однако подобного рода весьма ведь до чего многозначительно простые житейские истины и близко уж явно вовсе не существуют для всех тех бравых любителей единственно верной правоты, весьма вот рьяно сколь еще праведно осуществляемой именно за счет одного того безразлично грубого попрания всей той никак не с потолка взятой исторической правды…
Многим из них абсолютно все нипочем для них существует лишь разве что одна та чисто своя собственная история, и дабы оправдать действия своих кумиров, они обязательно, и впрямь-таки наведут тень на плетень в любом том до чего и впрямь лихо красочном виде и форме.
И главное, во всем том вовсе вот незыблемо непоколебимом их сознании явно имеется именно тот единый ореол той ведь самой и впрямь безукоризненно безоблачной святости, так и витающий над светлыми душами тех, кто для них был навеки в доску истинно же всецело своим…
Причем это именно им более чем безукоризненно и было всем уж сердцем фактически свойственно разом так оправдывать и обелять любые зверства гражданской резни 1917-1922 годов.
И главное, все это исключительно потому, что было им, некогда всецело так суждено поистине стать самой неотъемлемой частью всей той нисколько неистощимой на каверзы тогдашней действительности чисто вот при более чем непосредственном посредстве самых расторопных действий именно той для них самих сколь безгрешно праведной в те самые времена стороны.
А между тем все те более чем разного цвета стороны в том и впрямь совсем безысходно братоубийственном побоище фактически одинаково по самую шею замарали себя и все свое доброе имя в безвинной крови всего своего совершенно так несчастного и почти безоружного народа.
Та самая уж как есть этак обыденная и полностью повседневная данность Гражданской войны была и вправду подчас пострашнее любой медленной лютой смерти.
А вот он и самый явный пример того, как правда глаз колет, когда ее до чего совсем же непременно прямо-таки под нос кому-либо тычут.
Федор Достоевский «Бесы»
«- Но он черт знает что говорит, - возражал фон-Лембке. - Я не могу относиться толерантно, когда он при людях и в моем присутствии утверждает, что правительство нарочно опаивает народ водкой, чтоб его абрютировать и тем удержать от восстания. Представь мою роль, когда я принужден при всех это слушать.
- Знаете еще, что говорит Кармазинов: что, в сущности, наше учение есть отрицание чести, и что откровенным правом на бесчестье всего легче русского человека за собой увлечь можно. - Превосходные слова! Золотые
слова! - вскричал Ставрогин; - прямо в точку попал! Право на бесчестье, - да это все к нам прибегут, ни одного там не останется»!
210
И уж более всего именно на то и похоже, что эти самые «золотые слова» были кем-то сколь этак только многозначительно и самозабвенно, сходу так разом тогда полностью вот до конца более чем верно так и услышаны.
Ну, а именно в связи с этим и довелось откровенно так скотски заложенным в них жизненным постулатам всецело, и оказаться чем-то вокруг чего и сгрудились великой грудой всякие единомышленники, имеющие одно на всех твердое убеждение, а именно, что светлым именем идеи можно будет разом прикрыть чего угодно отвратительно мерзкое…
Недаром во времена смуты, буквально любая из сторон, словно бы нарочно до чего беспрестанно же старалась переманить в свой лагерь колеблющихся людей, той самой донельзя простой и самой незатейливой отменой всего того, что, так или иначе, вообще еще когда-либо ранее дружило с совестью и состраданием ко всякому ближнему своему.
Ну а затем по прошествии целой бездны времен - мнения у нас попросту явственно же разошлись, впрямь словно «как по шву», будто бы у болельщиков любимых футбольных команд, кто у нас за кого всею душою болеет тот вполне соответственно у него и будет самым так значиться настоящим святошей.
Если, мы за царя, то тогда он святой, если против, он узурпатор, погрязший в коррупции и крови.
Чего-либо среднего попросту никак и никогда совсем вот почти не бывает.
А между тем буквально все весьма конкретно участвовавшие в той чудовищной гражданской бойне крайне уж различные силы полностью так одинаково тогда ославились всею своей сколь еще бессмысленной и бесчеловечной жестокостью.
А основано это было как раз на том и впрямь до чего отчаянном принятии на ура всех тех принципов бесчестного бесчестия, которые Достоевский некогда именно что всецело вознес к самым небесам, а вовсе ни то чтобы в ком-либо лютого зверя неистово наспех тогда сходу так разом и разбудил.
211
Белые, тоже и впрямь сколь еще вполне этак внимательно прочитали и проштудировали все романы Федора Достоевского и, между прочим, сделали они это с той еще как есть великой же пользой для самих так себя.
Огромный творческий потенциал творений гения Достоевского, придал его словам тот до чего вот неописуемо назидательный и вполне конкретный смысл уж в принципе и ставший затем самым так естественно здравым смыслом всей той яро революционной и совсем не менее яро контрреволюционной эпохи.
А именно потому «бравые генералы», выбившиеся с низов и действовали же осознанно, сколь продуманно и последовательно, всячески ведь развращая своих подчиненных, дабы, они им затем всею верой и правдой служили, и лишь подлинным бесчестьем своим пуще всего вечно ведь так явно и дорожили.
Причем одним из наиболее ярких представителей как раз-таки подобного рода невинной кровью от пуза же сытых военачальников и впрямь-то являлся именно тот всем как оно вовсе небезызвестно белый, но при всем том до чего вполне и впрямь безбожно черной души бандит Шкуро.
То есть, как раз-таки тогда когда честные и благороднейшие люди, иступлено, защищали старую Россию грудью, в том еще самом более чем непосредственном их тылу беспрестанно бесчинствовала банда озверелых мародеров.
И это они и создавали у населения довольно определенное и крайне удручающее впечатление вот, мол, она та самая Белая армия, состоящая из бандитствующего элемента, до чего беззастенчиво грабящего всех подряд.
212
А тот крепко обиженный кем-либо народ нисколько затем не разбирает, кто есть, кто, а потому, когда его грабят люди, одетые в определенную форму, он ведь при всем том разом уж сделает из всего этого вполне этак самые надлежащие веские выводы.
Вот свидетельство генерала Краснова, на этот счет взятое из его книги «Всевеликое Войско Донское».
«В тылу лазареты с врачами, санитарным персоналом и сестрами. В тылу любовь и ревность. Раненые и больные часто бывают капризны и требовательны и на правах раненых и больных позволяют себе весьма многое, оскорбляющее тех здоровых, которые отдали себя на служение им.
Но настоящие раненые и больные не в счет, им это охотно прощают, но в лазаретах всегда бывает известный процент таких раненых, которые никогда ранены не были, таких больных, болезнь которых не найдет и не определит самый искусный врач. Эти "раненые" и "больные" приносят вино в лазареты, эти "раненые" и "больные" до глубокой ночи шатаются по городу, горланя песни, и управы на них нет нигде. Что может им сделать дежурная сестра, которая сама их безумно боится? Так было во всех армиях, так было и в Добровольческой армии. В Добровольческую армию вместе с идейными юношами шли шкурники, и эти шкурники прочно оседали в тылу и теперь наводнили Ростов и Новочеркасск».
213
Так мало того еще и извечные склоки, и дрязги буквально как есть попросту вот до чего разом заполонили собой весь мир сколь зачастую воинственно праздных дискуссий высшего генералитета белого движения.
Да и органы всего того гражданского управления безмерно так разрослись и распоясались, охватив своими исключительно длинными щупальцами всех сразу и вся…
И главное, как раз уж чисто подобным образом все - это само собой в то самое время до чего сходу еще разом и вышло, причем только лишь явно ведь оттого, что мараться во всякой липкой грязи честным людям было вовсе-то совсем попросту и близко никак не с руки.
А как раз потому в те самые белые контрразведчики зачастую шли люди в белых перчатках и с черными душами вовсе-то по их воззрениям и методам никак ни в чем совсем этак явно не отличимые от их безумно бравых коллег из Чека.
Что те, что другие среди основных целей войны и близко не видели ни спасение некоего светлого минувшего ни вот тем более самого явного насаждения неких тех еще полноценно новых, куда и впрямь значительно поболее справедливых порядков.
Нет, что те, что другие явно искали только свое чисто ведь единоличное теплое место в пороховом дыму чисто так всеобщей тогдашней сущей неразберихи.
И уж, само собой, разумеется, что вовсе ведь не было тогда для кое-кого ничего этак действительно лучшего, нежели чем от всех тех бед и напастей, довольно-таки легко и надежно разом укрыться где-либо там глубоко за линией фронта.
Да вот ведь, однако, при всем том еще и по тому строго же моральному чувству и надлежало кое-кому быть столь строго на страже всех тех больших общественных интересов, весьма активно и ревностно выявляя до чего тщательно скрытных врагов.
214
Причем, надо бы полностью и сразу этак весьма сходу вполне этак до конца весьма вот определенно заметить, что уж все эти люди-слепни нисколько не есть самое ведь вовсе прискорбное производное сущего одночасья.
Исторические процессы неизбежно всегда имеют довольно-то весьма глубокие корни.
И хотя в наше новейшее время все и впрямь более чем немыслимо и невероятно всецело ускорилось, а все-таки несмотря ни на что основным аспектом любых жизненных обстоятельств так и осталась их сколь донельзя длительная протяженность во времени, вовсе не всегда при этом наблюдаемая самым простым и невооруженным глазом.
Фактически вся передовая интеллигенция России была и впрямь до чего изысканно обласкана лучами европейского чудо-идеализма, ну а впитанное еще с материнским молоком уйдет из души разве что вместе с гробовым венком.
А как раз потому и все мысли подобного рода людей о своем народе были в точности теми, что и у самодержца, да только вместо всех тех чисто христианских ценностей они столь горестно превозносили ценности общечеловеческие.
Ну, а те самые неистово огненные большевистские догмы стали именно тем ужаснейше раковым образованием на всем духовном теле той уж раз и навсегда ныне давно ушедшей в минувшее весьма стародавней Российской империи.
Да только никак, несмотря на насквозь беспросветно идейное большевицкое перерождение те еще наиболее изначальные и основные свои свойства, бывшая царская вотчина вполне так и сохранила во всей той фактически уж первозданно доподлинной целостности.
215
Но можно ли было хоть как-то спасти культуру, разум, традиции крайне вот неласково выставив буквально взашей всякое сущее невежество прямиком истово так назад на затхлые помойки бытия, где оно и имеет крайне малую честь сколь этак каждодневно же обыденно обитать?
И ответ он, конечно, сразу так положительный и в отличие от любых медицинских определений истинно благостна всякая его чисто житейская суть, однако, никак то было не осуществимо в стране, где бескрайне долго нагнетался смрадный дух перемен, да и самого сурового отвращения ко всему не абстрактному, а вполне конкретному и деловому.
Но кто-то до чего явно предпочитает отчаянно жонглировать словами так и вороша волосы на чьей-то голове пустым сотрясением воздуха…
А между тем словами от адских дел нисколько и близко так явно не защитишься, поскольку от них помогут одни лишь смелые и дерзкие ответные дела!
Да вот, однако, вовсе-то никак нельзя было их осуществить без пролития крови, топтания в засасывающей и извечно же отвратно хлюпающей грязи, ну а в особенности и того трижды треклятого донельзя так непосредственного и достаточно, как есть весьма ведь деятельно личного участия.
…а потому по России матушке и покатились кубарем все те, у кого была каменная душа, только-то однажды разом согретая пламенем революционных идей, да так и сохраняющая его в себе, словно бы в некоем термосе.
216
И этакие до чего «прямолинейные правдолюбцы» были живыми мертвецами – новоявленными инквизиторами, натянувшими на себя «черную кожаную рясу», причем никак не во имя, куда только поболее беспримерно же светлого идеалистического грядущего.
Поскольку свершали они все те на редкость нелепые безобразия разве что именно во имя того, дабы всенепременно затем еще одеть в белый саван всех тех без исключения живых людей, сколь же всегдашне олицетворявших собой, то самое беспросветно проклятое «темное прошлое».
Да они и вправду хотели довольно-таки спешно вымостить их костьми дорогу ко всему тому светлому завтра…
Однако ямы, в которые сбрасывались трупы классовых врагов, вбирали в себя не одни те бренные тела безвинно загубленных людей, но и все надежды России, как великой страны на то вполне явно так ее достойное наилучшее будущее.
Причем сам вопрос национальности этих людей всецело во всем исключительно так явно формален, еврей хозяин захудалой лавчонки явно мог бы как есть еще породить на свет будущего профессора, которого на всех общемировых симпозиумах от его коллеги славянина почти никто бы, затем нисколько почти вот не отделял.
Однако весь тот класс мелкой буржуазии по ярым комиссарским воззрениям более чем явственно подлежал буквально-то полному и тотальному уничтожению.
Да и национальность всех тех расстреливающих тоже какому-либо настоящему обсуждению никак уж и вовсе не подлежит.
И в тех рвах и ярах весьма вот безвременно гибли не только те, кого тогда совершенно так беспутно расстреливали, порою безо всякого настоящего суда и следствия, но также и люди, расстреливающие знакомых, а иногда и родственников.
217
Комиссары, сколь безостановочно и бескомпромиссно всячески ведь явно старались разом так вполне укрепить в своих подчиненных всякую ту уж приторно слащавую задушевную гниль, во всем при этом и впрямь неизменно следуя всем тем до чего многозначительно прямым приказам из центра.
Однако кое-кому в его розовых снах до сих самых пор вполне ведь неистово грезиться, что коли бы то самое революционное движение не оседлали бы сущие стервятники – большевики…
Ну, а вполне тому соответственно, именно как раз-таки при этаких несколько иных условиях из всей той будто бы самой по себе чего-то на деле стоящей идеи переворота, точно бы всецело вышел тот никому и никак явно доселе неведомый, но зато при всем том бесподобно великий и, кстати, действительно рациональный толк.
Однако почему - это тогда в этаком случае абсолютно «все великие революционные свершения» безо всякой в том тени сомнения происходят именно как раз по одному и тому будто бы чисто заранее для них весьма тщательно выверенному сценарию?
Раз уж, где бы - это на всем земном шаре не произошла та самая до чего блаженно чистая, словно само небо революция, и вот считай фактически разом вслед, затем у кормила власти вскоре так явно оказываются всяческие те наиболее мерзкой души отвратительные негодяи.
Хотя кое-кому, то и вправду может показаться, несколько самонадеянным сколь нелепо и бесцеремонно вовсе так бесцельно всячески обобщать все те так или иначе имевшие место революции под тем самым навеки для них полностью единым флагом весьма и весьма неуемно так рьяного же прохиндейства.
Однако именно этот критерий и является чем-либо вполне еще неизменно сопутствующим буквально всякой той или иной революции, а потому его и можно назвать фактически так центральным и на редкость донельзя выпуклым обстоятельством, явственно сопровождающим всякий тот или иной государственный переворот, замешенный на острых социальных мотивах.
И это так именно вот поскольку те или иные общественные процессы, так уж и сеющие более чем безоглядный подрыв каких-либо истинно стародавних устоев общества совсем неизменно еще будут вполне ведь чреваты разрухой в экономике, да и попросту совсем как-никак небывало большой дырой в кармане обывателя.
Причем зачастую и в его черепе тоже ведь непременно тогда найдется место сквозной дыре, даже если он совсем и не замыслит весьма же активно вслух возражать по поводу всего того ныне до чего совсем бесправно ныне происходящего.
Раз и того чисто так мельком промелькнувшего выражения мудрых глаз вполне уж могло оказаться более чем вполне предостаточным, чтобы нелюди из-за одних тех еще мелкой дрожью боязливых опасений за свою власть без каких-либо долгих прений кончили жизнь очень и очень достойного человека…
Причем чисто физическое уничтожение излишне умных людей фактически общее правило почти для всех революций и от всего того попросту и близко совсем ведь никуда уж вовсе не деться!
Ну, или расстрел мог быть милостиво заменен высылкой, но серая серость, вытеснив властную тьму, чернеет впрямь-таки истинно на глазах, становясь при этом в разы чернее и твердокаменнее во всей своей безумно лютой жестокости.
218
Ну а те вполне до конца ощутимые и конкретные изменения всего существующего общества к чему-либо лучшему будут возможны разве что при одном общем же согласии, мире и любви людей друг к другу.
Да и вообще заодно более-менее действенно осуществлять их будет вполне вот еще на деле возможно разве что лишь тем и впрямь донельзя медленным трансформированием всяческих до чего мелких ныне имеющихся деталей бытия.
И только лишь сколь степенно идя, именно данным относительно пологим маршрутом и будет возможно разом так медленно и взвешенно шаг за шагом действительно преобразовать людское бытие, дабы оно и вправду ведь стало более чем весьма вот явственно уж вполне так светлее и радостнее…
Бездумной силой его только лишь и толкаешь в пропасть анархии, и если анархия преобразовывается в твердый кулак, то при подобном раскладе оно ведь будет разве что значительно более чем явно так хуже.
Наверное, все-таки общество это именно тот удивительно цельный и никак нерушимый монолит, ну а потому и все на что оно может, разом так оказаться на самом-то деле способно будет уж исключительно остро так выражаться разве что в относительно быстрой смене внешней формы тех еще чьих-либо личностных убеждений.
И те предыдущие, старые и ныне вовсе неверные после смены флагов и гимнов довольно-таки быстро вскоре останутся безо всяческой наружной и крайне интенсивной подпитки.
Ну а те краснознаменно крикливые новые будут донельзя так яростно сходу отныне вбиваться, словно деревянным молотком, поскольку та самая единственно навеки верная идеология была чертовски так агрессивна и безумно беспощадна ко всякому отныне явно ведь вовсе нисколько и непрошеному инакомыслию.
И той сколь единственно верной и главной стезей вполне уж успешного существования отныне вот и станет разве что только вовсе-то как есть безупречное следование буквально каждой букве марксистского мировоззрения.
А между тем и без того довольно-таки многие люди до чего безучастно подчас податливы всяческой нескончаемо трескучей государственной пропаганде, а как раз потому их и окажется легче легкого обработать демагогически верно выверенными штампами, а также и сладкими посулами всей той будто бы значительно лучшей чисто как всегда только грядущей жизни.
ЕЕ невообразимой красоты чертоги были кое-как всецело более чем наглядно так обрисованы в самых разных брошюрах и лозунгах.
Однако всему уж тому никак не было, да и не могло быть доподлинно настоящего, а не насквозь так фальшивого и липового проявления во всей той сколь еще многозначительно вполне ведь простецки реальной жизни.
Причем все это как раз именно потому, что никакое общество нисколько не сможет фактически же из-под палки, до чего и впрямь этак весело вдохновившись чужим разумом бездумно и невозмутимо разом вот поменять всю свою отчаянно безыдейную внутреннюю структуру.
Поскольку для всего того непременно явно еще понадобятся довольно долгие сотни и сотни лет и очень даже много всевозможнейших добрейших увещеваний, раз уж это именно они и необходимы ради того чтобы все должные изменения и впрямь вошли в плоть и кровь всего народа.
Насилием его можно разве что от дикой анархии по мере сил уберечь, но вовсе-то с его безумствующе резвой помощью и близко вот никак никому не заставить людей жить хоть сколько-то, значит, иначе, нежели чем жили и небо коптили все те и впрямь до чего их далекие предки и прародители.
219
При большевиках Россия попросту разом попала в несколько иною кабалу и все!
Барин ныне был совсем этак безупречно непутево новый, да только порядки при нем остались все теми же, в сущности, прежними, а кроме того буквально-то разом было утеряно и отменено как есть абсолютно так все, что сумело себе отвоевать то и дело восстававшее крестьянство за те самые лет двести до этого.
Всю ту былую вольницу фактически мигом довольно-то напрочь разом ведь упразднили, а кроме того на той самой до чего еще благодатной российской почве и проросли семена ярого идеалистического фанатизма.
Причем былые иконы оказались тогда сходу заменены на портреты вождей, но это никак ведь не стало ярким проблеском надежды на лучшую жизнь, а только лишь и всего, что при советской власти явно уж сходу воскресли древние культы языческих божков.
Да и в том самом чудовищно бездуховном смысле разом, и переплелась тогда вся та, так или иначе, сумрачно и мрачно вездесуще промозглая сталинская действительность именно со всеми теми до чего давно ныне минувшими временами некогда ведь и впрямь всесильно так и правившей бал средневековой инквизиции.
И фактически уж наиболее верной основой силы сталинских потемок, а именно считай этак вполне ведь сколь новоявленного средневековья, и был дикий страх населения перед карательными органами готовыми вовсе незамедлительно раздавить как муху любого за малейшую ересь или неуважение, так или иначе проявленное по отношению к величайшему в мире нынешнему вероучению.
Разве что только и всего, что во времена новейшей истории те самые карающие органы верно служили на редкость надежной опорой всецело иной и по всей своей сути поболее так кровавой идеологии, ибо вместо того чтобы искать еретиков, скрытых врагов католичества новая инквизиция ревностно следила за чистотой отчаянно фанатической веры в марксизм.
И она всячески между тем пресекала даже и мысль о каком-либо отклонении от выбранного центрального властью курса всецело нацеленного на крайне вот суровую утряску всего имеющегося человеческого материала до так сказать самой полнейшей же его гомогенности.
Но ведь в этаком деле и были всецело достигнуты, считай уж чисто, так как есть до чего еще вовсе совсем небывалые успехи.
А все это как раз потому, что этот новоявленный культ красного знамени и чисто ведь агитационно плакатного пролетариата довольно-то быстро затем и заразил весьма вот многие несносно недалекие умы.
И уж как есть, истово без конца и края залил тот режим все и вся совсем беспристрастно призрачным светом разве что только обезличенно всегда и везде более чем незыблемо верных истин.
И главное, были те самые единственно верные демагогические постулаты столь отчаянно и глумливо весьма ведь основательно до чего дьявольски так взвешенными и глубокомыслеными.
Но сама основа их была разве что сколь весьма лихорадочно лицедейской и все эти благие намерения, выраженные с диким блеском в глазах, и были вот никак не более чем самыми явными признаками страшной болезни поразившей весь тот необъятно большой общественный организм.
220
«Температура общества», что как есть, до чего донельзя погрязло в самых диких противоречиях, а к тому же и вконец устало от бесконечно долгой войны и никак ни на миг непрекращающейся кровавой смуты, голода и нищеты всегда вот откровенно близка именно к той, при которой и начинается самый явный горячечный бред.
И это как раз-таки те, у кого он и был в той еще попросту наивысшей степени более чем многозначительно и несусветно сколь откровенно ведь явно проявлен, собственно, и были людьми, давным-давно раз и навсегда позабывшими труд, войну, как и все с тем, так или иначе, связанные физические лишения.
«Каждый по-своему зарабатывает свой хлеб» как про то резко и веско некогда высказался Мильвертон в фильме «Король шантажа».
И именно как раз нечто подобное и стало судьбой довольно многих профессиональных революционеров, их лакомым куском хлеба стала сущая анархия духа и плоти.
То есть поэтому для всех их истово нечестивых дланей и оказалось истинно так наиболее достойнейшим занятием непременно, как есть попросту сходу, да и по самую рукоятку слепо вонзить длинный нож в спину всей той за всех разом, а не только уж лично за себя отважно воюющей России.
И вот сходу оседлав в дикой спешке простой народ, большевики и принялись, затем всячески ведь весьма изощренно изукрашивать синяками чистопородную физиономию безбрежного, словно море прежнего православного общества.
Причем этак было оно в те времена никак не наспех более чем надежно и тщательно всячески подчищено во всех тех сколь еще разнузданно бесчисленных чекистских чистках.
И подобного плана уродующие людские души операции на сердце всего существующего общества новому строю и вправду так на деле были нужны фактически рефлекторно, и, кстати, именно, что словно воздух для всего своего вполне упорядоченно ровного дыхания.
Ну а, в конечном итоге, довольно-то многие представители интеллектуальной элиты всецело так разом при этом лишались всех тех донельзя немаловажных признаков весьма активного и яркого хоть сколько-то прилюдного своего самовыражения.
Но и это еще не все!
Поскольку и извести под самый корень целые прослойки общества для товарищей большевиков и было без тени сомнения всецело на редкость до чего вполне вот резонной мерой именно той самой истинно наивысшей своей социальной защиты.
Да и как то вообще могло быть иначе, раз всему тому насквозь контрреволюционному населению и впрямь довелось совсем так наглядно и ярко никак невовремя разом тогда оказаться всецело уж на порядок умнее своих властителей, а как раз потому и надо было попросту согнуть их в дугу.
А иначе той еще советской власти всегда так грозила опасность стать безнадежно же временной, а люди влюбленные во все полновластие сдавать свои твердые позиции были совсем так никак не намерены.
Ну а строить, куда поболее справедливое общество никто из них даже и намеривался.
Да и вообще в самом своем принципе фанатично глаголить о некоем абстрактном добре и делать даже и самые малые его дела это и близко не одно ведь и то же.
221
Можно заявлять одно, а делать затем нечто полностью этак именно что на редкость всецело уж полностью противоположное, загодя при всем том до чего еще надежно и веско прикрывшись исключительно разве что внешне пресловуто так единой и светлой целью.
И уж всему тому, собственно, некогда и послужили те самые исключительно бравые лозунги и воззвания о всемерной пользе, как и о благе всего того крайне ведь совсем неблагополучно живущего, беспредельно огромного человечества.
Причем - это как раз-таки именно в свете слепых надежд на лучшее будущее серые волки большевики и воплотили, в самом что ни на есть, наружном обличье народа столь и вправду вполне же естественно свойственное им самим и впрямь весьма вот кичливо грязное чувство хвастливого собственничества.
И все, то отчаянно потное и скверное их мироощущение до чего еще неприглядно донельзя так выразительно же отличалось от всякого полностью обыденного восприятия всех реалий и поныне в точно том же виде существующей общественной жизни.
А уж в том самом наиболее наихудшем смысле все - это проявило себя именно в том беспардонно яростном желании чего-нибудь именно себе всею силою сколь еще сходу урвать, а никак не получить его за свой честный и праведный каждодневный труд.
Да и вообще все те деспотически пролетарские веяния только-то и всего, что уж совсем безрадостно разом так поспособствовали самому доподлинному отсутствию у населения буквально всяческого интереса к каким-либо большим общественным делам, на вполне полностью добровольной основе.
Моя хата с краю, в конце концов, разом и стало тем еще до чего ведь безотчетно подсознательным принципом всей жизни простого советского человека.
Да и сама по себе демагогия, как орудие языкато-клыкастых бездельников и впрямь-то хорошо же пришлась ко двору, именно оттого, что российская интеллигенция довольно массово обожала почесать своим длинным языком о забор всевозможных и всяческих общественных трудностей, а также и самых разных житейских напастей, да и всех прочих разных невзгод.
Но при всем том она с точно той же степенью изощренности довольно-таки болезненно отрицала всякую возможность поистине весьма острого и пристального своего взгляда на все то, что повсеместно и беспрестанно только вот и творилось на грязных затворках всего того и по сей день вовсе ведь донельзя нечестивого общественного бытия.
Раз и впрямь прекрасно же отдают себе российские интеллектуалы полный отчет, сколь бессердечно там злобствует безумно так свирепая, словно неистово же злой, дикий зверь - духовная нищета.
А это как раз уж она, так и распахивает все свое бездонно черное и необъятное нутро пред всяким никак так неосторожно вглядывающимся во все те до чего невзрачно незатейливые реалии простейшей людской жизни, а именно тех еще всяческих и разных крайне недалеких обывателей.
И, конечно, лучше всего будет не теряя при этом совсем вот ничего из того приобретенного при помощи высоких веяний литературы именно что всецело отмахиваться оттого, что никак не блестит весьма вот ярким и шикарным европейским лоском.
А между тем тот самый внешний лоск слишком уж себялюб и в нем чересчур много весьма и весьма этак откровенно донельзя беспринципно так всего того более чем явно самонадеянного.
Ну а если бы вместо того, чтобы бить просвещенному западу все те сколь беспрестанные поклоны люди ума явно поняли бы, что именно посреди своего народа и есть силы способные подарить миру спасение от истинно всеобъемлюще сытой чьей-то воинственной тупости, а потому и занялись бы они куда более разумным его образованием…
Да еще и не шагая при этом широким шагом народ, а добиваясь вполне так конкретных для него самых полезных вещей…
И это именно тогда тот самый мифический коммунизм давно бы уже в России явно ведь давно вот и наступил.
В том числе и из-за большого количества коммун, где деньги внутри точно были бы совсем не в ходу.
Но никто и близко не думал призывать так уж и поворачивать оглобли российского бытия не тем откровенно кровохаркающим на невинную бумагу революционным путем, а именно что той самой верною дорогой сколь планомерного эволюционирования всех тех допотопных общественных надстроек, дабы они и впрямь повернулись лицом ко всякому труженику.
Но все что ранее служило угнетению злосчастных масс в единое мгновение снесено быть, никак так не может.
Этак может быть разрушена одна светлая гуманность и самые остатки всякого сочувствия к тем самым вконец затурканным и униженным своим извечно так тяжким бытием низам.
Новые правители своих холопов вообще вот видели только в гробу, поскольку им всем было попросту так именно на роду еще уж изначально положено умереть за идею…
Но все еще явно могло быть совсем так иначе…
И это никто иной, а именно гении литературного жанра и должны были дать правильное и разумное направление, в которое и впрямь-таки еще затем следовало, затем уж идти народам той злосчастной части шестой части суши.
222
А между тем, коли уж, российские писатели всех прошлых времен по какому-либо случаю и обращали свой полный праведного гнева взор на все те ужасы и тяготы российской общественной жизни…
Однако при всем том и близко никак не призывали они на деле, а не на тех и впрямь слащаво же сахарных словах вполне сходу добиться несколько большей чистоты и порядочности посреди всей той братии-бюрократии… из поколения в поколение при любой власти попросту так совсем до отвращения одинаково коррумпированных российских чиновников.
Да нет, им только и всего, что до чего искренне всецело так импонировала сама возможность, почем зря ругать всю российскую действительность, как таковую, да еще и делали, они это со всем тем никак этак вовсе неподдельным пафосом и апломбом.
Ну а зорко и делово донельзя же глубокомысленно вглядываться во все те полностью безысходно вполне вот отрицательные стороны всей той и близко никак не утрированно до чего «промозгло серой яви» российским властителям дум было как-то уж явно попросту этак совсем никак не с руки.
И сколь немало гадкого и гиблого во всем том немыслимо широком мире было и впрямь безутешно же сформировано именно теми явственно отягощающими жизнь самыми еще так вовсе отдельными частностями всей той
отвратительно невзрачной общественной жизни.
Ну а как раз именно потому и создают все эти разрозненные факторы во всей своей крайне так недоброй совокупности истово непроглядную серость и тьму.
Однако смести все это разом в дальний угол чулана чисто ведь будто бы разом ныне как есть чисто будто бы вчерашней истории абсолютно же невообразимая и чисто вот донельзя дикая утопия.
Ну а во имя безупречно достойного и чисто так никак не надрывного, а самого постепенного освобождения нашей можно сказать общечеловеческой повседневности из пут засилья замшело стародавней косности, и надо было нисколько уж, не принимая при этом каких-либо самых откровенных поз священного целомудрия лезть и лезть в самую гущу житейской грязи.
А заодно и близко ни стоило во имя некоего чисто уж пресловутого наивысшего счастья тех еще крайне пока размытых и неясных фигур людей грядущего столь ведь, и распинаться, порицая при этом сколь вполне вот отвратительно безыдейное, серое и унылое именно что будто бы только нынешнее и теперешнее всеобщее прозябание.
Все у нас, видите ли, совсем из рук вон плохо, а дальше все будет разве что до чего еще явно так весьма значительно хуже!
НЕТ ТОЛЬКО ЛИШЬ ОТ ВСЕХ ТЕХ БОЛЕЕ ЧЕМ НЕВООБРАЗИМО ГОРЕСТНЫХ СТЕНАНИЙ ВСЕГО ТОГО ИСТИННО ПЕЧАЛЬНОГО В СТРАНЕ НИКАК ЭТАК МЕНЬШЕ НЕ СТАНЕТ.
Да и ВООБЩЕ общая идеологическая просвещенность серых масс ИХ простую жизнь лучше ведь и близко совсем уж явно так нисколько не сделает.
Да и не в образе жизни старого и замшелого окаянства вящей безыдейности уж, так и было вполне ведь заключено все то наиболее страшное зло, а сколь ЯВСТВЕННО находилось оно именно в жутком и тягостном мраке духа, которого враз извести никак не предоставляется хоть как-либо и вправду на деле возможным.
И можно лишь разве что упорядоченно и постепенно довольно-то продуманно и неспешно разом этак еще взрастить же ростки некоего, куда и впрямь поболее светлого будущего, и близко-то не начав при этом с самого так нуля.
Да вот как-никак, а добиться чего-либо путного при всем том если и вправду окажется всецело так более чем на деле уж разом реально, то при всем том как-никак, а случится нечто подобное разве что в случае, самого посильного сохранения всего того, что когда-либо ранее взошло само по себе.
223
Но сколь премного безудержной скорби было некогда высказано всяческими никак не в меру просвещенными гражданами Российской империи по поводу истинно полнейшего де отсутствия во всех пределах своей необъятно широкой страны тех уж самых отчаянно им лично вопиюще насущных прелестей чистенькой и во всем приглаженной той чисто внешней культурой Западной Европы.
Причем сколько при этом было очаровательно сладких слез восторженного энтузиазма в тех удивительно многих глазах всякий-то раз, когда дело во всех долгих беседах даже и вскользь с как-либо еще стороны касалось наиболее близлежащих перспектив на той самой дальней линии горизонта вовсе-то безоблачно ныне намечающегося, куда поболее светлого лучшего грядущего.
И это все еще и при том, что в точности, то ныне достаточно далекое время конца 19 начала 20 столетия были весьма вот повсеместно слышны, в том числе и самые отчаянные стенания по поводу до самого же неприличия допотопной и от века неизменно как есть до чего пасторально серой российской действительности.
Да и тогдашние писатели тоже ведь грезили наяву о чем-либо вовсе вот небывало полностью так разве что именно сказочном…
Им уж со всей той как есть явной так очевидностью во всем как есть разом полностью импонировала роль того самого благовестника, что буквально переполнен желанием весьма достойно выполнить широкий общественный заказ.
Нет, конечно, все то доселе вышеизложенное можно уж будет до чего как есть запросто окрестить разве что одной пустой, и совершенно никак нисколько нескончаемой трепотней.
Но вот они те вполне достоверные и полностью, так как есть весьма очевидные факты.
Витте «Воспоминания»
«Не освобождение крестьян, создавшее великую Россию, привело к кризису 80-х годов. Кризис этот произошел от растления умов печатным словом, от дезорганизации школы, от либеральных общественных управлений и, наконец, от подрыва авторитета органов действия САМОДЕРЖАВНОЙ власти: ВА-ШИХ министров и чиновников, которое и до сего времени производится умышленно и неумышленно, неблагонамеренными и наиблагонамеренными людьми».
224
Но, конечно, в ответ будет и вправду вполне еще так сколь этак реально возможным исключительно уж строго и принципиально разом выразить именно то самое чисто ведь лично свое полностью единоличное мнение, что, мол, все это одно то разве что поистине феноменально скрепленное ненавистью ко всем тем реалиям века форменное вранье…
Однако нисколько не просто так сердце всего того общества более чем безмерно радовали всевозможные идеи мессианства в народной среде, как и мессий, которые столь безотлагательно взяв всех людей сразу за ручку и выведут их на яркий свет Божий из сущей тьмы рабства, прямиком уж в царство буквально-то всеобщей наилучшей благодати.
И это как раз-таки те всемирно знаменитые российские писатели, собственно, и взывали либо к возврату к стародавним пышным и подлинным ценностям или еще к самому полному и незамедлительному уничтожению совершенно вот для них неприемлемых, однако при всем том всецело сколь давно и прочно в российской земле пустивших свои глубокие корни…
И главное, тьма тьмущая всех тех бессмысленно застарелых социальных отношений им попросту именно что считай, этак уж по ночам до чего еще сладостно почивать из года в год по всей на то видимости совсем беспрерывно более чем неизменно мешала.
И всем им и впрямь куда этак только безумно захотелось именно, что сходу шиворот-наворот полностью весьма конкретно переменить всю ту исключительно ныне вовсе ведь будто бы совсем вот вовсе невзрачно существующую действительность к чему-либо во всем как есть более чем невообразимо вот истинно наилучшему.
То есть у них и впрямь были полностью, как есть полностью вот беспочвенно благожелательные надежды исключительно ведь безукоризненно сходу вправить мозги всей той нелепо и пресно всегдашне же совсем безыдейно их окружающей скотской жизни.
А между тем хоть сколько-то значительно изменить лицо всего того стародавнего общества острым скальпелем революции можно было разве что лишь в сторону самого уж только вот явного и куда донельзя отягощающего его и без того вовсе никак невзрачные черты сущего так уродства…
225
И вообще все те как они ныне есть истинно злосчастные иллюзии, самое ведь до чего весьма и весьма безнадежное производное барского благодушия, что вовсе так неизменно берет все свое и впрямь невообразимо бесхитростное начало именно от всей той на удивление безыскусно всем всецело удовлетворенной, приторно сытой умиротворенности…
Причем розовые сны литературы для некоторых людей именно что попросту сколь еще неизбежно становятся самым так более чем чудодейственно всеобъемлющим мерилом, буквально-то, значит, абсолютно всего на всем белом свете.
Причем некоторого рода художественные произведения и вправду порою исключительно же небесно чисты от всего того разве что только вполне незатейливо назойливого житейского быта.
Однако чего это тут и впрямь будет возможно хоть как-либо вообще же поделать?
Раз вот в тех необычайно грубых условиях реальной жизни само ведь собою оно уж до чего еще порою явно бывает, а именно нечто такое чего в том самом необычайно изысканном мире творческой фантазии вовсе ни в едином глазу попросту не происходит…
Причем кое-кому про все то ни сном ни духом и по сей день абсолютно уж и близко вот явно неведомо.
А как раз-таки потому ко всем тем немыслимо прекрасным мечтаниям обо всем том светлом и высоком и впрямь обязательно вскоре найдется, кому и истинно вовремя уж сколь еще залихватски лихо и беспардонно более чем сходу яро пристроиться.
И главное, все - это как есть и будет осуществлено только лишь ради того, дабы всеми силами сходу ведь обратить чью-либо наивную веру в то абсолютно неминуемое, никем и ничем отныне неоспоримое счастье всего народа, к коему всех и вся более чем незамедлительно затем и отправят под самым усиленным конвоем.
И эдакое на редкость же чрезвычайно возвышенное и пламенное представление обо всем том необычайно прекрасном облике всего того чисто разве что грядущего вечного блаженства никак не нашем веку весьма и весьма более чем скоропалительно разом еще зачалось!
И вся разница она только как раз-таки в том, а где это вообще будет вот ныне находиться тот самый гипотетически предполагаемый рай на земле или на небесах.
226
Инквизиторы тоже между тем вполне ведь искренне верили, что они довольно-таки явно уж всецело являются наиболее наилучшими на всем этом белом свете до чего ревностными поборниками христианской морали, а также и самыми неутомимыми борцами с вездесущим дьяволом.
Но убив всех тех внутренних врагов, неизбежно вскоре убьешь врага лютого зла, в том числе и в самом так себе!
Насилие вовсе ведь никак не есть средство насаждения единственно верной на все те грядущие века истинной правды.
Поскольку оно может быть разве что уж самым вот донельзя действенным средством ограждения себя и ближних своих от всех тех лавовых потоков лжи, подлости и тьмы духа…
А впрочем, иногда бывает, оно и как-либо ведь явно иначе, однако, зачастую подобные вещи ни в чем вовсе несопоставимы со всяческой той и впрямь более чем незыблемо стоящей того житейской премудростью всего бытия.
Раз уж ту безупречно настоящую житейскую правду, отнюдь ведь никак не тыча наганом кому-либо прямо в лицо доходчиво разъясняют тем людям, что считай что всею душой вовсе-то совсем несознательны и сколь откровенно умственно праздны.
ПОСКОЛЬКУ КАК РАЗ ЭТАК ВСЯКИЙ ДОПОДЛИННЫЙ ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ И ВПРЯМЬ ДО ЧЕГО ТОЛЬКО СХОДУ УЖ ЧИСТО ВЕДЬ ЦЕЛИКОМ УБИВАЮТ, НУ А ЗАТЕМ ДАЖЕ И НЕ ЗАКАПЫВАЮТ, А ИМЕННО ВТАПТЫВАЮТ В ГРЯЗЬ САПОГАМИ НЕВЕЖЕСТВА, РАЗВРАТА И УЖ ДОСТИГАЕТСЯ ЭТО САМЫМИ ИЗОЩРЕННЫМИ СРЕДСТВАМИ ДОВОЛЬНО-ТО СЛОВООХОТЛИВОЙ БЕСОВСКОЙ ДЕМАГОГИИ.
227
Причем сами первопричины подобных явлений, пожалуй, что весьма и весьма более чем полностью прозаичны.
Раз все тут дело лишь в том, что слишком уж необычайно много лютого зла сколь безбожно поднакопилось в душах всего того от века на самой повседневной основе ужасно угнетаемого общества, и оно не только немыслимо глубоко тогда оседало внутри душ, но и беспрестанно выплескивалось небывало жестокими проявлениями эгоистически звериного насилия.
Ну а если, кто и мог эту волну вполне до конца по-свойски весьма вот надежно оседлать и укротить то уж этакого рода бравым деятелем без тени сомнения мог быть разве что именно тот до чего откровенно всемогущий кровавый тиран.
И он-то разве что лишь более чем всесильно направил все то и без него вдоволь имевшееся зло по всему тому заранее вполне определенному руслу, а никак не изменил издревле задолго до него сколь прочно и незыблемо сложившийся порядок вещей.
Фактически речь тут шла все о том же, как есть вовсе ведь до чего еще неотъемлемо прежнем «громоотводе», а никак не о чем-либо исключительно новом во всей той так и так безмерно суровой российской действительности.
Жить тогда стало сколь непотребно же значительно хуже, а именно потому и понадобилось, намного поболее, чем это было некогда прежде всяческих тех или иных козлов отпущения за все огрехи всегда и во все времена одного и того подлого чиновничьего люда, истово насаждающего кумовство в виде безотрадно всегдашней райской своей благодати.
Взять вот, скажем, поэта песенника революции Маяковского, иногда он, между прочим, явно уж действительно брался за ум и говорил вполне правильные хлесткие слова.
Маяковский «Взяточники»
Он специалист,
но особого рода:
он
в слове
мистику стер.
Он понял буквально
"братство народов".
как счастье братьев,
теть
и сестер.
228
То есть с некоей той чисто вот лицевой стороны у новоявленного социалистического быта всегдашне были весьма и весьма до чего еще незамысловато броские лозунги, однако всей той исключительно же тщательно скрываемой им на виду изнанкой, он как есть между тем явственно выявлял некие сколь этак весьма зловеще абсолютно другие качества.
Все эти его несметные блага всенепременно держались в скрытой кладовой, и их нисколько ведь явно неправедное распределение всегдашне было основано именно на родовых и клановых, а никак не неких незыблемо общественных интересах.
И при этом надо бы довольно-то вкрадчиво сходу заметить, что уж люди безапелляционно и неправо находящиеся у руля власти ныне-то разом предстали именно в качестве живых идолов, которых, само собой разумеется, более чем ответственно сходу и следовало не только чтить, но и приносить им вполне соответствующие их необычайному величию жертвы.
А между тем, коли и впрямь-таки разом начать сколь же старательно обожествлять людей, что пришли во власть тупой, невежественной, как и донельзя воинственно безграмотной толпой то ведь сразу и надобно было тогда найти именно того, кто явно так будет у нас за сущего врага всего рода людского.
И все это разве что оттого, что уж непременно кое-кому и было надобно, хоть на кого-либо всеми-то силами разом свалить полнейшую и до чего откровенно наглядную беспомощность нежизнеспособной (и прежде-то всего из-за ее автономности) экономической системы, как следует обуть и накормить всех тех своих вовсе этак бедовых сограждан.
А между тем нечто подобное на свет Божий появилось исключительно в связи с тем, что некие праздно мыслящие доброхоты вовсе-то не различали разницу между бумагой, что абсолютно все стерпит и жизнью, которая по одному сонному своему невежеству, никак не снисходительно требует кое-чего еще, кроме броско ярких и многообещающих словопрений.
229
И действительно в свое уж родное время, несомненно, нашлись все те довольно-то утопический настроенные личности, что, пожалуй, как есть и впрямь совсем этак безотрадно на всеобщую беду явно вот и на самом деле пытались хоть чем-либо и вправду помочь до чего бескрайне многочисленной в те времена городской бедноте.
Однако довольно-таки немалая их часть при всем том бесподобно же сладостно донельзя ведь нелепо и отчаянно и впрямь-то при всем том захламляла невежественное людское сознание, устраивая в пустой голове голозадой босоты тот еще никак неописуемо жуткий и отчаянный кавардак.
Попросту сколь несносно пропитывая чей-то подчас всецело испитый или никак абсолютно незрелый мозг, идеями философского застарелого маразма того «чудо философа» по чьим книжным воззрениям холопы и бояре должны были разом стать на одну ногу, ну а той второй - раз и навсегда бездушно раздавить все то доселе уж только некогда былое…
Ну или как оно было предложено некоторыми другими мыслители точно того же пошиба людям им вообще разом сходу всецело полагалось полностью нивелировать до чего грозное всею своей статью государство до того самого более чем весьма и весьма крайне незатейливого явного вот нуля.
Ну а для России подобные всполохи молний сколь вполне еще отчаянной ликвидации всей той многовековой несправедливости были исключительно ведь вовсе явно в диковинку, а потому и воспринимались они единственное, как то одно, что, мол, барина теперь никак и не будет, а все мы разом отныне станем господами и равными.
А то и было той самой донельзя едкою мыслью, на которую с какой - это стороны ты до чего еще пристально разом не взглянешь, а все равно более чем сходу она окажется именно что как есть совершенно бредовой.
Причем в особенности, в том самом вовсе этак наимудрейшем одними разве что самыми отдельными своими представителями государстве, где вовсе не было горше хлеба, нежели чем гнуть и гнуть себе спину на кого-либо, значит, другого.
А все же всегдашне, как раз именно то и являлось нисколько ведь явно так несокрушимо вековой весьма и весьма стародавней традицией, причем впрямь-то как есть еще со времен достославного царя гороха.
230
А впрочем, все то, что изо дня в день повседневно так издревле творилось в русской деревне - интеллигенции столь взахлеб подчас говорившей о российской природе, было довольно-то малоизвестно, а по большому счету и весьма вот благоразумно им было то до чего еще безнадежно же индифферентно.
Кроме разве что, быть может, в некоем том сколь еще безнадежно абстрактном и глобальном смысле совершенно дикого и полностью нелепого передела всей земли поровну промеж всеми теми, кто ее своими собственными силами от расцвета и до заката в поте лица обрабатывает.
Ну, а те донельзя лукавые господа товарищи в своих невозмутимо так едко ехидных восторженных словопрениях всем и каждому исключительно так уверено и довольно-то твердо наобещали, что именно подобным образом тому на самом-то деле, как оказывается, вскоре само собою явно уж и быть.
231
Однако если чего им и было, вполне ведь конкретно на деле действительно нужно - так это разве что жесточайше насильственно оторвать крестьянина от всякой той от века еще всецело родной ему земли и всех тех стародавних былых его корней.
И той наиболее главной их целью при всем том явно было только, как есть ответственно привести донельзя отсталую от края до края погрязшую во всем своем вековом невежестве аграрную страну в некое, куда значительно большее сходство со «светлой» теорией мудреца-хитреца Карла Маркса.
Хотя вот тот лишь разве что некогда позже случившийся массовый исход крестьян из гиблых деревень в город, в конечном своем итоге явно привел именно к тому, что безо всяких прикрас вполне могла возникнуть та самая бедовая ситуация, когда работать на земле стало бы попросту вовсе так явно именно некому.
А как раз именно так потому крестьян и превратили в крепостных до той самой исключительно невероятной же степени, что они порою без особого на то распоряжения (со стороны товарищей) не только в город, но иногда и в соседнюю деревню носа своего высунуть, и близко ведь явно попросту и не смели.
На носу уборка колхозного урожая, а потому даже и на полдня никому отлучиться было и близко совсем этак нисколько нельзя!
Хорошо еще, большевики никак не припомнили о барском праве на первую брачную ночь с холопской невестой.
Все-таки у власти был не Берия, а Сталин!
232
Автор, попросту явно как есть вовсе не может все же разом так не признать за кавказским бандитом Сталиным некоторой довольно-то вполне серьезной человеческой порядочности.
Ну а окажись у власти какой-нибудь другой недочеловек и малолетних детей врагов народа тоже вот сколь бессердечно расстреливали или по-тихому бы их топили в речках на неких закрытых от всех посторонних глаз объектах НКВД.
Хотя, по слухам с 12 летнего возраста уже расстреливали, но может, то одни разве что слухи, коими всегда земля полнится.
Вот она в чем вся проблема того общества, в котором темные страсти столь явственно и наглядно чисто этак во всем вполне до конца более чем приемлемо сочетаются с причудливо так красочно очерченными мечтами о чем-либо пока уж до чего близко уж явно нисколько совсем пока никак явно несбыточном.
Степень его падения исключительно во многом сколь еще, несомненно, будет полностью и напрямую зависеть лишь от одних задушевных палаческих качеств верховного правителя (читай деспота), а не от ума, чести и совести нации, что попросту никак не хочет видеть весь этот мир поверх чрезвычайно радостных о нем необычайно наиблагих своих мечтаний.
233
Да это уж именно тот еще страх выйти за всякие рамки всех своих близоруко обыденных прекраснодушных представлений и помешал российским интеллигентам довольно-таки явственно разом увидеть самое полное несоответствие их аграрной страны, той чисто одеревенело бумажной теории еще изначально же созданной для совершенно иной модели государственного обустройства.
Хорошо развитое индустриальное общество это и есть именно то, ради чего великий Карл Маркс, донельзя так усердно высасывал из своего указательного пальца ту еще уж в чистой теории до чего отъявленно же сумасбродную идею о буквально всеобщем грядущем коммунистическом рае.
234
Однако какое-либо хоть сколько-то стоящее соответствие всецело же конкретных большевистских планов той самой весьма вот пространно схоластической марксисткой диалектике было одним разве что попутным ветром, на редкость лихо надувающим паруса галеры более чем неизменно из-за дня в день сколь обреченно гремящего своими цепями и впрямь-то никак совсем недвусмысленного всеобщего принуждения…
И вот не было бы в истории мира того самого чисто как есть считай сверхкрепостного сталинского социализма, ну а тогда бы он мог вполне на деле оказаться берьевскими или микояновским.
Но это разве что по отношению ко всем тем другим странам большевики буквально-то всегда последовательно и скрупулезно до чего тщательно же приноравливали те самые столь ведь всеобъемлюще всесильные марксистские доктрины.
Ну, а в своей собственной державе, они неизменно действовали, именно как им сам сатана на душу довольно-то наспех разом уж и положит.
И вовсе так совсем никак не искали большевики легких путей для всего своего народа, а разве что для одних лишь только-то весьма блекло сереньких душой и телом себя.
Их путь, однако, всегда был во всем как есть, на редкость до чего стабильно же безукоризненно верен.
Причем он, словно стрелка компаса неизменно так был всецело нацелен исключительно ведь разве что только строго на север…
А уж именно вследствие этого вожаки большевистской хищной стаи и занялись тем еще сколь отъявленно беспрецедентным во всей цивилизованной истории безыскусно наглядным освоением человеческими костями всех тех белых и бескрайних приполярных просторов.
Да и сам тот издревле родной народу край вдруг стал совсем ведь вовсе чужим и бесхозным, потому как своим все вокруг стало по одним разве что исключительно броским лозунгам.
А между тем буквально все в них от первой и до последней буквы было чистой фикцией, и разве что одни лишь главари коммунистической партии и вправду могли с глубоким чувством самоудовлетворения провозгласить – «все вокруг теперь наше».
235
А, кроме того, люди, наспех оторванные от исконно прежних своих занятий, родной им земли вскоре явственно потеряют всякий тот прежний сельский человеческий облик, а вместо него приобретут самые наглядные черты нахрапистых городских люмпенов.
И кому это от всего этого вообще жить уж стало хоть сколько-то принципиально так относительно легче, да и получше вот, кстати, собственно, тоже?
А между тем чисто уж мысленно решать, все проблемы разом и близко ведь при этом никак не думая об тех самых лишь некогда затем весьма этак грозно грядущих последствиях весьма и весьма скоропалительных своих действий, свойство явно не разума, а сердца, а оно порою бывает всецело так глупее некуда.
И это как раз оттого мелкие большевики и купились на все те вконец приторно сладостные их слуху посулы грядущего райского блаженства, а именно, что будто бы и впрямь будет хоть как-либо возможно построить новое вполне полноценно просвещенное общество на тех столь хорошо обглоданных костях общества прежнего и замшело старого.
236
Да только всякие те принципиально беспочвенные идеи, всецело уж основанные разве что на одной бескрайней вере в некое безупречно светлое завтра, гораздо опаснее любого оружия массового поражения. Причем все это именно так разве что поскольку, что сколь еще до чего безлико вносят они в рамки триумфа весьма и весьма долгожданной победы над чрезвычайно грозным противником не только вот то самое явное принуждение его к тому, чтобы он сложил оружие и подчинился чье-то чересчур вот властной чужой воле.
Нет, уж их наиболее главной заинтересованностью истинно тогда и стало лишь то, чтобы полностью как есть, более чем наглядно вполне оказалось начисто стерто с лица земли, все то, что было чисто ведь еще исторически хоть как-либо связано со всеми теми ныне минувшими днями проклятого прошлого.
Ну а ростки новой и отчаянно светлой жизни при этом, как и понятно вполне вот полагалось вживлять в выжженную почву сразу этак с самого же полного нуля.
Причем как раз именно этого свято и требовала не одна та до чего необычайно широкая коммунистическая натура, но в том числе и натура яро националистическая, ибо в точности подобным образом оно было также у турков во время армянского геноцида и у нацистов во время геноцида еврейского.
Правда у коммунистов идея была чисто так внешне, куда поболее благородная, но это ничего, по сути, никак не меняло, а лишь разве что обостряло штык, яростно втыкаемый в то самое «чудовищно темное прошлое».
А уж вследствие этаких адских коллизий революционного бытия вдоль и поперек до чего вдоволь в крови народной умытая, а тем и полностью, кстати, вполне умилено сытая советская власть и впрямь-то могла только и стать именно тем сущим культом насилия над всякою некогда когда-либо только имевшейся былою честью, верой и правдой.
Да и вообще вся та совсем незамысловато и сколь безумно уж чисто как из-под самой земли возникшая новая реальность при всем том вполне по-свойски вскоре приобрела воистину культовый, преимущественно псевдорелигиозный, а впрочем, и куда явственно же вернее и чисто языческий характер.
И как то чисто уж сходу понятно все эти события прямо скажем самой так неразрывной нитью, и были некогда связаны никак не с тем чьим-либо радужно оптимистическим воображением, а прежде всего с тем бессердечно черствым нигилистическим восприятием всех бед той назойливо и серо кое-кого не в меру удручающей дореволюционной действительности.
То есть все те довольно простые реалии века были слишком так для кое-кого тяжелы и явно несносны, да и вообще сама та светлая душа так и требовала самого незамедлительного очищения всего и вся от той самой крайне липкой скверны гиблого минувшего…
А заодно надо бы при всем том и учесть и все, то безыскусно глухое и донельзя неразумное неприятие российскими радикалами самого еще отчаянного зова, хоть как-либо внять хоть каким-либо даже и наиболее элементарным азам простецки житейского здравого смысла.
То есть тем людям, для которых главным было этот мир и впрямь до чего спешно же полностью чисто так сходу перевернуть, использовав, как точку опоры чудовищно абстрактное понятие социальной справедливости было уж явно никак не до логики и всех ее исключительно совсем незатейливых принципов.
Раз им ведь только и надо было всецело по-свойски и впрямь еще чувственно заклеймить всю ту вконец несуразную действительность, а еще и теми самыми наиболее откровенно бранными словами.
Мол, даст демон революции жару и вся прошлая жизнь совсем уж в единый миг сходу так, явно и развалиться на мелкие куски, а нам именно так того и надо во имя сколь еще безупречно светлого счастья всего как оно есть великого человечества.
Да только чего тут попишешь как раз уж этакие поистине прекрасные мечты, и плодят затем тот самый вовсе вот безыскусно ужасный смрад миллионов разлагающихся тел.
Но, однако, зачем это о чем-либо подобном было хоть как-либо вообще еще на деле подумать тем радикалам, что были крайне так донельзя упрямы в своих неистовых заблуждениях, коли вот у них до чего давно совсем беспочвенно назрел невообразимо величественный план самого спешного предела всех тех дальних и ближних просторов вселенной.
Но именно это и делает простого человека тем еще вполне ведь сколь безупречным заместителем Бога в том самом и впрямь невозмутимо ратном деле самого явственного сотворения всего того чисто своего и крайне же величественно чуждого всякому былому злу на сей ведь раз полностью рукотворного мироздания.
А, кроме того, такие создатели чистого и светлого нового бытия как-никак, а до чего немыслимо при всем том загораются вопиюще острым желанием найти самую надежную почву для буквально полнейшего вполне полноценного искоренения всего того неправедного и на редкость несправедливого, что только пока еще есть во всем этом мире.
И ведь поиски эти вполне могли увенчаться, куда разве что большим деловым успехом, и тогда вот совсем не было бы ныне ни света, ни тьмы, а повсюду воцарилась бы серость всеобщего бесправного равноправия.
237
И да совсем уж ничему подобному и близко никак не было дано, разом вполне ведь случиться в той еще самой реальной действительности, однако при всей той довольно нелегкой своей агонии СССР был явно никак не менее стар, нежели чем все те достаточно тогда довольно-таки пожилые кремлевские заправилы.
Причем той наиболее главной первопричиной его преклонного возраста как раз-таки и стало именно самое уж явное наличие больших духовных сил, мужества и долготерпения у его главного населения.
А как раз это и оказалось именно тем до чего наиболее удручающим фактором, что сколь всецело и поспособствовал более чем невероятной продолжительности существования общественного зла, да и его неистово вящей заразительности для довольно-то многих других народов.
И вот он тому самый конкретный пример из «Молоха» Куприна.
«Сегодня очень интересный хирургический случай был. Ей-богу, и смешно и трогательно. Представьте себе, приходит на утренний осмотр парень, из масальских каменщиков. Эти масальские ребята, какого ни возьми, все, как на подбор, богатыри, "Что тебе?" - спрашиваю. "Да вот, господин дохтур, резал я хлеб для артели, так палец маненечко попортил, руду никак не уймешь". Осмотрел я его руку: так себе царапинка, пустяки, но нагноилась немного; я приказал фельдшеру положить пластырь. Только вижу, парень мой не уходит. "Ну, чего тебе еще надо? Заклеили тебе руку, и ступай". - "Это верно, говорит, заклеили, дай бог тебе здоровья, а только вот што, этто башка у меня трешшыть, так думаю, заодно и напротив башки чего-нибудь дашь". "Что же у тебя с башкой? Треснул кто-нибудь, верно?" Парень так и обрадовался, загоготал. "Есть, говорит, тот грех. Ономнясь, на Спаса (это, значит, дня три тому назад), загуляли мы артелью да вина выпили ведра полтора, ну, ребята и зачали баловать промеж себя… Ну, и я тоже. А опосля… в драке-то нешто разберешься… как он меня зубилом саданул по балде… починил, стало быть… Сначала-то оно ничего было, не больно, а вот теперь трешшыть башка-то". Стал я осматривать "балду", и что же вы думаете? - прямо в ужас пришел! Череп проломлен насквозь, дыра с пятак медный будет величиною, и обломки кости в мозг врезались… Теперь лежит в больнице без сознания. Изумительный, я вам скажу, народец: младенцы и герои в одно и то же время. Ей-богу, я не шутя думаю, что только русский терпеливый мужик и вынесет такую починку балды. Другой, не сходя с места, испустил бы дух. И потом, какое наивное незлобие: "В драке нешто разберешь?" Черт знает что такое»!
238
И именно этакая сколь бесхитростная изобретательность, лютое беззлобие, простодушная доверчивость при полном отсутствии всякой предприимчивости, до чего хорошо подмеченные Куприным, а также и Чеховым в его рассказе «На чужбине» и могли обратить русских людей в более чем ярое орудие для насаждения вселенского рабства посреди всех других народов планеты Земля.
Чехов «НА ЧУЖБИНЕ»
«- Нет, не может быть, а верно! Нечего морщиться, правду говорю! Русский ум - изобретательный ум! Только, конечно, ходу ему не дают, да и хвастать он не умеет… Изобретет что-нибудь и поломает или же детишкам отдаст поиграть, а ваш француз изобретет какую-нибудь чепуху и на весь свет кричит».
А между тем бесхитростность и легковерность всегда во все времена непременно уж разом вскоре и становились довольно-таки легкой добычей ловкости и нахальства, да вот иногда может - это стать не столько личной, сколько полностью считай уж всеобщей, а то и вообще вселенской бедой…
И сам тот истинно главный вопрос был заключен именно в том, а на сколь неотвратимо же широкой территории еще весьма вот полноправно затем и воцарится весь тот доподлинно сатанинский сумрак?
Некогда ранее в самой глубине веков то и близко не могло оказаться именно тем донельзя же откровенно скверным явлением, каковым то и впрямь оно считай, ведь разом предстало в это наше самое новейшее нынешнее время.
Общее развитие человеческого разума пока только лишь и приводит не к яркому духовному прогрессу, а к той самой более-менее полноценной возможности промывания людского мозгов до полной атрофии всякой той чисто же личной совести.
Причем когда-либо ранее нечто подобное никак не могло быть столь полноценно и всеобъемлюще осуществлено из-за жесткого корсета условностей налагаемых вполне традиционным воспитанием.
А потому сатанинское зло и выплескивалось всплесками, а не носило систематический и до чего только вполне упорядоченный характер.
И все тут дело было именно в том, что тогдашнее довольно-то неспешное развитие наукообразных догм и близко никак не спешило разом сходу всецело обрушить в самое уж небытие все те ныне будто бы совсем обветшалые и насквозь пропахшие древностью религиозные идеалы.
И, прежде-то всего, то было так, а не иначе исключительно потому, что и близко ведь столь остро никак ранее не сочеталось все то же раз и навсегда застывшее время серых лиц людской толпы именно с тем безумным буйством целенаправленно устремленного строго так разом вперед ультрасовременного технического прогресса.
А между тем его телега явно ныне оказалась весьма вот многозначительно попросту именно что поперек дороги и совсем явственно уж впереди тощей лошади, да еще и на том самом немыслимо крутом подъеме в светлые дни совершенно иного и будто бы как есть самого же «наилучшего» грядущего.
239
А между тем сам как он есть - внутренний мир человека даже ни на йоту сегодня как есть, чисто совсем уж нисколько так явно не переменился.
Однако на этот наш чисто сегодняшний день в руках довольно безответственных и донельзя недалеких людей фактически, как есть весьма вот непременно имеется и впрямь до того чрезвычайно уж гигантское количество сил, которые они между тем исключительно так запросто могут использовать именно что вовсе-то многозначительно как есть вопреки всякому здравому смыслу…
Технический прогресс на редкость здорово нынче развязывает всему человечеству его пока до чего еще только весьма шелудивые руки…
Могущества и силы у него явно ныне вполне разом сходу прибавилось, зато хоть сколько-то здравого ума от всего этого у хозяев мира сего совершенно ничуточки и близко так совсем так нисколько не присовокупилось.
Причем тот самый разве что крайне так весьма неприметный один тот единственный человек и вправду действительно может повести себя крайне неразумно, да и поплатиться за все это своей единственной жизнью…
В принципе, коли тот самый довольно-то недалекий умом индивидуум совсем ведь вовсе ненароком оступится на крутой лестнице, спускаясь по ней вообще уж без фонаря в темное время суток, то вот как раз именно тогда и доведется ему совсем нечаянно безвестно погибнуть.
Ну а также еще может кому-либо и впрямь доведется внезапно так разом до чего внезапно нарваться в пьяной драке на чей-то длинный и острый нож…
Однако то и близко вовсе совсем никакая не беда для всего того остального человечества!
240
Однако коли миллионам и миллионам людей до чего ярко и с виду более чем заманчиво так ведь, и освещают их донельзя вот тернистый путь вверх, ну а тот в конечном своем итоге только и оказался вовсе этак самой же прямой дорогой в бездонную пропасть…
Нет, сколь искренне вполне счастливыми те времена может назвать исключительно лишь кто-то совсем уж на редкость морально слепой!
Да и те, кто призывал толпу всею серою массою сходу вступить в ту непримиримо яростную борьбу со всем тем безумно и злосчастно раз и навсегда, будто бы отныне проклятым прошлым были разве что только разве что вконец отравлены слащавой идеологией.
Ну а она, победив разве что лишь и поменяет внешние декорации, оставив все то прежнее на своем от века ему вот положенном месте.
Да и вообще в том еще ратном деле сколь безупречно существенного, а заодно и непримиримо верного исправления чудовищных недостатков всей этой нашей нынешней современности всегда бы должно заправлять одному житейскому разуму, а не слепым и никак до чего еще совсем неуемным амбициям.
Поскольку иначе этакое общество, а то и все люди в целом раз и навсегда вовсе уж может быть сходу так и перестанут, где-либо, вообще хоть как-либо существовать.
Причем наиболее ярким примером подобного рокового фактора явно способного сгубить все человечество в целом и должно бы послужить именно тому исключительно беспочвенному придумыванию красивых на одной бумаге идей равенства, свободы и братства, а в особенности коли уж будут они при этом целиком железобетонно основаны на одних непримиримо суровых книжных изысках.
А впрочем, и будет тут на деле возможным действительно еще вполне допустить, что речь тут идет о чем-либо более чем объективно заранее прогнозируемом и самом уж элементарно сходу возможном, да вот беда так беда разве что в том вовсе и неведомо так отдаленном от нас грядущем.
И дай только Бог, чтобы все те немыслимые ожидания каких-либо совсем ведь иных и куда поболее ласковых и добрых времен вполне на деле когда-либо более чем радостно до чего сходу уж еще себя затем некогда оправдали, причем именно в том доподлинно ярком свете совершенно наглядной и полностью насущной грядущей реальности.
Однако вот весьма этак беспробудное пребывание в тени всех тех сладких мечтаний разве что лишь весьма и весьма же всецело вредит всей той донельзя пресной и всеобщей общественной жизни.
И коли когда-либо и придут те самые истинно новые времена, то ведь случится это разве что после тех вовсе так невообразимо тяжких и никак не сизифовых трудов великого множества интеллектуалов до чего безусловно-то всею душою и телом принадлежащих к тем самым весьма различным грядущим поколениям.
241
Да и, кстати, само по себе сколь безупречное и самое естественное развитие всей этой нашей цивилизации без каких-либо довольно-то резвых и отчаянных понуканий и щелчков кнута некогда именно что сходу всецело
Так разом обяжет довольно многих людей, постепенно же сходу прийти именно к этакому роду новых общественных и социальных стандартов.
А как иначе, они вообще, собственно, смогут хоть как-либо выжить в мире, в котором буквально у каждого человека, занимающего самую ничтожную должность в управлении государством, более чем, безусловно, уж разом сходу окажутся возможности и мощности ни в чем и близко несопоставимые со всем тем, чего только мы нынче имеем сегодня.
Однако при всем том, так называемое «светлое будущее» это одни лишь те на редкость аккуратно же слепленные куски именно что буквально всеобщего нашего всеми теми былыми поколениями полностью ведь доселе прожитого, да только при этом и близко вот вовсе не прежнего бытия.
Причем это как раз то наиболее наилучшее из всего того исключительно вот успешно так полностью ныне прожитого и будет собой составлять главный успех от всего того чисто нынешнего хоть в чем-либо вообще уж хоть сколько-то стоящего того настоящего.
Ну а то истово кривое и хромое прошлое безо всяких каких-либо проблем до чего успешно разом и перекочует в те самые и впрямь исключительно же наихудшие дни отчаянно ведь совсем несветлого краснознаменного грядущего.
242
Да и вообще грозные дни туч и молний, беспрестанно пронзающих темные и среди бела дня небеса, порождают одну лишь ту мелкую слякоть вездесущей корысти, а еще и море полной апатии почти ведь всего народа ко всему тому всецело так никак нематериальному и духовно возвышенному.
Черной души краснознаменная братия, всею силой пламенно призывавшая к всемогуще яростному все и вся разом сокрушающему свету и наворотила одни лишь те вот значительно поболее высокие чертоги новоявленного лютого зла.
Ну, а заодно и в целом оказались они, куда многозначительно до чего только помпезнее и лютее, а потому и то доселе действительно бывшее прежнее угнетение и оказалось одним тем еще мелким холмом по сравнению с горой обезличенного и крайне чванливого пренебрежения ко всем сколь еще откровенно насущным нуждам народа.
То есть, те самые холуи-нелюди, что столь барски считай каждодневно праздновали истово мрачное торжество более чем самого безупречного продолжения все того же никак неизменного и векового угнетения трудового пролетариата ныне и стали только лишь значительно заносчивее и беспринципно безжалостнее тех еще бывших доселе прежних господ.
Ну а то доподлинно светлое будущее формируется разве что при помощи самого неусыпного и беспрестанного чьего-либо на редкость верного блюдения именно тех чисто житейских интересов общества во всем том нынешнем настоящем, а никак не при помощи беспрестанного береденья тех незапамятно старых и по сей день незаживающих его глубоких ран.
Лучшее и более светлое существование всего народа может стать вовсе так совсем неоценимым даром грядущим поколениям, однако этого совсем этак явно не достичь без довольно долгого периода мира и процветания всей уж страны как единого целого.
Ну а коли в том несусветно кровавом недавнем прошлом убийства, смерть и кровь, то и в том, как есть совсем беспросветно всему тому более чем уж наглядно во всем соответствующем грядущем ничего иного ожидать, вовсе-то и близко и впрямь-таки явно вот нисколько не следует.
Ну а если бы в том навеки ушедшем от нас времени, и вправду было безупречно последовательное созидание, позитивный труд, да и вполне разумные требования по облегчению и улучшению всегдашне как-никак совсем нелегких его условий, то тогда и последующим поколениям станет жить несколько светлее, нежели чем жилось их крайне бедствующим предкам.
Да только как - это чего-либо подобного будет на деле возможно некогда уж вообще еще ожидать, коли все те так и снизошедшие в извечную черную бездну века рабства и крепостничества были одной разве что самой ведь явной прелюдией столетия железных людей с совершенно несгибаемыми, словно титановые гвозди жизненными принципами?
Однако кое-кому, значительно так полегче будет весьма вот яростно вглядываться в ту более чем невероятно бездонную пропасть, сколь еще так давно ныне ушедших в небытие, попросту начисто канувших в лету эпох, рассуждая примерно следующим образом:
«Раз сама жизнь это до чего вовсе неистовая и непримиримая борьба за существование, то уж вполне тому соответствующе буквально всякая искусственно возникшая надстройка эксплуататоров, бессовестно паразитирующих на всеобщем труде должна быть единственное что раз и навсегда, полностью изничтожена и никаких гвоздей».
243
Однако коли чего-либо подобное, и было довольно-то наскоро той верною и мозолистой рукой разом вот осуществлено в той и поныне вовсе так безнадежно нисколько не бывшей Советской России…
Да только нечто подобное и близко ни на йоту явно ведь ничего не переменило во всей той и впрямь необъятно широкой сфере житейских принципов сколь этак весьма воинственно до чего несусветно собственнического людского социума.
Кроме разве что исключительно уж того одного, а именно, что христианского смирения и долготерпения действительно далее и близко отныне почти вот нигде более не наблюдалось.
Да и вообще во всей той Совдепии после революционных событий 1917 года никак этак попросту уж совсем не осталось даже и одного французского бульдога, и все это разве что оттого, что тот был наиболее любимой собачкой всей той прежней треклятой знати.
Ну а хозяев тех, конечно, вовсе не всех сразу перестреляли, словно бешеных собак.
Чего тут далее скрывать кое-кто из их числа и вправду довольно быстро, весьма ведь тщательно тогда перекрасился в ярко красный цвет как, например, поэт Сергей Михалков или Алексей Толстой, а еще как то на деле, в конце концов, неожиданно ныне так оказалось заодно и тот большой поэт Константин Симонов.
И ведь речь тут никак не может идти разве что об явных представителях высокого искусства, поскольку были среди аристократов и те отличные хозяйственники, и хоть подчас бывали они иногда довольно-таки не в меру спесивы, властны и жестоки, но миллионы неграмотных людей ликвидировали не они, а сменившие их господа черни комиссары.
И кто-то, конечно, сразу вот и скажет:
Но ведь те комиссары являли собой безупречный образец бессребреного аскетизма и стремились к одному тому еще истинно светлому добру, а былая знать буквально тонула в праздности и разврате…
И если все это и так, то аскеты были довольно вскоре отодвинуты в сторону и нечего кроме праздных мечтаний совсем за душой они не имели.
Их до чего быстро затем у руля власти сменили люди почти ничем от прежней знати вовсе-то не отличавшееся.
Причем даже вот и были они, куда только поболее разгульнее, да и с мозгами и в трезвом-то виде они почти всегда были вовсе никак явно уж не в ладах.
А как раз именно потому само еще собой оно и выходит, что одного того расхристанного аристократа можно было до чего на редкость ведь весьма ненароком при помощи революции сколь еще спешно сменить разве что на тех нескольких донельзя обрюзгших от бессонных дум обо всей той общенародной собственности тупых бюрократов.
Причем явно будут, они, куда значительно так похуже, да и нахрапистее прежнего осанистого аристократа.
«-Ничего в тот самый весьма вот неотложно же более чем вполне своевременно последующий раз - мы уж точно со всею той ответственностью непременно как есть, обязательно добьемся, дабы вовсе ведь никого на шее народа далее этак более чем попросту и не оставалось» - скажет автору этих строк безнадежный оптимист-утопист.
Однако именно во всем уж подобно тому и никак не иначе до чего только вполне закономерно и распределяются роли во всем том нынешнем цивилизованном обществе, и в этаком исключительно жестко поставленном самой жизнью вопросе нам по-настоящему ничего, и близко пока нисколько не переменить.
Кое-кто попросту вовсе вот неизменно и вправду должен на редкость уж более чем естественно оказаться, всецело так занят тем самым чисто повседневным физическим трудом, ну а кто-то будет всегдашне вполне ведь обязан им сколь ответственно руководить или всем надо бы попросту безостановочно «вкалывать» безо всяких директив и планов?
А между тем должен быть хоть кто-нибудь вполне четко и ясно и впрямь отдавать самые прямые указания ко всяческим как есть до чего только заранее определенным действиям, а иначе не будет надежно и слаженно работающего общественного механизма.
Причем для того чтобы каждый делал свою работу вполне полноценно и на отлично все без исключения должны получать за это самое действительно должное материальное поощрение.
244
И уж, ясное дело, всякому тому, кто кадрами руководит и буквально-то за все на этом свете своею головой отвечает в самом на то обязательном порядке, и вправду ведь надлежит иметь со всего того, самую максимальную прибыль и полностью по праву ему причитающиеся материальные ценности, уют и удобства.
Причем надо бы всецело так более чем многозначительно чисто уж как есть сходу весьма этак весьма веско заметить, что и совершенно во всем законные, освещенные веками древних традиций, поскольку временщики, они-то разве что лишь явно постараются, как можно поболее захапать, пока сил им на то, действительно так разом всецело хватает.
А то ведь те самые более чем немногословно сметливые, пронырливые и настырные сменщики сколь еще резво и быстро власть из рук всею силой одним махом более чем беспардонно и до чего только вот совсем незатейливо разом уж вырвут.
И, кстати, в условиях показного социализма право на труд вовсе никак не обеспечивает человеку право на его жизнь и здоровье, как и саму возможность яростно в голос и впрямь-таки смело протестовать супротив порою явно уж нисколько несносных и невыносимых условий труда.
Причем надо бы истинно разом инициативно как раз на то и указать, что при любой той или иной власти практически всегда неизбежны травмы и увечья и весь вопрос он только в их вполне еще более чем возможном относительно так малом (при самой надлежащей же заботе о рабочем люде) количестве.
Однако при той «вполне ведь искренне разве что лишь именно поначалу народной власти» само их количество довольно-то быстро и до чего неимоверно весьма же существенно сходу возросло, а все, потому что держать инженеров в черном теле, было далеко не лучшим изобретением и впрямь весьма вот незатейливо и гнило переспелого социализма.
И, ясное дело, что в случае, когда речь идет о страшном «злодее» капиталисте, то вот с ним вопрос сам собой более чем явно как есть, наглядно разом ясен и понятен, он вовсе вот беззастенчиво и вконец бессердечно наживается на всяком чужом труде…
Однако это как раз в условиях проклятущего капитализма рабочие вполне имеют, какое-никакое право устроить же сидячую забастовку, если, конечно, действительно много их будет на опасном производстве все время как есть до чего еще совсем этак попросту беспрестанно калечиться.
А в особенности это так коли то будет настоящий капитализм, а не тот ржавыми болтами к былому социализму исключительно уж наспех пока вовсе вот до чего еще только совсем уж неумело и крайне разболтано прикрученный.
И надо бы при этом прямо заметить, что чье-либо солидное жалование при наличии общей прибыли, а не сколь откровенно вопиющих всеобщих убытков есть самая неотъемлемая часть всякого здорового общественного механизма, в котором наиболее наилучшим смазочным материалом неизменно послужит одна личная выгода, а никак не великий энтузиазм во имя вездесущего НИЧЕГО.
ОЙ, ПРЕВЕЛИКО ИЗВИНЯЕМСЯ КАК МОЖНО ПОЗБЫТЬ О ГРЯДУЩИХ БЛАГАХ НЕОБЫЧАЙНО ВСЕМИ НАМИ ВОЖДЕЛЕННОГО КОММУНИЗМА.
245
А тот, кто в нем сколь еще навеки любимом буквально души своей и близко-то вовсе не чает, именно что того явно этак совсем именно что попросту никак и не ведает…
А между тем, если бы не все те и впрямь попросту как есть навеки родимые той еще непомерно великой СЛАВЕ КПСС нефтедоллары…
Нет, точно бы вся та и без того на редкость невзрачная жизнь в том самом нынче раз и навсегда покойном СССР до чего неизбежно бы собою только и напоминала именно ту, что некогда широченной рекой, да и практически в то же время беспрестанно ведь уныло текла и текла на нарах.
Ну а в те ныне относительно далекие сталинские времена никак пока не был полностью же должным образом вполне надежно налажен экспорт черного золота, а потому некоторую часть населения и надо было сходу так явно заставить за одну ту худую баланду лес штабелями валить.
Никак иначе большевикам было бы не обеспечить всем тем действительно им жизненно необходимым тех остальных граждан, пока еще временно остающихся будто бы как есть только лишь уж временно на воле.
А иначе то и быть попросту никак не могло, поскольку всеми делами в министерствах абсолютно же повсюду тогда заправляли пролетарии с партбилетами в оттопыренном кармане, что никак и ни в чем кроме всей той донельзя окаянной и чисто политической грамотности и близко ведь явно вовсе попросту и не смыслили.
А, кроме того, и личная их кормушка никаким существенным образом нисколько не была, собственно, хоть как-либо связана со всеми теми на редкость всеобщими успехами страны.
А любой начальник (в правовом и управляемом разумом государстве) должен быть, как есть, сколь же кровно заинтересован во всеобщей прибыли, а иначе будет он беспрестанно лоботрясничать и разве что, вальяжно паясничая, с постной миной на лице только лишь лицемерно изображать ту самую весьма ведь безупречно ежесекундную свою деловитость.
Ну а главное еще и наплодит он в точности таких, как и он сам властно и насуплено всем ликом своим надменных бюрократов до чего по-родственному отечески рассадив всю ту злосчастную камарилью в длинный же ряд на всех тех так или иначе имеющихся уровнях административной и политической власти.
246
Да и вообще разве то никак и никому вовсе вот сходу вовсе не ясно, что у богатого и впрямь непременно должны быть в наличии все эти его (честно или нечестно) нажитые миллионы, для того чтобы всякому бедному было, чего только есть и чем уж действительно теплым затем вот укрыться.
Телогрейка в тридцатиградусный мороз одну разве что душу, едва-едва держащуюся при этом в теле и, кстати, безо всякой должной ласки, может быть уж как есть совсем чуть-чуть, ведь хоть сколько-то еще разом тогда вообще отогреет.
Однако тот самый великий писатель и гуманист Лев Толстой, несомненно, мечтал именно о том, чтобы народ был с барином до чего невозмутимо и благословенно на редкость так во всем и впрямь иступлено разом уж заодно.
Да и вообще ему вполне уж явно хотелось дабы фактически каждый на деле усвоил кое-какие понятия из всего того мира больших и прекрасных истин.
А впрочем, главным тут было, прежде всего, именно то, что почти ведь все то нынешнее для Льва Толстого общество ему никак ведь вовсе абсолютно не нравилось, и он его в самой глубине души во всем же стыдился.
Причем Чехов тоже вполне открыто вторит ему и это с его стороны то еще самое более чем элементарное невежество!
И вот он тот и впрямь самый наглядный пример этой его явственно изобилующей лживой патетикой логики.
Антон Чехов «Жена»
«Мой Васька всю свою жизнь был у меня работником; у него не уродило, он голоден и болен. Если я даю ему теперь по 15 коп. в день, то этим я хочу вернуть его в прежнее положение работника, то есть охраняю прежде всего свои интересы, а между тем эти 15 коп. я почему-то называю помощью, пособием, добрым делом. Теперь будем говорить так. По самому скромному расчету, считая по 7 коп. на душу и по 5 душ в семье, чтобы прокормить 1 000 семейств, нужно 350 руб. в день. Этой цифрой определяются наши деловые обязательные отношения к 1000 семейств. А между тем мы даем не 350 в день, а только 10 и говорим, что это пособие, помощь, что за это ваша супруга и все мы исключительно прекрасные люди, и да здравствует гуманность».
247
И ведь какая все-таки рассудочно фарисейская мелочность сына лавочника буквально насквозь сквозит из всех этих крайне противных всяческому житейскому разуму, безусловно, вот вполне уж искренне до конца беспринципных слов!
И это именно так не только оттого, что нет в них никакого настоящего житейски здравого смысла, но также и потому, что разумная благотворительность, прежде всего, измеряется совсем не деньгами, а куда скорее, явным и сколь неспешным и постепенным повышением уровня всеобщего образования, обучением новым ремеслам.
В то самое время, как дармовыми деньгами одарив всякого ближнего своего его при этом еще и несколько сходу уничижаешь, если, конечно, он человек действительно достойный, а кроме того он и распорядиться ими с толком вовсе-то никак совершенно не сумеет.
И, кстати, надобно бы более чем всерьез разом добавить, что по-настоящему своему достоинству он их и вправду оценит только лишь тогда, когда уж ему вполне доведется их всем тем именно что своим обильным потом и кровью до чего долго между тем из-за дня в день вполне ведь полить.
248
Однако все те вполне вот сколь лаконичные выводы, фактически разом меркнут пред тем наиболее главным, а оно до чего явно заключено именно в том, что никак вообще нельзя, жить по-старому, а потому и нужна некая новая форма социального обустройства.
Причем как раз и того самого рода, где уж и близко вовсе ведь далее никак не будет идиллии мирно жующих свой скудный хлеб пролетариев и тех, кто их донельзя вот безоговорочно и беспрестанно всячески ведь заставляет лично так себе разом и обеспечивать самую сладкую земную жизнь.
Нет, все это мы раз и навсегда до самого основания уж полностью разом так сокрушим, не оставив при этом даже и камня на камне от всего того и вправду полностью так на редкость весьма и весьма более чем беззастенчивого систематического угнетения трудового народа!
Да только при всем том никак вовсе не выйдет полностью очистить поле от сорняков при помощи пожара, они-то, как раз поболее всего его вполне ведь благополучно и переживут, поскольку по природе своей, они до чего еще неизменно во всем совершенно неприхотливы.
И это только лишь всему тому достойному и культурному, когда от той довольно маленькой искры действительно возгорится высокое пламя… как раз и будет нисколько уж явно совсем никак несдобровать.
249
Да может и вправду кто-либо супротив того исключительно вот весомо, да и на редкость и вовсе спонтанно наспех разом уж вполне еще возразит.
А именно до чего еще весьма вот ответственно выразит он разве что чисто так свое сугубо единственно верное мнение, что это, мол, одни лишь те бестолково праздные и полностью пустые слова.
Ну а поскольку с самого начала времен как раз именно подобным образом всему тому и положено было быть в том абсолютно диком мире наиболее во всем безупречно естественной природы…
Нет, раз и вправду сколь еще неизбежно есть в ней именно что та вовсе непримиримо извечная борьба за буквально всеобщее наше существование, то уж как-никак, а исключительно лишь посему именно подобным образом всему ведь тому и должно бы быть фактически во всяком более-менее нормальном человеческом обществе.
А между тем довольно-то многие процессы, происходящие в мире просто живых существ нисколько и близко несопоставимы со всем тем, что весьма вот постоянно же происходит промеж нас разумных людей.
Правда, этаким путем ему вполне на деле должно бы идти разве что коли, они и впрямь от всей-то своей души всенепременно желают действительно оказаться, куда явно во всем значительно превыше грызни в обезьяньей стае (тех же, к примеру, павианов) за наилучшее место с самыми вкусными плодами.
Причем посреди маститых ученых не столь и мало людей сколь славно способных ради чисто уж своего сугубо личного счастья и впрямь-таки хоть луну с неба, мигом достать, и вместо люстры ее у себя в доме буквально-то сходу, как ни в чем не бывало подвесить.
250
Да и вообще та удивительно так проникновенно искренняя любовь ко всякого разного рода возвышенным искусствам, прекрасно может в какой-либо душе более чем явственно же сочетаться и со всеми теми наиболее броскими признаками мелочной, так и дрожащей мелкою дрожью в предчувствие даже и самой малейшей потери во многом сколь посредственно же ординарной и крайне недалекой личности.
РАЗ ВОТ и впрямь ей уж попросту так именно свойственно было быть чересчур ведь до чего отъявленно плоской, как блин и только-то и всего, что весьма изрядно, была она буквально снизу-доверху переполнена всяческими узкоспециальными знаниями.
В случае чего, все те у кого-либо разом возникшие претензии переадресовываются автором этих строк к тому, увы, давно сколь задолго до вполне естественной своей смерти, безвозвратно ушедшему в небытие… навеки-то нынче прежнему режиссеру Эльдару Рязанову.
Уж он-то некогда (в период застоя) писал свои прекрасные картины, маслом вполне реальной действительности, отображая на экране все то так или иначе происходящее в своем и впрямь на редкость беспробудно спящем вечным сном отчаянно темном царстве-государстве.
Причем с самыми теми достаточно мелкими нюансами и несколько иным национальным колоритом интеллигенция она фактически везде - одна и та же.
И может статься, что сущая правда местами более чем определенно выглядела чересчур гротескно, да и несусветно комично, да только все те бурные сцены «Гаража» истина до самого последнего слова и жеста, а фильм основан на вполне реальной истории, произошедшей на Мосфильме, разве что там никто людей на замок не запирал.
А люди те, между тем, все свою жизнь и прожили в дьявольски тесных клетушках личных квартир, которые были подчас совсем же нисколько не больно-то шире широких лестничных клеток.
Да и вся эта суета, и беготня за всем тем самым необходимым, собственно, и была более чем исключительно безнадежным производным весьма вот откровенно насильственного напяливания на лик всей своей страны, тех наиболее передовых во всем этом мире праздно пряных идей.
251
Однако вполне, то еще может разом и быть, что кое-кто и сегодня на редкость отвлеченно и пространно поистине думает, что России, дабы вполне полноценнее остепениться, всенепременно нужно бы натянуть на себя европейский фрак, да и галстучек потуже как следует разом ведь явно, затем сходу так затянуть?
Да только Западную Европу в Россию нисколько не перекатишь, и она там и впрямь-то как есть, нужна, словно бы дойной корове - ковбойское седло.
Однако, при этом всякие те или иные необычайно гениальные властители дум, как и те беспардонно праздные переиначиватели всей той безнадежно, вот кое-кому на редкость навязшей в зубах опостыло прежней общественной жизни, на данный счет всецело придерживаются вовсе-то иного и чисто как есть исключительно своего безапелляционно частного мнения.
И часто ведь - это разве что именно им и решать, чему быть, а чему никогда ввек не бывать, и как это людям жить, а в особенности в той самой стране, где все еще вполне имеется лишь один по-настоящему твердый закон - волосатая лапа вездесущей коррупции.
Добиться хоть чего-либо каким-либо иным способом если и было возможно, то разве что бесконечно долгим выклянчиванием или весьма этак ловким выкручиванием немыслимо же длинных канцелярских конечностей всей той и по сей день крайне разветвленной бюрократической системы.
252
Причем, то вовсе этак незыблемо разом и является именно той наиболее отправной точкой исключительно острейшей житейской правды - российское государство всегда было совсем ведь вовсе вот апатично настроено абсолютно ко всем тем до чего еще явственно совсем так насущным же нуждам всех своих простых сограждан.
Причем в глазах некоторых
именно потому и надо было сколь поспешно всеми силами революцию столь чудовищно и огненосно сходу устраивать, дабы уж весьма вот сурово и навечно полностью сменить одних хозяев жизни на неких других, что и впрямь-то некогда после от всей своей души и будут, куда во многом значительно лучше тех некогда прежних.
И главное все - это исключительно лишь оттого, что те самые теперешние товарищи разве что об одном и впрямь до чего всеобщем же благе совсем вот неистово на тех самых весьма пылких словах только лишь всею душой разве что и пекутся.
Правда слова почему-то у них всегда и во всем весьма наглядно и довольно же существенно более чем неизменно разом так расходились с делами, причем именно как раз в те еще - самые что ни на есть и впрямь диаметрально противоположные стороны.
Да и такое, что они вполне еще сколь тривиально и повседневно творили, не один тот даже и наиболее лютый же барин никогда бы ни в жизнь себе нисколько вот не дозволил со своими людьми сотворить.
Все прежние ужасы крепостничества, несомненно, бледнеют самой мертвенной бледностью пред сущей злокозненностью советского периода российской истории…
И уж вовсе никаких на самом уж деле довольно-то положительных перемен в связи с возведением на костер проклятого самодержавия нисколько-то совсем тогда попросту уж не случилось.
Причем все это было, так как раз оттого, что это одни те разве что ненасильственные, взвешенно конструктивные перемены во всей той наиболее сокровенной сути политической власти и вправду хоть как-либо некогда действительно еще уж помогут, в конечном итоге, постепенно переменить к чему-либо изрядно наилучшему грядущее будущее всей Российской империи.
253
Однако коммунистам, как, впрочем, и всем остальным фанатикам всеобщего благоденствия за счет самого незамедлительного устранения кого-либо (с их личной точки зрения), исключительно уж всецело лишнего только лишь разве что до чего еще беспрестанно мерещится тень дикой природы под их, знамо дело, более чем непосредственной же кроватью…
На оной, они попросту, вовсе вот славно и преспокойно и впрямь-таки чисто еженощно как раз и изволят себе почивать и видеть сны обо всем том своем до чего изумительно новом, куда только значительно поболее совершенном мире абсолютно ведь бесклассового общества.
А между тем все это разве что от того никак и близко уж совсем неверного восприятия невинной крови, безо всякого того истинного греха беспрестанно проливаемой в дикой природе.
254
И это та предельно простая и всем на редкость сходу понятная истина коли, конечно, и впрямь вполне постараться действительно избежать утомительной и беспредметной демагогии, а учитывать лишь сам по себе факт, того что во всей той лютой дикости всенепременно заложен именно тот вполне рациональный, хотя и вконец беспощадный здравый смысл.
Причем он еще изначально практичен и полностью так более чем до конца чисто уж вселенски благоразумен.
И именно в том, кстати, сколь явственно и заключен довольно четкий и ясный принцип настоящего капитализма, который будет возможно несколько, как есть явно разбавить гуманностью, но все-таки этой гуманностью злоупотреблять при всем том нисколько и близко вот вовсе нельзя.
А в особенности, в пользу того говорит сам тот весьма простейший же факт вся суть которого была заключена именно в том, что яростная социалистическая оглядка на дикую природу была одним тем донельзя эфемерным и чисто на редкость явственно символическим явлением, возникшим, можно сказать, для одного лишь отвода глаз.
И уж, так или иначе, а все те сходу повернутые насильственно вспять к природе социальные механизмы будто бы и впрямь до чего изначально двигающие обществом разве что лишь всецело послужили идеально удобным оправданием для всего того, что существует в одном том, как оно есть именно том еще человеческом сообществе.
Ну а называется оно именно на редкость всласть беззастенчивым манипулированием живыми людьми, во имя чьих-либо исключительно личных, алчных и властолюбивых интересов, до чего еще бессовестно при всем том выдаваемых вождями толпы за интересы нации или тем более всего человечества, как некоего того единого целого.
255
В принципе, люди сколь немало промеж собою довольно-то обстоятельно повоевали и, прежде всего, именно что за место под солнцем, причем происходило - это в том числе и в ту невообразимо давнюю эпоху, когда у них и в помине пока еще не было вовсе-то никакой весьма ведь разветвленно развитой системы государственности.
А между тем сама по себе та донельзя вязкая марксистско-ленинская идеология как раз и подразумевала более чем явственное устремление, постепенно так, никак не мудрствуя лукаво всецело же возродить безумно старую и чисто племенную разобщенность на той весьма и весьма уж незыблемо новой, и до чего беспардонно идеологической основе.
Причем доподлинная честность при всяком детально обдуманном осознании практической полезности каких-либо новомодных путей развития общества всегдашне вела именно к тому только разве что весьма малоутешительному выводу…
Раз вот никак оно не иначе, а всякое новое сколь непременно потребуется вводить, словно лекарство больному - не враз уж весь тот многомесячный курс, а постепенно, а также по рецепту опытного врача, а не по властному велению серой толпы.
256
Загаженное коррупцией, вконец завшивленное казнокрадством и взяточничеством общество вовсе-то никак и никому не удастся в одно то блистательно счастливое мгновение буквально-то в единый миг разом же излечить от всех тех весьма этак застарелых его болячек – одним лишь тем до чего только лихим и размашистым росчерком пера!
Безмерно затяжной процесс его вполне настоящего и окончательного оздоровления будет очень так даже долог и бесконечно тяжел, а в особенности в случае крайней запущенности всех его многовековых социальных недугов.
Причем сколь еще настойчиво думать, что вся беда (как оказывается) заключена в одних лишь бациллах, беспроглядно отравляющих общественный организм, а значит и излечивать его надо бы вполне соответственно разве что донельзя вот рьяным кровопусканием и бравыми лозунгами…
Нет то явно никак уж не более разумно, нежели чем при всей той довольно-то весьма тяжкой и крайне запущенной форме цинги, почти ведь обездвиженному пациенту прописывать почаще бы выходить на яркий солнечный свет.
Причем бациллой действительно некогда вконец отравившей германское общество, по самому полному так на то праву вполне еще может считаться один лишь тот злюще же лютый нацизм с его-то самыми явными сатанинскими нововведениями при всем том, в сущности, неизменно прежнем каркасе извечно бушующего захватническими эмоциями империализма.
257
А весь тот старый мир как он есть никак и близко не мог бы считаться уж еще изначально и впрямь-то до чего только злодейски всячески так инфицированным неким вирусом дичайшего зла.
Поскольку все, то в нем на редкость чудовищно несветлое было разве что самым ведь естественным следствием, как-никак, а всецело и впрямь столь пошагового же развития всей этой нашей современной цивилизации.
Естественным путем идя медленно в гору, Россия и безо всяческих отчаянно резких понуканий, обязательно бы даже и вовсе невольно со временем еще уж пришла к вполне достойно цивилизованному существованию.
Да вот, однако, как еще безмерно так тяжело было некогда жить на Руси людям, буквально целиком охваченным яростным пламенем переливчато радужных, сладко пахнущих озоном идей.
И все это именно потому, что они всеми силами разом рвались вперед за свободу супротив засилья средневековой мглы, однако при этом, сколь неизбежно неся в самом своем сердце весь тот до чего необычайно яркий ослепительный свет жгучего пламени некогда и впрямь заживо сжигавшего еретиков на кострах испанской инквизиции.
258
А впрочем, до чего разом сходу вполне оно, возможно, что подобного рода необычайно широкого плана сравнения, крайне нелепо увязывающие в цельную же, считай так единую цепочку друг другу никак неподобные и всецело весьма и весьма разноликие эпохи со всею той непримиримой решительностью поистине более чем неправомочны.
Но при всем том средние века вполне могли сколь еще разом вернуться вот восвояси и только лишь вместо обвинений в колдовстве или какой-либо религиозной ереси в 20 столетии стали носить строго политический характер.
Но при этом сама по себе фанатичная вера требующая сжигать или расстреливать тех, кто совершил грех преступного святотатства, что у инквизиции, что у НКВД было, как есть абсолютно же во всем совершенно идентичной.
Причем в отличие от целой системы целиком нацеленной на отсеивание всего того лишнего во всем том или ином государстве те отделенные активные выступления против темных сил яростно тормозящих духовный прогресс можно вот только лишь поприветствовать.
Однако никакие пусть и вполне созидательные процессы внутри единоутробного общества, может и могущие помочь постепенно разрушить давнишние и сколь окаянные оковы рабства никак и близко не могут быть хоть с какой-либо пользой для дела вполне этак оказаться обращены сразу же супротив целых больших сословий.
А, тем более что и стали те сословия абсолютно отныне излишни именно в государстве лишь всецело уж вовсе по-новому переформулированного рабовладельческого строя.
Да, кстати, пожалуй, именно из-за этого большевики во весь свой голос всячески и настаивали на том еще самом незамедлительном уничтожении всего старого быта вместе со всеми его исконными обывателями, а также и знатью, не упавшей пред ними чисто уж сходу на те от века пыльные колени.
259
А между тем нечто подобное вполне всерьез сколь уж однозначно как раз тогда и поспособствовало разве что чисто последующему, затем воцарению над широчайше необъятно широким житьем-бытием тех самых слащаво восторженных пустобрехов, что как-никак вдоволь с собой принесли идеологическую жвачку, а с питанием в те времена стало вовсе вот хуже некуда.
И эти столь вопиюще страстные во всех своих пламенных речах неучи, до чего только вполне наивные провидцы лучших дней весьма ведь лучезарно светлого будущего безукоризненно же идейно прямиком-то впрягали людей в упряжь идеологии, словно ту еще бессмысленно тупую скотину.
Ну а свой наиболее изначальный исток все эти общественные преобразования более чем явственно брали еще ведь с того самого никак неблизкого времени…
Уж попросту как есть, наглядно предшествовала чудовищной власти большевиков именно что пора уж весьма вот пространно праздных мечтаний людей, что были довольно-то щедро наделены ярким провидческим воображением.
И сам тот безумно яркий мир беспримерно светлого грядущего в их глазах был настолько близок ко всем тем нынешним никак незатейливым реалиям, что со стороны кое-кому явно ненароком могло показаться, что до него вскоре ведь будет на деле так можно своими перстами и устами исключительно нежно вполне еще разом дотронуться.
А именно потому и совершила тогда страна до чего уж резкий рывок в самую бездну безумно кровавого радикализма.
И главное всему тому суждено было произойти никак не иначе, а именно ради того дабы мир православия умер уступив место миру всеславия коммунистической партии.
Ну а для доподлинно верного укоренения всех же ростков гражданских свобод было необходимо нечто гораздо большее, чем простое и слепое желание серых масс отчаянно бы покуражиться над всем, тем враз и навеки рухнувшим в небытие царизмом.
А все, потому что во имя дополненного торжества разума и справедливости явно так нужно было нечто гораздо поболее глубокое, однако, вовсе-то при всем том нисколько вот никак совсем не бесформенное.
Людские судьбы хоть сколько-то успешно перестраивать можно уж ведь совсем для всего того вооружившись терпением и знанием, а праздными мечтами и бесстыдно голыми идеями их можно лишь всячески так искорежить и закалить вполне доведя его до состояния жесточайшего бесчувствия к каким-либо вообще чужим страданиям.
И какого-либо лучшего будущего никак никому будет явно так совсем не достичь путем беспрестанного растравления диких инстинктов серой толпы.
Всякое, то адски подлое зло можно будет разве что лишь со временем и совсем ведь не всемогуще, а зрело и умело, в конце-то концов, победить, только лишь постепенно и взвешенно переродив гиблую тьму в яркий и добрый свет и никак не иначе.
И уж именно дабы вполне слаженно переиначить всю внутреннюю суть всего того люцеферового недобра, и надо было не ту большую лучину под самый нос темным массам сколь еще яростно так и подсовывать, а как есть до чего еще посильно развивать тех, кто на редкость пока открыт для развития – малых детей.
Но их вроде бы поистине должным воспитанием в том самом приторно же заплесневелом духе и занялись люди, у которых все то абсолютно ведь нарочито выпуклое абстрактное только лишь и служило разве что явной подпоркой под все, то их чисто как есть истинно чревоугодное мировоззрение.
Их столь принципиально хваткий паразитизм, так и обившийся вокруг светлого пути в то самое донельзя несусветно и несказанно наилучшее грядущее был ослепительно мощен всем тем своим сумасбродно ярым эмоциональным позывом.
На а как раз потому те самые первые два поколения до чего искренне весело топали ногами, так и, чеканя шаг в том самом истово заветном направлении, к которому им было весьма вот строго так указано «доброю властью» единым строем твердо и гордо разом идти.
И будто бы не было тому никакой альтернативы или может все-таки она тогда явно была?
Причем винить во всех страшных грехах одних разве что тех сколь еще неистово рьяных победителей нисколько и близко совсем уж вовсе негоже.
Та страшная как ночь среди бела дня гражданская бойня отнюдь никак не произошла лишь разве что по вине отъявленно окостеневших во всем своем истово буйном духе - демонов красных.
Побежденные во всем том своем крайне же трагическом поражении, были виновны никак не менее всех тех своих на редкость до чего безжалостно рьяных и вечно пьяных убийц.
Вся та их донельзя так самоуверенная фальшивая набожность, а также и сущее блаженное невежество буквально во всем, что, так или иначе, хоть как-либо еще могло разом касаться весьма вот достойного укрепления будто бы и впрямь железобетонно надежных основ нынче-то (тогда) существовавшего государства…
Однако им-то само его верное благоденствие и вправду весьма ведь неизменно казалось чем-либо явно незыблемым и на долгие века совсем этак неотъемлемо самим Господом Богом навеки и данным…
Нет, вовсе уж ничто не смогло бы всецело покоробить, да и хоть сколько-то погасить тот самый извечный никак уж никогда и близко неиссякаемый оптимизм царя Николая Второго.
Да и многие из царской семьи тоже были весьма же душевно слабы, претенциозны, плаксивы, хотя и довольно-то наскоро затем в целом отходчивы, а главное что донельзя никак не в меру необычайно сентиментальны…
Даже и великий реформатор всея Руси и тот извечно пребывал в самой той еще полнейшей же чудовищной нерешительности…
И вот чего пишет об Александре Втором писатель Алданов в его романе «Истоки».
«Иногда на его утверждение представлялись приговоры судов, - он то утверждал их, то не утверждал и чувствовал, что запутывается все больше. Когда он смягчал приговоры, казавшиеся ему слишком жестокими, против этого почтительно возражало Третье отделение. Он знал цену людям Третьего отделения, но они охраняли его и княжну. Царь склонялся то к либеральным, то к реакционным мерам, то шел на уступки, то брал их назад и совершенно не знал, что ему делать».
260
И, кстати, это именно те безмерно так отвратительные нерешительность и апатия, по всей на то видимости, и привели царя Александра Второго к его сколь весьма так трагичной (для судьбы всей империи гибели), он уж совсем никак не поторопился поскорее уехать с места самого последнего на него покушения.
И вот чего именно на данный счет вовсе-то недвусмысленно говориться в точно тех же «Истоках» Алданова.
«Им вдруг овладела апатия, которую в пору его детства Жуковский считал главным его недостатком».
Причем дело тут, скорее всего, было не в одной лишь на редкость безмерно унылой и вечной апатии.
Поскольку будет совсем не лишним начать утверждать, что душу монарха чисто ведь доверху переполнило самое полнейшее безразличие ко всему дальнейшему, потому как русские цари видели в своем народе некое единое целое, а, следовательно, даже и наиболее праведный из их числа мог узреть в происках отдельных экстремистов грозную волю всего народа.
И эта воля сколь этак целенаправленно разом отводит и отводит в сторону все те действительно добрые царские устремления и нововведения.
Хотя на самом-то деле речь тут разве что только и шла о кучке отъявленных смутьянов, которых, попросту и надобно было всех до единого сходу перевешать ради вполне полноценного торжества буквально всеобщего дальнейшего общественного спокойствия.
Причем вовсе никак не тех еще фанатиков слепых исполнителей чужой воли… поскольку даже и бомбистов можно было бы иногда вот вполне еще пощадить.
Однако же их политических вдохновителей надо было со всем воодушевлением всячески так отстреливать, словно бешеных собак, а в том числе и заграницей, и уж тогда не было бы никакой той на редкость злосчастной белой эмиграции.
261
И, кстати, та вполне на деле случившаяся в начале прошлого века кровавая свара и близко уж никак не имела каких-либо прежних прецедентов во всей той доселе вот только имевшей место общечеловеческой истории.
До этих-то наших новых, будто бы и впрямь изумительно же просвещенных времен зверства были сколь еще подчас на редкость до чего чудовищно дикими…
Однако при всем том явно ведь никак не имелось столько бесчеловечного и приторно же сладко сколь еще разом так и упивающегося всею своей лютой жестокостью братоубийства.
Нет, никогда в истории еще не бывало, даже и приблизительно ничего хоть сколько-то схожего с тем, что весьма же однозначно некогда приключилось в те самые безумно бесславные времена гражданской войны 1917-1922 годов.
Поскольку во все те до чего подчас лихие прежнее времена, любая лютость неизменно имела чисто ведь свое вполне естественное направление, а тут значится, все разом явно ополчились буквально, что именно против всех…
Причем и те, кто в те былые времена до чего безнадежно, хотя и отчаянно же смело боролись со всей той «красной нечестью» во времена гражданской войны… тоже никак не были хоть сколько-то менее зверски жестоки.
Историк Радзинский в своей книге «Господи… спаси и усмири Россию. Николай II жизнь и смерть» пишет об этом так.
«Обе стороны в гражданской войне с успехом учились жестокости друг у друга, и подвалы белой контрразведки состязались с подвалами ЧК».
262
Ну, и тут не совсем вполне истинная правда, поскольку речь тут шла не о нацистах, с которыми большевики (в кратковременный период дружбы) самым прямым образом по-товарищески поделились опытом по добыванию показаний, как и вполне душевно их вдохновили на самое беспощадное физическое истребление всех их идеологических и национальных заклятых врагов.
Нет, куда скорее, речь тут шла как раз о той, так и вырывающей из груди всякое живое сердце невероятно лютой брутальности, неизменно ведь имевшей место, причем никак не иначе, а только потому, что гражданская война совсем безнадежно затянулась, истощив буквально все силы народа к его-то никак не бесконечному многовековому долготерпению.
Он, наверное, попросту за те самые долгие годы лишений полностью до конца исчерпал все же силы хоть сколько-то способные ко вполне ведь действенному противостоянию всему тому в нем наиболее, как есть совсем непримиримо донельзя так лютому и скотскому.
А, кроме того, его и без того бескрайне взъерошенный мозг был сурово отравлен въедливой пропагандой будущей королевской благодати после того, как окрыленные светлой идеей массы обязательно же создадут некий княжий престол новых времен и мыслей.
И главное, все это хрустально чистое, словно детская слеза мировоззрение было сколь на редкость бесподобно же светло всею своей буквенно чернильной сутью, да вот беда жизнь не белая бумага, а кровь не типографская краска.
Но кое-кто разницу между тем и другим уж точно и близко так даже и в упор вовсе не видит.
Да и всякий простой народ в то ныне весьма далекое время был совсем этак безумно обижен из-за той еще только лишь резко усилившейся за годы Первой мировой войны нищетой.
Ну а истинно потому и поплелся он разве что вот вслед за тем, кто до чего еще отчаянно же резво пообещал его из нее и впрямь-таки достойно раз и навсегда весьма ведь сходу всеми силами более чем совсем незамедлительно вызволить.
263
Причем всякий средний человек ненавидит не только кнут и злого барина, но и всякого того, кто еще попадется ему на пути после того как его и впрямь вот вполне всерьез уж сильно и впрямь обидели, а потому и является он в этаком вопросе неподдельно диким и совершенно никем неприрученным зверем.
Ну а люди образованные, гуманные и, кстати, очень при этом даже хорошо воспитанные порою весьма вот пристально на все это глядят и попросту в сущем же неведении руками разводят…
Писатель Алексеев в своем романе «Крамола» выражает все это так:
«В любой войне есть пределы, через которые не может переступить человек. Андрей слышал о том, что японские самураи едят горячую печень убитого врага, индейцы снимают скальпы, азиаты бросают трупы шакалам… Но русский человек, Андрей был уверен, никогда не имел таких страшных обычаев и не зверствовал над своим неприятелем. Откуда же сейчас такое злодейство в людях? Какую черную силу пробудила в них гражданская война?!»
А все - это именно что от одних лишь именно тех чисто так сказочно блажных идей и это как раз они, родимые безрассудно и весело до чего многозначительно сходу и творят с людьми вещи столь неописуемо же ужасающие всякую ту доподлинно праведную душу.
Причем вся та наиболее заглавная их суть была целиком взята, как раз из всех тех безупречно «мудрых книг», и главное все это истинно потому, что буквально всякое добро и свет более чем неизменно уж можно будет сходу интерпретировать, сколь во многом до конца более чем явно считай всецело по-разному.
Можно ведь его и в то на редкость безумно дикое зло на сущую же радость Люциферу и впрямь как есть ничтоже сумняшеся навек еще враз обратить.
Ибо всякое светлое вероучение без всего того чисто так вполне невозмутимого, да и донельзя неотъемлемо насущного своего переложения на абсолютно же неважно какую только вполне ведь наглядно вездесущую реальность и впрямь никак немногого еще ведь поистине стоит.
264
И если некая «искрометно гениальная» идея и придаст бывшему холопу строгой осанистости, (да только никак не аристократизма), то ведь никак, при всем том она его и близко не лишит всех тех отвратно прежних, раз и навсегда в нем истинно навек до чего прочно укоренившихся и чисто плебейских черт его характера.
А как раз потому человек неистово вооруженный светлой мыслью и становится сущим исчадием ада, что вовсе-то и близко не могло при всем том оказаться хоть сколько-то свойственно всякому тому, у кого ничего подобного нет, как нет за душой, а главное, что и близко так никогда вовсе и не было.
И вот он всему тому более-менее верный, хотя и вполне ведь несколько уж совсем до конца сторонний пример из великой книги Джека Лондона «Звездный Скиталец».
«Я смотрел на всех этих тварей как на противную сорную траву, которую мне нужно убрать со своей дороги, стереть с лица земли. Как лев ярится на сеть, в которую он попался, так я разъярился на этих субъектов».
265
И это как раз подобного рода пылкой ненавистью к ближнему и заражает (награждает) человека идеология чрезвычайно уж быстрого, как и осатанело праведного чисто вот донельзя всеобщего общественного переустройства.
А все те, кто всему этому иступлено тогда противостояли, оказались истово переполнены лютой ненавистью и она в них зачастую пылала сильнее и выше, нежели чем ею были чисто так внешне наскоро припорошены яростные разрушители всего того сколь безнадежно еще стародавнего и простецки безыдейного жизненного уклада.
Правда, потом по мере продолжения убийств, насилия, разрухи, а также и самого яростного воздействия на ум необычайно простых тогдашних людей острых игл красной пропаганды довольно многие вчерашние мирные обыватели разом и превращались в тех диких и злобных тварей, которых никак не могла создать всякая нормальная и на редкость естественная природа.
Да и вообще истая ненависть ко всему своему более чем безотрадно бедственному состоянию, что была именно так донельзя же умело, раздута до состояния истинной пламенности во взоре и сделала свое до чего еще самое вполне еще отвратное дело.
И крайне невежественные люди при подобном раскладе сколь начисто вскоре разом и забывают о вполне неотъемлемо привычной, им житейской морали, поскольку у них чисто поневоле возникает весьма субтильно жалкое ее подобие, что непременно окрашивает всю человеческую данность и обыденность в те самые черно-белые тона, органично и естественно свойственные всякому животному.
И вот он всему тому наиболее конкретный пример из книги Савинкова
«То, чего не было»
«Болотов тоже стрелял. Он выбрал себе усатого рыжего вахмистра, первого в первом ряду, и стал целиться долго и тщательно, стараясь точно рассчитать расстояние и попасть непременно в цель.
Он не думал о том, что целится в человека. В эту минуту вахмистр был для него не человек и даже не враг, а тот неодушевленный предмет, та мишень, в которую он обязан стрелять и в которую промахнуться нельзя».
266
Да вот, между тем, и все те участники событий, которые были тогда с той противоположной стороны, тоже уж каких-либо живых людей пред собою не видели, а одну серую массу, и им ее надо было сходу до чего грубо взять в оборот, а никак не урезонить и весьма старательно всячески усмирить.
Так что и близко совсем ничего вовсе ведь тут никак не попишешь, даже если бы и впрямь вполне удался тот или иной антикоммунистический мятеж в начале 20 годов…
Да только все - это тут вполне еще разом на деле едино, поскольку никакого того вполне нормального и цивилизованного общества и тогда бы в России и близко так вовсе нисколько не вышло…
Ибо попросту никак неспособно тоталитарное государство хоть сколько-то вообще до чего еще сходу видоизменить всю свою структуру, раз для этого у него явно должны были выработаться те самые, чисто свои собственные корни, а не какие-либо вовсе ведь донельзя чужие сплошь иностранные.
И где-либо глубоко внутри, они более чем вполне неизменно всегдашне имелись, да только были они попросту уж безнадежно ведь уничтожены и затоптаны на корню, так что белогвардейская власть по всей Руси тоже была бы совсем не сахар, хотя право и не хрен вместо горькой редьки.
267
Однако та всецело свободная от лютых пут большевизма Россия вполне бы при этом сколь еще явно могла весьма ведь запросто стать совершенно безвольной же вотчиной тех самых всевозможных иностранных наймитов, навроде того всесильного лишь в сугубо военной области мистера Колчака…
Ну, а за подобную отчаянно злую свою несвободу, ей и пришлось бы, затем весьма вот строго расплачиваться всеми, теми будто бы разве что с виду до чего же несметными своими ресурсами, а еще и считай, почти задаром ими, так затем и, делясь со всем тем, промозгло деловым западным миром.
Причем все тут дело было лишь именно в том, что европейские союзники белых всенепременно являлись донельзя страстными сторонниками чисто своих весьма свойских и шкурных интересов, ну а других побудительных факторов они не признавали собственно считай этак попросту вообще.
Вся их помощь и заискивание, как и заигрывание с обеими сторонами никогда не имело буквально-то ничего действительно общего с какими-либо вполне уж более чем естественными принципами всякой той или иной истинной морали.
268
Политика лжи и фальши по отношению ко всякому российскому государству уже на тот самый момент явно имела довольно-то стародавнюю, и сколь между тем до чего донельзя трагичную и многовековую историю.
Люди, главенствующие над западным миром, неизменно стремились к кровавому разобщению внутри российской державы, ее скорейшему планомерному раздроблению, а затем и ассимиляции необъятных ее территорий внутри весьма этак знатно широкой сферы их геополитического влияния.
Причем им тем более уж всячески бы импонировала славная идея прямого, а не вассального владычества над всеми теми богатейшими землями на том уж самом крайне так пока диком для них востоке.
Ведь весь тот запад был ими вполне уж давно покорен и обустроен чисто, так значит весьма благопристойно разве что по-свойски во всем уж только по-своему.
И более чем возможно, что всею душою попросту страстно так захотели западные державы сколь бесцеремонно и чисто по-братски подвергнуть Россию в точности тому «суровому разделу», что был ими не раз и не два уж доселе верною рукой вполне вот и произведен над телом многострадальной Польши.
Да только явно так и нашла же коса на камень…
Но то, конечно, вряд ли, что нечто подобное истинно уж произошло к той самой до чего еще превеликой чисто общей ведь радости, поскольку вместо той внешней кабалы затем и возникла, куда и впрямь многозначительно наихудшая, большевистская внутренняя…
269
И главное вовсе ведь не было тогда ровным счетом абсолютно ни малейшей альтернативы какого-либо рода довольно-то весомой и донельзя так существенной кабальной зависимости.
И при всем том она и близко никак не была бы, затем тем или иным образом сходу вот разом определена в рамках хоть сколько-то более-менее уж весьма ведь вполне конкретного отрезка времени.
Но есть тут между тем и одно никак вовсе и впрямь совсем немаловажно но…
Раз чего это тут вообще весьма этак сходу на деле поделаешь, никакие иностранные захватчики кроме нацистов не стали бы столь упорно губить саму душу народа и всякую его истинно доподлинную самобытность…
Да только все ведь едино, даже и одолев в боях красных, белому движению сколь непременно пришлось бы, иметь затем дело с теми непримиримо и твердокаменно беспристрастными, как и донельзя же подобострастно алчными европейскими державами, чьи правители сразу-то полностью вот искренне забывают всякие вроде бы им совсем недавно оказанные великие благодеяния…
Хотя, разумеется, что никому и никак незачем бессовестно и огульно разом обливать помоями европейских праводержателей до чего старинной европейской цивилизованной мудрости, однако главные тенденции тогдашней западной дипломатии неизменно заключались именно в том откровенно гадком стремлении превратить Россию и Германию в двух рыцарей, которые и должны будут друг друга последовательно обескровить.
Ну а как раз тогда те ведь другие игроки, на мировой арене вполне насладившись с трибуны их гладиаторским боем и стали бы новым Римом, то есть тем необъятно распластавшимся государством, в котором России чисто ведь заранее и была уготована роль далекой колонии на самых задворках настоящего и вполне цивилизованного мира.
Причем Россия считай, этак веками была для тех или иных элит западных стран тем еще разве что бельмом на глазу, а также и донельзя вот странным и нисколько никак непонятным средневековым придатком ко всей той остальной центральной Европе.
И может и была та Западная Европа до чего еще незамысловато весьма ведь во всем явно продвинутой, но речь тут только и шла о некоей чисто же поверхностно прилизанной цивилизованности, а никак не о чем-либо внутреннем и самом том истинно так безупречно главном.
И все это никак непросто вовсе вот праздные и пустые слова - вот оно им вполне наглядное и более чем сколь до чего еще объективно твердое подтверждение.
Рыбас «Сталин серия ЖЗЛ»
«Но дело не во Врангеле, а в том, что генерал не был самостоятелен в своих решениях. Он был вынужден, прежде всего, отстаивать интересы Франции, которая выстраивала свою стратегию на Востоке. Чтобы получить поддержку Франции, Врангель подписал договор, по которому обязался признать дореволюционные российские долги, предоставлял французам в управление железные дороги в Европейской России, взимание таможенных и портовых сборов во всех портах Черного и Азовского морей, получение всех излишков хлеба на Украине и Кубани, три четверти нефти и бензина и четверть добычи донецкого угля.
Подписав колониальный по сути договор, Врангель фактически подвел итог нерасчетливой политике Российской империи, начавшейся с Русско-японской войны, вступления в Антанту, огромных долгов французским банкам. Это и была тогдашняя трагическая панорама — с одной стороны, мировые революционеры, с другой — западные наемники, а патриотам не оставалось места».
270
А впрочем, дело-то ясное, все те любые иные (не коммунистические) правители России, в конце концов, непременно бы умерили - французский уж сколь и впрямь и близко нездоровый аппетит, а кроме того и сама по себе экономика пошла бы тогда вполне еще естественно разом ведь в гору.
Ну а так из-за всего того абсолютно же нежизнеспособного своего экономического обустройства та страна и должна была лишь нищать и нищать все больше и больше, а путы сковывающих ее мертворожденных идей становились при этом все крепче и крепче…
Марксизм - это само по себе никакое не учение, а прежде всего до чего только совсем бескрайнее великое мучение…
Причем во всем как он есть, невообразимо широком российском своем воплощении в ту уж ныне сколь донельзя нелепую жизнь он-то и послужил одному лишь весьма и весьма до чего еще весьма суровому торжеству озверелого лика капитализма, да и в самом том наиболее наихудшем его империалистическом облике…
И вот ведь оно тому самое что ни на есть вполне же прямое и на редкость вполне этак самое конкретное доказательство.
Рыбас «Сталин серия ЖЗЛ»
«Но в наступающем 1930 году западные рынки вообще стали превращаться в узкие щели. А требовалось срочно выплатить американской фирме «Катерпиллер» 3,5 миллиона долларов за оборудование для Челябинского и Харьковского тракторных, для Ростовского и Саратовского комбайновых заводов. Всего же в течение пяти лет СССР должен был выплатить американским фирмам 1,75 миллиарда золотых рублей (350 миллионов долларов) плюс семь процентов годовых за кредит».
Причем эту сумму ориентируясь на наши сегодняшние цены надо бы преумножить минимум, раз этак более чем в семьдесят пять.
271
И ведь - это именно Советская власть и расшвыривала направо и налево все те будто бы совсем ведь до чего несметные богатства всей уж своей и впрямь сколь этак еще баснословно плодороднейшей родины.
Ну, а заодно, и делала она все это безо всякой тени сомнения именно тем значительно же худшим образом, нежели чем, это когда-либо вообще посмели бы осуществить буквально-то любые иностранные и вовсе вот безмозгло ведь алчные завоеватели.
Причем в том уж числе - это было так и потому, что в отвалах переработанной руды при советской системе добычи полезных ископаемых, истинно полезного оставалось значительно поболее, нежели чем его бы там могло хоть как-либо еще вполне ведь оказаться при том самом как есть только проклятущем капиталистическом строе…
Но при всем том довольно многие западные империалисты вовсе и близко так не были в тех еще ослепительно белых одеяниях…
То есть, те, кому данный строй в России в те времена был сколь и впрямь однозначно вполне ведь как есть, еще бессовестно выгоден…
Нет, уж поистине сладостно все эти крайне-то несусветно сытой осоловелости холеные господа на всяком чужом несчастье ручки свои до чего еще беспардонно некогда разом нагло нагрели.
Нет, вообще-то как оно и понятно при той самой полностью прямой вассальной зависимости, те же люди нажились бы на России, куда явно во всем лишь весьма поболее, да вот, однако и близко не стали бы они выгребать из личных крестьянских закромов именно все до самого последнего зернышка.
Раз это одни лишь те пролетарские вожди и могли именно ту распоследнюю краюху хлеба у своего народа до чего смело своей-то волосатой лапищей сходу отнять, как то всецело именно свое, причем все это чисто поскольку, что им-то надо было всеми своими силами сколь смело разжигать и разжигать их общемировой пожар.
272
Белые те были гораздо честнее и благороднее, да вот, однако совершенно так вовсе не было у них никакой твердой идеи государственности, а одно то весьма этак давно поблекшее знамя, да и навеки попранная честь всей той ныне былой империи.
Ну, а она сколь хорошо была всем и вся изрядно знакома и прежде всего своим гнетом, а потому и не нашло Белое движение какой-либо вполне настоящей поддержки со стороны всего своего народа.
Да только кто это в то самое весьма нелегкое и переходное время и вправду мог про то самое вполне уж еще на деле действительно ведать, а именно можно сказать как раз-таки то, что та новая власть, куда лютее прежней непременно ведь сходу всею своею пролетарски вовсе вот беспородной породой окажется.
А, кроме того, отчасти это именно та подчас разом так и бьющая совсем через край изуверская жестокость белых и стала сущей предтечей всего их грядущего поражения в той и без того донельзя бесчеловечной Гражданской войне.
Да только разве те белые ее весьма уж пламенно и зверски до чего неистово вполне культивировали?
Нет, наиболее весомым фактором тут было именно то, что и их войско тоже было, как есть без царя в голове, как и во главе, а между тем жить по-иному, было и близко никак вовсе так не приучено.
Ну, так еще и свою законную власть кнутом назад возвращать - тоже ведь дело, как есть, сколь бесспорно, весьма и весьма вот более чем на редкость до чего еще явно абсурдное!
И разве что полный идиот ни черта не смыслящий во всех гражданских делах будет сбежавшую от него жену назад кулаками спешно зазывать, и это при том, что с нею надобно было быть хоть сколько-то отныне поласковей, да и скрепя сердце клясться божиться впредь уж вести себя несколько осмотрительнее и деликатнее.
Да вот, однако, те господа для чего-либо подобного были истинно не в меру слишком спесивы, а именно потому вовсе никак ненадолго вернувшись, они всех тех бунтующих мужиков, безо всякого разбора сразу так и пороть безо всякой устали стали.
273
А между тем всякая та до чего безалаберная, как и безнадежно тупая жестокость лишь тем более уж весьма большее жестокосердие сколь еще неизменно само собой никак не вскользь более чем разом и породит, как и вящую апатию, как к своим, да тем паче и ко всяческим тем уж чужим страданиям.
И вот до чего еще явно так не иначе, а нечто подобное когда-то вполне и имело же место…
Гражданская война, чисто ведь враз сделала людей и впрямь более чем воинственно равнодушными, апатичными, а заодно уж как раз именно таковым их образу мысли и суждено было отныне быть по отношению буквально ко всему на всем белом свете.
То есть отныне допускались одни те чисто извне внушенные штампы, а самому тому простому человеку было милостиво разрешено ныне всесильной властью любить или ненавидеть разве что лишь именно своих ближних…
Причем еще, когда все это только зачиналось, простые обыватели должны были сделать для себя сколь еще строгий выбор, под чьи знамена им теперь уж следовало становиться, а затем вперед и с песней идти…
То есть граждане доселе единой страны были попросту тогда загнаны, словно лошадь в хомут одной из воюющих сторон, причем подчас и под той самой непримиримо прямой угрозой буквально всякому их дальнейшему существованию.
А между тем подобного рода «бравый солдат» он ведь ныне и не солдат, а одно лишь его более чем во всем объективно весьма же жалкое подобие!
274
Хотя, конечно, царские офицеры, всецело охотнее (если действовали добровольно) выбирали белое движение, а рабочие значительно чаще становились на сторону вроде бы истово и доблестно отстаивающих их наиболее кровные интересы товарищей красных.
Да только вовсе не было тогда абсолютно никакой суровой борьбы идей, а имела место одна истая борьба двух отчаяний, до чего еще искрометно так устремившихся поскорей бы со всем тем спешно разом покончить, ну а затем и вернуться ко всей той прежней нормальной жизни.
Или явно уж искренне и безгрешно этак самая непосредственно сходу покончив с прошлым весьма вот незамедлительно и перейти к тому самому немыслимо так доблестному построению всего того поднебесного свода ранее и небывалого сколь благостно и идейно нового общественного житья…
Причем, дело, то, чисто уж вовсе вот естественно верное и ясное, во всех тех чьих-либо розовых мечтах самое безмерное нынешнее «людское счастье» более чем незыблемо сходу и окажется именно что чем-то, тем наиболее и вправду до чего искрометно «светлым».
А заодно и будет оно сходу ныне объявлено и самым, что ни на есть попросту вот вовсе совсем небывалым с тех, как есть еще вовсе незапамятных же времен…
А между тем речь тут тогда безо всякой в том тени сомнений шла как раз о той лишь некогда затем до чего помпезно возникшей СТАЛИНСКОЙ действительности.
Причем само то ласковое предощущение исключительно и впрямь вовсе ведь чудодейственно наилучшего грядущего или наоборот неодолимо тягостное желание более чем незамедлительного возвращения к былым и праведным временам, включало в себя хоть какие-либо настоящие человеческие чувства единственно, вот разве что когда это касалось именно что тех неких только лишь своих людей.
В то самое время как все те чужие отныне стали, куда явно похуже проклятых интервентов, а именно той еще мерзостью, которую и впрямь надобно было весьма спешно стереть с лица земли, причем даже, коли среди них и брат твой родной ненароком же затесался.
Завтра до чего непременно по всех нашу душу незамедлительно так разом и грядет чудесное и светлое будущее, а ради него вполне можно было сходу переступить через буквально любой, чей ведь угодно труп!
Причем совершенно во всем равнодушно, словно бы через полено или как, то было у белых «все вокруг неистово рушится, так что нынче вовсе не до всяких глупых сантиментов» и все это в точно том же собственно духе.
275
Писатель Андрей Платонов в его повести «Сокровенный человек» приводит на редкость наглядный пример именно этаких донельзя выбеленных сединой времени сколь еще вполне беспристрастных эмоций.
«На это место с бронепоезда сошел белый офицер, Леонид Маевский. Он был молод и умен, до войны писал стихи и изучал историю религии.
Он остановился у тела Афончина. Тот лежал огромным, грязным и сильным человеком.
Маевскому надоела война, он не верил в человеческое общество и его тянуло к библиотекам.
"Неужели они правы? - спросил он себя и мертвых.- Нет, никто не прав: человечеству осталось одно одиночество. Века мы мучаем друг друга,- значит, надо разойтись и кончить историю".
До конца своего последнего дня Маевский не понял, что гораздо легче кончить себя, чем историю.
Поздно вечером бронепоезд матросов вскочил на полустанок и начал громить белых в упор. Беспамятная, неистовая сила матросов почти вся полегла трупами - поперек мертвого отряда железнодорожников, но из белых совсем никто не ушел. Маевский застрелился в поезде, и отчаяние его было так велико, что он умер раньше своего выстрела. Его последняя неверующая скорбь равнялась равнодушию пришедшего потом матроса, обменявшего свою обмундировку на его».
Но то, дело ясное, были революционные матросы, а для многих из них отныне никак не существовало каких-либо серьезных вопросов, они лишь наперед теперича верно заранее ведали, что им нынче можно сколько угодно буянить и буквально все на свете крушить, и за такие дела их городовой в участок более не сведет.
А к тому же и очень даже многие деятели революции, да и контрреволюции, чего там греха таить просто-напросто на редкость беспрерывно куражились от сущего переизбытка диких свобод, поскольку слушаться и бояться им отныне стало именно что более вовсе вот явно так некого.
276
Неприкрытый садизм это вообще, собственно, говоря, самая неотъемлемая часть любого и всяческого нецивилизованного бытия, раз вот то настоящее культурное существование его и впрямь-то вполне ведь надо бы до чего же постепенно так именно еще заслужить.
Ну, а в свете всей той вящей же нелюбви российской интеллигенции к варварству и жестокости чертовы черти большевики в красном омуте и впрямь-то сколь еще беспечно и весело более чем вдоволь разом вполне так толково так порезвились.
Да и весьма многих наиболее наилучших людей они в мерзлую тундру в то самое вовсе-то совсем недоброе время уж разом безо всякого счета тогда ведь поганой метлою погнали!
Причем все те наиболее явственные предпосылки к тому вовсе так совсем беспросветно несветлому будущему до чего неизменно закладывались как раз-таки на алтаре тех уж совсем бессребренно наспех принесенных в жертву «лучших времен» осанистых царских сановников.
И, дело тут, в принципе, всецело ведь ясное, все это исключительно более чем образцово же делалось именно затем, дабы им-то на смену когда-нибудь властно и неспешно и вправду пришли люди, куда значительно поболее «достойные» по отношению к самим себе всего того сколь неимоверно так всемогущего и всенародного обожания.
Поскольку, видите ли, вместо царя-батюшки, они будут верой и правдой служить одному лишь его сиятельству простому народу!
277
Истинно царского размаха извечный российский произвол дореволюционной интеллигенцией всегда ведь при этом до чего искренне явно этак сходу отожествлялся именно ведь с одним, тем в веках прошлых и грядущих бесславно же проклятущим самодержавием.
То есть, вовсе не были все те абсолютно нескончаемые беды российской жизни и впрямь вовсе вот и безраздельно целиком разом уж полностью связаны со всеми теми более чем явными недостатками всего того дореволюционного общества, как единого целого.
А между тем именно для того чтобы на деле заняться самым посильным, а также и вовсе-то неспешным, да и безупречно продуманным изведением довольно-то весьма глубоких его корней, несомненно, разом и следовало по самый локоть, а то и по шею делово окунуться во всякую донельзя липкую общественную грязь…
Причем совсем вот вовсе бездушно, да и на редкость срамно ведь и мерзко будет как раз сколь этак еще весьма самодовольно отсиживаться где-либо совсем в стороне, весьма свирепо при этом более чем яростно восклицая о сущей нерасторопности тех самых грядущих и небывало радостных и благих перемен.
А их-то как оказывается, еще и далее дожидаться нет уж именно никаких далее собственно сил, а только лишь потому прямо сейчас кое-кому вовсе вот непосильно ведь хочется буквально все получить и именно в один присест, так сказать, и близко никак совсем не сходя с этого самого места.
Причем весь тот и впрямь сколь еще промозгло отчаянный житейский дискомфорт на редкость так осатанело и нелепо отсталой российской общественной жизни кое-кому почем зря и пришло же в голову более чем слепо ликвидировать фактически, считай уж совсем как есть полностью и подчистую.
Вместе со всеми его крайне вот нечестивыми и до чего отъявленно зловредными носителями!!!
И ведь никакая это не ложь!
278
Причем это именно та безмерно великая и страстная нелюбовь ко всей отчаянно той еще слякотной общественной грязи в весьма отчетливых условиях ее полнейшего засилья и смогла довести интеллигентного человека, (в данном самом конкретном случае профессора Преображенского) до того вполне искреннего желания своими-то руками повесить товарища Швондера на первом попавшемся суку.
А между тем тот профессор был не только врачом, но и настоящим, а никак не липовым гуманистом.
Хотя, впрочем, люди подобные Швондеру, более чем, безусловно, способны довести до белого каления абсолютно любого человека, даже и самого доброго и благожелательного буквально ко всему и вся на этом свете.
279
Однако при этом существует достаточно серьезная разница между поведением профессора Преображенского и вполне возможными действиями тех людей, которые более-менее верно понимают саму суть власти и, чего именно сделает ее несколько более слабой и до чего однозначно немощной и беспомощной в плане каких-либо некогда затем уж на деле возможных грядущих репрессий.
Преднамеренное убийство, в любом случае есть самая наихудшая уголовщина - почти так для всех и каждого до чего неизменно более чем разом сходу чреватая вовсе-то неизгладимым же чувством нечистой совести.
Во всяком случае, как раз подобным образом тому уж и положено быть у тех самых людей, что действительно на деле большие думы думают, если, конечно, всецело они достойны своего общего интеллектуального развития.
Некие иные пути решения любых проблем, сколь сильно тормозящих и, безусловно, мешающих чьему-либо вполне ведь нормальному житейскому существованию, обязательно еще, в конце концов, разом и приведут к потере чувства внутренней чистоты, и непременно всячески обяжут человека сходу-то начать на деле никак уж неосмотрительно ввязываться в те самые несусветно нечестивые склоки.
280
Зато до чего еще весьма безукоризненно ЛЕГЧЕ и вернее явно так будет, ни во что подобное и близко не вмешиваться, а разве что только и вести чисто свою изумительно интересную и полную радостных открытий - светлую жизнь.
Да вот, однако, само по себе восторженно своекорыстное желание сколь неотрывно лишь разве что вот заниматься одною той изумительно чистой наукой со стороны многих и многих ученых российских мужей, было и впрямь этак делом более чем весьма и весьма предосудительным.
Раз жили они именно той совсем обособленно стерильной жизнью, а надо ведь было им разом суметь, вполне по мере надобности всячески пачкаться во всех нечистотах жизни общественной и тогда она точно была бы несколько менее уж нечестивой и более чем омерзительно грязной.
А коли слишком многие представители интеллигенции чрезмерно уж долго обретаются посреди ярких грез блаженного неведения так и, проживая все свои дни в пределах империи, что сколь беспрестанно ведь оказалась подвержена всяческим великим политическим потрясениям, то как-никак, а тогда им и не будет вовсе-то никакого конца.
И вся власть тогда окажется в руках отчаянно подлых негодяев, что и поведут же самую бескомпромиссную борьбу со всем тем, что имело наглость иметь совесть и разум, а особенно если он еще при этом сочетался с независимостью характера и ясной, как морская лазурь глубиной понимания причин и следствий всего бытия.
А нечто подобное кое-кто хотел вот вытравить буквально так именно напрочь…
Ну а именно тогда путь в модернизированный каменный век и был бы всецело открыт…
Правда, кто-то явно еще хотел построить доподлинный рай на земле, но благими пожеланиями ими, как известно, уложена дорога в ад.
А все что без разума они только лишь значительно усугубляют и без того крайне пагубное положение…
Ну а дабы разумно, а не пафосно и голословно разом еще преступить к тому самому поистине настоящему излечению чисто же хронических общественных заболеваний, нужно было с толком скоординировать фактически любые свои действия, а не рвать политическое одеяло на самые мелкие его лоскуты.
И главное все это тогда делалось разве что лишь во имя должного осуществления неких чисто абстрактно чрезвычайно светлых идей, на которые возлагались совершенно так вовсе чисто и неслыханные надежды, а между тем все надуманно книжное богатство идей вовсе вот иллюзорно и призрачно.
И для обыденных реальностей всякой общественной жизни нужно бы изыскивать простые и всем понятные принципы сотоварищества никак не привязанные к тем или иным философским трактатам, а уж тем более их более чем, как правило, вовсе бесславным политическим толкователям.
281
Яркие сны чьего-то воспаленного воображения только лишь и превращают обыденную жизнь людей в безнадежно тягучую дрему, когда светлый разум спит и видит среди бела дня всякие ночные кошмары.
Но для кого-то и поныне нечто подобное было разве что лишь вполне вот должным этапом уж до чего еще крайне важного общественного развития и он как-никак, а явственно был самой так вполне надлежащей ступенью для вполне полноценного формирования мощного государство, которое превыше всего.
Это ведь оно всех нас и вывело в космос, создало все условия для мирного и спокойного благоденствия, а личное и частное оно вот стоит несоизмеримо ниже всеобщего народного счастья.
Да только то счастье было больше всего похоже на чисто идиотскую восторженность, когда оптимизм искусственно раздувается всеобщей бравой сплоченностью.
Да идти вперед действительно нужно, но почему еще обязательно строем и под самым строгим конвоем?
И кто-то, конечно, тут же разом и скажет, что иначе оно вовсе и нельзя, потому что тогда, мол, начинается самый дикий разброд.
Однако на самом деле именно при подобном раскладе и общее же развитие будет весьма этак многоплановым и сколь донельзя разносторонним.
И если будет оно происходить, заранее, как есть запланировано и единородно, то в результате самую настоящую пользу оно принесет одной лишь жалкой кучке властителей, а от всех благ народу достанется один лишь и только весьма ведь малоаппетитный же кукиш.
Ну а также кое-кому до чего явственно так следовало бы действительно помнить, что само по себе общее познание мира нисколько никак ни есть максимально великое благо или вящая самоцель всей нынешней науки.
Она должна стремиться, всячески так служить интересам всего ныне существующего общества!
А потому самая безупречная согласованность действий ученых и политиков именно тот крепчайший сплав, что во всем на деле беспрестанно же необходим буквально всякому во всем этом мире всесторонне развитому государству.
И если бы для подобного рода принципов некогда нашлось бы достойное место во всей той вдоль и поперек расхристанной российской жизни, то вот тогда того же Швондера вполне было бы возможно отстранить от должности, договорившись о поддержке вовсе не с уличной веселой толпой, а обзвонив по телефону 20 других профессоров.
282
И именно подобным путем до чего еще верно скооперировавшись, довольно-то многие российские интеллектуалы всецело ведь и сумели бы хоть как-нибудь, а более чем достойно отстоять все свои исконные человеческие права пред той новой во всяком-то чисто житейском смысле безмозгло скотской властью.
Однако каждый из тех больших интеллектуалов, что вовсе никак не сумел или не захотел сбежать от власти большевиков, чаще так всего неизменно нес на щите одно лишь разве что свое и полностью так чисто себя и только себя достойное существование, и ничье вообще, собственно, более…
К тому же довольно немногие из их числа никак и близко совсем недвусмысленно отваживались довольно-то открыто вставлять власти палки в колеса, как то мог вполне безнаказанно разом себе вот дозволить мировая знаменитость - профессор Преображенский.
И это разве что, такие как он всенепременно могли до чего, в принципе, беспрепятственно и беззаботно вещать и вещать самые откровенные контрреволюционные речи, и товарищи комиссары их за это разве что мягко так чисто по-кошачьи журили, или совсем исподволь вкрадчиво они им только-то лишь слегка намекали на весьма неблагоприятные последствия…
Это ведь не им, они весьма расторопно и совсем беззастенчиво вышибали мозги пулей, а тем молодым студентам, которые смели им хоть в чем-либо не совсем односложными словами, да и никак вовсе не опустив при всем том глаза долу смело так сколь громко перечить…
А между тем все те мировые знаменитости до чего неизбежно были некогда первокурсниками каких-либо тех или иных университетов.
Причем чем, уж то было значительно ближе к провалу во времени, что попросту напрочь именно вырвал Россию из «плена» исконно нормального ее исторического развития, тем лишь явно поболее шансов было у тех или иных весьма разноплановых, неординарных людей и близко же никак совсем не дожить до седых волос.
А между тем, сколько среди их числа было именно тех лишь затем некогда вполне ведь грядущих (но большею частью и близко никак несостоявшихся) гениев 20 века.
283
Однако началось все, то никак непримиримое и вовсе-то совсем бесцеремонное, и, кстати, на редкость обезличенно же преднамеренное отсеивание идеологически вредного, и никак политически неблагонадежного «человеческого материала» совсем так никак не при тех сущих балбесах большевиках.
Еще уж та бесподобно праведная (в чьих-либо глазах) царская власть до чего только излишне старательно отделяла зерна от плевел, а в результате вчерашний взбаламошенный студент во всем том дальнейшем и оказывался принципиальным врагом всего так или иначе существующего в его стране доселе уж весьма вот многозначительно священного правопорядка.
А как раз именно потому, без году неделя с пылу с жару дорвавшись до сколь давно ими вожделенной власти, подобные неучи и недоучки с самым что ни на есть неимоверным упорством и стали, затем разом крушить все столпы доселе никак незыблемых этических ограничений.
Ну так еще, между тем и происходило все это именно на фоне самого уж постепенного выцветания и без того совсем не в меру квелых светлых надежд, а также еще и под все те вовсе бессильные же горестные стенанья…
Причем вот заодно и немыслимо много было в те самые времена тех самых вовсе-то беспрестанных и как есть вовсе вот нескончаемо бурных дебатов промеж всяческих тех праздных духом и мыслью людей.
Правда, как уж можно то еще вообще вовсе этак явно до чего неправо разом так еще вот то отрицать!
Тем действительно сколь благословенно заставшим те еще дореволюционные благие времена высоколобым интеллектуалам и на самом-то деле явно хотелось самого безумного счастья для всех значит и каждого в отдельности.
Ну а ныне они со всем тем весьма чрезвычайным прискорбием только и взирали на всю ту до чего совсем безотрадно так изменившуюся внешне бескрайне и впрямь горестно грубую, словно та еще вконец пережаренная корка хлеба - революционную действительность.
284
Да только те годы, что начисто были съедены нуждой и революцией вполне еще однозначно собою и ознаменовали всю ту лишь некогда затем ведь разве что последующую до чего безотрадную судьбу всей той великой страны.
Товарищ маузер бездумно правил бал, действуя со всею своей чрезвычайно обыденной и бездушной жестокостью, и уж это именно он сколь отчаянно и последовательно цементировал все то прежнее православное общество…
Причем за все те 30 лет склизко скверной сталинской эпохи не было ни единого дня без той неотвратимой и грозной опасности для жизни или свободы, причем всего-то из-за нескольких совсем уж порою невзначай оброненных негодующих слов.
Однако было ли хоть как-либо возможно в то самое время вполне ведь взвешенно посметь довольно-таки делово и всею душой разом начать действительно вот весьма стоически отстаивать все истинные интересы того самого никак зачастую совсем и близко неимущего разумом общества?
Ответ он, конечно же, именно так будет звонкое да, хотя это и обязательно бы за собой повлекло то самое на редкость великое множество человеческих жертв, однако в целом их тогда было бы и впрямь до чего еще значительно меньше.
Поскольку той немыслимо окаянной большевистской власти как-никак, а явно пришлось бы всецело пойти хоть на какие-либо довольно значительные уступки, потому как при подобных обстоятельствах это было бы фактически вот истинно же неизбежно.
И ведь всякая сущая безнаказанность власти в любом современном государстве неизменно зиждется именно на том самом (в широком общественном смысле) гробовом молчании, как и униженном холуйстве довольно-то многих представителей современной интеллигенции.
А, кроме того, все эти люди уж слишком так подчас весьма падки на сладкую лесть и всяческие лживые посулы.
285
Да и вообще, все то о чем интеллектуальная элита страны сколь неизменно разве что ведь только толкует на одних лишь тех праздных словах, простой народ уж, затем и осуществляет на самом-то деле.
Да и чего - это ему вообще ведь тогда остается, коли кто-либо у кого-то до чего весьма давно совсем нестерпимо застрял, словно та еще кость в дыхательном горле?
И может быть те так и брошенные в приступе безумной ярости слова профессора Преображенского, которые были им вполне же обдуманно произнесены по поводу прохвоста Швондера, хоть в чем-либо совсем этак существенно разнились от действий уличной толпы, которая видя бессилие и полное попустительство центральных властей, вешала и расстреливала всех подряд?
Автор, к примеру, никакой на деле действительно приметной разницы тут и близко ни в едином глазу вовсе так не наблюдает.
Причем те самые вовсе вот доморощенные властители, что уж как есть вовсе вот беспринципно разом так стали именно теми вовсе-то низкопоклонными холуями были как есть донельзя надежно повязаны по рукам и ногам вязкими путами всего того чрезвычайно бредового своего веромучения.
А между тем в том самом чисто экономическом плане, они, наверное, были бы лишь всецело так истинно рады полностью и наотрез до чего еще всерьез сколь сходу разом-то от той марксисткой идеи полностью отказаться.
Да только вот ведь оно что от нее и вправду отречься, им было, ясное дело, нисколько уж вовсе и близко нельзя.
А как раз потому им и надо было всеми силами всячески завинчивать гайки, а то иначе их пролетарское государство по истечении тех еще первых двух пятилеток обязательно бы разом сходу совсем перестало бы быть именно таковым по всей своей форме и внутреннему содержанию.
Причем и те вполне степенные и доблестные господа, более чем яркие представители и близко пока на тот самый момент никак не выветрившейся жизни тоже обязательно бы сотворили диктатуру разве что не левого, а правого толка.
И сама та более чем чудовищно пиковая ситуация, сложившаяся в то время в стране именно к тому весьма и весьма уж всячески так, как есть только лишь разом и тяготела…
Яд всеобщего насилия проник в те времена во все уж поры тогдашнего обывательского общества.
286
Большевики и белее белого рать до чего этак никак недвусмысленно разом и подвели под всю свою первозданную разнузданную дикость, то самое весьма искрометно новое, теоретически уж вполне полностью до конца здраво подкованное обоснование.
А между тем подобного рода вещи еще со времен древнего императора Нерона сколь, несомненно, только лишь и могли всецело ведь привести к одним тем чисто же невероятно катастрофическим последствиям.
Ну, а всякие одинокие пророки в пустыне неизменно служили разве что всему тому отъявленно истому злу, поскольку всякий тот истинно настоящий и полностью трезвый разум, безусловно, требовал дать российскому народу пряник, однако нещадно при всем том бить его палкой, когда тот совсем бессмысленно приходил в чудовищно безумное свое буйное неистовство.
Да вот уж, однако, ту и без того никак не коротенькую палку всем тем умникам до чего еще беспрестанно всячески так удлиняли, ну а пряник безо всякого стеснения буквально сходу до чего еще беззастенчиво отбирали, говоря им при всем том, что, мол, никак не приспело ныне время для сладких пряников.
А, как и вправду ведь до чего ловко загоним мы всех тех, кого надо прямо в хомут, то только тогда и будет тебе, да и всему твоему народу самое время тульскими пряниками еще поживиться.
287
И это надо было весьма ведь донельзя подлое дело сколь еще разом вполне этак сходу удумать - мудрейшему человеку своего времени веревку с петлей, ничтоже сумняшеся, безо всякого на то стеснения найти еще нужным, столь беспардонно разом преподнести.
И это как раз вот Столыпин и был безнадежно же одиноким представителем разума в той чисто напрочь выжившей из всякого ума империи, а один, как и понятно он в поле не воин.
Ну, а кроме того, его еще и просто-напросто лишь явно ведь использовали, словно козырь в игре с созидательными силами в российском государстве.
Мол, этакий человечище у власти стоит, а он никак не стоял у власти, а беспрестанно, так словно тот еще нищий просил у ее паперти себе на подаяние.
А к тому же и сущая вакханалия сбивчивых и противоречивых мнений, в конце концов, явно этак и довела ту необъятно широкую страну до самого откровенно житейского состояния полнейшего маразма, а точно также и донельзя безнадежного выворачивания всяческой той чисто прежней морали чисто ведь совсем вовсе уж попросту наизнанку.
И Петра Столыпина, вообще как-никак чисто так публично считали вешателем, причем только из-за того, что он посмел на редкость воинственно защищать старую каргу, царскую власть для кое-кого всецело уж явно так олицетворявшую сколь долгие века чудовищно так непомерно мрачного и подвально темного прошлого.
А потому и вина Столыпина перед либералами в этом вопросе была поистине смертным грехом.
И это как-никак, а именно Петра Аркадьевича Столыпина, а вовсе не ту начисто так вовсе ведь позабытую провидением царскую семью давно и впрямь-таки следовало бы причислить к лику истинно же святых.
288
Ну а что до тех слащаво жеманных либералов то это их заклятых врагов всяческого общественного зла и можно сходу причислить к его наиболее наилучшим, идейным просветителям в плане указания вящим перстом максимально легких путей к захвату власти и не над одними телами, но и над душами серых масс простого народа.
И как им было чисто так сходу и впрямь уразуметь, что все те корни совсем ведь неправедных взаимоотношений до тех самых времен, сколь неспешно долгими веками складывавшихся промеж властью и народом никак и близко нельзя будет до чего простодушно выдернуть из сырой земли, всем миром на них разом неистово навалившись.
Но возможно, что у кого-то на этот счет может быть совсем иное мнение и оно, как и понятно будет вполне этак теоретически обосновано, а заодно и все те никак не с потолка взятые предпосылки и послужат всему тому самую так верную и строгую основою.
Но тут все дело в том, что у людей мыслящих заранее буквально ко всему более чем четко подогнанными стандартами все их суждения, как правило, носят характер твердокаменно умозрительный, а потому и видят подчас белое как черное и черное как белое.
А все это только потому, что первоначальные параметры, что никак не связаны с окружающими реалиями и приводят к подобному вполне этак достоверному наихудшему же «дальтонизму».
И это именно из-за подобного рода «куриной слепоты» все, то сколь искрометно так изначально хорошее и останется на одной белой бумаге, да и будет оно еще вот донельзя так тоскливо существовать разве что в довольно долго живущих притчах и причитаниях народа о том самом ныне отчаянно далеком и светлом прошлом.
Да и народу всегда было свойственно уж ярко так и красочно всячески идеализировать, то самое навсегда ушедшее в небытие весьма уж кристально чистое и славное сколь этак многозначительно милое ему былое и минувшее.
Да и вообще в глубине неистово горячих сердец левых интеллектуалов и сегодня слишком уж много места занимает лютый пламень вящей возможности самого так беспардонно воинственного осуществления самих основ грубой и мозолистой справедливости, в которой главное счастье заключено в бурном освобождении трудящихся масс, а не в их вполне полноценном экономическом процветании.
Ну, а также в душах левых доброхотов всегда полным-полно и тех необузданно яростных самоубеждений, что даже коли чего-либо некогда и вышло совсем не так, как то и было действительно надо, однако вот все равно те еще наиболее изначальные намерения были на редкость безупречно чисты и благородны.
Да только одних их явно окажется более чем естественно, что довольно-то маловато, а надобно бы иметь и весьма твердое знание всех вех и препятствий необычайно так долгого векового пути…
А если кто-либо всего того и близко не знает, то уж тогда и попрется он именно что до чего еще разом считай так вслепую и напролом.
А как раз потому и ярко красная кровь будет тогда, так ведь сразу сочиться из всех же открытых ран и язв общества…
И оно, будучи обескровлено станет послушным стадом не только в общем смысле, но и вообще каждая индивидуальность окажется тогда всего навсего частью общего конгломерата, которому вовсе этак ничего отныне не будет ведь нужно кроме личного своего корыта…
Причем по приказу подобные на грубом токарном станке наструганные люди более чем безропотно уйдут в самое пекло любой той или иной объявленной их государством войны.
289
Да и вообще еще изначально действуя истинно светлым именем построения принципиально иного грядущего и стало, куда попроще миллионы живых людей в кузницы муравьиного коммунизма безымянными массами безо всякого счета ссылать, а сколь многих именно сразу в извечно промерзшую землю довольно-то неглубоко же закапывать.
Да только обо всем том никто ведь и близко никак тогда совершенно не думал.
Хотя между тем именно тот весьма безумно ярчайший пример французской революции и впрямь цвел и пах, словно майская роза.
И главное - это все уж при том, что Франция в чем-то чисто исторически гораздо просвещеннее и культурнее довольно-то издревле во многом неизменно вот обойденной всяческим полноценно цивилизованным развитием из века в век одной и той всегдашне так чисто прежней России.
Правда то и близко еще вовсе не значит, что ее народ хоть в чем-либо действительно лучше, по скаредности, французы во всем этом мире самые первые.
290
Однако при всем том вопиющее невежество и бескультурье это порою наиболее наихудшее из всех возможных зол, раз та самая безрассудно злющая жадность ей-то подчас и в подметки никак не годится, да вот, однако объясняется это тем еще самым уж простым отсутствием всяческого должного воспитания, привитого кому-либо с наиболее раннего детства.
А при подобном раскладе лишь тем более вовсе никак совсем неразумное либеральничение и закладывание в рот западной культуре, до добра Россию довести, ну никак и близко попросту и не могло.
Потому как сеяло это на всей той благодатной российской почве одни лишь те довольно-то быстро всходящие семена ей уж полностью, безусловно, на редкость всецело чуждых представлений обо всем, что это именно, так или иначе и есть вся эта наша бесформенно грязная общественная жизнь.
291
А между тем все доктрины любых доподлинных общественных свобод надо было почти уж всецело обосновывать именно на трудах своих русских философов, а не на тех еще изначально так во многом чуждых всем российским реалиям - иностранных.
Причем тем более, что и являли они до того и впрямь самый извилисто запутанный экстракт весьма ведь догматического абсолютизма.
Причем и светлые чьи-то мысли, оказавшись в полностью вовсе чужеродной почве никаких сладостно ожидаемых наилучших всходов никак этак никому до чего еще явственно уж совсем этак не принесут.
Но зато вся та ярко искрящаяся и пенящаяся на губах сущая услада ожидания и по сей день несбыточных, да вот, однако, безумно же долгожданных перемен лучше любой микстуры, смогла облегчить страдания и боль всех тех, кто истово бредил грядущими днями светлого лика все «непутевое» прежнее в единый миг сметающей революции.
Причем ладно бы обо всем том только и мечтали некие те разве что одни рядовые граждане, да вот уж вовсе нет великие умы дореволюционного времени вбили себе гвоздями в сознание, что единственный верный способ вылечить буквально все язвы общества заключен именно в том всеобщем же очищении…
А между тем пламя в отличие от воды грязь никак собой не смывает, а разве что там, где до чего бурно разгулялось пламя только и останется одни жалкие пепелища и люди все будут измазаны в саже и золе.
Но те, кто яростно призывал всеочищающий огонь революции - думал при этом никак не о тех начисто сожженных людских судьбах и разметанном в щепы гордом варяге той еще вполне нормальной истории…
Нет, они-то думали прежде всего о том, что придет свет вместо тьмы и все будет им отныне от края до края залито…
И, кстати, автору довольно-таки давно более чем незыблемо кажется, что и большой писатель Булгаков в своем «Собачьем Сердце» попросту и близко вовсе ведь не осмелился ткнуть пальцем в истинный первоисточник советов «космического масштаба и космической же глупости о том, как все поделить…»
292
А между тем Чехов в своем рассказе «Дом с Мезонином» явственно же развивает - самые что ни на есть бредовые идеи.
«- Да. Возьмите на себя долю их труда. Если бы все мы, городские и деревенские жители, все без исключения, согласились поделить между собою труд, который затрачивается вообще человечеством на удовлетворение физических потребностей, то на каждого из нас, быть может, пришлось бы не более двух-трех часов в день. Представьте, что все мы, богатые и бедные, работаем только три часа в день, а остальное время у нас свободно».
В рассказе ему никто всерьез нисколько не перечит, а, значит, именно таково и мнение самого автора.
Тем более что и в другом его произведении он довольно-то весьма пространно повторяет практически то же самое.
Чехов «Моя жизнь»
«- Образованные и богатые должны работать, как все, - продолжала она, - а если комфорт, то одинаково для всех. Никаких привилегий не должно быть».
293
Правда, надо бы при всем том довольно-таки твердо и многозначительно разом заметить, что в рассказе «Дом с Мезонином» сколь, несомненно, вполне присутствует логический ход событий, в конечном итоге, весьма благотворно так приведший ко всему тому последующему устранению сущего засилья отъявленного кумовства в губернской администрации.
Но все это было Чеховым истинно уж небрежно и впрямь-то попросту разом и вынесено за всякие рамки чувственного восприятия, ну а потому и всякий тот несколько невнимательный читатель может этого совсем ведь попросту никак не приметить.
Да и вообще Чехов в те самые последние годы своей жизни стал вот безумно так рьяным либералом-утопистом…
А между тем нечто подобное было, как есть уж во всем сколь истинно так зловредно для всех тех до чего совсем вовсе нелегких времен, в которые ему некогда довелось жить и творить.
Гениальный ум этого человека придавал всем его мыслям огромную силу – явно подтачивающую дамбу, сдерживающую дикую русскую вольницу, не знавшую ни меры, ни придела во всей своей безмерно лютой своевольности.
А вот и свежий пример его вовсе никак неверных, несправедливых, да и как в будущем то оказалось донельзя так несуразных взглядов на весь тот его тогдашний «более чем никак неправедно живущий» мир и впрямь-то между тем полностью бесцветно обыденных вещей и фактов.
Чехов Рассказ «Случай из Практики»
«Тут недоразумение, конечно… - думал он, глядя на багровые окна. - Тысячи полторы-две фабричных работают без отдыха, в нездоровой обстановке, делая плохой ситец, живут впроголодь и только изредка в кабаке отрезвляются от этого кошмара; сотня людей надзирает за работой, и вся жизнь этой сотни уходит на записывание штрафов, на брань, несправедливости, и только двое-трое, так называемые хозяева, пользуются выгодами, хотя совсем не работают и презирают плохой ситец. Но какие выгоды, как пользуются ими? Ляликова и ее дочь несчастны, на них жалко смотреть, живет в свое удовольствие только одна Христина Дмитриевна, пожилая, глуповатая девица в pince-nez. И выходит так, значит, что работают все эти пять корпусов и на восточных рынках продается плохой ситец для того только, чтобы Христина Дмитриевна могла кушать стерлядь и пить мадеру».
294
И здесь уж именно что каждая строчка истерично сквозит чьей-либо явно так вовсе чужой и весьма и весьма умудренной годами донельзя напыщенной праздной глупостью!
Автор, во всем том чисто уж на редкость вполне убежден, что гениальному Чехову довольно-таки многое отвратно же сладким речитативом сколь еще ласково так нашептали те самые блаженные реформаторы, бездумно рьяные, окаянные либералы, что все как один разом воодушевлялись во время всех тех до чего затяжных застольных баталий.
И это как раз они сластолюбиво обсасывали идеи, куда многозначительно поболее благородного обустройства всего того и без того исключительно грешного своим пустым славословием мира беспрестанной суеты и сущих благих пожеланий для всех и всего разве что лишь всецело сколь абстрактно так разве что самого еще истинно же наилучшего.
И это как раз-таки именно что, бессовестно уплетая за обе щеки буквально-то все существующие во всем этом мире дары нынешней нашей современной цивилизации и было самое время, чтобы явственно выразить весь тот глубокий трепет души за то самое наиболее наилучшее благосостояние всего же совсем нищего простого народа.
А между тем тот еще древнеримский философ Сенека некогда всем нам более чем сколь достоверно же верно поведал о том, что «Избыток пищи мешает тонкости ума».
А, впрочем, надо бы чисто так сразу более чем весьма конкретно разом и подчеркнуть, что речь тут может идти разве что об общем избытке и сущей праздности восприятия всей той, так или иначе, нынче уж окружающей человека жизни.
295
Причем если и впрямь никак невесело вернуться к тем выше процитированным строчкам великого (безо всяких кавычек) гения русской словесности, то, уж как есть из самого предельно ясного их содержания непримиримо так сразу и выходит, что если абсолютно все в этой жизни в единый миг поменять, то именно как раз тогда…
Да вот, однако, тем тряпкам, что после революции стали кроить на фабрике «Большевичка» никакого иного лучшего применения нисколько и не было бы…
А только лишь, как есть, этак сходу и следовало буквально-то безо всякой примерки, разом и начинать до того чисто зеркального блеска везде ведь и натирать ими пол.
И то никак ни для кого не секрет, что фасон советских ателье мод был и впрямь совсем этак до тихого ужаса жалок!
Недаром великий Булгаков в его романе Мастер и Маргарита столь необычайно так удачно весьма же эффектно поиздевался над дамами, что были готовы враз сбросить с себя все свои вещи только бы приодеться во все заграничное…
То, что шили в СССР, подходило исключительно для одних тех до чего этак разве что обиходных нужд и с великим трудом хоть как-либо годилось на одни серые будни, ну а на праздники женщинам свое советское было одеть попросту именно нечего.
Разве что может быть чего-нибудь от спецпортного, да только тот шил никак не для всех, а именно что для того самого весьма узкого круга доверенных лиц.
То же что шили для всех, было ниже всякой пристойной критики.
Ни одна модница на себя ничего подобного ни в жизнь бы не нацепила.
А в советские ателье мод, как нарочно манекенщицами устраивались разве что редкостные уродины, поскольку этакие ужасные платья только совсем неброские женщины и могли хоть сколько-то разрекламировать, дабы не пылиться бы этим обноскам советской промышленности на одних пыльных полках до чего давно из-за отсутствия должного ремонта обветшалых складов.
296
Да и сама советская власть была в том ведь самом чисто общемировом масштабе разве что той еще кисельной барышней в легком ситцевом платье, но с многоопытными жадными губами.
Чахлое дитя фабричной дамы и впрямь-таки вскоре отдало Богу душу, как ведь о том уныло и злопыхательски некогда вовсе так совсем незадолго до того и предрекал великий доктор Чехов, ну а вместо нее на закатном небе былой монархии и взошла яркая звезда царицы пошлости и мрака.
297
Но все это, конечно, самая гнуснейшая клевета - большевики на редкость ликующе сокрушили и низвергли все старое, навеки до чего многим вконец опостылевшее общественное зло.
Хотя на самом-то деле, они все ту жуткую мерзость минувшего времени только лишь под самих ведь себя более чем наскоро со всей основательностью вполне уж по-свойски и приспособили.
Полностью как есть, всецело вывернув наизнанку некое донельзя далекое прошлое, а заодно и сделав весьма значительные шаги, дабы еще поболее усугубить жизнь людей в этом нашем крайне убогом и совсем до чего и впрямь безвыходном же настоящем.
Причем именно как раз - это некогда сколь праведно и превосходно подметил гениальный русский писатель Иван Ефремов в его книге «Час быка»
«Не имея ясной, обоснованной и проверенной цели, вы создадите лишь временную анархию, после которой всегда водворяется еще худшая тирания».
И ведь безумно наихудшая она не только в том чисто на редкость самом безжалостном плане вящего попрания всех человеческих свобод, но также заодно, в том числе и в смысле самого безысходного наличия тех еще для всех и каждого обязательных и скучных посиделок, где неизменно потребуется всегдашнее и всеобщее полное единодушие.
Но, кроме того, точно также он плох и чисто экономически, а как раз-таки потому и бьет он, в том числе и по тем, кому совсем уж сколь издалека фактически наплевать на все те большие духовные свободы, а мечтают подобные люди лишь об одном том вполне благоустроенном быте.
298
Нет, конечно, никто ничего заранее и близко не знал, да и чего-либо знать, собственно, и не мог, однако к чему было с той еще невообразимо блаженной убежденностью весьма благодушно поносить все, то для кое-кого донельзя отвратное и невзрачное настоящее и столь громогласно предрекать на редкость полноценно иное призрачно «светлое будущее»?
А оно, между прочим, вовсе и не могло само собою разом настать без всего того до чего еще тщательнейшего анализа всего ведь ныне существующего бытия, а не только и впрямь самого недоброго выпячивания наиболее выпуклых недостатков крайне же отъявленно «несветлого» нынешнего общественного обустройства.
Поскольку тот чересчур хлестко и ядовито весьма метко все и вся вокруг нас очерняющий нигилизм и сегодня явно так во всем крайне так опасен.
Да и вообще разве оно никак не ясно, словно Божий день, что при всем том неистово чувственном обсуждении тех наиболее скверных сторон нашей нынешней общественной жизни надо бы точно также касаться и тех вовсе уж отменно положительных моментов никак и близко не самого так невообразимо наихудшего состояния современных дел?
Ну а коли до чего зорко разве что и видеть одно лишь черное, словно грозовая туча яркое предзнаменование грядущей бури, что весьма вот непременно снесет и разрушит все прежнее до самого его основания, то ведь именно при данных обстоятельствах истинно светлых дней вовсе-то никому будет совсем уж и не видать.
А все - это лишь поскольку, что сколь яростно и безумно торопя же события можно ведь, в том числе некогда разом всецело создать те самые безнадежно чудовищные условия, когда верховная власть попросту именно что тем каленым железом всецело вытравит из народа те самые исконно наилучшие человеческие качества.
А впрочем, некие действительно лучшие дни приближать можно и нужно, но это позитив, а значит, его надо всячески строить, а не силой разрушать все, то кое-кому навеки вот явно так до конца вовсе-то обрыдшее же минувшее.
Замки угнетения и неправды надо бы сколь еще постепенно перестраивать, а не до чего спешно разом со всею могучею силою попросту как есть низводить их существование до полного и никак этак вовсе необратимого небытия.
Надежды, конечно, истое благо и покуда жив человек, он всегда надеется лишь на то самое истинно наилучшее.
И нечто подобное его более чем неизменно согревает, укрепляет его дух и бренное тело.
И светлые надежды в широком общественном смысле тоже как-никак истое сущее благо, но только коли они весьма полноценно во всем настоящие, а не те, что лживо патетичны и всецело состоят из одних тех еще милых и славных ожиданий, пока чего-нибудь именно считай, в единый миг весьма благословенно вовсе-то не наступит.
И, кстати, наиболее тут откровенно главное оно как раз-таки в том, что все то, чего Чехов столь проникновенно и пафосно всячески предрекал в своем рассказе «Случай из Практики» никак не могло само собою осуществиться от одного лишь всестороннего к тому уж очень даже до чего сипяще яростного чьего-либо хотения.
Далее его благие мысли, обращенные в слова.
«- Вы в положении владелицы фабрики и богатой наследницы недовольны, не верите в свое право и теперь вот не спите, это, конечно, лучше, чем если бы вы были довольны, крепко спали и думали, что все обстоит благополучно. У вас почтенная бессонница; как бы ни было, она хороший признак. В самом деле, у родителей наших был бы немыслим такой разговор, как вот у нас теперь; по ночам они не разговаривали, а крепко спали, мы же, наше поколение, дурно спим, томимся, много говорим и все решаем, правы мы или нет. А для наших детей или внуков вопрос этот, - правы они или нет, - будет уже решен. Им будет виднее, чем нам. Хорошая будет жизнь лет через пятьдесят, жаль только, что мы не дотянем. Интересно было бы взглянуть».
299
Да вот, однако, на что - это именно говоря про то на самую прямоту ему было бы там столь еще пристально этак весьма вот радостно и в самом-то деле и впрямь-таки радостно же глядеть!?
Чего - это вообще такое величественно светлое ему было бы там вполне ведь изумительно и радостно, а никак не прискорбно до чего еще вполне еще явственно разом окидывать взглядом?
Уж, не ту ли сколь дико ведь безнадежную ни с чем тем прежним и близко так совсем никак несравнимую разруху после той наиболее страшной войны за всю ту довольно-то ныне долгую историю всего человечества?
Автору, собственно думается, что в том ему и близко вот не было бы хоть сколько-то действительно много вполне ведь доподлинно настоящей и истинно большой светлой радости.
Причем, если обо всем том и впрямь более чем безрадостно так призадуматься, то ведь те самые Чехов со Львом Толстым до чего уж весьма недовольно возмущаясь всеми теми окружающими их реалиями так ведь и раздувая щеки, столь громогласно трубили «Славу труду».
А к тому же сколь еще откровенно действуя с предельно ясной и столь безотрадной позиции сытой и вовсе-то совсем безыскусно недалекой надменности, они донельзя высоколобо и крайне цинично более чем пренебрежительно относятся ко всем, тем вящим нуждам народного образования.
Причем то самое безо всяческих прикрас до чего беззастенчиво свойственное им крайне одиозное отношение ко всякому тому поистине минимальному просвещению простого народа неизменно только лишь и являлось истинно прямым следствием чисто ведь совсем полудремного пренебрежения почти всего тогдашнего ума нации ко всем, тем неизменно далеким от всяческих знаний праздным обывателям.
Ну а как раз именно потому те и оставались в самых так жестких тисках более чем до чего и впрямь никак неизгладимого средневекового прошлого.
300
Человек российский, это как есть до сих самых пор сущая же загадка природы и ее и близко никому ведь вовсе на раз нисколько не разрешить каким-либо разве что только весьма самоуглубленно неуемным прямохождением в самые недра его наиболее затаенной сути.
Да вот ведь, однако, чисто уж таковым и было некогда, то самое поистине значительное устремление тогдашнего либерализма, поскольку тот вовсе вот еще безнадежно всячески так страдал каким-то совсем же на редкость особенным «толстовским лунатизмом».
Раз в том лихорадочно взбудораженным им обществе бездумно сочеталось, до чего еще неистово резвое желание спешно всею гурьбою ходить и ходить пешком в простой народ, да вот, однако палец о палец при всем том никто из его ярких представителей не соизволил ударить, дабы сама жизнь людская стала хоть чуточку радостнее.
И как есть тем наиболее основным и вполне явственным устремлением великих духовных поводырей всей той издревле бессильно заплутавшей в сущих потемках средневековья державы, было одно то ласково смиренное желание весьма резво сокрушить заклятые абстрактные оковы, да и стряхнуть бы с себя пепел никогда не существовавшей на российской земле инквизиции.
Дореволюционные бунтари называли ее инквизицией мыслей, а им-то хотелось нести, совсем ведь чего не попадя, бичуя и обличая все пороки и недостатки века, страны, как и, в принципе, всей как она вообще только для них ныне была российской общественной жизни.
И главное все это разве что поскольку, что для всего их весьма и весьма утонченного европейского вкуса была уж та дореволюционная Россия никак и ни в чем нисколько и близко непригожа собой.
301
А между тем для той сугубо весьма существенной пользы дела, а именно как раз во имя хоть чего-либо стоящих перемен надо было никак не ругать действительно полезные начинания и тем более, не выказывать все то свое откровенно так явное пренебрежение ко всяческому единственно так позитивному строительству школ и больниц.
Нет, полностью наоборот следовало бы всячески вдохновлять – этот нисколько не тщетный, а именно всецело же праведный, да и вообще для всего российского общества более чем крайне так сколь еще жизненно важный, превеликий почин.
Отец Володи Ульянова, именно что подобного рода просветительством всю свою жизнь до чего конкретно так только и занимался.
И главное, после того как его сын с друганами покусился на жизнь самодержца - мать несостоявшегося цареубийцы не выслали со всем семейством прямо-таки на Чукотку, а продолжили ей платить за мужа более чем вполне пристойную ПЕНСИЮ.
Вот уж он во всей его крайне невзрачной красе сколь безнадежно донельзя гнилой царский ЛИБЕРАЛИЗМ, и во что это он затем России, собственно, как-никак, в конце концов, действительно затем еще обошелся!?
Да и Марк Алданов также весьма наглядно и первостатейно на редкость весомо описывает ту и близко никак невозможную при всем том последующем сталинизме ситуацию, когда скрытая помощь революционерам не могла даже вот как есть уж и привести хоть к какому-либо до чего вполне на деле серьезному общественному порицанию.
Алданов «Истоки»
«- Нет, я никуда пока не собираюсь уезжать… Муж не отвечает за действия жены, я знаю такие случаи. Риск для вас был бы невелик».
302
А между тем надо было только и всего, хоть немного действительно выждать и все уж тогда явно пошло бы именно тем более-менее безупречно нормальным и весьма ведь простецки на редкость сколь вполне вот естественным ходом исключительно обыденной и чисто житейской исторической последовательности.
А если и была бы гражданская война, то вовсе не такая беспримерно жестокая, яростно уничтожающая буквально всякую даже и еле живую совесть, да и вообще какую это только угодно вовсе ведь незатейливо беспристрастную жизненную правду.
Причем уничтожалась она буквально на корню, а потому все дальнейшие посевы были вдоволь насыщены всякого уж рода разными гиблыми сорняками…
А к тому же, как есть, еще и происходило нечто подобное и впрямь-то фактически на всей той от края и до края сколь бескрайне до чего этак безоглядно родной всякому российскому народу пахотной земле.
Причем после революционного пожара она как после той никак и невидимой глазу чернобыльской радиации, даже и вполне внешне вроде бы восстановившись, все равно будет еще долго затем порождать всяческих моральных мутантов с совершенно так вывернутой наизнанку совестью.
И всего этого вполне этак можно было практически полностью вот избежать.
Да вот, однако, для кое-кого были никак невыносимы те долгие ожидания, когда на деле уж действительно нужно было весьма нерасторопно переминаться с ноги на ногу, в сущей нерешительности ожидая, долгожданных прав на получение неких тех самых наилучших милостей от всей той и поныне явно нескладной и крайне привередливой человеческой природы…
Нет, мы их и сами себе вовсе так бестрепетно даже и, не моргнув при этом глазом сходу ведь и даруем и ни у кого на то никакого разрешения никак уж вовсе и близко не спросим.
И вот как обо всем этом веско и четко написал грандиозный исследователь отечественной истории Эдвард Радзинский «Господи… спаси и усмири Россию. Николай II: жизнь и смерть».
«Делом было убийство царя Александра II, одного из величайших реформаторов в истории России. В те весенние дни он готовился дать России желанную конституцию, которая должна была ввести феодальную деспотию в круг цивилизованных европейских государств. Но молодые люди боялись, что конституция создаст ложное удовлетворение в обществе, уведет Россию от грядущей революции. Царские реформы казались им слишком постепенными. Молодые люди спешили».
303
Но не то чтобы они и вправду вовсе вот еще многозначительно уж пожелали прямо, как есть мигом осуществить то светлое и на веки вечные явно вот нечто же поистине так доброе, а именно во всем действительно еще поспособствовать всему вот тому, дабы народу безо всяческих вообще с его стороны более-менее созидательных усилий вдруг и впрямь стало жить на редкость изумительно так хорошо!
Нет, они были принципиально же против всяческой власти, как таковой, и их темную психику в самой глубокой тайне до чего отчетливо сколь неистово жарким пламенем согревала одна лишь мысль их-то ей наиболее полнейшего душевного противостояния, а там будь что будет, главное, чтобы царя окаянного более не было.
И вот как - это дол чего еще только наглядно описал со слов во всем уж полностью совсем стороннего человека легендарный Герцен в его «Былое и думы».
Причем со стороны оно всегда явно так более чем уж именно что всецело так разом во всем на деле виднее…
«- Это презамечательная вещь, - сказал мне седой старик: - Вы не первый русский, которого я встречаю с таким образом мыслей. Вы, русские, или совершеннейшие рабы царские, или - passez moi le mot* - анархисты. А из этого следствие то, что вы еще долго не будете свободными».
*«Извините за выражение».
И ведь именно этак оно и есть, причем истинно во всем до сих самых пор…
Все те чрезмерно мечтательные личности были совсем до чего насквозь до самой глубины души пропитаны враждебной всяческому житейскому разуму идеологией и их никак не занимали, какие-либо царские блага после крушения вконец им осточертевшей, как и насквозь прогнившей донельзя так деспотичной власти.
Раз и впрямь довелось этим людям быть сколь морально же во всем скособоченными, а как раз потому всем их существом, так, и заправляла тогда идея в единый миг весьма ведь радостно лишь затем разве что только сходу последующей наиболее «величайшей во всем этом мире общественной справедливости».
А между тем как раз во имя того дабы возыметь же возможность полностью так до чего полноценно заняться истинно разумным управлением делами какого угодно народа и надо было иметь в себе качества неизменно присущие абсолютно всякой на свете, повседневно правящей свой бал барской элиты.
Да и вообще коли и менять, ту застарело прогнившую политическую систему на нечто новое, то вот чего-либо подобное надлежит сколь еще спешно же сотворять, никак не точа при этом лясы в тех самых пустых и откровенно бессмысленных словопрениях…
Любому властителю ему по самой его должности всецело положено быть, что называется сибаритом, а не идеалистом, а плюс к тому ему надобно иметь вовсе вот бестрепетно огромное желание власти, как таковой, а вовсе не сиплое и хрипатое устремление ко всякому светлому добру буквально-то в любых его безумно ласковых проявлениях.
304
И все это так и совсем не иначе, только уж именно потому, что простой народ, как бы, то не было кое-кому вовсе вот отчаянно же печально тот весьма и весьма нахрапистый собственник и ничего иного ему и в голову и близко так явно никак ни в жизнь вот не втиснешь.
А и вправду, как это тут не старайся, а никаких иных понятий ты ему и за всю его жизнь, в общем и целом попросту и близко совсем не внушишь.
Ну, а как раз ради того чтобы в этаком донельзя сложном вопросе хоть чего-либо вполне на деле сдвинулось с мертвой точки и нужны были истинно яркие перемены в самом как он есть характере общества, а уж достигается - это нисколько не пропагандой, а одним лишь тем наиболее разумным воспитанием малых детей.
И процесс этот крайне долог и тяжел, поскольку житейский ум у каждого человека зачастую полностью так до чего явно уж вот совсем никак именно что вовсе и близко неповоротлив.
А между тем это как раз-таки житейскому рассудку и надобно бы до чего всегдашне более чем твердо же решать, как это кому-либо вообще жить сегодня, а не в том некоем сколь этак лучезарном грядущем завтра.
Однако вот те отчаянно закусившие удила ярые фанатики всеобщего безоблачного счастья всею душой и по сей день истово веруют, что неким тем донельзя внезапным и ярым освобождением от всех оков, людей и вправду действительно будет возможно со временем сделать хоть чуточку лучше, да и несколько уж намного сознательнее.
305
Да только именно как раз из-за этого страну и прибрали к рукам, те злые силы, которым явно не понадобились долгие века для всего того сколь безмерно гибельного ее перевоплощения в сущую вотчину всяческого рода осоловевшего скотства, коварства, да и полнейшей между тем апатии к светлым идеалам литературных и философских грез.
И главное, все это разве что как раз оттого, что горшок неизменно был прямо-то как есть всегда под руками, его только лишь на скорую руку и надо было в печь сходу сунуть, да и ничего при всем том уж явно вот, собственно, более.
А все-таки длинные руки свои большевики могли бы вполне этак еще и обжечь, если бы, конечно, не те беспричинно радостные вопли сладкоречивых либералов наконец-то всем сердцем дождавшихся весьма вот многообещающих и до чего еще немыслимо же будто бы радостных революционных «перемен».
А они и вправду всячески ласкали им всю их душу и сердце, на деле им вполне предоставив самую вот прямую возможность довольно-то кратковременно и впрямь наслаждаться тем еще истинно сладостным предвкушением тех или иных грядущих и славных великих свершений.
306
Ну а затем шило все же до того остро и жутко разом вылезло из дырявого мешка, причем стало оно до того откровенно и впрямь настолько ведь видимым и наглядным, что даже и подслеповатому взору российской интеллигенции было далее никак невозможно и впредь его считай в упор и близко не примечать.
Правда, этак-то сразу вслед за всем тем истинно как есть попросту безвременным окончанием суровой эпохи бесчеловечных репрессий обо всем том до чего полностью начисто совсем уж разом так именно что полностью подзабылось, а все те черные воспоминания остались разве что об одной той донельзя злосчастной суровой године.
Вот будто бы разве что это именно она (37ой злосчастный год) хоть сколько-то тем безумно ярким и ничем несмываемо заскорузло кровавым пятном, хоть в чем-либо выделяется на общем фоне фактически всеобъемлюще обезличенного террора, направленного сразу против всех и каждого, и если не физически, то, по самой меньшей мере, психологически.
307
И в эти самые окаянные дни, когда буквально всякая обыденная логика до чего еще несусветно расплывалась в той самой ведь исключительно беспредметной разноликой темени…
И уж само собой при этом впрочем, разом понятно, что все, то чего тогда хоть сколько-то оставалось всяческим тем донельзя завзятым либералам, так это, едва-едва дыша, еле слышно между собой перешептываться, довольно часто при всем том то и дело по сторонам затравлено оглядываясь.
И ведь всего-то делов, что тот прежний царь батюшка вовсе-то и близко никак не угодил всей той либеральной интеллигенции сущей замшелостью своего старинного трона, а как раз именно потому она всеми силами и поддержала его крайне так нечестиво поспешное исчезновение с политической сцены и по сей день дремуче самодержавной страны.
Как будто на его месте практически сразу не объявится некий новый царь, (свято место пусто не бывает) самозванец и разве то хоть сколько-то на деле еще окажется важным, как это именно впредь будет отныне называться эта верховная должность в том самом одними флагами время от времени переиначиваемом государстве российском.
308
Привык же мужик, что он всегда разве что только за барином, а на троне в столице восседает царь батюшка.
Ну а кто он такой им ведь про то и знать было совсем этак вовсе вполне конкретно без надобности.
Из его сознания и сегодня этого никак уж нисколько попросту и не вытравишь.
Причем воры и люмпены всегда этак лучше других, безусловно, чувствуют, кто и где сейчас наиболее главный.
Как, впрочем, и всякое мелкое начальство более чем неподдельно вот верно, то ведает из всех властных директив, беспрестанно спускаемых сверху, а там, кстати, до чего подробно разом прописано, где и кого надо бы сегодня приваживать и всячески ублажать.
И при этом в тех же инструкциях вполне ответственно черным по белому прописано кого это именно ныне вот следует, всячески так и, щелкая наручниками незамедлительно затыкать и прищучивать, а то и впрямь за горло вот брать чисто железной хваткой.
И эти полностью же никак незамысловатые (часто устные) инструкции неизменно включают в себя, в том числе и весьма прозрачные и всецело-то недвусмысленные намеки, когда это надо бы сколь этак еще неспешно идти в обход, пуская в действие всевозможные интриги, что безнадежно вот утомляют людей бескрайне большого и лучезарно светлого ума.
И разве то никак никому и близко не понятно, что куда как есть до чего и впрямь многозначительно поболее, нежели чем всем остальным булгаковский Швондер допек профессора Преображенского именно этакими беспардонно закулисными интригами, а оные, кстати, нисколько ведь никого совсем не украшают!
309
Однако если действительно взглянуть на ситуацию с некоей той вовсе-то совсем уж иной стороны.
А именно коли не пошел профессор Преображенский сколь остро на принцип, а, наоборот, с искренним воодушевлением простодушно отказался, рубя с плеча не от двух, а от трех комнат, да и журнальчиков никак не погнушался бы прикупить штук с десяток, то тогда Швондер вмиг стал бы ему другом, товарищем и братом.
В конце концов, никак не в спальной ему пришлось бы тогда проводить все те свои дальнейшие и последующие плановые операции.
А, кроме того, ему явно также вот надлежало говорить со Швондером в ласковой и исключительно подобострастной манере.
Поскольку все те навороши, уж и впрямь-таки патологически обожают к самим себе максимально большое ничем и близко ими никак незаслуженное уважение.
Однако вести полемику с большевиками, этаким своенравным образом, как то доподлинно безо всяких опасений мог себе вполне ведь дозволить один лишь и только профессор Преображенский и ему подобные…
Нет, у сколь еще многих российских интеллигентов на что-либо подобное попросту никак тогда не хватало ни духу, ни тем более общемировой известности.
310
Ну а тех немногих безвестных героев нашедших в душе предостаточно духовного мужества для сопротивления новым осатанелым порядкам господа комиссары, разом так сходу пустили в расход безо всяких долгих прений и никому из них вовсе и ненужных дискуссий.
Причем действительно было чего уж людям и впрямь тогда до чего явно вот опасаться, ну а потому и хранить на редкость верное гробовое молчание, да и поддакивать тоже…
Но при всем том между тем можно было вполне изыскать и некие те довольно-то обходные пути вовсе-то недоступные пронырливому сознанию плотоядных надсмотрщиков над всяческой той подчас весьма и весьма своенравною мыслью…
Да вот, однако, наивное прямодушие иных, зачастую служило для их же товарищей самой наилучшей прививкой от буквально всяческих и любых, подчас вовсе вот считай этак полностью рефлекторных выступлений супротив вконец навек обессмыслившихся новоявленных хозяев жизни и смерти.
Причем высшая мера защиты трудящихся пролетариев от всякого же именно что на редкость им всецело чужого барского здравого смысла тогда ведь явно касалась абсолютно любого человека, а как есть заодно еще и зачастую безо всякого суда и следствия.
Однако же для кое-кого все эти лютые беды и напасти были разве что одними теми чисто ведь вовсе временными явлениями, поскольку, видите ли, то самое до чего еще спешное становление нового и значительно лучшего строя никак и нисколько не могло и впрямь-таки на деле происходить без перекосов, эксцессов и перегибов.
А эти коллизии кривоглазого большевизма, ясное дело, в первую голову касались именно людей весьма твердых во всех своих до чего же изначальных убеждениях.
Причем явно так тогда «шлепали» никак не тех, что как есть, сразу в единый миг и начинали всячески ведь раскисать, а потому и донельзя изощренно в тех самых немыслимо непристойных позах вовсе вот сходу так прогибаться под все те ныне сколь еще резко изменившиеся отчаянно суровые реалии.
А между тем абсолютно никто из прямых потомков тех, кто ради продолжения всего своего земного существования был порою готов стелиться стебельком по ветру пред… (гнусные, непечатные выражения) в кожаных рясах и близко уж данные слова всецело всерьез никак не воспримет.
311
Причем то, чего, само собой, буквально всякому и впрямь-таки более чем должно бы сколь полновесно же сходу более-менее здраво и до чего ведь верно на редкость уразуметь…
Так это считай как раз именно то, что то самое невозмутимо полнейшее отсутствие всяческой ярко выраженной гражданской позиции, одеревенелая пассивность и откровенное примиренчество с тем самым ныне вполне раз и навсегда полностью свершившимся фактом…
Нет, это как раз чего-либо подобное во всем том чисто конечном своем итоге и привело к вполне этак чудовищному засилью всеобъемлюще отвратительного лизоблюдства во всех тех темных углах и коридорах, что были столь всегда немыслимо скользки (хотя и покрыты украденными персидскими коврами).
При этом на ярком свету у красноокого чудовища всенепременно пребудет слащаво благодушная физиономия всякого того, кто без тени сомнения почти, без усилий явно сумеет, коли в том возникнет данная надобность сходу облить морду сиропом для изумительно праведного пиара пред тем простодушным лицом наспех насильно втянутого в политику полностью безграмотного народонаселения.
И вот делается лишь один маленький шаг и отныне та до полного же неприличия слащавая кривда вполне всерьез будет объявлена наивысшей правдой под обильное хлопанье и бешеные возгласы восторга тех не в меру осчастливленных людей, что некие славные думы думали и вполне искренне сопереживали горестным бедам донельзя разноликого своего общества.
312
Но то и близко никак под собою вовсе не подразумевает, истинное наличие чего-либо немыслимо же плохого во всех тех чисто личностных свойствах каких-либо сугубо отдельных личностей.
Российская интеллигенция в целом во всем своем абсолютном большинстве неизменно состоит из истинно благородных, возвышенных и справедливых людей.
Да только наглядно учитывая весь их привередливо чистый, строго однолинейно мыслящий ум, им-то было порою и в самый большой микроскоп не углядеть вполне конкретные черты людей из черной бездны безвестности и невежества, которым свойственно же повседневно, как ни в чем, ни бывало, от века вот копошиться в своих мелких делах.
А коли того простого человека кое-кому и близко совсем нисколько не видно, то и все те в возвышенных духовных изысканиях создаваемые образы некоего иного жития-бытия всегда будут не более чем блеклыми миражами никогда не в едином глазу несбыточного и чисто же эфемерного грядущего…
Все эти иллюзии так и остались воздушными замками, созданными в чьем-то приторно сладком воображении, но пряные слова просто вот в воздухе никак не повисают…
А как раз потому весьма вот радостно и взахлеб разглагольствуя обо всем том до чего необычайно благостном, чему и впрямь-то довольно давно бы вполне надлежало весьма по-свойски безо всякого до чего еще нелепого промедления столь уж вовсе вот немедля, как штык буквально-то разом затем и ко всем нам нагрянуть…
Нет, именно подобным макаром кое-кому, и довелось сколь еще всецело так разом сродниться с рабством, невежеством, хамством, бывших холопов вдруг разом и ставших князьками новой, «одними пожарами светлой жизни».
И уж была та новая жизнь исключительно ведь донельзя отныне чрезвычайно во многом темной всеми теми своими до чего многочисленными жаркими пепелищами, что разом вот выедали своим едким дымом и души людские.
313
Причем на редкость доподлинным первоисточником именно что чудовищно вездесущих социальных недугов, неизменно уж являются никак не некие те чисто ведь никак неизменно олигархические верхи, а как раз-таки те сколь пресловутые угнетенные низы.
И это как раз их испокон века день за днем и длящееся долготерпение и создает тот самый наиболее страшный застой в духовном развитии всего того так или иначе существующего общества.
А тот вовсе вот немыслимо яростный и отчаянный мятеж бесовской революции - это одно разве что на редкость совсем уж бессмысленное береденье всех тех донельзя застарелых былых ран.
То есть, попросту говоря все - это было разве что именно тем до чего и впрямь пустым же расчесыванием извечно и безвременно существующих общественных язв.
Причем, кто бы это там, во всем том дальнейшем не руководил всею той необъятно широкой страной, да только, то будут одни лишь и только дела истинно так великодержавные.
Ну а ради более чем безупречно же верного преуспевания в деле поистине должного поднятия всеобщего уровня жизни попросту и не было ничего хоть сколько-то поважнее именно вот того чтобы всяческих низов общества и близко никто вовсе-то и не касался со всякой той исключительно как есть усреднено этической точки зрения.
Те, кто вполне всерьез попытались привить обыденной практике общественной жизни Российской империи сколь совсем непримиримо иные жизненные принципы и приоритеты, просто-напросто несколько опередили свое время, свили себе гнездышко в некоем том крайне отдаленном грядущем, нынче существующем в одном лишь виде едва-едва наметившихся чертежей, до чего блекло отображенных на просвинцованной целлюлозе.
314
Им уж до сего самого дня так и не хватает той истинно настоящей, сколь еще и впрямь твердо стоящей на своих ногах жизненной умудренности и опыта, несомненно, свойственных всем тем поистине безупречно достойным представителям западноевропейской цивилизации.
Причем внешней политикой в западном мире такие люди, как правило, никак уж вовсе не занимаются, ее-то они всецело отдают на откуп всяческим самодовольным кретинам, машущим словесами, словно рапирами…
Да только во всяком внутреннем распорядке весьма вот четко вполне до конца отлаженного демократического государства подобным оборотистым типам весьма вот неизбежно приходится иметь же дело с теми людьми, что и близко никому не дозволят попусту разом разменивать за самую мелкую монетку жизнь и благосостояние всех граждан своей страны.
Да только в России все это до чего неизбежно было и будет вовсе-то явно иначе…
Ну а во всех тех странах запада, те же ученые и деятели культуры неизменно были, куда разве что значительно поменее чудовищно на редкость более чем отчаянно так донельзя вот близорукими.
Ну а как раз именно потому и состоит тамошняя интеллигенция из людей полноценно взвешенных, да и вполне, кстати, сколь еще делово искушенных во всем том, что вполне разом касается движения строго вперед по пути самого же конструктивно продуманного развития всего того необычайно широкого общественного организма.
Да только опять надо бы тут чисто уж сходу оговориться внешняя политика их государств совсем не в их руках, а в тех когтистых лапищах хищников-интриганов, тянущих свои загребущие конечности ко всему тому, что им на этой Земле пока в той или иной степени и по сей день никак не подвластно…
И это разве что им и было до чего еще многозначительно разом так выгодно и впрямь еще явственно обратить всю Российскую империю в свою новую колонию.
И то сколь естественно, что это как раз во имя самого бессердечно доблестного осуществления именно подобного рода «благих планов» им и было надобно для начала и разложить ее в некоем том сугубо духовном смысле - убийственно смертельным ядом нисколько неосуществимых на практике светлых мечтаний вовсе-то ни о чем вполне конкретном.
315
И это как раз из-за того весьма проникновенно тонкого осязания гурманами воображаемо светлого, как и донельзя вот отрадного грядущего бытия российская империя в 20 столетии вместо того чтобы идти вперед семимильными шагами разом и свернула куда-то до чего еще безудержно сколь резво так явно уж именно вспять.
Причем те самые советские времена были не одним лишь тем довольно-таки существенным откатом во все, то вовсе ведь совсем этак неопределенно отдаленное прошлое, но также заодно и заранее никак нисколько вот непредусмотренным открытием неких тех новых безбожно величественных алтарей на исключительно ведь вовсе необъятной плахе кровавого безвременья.
Причем история и ранее знавала массовые побоища, когда кровь лилась, словно вода и никому вовсе вот не было вовсе-то никакого дела, сколько ее доселе было пролито в сырую и безрадостную землю никак и близко уж никогда не нуждающуюся в эдаком до чего безотрадном удобрении.
316
Да вот, однако, буквально у всего в этом мире есть именно тот на редкость сколь этак полноценный верхний предел - есть он и у всяческой наиболее жестокой и дикой лютости.
Но только ведь тот совсем обезличенный и прагматичный террор, начальственно спускаемый (без лифта) из высокого кабинета по всем тем нижестоящим инстанциям может просуществовать практически вечно.
И насколько ведь то предельно так уж более чем ясно и понятно, а именно, что до тех самых верхних ярусов власти при подобном раскладе никогда ведь ни будут хоть сколько-то доноситься стоны кем-либо вовсе вот еще совсем вовсе бестрепетно пытаемых жертв.
Сергей Довлатов в его биографической книге «Ремесло» описывает все это в этаком до чего совсем никак незамысловатом ключе.
«Ловко придумано. Убийца видит свою жертву. Поэтому ему доступно чувство сострадания. В критическую секунду он может прозреть. Со мной поступили иначе. Убийца и в глаза меня не видел. И я его не видел. Даже не знал его имени. То есть палач был избавлен от укоров совести. И от страха мщения. От всего того, что называется мерзким словом "эксцессы". Одно дело треснуть врага по голове алебардой. Или пронзить штыком. Совсем другое - нажать, предположим, кнопку в Азии и уничтожить Британские острова…»
317
Причем практически то же самое некогда подметил и Лев Толстой, еще в те необычайно ныне крайне далекие времена, когда все это и близко никак этак вовсе вот не могло пока иметь подобного максимально, как есть истинно критического значения в плане наилегчайшего уничтожения миллиардов живых людей простым нажатием ядерной кнопки.
Лев Толстой «Война и мир»
«Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его - Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто. Это был порядок, склад обстоятельств. Порядок какой-то убивал его - Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его».
А между тем подобные вещи и сегодня, как и когда-либо ранее одно лишь донельзя вот объективное следствие вовсе-то и впрямь самого невообразимо же циничного прагматизма.
А, кроме того, так или иначе, а всему житию-бытию отныне и далее только и полагалось вовсе не вскользь только лишь, во всем дальнейшем рассматриваться разве что через одну ту довольно-то узкую призму совсем уж вконец до чего бездушного марксизма.
А тот между тем еще изначально был сколь еще отвратительно и безумно вовсе ведь чисто злодейски жесток.
Ну а в самом-то как есть многозначительном процессе чисто уж житейской его обкатки он, и стал, куда лишь значительно поболее бездушным и неимоверно жестоким, да и совершенно вот всесильно деспотичным.
И все тут дело было как раз-таки в том, что и до сей поры то и близко ведь никому и никак было вовсе неведомо…
Уж, в какой - это наивысшей степени абстрактные философские постулаты и впрямь, в конце концов, явно уж разом окажутся совсем не в ладах со всею суровой и крайне примитивной простонародной обыденностью.
ЛЮДЕЙ ОКАЗАЛОСЬ ГОРАЗДО ЛЕГЧЕ ГНОИТЬ НА НАРАХ, ДА И ВЕЗДЕ ПОВСЮДУ МОРИТЬ ИХ ЗВЕРСКИМ ГОЛОДОМ, ЧЕМ И ВПРЯМЬ-ТАКИ ДОСЫТА ПИТАТЬ ИХ НЕРАЗВИТОЕ СОЗНАНИЕ ПРИ ПОМОЩИ СВЕТЛЫХ И НИКАК НИСКОЛЬКО НЕБЛИЗКИХ ДАЛЕЙ НЕСРАВНЕННО И ВПРЯМЬ ЯВНО УЖ САМОЙ ЕЩЕ НАИЛУЧШЕЙ И СЛАВНОЙ ИХ ГРЯДУЩЕЙ ДОЛИ.
Причем чего-либо подобного могло бы вовсе вот никогда совсем и не быть посреди тех вовсе вот отчаянно серых будней и без того довольно ведь бестолково невзрачной действительности.
Однако сущая элитарность современной философии постепенно привела именно к тому, что на ее зияющее черной пустотой место совсем ненароком вполз червь сомнения во всей естественной правильности сегодняшнего до чего крайне недалекого обустройства нынешней современной жизни.
А как раз потому и все, то, что ранее было сколь неотъемлемо незыблемым, ныне стало нуждаться в самых многочисленных поправках, дополнениях, исправлениях и отныне было никак невозможно попросту ведь оставить ему наиболее насущную для него прямую надобность идти и идти тем самым максимально естественным, пусть и совсем так окольным маршрутом…
А между тем тот исключительно тернистый путь, что столь старательно выбираем самой жизнью при всей же исключительно тягчайшей своей тяжести и невероятно длительной протяженности наиболее во всем единственно верен и полностью праведен.
И это при всем том, что и вправду чреват он нисколько нескончаемой сменой многих и многих совершенно никчемных поколений.
Они ведь явно так и так проживут все свое житье-бытие и в горе и в радости и их нисколько незачем столь излишне торопить выйти на тот, куда будто бы поболее разумный и широкий путь.
Нет уж, пусть каждый из них идет лично своей никак непроторенной, да и до чего еще часто вот извилисто петляющей личной тропинкой.
Массовость единственно верного пути неизбежно ведет к чудовищной стадности, а стадность к поиску пастуха, а как раз потому слишком многие люди при этом тогда и становятся разве что только баранами годными исключительно на один лишь тот еще чей-то шашлык.
Причем даже и после относительно малого и частичного освоения всех тех очаровательно дальних далей светлого завтра может в любом ведь случае разом наступить именно тот самый беспардонный конец всему тому сегодняшнему и совсем как есть вовсе вот неспешно ныне пока существующему.
А если его явно ведь никогда уж ныне не будет, то и та до чего еще неимоверно чудовищная экологическая катастрофа и есть точно та бомба, причем чисто на редкость весьма этак разве что только замедленного действия.
Да и сам уж коллапс всего человечества при этаком раскладе будет сколь во многом явно мучительнее, чем при том почти ведь мгновенном обмене всесокрушающими ядерными ударами.
Правда надо бы заметить, что уж сама по себе лютая смерть злого капитала - это и вправду голубая мечта всякого левого донельзя прекраснодушного либерала.
Им во всем этом до чего оптимистически видится светлое торжество всей наивысшей человеческой святой справедливости.
Но все это только потому, что людям подобного толка, прежде всего, светят прямо в лицо ярким светочем книжные истины, ну а потому и смотрят они на мир именно через призму, так и разлагающую белый солнечный свет на все те наиболее яркие его небесно радужные составляющие.
А между тем сколь еще тщательно и основательно поменять весь этот огромный мир более чем совсем вот многообещающе внешне и близко под собою никак не подразумевает в действительности разом всецело уж поменять всю его наиболее главную и тщательно всесторонне затаенную суть.
Поскольку ярче, светлее и лучше он разве что от одной той на редкость заманчивой смены внешних декораций совсем этак нисколько вот явно совсем уж не сделается.
Зато вот донельзя вот безалаберно проводя время во всем том прочувственно нежнейшем ожидании, того самого удивительно наилучшего прихода самых ярчайших и светлых времен и довелось кое-кому фактически отринуть все те давнишние принципы, навеки отныне будто бы сколь замшело прежнего и на наш сегодняшний день совсем же нелепо отжившего свое бытия.
Да и вообще именно в свете ликующе задушевного подъема всего и вся до чего уж крайне так неказисто мозолистого одна лишь черная грязь и темень явно вот окажутся на самой той полностью должной высоте…
Ну, а дабы российской интеллигенции и вправду еще вполне удалось более-менее достойно же некогда воспрепятствовать подъему на самые седьмые политические небеса комиссаров - ангелов адской тьмы кое-кому было бы крайне необходимо приучиться, куда действеннее принимать надлежащее участие в должном формировании всех обыденных и житейских событий в жизни всего общества в целом.
Поскольку вовсе-то явно совсем не следовало никому ожидать, пока все именно что само по себе на редкость радостно когда-нибудь более-менее благополучно из совсем же ничего явно ведь само собой полностью и образуется.
318
Потому как от всего того крайне вот совсем вовсе вот недалекого умственно умиленного безделья образуется одна лишь та чудовищная плесень и грязь.
Но, однако, никто тут и близко не говорит о неких весьма и весьма чисто же заранее продуманных планах и самых что ни на есть крайне этак вовсе вот до чего еще неприглядных и неблаговидных намерениях.
Раз все тут начиналось и зачиналось именно в виде искренне благородного устремления всецело добиться безмерно широкого общественного блага, да только все это выражалось именно в форме всепоглощающего отрицания того чересчур старого и замшелого, что надо было сходу отсечь во имя чудодейственно светоносного нового, безумно и ретиво сколь сурово весьма распрекрасного.
Да вот однако все те призрачно и отчаянно славные намерения по сущему искоренению всего того осатанело прежнего зла, как правило, есть одно лишь его же чисто собственное и вполне извечное желание вящего самообновления и самый наилучший для того продукт - это как раз развалины вместо веками сколь еще давно обжитого жилища.
И верно так, конечно, что те, кто вовсе уж совсем наглядно разом ведь и являлись истинными зачинателями этаких новых веяний, сами-то по себе ничего такого нисколько не осознавали…
Однако чего это они вообще сотворили, яростно пытаясь на редкость беспочвенно и бесцельно разом вполне ведь создать тот еще свой новый мир из всей той более чем донельзя разрозненной мозаики совершенно уж полностью отвлеченно и умозрительно благих воззрений?
319
Зачинатели воинствующего нигилизма попросту мыслили именно тем еще напрочь отрешенным от всего того лишнего уж до чего бездушно скупым на всякие те задушевные излияния разумом, и тот был явно полностью совсем обезличен и весьма лаконично безэмоционален.
Причем весьма явственно главной его первоосновой как раз и стала именно та еще пыльца философских абстрактных чаяний, несомненно, настоянных на той сколь безмерно иссушенной схоластикой безнадежно же полностью слепой рациональности…
Однако вовсе при всем том не было их фосфоресцирующее искрами абстрактного разума мировоззрение как есть еще истинным вот суррогатом самой низменной подлости и грязной лжи…
Ведь и впрямь разве можно в том хоть сколько-то вполне усомниться, что базаровский рационализм есть самая так неизменная плетка для своего собственного ума, а никак не для всяких других бессчетных людей, ну а цинизм определенного рода это же просто-напросто свойство всякой молодости нисколько никак еще неопытной в каких-либо семейных взаимоотношениях.
А, впрочем, такие как Базаров, научные деятели и врачи иногда действительно остаются на всю свою жизнь бобылями, причем только из-за того, что они буквально смолоду срастаются, словно растение паразит со всеми же пробирками в едином порыве, стараясь обточить все свои знания, при этом, не отрываясь ни на какие сущие пустяки.
Именно чем-либо подобным в их глазах им и видится создание своей уж личной семьи…
Однако такой человек вполне может умереть от тифа, занозившись при вскрытии трупа, да только никак и никогда не будет он повешен за всякие бесчеловечные опыты над живыми людьми.
320
Да только само производное подобного восприятия мира гораздо хуже, чем все те его еще самые так изначальные свойства.
По сути, они в чем-либо довольно же явно схожи с осложнениями гриппа, однако на этот раз именно в том сколь еще многозначительно как есть социальном, а никак не медицинском плане.
Раз речь тут идет именно о самом явном слиянии воедино всевозможнейших гнуснейших словопрений, коие кое-кто более чем и вправду до чего еще беззастенчиво затем и использовал, дабы лютой силой влить в душу каждого отдельного члена общества целый ушат тех самых довольно-таки отменных демагогических помоев…
ТО есть, вовсе уж никак совсем неблаговидно он буквально разом и увяз в тех самых безмерно сентиментальных рассуждениях о столь безгранично радостном торжестве его величества «единственно верной и праведной» логики, со всеми теми более чем несусветными же ее грезами наяву о некоем том безо всякого стоящего труда, обретенном духовном богатстве.
И всему тому явно вот еще только лишь предстояло быть вполне завоеванным, причем как раз именно теми людьми, которым всего-то, что надо было так это сколь еще непосредственно сходу перекусить зубами извечные цепи довольно-то давно опостылевшего им тупого рабства, как и всей той, осоловело скотской бессловесной покорности.
321
Однако кандалы те до чего абсолютно непоколебимы и имеют самый завершенный вид, а как раз потому и буквально всякая их трансформация только-то всячески бередит старые раны, а вовсе не придает, она обществу некие новые свойства во всем том чисто всегдашне вдоволь и поперек донельзя изгаженном всяческими мелкими страстями житейском быту.
Никто и близко вовсе вот никогда не поднимется изменять весь этот мир к чему-либо сказочно лучшему разве что лишь оттого, что старых угнетателей в нем более нет, и главное никогда их и далее более уж отныне вовсе так и не будет!
И все это как раз-таки, потому что настоящая и поистине подлинная свобода вовсе не создается «общественно полезным насилием», а одним тем, куда поболее праведным и разумным воспитанием всякого нового поколения и это тот еще весьма же безоговорочный и исключительно никак непреложный факт.
А тем паче принципиально новая действительность совершенно не может возникнуть на почве всяческих злободневных байк про неких зажравшихся господ, коими до чего обильно обкормили солдат во времена той еще наиболее Первой Мировой…
Явно этак тоже, между прочим, вовсе вот на редкость кровопролитной войны…
И ведь на полях ее сражений умирали во множестве лучшее сыны России, а в запасных, тыловых войсках серой толпой инертно собралась всякая вошь рода людского, а ей-то ко всему прочему и лапшу на уши почем зря понавешали, и сделали это те, кто во всяком дыму искал одни сугубо личные выгоды…
322
Большевики за агитацию очень даже по-королевски от всей уж черной своей души сколь этак еще и впрямь щедро платили, поскольку работа эта была крайне так опасна и трудна…
А вот и тот всему тому истинно конкретный пример взятый автором из книги генерала Краснова «От двуглавого орла к красному знамени».
«- Война, товарищи, приобрела неожиданный оборот. Рабочие и немецкие крестьяне не хотят воевать, и они ждут, что русские рабочие и крестьяне протянут им руки. Война нужна генералам и офицерам, которые наживаются от нее и на вашей крови делают карьеру и поправляют свое благосостояние…
В другом углу казармы сестра милосердия раздавала солдатам сладкие пирожки и говорила медовым голосом:
- Кушайте, товарищи, на помин души солдатика, что помер вчера у меня на руках. Такой сердечный был солдатик, жалостливый. А что он рассказывал, просто ужас один. В сражении они были. Пули свищут, а офицер ему и приказывает - ложись впереди меня, укрывай меня от пуль. Так и укрылся солдатиком. Ужас просто. И офицер-то был пьяный-распьяный.
- Где только они водку достают! - злобно сказал черноусый бравый парень.
- Где? Господам все можно. Им запрета нет, на то господа! - сказал другой коренастый солдат с веснушчатым лицом без усов и без бороды».
323
Ну, а куда поточнее, из какого именно людского контингента во всей основной своей массе уж до чего наспех и были составлены все те столичные тыловые части вполне ведь возможно будет узнать из книги Святослава Рыбаса «Похищение генерала Кутепова».
«К началу 1917 года в казармах столицы скопилась огромная солдатская масса. В основном это были новобранцы, люди восемнадцати-девятнадцатилетнего возраста. Они числились в запасных батальонах гвардейских полков, но не имели с гвардией ничего общего, кроме названия и двух-трех офицеров. В казармах была невообразимая теснота, нары стояли в три яруса, ученья приходилось вести на улицах.
Чем ближе была весна, тем тяжелее и страшнее делалось в казармах. Они пронизывались слухами об ужасах фронта, о продажности правительства, о благородстве оппозиции, которой мешают темные силы. ВОЮЮЩЕЕ РОССИЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО ВДРУГ СТАЛО ЧУЖИМ ДЛЯ МНОГИХ В РУССКОЙ ЭЛИТЕ.
(Выделено автором книги).
На фоне этой огромной, пока дремлющей враждебной массы, силы в 10 тысяч человек казались ничтожно малыми. Этих полицейских, казаков и солдат учебных команд было мало даже для поддержания обычного равновесия в городе с населением в два с половиной миллиона человек».
324
Да и кроме того все тогда разом началось никак не с мелкого люда, а с тех весьма безупречно великих мира сего и это как раз они и есть, те, кто воду до зеленых чертиков в тихом пруду замутили, а в нем и без того было довольно-то илисто и жутко мутно.
Причем вот как все - это тем чисто на редкость житейским образом и было до чего уж весьма подробно отображено в самом что ни на есть исключительно так знаменитом романе Федора Михайловича Достоевского
«Преступление и наказание».
«Я сейчас, конечно, пошутил, но смотри: с одной стороны, глупая, бессмысленная, ничтожная, злая, больная старушонка, никому не нужная и, напротив, всем вредная, которая сама не знает, для чего живет, и которая завтра же сама собой умрет. Понимаешь? Понимаешь?
-Ну, понимаю, - отвечал офицер, внимательно уставясь в горячившегося товарища. - Слушай дальше. С другой стороны, молодые, свежие силы, пропадающие даром без поддержки, и это тысячами, и это всюду! Сто, тысячу добрых дел и начинаний, которые можно устроить и поправить на старухины деньги, обреченные в монастырь! Сотни, тысячи, может быть, существований, направленных на дорогу; десятки семейств, спасенных от нищеты, от разложения, от гибели, от разврата, от венерических больниц, - и все это на ее деньги. Убей ее и возьми ее деньги, с тем чтобы с их помощью посвятить потом себя на служение всему человечеству и общему делу: как ты думаешь, не загладится ли одно, крошечное преступленьице тысячами добрых дел? За одну жизнь - тысячи жизней, спасенных от гниения и разложения. Одна смерть и сто жизней взамен - да ведь тут арифметика! Да и что значит на общих весах жизнь этой чахоточной, глупой и злой старушонки? Не более как жизнь вши, таракана, да и того не стоит, потому что старушонка вредна. Она чужую жизнь заедает: она намедни Лизавете палец со зла укусила; чуть-чуть не отрезали»!
325
И главное от этакого простецкого образа мысли вовсе вот совсем несносно более чем сходу всячески так и тянет явным запашком до чего давно вконец протухшего популизма, весьма строптиво и никак неласково прячущего всякую ту до чего неизменную личную свою выгоду под маской донельзя же откровенно лживой социальной демагогии.
То есть, сначала все как оно есть сколь этак еще естественно делается, разве что чисто ведь во благо всего того совсем же вовсе необъятно широкого, словно море человечества в целом…
Однако убивающий вовсе неважно, для чьей это, собственно, выгоды (не ради защиты всего своего отечества) уже тем самым заранее обречен, построить бескрайние бастионы абсолютной бесчеловечности.
Ибо, зачавшись в сущей грязи бессовестно юродствующих словопрений о лучшем благе всех и каждого, и зарождается затем наиболее кощунственное отношение ко всем ведь гражданам всех стран мира вообще!
И уж никак не иначе, а именно им и должно было считай ведь со временем стать одними теми сплошными винтиками ради сколь донельзя отдаленного и только лишь явно вовсе умозрительного блага, всех тех пока еще вовсе не народившихся на белый свет в «сущем земном раю» мнимо живущих грядущих поколений.
А им между тем и близко не суждено было родиться и ведь исключительно лишь разве что потому, что был на редкость и до самого конца всецело же наскоро развален весь тот чрезвычайно грандиозный эксперимент, которому еще изначально и довелось поистине производиться только лишь над всем тем чисто всеобщим людским долготерпением.
Но некоторые между тем и по сей день до чего только весьма вот сладостно жуют все тот же хлеб всяческих тех навеки нынче безупречно прежних нелепых доктрин и безыскусно дармовых общественных свобод.
А между тем если и будут некогда люди и вправду жить несколько лучше всех нас нынешних и сегодняшних, то, как дважды два, то никак не окажется самой явственной заслугой коршунов острым глазом открыто зарящихся на все те несметные кем-либо вовсе вот бессовестно уворованные у всего же народа неисчислимые богатства.
326
Да и вообще чье-то крайне несуразно низменное подстрекательство со всеми теми бесподобно наглядными разъяснениями об тех лишь некогда так затем грядущих благах, которые довольно-то вскоре всемогуще и породит та сказочно сладостная новая эпоха и есть наиболее главная первопричина, собственно, и послужившая одним из самых неприглядных духовных зачатков нового русского бунта.
И надо бы учесть, что он совершенно не мог вспыхнуть в одночасье от одной той мелкой едва заметной глазу искры.
И, кстати, всякое мышление, сколь исподволь воздвигнутое на сплошном же беспричинном альтруизме, совершенно так бесследно исчезнет в огне яростно бушующих стихий, при котором все, что не будет растащено, просто-напросто сгинет в сырых подвалах или сгорит в буржуйках, поскольку дрова сами собой непременно исчезнут вместе со всем тем многократно проклятым царизмом…
327
Дикое зло долго и бесправно бродило, где-то уж до чего еще глубоко внутри, однако никак не нашло бы оно себе этакого вулканического выхода безо всех тех искусственно созданных иллюзий, сколь бездумно сотворенных людьми попросту и близко непонимающих, в какой это стране, им было дано судьбой мыслить, и столь праздно обитать.
Они до того и впрямь тяжко тяготились тем, что Россия вовсе никакая не Франция, что в своих мечтах на берегах Невы мысленно представляли себе как уж это там вполне ведь еще на деле гордо будет стоять город Париж, а не Санкт-Петербург.
328
И то общество было настолько вот выпукло нерусским, что приезжий чувствовал себя в нем словно бы совсем, как у себя дома.
А вот он и стих Чацкого, из бессмертной поэмы Грибоедова «Горе от ума».
«В той комнате незначащая встреча:
Французик из Бордо, надсаживая грудь,
Собрал вокруг себя род веча,
И сказывал, как снаряжался в путь
В Россию, к варварам, со страхом и слезами;
Приехал - и нашел, что ласкам нет конца;
Ни звука русского, ни русского лица
Не встретил: будто бы в отечестве, с друзьями;
Своя провинция. Посмотришь, вечерком
Он чувствует себя здесь маленьким царьком;
Такой же толк у дам, такие же наряды…»
А между тем загодя еще на себя безмерно так старательно примерив все, то действительно чужое и заграничное, было бы очень даже странно в свою страну и революцию до чего еще, затем ненароком чисто волоком не перекатить.
И при всем том сколь же нещадно, а подчас и плащадно все эти западники исключительно вот полуосмысленно хаяли все, то свое им исстари, несомненно, не совсем ведь как есть более чем полноценно родное.
Столь отвратительно и прямолинейно всячески противопоставляя все так или иначе имеющееся в своем родном отечестве, всему тому, что, по их мнению, и впрямь-то до чего еще явственно преобладало в той на редкость пресыщенной чисто внешним своим благообразием Западной Европе.
Причем то была, да и поныне есть естественная часть мышления людей, попросту совсем уж не сведущих, что в подобном духе опсовев на все свое им от века родное, они его разве что всеми силами лишь поболее никак не ко времени вспять сколь значительнее оборотят, а то и навеки чудовищно сокрушат.
329
А чего-либо вполне нового им при всем том было, ну никак ни в жизнь вовсе так не построить, поскольку российский народ был исключительно иным, нежели чем он мог кое-кому издали в том еще самом призрачно розовом отцвете только-то именно что померещится.
Однако вот, (в то самое дореволюционное время) тратя часы долгих и немыслимо громогласных совместных раздумий ради того, дабы и впрямь была всеми силами ума и сердца до самого конца ликвидирована безалаберная леность всего русского народа, некоторые интеллигенты, по всей на то видимости, про то самое главное даже и не вспоминали…
А между тем речь тут идет как раз о самом достойном вознаграждении за свой из века в век неизменно нелегкий труд.
Как обо всем том до чего еще метко и верно некогда высказался Крымов в фильме «Асса» режиссера Соловьева.
«Чем больше горбатишься, тем меньше тебе платят».
И это уж очень даже старый российский принцип и вовсе не большевиками он был совершенно вот чисто наспех некогда выдуман.
Ну а к чему это тогда все эти отчаянно горестные вздохи и трепетные ахи про некую еще и впрямь изначально свойственную всему народу - русскую лень?
А между тем сама по себе та лень - это лишь черная тень вездесущего и крайне так непосильного для всего же народа рабства, а потому лень на Руси исчезнет только лишь после того как появится настоящая экономическая свобода…
Но, ясное дело, куда только полегче будет вместо той главной беды на деле ведь сходу до чего явственно примечать разве что ту одну весьма ведь чудовищно мерзкую ее тень.
И вот главное буквально все про нее нисколько никак не жалеючи сил совершенно так безо всякого умолку уныло талдычат… как Чехов, да и тот самый Лев Толстой, а между тем и Достоевский, словно со всеми ими, загодя сговорившись туда же явно разом почти не кривя душой клонит.
330
И ведь все - это оттого, что кто-то попросту жил на небесах всего своего чрезмерно отменного прекраснодушия, и даже побывав в аду царских острогов, да и в никакими же словами неописуемой преисподней сталинских тюрем, они и там не сменили свои светлые, так и громыхающие пышными словесами убеждения на чего-либо более-менее объективное.
И вот он, кстати, ко всему тому исключительно уж до чего сияюще яркий пример из «Бесов» Достоевского.
«Говорят, французский ум… - залепетал он вдруг точно в жару, - это ложь, это всегда так и было. Зачем клеветать на французский ум? Тут просто русская лень, наше унизительное бессилие произвести идею, наше отвратительное паразитство в ряду народов. Ils sont tout simplement des paresseux*, а не французский ум. О, русские должны бы быть истреблены для блага человечества как вредные паразиты! Мы вовсе, вовсе не к тому стремились; я ничего не понимаю. Я перестал понимать! Да понимаешь ли, кричу ему, понимаешь ли, что если у вас гильотина на первом плане и с таким восторгом, то это единственно потому, что рубить головы всего легче, а иметь идею всего труднее! Vous tes des paresseux! Votre drapeau est une guenille, une impuissance**. Эти телеги, или как там: "стук телег, подвозящих хлеб человечеству", полезнее Сикстинской Мадонны, или как у них там… une btise dans се genre. Но понимаешь ли, кричу ему, понимаешь ли ты, что человеку кроме счастья так же точно и совершенно во столько же необходимо и несчастие! Il rit***. Ты, говорит, здесь бонмо отпускаешь, "нежа свои члены (он пакостнее выразился) на бархатном диване"…»
*Они попросту все ленивы фр.
** Вы все лентяи! Примерно (не силен автор во французском) Ваше знамя востока одно тряпье, да бессилие. Фр. *** Это весело. Фр.
Все время кивать и кивать на великую Францию, а также и впрямь безо всякого толку более чем невообразимо же грустно до чего совсем разнузданно пенять и пенять на всякую свою полнейшую де немощность привести Россию именно к тому весьма этак весомо благородному уровню всей той немыслимо великой мысли и культуры…
Да уж разве из чего-либо подобного и впрямь было бы на деле возможно сотворить нечто хоть сколько-то более-менее путное столь усердно весьма охотно так и приплясывая под чью-либо чужую дудку в течение всего того сколь невообразимо долгого столетия?
Так и это еще никак не все!
Раз, этакие прекраснодушные люди именно по тому донельзя славному своему почину более чем и впрямь надрывно всячески изливались горькими слезами по поводу немыслимо стародавнего и уж до чего никак совсем вовсе невзрачного убранства вконец осточертело сколь пока вовсе-то допотопной своей российской жизни.
А между тем всею душой до чего этак еще стремглав устремясь ко всему тому чисто вот первостатейно западному можно было добиться только лишь дикого разрыва внутри и без того всеми теми долгими веками разобщенного общественного организма.
Да и вообще именно при данном раскладе, в конце концов, чего-нибудь эдакое с тех вовсе вот дальних берегов Сены к нам и вправду надежно со временем более чем безбожно и переселиться, да только напрасно было бы ожидать в связи с подобными событиями, хоть чего-либо вполне вот на деле действительно хорошего.
331
И тут несколько ниже уж и впрямь совсем невозмутимо и браво описан весь тот до чего вполне закономерный конечный итог тех самых весьма ведь скабрезно благих рассуждений так и выпирающий огромными огненными буквами изнутри яркого и пламенного отрывка, взятого автором из книги генерала Краснова «От двуглавого орла к красному знамени»
«Вот оно, началось, - думал он. - Началось то, о чем так давно, так долго и упорно мечтала наша интеллигенция. Туман французской революции всегда висел над нами, и наши передовые люди мечтали о своих Мирабо, Дантонах, Маратах, Робеспьерах, ну и конечно - Наполеонах! Нет такого артиллерийского поручика, который хотя раз не помечтал бы стать Наполеоном и, выкатив пушку на площадь, кого-нибудь разогнать. Что-то там в Петрограде?! Русская революция! Но разве не поднимали красное знамя мятежа Разин при Алексее Михайловиче, Булавин при Петре, Пугачев при Екатерине, разве не трепетало оно, поднятое Талоном и Шмидтом, еще так недавно над нестройными толпами народа по всей России. Во что же выливалось это? - в разгромы, иллюминации помещичьих усадеб, еврейские погромы, выпускание кишок племенному скоту, подрезывание жил жеребцам, битье зеркал, разрывание дорогих картин и уничтожение накопленного богатства. Разбой, а не революция… Но тогда руководили революцией простые, дикие, неграмотные казаки или поп Гапон и рабочие, а теперь во главе революционного движения стала, вернее всего, Государственная Дума… Посмотрим, справится ли она? Саблин вспомнил анекдот о словах императора Вильгельма, сказанных будто бы по поводу того, что кто-то назвал Императора Николая II неумным. "Я не считаю его неумным, потому что для того, чтобы двадцать лет править таким диким народом, как русский, надо иметь много ума"».
332
И главное при всем том дело тут было не в одних лишь тех истинно что совсем босоногих и нищих душах разгоряченных весьма страстной агитацией пролетариев, но также и в той сколь откровенно лютой и отчаянной бесшабашности, что так и витала тогда в самом воздухе того еще совсем уж бешеного времени.
Да и вообще такой народ, как русский увести куда-либо в самую дальнюю сторону от всего того самим проведением для него исключительно ведь наглядно считай заранее предначертанного пути всеобщего развития было в особенности до чего еще весьма безответственно и донельзя опасно.
Ну а заодно и можно вот прямо так и сказать, что всякая крайняя безответственность запада во всех тех еще издавна принимаемых им решениях относительно будущего России представляет колоссальную угрозу безопасности всех тех или иных людей, где бы они при этом только ни жили на всем том необъятно широком белом свете.
Причем - это не только снаружи кому-то там не вполне верно видно, что именно происходит в бурлящем котле всей российской жизни…
В том числе и изнутри оно тоже было вовсе вот совсем уж подчас вот в точности так раз люди, являвшееся интеллектуальным достоянием всего мира, искрили мыслью совсем при этом, не пытаясь заглянуть в саму суть вещей, а только лишь яростно обличая их внешнюю крайне уж неказистую сторону.
Хотя вот надо бы при этом явно признать, что российские классики были весьма прозорливы во всем кроме разве что тех более-менее верных определений дальнейшего развития своей вечно сонной державы.
Ну а тем более тому самому достопочтенному Федору Михайловичу Достоевскому в его-то преклонные годы если о чем-либо и мечталось так это об одной с его личной точки зрения никак неминуемо весьма ведь царственно со всеми фанфарами некогда только грядущей революции, и разве что того он до чего неистовующе тогда добивался…
А именно он вполне сколь этак искренне норовил чисто загодя предупредить достойных революционных деятелей, как есть вполне остерегаться фальшивого вождизма, тлетворного влияния канцелярщины, а также и низменного плебейства, бездумно корчащего из себя наивысший разум всей планеты.
И это именно Федор Достоевский, сладострастно написав бессмертно провидческий роман «Бесы» и приложил самый максимум усилий, дабы людей недостойных враз уж затем сходу более чем резко отодвинули от всех тех высоких идей…
Причем дело-то как на ладони фактически ясное, Достоевский всею душою корпел над тем, чтобы создать этаким сподвижникам сатаны образ максимально неприглядный и непритязательный, ну а потому и ожидалось, что это затем и поможет их совсем уж вовсе вот еще безоглядно задвинуть как можно ведь только всецело подалее.
Однако куда это там - раз те всею своею серой душонкой так и прилипли к идеям буквально-то попросту, что именно намертво.
Хотя, в принципе, как не понять великий писатель с безупречно приличествующей его величию горечью весьма прозорливо предрекал, что к славному движению созидателей грядущего всеблагого социализма сходу примкнут, да и грубой силой его попытаются взнуздать, оседлать и возглавить этакие бесы, что загодя рядятся в белые одежды подлинных радетелей грядущего всеобщего счастья.
Он их видимо как раз за этим тем еще самым наиподробнейшим образом ярко обрисовал, во всех их крайне броских цветах, да и сколь мелких даже ведь и близко уж совсем никак и несущественных оттенках.
Ну а вслед затем все эти литературные прообразы и приобрели всю свою плоть и кровь, став до чего только безумно ярким символом чудовищных же времен духовной и физической разрухи времен необычайно развитого тоталитаризма.
333
Правда может при всем том и этак оно еще собственно статься, что те бесы и сами толком пока не очень вот ведали, а какой это именно облик им вполне надлежит сколь безотлагательно разом принять ради самого, как есть исключительно насущного насаждения вездесущего страха во всех тех или иных слоях общества.
Ну а также и до чего беспрецедентно (во всей истории) максимально же полного охвата всеми своими липкими щупальцами… истинно, как есть попросту именно всемогущего жезла власти.
И тут вот считай уж чисто само оно тогда более чем вдохновенно разом и пошло, что тот самый великий умом и талантом писатель им во всем том на редкость более чем бесподобно и безгрешно со всем, тем считай, что по-божески разом всячески и подсобил.
Причем это именно как раз достопочтимый Федор Михайлович Достоевский, весьма же гениально и указал на все те наиболее основополагающие принципы чудовищно изуверского и узурпаторского руководства все также, только лишь и по-прежнему, исключительно самодержавной державы.
И вся разница, что отныне она бесславно принадлежала большевистской безнадежно безответственной когорте, а не тем ныне разом, вот полностью отныне бывшим холеным царским сановникам.
Причем надо бы и про то весьма вот откровенно сколь еще сходу заметить, что это как раз Достоевский, а никто иной бесподобно уж ярко и зрелищно внешне живописал все те дьявольски насущные правила самого тщательного формирования фанатичного и узколобого мировоззрения членов всех тех большевистских и эсеровских разнузданно радикальных, подпольных кружков.
То есть, еще и в самом том своем и впрямь до чего изначальном зачатке большевизм довольно-то явно более чем взвешенно внял всем, тем бесконечно премудрым советам во всяком том широком общемировом смысле никак этак сколь же небезызвестного Федора Михайловича.
И нате вот вам всему тому самый конкретный и более чем деловой пример.
Роман «Бесы» Достоевского.
«Вы вот высчитываете по пальцам, из каких сил кружки составляются? Все это чиновничество и сентиментальность - все это клейстер хороший, но есть одна штука еще получше: подговорите четырех членов кружка укокошить пятого, под видом того, что тот донесет, и тотчас же вы их всех пролитою кровью как одним узлом свяжете. Рабами вашими станут, не посмеют бунтовать и отчетов спрашивать. Ха, ха, ха»!
334
И вот ведь он тот до чего наглядно и более чем определенно уж самый так вполне вот толково насущный прообраз того самого знаменитого сталинского принципа единения соратников совместно и «доблестно» ими пролитой кровью.
Причем, к слову сказать, величайший литературный гений Лев Толстой, приложил к всесокрушающему разрушению самодержавного российского государства, куда значительно поболее своих недюжих, творческих сил, нежели чем достопочтенный страдалец Федор Достоевский и не зря его не раз за то безумно попрекает генерал Краснов в его книге «От двуглавого орла к красному знамени».
«- А помните толстовское: образуется.
- Вот оно-то и сгубило нас. Приучило к пассивности, к тупому фатализму…»
Однако и у Достоевского нисколько никак совсем не отнять абсолютно ничего из того как есть донельзя суверенного его права на те самые весьма ведь сколь деловито безнравственные оправдания довольно-то деятельного и последовательного уничтожения никому в дальнейшем и близко вовсе ненужных, вредных людей.
И все, то, как есть значительно худшее и большее во всем своем отвратительно смрадном и злом начале в любом случае подчас до чего еще неприметно вот начинается с чего-либо относительно весьма и весьма уж мизерно малого…
А как раз-таки в связи этим далее и последует тот более чем на редкость доходчивый пример именно этакой скользкой, узкой и прямолинейной логики, причем данная цитата нисколько не вырвана с мясом из всемирно известного романа Достоевского «Преступление и наказание»
«Преступление? Какое преступление? - вскричал он вдруг, в каком-то внезапном бешенстве, - то, что я убил гадкую, зловредную вошь, старушонку процентщицу, никому не нужную, которую убить сорок грехов простят, которая из бедных сок высасывала, и это-то преступление? Не думаю я о нем, и смывать его не думаю. И что мне все тычут со всех сторон: "преступление, преступление!" Только теперь вижу ясно всю нелепость моего малодушия, теперь, как уж решился идти на этот ненужный стыд! Просто от низости и бездарности моей решаюсь, да разве еще из выгоды, как предлагал этот… Порфирий!..
- Брат, брат, что ты это говоришь! Но ведь ты кровь пролил! - в отчаянии вскричала Дуня.
- Которую все проливают, - подхватил он чуть не в исступлении, - которая льется и всегда лилась на свете, как водопад, которую льют, как шампанское, и за которую венчают в Капитолии и называют потом благодетелем человечества. Да ты взгляни только пристальнее и разгляди! Я сам хотел добра людям и сделал бы сотни, тысячи добрых дел вместо одной этой глупости, даже не глупости, а просто неловкости, так как вся эта мысль была вовсе не так глупа, как теперь она кажется, при неудаче…»
335
А между тем надо бы на редкость откровенно и сколь еще искренне прямо вот разом и заявить, что стоит лишь ненароком пустить кое-кому ту крайне ведь до чего липкую кровь во имя в единый миг затем и покрывающихся едкой плесенью словоблудия, блекло светлых возвышенных идеалов…
И это как-никак, а все, то до чего еще безоглядно так и чарующее низменные души кровопролитие и приобретает тогда чисто же совсем хронический характер, ДА И СКОЛЬ всеобъемлюще оно при всем том будет весьма явственно самооправдываемым всяческими необычайно лучезарными дальними далями.
А они полностью так еще эфемерны и никак несбыточны без приложения к действительности всяческих позитивных моментов, в которых будет заложена правда, а не источающая запах тлена фарисейская ложь, тех, для кого день никак не красен, если он не окрашен обильной людской кровью.
Причем во вполне искренне полнейшее и донельзя так полностью добротное оправдание всех своих действий они как есть, неизменно использовали именно то совсем же чисто вовсе и немыслимое славословие, что сколь многозначительно лилось нескончаемой рекою во имя крайне сурового приближения именно тех невообразимо ныне далеких времен изумительно светлого грядущего бытия.
Ну а именно дабы по мере сил до чего еще старательно нечто подобное совсем не на словах, а на деле всецело ведь ныне приблизить, и нужно было совсем вот безжалостно уничтожить всех тех врагов так и стремящихся отобрать у трудящихся масс те самые истинно новые и великие их славные завоевания…
Да только те безликие завоевания стали одной-то причиной для того чтобы массы завыли как волки в лесу в котором из-за удара молнии случился страшный пожар уничтожающий все живое на своем пути и оставляющий после себя одно напрочь выжженное пепелище.
Причем ясное дело в том лесу много было чего сухого и захламляющего тот единственно прямой и верный путь, а потому его и следовало начисто расчистить, а иначе вековых грехов было никак этак вовсе и близко совсем не смыть.
Да и вообще до чего еще раздольно везде ведь вокруг разом уж тогда и воцарится всеобщее молчаливое оцепенение в путах всесильно ведь чудовищного вездесущего страха.
А тех самых никак ему непокорных попросту и должно будет разом ведь сходу, и раздавить, словно вшей.
Ну, а кровь тех, кто пал во имя всеобщего усреднено серого единства явно этак разве что и послужит, одному тому, собственно, делу весьма и весьма сколь еще последовательного, как и безмерно насущного очищения нации или даже всего человечества, причем как раз во имя его же более чем величайшего явного блага…
И это как раз-таки именно во имя всеобщего «добра и света» на ту до чего отчаянно и смело лихую свободу из черной и подвальной тьмы глубокого подполья разом и вырвались все те истинно ведь принципиально суровые мыслители-практики, разудалые ваятели по людской живой плоти внутри всего того необъятнейше огромного общественного организма.
И это именно они бодро и всезнающе играючи словами столь бесподобно и провели межу весьма этак сколь аморально слепого уравнивания яростной войны между противоборствующими государствами и войны внутренней, еще изначально нацеленной на то самое беспощадно яростное уничтожение проклятых угнетателей… и можно подумать, что это и впрямь действительно одно то же.
336
И это именно та безнадежно обескровливающая лица Гражданская война, да и распри внутри Белого движения во всем том конечном своем итоге и привели к появлению на общемировой политической карте той самой краснознаменной империи зловещего же большевизма.
Ну а нечто подобное само собой и повлекло то самое именно так разве что только последующее затем возникновение именно той чисто империалистической и буржуазной антитезы в виде итальянского фашизма и германского нацизма.
А к тому же и сама как она есть строгая отгороженность буквально ото всех немыслимых бед своего народа, слепая ненависть к нему за всю его сущую безыдейность точно также весьма явственно порождает атрофию всяческой хоть какой-либо вообще активной сопричастности ко всем сразу общественным начинаниям в необычайно широкой родной своей отчизне.
Ну а что до той бестолковой и чванной чиновничьей братии, то ведь она неизменно во всех своих делах сколь еще чутко руководствуется одной сухою, вычурною целесообразностью, куда и впрямь значительно поболее приемлемой тупому, варварскому механизму, всецело нацеленному на самое отчаянное и неистовое противодействие и предотвращение, нежели чем действительно живому человеку.
А между тем все это некогда возникло совсем не на пустом же месте.
Все эти цветы общественного зла расцвели на могиле доподлинно житейски светлого духом, а также и никак всею своею плотскою сутью и близко так нисколько не выхолощенного рационализма, в котором главное было заключено не в идее, а только лишь в самой же наглядной личной выгоде буквально каждого члена общества.
И был он уж никак вовсе вот недалек от вполне полностью праведного западноевропейского восприятия жизненных реалий текущего века.
Там вся жизнь большого общественного организма экономически значительно лучше именно потому, что во внутренних делах тамошней бытовой сутолоки и близко никак не было всего ведь того отчаянно же истошного пафоса, а еще и сущей свистопляски откровенно тупого идейного маразма.
Западный уклад государственного обустройства всегда был прост и открыт для всего того, что безыдейно, но вполне уж как есть более чем естественно полностью логично.
Причем чисто из-за того, что чего-либо подобное в России попросту умерло, толком и не родившись, все те донельзя скрюченные своей исконной правотой правые и стали до сущей нелепости отчаянными ретроградами, а вслед затем возникшее социалистическое полусуществование при этом явно оказалось во всем похоже на чудовищно кошмарный и никак нескончаемый сон.
И главное все это производное того, что людям, которые неизменно придерживались восторженных, а еще и густо посыпанных перцем радикализма умозрительно либеральных взглядов вполне всерьез свойственно думать, что это в России, и можно будет, спешно сдобрив землю навозом светлых философских абстрактов, вырастить на ее почве немыслимые по красоте плоды добрейшего добра.
Хотя их и близко вовсе вот никак не вырастить, не посеяв предварительно зерна всеобщего народного образования…
Да только зачем это их как следует сколь еще тщательно сеять, если можно истинно сразу довольно-таки резво жать жатву всего того на редкость безумно светлого и хорошего?
Раз и впрямь столько всего того всемогуще волшебно же книжного, и вправду вот ныне на деле имеется во всем том считай этак вовсе вот многозначительно вовсе вот необъятно широком мире.
И это где-то как раз именно отсюда и возникли все те донельзя вкрадчивые откровения беса Белинского.
Ну а также именно от этакого рода чисто ведь до чего еще наспех неброско начертанных пером реалий, собственно, и берут свое нравственное начало все те нисколько вот неуемно проникновенные мысли, коие были и впрямь сколь наглядно и верно отображены в «Бесах» Достоевского.
«Шигалев слишком серьезно предан своей задаче и притом слишком скромен. Мне книга его известна. Он предлагает, в виде конечного разрешения вопроса - разделение человечества на две неравные части. Одна десятая доля получает свободу личности и безграничное право над остальными девятью десятыми. Те же должны потерять личность и обратиться в роде как в стадо и при безграничном повиновении достигнуть рядом перерождений первобытной невинности, в роде как бы первобытного рая, хотя впрочем, и будут работать. Меры, предлагаемые автором для отнятия у девяти десятых человечества воли и переделки его в стадо, посредством перевоспитания целых поколений, - весьма замечательны, основаны на естественных данных и очень логичны. Можно не согласиться с иными выводами, но в уме и в знаниях автора усомниться трудно. Жаль, что условие десяти вечеров совершенно несовместимо с обстоятельствами, а то бы мы могли услышать много любопытного. - Неужели вы серьезно? - обратилась к хромому m-me Виргинская, в некоторой даже тревоге. - Если этот человек, не зная куда деваться с людьми, обращает их девять десятых в рабство? Я давно подозревала его. - То-есть вы про вашего братца? - спросил хромой. - Родство? Вы смеетесь надо мною или нет? - И кроме того работать на аристократов и повиноваться им как богам, это подлость! - яростно заметила студентка. - Я предлагаю не подлость, а рай, земной рай, и другого на земле быть не может, - властно заключил Шигалев. - А я бы вместо рая, - вскричал Лямшин, - взял бы этих девять десятых человечества, если уж некуда с ними деваться, и взорвал их на воздух, а оставил бы только кучку людей образованных, которые и начали бы жить-поживать по-ученому».
337
И вот как раз именно этакого рода безмерно яростное уничтожение всех тех нисколько совсем необразованных масс и есть наиболее легкий выход во имя решения буквально любой прямо-таки до чего острым гвоздем в чьем-либо мягком стуле, так и торчащей проблемы.
Раз вся та сколь еще невообразимо вымученная ее выпуклость от самого вот сердца всячески вопиет ко всему тому только лишь затем еще разве что последующему своему разрешению в рамках всего того донельзя же нынче весьма и весьма плоско и безыдейно пока существующего мироздания.
Этакий выход, однако, совершенно бесчеловечен и оставшиеся в живых «избранные» в конечном итоге окажутся ничуть вот не лучше всяких диванных клопов.
Правда можно поступить и несколько гуманнее попросту разом уж возродив старый, как этот мир рабовладельческий строй только лишь сходу придав всей его и вправду до чего только древней конструкции некую ту вовсе ведь совсем другую новоявлено идейную упаковку.
И может кое-кому само собою весьма вот издали разом еще сходу уж, затем вполне еще показаться…
…а именно что буквально всякое прошлое зло было бы необходимо фактически так разом сходу извести уж на самом-то корню более чем действенно как есть, полностью его чисто физически изничтожив.
Да только всякое затаенное или неприкрыто и впрямь сколь еще откровенное зло неизменно обитает весьма глубоко же внутри той или иной людской натуры и никаким внешним переустройством всего того общественного бытия вовсе ведь и близко ее оттуда никогда вот явно не выковырять.
Да и вообще все те ныне далекие царские времена нисколько не были до чего еще безмерно страшны и ужасны, а также и совсем ведь вовсе вот безнадежно тягостны.
И именно чем-либо таковым разве что лишь некогда затем и предстояло уж до чего явственно вот вполне еще стать разве что всему тому разве что только донельзя чудовищно варварскому сталинскому безвременью.
Поскольку даже и той сколь еще давнишней дохристианской рабовладельческой эпохе нисколько не была свойственна лютая смертная казнь по отношению к целым же несметным миллионам живых и полностью как есть безропотных своей судьбе людей.
И даже децимация это разве что можно сказать одна только превентивная мера супротив значительно большей же крови при исключительно так вынужденном подавлении больших воинских бунтов.
Но то был великий Рим, а из России третьего Рима, пока и близко вот уж явно никак не вышло, однако, учитывая довольно-то мрачную судьбу двух его предшественников, вряд ли что стоит обо всем том более чем иступлено горевать, до чего и впрямь несусветно о том чисто вот всею душой сожалея.
338
Но сколь этак беспрестанно же плакались некогда друг другу в жилетку некоторые всецело достойные люди столь обильно при всем том, пуская слезу, причем как раз по поводу того, что ИХ России быть чудодейственно великой не дают именно те чисто среднестатистические безыдейные обыватели, неизменно думающие разве что об одном хлебе насущном.
И буквально все, что ими повседневно уж движет это одна та до чего еще мелко плавающая мысль о том, как бы это им получше бы угодить своему от века всем ведь сердцем любимому осанистому барину.
А раз сам город Петроград в 1917 году и стал всем тем ярым либералам, безусловно, сколь донельзя вот явно чужим и бесхозным, то они, и кормить его во имя всех тех светлых и благостных перемен были попросту и близко никак вовсе так явно уж совсем не намерены.
Ну а тем паче нисколько не собирались, они вполне вот вдоволь обеспечивать продовольствием какую-то там русскую армию, с неким германцем храбро сряжающуюся на общеевропейском фронте.
339
Поскольку если та, совершенно вовсе чуждая всякому их светлому духу российская армия НЕ ДАЙ-ТО БОГ своего врага в суровых и яростных боях всею силой до чего еще яростно вполне ведь всерьез одолеет…
И это именно тогда этакая пиррова победа только лишь весьма безнадежно же прочнее разом тогда укрепит трон стародавнего злосчастного монарха, с самими мрачными и как есть заранее полностью вот предсказуемыми последствиями для всех тех безо всякой меры благих идей.
И вот уж чего обо всем этом отрывисто и размашисто пишет генерал Краснов в его книге «От двуглавого орла к красному знамени»
«Полки своего корпуса Саблин нашел распустившимися, но, главное, что его беспокоило, это совершенно расстроившееся довольствие корпуса. Он призвал интенданта и после долгой беседы с ним выяснил, что с продовольствием выходит заминка в центре.
- Если позволите, - сказал интендант, - мы достанем все, что нужно, через земский и городской союзы. У них на складах все в изобилии. Вам только написать письмо, и они охотно дадут. У них даже белая мука есть.
- Как же это так, почтеннейший, - спросил Саблин, - а у вас нет?
- Потому-то у нас и нет, что у них есть. Они все из-под носа скупают, не стесняясь справочной ценой. Теперь все в их руках. Захотят - завалят армию хлебом, не захотят - у нас и по фунту не хватит.
"Странно это, - подумал Саблин. - В продовольствии, этом важном факторе войны и победы, хозяева не главнокомандующие армиями, не начальники, не те, кто вел войну, а разные "милостивые государи", как их называл Мацнев, общественные деятели, представители партий, борющихся против Правительства».
И там же:
«Саблин отдал приказ расширить корпусные склады и всякими правдами и неправдами пополнить их так, чтобы в деле продовольствия совершенно не зависеть ни от кого. Он разослал по окрестностям дивизионных интендантов и заведующих хозяйством и скупал все, что можно было скупить. Его агенты повсюду сталкивались с агентами земгора, который вырос в громадную организацию. Рядом с ним стоял Военный торгово-промышленный комитет - мощная организация, захватившая все снабжение армии в руки. Склады комитета ломились от запасов, на фронт же снаряжение отпускалось очень скупо».
340
И, ясное дело, отчего - это именно как раз ведь этак оно полностью сходу и повелось, да и по чьей, кстати, весьма и весьма сколь суровой же милости…
Раз никак не иначе, а все чисто подобным образом само собою по наклонной плоскости в то самое время и пришло именно к тому, чтобы вовсе вот даже и поневоле заставить солдатский организм попросту совсем неистово взбунтоваться, да и чего-либо эдакое несусветное сходу явно еще начать себе более чем воинственно требовать…
Причем нечто подобное до чего только изрядно подогревалось, считай ведь именно сверху, а никак не снизу.
Вот он еще один отрывок это довольно-таки легко весьма ведь объективно доказывающий, причем из той же книги генерала Краснова «От двуглавого орла к красному знамени»
«- Вот видите, - вкрадчиво, точно протискиваясь в душу Саблина, заговорил Самойлов. - Мы готовим сознательного солдата, то есть такого, который мог бы разбираться во всей сложной политической обстановке. Солдата, способного на критику и анализ.
- Иными словами, вы хотите внести в армию политику? - с негодованием воскликнул Саблин.
- Ну… Немножко политики. Нам нужно, чтобы армия поняла, что распутины не олицетворяют русскую монархию, что варнавы, штюрмеры, сухомлиновы недопустимы. Нам нужна сила, чтобы сломить упрямство. Может быть, маленький дворцовый переворот.
- Сумеете ли вы остановиться на этом?.. Оставьте меня. Мне страшно слышать все, что вы говорите. И с такими мыслями вы едете в Ставку! Боже, Боже, что же это такое»?!
341
А из всего того вышеизложенного само собой до чего ведь конкретно сколь разом и следует, что некие те враждебные друг другу силы, несомненно, попросту вовсе вот безответственно вырывали из рук царя власть и каждый при этом, безусловно, так и старался тянуть одеяло в одну ту свою сугубо единичную сторону.
Однако не будет ли до чего и впрямь только явно попроще слишком вот многое сходу свалить на одних тех совершенно уж попросту вездесущих евреев?
Генерал Краснов, именно подобным образом в конечном-то итоге и поступил, тотчас переступив через всю свою еще изначальную непредвзятость и самое неподдельное душевное благородство.
Можно подумать, что все беды России и вправду начались именно что только лишь разве что с тем чисто же насильственным присоединением к ней бывших польских земель, весьма густо еще издревле населенных еврейским населением?
А между тем в точности то сущее разобщение и великий разброд некогда в той же мере вполне бытовали и при царе Иване Грозном, да и при Иване Калите, а, впрочем, наверное, что и некогда ранее не зря же древние славяне варягов править собой пригласили.
Русская междоусобица, как есть уж до чего этак, безусловно, совсем вот вовсе вот неотъемлемо сколь еще полноценно дозволила 250летние правление татаро-монгольского ига.
А между тем коли бы русские князья, собрались все уж сразу-то вместе в один отчаянно мощный и единый кулак, они бы без тени сомнения точно имели бы шанс на голову разбить хана Мамая и его предшественников весьма задолго до прославленной в веках Куликовской битвы и положившей начало концу монголо-татарского ига.
342
Да, кстати, и господа сами себе искренне и искрометно наилучшие товарищи, только лишь оттого всю в стране власть лично так себе разом уж отхватить до чего только весьма вот надолго и прочно сумели…
Ясное дело, что тут и близко никак не обошлось без всей той на редкость донельзя уж роковой и зловредной случайности сколь вовсе вот только естественно, что заключавшейся именно в том, что это у них одних и была та поистине настоящая стойкая сплоченность в их тоже, пожалуй, более чем разнородной среде.
Причем покуда те вполне сознательные «народные деятели» только-то еще весьма скованно и неуверенно всячески лишь до чего еще настороженно всячески присматривались ко всей той крайне вот в тот момент отчаянно наколенной политической обстановке…
Все те той еще самой вовсе этак необычайно же разнообразной породы буквоеды, если чем и занимались это разве что именно и впрямь-то безмерно полюбившимся им милейшим праздником их души и сердца, а именно самыми фантасмагорически воспаренными словопрениями о немыслимо славном грядущем всей той, как она вообще ныне есть матушки России.
343
Они говорили и говорили, а тем временем на местах все более и более крепло сущее разложение и чем дальше, тем вот именно только поболее вся ситуация вполне как есть наглядно попросту совсем же и выходила буквально из-под всякого контроля.
Причем происходило нечто подобное именно из-за того, что НАРОДНАЯ ДУМА попросту всецело ведь явно так предстала сущим образцом многоликой антинародности, как и безмерно чванливым чревовещателем великой толстовской «премудрости» о той самой сколь и впрямь еще весьма насущной потребности истого прямохождения в самые дебри всего того честного и простого народа.
И это именно Лев Толстой, он-то и есть тот величественный и непререкаемый человечище, что столь непреложно твердою рукой так и, водя пером по бумаге, как есть и предопределил все те надлежащие только лишь грядущие условия, дабы интеллигенция хоть чуточку бы слилась с тем самым всецело чуждым ее заморскому духу народом.
Да вот, однако, за все - это на редкость благое и исторически верное начинание, он до сущего же неприличия явно ведь взялся крайне вот донельзя непрактично и вовсе-то и впрямь до чего еще весьма ущербно и поверхностно…
Ну а заодно и вообще никак ни с того конца с которого бы оно хоть сколько-то того вполне ведь на деле еще уж действительно стоило.
Причем очень даже многие блаженные мысли Льва Толстого полностью так до чего только отчаянно противоречили всей той простецкой логике как есть и без того довольно-то повсеместно же горестного людского бытия.
И вот он тот исключительно яркий пример вящей благоглупости, чье весьма и весьма строго теоретическое начало было, как раз и заложено никак ведь никем иным, а именно Львом Толстым.
Генерал Краснов «От двуглавого орла к красному знамени».
«Теперь внизу - то новое поливановско-гучково-думское изобретение, - что всякий интеллигентный юноша может быть офицером. Эти студенты и гимназисты, прошедшие четырехмесячные курсы, милый друг, - они ужасны! Это офицерье, а не офицеры! Прежде всего полное отрицание войны, полное неприятие и непонимание дисциплины. Лучшие с места влюбляются в солдата и потворствуют ему во всем и плачут над ним; худшие - стремятся сохранить свою шкуру от поранения. Они совершенно не понимают, что им делать и как подойти к солдату. Ну да увидишь, увидишь…»
344
Да только к чему это тут было до чего еще весьма вот пристально приглядываться, раз одним лишь тем вполне полнейшим разладом в действующей армии и могли бы буквально-то в единый миг и впрямь как есть непременно только лишь и окончиться все эти самой несусветной глупости широкие и всеобъемлющие демократические начинания.
Однако при всем том именно теми вовсе вот немыслимо многозначительными семимильными шагами все то некогда ведь сходу и вводилось тогда в строй, причем именно дабы как можно на редкость уж явно получше, всячески так полностью обезопасить все те вовсе вот незабвенные завоевания интеллигентской, а никак не буржуазной Февральской революции.
ЕЕ деятели, понимаешь ли, вполне всерьез же бесстрашно сражались за все свое исключительно совсем беззастенчивое право, как и понятно разом и заключавшееся в том самом сколь этак еще неотъемлемом праве возглавить Россию, после полностью как есть совсем неизбежного падения тысячекратно проклятого царизма.
Однако при всем том им было совсем никак вот попросту и неведомо, а чем это она на редкость тяжко и тяжело вообще день за днем более чем учащенно же дышит.
Раз весь тот простой народ был для них одной лишь той до чего и впрямь только гомогенной серой массой и нечем вот собственно более.
А между тем как раз именно с народом и надо было обязательно на деле так весьма вот взвешенно и разумно обо всем ведь строго договориться, дабы, в конце концов, он и вправду кому-либо хоть как-либо затем дозволил и впрямь совсем же начальственно и властно собой полноправно управлять.
И может быть, чему-либо значительно лучшему, да и вполне как штык сколь истинно должному и впрямь еще всецело еще надлежало прийти вместо всего того совсем этак пожалуй, справедливо со своего трона скорее сдернутого, нежели чем свергнутого Николая Второго?
345
Да только, у кого это вообще и вправду хватило бы предостаточно сил во всем том дальнейшем всецело вот оказаться до самого еще конца более-менее приемлемой альтернативой всему тому безнадежно слабому умом и честью стародавнему самодержцу?
Раз попросту взять, да сходу отменить самодержавие явно и близко-то никому бы совсем вот не удалось, а только лишь и можно было хоть как-либо отыскать для России, некоего иного царя несколько поумней, да и действительно вот во всем вполне еще получше прежнего.
Однако же из всех тех вальяжных господ либералов хоть какую-либо более-менее подходящую кандидатуру на должность царя подобрать было бы делом нисколько так истинно, что совсем никак невозможным.
Поскольку те самые идеалисты свой народ (как отдельных личностей) уж и знать как-никак совершенно не знали, да и на дух его, кстати, и близко ведь ни в едином глазу вовсе-то не переносили!
А, кроме того, сколь еще часто они его лик вслед за душкой Львом Толстым более чем глубокомысленно и восторженно разом так до чего сходу всецело вот идеализировали!
Вот чего пишет о них Федор Достоевский в его романе «Бесы».
«В сорок седьмом году, Белинский, будучи за границей, послал к Гоголю известное свое письмо, и в нем горячо укорял того, что тот верует "в какого-то бога". Entre nous soit dit*, ничего не могу вообразить себе комичнее того мгновения, когда Гоголь (тогдашний Гоголь!) прочел это выражение и… все письмо!
Но откинув смешное и так как я все-таки с сущностью дела согласен, то скажу и укажу: вот были люди! Сумели же они любить свой народ, сумели же пострадать за него, сумели же
пожертвовать для него всем и сумели же в то же время не сходиться с ним, когда надо, не потворствовать ему в известных понятиях. Не мог же, в самом деле, Белинский искать спасения в постном масле, или в редьке с горохом!..
Но тут вступался Шатов.
- Никогда эти ваши люди не любили народа, не страдали за него и ничем для него не пожертвовали, как бы ни воображали это сами, себе в утеху! - угрюмо проворчал он, потупившись и нетерпеливо повернувшись на стуле.
- Это они-то не любили народа! - завопил Степан Трофимович, - о, как они любили Россию!
- Ни России, ни народа! - завопил и Шатов, сверкая глазами; - нельзя любить то, чего не знаешь, а они ничего в русском народе не смыслили! Все они, и вы вместе с ними, просмотрели русский народ сквозь пальцы, а Белинский особенно; уж из того самого письма его к Гоголю это видно. Белинский точь-в-точь как Крылова Любопытный не приметил слона в Кунсткамере, а все внимание свое устремил на французских социальных букашек; так и покончил на них. А ведь он еще, пожалуй, всех вас умнее был! Вы мало того что просмотрели народ, - вы с омерзительным презрением к нему относились, уж по тому одному, что под народом вы воображали себе один только французский народ, да и то одних парижан, и стыдились, что русский народ не таков. И это голая правда! А у кого нет народа, у того нет и Бога! Знайте наверно, что все те, которые перестают понимать свой народ и теряют с ним свои связи, тотчас же, по мере того, теряют и веру отеческую, становятся или атеистами или равнодушными. Верно говорю! Это факт, который оправдается.
Вот почему и вы все, и мы все теперь - или гнусные атеисты, или равнодушная, развратная дрянь и ничего больше! И вы тоже, Степан Трофимович, я вас нисколько не исключаю, даже на ваш счет и говорил, знайте это».
*Между нами говоря.
346
Федор Михайлович Достоевский, и впрямь подчас, словно в воду глядел, до чего верно понимая, буквально все задушевные качества, тех добрых людей, что явно еще попытаются чисто героически, но исключительно умственно противопоставить себя большевизму в той обескровленной, нищей России и это после трех тяжких лет бесконечно длительных лихолетий Первой Мировой войны.
Стране, понимаешь ли, тогда медленно и упорно полагалось всячески зализывать свои раны и подсчитывать потери, а вместо этого ей сколь еще только долго тогда ведь пришлось на редкость безжалостно повоевать с самою собой, уничтожая лучших из лучших, а они надо бы то признать были сразу с обеих сторон.
И все новые силы беспрестанно и неистово подключались к мести за убитых сыновей, отцов, старших братьев.
Вот уж ужас, так ужас!
347
А посреди наиболее главных первопричин неистового безумства и бедлама были, в том числе и нескончаемые стенания либеральной интеллигенции о самом безнадежно мнимом (в их-то блаженных устах) сущем благе народа.
Эти прекраснодушные люди, видишь ли, явно разом узрели все те наиболее яркие, и чисто наружные факторы и это именно с ними они отчаянно и безнадежно до чего весьма нещадно боролись всеми недюжими силами так и стоя за вящее искоренение бесконечных несправедливостей своего темного и как-никак совсем позабытого просвещением века.
Новая интеллигентная знать, и впрямь-таки ставшая от всего того до чего еще необычайно тлетворного западного влияния чересчур вот вялой и мягкотелой в конечном же итоге, оказалась довольно-то хилым и рахитичным мозгом всей своей нации.
А все потому, ЧТО ОНА ИМЕЛА СЛИШКОМ ВЕДЬ ЧИСТЫЕ НИЧЕМ ОТКРОВЕННО ГРЯЗНЫМ НЕЗАПЯТНАННЫЕ ДЛАНИ.
А между тем буквально у всякой в этом мире интеллигенции есть та самая своя черная (словно у трубочиста) работа, и люди интеллектуального труда никак не должны стесняться, а тем более бояться ее вполне вот достойно по случаю разом уж еще действительно выполнять.
Причем совсем ведь нисколько не заключалась она во всем том, на что одними же рогами, а не пальцем тыкая, указывал бес, сидевший в Белинском, Чернышевском, и иже с ними.
И сколь и впрямь весьма вот славно описывает все те бравые усилия подобного рода на редкость так весьма жестокосердно нелепых мечтателей генерал Краснов.
Да вот уже некогда затем в эмиграции ему как назло под руку явно попалась и впрямь совсем этак вовсе дурная компания, зачастую сплошь и рядом состоящая из столь несметно многочисленных осколков старой антисемитской империи.
И вот он тот совсем уж маленький кусочек из той до чего ярко обрисованной им картины всеобщего хаоса непосредственно предшествовавшего «кроваво красному октябрю».
Книга «От двуглавого орла к красному знамени».
«Раньше на всех этих местах были сине-красные вывески и горящие золотом надписи: "Трактир, распивочно и на вынос". Тут отравляли тело человека, но тогда лучшие умы народа, писатели и художники, восстали против них.
Толстой и Кившенко, один пером, другой кистью, описывали весь ужас, который несет в народ эта сине-красная вывеска с яркими буквами. Теперь здесь вытравляли душу человеческую, здесь соблазняли малых сих, заплевывали их юные сердца, но никто не навешивал на соблазнителей жернова и не бросал их в морскую пучину. Молчали писатели и художники, потому что это было либерально! Это шло под лозунгами социализма, и говорить против этого было невыгодно!!!»
348
Да только чего - это вообще уж затем разом и стало во всем том дальнейшем кое-кому и впрямь-таки действительно разом вполне выгодно?
Неужели практически полное разорение и разруха при всем том сколь еще многозначительно явном и совершенно редкостном обрушении моральных устоев всего того ныне полностью прежнего патриархального общества?!!!
А между тем само наличие у сильных их больших денежных средств, неизменно так вполне обеспечивает должный порядок и устойчивое равновесие.
Причем сильным нисколько не надо как слабым и немощным всем тем своим на редкость недалеким умом всецело вот его поддерживать самыми бесконечными и надо бы прямо сказать беспричинными и бессмысленными репрессиями.
И все же самое явное начало зримых и незримых мыслей об истинно немыслимом доселе добре было заложено именно Базаровыми нигилистами, с их до чего еще угловатым и крайне-то неуемным подражанием всему самодовольно сытому и напыщенному, что с попутным ветром ленивыми волнами постепенно докатывалось до России с того самого далекого запада.
И ведь все это, в сущности, и близко вовсе никак явно не принимая в какой-либо тот или иной вполне трезвый расчет, наиболее главную и более чем многозначительно азиатскую сущность всей же российской державы.
А между тем ее душой всегда была именно Византия, а это восточный Рим, а вовсе не тот до чего только помпезно же западный.
И надо бы, ничего и никого более не стесняясь прямо ведь так и сказать, что само уж по себе донельзя бездумное и слепое преклонение пред фетишными западными ценностями было сколь этак еще во всем явно сродни убивающему почти всякий здравый ум наркотическому опьянению.
То есть, в том самом наиболее главном своем принципе всецело же неотъемлемо нечто подобное как раз-таки и являлось именно тем никакими словами ведь вовсе вот неописуемым преклонением пред чьим-либо чисто внешним мишурным блеском и абсолютно же никак не более того…
349
Поскольку именно тем считай уж фактическим и житейским пониманием всего того, чем - это они могли вполне оказаться чреваты во всем том дальнейшем, и впрямь-таки, будучи до чего бездумно-то наспех косо и криво привиты и близко для них неподходящей и чужой российской почве, на самом-то деле владели очень даже явно немногие.
Но зато на удивление многие, сколь многозначительно выпячивая при этом грудь, сурово и насуплено явно же гордились всеми-то своими чрезвычайно смутными и безмерно размытыми обо всем том донельзя весьма скудными представлениями…
Да вот, однако, этакие светлые мечты попросту никак вовсе не давали им буквально никакого вообще же покоя…
И, конечно, все - это разве что одна та безнадежно скверная кривда, а на весь тот искристо светлый лик благороднейшей идеи был и впрямь до чего нелепо и слепо наложен именно тот блеклый оттиск каиновой печати той еще сущей вот злодейки неудачи…
Да только Леонид Ляшенко в его книге «Александр II, или История трех Одиночеств» сколь же откровенно пишет…
«Получилось так, что справа умеренных политиков поджимало правительство, проводившее в жизнь реформы и лишавшее их инициативы, слева теснили революционеры, требовавшие гораздо более радикальных изменений, чем те, на которые могла пойти власть. Либеральные же ценности, как это ни печально, оставались чужеземной диковиной, ценностями для узкого круга общественных деятелей».
350
И то было еще исключительно вот самое преддверье, где-то ведь сколь весьма отдаленно лишь некогда только затем и намечающихся диких бед и невзгод.
Ну а конец всему тому был, безусловно, до чего явственно вполне предрекаем, поскольку нет, как нет в этой жизни вовсе-то ничего более предсказуемого, нежели чем то самое донельзя же сладкоречивое раболепство перед всеми своими собственными злосчастными эмоциями.
А раз весь этот бренный мир отчаянно плох, то давай-ка его истинно поболее всеми силами вовсе вот навеки яростно сокрушим, и пусть себе восторжествует бес зла, раз тут главное именно в том, чтобы тот безо всякого промедления съел и нисколько при всем том никак не поморщился…
Кого?
Да как раз того вовсе ведь никак небезызвестного стародавнего беса, а там и с тем новым непременно уж всеми силами обязательно ведь более чем справно со временем обязательно как-нибудь еще сладим.
И вот ведь оно как!
Среди равнин и лощин, так и не нашедших свой удел народников, попросту и впрямь до чего вот глубокомысленно некогда разом и потянуло в битву за правое дело немыслимо ярого очищения Земли Русской от буквально всяческой неправой власти.
Ну а может быть именно потому та донельзя деспотичная власть, отчаянно и жарко ревнующая человека, даже и к тому на редкость исключительно вот вовсе единоличному своему я - как есть, уж взяла, да и безо всякого на то спроса весьма безучастно сама собой затем и возникла.
А весь тот нечестиво слепой моральный абсолютизм, которым были досыта наделены довольно-то многие большевики, пришел к ним как раз-таки от господ Раскольниковых, со всех тем их мрачно кровавым и неистово мечущимся мироощущением, всецело доверху переполненным лютым пламенем залатано-перелатано с чужого плеча, так и перешитой, заеденной же вшами справедливости.
И было все, то весьма явно основано именно на тех откровенно низменных эмоциональных мотивах.
Ну а первоначально все, то всеобъемлюще прозорливое революционное мышление сколь «назрело» зародилось разве что глубоко в сердцах до чего бескрайне чувствительных людей, которые и вправду были некогда уж явно разбужены от глубокого сна всею несусветною неправедностью злющего и векового засилья донельзя вот праздного жития-бытия всяческих тех еще привилегированных классов.
То есть, именно тех заправил общественных дел у кого есть чего-либо, чего и в помине нет у других никак не менее достойных людей.
351
И уж совсем, яснее ясного, что совесть, со всем тем, что к ней сколь обыденно приплюсовывается, начиная от жалости и кончая сожалениями о том, что кто-либо, мол, нисколько не с нами, довольно-то вскоре сменил в душах людей дикий страх уклона от того навеки отныне праведного и твердо накатанного партией пути.
Ну а как раз, потому и все те вполне доселе здравомыслящее люди фактически заживо тогда разом и замуровались во все те восторженные словопрения, да и вообще как есть обратились они тогда в сущие могильники и близко уж никак совсем этак невысказанного ими общественного протеста.
Да вот ведь, однако, все это завинчивание гаек случилось совсем не вдруг, а потому и было еще время выказать вполне твердое сопротивление, но чтобы его действительно всячески оказать, нужно было опираться на людские массы, а для этого их надо было хоть сколько-то искренне признать за некие те самые отдельные индивидуальности.
Да и вообще может быть кое-кому явно следовало вполне оказаться хоть как-либо в быту несколько менее заносчивым в отношениях со всеми теми людьми из простонародья, и вот тогда вклиниться большевикам было бы совсем уж попросту, считай этак именно вот и некуда.
И это явно как есть можно почувствовать на примере других более чем до чего еще наглядно похожих на Россию стран.
Раз в тех других государствах Восточной Европы коммунистическая зараза безо всей той явственной и весомой поддержки русских штыков тут же и рухнула в самые тартары, как только те откровенно грубые медвежьи объятия Москвы и впрямь-то начали сами собой более чем бессильно сходу вот разжиматься.
А между тем нечто подобное случилось как раз-таки потому, что тамошние интеллигенты не столь уж и сильно выделяются из общей серой толпы всей своей на редкость чистейшей духовностью и надменностью, как это сколь этак только вполне неизменно имеет место в России.
352
И при этом исключительно уж до чего важно было бы подчеркнуть, что обладая безоблачно светлым и высоким умом, каковым по исконному праву преемственности вполне может гордиться российская интеллигенция, пускаться во всякие политические авантюры, было отъявленным преступлением по отношению к не народившимся пока гражданам грядущего общемирового содружества, управляемого одним мудрым правительством.
Эксперименты по тому и впрямь сколь необычайно поспешному улучшению всей человеческой породы эта ведь очень и очень грязная игра чьего-либо на редкость так воспаленного воображения.
И оно явно питается одним лишь и только совсем вот спесивым себялюбием с великой жалостью потчующим весь свой духовный организм блажными иллюзиями, а здравый смысл подобные праздные мечтатели при этом рассматривают разве что как то бревно, через которое надо бы весьма спешно уж сходу еще разом и перепрыгнуть.
Да вот ведь оно что весьма твердое понимание крайней необходимости точки опоры для того чтобы на деле иметь возможность всецело перевернуть весь этот мир до чего еще уныло так и стоя истинно на своем в полный голос потребует максимально эффективных рычагов, что вполне действенно смогут всецело продвинуть общество далеко вперед.
Ну, а розовые мечты, будучи до чего еще наспех воплощены в серые будни жизни без какого-либо хоть сколько-то стоящего того настоящего фундамента сходу разом вот явно погрязнут в гиблой топи праздного популизма и восторженной демагогии.
А как раз именно потому подобного рода крайне ведь утопическим начинаниям, как есть и близко было вовсе вот не достичь хоть какого-либо более-менее весомого и подлинного успеха.
Да и саму ту бесподобно так величественную и вечную мать природу тоже между тем ныне разом и следовало весьма ведь прочувственно и зверски всецело ведь умудриться, вовсе так совсем бездушно разом сколь явно уж перехитрить.
Да только может быть, что вместо всего того от всей уж души еще следовало вполне полноценно разом разобраться всецело вот верно и праведно постаравшись действительно понять все те задолго до нас никак не на пустом месте возникшие ее законы и правила?
Ну а как раз затем в практически полном и явственном соответствии с собственной логикой природы довольно-таки прагматично затем и создать, все то до чего у нее не дошли пока руки или может, вовсе не было у нее, да и не могло быть к тому совсем ведь никакого, собственно, резона.
353
А вот крайне бесславно но победоносно играть в невероятно могущественных богов, более уж всего сколь этак еще многозначительно хочется как раз именно тем, у кого всегда сам собою вполне ведь имелся тот самый кровавый зуб на Творца, причем только за то, что Тот никак не создал весь этот мир, куда совершеннее и краше.
Однако при всем том следует же заметить, что как тут не крути, а тот весьма достопочтимый профессор Преображенский, нисколько не более, нежели чем одинокий гений мечтатель, попросту до самой той чрезвычайности откровенно более чем деятельно пожелавший буквально всех людей на этом свете навеки осчастливить при помощи своего сверхгениального хирургического вмешательства.
Хитрые злодеи подчас ведь явно умеют довольно-то уж загодя разом внушить подобным людям, что все их замечательные открытия, послужат одним лишь тем более чем безупречно добрым и главное одним ведь только тем до чего вот истинно праведным делам.
А гении чересчур самобытно горят ярким пламенем самовыражения, и все они зачастую немного вот явно никак не от мира сего.
Средняя масса интеллектуалов, куда и впрямь поболее в ответе за все те никак немыслимые страдания претерпленные народом в результате прихода в этот мир той еще шальной идеи, что и по сей день рассматривает массы, словно скот, который всего-то бы и надо правильно подковать, а затем и всесильно же оседлать.
354
И есть нынче люди, из этого уж нашего чрезвычайно как есть во всем прагматичного поколения, что именно так теперь, когда все чьи-либо пламенные усилия всецело оказались потраченными совершенно впустую, и нашли ведь всему тому на редкость полноценно верное оправдание в виде того еще Шарикова Полиграфа Полиграфовича.
Вот будто бы в нем и заключена та самая фактически, что единственная первопричина всех бед и несчастий их многострадальной державы.
Однако же, судя по книге, а также и по всей той через те до чего основательно долгие десятилетия разве что некогда только лишь затем еще последующей яркой ее экранизации - профессор Преображенский, Шарикова, вовсе-то не так чтобы и впрямь всею душой яростно ненавидел.
И автору всецело так свойственно думать, что ему его в чем-либо было даже немного довольно-то искренне жаль, поскольку это он сам все с ним своими руками и сотворил.
Никто ведь его насильно не уплотнял, требуя поместить в ЕГО квартире начальника очистки города от вредных животных.
355
Причем сам по себе отчетливо же приметный факт совсем незатейливого подтрунивания Булгакова именно над тем безупречно весомым обстоятельством, что на те, мол, вам - гениальный хирург профессор из одних наилучших побуждений по отношению ко всему сразу сколь необъятному человечеству никак необдуманно выводит эдакого отнюдь не самого до чего безмерно мерзкого типа…
Причем тот наиболее заглавный аспект всего того вовсе вот неоспоримо большого шариковского вреда, безусловно, ведь заключался именно в том обстоятельстве, что ему на самую скорую руку и впрямь всучили в лапы власть и огнестрельное оружие, а иначе он был бы весьма так всецело безобиден и слаб…
А между тем как раз-таки эта весьма уж объективная данность до чего, несомненно, полностью ускользнула от буквально всяческого пристального взгляда истинного большинства очень даже во всем остальном исключительно так внимательных и, словно звезды на небе бесчисленных булгаковских читателей и почитателей.
И автору, вообще довольно-то давно, то, как есть, уж сколь этак еще основательно кажется, чем-либо донельзя вот вовсе наглядным и полностью как дважды два до конца явно ведь очевидным…
Поскольку, ясное дело, что кое-кому до сих самых пор то и близко уж нисколько вот разом вовсе неведомо…
356
Шариков, он ведь без тени сомнения считай уж английский лорд по сравнению со всем тем целиком и полностью обессмыслившимся быдлом, что воспитала и выпестовала вся та советская власть.
И это так как раз уж поскольку, что того самого этак мерзкого типа Шарикова и вправду на деле можно было суровой силой хоть как-либо вполне привести к должному порядку…
Правда нечто подобное было бы ведь вовсе никак нелегко и надо было его держать под тем еще вовсе вот неусыпно жестким контролем…
Да только коли в это наше нынешнее время кое-кому довольно-таки успешно и впрямь вот силком же удастся подселить в квартиру сегодняшнего профессора хирурга того самого теперешнего Шарикова, да еще и эдаким макаром, дабы выселить его обратно стало делом попросту никак далее вовсе совсем невозможным…
Тот точно вовсе вот безумно позавидует профессору начала предыдущего 20 века.
И тому времени и впрямь были сколь вот неизменно свойственны, как трагичность, да и весьма же значительные роковые предзнаменования, но вот такого тотального разрушения всякого человеческого облика явно тогда пока еще попросту не было.
И это именно та более чем чудовищная реализация всех тех на одной белой бумаге весьма ведь тщеславно благих идей, и породила особый вид человека, которому все, в конце концов, оказалось всецело вот по плечу и никаких сдерживающих этических начал у него более нет, как нет уж в помине…
И это, кстати, между прочим, та самая наиболее ведь как она есть полностью объективная реальность, с которой вовсе вот никак и близко совсем не поспоришь.
Однако нужно ведь было всем тем проникновенно прекраснодушным личностям, хоть как-либо найти себе этакий образ недочеловека, а кроме того ему заодно и надлежало во всем как есть и иметь разом вид до чего еще сходу более чем омерзительно же явно отталкивающий.
Поскольку именно в этом и заключалось все то, что им и впрямь было, собственно, нужно для некоей той еще чрезвычайно острой их коллективной неприязни ко всякому простому и грязному гражданину безо всяких идей и понятий о чем-либо действительно светлом и высоком.
И это как раз подобным вот образом оно и было буквально всегда - все те наиболее общие представления человека о первобытном зле всегда были сколь прочно всецело увязаны воедино со вполне определенными стереотипами, выработанными в виде «антител» супротив неких, несомненно, во всем естественно вовсе уж лишних и чужих людей.
А как раз именно потому в подобном виде и форме, оно буквально ведь повсеместно и существует, в течение всех тех еще нескольких последних поколений.
Причем это не только разве что чьи-то чисто вот личные семейные традиции, а считай этак общий фон отношений между самыми разными людьми.
А некоторые вообще ведь глядят как на вполне уж себе до чего только полноценно подобных разве что на тех, кто вполне ведь поистине равен им по всему своему интеллектуальному и социальному статусу.
Причем к самому большому на то сожалению, абсолютно вот все слои российского общества до сих самых пор и проникнуты ядом именно того всецело так чисто прежнего противопоставления друг другу тех еще с одного только виду весьма ведь различных социальных слоев.
357
В свое время то было истинно на редкость должной сывороткой никак не наспех введенной в кровь общества над всем главенствующей властью ради сущего и должного предотвращения всяческой уж как-никак сколь этак еще явной возможности каких-либо безумно ведь сокрушительных социальных потрясений.
Да только именно из-за этого общество и стало, куда только намного уж значительнее всячески колобродить, и главное все это лишь оттого, что кое-кому непременно само собой всецело ведь кажется, что буквально весь его мозг до самого отказа попросту извечно же забит беспрестанно бодрствующими нейронами.
Да и впрямь до чего еще весьма разом поболее, нежели чем оно есть у тех других довольно-таки во всем нисколько недалеких и простоватых, да и попросту откровенно же глупых и приземленных обывателей.
Ну, а сколь активно заниматься самыми всевозможными поисками достаточно верных, но никак не чудодейственных методов весьма и весьма до чего еще своевременного разрешения достаточно остро и вполне наглядно повсеместно существующих проблем всего того истинно единоутробного общества… нет уж кое-кому то и близко вот никак вовсе не улыбалось.
Хотя да простые люди во всей той раз и навсегда прозаически давно устоявшейся для них социальной канве и впрямь ведь довольно-то прекрасно себя чувствуют…
Причем вполне же ощущают, они себя там именно, как у себя дома и это совсем не нам их вынимать из всех тех еще исстари донельзя вот более-менее привычных для них рамок бытия.
Да и вовсе-то незачем их до чего еще благочинно сколь уж широчайше духовно всячески так разом обогащать и весьма ведь старательно от всего того прежнего более чем деятельно и старательно чистить.
Что правда то правда, однако, есть и то вовсе ведь безынициативно и безрадостно подрастающее поколение, что нисколько и близко пока не имеет всех тех целиком и полностью взрослых, уж как есть считай до конца вполне затверделых штампов до чего навеки весьма вот прочно устоявшегося социального поведения.
Борьба за их души и есть истинный долг национальной совести коей, собственно, и должна была быть буквально всякая интеллигенция.
358
Да вот, однако, любые активные действия подобного рода сколь под собою вовсе не вскользь бы подразумевали, самую этак весьма вот насущную необходимость довольно-таки деятельно идти всецело вразрез всякому желанию самодостаточной тоталитарной власти, которой были разве что неотъемлемо нужны те самые безропотно тихие и покорные массы народа.
То есть, именно те серые умом и духом люди, что никак далее явно ведь не посмеют роптать на свою извечно горькую судьбу.
И уж, ясное дело, что для действительно стоящей того войны с этаким мироедским мировоззрением власти, непременно бы пришлось довольно-то основательно разом так перепачкаться, совсем до неприличия погрязнув в тех самых крайне липких житейских интригах.
Но зато жизнь российская тогда бы была на деле во всем вот явно иная!
Сегодняшние игры в демократию, прозябание и экономическая неустойчивость - все это более чем неразрывно само собой вполне вот увязано как раз именно с тем до чего впопыхах некогда прогремевшим холостым выстрелом революционной Авроры.
И это как раз именно в пылающем пламени поминальной свечи по всему тому чисто так пресловуто проклятому прошлому и сгинуло слишком много истинно же славных и созидательных сил.
И ведь главное, что уж всему тому, прежде всего, послужило именно то самое сущее бездействие всяческого общественного разума вовсе-то никак и близко не пожелавшего решать насущные проблемы путем сколь еще чрезвычайно низменным, а подчас и вообще совершенно вот недостойным всякого своего духовного величия…
А его надо бы всячески беречь сугубо внутренне, а вовсе не наружно!
Тут главное никогда не становиться на одну ногу с отъявленным злом, а это будет возможно только если внутренне сохранять полную безмятежность, яростно давя все то зло, что столь разом вот заполонило все же вокруг.
Но для кого-то это было никак неприемлемо и они, давя зло, так и распалялись огнем ярой ненависти, а нечто приводит к явной неспособности различать его достаточно яркие цвета.
И вот - это именно зло сознательное и хорошо продуманное, или вот ко всему в этом мире совершенно же безразличное и есть то, чего полагается изводить каленым железом.
Но чтобы выяснить его суть надо суметь правильно сформулировать претензии, а вот сделать это нисколько не выйдет без того чтобы кто-то вот скинул с себя совершенно вот обезличенную судейскую мантию и начал говорить обо всем прямо и по сути.
Судейская мантия вполне вот подходит к случаям чисто уголовным, когда все полностью как на ладони…
Причем речь тут не идет об одном более чем конкретно кем-то обиженным, да еще и никак совсем не по праву, раз люди, слишком высоко всею душою парящие способны обидеть многих их тех, которых кто-либо силой столкнул в зловонную яму.
И все именно потому, что кое-кто до чего еще ответственно ставил и без того необычайно высокое духом искусство буквально над всем остальным так или иначе имеющимся во всей этом мире житием-бытием.
А чего в результате?
359
Смерть того истинно чудовищного и будто бы при этом навеки вот былого зла, до чего явственно предначертанная всяческими теми очаровательно же страстными образами литературы, более чем неизменно само собой безо всякого затруднения порождает очень даже много нового, и разве что поболее лютого недобра, нежели чем его когда-либо было некогда ранее…
Причем оно еще и при всем том затем уж явно окажется и самым что ни на есть чисто так по-вселенски более чем беспардонно воинственным!
Да и вовсе-то не будет оно именно как есть еще ведь жестко и отвратительно, затем уж и сконцентрировано как раз в неких тех более чем немыслимо подлых рабах этак-то вдруг получивших права и наганы…
Потому что все тут дело было совсем не в одних тех разве что мелких исполнителях чьей-либо чудовищно агрессивной чужой воли, а прежде всего, в сколь донельзя вот совсем распоясавшихся красных демонах, которые на редкость мастерски весьма вот искрометно сверкая молниями резолюций, и руководили бесславным парадом фантасмагорически слепленных воедино волшебных слов.
Да и вообще комиссары до чего залихватски же лихо «политически подковывали» всех тех чрезвычайно и без того более чем предельно бдительных надзирателей безмерно так властвовавших тогда над всею той серой и безропотной толпой.
И именно наилучшие и наиболее проверенные их представители, затем и повели людей в то самое аляповато светлое будущее под тем и впрямь неусыпно строгим и усиленным конвоем.
И уж тех «гордых орлов», что были наделены от имени новой власти, чрезвычайно особым доверием никак не обошла стороной нерушимая вера во всю свою стать и силу способную при случае яростно сокрушить буквально любого агрессора или врага, как бы ловко тот от их зоркого взгляда не замаскировался.
Да и вообще довольно многие их старшие товарищи истинно же наделяли всю эту братию добела раскаленными железными принципами, которые столь уж хорошо и надежно их впоследствии весьма старательно защищали от буквально любых хоть сколько-то только еще возможных укоров совести.
Причем, то и впрямь безукоризненно достигалось, как раз-таки именно путем весьма откровенно варварского наведения чудовищной тени на плетень, при том самом исключительно так более чем непосредственном посредстве всецело вот обоюдоострой и близко же ни с чем непримиримо воинственной социальной демагогии.
Весь тот мир тьмы и мрака должен был вскоре оказаться, всячески уж явно полностью вычищен и освещен светом солнца марксистского вероучения.
И вот разве что только нисколько не надо бы все время до чего же беспрестанно грешить на низкорослых и тупых завсегдатаев всяческих злачных мест…
Очеловеченный пес отнюдь не был сколь еще истинно наиболее жутковатым обладателем самого наихудшего из всех человеческих сердец.
Поскольку дабы совсем уж невзыскательно стать таковым, (а не то чтобы в подобном-то виде разом на белый свет народиться) надобно было сначала познать все великое многообразие книг и сделать из них единственное так свои выводы, а именно те до чего глубокомысленно во всем удобные чьему-либо весьма определенно низменному сознанию.
360
И речь тут идет как раз о том всецело однобоком и весьма уж чисто вот выборочном подходе ко всему тому, что можно было бы вообще еще только отыскать посреди самых различных страниц той самой до чего только ветхой и более чем изощренно совсем на редкость разнообразной страны фантазии.
И как раз вот то самое крайне узкое мировоззрение волка Ларсена, пера Джека Лондона и может, в принципе, полностью вот до конца доподлинно ведь являться именно уж тем наиболее наилучшим примером подобного рода тщательно отсеянного, и совсем вот незатейливо однобокого восприятия буквально всяческой той или иной художественной и философской литературы.
И при этом все его поведение далеко не самый худший пример всесильной власти над некоей группой людей.
Поскольку хуже всего того могла быть разве что та попросту совершенно всепоглощающая страсть любви в том и впрямь донельзя так вовсе неласковом ее сочетании с всеобщим и всеобъемлющим диким страхом…
А в особенности, в том самом случае, когда речь идет о совершенно же необъятной (даже и на карте) шестой части суши…
И то, как и понятно, по всему своему невероятному размаху было всецело сколь еще всецело еще разом отлично от тех тоже ведь весьма и весьма уж довольно-таки драматических событий, что вполне вот имели место быть на маленьком судне, что было совершенно затеряно в дальних арктических водах.
Ну а те рьяно прямолинейные деятели революции, что буквально от всякого срама сколь уж надежно, словно фиговым листочком, прикрылись красным флагом, довольно-то четким и стройным шагом разом и отправили целые народы в далекое плавание к сладостно заветным берегам грядущего и всеобщего мнимого счастья.
Причем были они людьми в точности того же плана, что и Волк Ларсен, да только при всем том они обладали на редкость принципиально иными куда вот поболее широкими полномочиями…
361
Однако при этом никак нельзя буквально на всех их огульно наклеивать довольно-таки прилипчивые ярлыки, из арсенала тех, что всесторонне явно касались житейских качеств тех, кто пришел им на смену, когда вместо ссылок и тюрем за принадлежность к высшим эшелонам коммунистической партии верховные правители стали одаривать приближенных лучшими фондами старого жилья.
А заодно - это как раз именно тогда и стало всячески ведь принято всецело наделять привилегированных палачей своего народа самыми же вкусными кусками, что были со всею чудовищной силой довольно-то наспех вырваны впрямь из-за рта у совершенно так всеобщей тогда нищеты.
Ну а их прямолинейные предшественники были сущими аскетами и истыми праведниками до самых зубов более чем свойски вооруженными всею своей неимоверно жесточайшей идеей.
А впрочем, да, большевики неизменно действовали четко и слажено сколь плотно с головы и до ног, самозабвенно укутавшись в одеяния самого искрометного же добра, но вот беда так беда более чем тщательно им довелось взвешивать все и вся именно, что на тех еще весах чисто до конца обезличенной пролетарской справедливости!
И это как раз именно им и довелось в результате октябрьской революции, собственно, и стать полностью до чего еще всецело полноценными же правопреемниками того еще самого никак и поныне вовсе-то не былого царского империализма.
Причем на всем том исключительно старом его скелете достаточно ведь быстро разом затем уж и наросло новое пролетарское мясо.
И все это при том, что наиболее главное неизбежно осталось исключительно, как есть вполне ведь ныне всецело так истинно прежним.
Если, конечно, вовсе и близко никак не считать за грех и впрямь уж довольно-то значительное усиление тех во всем отвратительно хамских черт, как и сущего устранения даже и самой малой иллюзии европейского либерализма, (именно того, который разве что для внутреннего пользования).
Причем новые краснознаменные времена принесли самые грандиозные перемены разве что в виде неких тех еще ведь чисто так наглядно других, но сколь между тем всегда полностью одинаково развивающихся на ветру знамен, да и морды в государственных учреждениях стали несколько поболее, куда только весьма откровенно весьма вот разнуздано хамские…
Да и то не очень надолго…
Большевики ленинского созыва были довольно-таки быстро вполне всерьез и полностью, до чего еще спешно затем вот оттеснены именно теми, кого менее всего хоть сколько-то вообще интересовало создание счастливой муравьиной республики совершенно уж безо всяких клопов капиталистов на рабоче-крестьянской шее!
Однако те чисто общие установки при этом всецело вот остались именно прежними!
Сталинские большевики, в принципе, только лишь и всего, что всеми силами более чем еще своенравно продолжили в точности ту, несомненно, до чего отвратно безнравственную генеральную линию партии…
Человек в их глазах был уж, в сущности, одним лишь тем крайне полезным или исключительно бесполезным общественным насекомым, а вовсе не царем всего своего собственного отдельного разума.
Они-то сами всегда и впрямь весьма вот старательно равнялись друг на друга и именно на этом, и зиждилась вся их разнузданно обезличенная суровая общность.
362
И это именно тем, кто более чем веско всячески возжелал породить в людях, как есть именно ведь подобное тому чувство муравьиной кучи, что в будущем сколь вальяжно полностью разом затмит всяческий тот чисто житейский разум…
…и довелось некогда совершить тот до самого же безумия нелепый и безнадежно хилый здравым умом переворот, при всей той довольно-то весьма ведь устойчивой поддержке откуда-то совершенно извне…
И главная цель у всех тех тогдашних вполне вот полноценно верных своему делу разрушителей многовековой и великой Российской империи была фактически одна и та же…
Да только ту прежнюю власть, навеки сокрушив уйти в глубокую политическую тень, большевики и близко никак уж попросту ведь явно совсем не пожелали…
А как раз потому и довольно-то безыдейно варварского раздробления государства российского на несколько относительно малых сатрапий тогда и близко так явно вовсе вот не произошло.
Но все это исключительно потому, что те внешние силы, откуда-то издали беспардонно заказывавшие бравурно траурную музыку, никак не учли ту ни с чем иным несоразмерную внутреннюю стойкость всех российских народов, а они между тем буквально при любой социальной чуме, все-таки как-нибудь достойно же выжить действительно вот вместе непременно сумеют.
Ну и кто - это именно тогда на все те более чем 20 миллионов квадратных километров российской землицы, этак-то, явно посмел и впрямь до чего бессовестно разом вот сходу позариться?
Ну, тут и близко никак не обошлось безо всех тех отчаянно зловредных и мнимых российских союзников, которым совсем мимолетно и вправду понадобилось разом «убрать напористого мавра, вполне уж нынче сделавшего все свое дело» для чего его и подманивали, а затем и до самого отвала закармливали на редкость аппетитными многообещающими посулами.
И это как раз в связи с этими делами к самому горнилу власти, затем и прибилась та наиболее во всем истинно же сплоченная группировка, оказавшаяся там, прежде всего только лишь из-за всей той до чего еще полнейшей своей более чем бесхребетной беспринципности.
363
И именно по этой причине большевикам уж весьма этак безукоризненно более чем ловко и легко всегдашне разом удавалось почти что безо всякого труда могущественно подлаживать всю свою идеологию под те вновь и вновь довольно-то внезапно приоткрывающиеся того или иного рода большие и малые общие обстоятельства.
Однако нечто подобное неизменно касалось одних разве что тех еще беспринципных верхов большевистского движения, а на низах в то время явно уж никак не было недостатка в тех весьма вот наивных простофилях, что попросту были сколь «бесхитростно тогда завлечены весьма надежной приманкой» в сети именно и впрямь безмерно липкого самообмана…
Ленинская верхушка, беспрестанно так и сыпала всеми теми на всякой той житейской практике и близко-то попросту нисколько вот неосуществимыми, но зато при всем том на редкость проникновенно светлыми обещаниями!
Причем доблестные вожди революции были одними разве что теми сколь незатейливо рьяными и вполне ведь беззаветно последовательными горлопанами, невозмутимо яростными проповедниками истинно вселенской лжи, а за их спинами, словно суфлеры в театре неизменно сидели совсем другие никак не менее темные, но гораздо поболее интеллектуально развитые личности.
И как оно, в общем и целом до чего отчетливо видится, автору этих строк весьма этак надежно и верно закрепившись на самой уж вершине всего своего отныне-то никак нисколько неправого всевластия, большевики разом затем и пустили всех этих чревовещателей в тот более чем надлежаще должный и суровый расход.
364
Ну а еще уж именно изначально над всеми теми людишками более чем неизменно и впрямь-таки ярко сияло полуденным солнцем разве что изнуряющей страсти именно то одно на всех ни с чем хоть сколько-то иным вовсе и близко никак несопоставимое уж самое считай всепоглощающее желание…
Всем им как есть до чего безнадежно на редкость весьма уж сладостно возжелалось сколь поспешно разом взобраться ногами на бархатную парчу бывшего царского трона, да и как следует обтереть об нее свои невообразимо грязные колоши.
Однако когда уж вся в стране власть фактически единым духом была благополучно отхвачена у глупых и недальновидных лохов интеллигентов ее незамедлительно стали разом и лихорадить всевозможные внутренние раздоры, вполне однозначно лишь тем и окончившиеся, что тот новоиспеченный большевицкий царь и стал сущим вершителем судеб, в кристально чистом, идейно праведном обществе.
Да только в области больших и великодержавных интересов, был он и близко никак уж вовсе вот несвободен, поскольку при всем том своем ярко выраженном единовластии, как правителю ему всегдашне ведь явно так или иначе надлежало строго до точки следовать всем тем совершенно незыблемым постулатам на редкость же бесовской марксисткой идеологии.
А придумана она была именно как есть всецело вдали от повседневно серых реалий истинно настоящей общественной жизни, а те между тем вовсе уж и близко явно никак совсем вот недостижимы для всякой той необычайно праздной мысли…
Находясь в кабинетной тиши уловить тот подчас весьма и весьма учащенный пульс времени было абсолютно вот совсем нереальной задачей.
Та самая чисто книжная жизнь, что была и впрямь чисто насквозь же нещадно просверлена цветастыми философскими догмами, практически целиком состояла из заранее тщательно заготовленного сплошного вот чертовски черного небытия.
И уж так оно, по крайней мере, было буквально для всякого того кому любое чисто житейское и плоское течение жизни было как есть до чего еще совсем попросту совсем вот безумно противно.
И вот уж те самые бородатые теоретики со всею страстью и заложили тот донельзя взрывоопасный «теоритический динамит» да еще и главное именно, что под все те когда-либо ведь разве что только на деле существовавшие устои всего того более-менее действительно вполне современного нам цивилизованного мира.
Причем была ведь та на редкость мглистая теория всецело же неспешно рождена именно в тяжких трудах мучительных раздумий сыном крещеного еврея, у которого в роду была целая плеяда выдающихся раввинов.
Карл Маркс, как Колумб открыл свою новую Америку, где каждому и всякому будет затем исключительно до чего еще весьма хорошо, и надо было только и всего, что тот сколь многими заранее вожделенный мировой потоп более чем безгрешно сходу устроить, всецело погрузив весь этот мир в пучину сущего кровавого безвременья.
365
При этом автор довольно искренне допускает, что, несмотря на грозную бурю, чрезвычайно бесшабашного начала революции, когда творилось все возможное и вовсе невозможное, даже и посреди высшего руководства коммунистической партии как-никак, а хватало тех нечестивых людишек, что несмотря на грязное, свиное свое нутро всею душою хотели России одного лишь безмерно хорошего.
И это разве что та более чем прискорбно сложившаяся ситуация всецело так оказалась как раз ведь именно таковой, что у них и близко никак тогда не осталось какого-либо иного, собственно, выбора кроме как до чего только поспешно разом утопить гидру контрреволюции в ее же черной, запекшейся крови.
И ведь все - это объясняется разве что сколь еще предельно и никак незамысловато только лишь на редкость более чем отчаянно явно так просто.
Раз уж как это иначе было всем тем исключительно так весьма ретивым товарищам большевикам весьма и весьма значительнее подсократить число тех, кто совсем без тени сомнения действительно мог явно суметь поистине «неправо» лишить новых властителей привилегии быть наиболее высочайшими богами того нового пылающе праведного и краснознаменно пролетарского политического олимпа?
И это считай именно потому, что сама по себе та никак нелегко сложившаяся ситуация их к тому всецело ведь попросту именно обязывала, они и начали душить Россию железной пятой до чего воинственно пламенной идеологии.
И их вполне можно было бы весьма вот полноценно разом всецело понять, но отнюдь никак не простить.
Вполне, то возможно, что никакого иного выбора у них и впрямь уж действительно именно что попросту вовсе вот не было…
Раз это только ради того дабы в единый миг и близко назад в дикую безвестность сходу не упасть с того чисто вновь незамедлительно возникшего трона тем-то бестрепетно отъявленным фанатикам идеалистам, беспардонно и незаконно пришедшим к власти, попросту уж именно что пришлось всячески опираться на одни многотонные костыли беспощадного массового террора.
366
А там между тем и до того самого считай нового безумно деспотичного царя от макушки до самых пят залитого кровью своего народа было ведь не сколько-то уж явно так истинно на деле хоть сколько-то вполне ведь чисто житейски и впрямь-то никак не далеко.
И это именно тот никем незваный большевистский царь до чего еще простецки весело затем и почтил во всяком историческом плане сугубо первичных фанатиков идеалистов их же собственной никак и близко не шальной пулей.
Ему те самые лихие духом и телом донельзя аскетичные соратники были попросту даром вот далее не нужны, а потому он фактически сызнова выпестовав свору лично ему преданных псов.
Причем были те добрые молодцы, лизоблюдами из сущей породы тех самых личностей, кто сколь весьма же нахраписто требовал и требовал идейного единства, так и водя длинным носом чисто по-собачьи вынюхивая малейшую крамолу.
Но при всем том эти ревностные служаки кремлевского монстра (Иосифа Джугашвили), выхолощенные и вскормленные сатанинским режимом, разве что весьма вот старательно и почти безыдейно обрабатывали все те до чего трепетно из одних разве что только его рук и полученные ими блага.
Но и их кое-кого и по сей день на редкость дивно очаровывающие предшественники были никак немногим их и вправду-то действительно лучше.
Поскольку явно уж, несмотря на то, что некоторые из них и впрямь вполне наглядно разом так более чем искренне собирались в конечном итоге, чисто из ничего до чего еще могущественно сотворить свой собственный сатанинский рай…
Да только были то одни безумно праздные мечты людей совсем ни бельмеса ни в чем ином вовсе не сведущих, кроме всего того уж как есть и впрямь нисколько нечестивого использования безмерно далеких от каких-либо житейских реалий чисто ведь блажных людских чаяний…
Подобные радетели всеобщего и полностью как есть весьма вот простецки равного последующего преуспевания, как есть разом так попросту уж явно задались всеобъемлюще «благой целью» сугубо насильственного широкого общественного кровопускания во имя на редкость значительно ведь лучшего здоровья всего того необъятно большого «общечеловеческого организма».
И ведь все - это разве что во все то светлое имя чисто уж полностью мифически иллюзорного преодоления всяческих до чего только донельзя суровых жизненных преград, навроде того «где было болото, там станет град».
Ну а кости тех, кто полег его, воздвигая мы ведь точно подсчитывать, ясное дело, совершенно и близко затем вот нисколько вовсе не станем…
367
Еще вот тот великий царь Петр Первый жил одними лишь разве что достижениями и успехами, а за истинных людей почитал только-то ближников своих, ну а остальных он вполне ведь до конца, остепенившись, затем уж только лишь и держал разве что за жилы и чресла.
Книжная ученая целесообразность, вбивая «сваи» как раз уж подобного восприятия жизни, расставляет на всех путях сети, в которые и попадаются затем те, кто нисколько не видят этот необъятно широкий мир в том самом изумительно ярком его разнообразии, а именно как есть всех тех исключительно так вовсе и неординарных его красок.
И вот именно те люди, что видят его в одних лишь и только еще неизменно разве что как есть весьма откровенно черно-белых тонах, собственно, и вознамерились совершить некий акт высшей справедливости.
Уж именно как есть и впрямь на редкость, загодя всею душою разом и устремившись к тому самому бесшабашно разнузданному возмездию за перенесенные ими или тем паче кем-либо совсем иным чисто ведь сколь еще донельзя житейские несчастья.
То есть, им от всего того горько скорбящего сердца и впрямь захотелось буквально разом и воздать за те самые невыносимые мучения, что как есть, вызвали дикий ропот у тех авторов, что ведь яро выступили за сущее искоренение самих основ угнетения масс из всей невероятно сложной природы нынешних общественных отношений.
368
И те самые истово безумствующие догматики, что до самых зубов разом вооружились неисправимо утопическим книжно-зубастым вероучением, и будут затем довольно-то беззастенчиво добиваться буквально-то всего, одним лишь путем бескрайнего разрушения истинно незыблемых основ доселе всецело степенной и довольно праведной жизни, коей довелось ныне стать обесценено и обезличенно раз и навсегда бывшей.
Причем этакие «суровые агнцы» на одних-то словах раздающие дары грядущей божьей благодати при всем том весьма сходу окажутся довольно-таки резво способными на то самое вполне вот безыскусное провоцирование расхристанных пролетариев, что и впрямь вмиг опсовели и отупели от той и близко никем ныне вовсе неукротимой и полной своей вседозволенности.
А как раз уж чисто, поэтому те людишки и примутся безо всякой оглядки сколь беззастенчиво совершать, куда лишь поболее бесчеловечное и наихудшее зло, нежели чем когда-либо только могли быть поступки наиболее жестоких тиранов всех тех прошлых веков.
А кроме того абсолютно любые из алчных злодеев, что где-либо только живут на всем белом свете, да и весь тот уж никак вовсе неправый хлеб свой за обе щеки при этом жуют, как правило, только ведь и идут прямой дорогой к той всецело заветной и довольно мелкотравчатой цели.
Ну а те, кому сколь еще весьма доблестно довелось так уж и освещать массам простого народа тот никак не долгий их путь разве что только, и тянут их в гиблую трясину тщеславного пустозвонства слащавых лозунгов, за которыми нищета и тщета, а более ведь никак и ничего иного.
Да и само, то незыблемо чистокровное во всей лютой его «беспородности» донельзя каверзное устранение всякого необычайно коварного прошлого угнетения приводит не к раскрепощению трудящихся масс, а к их маркировке и «бракованные» граждане становятся недочеловеками только-то не по тому сугубо национальному критерию, что погоды, однако при этом нисколько не делает.
369
Дождь кровавыми каплями капает на землю, до чего еще обильно сдобренную социалистической идеологией, и какого это именно она была цвета красного или коричневого никакого уж существенного значения далее ведь попросту никак вовсе вот не имеет.
Ну а дабы разумно и пристойно на деле сделать всю ту тусклую действительность, всецело так иной и надо было весьма пристальнее взглянуть в сам корень проблемы, а не искать виноватых посреди тех, кто весьма ярко олицетворял собой лицо, как известно (в глазах либеральной интеллигенции) и близко-то совсем никак неправедного государства.
А между тем, как раз дабы добрые перемены в стране стали носить более-менее полноценно реальный, а не тот всецело декларативный характер надо было весьма ведь медленно и продуманно и крайне уж неспешно всячески так начать до чего еще сходу изменять саму структуру власти, как она ныне есть чисто мирным путем.
То есть, именно что сколь постепенно и плавно идя ведь дорогою совершенно же мирного вытеснения прежних реалий, а никак не той весьма скользкой и кровавой тропой убийств высших сановников всей той величаво царственной империи.
Причем от перемены названий государственных органов вся их главная суть к лучшему ни на йоту нисколько уж никогда ведь вовсе не переменится.
А коли к тому же в наиболее главные органы государственной власти разом пролезли те самые сущие неучи, то ведь как есть тогда вовсе уж совсем и подавно.
И будет то новое пролетарское царство отныне на самую широкую ногу довольно-то помпезно праздновать сколь этак еще бесподобно мнимые свои каждодневные успехи, безумно при всем том вполне вот, гордясь ярчайшими фетишами чисто вот нынешнего своего промозгло «светлого» социалистического бытия.
Ну а всецело так действенным образом если когда-либо и выйдет реформировать общество, то точно хоть сколько-то разумно - это сделать будет возможно вовсе не тем до чего еще, как есть на редкость более чем изначально и впрямь совсем ведь непрактичным разрушением донельзя же старых его оков…
Поскольку нет производить какие-либо должные перемены следовало именно что медленно уж идя как раз-таки путем самых тщательно взвешенных изменений всего того былого, чему и впрямь должно было стать именно дерном под ногами, но никак не прахом всего того ныне безнадежно минувшего.
Причем для тех хоть сколько-то реальных улучшений нужны были вполне настоящие личности на деле способные к созидательному труду, а не те вовсе ведь безголовые разгильдяи, что только и будут, отчаянно буйствуя, рубя же с плеча безумно так смело все и вся более чем безоглядно вот сокрушать.
То есть, вполне надо было и вправду найти всех тех, кто на деле окажутся можно сказать сходу готовы весьма конструктивно и законодательно прополоть весь тот «политический огород» при этом раз и навсегда, уж его практически полностью ведь очистив от тех доселе долгими веками совсем неизменно просуществовавших канонов сугубо местечкового властвования.
И именно нечто подобное и было всецело необходимо, причем как раз, дабы все, то и близко нынче вовсе ведь неправо имеющееся бытие, само собою и пришло к чему-либо несоизмеримо ни с чем только лишь как есть вполне еще значительно лучшему.
Ну, а в случае ярого праздника всех тех сколь слащаво пустопорожних воззваний жизнь буквально любой страны мира и вправду может измениться разве что к одному тому весьма и весьма настораживающе исключительно самому разве что именно наихудшему, чем то и вправду когда-либо было, собственно, прежде.
370
Причем истинно же праведно наилучшее будущее можно будет построить, только-то всячески при этом вполне этак здраво опираясь разве что на то самое некогда ведь так или иначе имевшее свое место, светлое прошлое, до чего еще старательно при этом вычищая одни лишь его донельзя скверные и темные потемки.
И то вполне наперед разом касаемо формирования новой судьбы тех считай ведь разве что только отдельных личностей, ну а тем паче нечто подобное будет при этом касаться сколь критически многозначительного переустройства заново и впрямь более чем необъятно большого общественного организма.
Совсем вот ничего в нем и близко не надо бы более чем наспех отстреливать, а только вот лечить и лечить подчас до чего еще больные его корни.
Ну, а в особенности это так всецело вот учитывая всю его донельзя противоречивую и немыслимо сложную структуру.
И дабы до конца полноправным и праведным образом весьма ведь вдумчиво исправить все те или иные недостатки ныне существующего людского социума, что как есть, чисто беспрерывно всячески нагромождались целыми столетиями сущего бесправия и произвола потребуются усилия всех слоев населения, в некоем едином порыве в течение многих и многих десятилетий.
И уж к тем действительно позитивным результатам, они приведут лишь в том самом единственном случае, коли будет это все осуществляться на вполне полностью всецело обдуманной и разумной, а не «половинчато-надкушенной» основе блекло светлых, праздных мечтаний.
371
Распробовав на один только тот вполне злосчастный зуб от всех тех немыслимо долгожданных европейских свобод было ведь никак не обязательно, сходу затем всеми силами жестоко и беспощадно начать крушить все те многими поколениями весьма тщательно выверенные нравственные начала той именно что от века нисколько не беспричинно опричной их родины.
И надо бы знать, что абсолютно любые серьезные социальные потрясения вовсе ведь неразрывно тугою струной сколь еще безупречно так связаны именно с тем вовсе вот невозмутимо безнадежным развенчиванием каких-либо (коли не всех) главных основ всего общественного здания.
Причем наиболее первым рушится при этом то самое наиболее хрупкое и действительно ведь жизненно важное - нравственное.
Потому как весьма уж неизбежно затем и пойдет тот ведь самый процесс до чего неистового выворачивания практически наизнанку всех тех полностью ныне отсель на редкость и впрямь вовсе вот опостыло «былых» принципов общественной жизни, на которых, кстати, и зиждется всякое, то более-менее нормальное цивилизованное общество.
А между тем во имя четкого и верного предотвращения подобного трагического сценария власть должна была целенаправленно идти на самые жесткие и суровые меры!
372
И государство, при подобном раскладе было считай вот фактически разом обязано, и близко-то не стесняя себя при этом ни в каких средствах истинно сходу так засучив по самый локоть рукава, вовсе ведь никак не раздумывая пустить народу кровь, если уж в том действительно есть самая прямая и явная надобность!
Ибо порядком поднакопившиеся страсти все равно довольно-то вскоре дико и отчаянно выплеснутся наружу, и всяких хороших и плохих людей тогда вот погибнет попросту как есть вовсе-то совсем меряно-немерено и то, как раз и будут именно те безо всякого преувеличения чудовищные жертвы сущего слюнтяйства власти вполне допустившей этакое необъятно широкое кровопролитие.
А между тем чего-либо подобного, было уж возможно почти этак полностью вполне избежать, если бы, конечно, лютое зло было и впрямь чисто по-свойски сходу задушено в том еще самом вполне изначальном своем зачатке.
Другие государства не то, что российское никогда вот и близко не цацкались со всеми теми своими отъявленными бунтовщиками и очень даже в этом вопросе были весьма многозначительно более чем всеобъемлюще правы.
И вот он всему тому до чего на редкость самый конкретный и яркий пример.
Святослав Рыбас «Сталин» серия ЖЗЛ:
«Как пишет один из участников Прогрессивного блока В. И. Гурко, «солдатские бунты возникали почти во всех государствах, принимающих участие в войне. Правительства западных государств это предвидели и приняли соответствующие меры». Так, было разгромлено восстание германских матросов в Киле в 1915 году. В Милане в начале 1917 года вспыхнула настоящая революция, образовавшая действовавшее шесть дней революционное правительство, и она тоже была жестоко подавлена армией, было убито несколько тысяч человек. Почему же российское правительство не смогло действовать так решительно? Ответ, по-видимому, только один: во власти не нашлось надежных исполнителей».
373
А может той еще царской власти и впрямь сколь еще попросту явно, что захотелось именно сослепу всем уж сердцем разом поверить в саму силу небывало великой народной мудрости, а также, и в то, что Бог на небесах никакого большого кровопролития нисколько ведь никогда не в едином глазу совсем не допустит?
Да только до чего напрасные эти надежды, в сущности, и близко себя никак так затем вовсе не оправдали…
Слепая Смута быстро смыла с лица общества все хоть сколько-то бывшее в нем действительно же вполне человеческим…
А как раз тогда и начался тот еще самый бессмысленный русский бунт, направленный против всего, и вся и в нем гибли не одни лучшие люди, но и на редкость конкретные благие убеждения, христианская мораль.
А заодно и сама жизнь вполне ведь полностью как есть и стала разом еще собою более чем явно так напоминать дарвинскую борьбу за существование в дикой природе.
И уж сколько этакая пагубная ситуация некогда разом еще создала всевозможных мерзких гадов из морально неустойчивых, слабых духом людей.
И вот, чего только поистине страшное пишет обо всем этом писатель Алексеев в своем романе «Крамола».
«Это страшно! Народ привык к оружию, целый народ! Уже и слова не понимают, от стрельбы оглохли… Это я тебе говорю, брат, я - кадровый офицер! Пока не поздно, пока еще люди не изверились, надо бросить оружие.
- Но ведь война идет, Саша!
- Это не война. Я такой войны не признаю, - он перешел на шепот.
- Братоубийство - вот что это… И убивают самых лучших. Это же так… как если бы Пушкин стрелялся с Лермонтовым! Неужели ты не понял? Даже после эшелона смерти»?
374
А между тем при большевиках вся страна враз вот сходу отправилась в путь в одном на всех «эшелоне медленной смерти» и лучших людей первыми выбрасывали из вагонов на насыпь, потому как в кромешном пороховом дыму и кровавом месиве только вошь человеческая и впрямь-таки разом почувствовала себя вполне надежно, как дома.
И уж все это как есть только, и началось именно с той сколь совсем безотрадно имевшей место попытки до чего яростного применения на той самой донельзя вот весьма простецкой практике жизни всемогуще добрых идей!
А в особенности, все это было вовсе-то неразрывной нитью в единый узел более чем жестко завязано как раз-таки в свете всего того более чем безупречно полностью справедливого неверия великого множества на редкость прагматичных людей в те будто бы совсем истинно наилучшие исключительно радужные перемены.
Люди, восторженно жаждавшие грядущей истинно безбрежной идиллии, попросту никак ведь того не понимали, что их держава до чего стремительно катится обратно в то истинно мрачное духом серое Средневековье.
Причем оно уж ныне будет вовсе никак не менее воинственно невежественным, а потому и все то лучшее в нем всецело сотрется, разом ведь обратившись в сущий прах вечного небытия.
И все те весьма незатейливо рьяные мысли об тех сколь безумно широких общественных свободах, в конце концов, и стали одним безупречно ярчайшим символом донельзя неприглядной вольности как есть всецело ведь полного освобождения от всякой той где-либо только внутри затаившейся житейской совести.
А это именно то, что и имело на редкость вполне конкретное переложение на все те совершенно вот бескрайне суровые реалии всего ведь того общественного быта.
Ну, а действительно хоть сколько-то стояще изменить общественную жизнь к чему-либо явно так лучшему можно было разве что той еще железной рукой вполне ведь более-менее устойчивой власти.
Но при всем том никак не должна она была в самом глубине своего чрева всячески вынашивать бравые идеи, а разве что донельзя трезво все, досконально обдумывать своею светлой головой.
И впрямь-таки взвесив при этом все за и против, на весах доподлинно высшей справедливости, ну а затем и принимать исключительно веские решения, а также и осуществлять всецело должный контроль за их дальнейшим претворением в жизнь.
Однако, конечно, все те крайне необходимые изменения в самой структуре власти, куда приемлемее кому-то было бы сделать чисто умозрительно, ну а затем весьма уж славно сколь радостно и лицезреть, как то, что ранее было на одной белой бумаге ныне чисто сходу стало лицевой стороной всего того пламенно создаваемого нового бытия.
375
Да только на редкость поистине новым оно было разве что лишь по всей той донельзя броской ярмарочной вывеске, а ее весьма ведь извращенно безнравственной изнанкой как раз и стало сущее скотство, о котором ранее и помыслить никто бы попросту вот явно так вовсе вот нисколько не смог.
Да и вообще разве хоть сколько-то стоило истинно всею душою сходу вторгаться в просторы тех чисто так призрачно ныне далеких времен иллюзорно благого грядущего бытия.
Поскольку - это именно благодаря слепящему блеску ярких и сочных розовых мечтаний вместо всего того совсем несбыточно эфемерного добра, безусловно-то, именно что до чего вскоре затем разом и нагрянет одно лишь сущее зло при всем том всецело сколь непременно разом чреватое считай так именно вовсе вот неминуемой нравственной и физической деградацией.
Причем самое начало всех тех этических противоречий внутри российского общества, как о том не вскользь не раз и не два уж упоминалось выше, явно ведь следует еще поискать именно в тех задушевных изысках, которым истинная гениальность Льва Толстого и придала форму ярких так и будоражащих широкое людское сознание богоборческих пророчеств.
Он один из ярких проповедников грядущего торжества социализма, а это гиблое болото, в котором все живое и светлое непременно утонет…
Ну а всплывший затем капитализм это всего лишь преображение былого социализма в нечто иное, но еще только подчас поболее антисоциальное, поскольку заявленные принципы все-таки требовали хоть какой-то видимости заботы о народе.
И ведь главное тут оно в том, что не было никакого согласия внутри самых разных интеллигентских течений во всем российском обществе и это именно, что каждый тянул одеяло в свою единоличную сторону народ и оказался в конечном итоге голым, никак не сытым и вконец оборванным.
И это не просто так праздные слова!
Александр Куприн в его повести «Колесо времени» вполне наглядно описывает, чуть ли уж было не произошедшую дуэль между Львом Толстым и Иваном Тургеневым.
Причем надо бы сразу при этом заметить, что это никак не на почве дотла порою сжигающей сердца ревности двое из наиболее великих русских писателей вдруг сколь еще сгоряча порешили ухлопать один другого, а, собственно, главной первопричиной их ссоры стали все те же полностью по-разному ими воспринимаемые идеи добра и света.
Вот они слова Куприна.
«Я еще хотел рассказать ей об одной жестокой сцене, происшедшей между Львом Толстым и Тургеневым и чуть не доведшей их до дуэли. Во всяком случае, после нее великие писатели остались надолго врагами. Во время завтрака у Толстых Тургенев с неподдельным восхищением говорил живописно о том, как английская гувернантка приучает его побочную дочку, Полину, к делам благотворительности.
- Каждое воскресенье, - умиленно говорил Тургенев, - они обе идут на самые жалкие окраины города, в хижины нищих, в подвалы бедных тружеников, на чердаки горьких неудачников… И там обе они смиренно и самоотверженно занимаются целый день починкой и штопкой их убогого белья. О, как это трогательно, прекрасно и просто. Не правда ли? Тогда Толстой вскочил из-за стола, стукнул кулаком и воскликнул:
- Какое лицемерие! Какое ханжество! Какое издевательство над нуждой! Тургенев ответил жестким словом и выбежал из дома. Дуэль едва-едва удалось предотвратить»
376
Нет, конечно, пускай вот лучше сквозь дикую рванину там и сям будет явно проглядывать голое тело, поскольку этак оно окажется гораздо ведь менее вот срамнее и весьма уж явственно во всем унизительнее…
Ну а на редкость хладнокровно и лицемерно отводить от всего этого глаза, да и весьма воинственно вслух возмечтать о некой той достославной благодати, что само собой вскоре и снизойдет на всех сирых и беспорточных после сколь чудодейственно справедливого и самого так удивительно всеобъемлющего переустройства всего того необъятно широкого общественного бытия…
Вот оно то, что попросту никак и близко вовсе так совсем никак недопустимо.
О, да, конечно, куда праведнее будет попросту разом раздать все свое имущество бедным и лишь самому бедолаге, затем и потащить буквально-то весь тот еще от века, так или иначе, вполне неизбежно имеющийся воз всяческих тех или иных бытовых трудностей.
Ну, а то и всячески как есть именно что разделить на всех и каждого поровну до чего еще обильно никак уж никому не в радость сколь пока вдоволь имеющийся физический труд.
Однако та житейски обыденная аксиома жизни беспрестанно зудит и зудит прямо в уши столь откровенно нам, говоря, как раз о том что, чем только поболее всякого добра будет весьма изысканно отдаваться крайне приниженным их рабством рабам, тем, лишь глубже они по самое горло погрязнут во всем убого униженной своей бедности.
Раз уж они попросту именно что никак не умеют хоть сколько-то обращаться с богатством, а только-то и смогут они его бездумно пропить, проиграть в карты, выменять в голодные годы на муку и хлеб.
377
Да и как тут вообще уж не быть сколь еще донельзя свирепому обнищанию, голоду и лютому холоду, когда кругом везде ведь разруха, да и сущая прорва всякой анархии.
Причем может быть все - это только и явилось до чего еще вполне наглядным следствием весьма внезапно разом и наступившей эры крайне так совсем неприглядно тогда наблюдаемого равноправия пред той ныне повсеместно так и властвующей суровой нуждой?
Правда, зато те удивительно новые времена явно так и предстали до чего доподлинно славной эпохой весьма обнадеживающего избавления от всех тех более чем беспардонно жестоких оков всего того отныне полностью прежнего угнетения.
Да вот ведь, однако, в первую очередь, от новых порядков безо всяких сомнений всецело выигрывают разве что те, кто при той новой власти вовсе никакого горя при этом, не зная едят себе за обе щеки чей-либо чужой хлеб, зачастую и той напрасной людской кровью весьма обильно при этом явно омытый…
378
Ну а культурные и благородные люди в этаком сплошном пороховом дыму вымирали в том числе и сами по себе, а всему тому по мере сил сколь этак еще безыдейно весьма ведь действенно тогда подсобляли в том числе и те самые уголовные «друзья народа», как их безукоризненно верно тогда окрестили (не к ночи будут помянуты) товарищи большевики.
Да и вообще всякий тот хоть сколько-то интеллигентный, а то и попросту чисто так от природы благородный человек, вовсе ведь не мог на цыпочках крадучись, до чего только совсем незаметно разом же проскочить вот мимо…
Даже более и не глядя в ту сторону, откуда доносятся душераздирающие крики…
Нет, поначалу он, ясное дело, никак не мог остаться полностью ведь равнодушно спокойным, глядя как отъявленные негодяи в очередь насилуют извращенным образом одну ту беззащитную и несчастную женщину.
То есть, он, конечно, мог себя приучить сохранять при всех тех новоявленных революционных сценах совершеннейшее хладнокровие, весьма отчетливо помня о том, что его дома ждут, не дождутся свои родные его жена и дети.
И для всего того ему вполне уж предостаточно было поглядеть, как сразу и безо всякого стеснения застрелили лишь совсем немного, на три шага опередившего его человека.
Да только не все ли едино раз при подобном крайне неласковом стечении жизненных обстоятельств, он и впрямь до чего еще только запросто мер с голоду попросту никак, не имея какой-либо возможности, как надо приспособиться ко всем тем новоявленным и сколь этак отныне весьма вот безутешно пламенным житейским реалиям.
379
Вот, к примеру, совсем непосредственно и впрямь-таки надо было ему как-либо до чего только отчаянно всласть подлизаться к этакой новой сумрачно плебейской власти, дабы по возможности и по мере сил явно еще суметь выскрести у нее более-менее полноценно одинаковый с землекопом и угольщиком продовольственный паек.
Однако вот всего этого он подчас вовсе уж никак совсем не умел, а потому и мог он весьма вот запросто помереть из-за одной лишь своей поистине безнадежной же буржуазной несознательности.
Ну а на счет всего того, что тогда как есть, и впрямь творилось по ночам буквально на каждом дорожном перекрестке и впрямь будет сколь вполне еще достоверно так возможно узнать, прочитав книгу Владимира Федюка «Керенский».
«Повсюду в общественных залах шли митинги. Вместо полицейских на постах стояли какие-то люди с красными нарукавниками, они равнодушно относились и к душераздирающим крикам, и даже к выстрелам. Короче говоря, был хаос, во время которого большевики расстреливали старый режим"».
И вот, кстати, чего именно пишет об относительно схожей ситуации (разве что лишь в том самом, куда и впрямь до чего еще более чем многозначительно так явственно же наихудшем ее варианте) Джек Лондон в его антиутопии «Алая Чума».
«Пока я наблюдал с приличного расстояния за схваткой, один из грабителей выбил раму в соседней лавке, где торговали башмаками, и поджег дом. Я не поспешил на помощь к бакалейщику. Пора благородных поступков миновала. Цивилизация рушилась, каждый спасал собственную шкуру. Я быстро пошел прочь, и на первом перекрестке глазам моим открылась очередная трагедия. Двое каких-то гнусных субъектов грабили мужчину и женщину с двумя детьми. Я узнал этого человека, хотя мы не были знакомы: это был поэт, чьими стихами я давно восхищался. И все же я не бросился к нему на помощь: едва я приблизился, как раздался выстрел, и он тяжело опустился на землю. Женщина закричала, но один из негодяев тут же свалил ее ударом кулака. Я угрожающе крикнул что-то, но они стали стрелять, и мне пришлось быстро свернуть за угол. Здесь дорогу мне преградил пожар. Улица была окутана дымом: по обе ее стороны горели дома.
Откуда-то сквозь чад доносился пронзительный крик женщины, взывающей о помощи. Я пошел дальше. В такие страшные минуты сердце у человека каменное, и, ко всему, слишком многие кричали о помощи».
380
Джек Лондон, был доподлинно настоящим реалистом, до чего многое повидавшим на своем веку, а как раз-таки потому и не мог он того более чем наглядно во всем своем весьма развитом воображении сколь как есть до чего вот отчетливо не видеть…
Нет, уж как раз вот ему и была вполне доступна вся та картина происходящего при тех или иных крайне критических для всей нашей цивилизации наиболее, так и впрямь более чем тягчайших обстоятельствах.
Да только саму как она только есть революционно кровавую смуту того еще чудовищно вконец ошалелого большевизма Джек Лондон при всей своей жизни именно что никак попросту совсем вовсе ведь и не застал.
И, в принципе, коли сходу отбросить несколько в сторону всю ту исключительно так неприглядную фантасмагоричность всей той сколь этак еще сумрачно и мрачно описанной им ситуации, то ведь это именно в подобном виде оно как есть, все и впрямь само собой попросту разом и было.
Большевизм та же «Алая чума» только лишь в том весьма вот необычайно ярком социальном плане и то, что тогда творилось в России, вполне возможно было назвать смертью цивилизации и культуры, сущим возвратом к первобытнообщинному строю.
И вот именно из-за всего того чудовищно же нечестивого пустозвонства и кликушества так и пророчившего скорый конец темных дней отчаянно несветлого минувшего безумные реалии революционного быта и стали более всего этак всею рожею схожи на временами весьма ведь до чего еще стародавней дичайшей дикости.
И кровожадное племя, отныне самопровозглашенное наивысшим звеном общества, сходу уж разом тогда ополчились на то самое, куда ведь явно поболее ранее привилегированное племя теперь отныне полностью поверженное и пораженное во всех своих правах, а потому и в единый миг ставшее для всего остального общества тем еще ненавистным и гонимым изгоем.
И то и близко никак не самое худшее, поскольку все те, кто не упал сходу на колени перед той новой пролетарской властью, более чем явственно разом так затем подлежали самой же безоговорочной и беспощадной ликвидации.
Причем то самое более чем всецело ведь истинно главное заключалось еще и в том, что изничтожать их, собственно, следовало именно как тех дьявольски уродливых оборотней вампиров.
381
Причем до чего зачастую, то и вправду само ведь собой считай этак на деле, более чем безупречно поистине же бывало, что те самые люди их безжалостно уничтожающие при всем том шли, считай прямиком супротив своих собственных твердых убеждений.
Ну, а это почти всегда приводило именно к тому, что подобный пришлый человек, дабы проявить себя самым наилучшим образом пред новой властью так и юлил, лез из кожи вон, тратя на это все свое мыслимое и нисколько немыслимое усердие.
И уж подобного рода праведный ненавистник тех самых новых порядков и впрямь-таки можно сказать исходил паром немыслимо ярого энтузиазма, дабы как можно получше более чем ревностно услужить, тем самым новым властителям всецело старой и полностью прежней жизни.
Поскольку достаточно во всем резко изменилась одна только ее обертка, но никак не внутренняя суть.
Вот он лишь один тот довольно скромный пример, как это именно распоряжалась судьба истинно подчас доблестными, но порою исключительно недалекими российскими офицерами.
«Записки» Борона Врангеля.
«Одинцов горячо меня прервал.
- "Я вправе, как всякий человек, требовать, чтобы мне дали оправдаться. Мне все равно, что про меня говорят все, но я хочу, чтобы те, кого я уважаю и люблю, знали бы истину. Гораздо легче пожертвовать жизнью, чем честью, но и на эту жертву я готов ради любви к Родине".
- "В чем же эта жертва?"
- "Как в чем. Да в том, что с моими убеждениями я служу у большевиков. Я был и остался монархистом. Таких, как я, сейчас у большевиков много. По нашему убеждению, исход один - от анархии прямо к монархии…»
382
И это как раз ту наиболее деспотичную монархию, они уж всем тем своим безмерным усердием сколь еще достаточно быстро затем и воссоздали, раз ко всему тому российское общество было попросту загодя до чего явственно всем вот духом своим более чем безупречно же предрасположено.
Так сказать, считай ведь всеми теми на редкость обыденными своими навыками совсем этак полностью чисто повседневного своего существования.
Вот он еще один всему тому до чего этак донельзя неприглядный пример из тех же самых «Записок» барона Врангеля.
«Но в настоящих условиях, с падением Царя, пала сама идея власти, в понятии русского народа исчезли все связывающие его обязательства, при этом власть и эти обязательства не могли быть ничем соответствующим заменены».
383
В новых условиях практически сходу сформировался гигантский и совершенно как есть вовсе ведь безумно бесформенный беспорядок, при котором все те еще старые грехи крайне коррумпированной империи, попросту до чего незамедлительно разом и вылезли наружу из буквально всех ее широких щелей.
И весь тот сколь беспрестанный и дикий беспредел и стал тогда той на редкость уж самой ведь обыденной нормой всей той будто бы вполне полнокровно новой общественной жизни.
Причем произошло это еще и потому, что совсем так никогда и нигде не существовало на Руси никаких твердых законов, а извечно правила одна лишь чья-либо рука и только уж вся разница большая она была или маленькая.
Своевластие на местах всегда было на редкость исключительно так полнейшим и разве что именно по прямому указу из центра и можно было добиться хоть какой-либо вообще видимости той самой доподлинно настоящей справедливости.
Да только при всем том те самые исключительно же дикие напасти неизменно так брали свой настоящий корень именно — вот оттуда…
То есть чудовищная лютость сталинского режима обуславливалась именно так прямыми указаниями тогдашнего Политбюро, но в случае, коли бы власть разом еще тогда отпустила вожжи…
Нет уж чего-чего, а местные воротилы при подобном раскладе вовсе ведь совсем так вконец бы до чего чудовищно еще распоясались, и все явно при этом бы стало сколь значительно хуже и беспросветней…
То есть на деле всею силой скрутить всю ту вконец разнузданную вольницу в бараний рог могла одна лишь та несусветно сильная и могучая центральная власть, и никто, в сущности, же иной.
И это вот разве что одни те клыкасто речистые, красные и сумели достаточно так быстро и весело, вполне еще бесцеремонно затем принудить необъятно широкую страну попросту, как есть безоговорочно разом отдать им все то, что хоть как-либо вообще могло поддержать лишь едва-едва теплящуюся в ней жизнь.
И вот миллионы и миллионы совершенно беззащитных пред властью людей и гнули же спины, считай так за баланду или, будучи чисто так мнимо на свободе вкалывали они за те еще жалкие гроши, правда, зато их более вот совсем никак не угнетали те самые пресловутые буржуи.
Причем именно ради полной безропотности в обществе в целом и самого целеустремленного усреднения масс большевики и запустили на полную катушку адскую машину всепожирающего террора.
384
Причем те немыслимо ужасные времена бесовски чудовищной духовной и физической разрухи, той как есть, основной же массы вконец зажравшихся большевиков никак так и не коснулись.
Поскольку самих себя, они ни в пище, ни в чем-либо ином совершенно так нисколько явно уж никак не стесняли, зато всех тех других страждущих новые слуги обирали практически подчистую, выгребая буквально все до самого последнего зернышка.
Ну, а в областях временно занятых белыми свирепствовала старая еще дореволюционная коррупция, и то чего попросту и не могли взять себе в толк англичане, так это как раз того весьма вот в принципе простого факта…
Вот ведь и впрямь, сколько бы это им не пришло в голову разом отправить обмундирования, да и всяческого как-никак прочего снабжения белой армии…
Однако есть уж в России именно такие людишки, что скорее в землю его сходу зароют или сожгут, чем до чего еще вовсе ведь невольно разом так выпустят они все это доселе ничейное добро из своих невероятно длинных и цепких рук.
И вот он лишь самый малый всему тому пример из точно тех же «Записок» Врангеля сколь на редкость конкретно касающийся этой-то сонной артерией животрепещущей темы.
«Средств, отпускаемых на это в распоряжение командующего армией, конечно, не хватало. Обратить же на этот предмет деньги, жертвуемые "на нужды армии" (такие пожертвования поступали в большом количестве), я не считал себя вправе. Я возбудил ходатайство о разрешении производить подобные расходы из казенных большевистских сумм, являвшихся нашей военной добычей, на что последовало согласие Главнокомандующего. При возвращении мне соответствующей переписки я прочел на моем рапорте заключение помощника главнокомандующего генерала Лукомского: "Полагаю разрешить. Хорошо и то, что деньги не разошлись по рукам". Надпись эта ярко характеризовала сложившиеся понятия и существовавший порядок».
385
И не только деньги, но также и все что угодно иное, довольно-то часто совсем вот не доходило до той действительно с кем-либо храбро воюющей армии, а до чего наскоро оно оседало в закромах нисколько не в меру зажравшихся жлобов, вовсе-то не бездеятельно спрятавшихся от всякой войны в самом глубоком тылу.
Врангелевские усилия привнести изменения в экономику, провести какие-либо земельные реформы были еще заранее обречены на полностью обескровливающую все его благие усилия сколь еще закономерную неудачу.
И было то так именно оттого, что они попросту весьма ведь сходу натыкались на самое полнейшее равнодушие и криводушие личностного мировоззрения всех тех, для кого своя хата всегда была где-либо всегдашне же исключительно с краю.
И вот чего можно прочитать по данному поводу в книге Святослава Рыбаса «Иосиф Сталин».
«Крымские газеты того времени выразительно рисуют моральное состояние в Крыму. "Земельная реформа, самоуправление, кооперативы, дешевая распродажа на базарах продуктов питания и зерна, опора на правовые нормы, разрешение татарам преподавания в местных школах на татарском языке, объявление борьбы с канцелярщиной, этим, по словам Врангеля, "стародавним русским злом", - это были вехи самой настоящей верхушечной революции. Много ли было у нее шансов на успех? Скорее всего, их не было вовсе. Увеличивалась спекуляция, кооперативы стремились скупить побольше зерна и отправить его за границу, получив за него твердую валюту».
386
При подобном подходе к широким общественным интересам и близко уж нет, и не было в том ничего удивительного, что жизненно важных вещей Белой армии вовсе-то никогда попросту так никак не хватало.
Ну, а тот самый наиболее смелый и боеспособный генерал белых войск должен был униженно просить о помощи у командования, которое между тем только ведь и жило шапкозакидательскими настроениями, мысленно находясь уже где-то в Москве.
А в это самое время за спиной у воюющей белой армии до чего этак еще наспех весьма вот безудержно захватившей слишком вот немыслимо много до чего только необычайно вспученной безвластием территории и вправду творились ужаснейшие бесчинства, и оные сколь неизменно подрывали все основы данного движения во имя спасения матушки России.
Белая армия была к тому же слишком так разрознена и обезглавлена, чтобы хоть как-либо на самом деле более-менее посильно управиться со своими собственными довольно неустойчивыми тылами.
У нее сзади вовсе не было ничего надежного и устойчивого, чтобы никак этак не качалось бы оно при этом из стороны в сторону, в сущности, и, не зная какая из сторон действительно правей и праведнее другой.
А между тем почти же невозможно воевать за отечество, более чем твердо при этом зная, что и в тылу его тоже совсем теперь вовсе-то нет!
Вот еще одна до чего более чем изумительно яркая цитата из точно тех же замечательных «Записок» борона Врангеля.
«На огромной, занятой войсками Юга России территории, власть фактически отсутствовала. Неспособный справится с выпавшей на его долю огромной государственной задачей, не доверяя ближайшим помощникам, не имея сил разобраться в искусно плетущейся вокруг него сети политических интриг, генерал Деникин выпустил эту власть из своих рук.
Страна управлялась целым рядом мелких сатрапов, начиная от губернаторов и кончая любым войсковым начальником, комендантом и контрразведчиком. Сбитый с толку, запуганный обыватель не знал, кого слушаться. Огромное количество всевозможных авантюристов, типичных продуктов гражданской войны, сумели, пользуясь бессилием власти, проникнуть во все отрасли государственного аппарата. Понятие о законности совершенно отсутствовало. Бесконечное количество взаимно противоречащих распоряжений не давали возможности представителям власти на местах в них разобраться. Каждый действовал по своему усмотрению, действовал к тому же в полном сознании своей безнаказанности. Губительный пример подавался сверху.
Командующий Добровольческой армией и главноначальствующий Харьковской области генерал Май-Маевский безобразным, разгульным поведением своим, первый подавал пример. Его примеру следовали остальные. Хищения и мздоимство глубоко проникли во все отрасли управления. За соответствующую мзду можно было обойти любое распоряжение правительства. Несмотря на огромные естественные богатства занятого нами района, наша денежная валюта непрерывно падала. Предоставленный главным командованием на комиссионных началах частным предпринимателям вывоз почти ничего не приносил казне. Обязательные отчисления в казну с реализуемых за границей товаров, большей частью, оставались в кармане предпринимателя. Огромные запасы, доставляемые англичанами, бессовестно расхищались. Плохо снабженная армия питалась исключительно за счет населения, ложась на него непосильным бременем. Несмотря на большой приток добровольцев из вновь занятых армией мест, численность ее почти не возрастала. Тыл был набит уклоняющимися, огромное число которых благополучно пристроилось к невероятно разросшимся бесконечным управлениям и учреждениям».
387
В этакой обстановке воюющие белые части зачастую были тем еще сущим ведь бельмом на глазу у местного населения, что совсем так нередко исподлобья смотрело на них, именно как на тех, кто всесильно отвоевывает одну свирепую и алчущую чужого добра несвободу у некой другой нисколько не лучше и не хуже первой.
Потому как вслед за отступающими красными войсками в город сразу же входили белые и те темные личности, что сколь спешно брали власть за спиной у бравой воюющей гвардии, мало чем, в сущности, отличались от красных по всей своей душевной черствости и чисто так до чего крайней общечеловеческой низости.
Да и к тому же - ничего особенно нового белые никому и близко ведь явно не обещали.
Ниже еще одно довольно-таки весьма прискорбное свидетельство Врангеля на этот счет.
«В стране отсутствовал минимальный порядок. Слабая власть не умела заставить себе повиноваться. Подбор администрации на местах был совершенно неудовлетворителен. Произвол и злоупотребления чинов государственной стражи, многочисленных органов контрразведки и уголовно-розыскного дела стали обычным явлением».
А вот чего именно по тому же самому поводу пишет генерал Петр Краснов в его книге «Всевеликое Войско Донское»
«Атаман снесся с генералом Деникиным. Он снова и весьма настойчиво просил его оставить кубанцев самих доканчивать освобождение Кубани, как это сделало Войско Донское, а самому идти на Царицын и Воронеж. Атаман писал, что Добровольческая армия и кубанцы имеют против себя одну деморализованную банду "товарища" Сорокина, тогда как на севере силы большевиков крепнут, и сопротивление их почти неодолимо. Екатеринодар занят, 11 сентября на Кубани созывается Рада казачья, самое время генералу Деникину идти и становиться самостоятельным, вне казаков.
Но генерал Деникин отказал в этом атаману. Он должен оставаться на Кубани, пока не освободит от большевиков всего Северного Кавказа. Он откладывал свое движение на север и совместные действия с донцами. Он не хотел работать рядом с атаманом, сила и популярность которого в Войске была сильнее его популярности. Ему приятнее было иметь дело с мягким и податливым Филимоновым, нежели с крутым и твердым донским атаманом. С Радой он не считался, с Кругом и донским атаманом пришлось бы считаться. Генерал Деникин в это время уже не был ни солдатом, ни горячим патриотом - он был политиком. Политика приковывала его к Екатеринодару и Новороссийску. Он ждал союзников».
388
А между тем в букваре буквально-то всех, как один более-менее вполне ведь действительно грамотных политических деятелей, несомненно, этак считай, что черным по белому, более чем ясно написано…
«Наемные и союзнические войска бесполезны и опасны… Союзническое войско - это верная гибель тому, кто его призывает…» Никколо Макиавелли «Государь».
Да вот все-таки наемники, не имеющие ровным счетом абсолютно же никаких своих политических целей, а только разве что всею душой до чего отчаянно жаждущие довольно-то хорошо на почве личной лихости вполне еще должным образом непременно прославиться, а заодно и деньжат при этом вполне стояще подзаработать - это совсем иное, собственно, дело.
Большевики это весьма и весьма отлично так поняли!
Скажем, те же прибалты, что нынче пафосно и горестно столь самозабвенно возносят руки к небесам и на всю матушку Европу беспрестанно навзрыд плачут о совершенно уж невыносимо тяжких для них годах советской оккупации…
Да только - это как раз именно им и довелось в свое время до чего еще довольно ведь многое сделать во имя чисто личного своего корыстного интереса, так и, подсобляя сущему сброду свершать бесовскую революцию, которая, кстати, исключительно же повсеместно излучала одну лишь сущую темень кровавого безвременья.
Прибалты в свое время до чего только весьма массово служили у красных в своих национальных полках, ну а те, в свою очередь, их и впрямь до чего снисходительно, затем и отблагодарили той самой чисто временной, однако сколь надолго никак неестественно, разом и затянувшейся исключительно ведь призрачно мнимой национальной независимостью.
389
Большевики те самые кому-либо ими данные обещания выполняли, считай этак только скрепя сердце и исключительно через силу, и в этом они никак не отличались от всех тех прочих игроков в «покер общемировой политики…»
И это одна та Старая Россия и была в некотором смысле более чем бескрайне простодушно наивной, а это во времена строго деловых отношений и было вовсе ведь никак неразумно и более чем многозначительно донельзя же опрометчиво.
Ну а те статные и бравые белые генералы были, считай, как есть прямыми приемниками тех еще можно уж сказать великодержавных правителей, что разве что совсем так недавно ведь стали до чего чужеродными и более чем безысходно так ныне исключительно бывшими.
Да вот и еще что: чего это тут только не говори, а как бывший тот царь и все его министры, да и генералы старого пошиба при всем своем недюжинном уме были вполне вот точно также более чем слепо наивны.
А те самые разве что только лишь пресловутые «друзья союзники России» и близко никак попросту и не думали хоть сколько-то всерьез обеспокоиться о чьей-либо истинно роковой грядущей судьбе.
Поскольку на самом-то деле они явно лишь считай, как есть, только лишь и играли в свои особые политические карты, и им нисколько не было дела до диких бед заснеженной России, раз уж им только и нужно было тогда всячески закрепить на ее бескрайних просторах свои собственнические эгоистичные интересы.
И вообще, коли и было им до чего-либо дело так это разве что до того весьма этак необъятно широкого жизненного пространства, что теперича можно было совсем ведь поэтапно затем заселить западноевропейскими переселенцами, бессердечно согнав все от века на нем доселе проживавшее этническое население в некое подобие заокеанских индейских резерваций.
И уж сколь этак прагматично они тогда так замерли в том самом чисто безгрешном умилении, весело ожидая явственно должного затем последовать внутреннего коллапса вследствие чрезвычайно активного воздействия буквально-то все изъедающей большевистской ржавчины, что попросту обязана была безо всякого остатка всячески поглотить все силы России именно что, как есть считай изнутри.
И разумеется, что нечто подобное вовсе ведь не могло исключительно же вполне до конца оказаться тем еще самым чисто всеобъемлющим желанием привилегированных слоев всего того западного мира.
Но уж во всяком случае, именно таково и было можно сказать почти безупречно единое устремление всего того реакционного крыла западной дипломатии, да и вконец более чем совсем откровенно безнравственного политического руководства.
Да и вообще сколь безупречно так надобно и обо всем том хоть как-либо до чего и впрямь непременно более чем сходу разом напомнить.
Буквально во всем том западном мире на тот момент и близко никак попросту ведь не осталось абсолютно никаких тех единоличных диктатур.
390
Причем все - это вовсе никак не одно чисто так на редкость досужее мнение автора этих строк вот чего весьма доходчиво по данному поводу пишет первостатейный красный граф Алексей Толстой.
Причем то самое до чего еще только на редкость внезапное его возвращение в новую большевистскую Москву…
Нет, явно вряд ли, что он попросту взял, да в одночасье так в сердцах сколь еще благодушно полностью уж променял все свои прежние прямые убеждения на одни лишь всецело сентиментальные чувства к родному дому.
Нет, куда тут еще весьма вот более чем вероятнее и вернее, именно, то, что Алексей Толстой попросту как есть полностью так обессилено сдался врагам отчизны, раз теперича, они и вправду стали ее наиболее надежным оплотом.
Алексей Толстой «Хождение по мукам» том второй.
«Оставьте, пожалуйста!.. Чем мы будем обороняться, - вилами - тройчатками? Этим же летом немцы займут всю южную и среднюю полосу России, японцы - Сибирь, мужепесов наших со знаменитыми тройчатками загонят в тундры к Полярному кругу, и начнется порядок, и культура, и уважительное отношение к личности… И будет у нас Русланд…»
Правда вот тот сколь еще яркий внешний лоск нам, куда и впрямь исключительно так весьма поважнее всякой той чисто внешне так крайне неприязненной правды…
А как раз потому, и пусть вместо того чисто ведь повсеместно так уж и творящегося немыслимого беззакония и впрямь на высочайшем троне своего всевластия у нас и будет отныне донельзя вот заправски восседать тот самый до чего безмерно деспотически твердый закон.
А как раз ему между тем и было вполне ведь свойственно сколь еще безнадежно так деформировать мозг, а как раз потому он и делал человека послушным ни о чем существенном далее и не думающим простым орудием в руках воинственно за все и вся ответственного государства.
391
И уж все сущие недостатки общеевропейской культуры во времена новоявленных цивилизованных войн оказались слишком так явно можно сказать сколь отчаянно во всем на лицо…
То есть вся та будто бы и впрямь искренне налитая сущим добродушием физиономия западного европейца, в сущности, так, в конце концов, оказалась глянцевой маскарадной маской, под которой до поры до времени и скрывались длиннющие волчьи клыки…
Да только всего того и близко никак не могли себе взять хоть как-либо в толк люди, коим с самого еще малолетства внушалось более чем донельзя претензионное понятие того, что европейская культура, куда превыше российской, да и сразу во всех можно сказать отношениях.
Ну а как раз потому во всем ее, лучезарном облике так и сияет солнце самого доподлинного духовного величия.
Хотя оно все явно так с порчей самого еще так грандиозного самолюбования…
А заодно и до чего только многим культурным западным европейцам и американцам вполне этак свойственен сколь откровенно заносчивый и отчаянно ярый снобизм.
Ну а та ныне почти уж прежняя Россия в самом начале прошлого столетия была вот попросту совсем неизлечимо больна средневековым рыцарством, который в той же Западной Европе, давно ведь взвешенно и здраво был всецело заменен трезвым, холодным и крайне веско циничным расчетом.
392
Несколько позднее русским эмигрантам, куда вот весьма еще значительно плотнее уж довелось на деле столкнуться с бытовым и обиходным западным подходом ко всей той общественной и личной жизни, а потому как раз тогда их и настигло прозрение кого это они и впрямь вовсе вот исключительно так долго боготворили и идеализировали…
Ну а славянофилы в России и вне ее пределов напрочь отказались от всякой естественной логики, истинно загодя ей, предпочтя всяческие мистические горести, а точно также их коньком и стало шельмование единственной нации, которая как оказывается одна в ответе за весь буквально вдоволь имеющиеся в этом мире сущий кавардак и беспорядок.
Тот же, к примеру, генерал Краснов, канув чернильным пятном в воду эмигрантской среды, вскоре явно до чего только последовательно перешел от весьма широких и объективных суждений обо всем этом мире к тем крайне ведь безнадежно вовсе-то субъективным…
А потому и страшный заговор против России он явно нашел и близко никак не там, где он действительно был, а как раз там, где его отродясь никогда и не бывало.
Но все - это случилось несколько позже…
Ну а в 1922 году он во весь свой голос вопрошал в его книге «Всевеликое Войско Донское» о том, что как есть в корне неверно видеть в союзниках барина, который всех нас в единый миг сколь этак сходу и впрямь еще разом рассудит.
«Атаман поставил на работу все ремесленные школы и гордился тем, что вся Донская армия одета с ног до головы в "свое", что она сидит на своих лошадях и на своих седлах. У императора Вильгельма он просил машин, фабрик, чтобы опять-таки как можно скорее освободиться от опеки иностранцев. Его ориентация сквозила во всех его речах и на Кругу, и особенно в станицах и войсковых частях. Это была ориентация русская - так понятная простому народу и так непонятная русской интеллигенции, которая привыкла всегда кланяться какому-нибудь иностранному кумиру и никак не могла понять, что единый кумир, которому стоит кланяться - это Родина».
393
Но российская интеллигенция, всегда ведь сколь степенно приклоняла голову пред всяким местным барином, холя и подобострастно нежа его чресла, когда он был где-либо вовсе неподалеку и, понося его почем свет стоит, в тот момент, когда ему доводилось даже и ненадолго, по случаю, отлучиться или всего-то навсего совсем невзначай попросту отвернуться.
А народ он все - это, как есть, вполне уж четко и ясно слыхал и себе на ус сходу мотал.
Ну а затем именно можно так сказать потому, что своего барина попросту вовсе никак явно не стало, все то прежнее единовластие разом и расползлось в самые разные стороны, превратившись в свободу насилия, грабежа, убийства.
Ну а также и пришли тогда те совсем же безмерно тяжкие времена вовсе ведь на редкость планомерного и явного попрания всех тех, как они ныне есть принципов всяческой хоть сколько-то вполне доподлинной общественной совести.
И главное буквально везде тогда творилось полностью одно и то совершенно разнузданное беззаконие, и если сами белые творили его не столь подчеркнуто агрессивно, то всенепременно находились и другие силы в их тылу, что обращали насилие против своего народа во что-либо никак не меньшее чем его, имелось в тылу у красных.
394
И буквально повсюду до чего бесконтрольно тогда царили дичайшая анархия и самый наглый подло лязгающий праздными и напыщенными словесами сущий разбой.
Столь воинственно демагогически себя оправдывающий, либо той исключительно уж на редкость отчаянно горькой судьбой злосчастной родины, или разве что лишь некогда затем ведь только грядущими счастливыми днями всего того более чем необъятно огромного человечества…
Причем буквально все тогда зависело от одного лишь того, а чья это именно сторона и впрямь явно на деле сумеет, куда значительно лучше и смелее сходу объегорить слепые массы простого и совершенно невежественного народа, да и сходу так взять его в охапку, куда значительно во всем резвее, нахрапистей и деловитей.
Причем для всякого того или иного «праведного существования» абсолютно же любого новоявленного деспотизма и была чисто еще, как есть вполне ведь на деле нужна довольно-таки необычайно жесткая и твердая рука.
И это как раз-таки ее сущим же олицетворением и стала тогда красная волосатая лапа большевизма, что сколь многолико всячески злобствовал в своем неистовом торжестве, и впрямь-то отрыгивая самую несусветную пролетарскую ярость, будучи всегда вот готов воспользоваться тем молотом, что всегда между тем находился в его сиволапых руках.
И вот буквально все чего мог сотворить со страной этот самый понурый и серый пролетарий, было до чего явно же заключено в одном лишь безумно яростном и алчном его устремлении чисто еще разом в щепы все и вся сходу, более чем беспощадно крушить, и ничего вообще собственно более…
А в то же самое время людей всецело олицетворявших собой светлый лик истинно наилучшего грядущего как-никак, а тогда попросту нещадно травили, словно тараканов, и все это за одну ту более чем очевидную их непохожесть на всеобщую серую массу простых обывателей.
А те и вправду были ныне сколь еще необычайно довольны всею своей мнимой свободой, причем никак не завоеванной светом разума, а прежде всего, явно полученной как есть фактически задарма.
395
Они-то нынче разом оказались абсолютно все господами, и это им, стало быть, теперича и надлежало решать, кому - это значится жить на белом свете, а кому это совершенно так вовсе и нет.
Но, даже и, не убив того далее никому ненужного человека, попросту явно пожалев на него пулю можно ведь было всего-то навсего разом лишить его последнего куска хлеба, а тем и обречь его на верную голодную смерть, причем именно за одно явное отсутствие у него тех еще исконно «праведных» пролетарских убеждений.
То есть, того самого ни к селу, ни к городу далее ненужного интеллигента могли всего-то, что разом вовсе ведь совсем невзначай оставить безо всяческих средств к его-то самому уж до чего вполне простому физическому существованию.
Всего-то так сказать, за его чисто полнейшей дальнейшей ненадобностью, и главное все это с единственно благой целью, дабы без промедления сходу избавить то еще лишь на данный момент только грядущее бесклассовое общество от тех и близко никак ему отныне вовсе так непотребных полностью безыдейных людей.
И вот он всему тому донельзя наглядный пример из книги большого писателя Сергея Алексеева «Крамола»
«И сразу же в госпитале на разные лады, со всевозможными оттенками тона, словно бред у тяжелобольного, зазвучал вопрос: ты за кого? Он не хотел изменить своему принципу и опуститься до политики; он был за жизнь во всех ее видах и поэтому в один миг оказался за воротами госпиталя. И остался совершенно один. Без дела, без больных и без возможности утолить боль страждущих. Он хотел взять патент на частную практику, но снова спросили: ты за кого? - и, услышав ответ, отказали».
396
А между тем исключительно же бесподобно прямолинейный конформизм при той самой крайней вот к тому до чего вполне естественной надобности он-то и есть самое явное свойство довольно значительного пласта всей той нынешней и современной российской интеллигенции.
Поскольку та была большевиками более чем тщательно отобрана и выпестована, а тот, кто был иным либо сам с голоду помер или подчас той еще злой комиссарской пулей был уж явно сражен посреди лютого безвременья сколь истинно бесславного промежутка между теми до чего навеки проклятыми 1917ым и 1922 годами.
Да и, кто-то вполне досыта за много, много лет наевшись вовсе-то совсем несытной лагерной баланды, стал ведь явно тогда вовсе вот иначе обо всем рассуждать, и как следствие этого слишком узконаправленно мыслить.
397
А между тем всего этого можно было еще избежать, однако, когда уж действительно надо было устраивать многотысячные демонстрации, и, залезши на возвышение громогласно возмущаться, более чем, неистово протестуя супротив весьма пагубного положения рабочего класса в России даже и самого слабого голоса поистине думы думающей интеллигенции слышно ведь практически не было.
Она стыдливо молчала, поскольку более чем явно сколь всегдашне любила употреблять в пищу мясо, но только всегда вполне так предпочитала, чтобы туши при этом разделывали никак не у нее прямо так на глазах.
То же самое касалось, и того чудовищного беззакония словно фиговым листочком прикрытого никак неброским словом репрессии…
И вот даже и глубоко внутри той совершенно обезличенной его сути и близко нет ни малейшего признака всех тех под самый корень раз и навсегда сломленных людских судеб, а между тем речь тут идет о тех невообразимых миллионах наилучших людей, сколь наспех совсем бездушно перемолотых необычайно ретивыми сталинскими костоломами.
Причем слишком многие представители российской интеллигенции обладали чересчур так инертным мышлением, они никак не желали заглянуть за спину той власти, что внешний фасад всегда этак торжественно украшала, но он был чисто как внешняя декорация в кукольном театре.
А за кулисами творилось такое, что и средневековым инквизиторам после беглого посещения сталинских застенок еще долго бы снились потом страшные сны.
И это и близко никакое вовсе не преувеличение!
У инквизиторов вера была чище, и они были, куда только во многом искреннее, чем те, у кого веры и души вскоре после попадания в обойму убойной системы НКВД попросту никак, затем не в едином глазу даже и в пятках попросту именно что совсем вот тогда не осталось.
Причем для большинства представителей интеллигенции все эти события были чем-то тяжким, но чисто для них самих вовсе вот явно сторонним…
А раз на широких городских улицах людей просто так нынче более не отстреливают, то разве, то и близко ведь никак оно нисколько не ясно - новая власть скрытых врагов своих ищет, успехов ей в этом, а я-то ей точно не враг, а стало быть, мне лично бояться вроде бы далее нечего.
398
Да и зачем вообще было хоть сколько-то существенно возражать той строптивой и злобной власти, раз это вполне оказалось лишь себе немыслимо так сходу только дороже…
Поскольку всех тех никак не в меру неистово смелых людей, она безо всякого счета сразу так сходу в рай широкой шеренгой в единый миг отправляет.
Это уж тебе ныне совсем не то, что в те полностью отныне навеки прежние времена, когда это и близко-то нисколько толком не порицалось и на течение всей той крайне размеренной жизни до чего и впрямь существенно, попросту никак не влияло.
А именно потому и было тогда, собственно, принято со сколь величавой горечью неизменно так обличать все царские вины пред своим народом, что и было тогда делом чести, благородства, да даже и самого простого человеческого достоинства, наконец.
Однако порою, может, и надо было вовсе-то непоколебимо отстаивать именно свою линию, а не плестись за событиями с клюкой бессмысленного и бесцельного отчаяния по поводу полнейшего де сокрушения всех тех как есть навеки отныне всецело-то прежних нравственных основ.
И как раз - это тогда и стало центральным местом всех тех так или иначе имеющихся событий.
Причем общественная жизнь в России тогда пошла по спирали чисто так семимильными шагами разом вот и уходя от всего того вполне естественного своего и крайне неспешного, а главное вот безыдейного хода.
Но чего тут поделаешь, люди науки зачастую стараются, вовсе вот никак не единой частичкой души не лезь в мерзкую грязь политики…
Но всему есть предел и во многих других странах он вполне существует, однако как раз тогда когда его вовсе ведь нет, то уж, понятное дело, страну и может чисто доверху так захлестнуть вконец бредовая охота на ведьм!
399
Причем она еще и примет при всем том такие обороты, что той самой чудовищной и чисто внешней тьме и вправду как есть вполне еще могло сколь здраво вот показаться, что после такого тотального опустошения Россия будет отныне вполне уж до чего еще чрезвычайно легкой добычей.
Да только просчитался Адольф Гитлер со всеми своими весьма этак донельзя амбициозными планами, но только необычайно высокая цена за ту победу была совершенно так непомерна, а все, потому что слишком много витязей было со всею молодецкой удалью выбито из седла и отнюдь не половецкой стрелой…
Но кроме тех знатных холуев, что вовсю оболгали святые души, были еще и все те, кто никак не посмел достаточно громко собравшись вместе поднять же ропот, чтобы защитить наиболее достойных людей от лютого произвола безнадежно бесхозяйственной власти, что восторженно губила людей, дабы они в свою очередь не сгубили ее…
Причем для организованного протеста власти нужны не только большие душевные силы, но и умение спуститься с небес на землю совсем не безвольно при этом опустив свои чистые длани в те безнадежно отвратные миазмы всей той ныне же так или иначе существующей общественной жизни.
Но нечто подобное оно явно вот именно что навроде табу для всех тех, у кого высокие мысли никак и близко не связаны со вполне действенным вычищением клоаки самых низин общественного организма.
Причем подобные люди все ведь сходу понимают слишком еще буквально, а между тем всем лицом опускаться до этих низин никак этак явно вовсе нельзя, а если туда вообще и соваться то только лишь пальцами, которые и можно будет исключительно так тщательно уж только разом, затем отмыть.
Но кое-кто подобным образом себя повести и близко ведь попросту абсолютно не сможет, раз ему сколь еще сходу и впрямь-таки надо было все и вся полноценно разом объять, истинно как есть, непременно отменным добром…
И соответственно, именно вокруг него весело и резво до чего уж беспрестанно крутиться, и было их наиболее основной и главной задачей во всей этой жизни…
А чисто ведь посему поистине во всеоружии примечать страх и ужас повседневной травли самых наилучших людей, было для кого-кого делом вовсе-то отныне нисколько ведь непристойным, да и вообще для тех еще просвещенных умов вовсе так непотребным.
Но при этом были эти люди уж истово жаждущими всего лишь того самого так истинно наилучшего, причем сразу ведь именно что для всего весьма разноликого человечества.
Но вот с реализацией этих величественных планов сразу так и возникли весьма суровые проблемы.
Общество нельзя взнуздать и направить к выходу из темного туннеля самой до чего еще вечной его безысходности, его можно только научить видеть свет, но это никак нельзя сделать насильно.
Да и вообще коли суровым общественным займутся люди, целиком состоящие из сплава невежества и чудовищной нетерпимости ко всякому здравому смыслу…
400
То есть, проще говоря, в новых условиях четко и ясно учитывая весь тот отчаянно низкий уровень души, тех как есть новоявленных суровых властителей, сколь безотрадно возникла самая явная необходимость разом сходу услать невероятно большие массы лучшей части трудового крестьянства в самые максимально малопригодные для жизни - наиболее отдаленные регионы страны.
Ну а еще лишь того получше, было бы всех их разом попросту и отправить прямиком на тот свет.
Поскольку, дело то ясное, именно нечто подобное и послужит самой вот верной причиной значительного же большего веселья и спокойствия для всех тех главных пешек, что и впрямь весьма так расчетливо ныне выбились разом в ферзи.
Ну а когда-либо задолго до того донельзя бесславного большевистского переворота весь тот большой котел общественного недовольства беспрестанно остужали и выпускали из него пар как раз-таки, теми нисколько неисповедимыми путями беспрестанных массовых бесчинств, а за все то и расплатиться затем кровью своей, в конце концов, кое-кому неизбежно же довелось.
Причем в те самые считай до безумия радостно «светлые дореволюционные времена» уж никак ведь вовсе совсем незавидная роль козла отпущения вполне вот естественно, что доставалась именно тем само собой по праву рождения до чего во многом и впрямь будто бы виноватым - евреям.
А между тем в руках любой власти поиски наиболее слабого звена дабы именно на нем и вымещать, затем всю ту вполне давно уж изрядно между тем поднакопившуюся лютую людскую злобу и окажется, тем наиболее наихудшим из всех существующих способов самой что ни на есть хоть сколько-то действенной «терморегуляции» общества.
Однако тому еще царскому правительству и впрямь-таки было весьма вот неотъемлемо разом так свойственно именно то удивительно «святое и бестрепетное устремление» именно за счет еврейских погромов и выпускать понемногу наружу всю ту от долгого века мучений во многих душах сколь глубоко и крайне въедливо, так и засевшую внутри озверелую ярость.
И, по меньшей мере, отчасти именно ведь потому и рухнула затем, словно та жалкая колода карт все та еще стародавняя великодержавная государственность.
Да только на деле ведь было до чего еще и вправду возможно, как следует, взявшись за то всем ведь миром истинно, считай, что заранее неспешно и размеренно построить рельсы той самой железной дороги, фактически прямиком так ведущей в то невообразимо более светлое общероссийское грядущее.
И вот этак наскоро решая проблему довольно же тяжкого сегодняшнего народного недовольства та самая, что ни на есть действительно недалекая царская власть более чем явственно и закладывала динамит под само основание сколь весьма стародавнего своего трона.
Поскольку совсем уж ничего хорошего и близко так явно было никак не добиться путем на редкость свирепого и чисто имперского раздувания всей той межнациональной розни.
401
И, в принципе, весьма этак немалое участие евреев в русском бунте было одной лишь и только их ответной реакцией на целый век гонений и кровавых погромов.
И тот замшело старый царизм в России явственно так разом и заплатил нисколько никак несовместимую с его политической жизнью цену, причем именно за все те на редкость хитромудрые поиски наиболее легкой отдушины для всего того бескрайне поднакопившегося в российском обществе самого крайнего недовольства вездесущим угнетением, засильем рабства, казнокрадства и взяточничества.
Да вот и силы реакции, как автор этих строк в том, несколько не сомневается, довольно же ликующе страстно использовали террор для своих собственных идеологических целей: ибо им попросту враз захотелось вернуть страну к «лучшим временам» того самого ни с чем вот вовсе несравненно «славного допетровского прошлого».
И ведь ясно же, что всех тех безжалостных убийц террористов вполне возможно будет и столь донельзя так рьяно днем и ночью весьма беспрестанно раз за разом отлавливать, что дело их будет только лишь день от дня лютее цвести и взорванным динамитом то и дело там и сям сколь остро попахивать.
И будет тот истинно вездесущий террор разве что лишь расширяться и процветать, ну а силовики будут во все стороны здоровенными ручищами в полном бессилии разве что вот только размахивать, мол, не поймали мы этих гавриков, вовремя, и все тут.
402
А заодно и вполне может быть, что и тому ныне давно ведь покойному Бен-Ладену, действительно уж почти удалось осуществить все им задуманное исключительно лишь потому, что кому-то в ЦРУ был до чего своевременно нужен вполне стоящий того повод для всего последующего оправдания постепенного и безукоризненно четкого захвата новых ближневосточных территорий?
Информация, полученная агентурным путем обо всех разве что только готовившихся актах террора, она ведь не непосредственно к самому президенту на стол и впрямь уж с пылу с жару до чего спешно так разом кладется!
Точно также, однако со значительно большей степенью определенности можно тут смело выразить вполне толковое мнение, что как не крути, а реакционные силы в России попросту захотели, чтобы сама по себе крайне бедово сложившаяся ситуация буквально-то принудила царскую власть сходу повернуть оглобли к той донельзя вожделенной ими абсолютной монархии.
И вот, как обо всем этом на редкость правдиво вещает историк Радзинский в книге «Господи… спаси и усмири Россию Николай II: жизнь и смерть».
«Столыпин был слишком независим, слишком далеко идущими могли стать его реформы… Да, Николай готовил отставку Столыпина. Но все знали железный характер министра и знали, как часто менял царь свои решения… И вот опять "полиция не уследила", и опять убийцей оказался революционер, завербованный в агенты Департаментом полиции… Опять тень всесильной спецслужбы?
Именно об этом 15 октября в Думе левыми был сделан запрос, который приводит в своей книге "Годы" В.Шульгин:
"Можно указать, что за последнее десятилетие мы имели целый ряд аналогичных убийств русских сановников при содействии чинов политической охраны. Никто не сомневается, что убийства министра внутренних дел Плеве, уфимского губернатора Богдановича… великого князя Сергея Александровича… организованы сотрудником охраны, известным провокатором Азефом… Повсюду инсценируются издания нелегальной литературы, мастерские бомб, подготовка террористических актов… Она (спецслужба. - Авт.) стала орудием междоусобной борьбы лиц и групп правительственных сфер между собою… Столыпин, который, по словам князя Мещерского, говорил при жизни "охранник убьет меня…", погиб от руки охранника при содействии высших чинов охраны…»
403
Но, несмотря на все чьи-либо большие душевные старания, во истое «благо уж нисколько так никак неблагодарной родины» - царь и его приспешники явно ведь оказались людьми слишком так откровенно слабыми, на какую-либо вполне действенную диктатуру попросту более чем безнадежно никак вообще неспособными…
Им попросту и близко не хватило мужества для каких-либо вполне серьезных и конкретных мер по предотвращению дикого хаоса, что был всецело так спровоцирован именно что хождением по замкнутому кругу и реформ по принципу шаг вперед, полтора шага назад, а потом еще половину робкого шага вперед, но с опаской и оглядкой…
А между тем половинчатые решения, всегда этак затем чреваты всеми теми до чего большими и светлыми ожиданиями, да и точно такими же сколь глубокими разочарованиями.
А, кроме того, и все те нисколько недальновидные заигрывания с революционерами в целях довольно-таки спешного расшатывания самих основ кое-кому вконец обрыдшей общественной жизни…
Да и того весьма ведь на редкость последовательного ее приведения в то самое состояние, при котором и вправду вскоре возникнет явная надобность в одной лишь и только сильной и крайне отягощенной абсолютной властью руке…
И тут как раз и имеются в виду все те, кто зверски строил козью морду всему тому до хруста же в костях ими отчаянно так слепо ненавидимому либерализму.
Причем довольно явного содействия своим хищническим планам всякие те ретрограды более чем непременно искали именно на стороне того самого крайне так донельзя левого радикализма.
А впрочем, и освобождать народ надо бы именно от внутренних, а никак не внешних цепей и любые радикалы их только вот как есть, неизбежно разве что лишь весьма еще значительнее укрепляют.
Да и тот невежественный холоп понимает свободу от крепостного ярма либо как то, что его взяли, да бросили на произвол судьбы, либо как то, что вожжи опущены и нет, как нет никаких этических, а прежде-то всего юридических ограничений для его похоти и жажды мести за те прошлые его былые унижения.
404
А между тем совершенно уж загодя надо было сделать тот еще самый всецело однозначный и на редкость серьезный, да и, кстати, до чего вовсе так на редкость окончательный выбор, либо тирания, либо демократия.
Причем коли и вправду был бы вовсе вот беспроигрышно выбран именно тот наиболее правильный и разумный чисто демократический путь, то, как раз уж тогда чисто в этом только направлении и следовало бы всецело так предпринимать те самые вполне полностью реальные и сколь далеко идущие шаги.
Да и вообще ради самого так вполне действенного осуществления всех тех благих мечтаний, собственно, и надо было создавать новую власть именно на местах, а вовсе не в центре.
Поскольку именно на местах и творились до чего на редкость отъявленные преступления против всего того простого народа, а он при этом, как правило, и не знал, что можно вообще на деле действительно хоть как-либо посметь затем вот еще хоть как-либо пожаловаться.
А надо было между тем загодя еще вполне этак вовремя создавать, то самое присутственное место, куда каждый сможет прийти со всеми теми своими бесконечными бедами и несчастьями.
Ну а те вполне еще неразрывно и были связаны именно со всеми теми до чего бесконечными притеснениями со стороны тех, кому власть была дана нисколько не для управления, а как раз для одного лишь того чисто как есть вполне личного своего великого удовольствия.
Причем все так или иначе имеющиеся в стране бразды правления и вправду были фактически разом вовсе вот беззастенчиво сходу же отданы именно в чье-либо самое, как есть полнейшее и сколь еще только весьма деспотичное распоряжение…
И уж ясно как божий день, что та самая хваткая и жесткая рука центральной власти и впрямь-таки могла бы никак не постесняться, всею силою прищемить своей дверью все те жирные и ловкие пальцы, что разом так обхватили собой все те дальние регионы необъятно широкой страны.
И как раз-таки в подобном весьма вот на редкость благом начинании и была бы заложена главная польза для всеобщего дела создания лучших условий общественной жизни, а то от тех полубредовых либеральных идей по стране, словно метастазы раковой опухоли и расползись по умам яркие огоньки лукавого вольнодумства.
А между тем - это именно смерть сколь этак безнадежно постылой местечковой коррупции и была бы концом беспрестанно тяжкой маяты столь издревле многострадальной российской глубинки.
Она ведь при любой уж той или иной власти всегда вот только и тянет лямку до чего бесславно так полностью совершенно же одинакового существования.
И изменения к лучшему были в начале века вполне так возможны, но только в случае учреждения в центре власти той подлинной демократии, что еще будет заключаться не в одной той разве что весьма вот ядовитой и язвительной говорильне.
А то и нынешняя демократия только лишь гудит и гудит, словно пчелиный рой, а решения в любом случае принимает очень узкая группа лиц исходя из чисто своих сугубо единоличных интересов.
Да и для того, чтобы власть в России действительно представляла некий никак не абстрактный народ, она должна была быть вполне вот построена на некоем вовсе так новом фундаменте, а не на том же самом мистицизме только лишь несколько иного толка.
И это именно интеллектуально полноценное правительство, живущее интересами своего народа, а не прикрывающегося ими и могло бы стать главою, а не задницей восседающей на троне собственного необъятного величия.
Именно так вполне продуманное и ответственное главенствование, а не восторженное и упоенное вожделение власти как таковой и может создать самый надежный оплот, и родина тогда на деле станет родиной не с той вот большой большевистской буквы, а родиной с заглавной буквы в алфавите правящей ей когорты.
Попросту и став тогда сущим знаменьем прихода всего того полностью уж иного вождизма, что в конечном итоге и обеспечит приход дней, куда только поболее светлого будущего.
И для всего российского общества в чем-то подобном и будет заключено самое настоящее продвижение куда-либо весьма этак строго вперед, а то от того до чего и впрямь широкого размахивания ядерным мечем оно только лишь и станет намного поболее замкнутым в самом только себе…
Времена, когда мечи и алебарды чего-либо вполне этак достойно решали давно уже ныне прошли.
И пришло время решать проблемы иным путем, потому что весь этот мир стал очень даже ныне хрупким, и если ранее речь шла о смерти миллионов людей в результате военного общемирового конфликта, то ныне судьба всей этой нашей цивилизации стоит прямо вот строго так на кону.
Причем, конечно, все это могло быть иначе, и было бы всеми странами только лишь ныне и изготовлено несколько десятков ядерных бомб и вот как раз тогда никакого конца света из-за их использования вовсе вот тогда и не было бы…
Но игры в народную демократию в России привели к появлению монстра большевизма и гибельному противостоянию, которого между тем могло бы совсем так никак вовсе вот никогда и не быть.
Надо было что есть сил укреплять существующую тогда царскую власть и только и всего сделать из нее наиболее ярчайший символ всего существующего государства.
И уж, ясное дело, во имя до чего весомо наглядного приближения тех еще незабвенно наилучших грядущих времен, и близко так никак явно не стоило бездумно же вываливать из пыльного сундука с царскими коврами, давно (почти целый век) там завалявшуюся идею народного парламента.
405
И если бы в голове последнего самодержца российского и впрямь-таки здраво зародилась идея, действительно же постепенного реформирования своего государства, то прежде-то всего, это надо было начинать одним чисто царственным повелением, хоть как-то со временем приведя все существующие в его стране законы в какое-либо вполне настоящее соответствие со всем европейским законодательством.
Причем само, то на редкость вот отъявленное прожектерство сколь наглядно так выразившееся в той и близко никак не здравой задумке столь апофеозно созвать именно ту стоязыкую и донельзя бестолково вертлявую и пустоголовую Думу, что и взялась затем за все, то ныне ведь безупречно вовсе былое общественное здравомыслие…
Причем сама та идея была по всей сути своей более чем явно глупа и никчемна.
И те самые люди, что истово желали, одними разве что полумерами довольно-таки поспешно создать сущую видимость демократии добились лишь еще большего, чем ранее разлада и разброда во всех слоях российского общества.
Ну а господа правоверные либералы, что были никак не в меру пресыщены истово помпезным просвещением, даже и непосредственно наблюдая, как все вокруг них обескровлено рушится, летит в тартарары, все точно, также вели одни только те нескончаемо унылые, бессмысленные дискуссии о каждом политическом аспекте, несомненно-то, чисто помимо них существующего общественного бытия.
А между тем все могло пойти и иным путем, кабы, конечно, данного рода судьбоносные события имели место в стране с истинно большим парламентским опытом, а то российскую толпу можно было повернуть в буквально любую сторону, поскольку она ничего кроме отдельных слов в тех всецело превыше ее ума парламентских дискуссиях нисколько не понимала.
Да и вообще надо бы чисто так искренне сходу признать, что то самое простецки хитромудрое правдомыслие элементарную логику жизни вообще уж разом совсем отрицает прямо-то сходу и на корню.
406
И вот, как и впрямь до чего же достаточно живо описал события гражданской войны генерал Деникин в его «Очерках русской смуты».
«Даже меры уже принятые и осуществляемые в виду технических затруднений нескоро становились известными в стране.
Та политическая борьба, которая свойственна парламенту, и которая велась среди политических организаций юга невольно вырывалась сквозь стены особого совещания вместе с прениями по законодательству, претворяясь там, в борьбу внутреннюю и поселяя рознь, а эту рознь в преувеличенном и извращенном виде разносила стоустая молва, возбуждая глухое недовольство в обществе и в армии».
А между тем великий поэт Грибоедов в его поэме «Горе от ума» более чем весьма этак изящно и точно обрисовал бесславные последствия этаких до чего безмерно во всем разобщающих диспутов.
«- Ах! злые языки страшнее пистолета».
Вот уж право точнее и короче никак так нисколько ни в жизнь вовсе не скажешь.
407
А между тем - это как раз-таки разве что для самого безукоризненного возникновения истинно настоящей парламентской республики все то общество и вправду должно было во все, то именно мирное время наиболее тщательнейшим образом сколь этак деятельно всячески же подготавливать к грядущим достаточно резким реформам.
То есть, простым обывателям надо было спокойно и обстоятельно вполне ведь доступным для их сознания образом, как есть довольно-то подробно всячески разъяснять сущую надобность всех этих весьма вот давно ведь вполне назревших перемен.
Ну а для посильного устранения всех тех больших и малых помех на этом единственно из всех верном пути, и вправду вполне ведь наглядно как штык уж и следовало весьма вот старательно очистить некую общую дорогу в то самое безупречно светлое и просторное общее грядущее.
Причем расчищать данный путь надобно было, прежде ведь всего, именно что от всей той так и въевшейся в саму плоть и кровь общества на редкость до чего вот донельзя стародавней коррупции.
Но Николай Второй это практически тот же Брежнев дореволюционных времен.
Во времена правления последнего царя - государство было довольно-то бесповоротно и впрямь на совесть со всем тем невероятным шиком весьма основательно же разворовано, причем впрямь-таки, словно улей, после визита туда сладкоежки бурого медведя.
Ну а Первая мировая война принесла всем тем обильно насыщающим так и урчащее при всем том свое чрево любителям вовсе ведь на удивление легкой наживы разве что некие дополнительные и сколь этак явственно вполне же осязаемые дивиденды.
Тыловыми крысами в те времена было весьма многое в свои личные закрома и вправду бойко так разом вот растащено, а иногда даже и те жалкие остатки былого пиршества попросту разом оказывались, выметены совсем уж именно подчистую…
И все то и без того не шибко богатое армейское довольствие и вправду было всеми теми людишками именно что для своих собственных нужд всецело еще наспех вполне конкретно так еще только бессердечно разом вот тогда до чего сходу же сугубо изъято…
И им-то во всей своей сущности сколь немало добра тогда разом досталось из всего того, что первоначально предназначалось как раз-таки для тех и вправду воюющих на поле брани солдат.
408
И вот чего пишет обо всем этом Антон Деникин в его книге «Очерки русской смуты»
«Своего рода естественной пропагандой служило неустройство тыла и дикая вакханалия хищений, дороговизны, наживы и роскоши, создаваемая на костях и крови фронта. Но особенно тяжко отозвался на армии недостаток техники и, главным образом, боевых припасов.
Только в 1917 году процесс Сухомлинова вскрыл перед русским обществом и армией главные причины, вызвавшие военную катастрофу 1915 года. Еще в 1907 г. был разработан план пополнения запасов нашей армии и отпущены кредиты. Кредиты эти возрастали, как это ни странно, часто по инициативе комиссии государственной обороны, а не военного ведомства. Вообще же ни Государственная Дума, ни министерство финансов никогда не отказывали и не урезывали военных кредитов. В течение управления Сухомлинова, ведомство получило особый кредит в 450 миллионов рублей, и не израсходовало из них 300 миллионов! До войны вопрос о способах усиленного питания армии боевыми припасами, после израсходования запасов мирного времени, даже не подымался… Если действительно напряжение огневого боя с самого начала войны достигло неожиданных и небывалых размеров, опрокинув все теоретические расчеты и нашей, и западноевропейской военной науки, то тем более героические меры нужны были для выхода из трагического положения».
409
Кроме того, как о том не раз вот упоминалось выше, кем-либо вполне осознанно были заранее организованы все те должные условия для воцарения паники и голода в городе Петрограде, дабы до чего всесильно заранее подготовить самую благодатную почву для всего того лишь некогда затем как-никак только еще последующего, грядущего бунта.
Злые силы как хотят, так и крутят страной, у которой попросту нет, как нет своего высшего разума, истинно же вполне способного на самое решительное им хоть сколько-то достойное противостояние.
Да, что правда то правда воровство и взяточничество есть самая неотъемлемая черта уж донельзя обыденного существования буквально всякой государственной машины.
Коррупция есть смазочный материал для всех тех хоть сколько-то активно движущихся ее частей.
Однако наиболее наихудшим проявлением всей той чудовищной невразумительности весьма же откровенно и станет именно тот достаточно поспешный ремонт всей той насквозь будто бы до конца проржавевшей государственной машины…
И сколь явно абсурдна та самая на редкость ведь удивительно наивная попытка разобрать ее всю до самого последнего винтика, дабы собрать ее вновь в некоем том другом, несколько улучшенном виде и качестве.
Причем подобного рода до чего еще совсем необычайно благие устремления вовсе и близко не могли осуществляться, даже и в какой-либо самой малой своей толике, без некоторой более чем явной поддержки довольно-то приличной части духовной элиты, что и впрямь-таки всегдашне обитала в стране призрачных и сказочных грез.
И наиболее наихудшим тут было именно то, что у каждого, кто всеми силами стремился развалить веками, создававшийся монархический строй, были к тому свои причины, да и обособленные от всякой житейской логики представления, о том, чего должно было прийти на смену трижды треклятому (в речах либералов) замшелому царизму.
410
Да вот, однако, безо всякой меры бездумно разглагольствовать о всегда донельзя туманном грядущем вовсе-то никак совсем вот нельзя, а в особенности еще и безудержно при этом яростно, понося все и вся в своем необъятно широком царстве-государстве.
Да и вообще донельзя остервенело, неся при этом чего уж явно ведь только не попадя…
А между тем разом бы надо именно что сходу весьма этак сколь безапелляционно заметить, что подобные бравые дела в своем конечном итоге более чем безнадежно всячески ознаменуют весьма явственное дозволение всяческим темным личностям пролить целые реки крови всех тех честных и благородных людей.
Да и вполне до чего еще однозначно, что первыми тут пострадают как раз-таки именно те наиболее наилучшие из всех представителей необычайно великой своей отчизны.
Да и вообще разве можно было столь патетически слезливо вот призывать к тому самому исключительно бессмысленному бунту, потакая ему из того нисколько незатейливого принципа, что «это, мол опричное государство, и так уже нашим кровавым потом везде сплошь и рядом безо всякого конца и края более чем безысходно полностью пропиталось»?
Ну а ежели, мол, досыта напоить его собственными необычайно обильными слезами, то при этом оно, разве что только лишь побыстрее, затем и развалится и на его руинах, непременно вскоре возникнет то давно всеми нами вожделенное царство самой настоящей, долгожданной свободы.
А что в результате?
Смерть и губительные для души и тела мучения эры заклятого сталинизма это сколь доподлинно во всем именно что всецело как есть печальный итог всех тех благих и радостных ожиданий чего-либо совсем же несоизмеримо ни с чем бесподобно великого…
411
И где - это тогда были все те истинно настоящие люди, что весьма этак беспрестанно до чего вдумчиво светлые думы как есть, этак явно более чем благожелательно думают?
Где это была вся та гордая и чопорная совесть нации, бодрствовало ли ее сознание, когда все те наиболее элементарные понятия попросту начисто так выворачивались буквально наизнанку в целях сущего же создания псевдоутопии райского блаженства самого-то как есть ближайшего будущего?
Атавистический рай рабочего класса вполне уж должно было воздвигнуть как раз-таки на тех до чего еще дочиста обглоданных костях навеки отныне упраздненной старой общественной жизни.
А ее и впрямь должна была сходу постигнуть довольно-то мрачная участь всего того, чему обязательно надлежало еще ведь разом истлеть во всеочищающем пламени принципиально же иного и чисто нового существования…
Да только откуда это вообще возник тот самый, что ни на есть крайней так формы атавизм, массовое устремление к весьма ведь чудовищно далекому племенному прошлому…
412
И уж не было ли тут все дело именно в том, что до того простого народа довольно издали подчас доносились те весьма необычайно гулкие отголоски, тех отвратительно слащавых и злоречивых, но при всем том никак никому вовсе-то непонятных и бесконечных споров духовной элиты по поводу всяческого дальнейшего пути общественного развития.
Причем надобно бы вполне вот резонно так чисто сходу спешно заметить, что тем самым весьма ведь неизменным лейтмотивом всех этих дискуссий всегда при этом звучало одно лишь то «ТАК ДАЛЬШЕ ЖИТЬ НЕЛЬЗЯ».
Причем сущему нигилизму этого выражения более всего соответствовал именно тот до чего еще неистово во всю глотку вопящий лозунг революции "ВСЕ ДАЛОЙ".
Да и вот еще что: сколь зазывно во всем этом более чем безысходно разом же чувствовался самый отчаянный призыв, к тем считай абсолютно невежественным и извечно забитым массам стряхнуть бы с себя оковы рабства и вдохнуть, хотя бы глоток настоящей, подлинной свободы.
Но разве только лишь в нем одном тут все было дело?
Нет, надобно бы тут ко всему прочему чисто до кучи присовокупить и самое безусловное наличие всесильного ультраправого реакционного крыла, и вся эта «чудовищная раскроенность» подчас ведь на самые мелкие лоскуты вовсе уж диаметрально различных течений интеллектуального общества явно и сыграла довольно плачевную роль самого еще непосредственного катализатора великих общественных страстей.
413
Явственные противоречия, они вообще зачастую и впрямь-таки сколь непременно сталкивают лбами всех тех кому, они действительно были вполне вот естественно так или иначе вообще еще свойственны, однако есть и те, у кого их попросту нет, да и быть их, собственно, нисколько не может.
И это как раз именно в связи со всей той более чем безграничной их беспринципностью, готовностью идти невозможно далеко, эти люди и смогли, собственно, отгрести всю ту уж имеющуюся в стране власть, разве что только лишь лично себе.
Нет, конечно, порою у них и возникали довольно существенные разногласия, да только разве что в одной той донельзя специфической области самого исключительно так наилучшего сохранения своей собственной шкуры, а это никак не одно и то же, как те, словно сталь абсолютно вот нерушимо твердые убеждения.
И, кстати, этот их совсем непритязательно расхожий лозунг «вся власть советам» был не более чем фиговым листочком, ну а истинной реальностью стало то самое до чего только извечное засилье тщательно подобранной и просеянной сквозь мелкое сито серой умом и душой партократии.
Правда еще изначально люди ставшие властью были юрки и страстны, но то была темная страсть и тьма их заполонила собой все и вся на необъятно широкой шестой части суши.
И уж эти самые друзья друг друга - ярые революционеры были до такой степени слепо аморальны, что дабы нахрапом отхватить всю ведь власть в Российской империи они безо всяческих колебаний и сомнений, брали и брали довольно немалые суммы денег у всяких иностранных держав.
Ну а те сколь еще безумно так захотели попросту разом взорвать Россию именно изнутри, учитывая лютый и крутой нрав ее православного (прославленного в войнах) народа.
Хотя и можно, в принципе, сквозь плотно сжатые зубы до чего еще разом вот вымолвить - Ленин с сотоварищами был одной лишь вражеской «бандеролью» от Кайзера, что была истинно дьявольски начинена динамитом, находившимся промеж ушей добрейшего дедушки Ульянова.
414
Но, как и предсказывал Марк Алданов в его книге «Самоубийство» всегда отыщется некто, кто всенепременно сделает из «вождя мирового пролетариата» сдобный пряник, вовсе-то нелепо вызвавший отрыжку у так и не принявшего его светлых идей темного царства кумовства и порока.
Вот они слова писателя Марка Алданова.
«Они и теперь очень довольны Лениным: он им дал богатый материал для ценных суждений. Когда-нибудь они его превознесут и возвеличат: какой замечательный был социальный опыт!
А левые биографы и историки превознесут тем более. Конечно, объявят, что он всю жизнь работал для счастья человечества. Между тем он столько же думал о счастье человечества, сколько о прошлогоднем снеге! Он просто занимался решеньем задач, занимался политической алгеброй. Ведь математику приятно решать задачи, которые ему кажутся важными: "я, мол, решил совершенно верно, а Плеханов сел в калошу"… Плеханов и в самом деле всю жизнь садился в калошу, это была его специальность. Я впрочем не отрицаю, что Ленин выдающийся человек. Умен ли он? В суждении о некоторых вещах он глуп как пробка, например в суждениях о предметах философских, религиозных, искусственных…»
Ленин был самым еще отъявленным демагогом, буквально насквозь проникшимся дидактически лживым вероучением, ради одной лишь и только идеи власти, как таковой.
Ну а как раз именно потому и все то что с пылу с жару им наспех только осуществлялось в революционные годы, делалось вовсе-то не ради блага всего того нищего и, безусловно, от века до чего еще безмерно страждущего народа.
Ленин был самым так доподлинным и зловредным врагом всей своей бесконечно же необъятной родины, а также и всего остального безыдейно об одном лишь хлебе насущном только ведь более чем беспрестанно так и пекущегося человечества!
Вместе со всеми своими презренно ублюдочными приспешниками, он самозабвенно так всласть некогда закартавил о некоем светлом грядущем, в котором попросту и близко совсем не останется никаких бед нашего довольно-то ныне крайне до чего отчаянно непритязательного настоящего, а тем паче и того самого сколь же более чем стародавне убогого прошлого.
415
Надобно, мол, только уж попусту никак не тратя на это лишнего времени и сил, как можно поскорее выловить, да и мигом к стенке поставить, всех тех, кто в корне с нами до чего принципиально совсем явно так и близко вот не согласен.
Хотя, к слову сказать, приложив руку к созданию мощнейшего и весьма эффективного репрессивного аппарата быть его полноценным хозяином, сможет разве что тот, кто и вправду имеет с ним все действительно общее (в смысле самых повседневных своих устремлений), а иначе, он непременно будет беспрестанно проявлять задиристый норов и не очень-то слушаться.
Но то никак не говорит о том, что Ленин как человек его создавший был во всяком душевном смысле хоть сколько-то получше своих подручных палачей, нет, он только не горел ИХ беспрестанной жаждой абсолютно любой крови, даже и своих родителей, если о том им бравые комиссары настойчиво и деловито сходу прикажут.
Так что писатель Сергей Алексеев, пусть и обнажая подноготную самого начала революции, несколько уж явно лукавит, делая из Ленина и близко вовсе-то совсем непричастную особу ко всем тем зверствам, к которым он тоже между тем явно имел самое прямое и чисто так злопыхательски подстрекательское отношение.
И все те именно как раз им и созданные карательные органы никак затем не стали его действительно во всем и впрямь безмерно сильней…
Нет, они были разве что, как есть во всем до конца его сугубо так сколь донельзя ответственнее…
Причем зачастую речь тут шла именно о том, что, так или иначе, только уж явно касалось более чем и впрямь самого еще безусловного и вполне надлежащего, считай вот поголовного изничтожения всех тех чертовых недобитков проклятого прошлого.
И вот они слова Сергея Алексеева, весьма неброско и наглядно им отображенные на бумаге в его романе «Крамола».
«- Он такой же диктатор, как и вы. Если власть на армии, а Троцкий давно вышел из его подчинения? Впрочем, он никогда и не был под его рукой. Он искусно лавировал и делал свое дело… А карательный орган? Какой же он диктатор, если ему пришлось несколько раз просить и требовать у Дзержинского, чтобы меня привели на беседу? Мне кажется, он ясно осознает, как аппараты, созданные им, выходят из подчинения и становятся правящими аппаратами».
416
Эти вконец зарвавшиеся палачи зачастую делали главный акцент на том самом чисто физическом истреблении всего того старого (треклятого) прошлого, этак-то явно до чего еще совсем бесстыже посмевшего никак не отмежеваться от всех своих прежних корней и духовных истоков.
Сам ведь человек для большевиков более ничего существенного вовсе не значил - вне так сказать всей своей явной уж классовой принадлежности, как и наглядной готовности, послужить правому делу уничтожения будто бы навсегда канувшего в лету самодержавия во всех-то его где-либо, так или иначе, доселе вполне наглядно имеющихся ипостасях.
Этим славным труженикам бесславного и полностью же обезличенного массового террора попросту нигде и никогда не было свойственно отделять чего-либо более чем безупречно хорошее от того самого действительно некогда имевшегося в прошлом безнадежно же во всем сколь и впрямь до чего невообразимо плохого.
Да вот, однако, как это только те самые господа товарищи вообще смогли разом взять себе на вооружение - все эти в самой наивысшей степени беспощадные и впрямь-то считай так стальными тросами исключительно жестко натянутые - прямолинейные принципы?
Автор считает, что тут нисколько не обошлось без светлых голов тех мыслителей, что стали на путь самого так глубокомысленного соглашательства со всеми теми бывшими политическими и уголовными каторжанами.
А вот не будь у тех доблестных радикалов этаких, вдоль и поперек «пропахших давними грозами» столь яростно так и «благоухающих» безумно зловонной гарью мечтаний обо всей той небесно чистой власти после до чего еще безупречно, так самого уж вовсе незамедлительного сокрушения во всем, как он есть немыслимо зловредного царского режима…
То ВИДЕТ БОГ Страны Советов никак и никогда попросту бы не существовало на фактически любой политической карте 20 столетия.
И это ведь как раз-таки та до чего беззаветная вера во всепобеждающие добро и свет, яростно же принесенные на самом острие штыка и была некогда более чем неотъемлемой частью восторженно пламенного мышления простого российского интеллигента.
417
И, конечно, тот буквально-то всякого бы одарил всеми истыми благами восприятия всего этого мира через те самые сколь бесподобно сладостные светлые образы всякой и всевозможной большой литературы.
Однако чего - это еще можно сделать со всеми теми, кто их чисто на дух никак не приемлет, да и руками и ногами неистово упирается совсем бестолково отказываясь приобрести себе все те прелести западной цивилизации, что и вправду бесконечно дороги сердцу каждого культурного и всесторонне развитого человека?
Так мы их ко всему тому попросту разом так бескомпромиссно же принудим, мы приведем их силой к всеблагой цели всеобщего и всеобъемлющего духовного самоусовершенствования.
А потому и оказалось нисколько нетрудно на редкость добропорядочно чествовать доподлинное и беспрецедентное человеколюбие новой власти, что и вправду идет теми чисто семимильными шагами к исключительно безмерному и всеобъемлюще всестороннему усовершенствованию всего же быта ранее совсем этак давно позабытых властью разнесчастных сельчан.
Причем идет она к светлым далям завтрашнего благоденствия, не щадя при этом живота своего явно ведь сколь равнодушно же переступая через любые жертвы посреди всей той как она есть неприкрыто голозадой деревенской бедноты.
Ну а зажиточных крестьян чего это вообще их жалеть, поскольку оно были и есть сущий очаг отчаянной контрреволюции.
418
И, конечно, всеми теми разрушителями старого крепкого села неизменно так двигали одни те сколь весьма многозначительно благородные побуждения, они ведь все, собственно, сделали, исключительно лишь, дабы как можно быстрее добиться самого наилучшего будущего для сельских детей отцы и деды, которых столь много настрадались от векового невнимания со стороны городских властей…
Однако великий Достоевский некогда вполне, в принципе, справедливо вымолвил, что любая самая красивая идея совсем уж никак ничего не стоит, если из-за нее умер, хотя бы один ребенок.
А между тем в связи с несусветно насильственной коллективизацией всего того народного имущества и выселения миллионов наиболее трудолюбивых крестьян дети гибли в том же порядке, как и бесчеловечно и бездушно выполнялись те самые незамысловатые планы по поставке оружия для грядущей победы марксизма над всем тем доселе относительно свободно дышащим человечеством.
419
И, разумеется, что само вот как оно есть высказывание величайшего писателя Федора Михайловича Достоевского, безусловно, содержит сущее так передергивание фактов, да и самое наглядное идеализирование всей той весьма уж как она есть повседневно нас до чего только уныло и серо окружающей действительности.
Даже и сам процесс деторождения без жертв никак и по сей день нисколько никак не обходится.
Однако в самой-то сокровенной сути вещей, Достоевский был явно так до чего абсолютнейше же полностью прав!
И ведь те дети, что стали жертвами голода, попав в котлы своих крайне оголодавших соседей убили в съевших и обглодавших их кости людях, нечто чрезвычайно важное и совершенно невосполнимое в течение нескольких последующих поколений.
И пусть большая часть сельского населения и пережило ту тяжкую и лихую годину, но внутреннее естество тех людей стало из-за всей ее осатанелой тяжести черствым и в нем почти вот разом засохло всякое сострадание и любовь к ближнему.
Автор имеет в виду искусственный голод, устроенный большевиками в 20ых начале 30 годов.
Эдакое чисто искусственное, а никак не стихийное бедствие некогда и впрямь оказалось всецело нужным главным большевикам, только затем, дабы полностью и навеки разом вот сокрушить старую сильную деревню, а тем уж до конца себя обезопасить от как-либо еще возможных крайне так изнуряющих и без того слабую власть - кулацких мятежей.
420
А между тем то, безусловно, так чрезвычайно безжалостное уничтожение самой же опасной для власти, как и обездолено наиболее так откровенно слабой в том самом чисто социальном смысле прослойки населения, неизменно при всем том сопровождалось сущим пароксизмом восторга со стороны российской интеллигенции.
И, конечно, же, никакой прагматичный палач не примется за свой «ратный труд» начав с наиболее сильного его-то, он прибережет на потом, то есть до тех времен, когда большая часть общества покорно не встанет пред ним на колени и будет из самых глубин сердца безудержно благословлять «божьего помазанника» за всю его необычайную доброту по вполне явному и понятному принципу «чур меня».
Однако сильный может при случае разом так заступиться, когда те никак неправые официальные лица совершенно так безжалостно обижают слабых, если, конечно, кое-кому попросту как есть именно что не все равно или не страдает он, почти что суеверной доверчивостью, будучи всецело же сбит с толку изящными словесами насквозь патетически лживой пропаганды.
421
В первые десятилетия сколь по-комиссарски бестрепетного глумления над Россией Советская власть явно пока не была совсем бестрепетно уж истинно всемогущей, поскольку на тот момент она и близко не успела, как следует обосноваться на самой вершине бескрайне своевольного своего равноправия-бесправия, а потому иногда, она явно допускала с собой некоторые громогласные прения.
Автор, более чем безоговорочно считает, что действительно взглянуть на всю ситуацию несколько более трезвым взглядом российской интеллигенции всегдашне так довольно же бестолково вполне вот мешало именно то не в меру игривое вино всеобщего и до чего только добротного прекраснодушия.
Это ведь именно оно тем еще веселым хмельком так и бродило в умах тех, кто всегда смотрел на людей, да и поныне точно также на них и глядит… как раз вот сквозь большие розовые очки той истинно всеобъемлющей любви ко всяческим порою и впрямь исключительно так непомерно возвышенным искусствам.
А между тем всякое чужое немыслимо прекрасное творчество никак не должно было затмевать в человеке разум, выкрашивая весь этот весьма уж непосредственно окружающий нас мир в одни лишь те еще яркие розовые тона.
Ну, а там, где чем-либо розовым и близко никак абсолютно не пахнет, все как есть, разумеется, полностью и впрямь более чем необъятно же укутано вековой и самой так непроглядной тьмой.
А революция, это, видите ли, сущее просветление нищих душ в пламени свежих и вовсе уж никак не затхлых идей до чего и впрямь бесподобно так еще и впрямь наилучшего грядущего мироустройства.
И само их появление было более чем многозначительно так чисто заранее всерьез обусловлено именно тем чисто бесповоротным историческим процессом, который (в глазах некоторых недальновидных людей) полноценно-то верно увенчался разве что тем довольно-таки добропорядочным проникновением в серые массы простых обывателей, всяческих небывало, искрометных и до чего чрезвычайно же возвышенных идеалов.
А они, между тем, на редкость ослепительно ярко сияют откуда-то издали всеми теми своими никак незамысловато яростными переливами исключительно так умозрительно благостных мыслей.
Хотя на деле подчас это все одни те довольно нелепые проявления более чем величественно вырастающих из сущего ничего блистательных миражей…
А между тем как раз-таки сходу ведь став чудовищно закономерным следствием, той самой некогда так однажды по всех нашу душу случившейся октябрьской революции черные вороны, затем и стали носиться по городам и весям весело при этом вбирая в себя (да и зачастую более чем безвозвратно) самых наилучших на свете людей.
422
И вроде бы речь тут идет об давным-давно всем никак небезызвестных истинах, да только, то одно, так до сих пор никак ведь вовсе несколько же совсем этак вовсе недопонято…
Шариков и ему ликом подобные разве как есть из яйца австралийской ехидны сами-то собой повсюду повылуплялись?
Да можно сказать, что они сущее производное самого что ни на есть чисто так изначального общественного зла.
Но можно поставить вопрос и несколько иначе.
Вот зачем это надо было российской интеллигенции и вправду более чем действенно прикладывать руку к тому вовсе вот незатейливому построению именно что муравейника никак не в меру чрезвычайно переразвитого социализма?
Писатель Андрей Платонов в его повести «Котлован» именно вот этаким образом весьма конструктивно отозвался о процессе того самого весьма бескрайнего, и совершенно бесславного строительства с одного разве что виду непомерно так величественных казематов всего того маразматически убогого новоявленного бытия.
«Со скоростью, происходящей от беспокойной преданности трудящимся, профуполномоченный выступил вперед, чтобы показать расселившийся усадьбами город квалифицированным мастеровым, потому что они должны сегодня начать постройкой то единое здание, куда войдет на поселение весь местный класс пролетариата,- и тот общий дом возвысится над всем усадебным, дворовым городом, а малые единоличные дома опустеют, их непроницаемо покроет растительный мир, и там постепенно остановят дыхание исчахшие люди забытого времени».
423
А на самом-то деле тогда разве что только и вышло одно лишь сущее ведь превращение доселе исстари праведного сельского люда в этакого полупещерного человека коммуналок и хрущеб.
И от этого в нем ни в едином глазу не возникло чувства некой социальной принадлежности, а скорее наоборот проявилось в нем одно явное и безнадежно многозначительное усиление чисто прежних свойств извечного стяжательства, рвачества, да и ленивой зевоты по поводу абсолютно любых морально-этических вопросов сколь немыслимо так необхватно широкой общественной жизни.
Бывший крестьянин, став городским жителем, уж совсем этак нисколько ничего от всего этого и близко никак не выгадал, а еще и, наоборот, по всем статьям полностью как есть, еще многозначительно разом ведь он вполне прогадал.
А как раз-таки потому никак и не мог он, в конечном итоге, не стать вследствие всех тех случившихся с ним перипетий, тем-то самым до чего на редкость вовсе-то совершенно так полностью обезличенным городским люмпеном.
424
Да и миллионы и миллионы всенародных масс безо всякой вины, прошедшие сквозь строй палок и розог советских (не нацистских) концлагерей, вернулись из них, так до конца затем нисколько, не оттаяв за всю свою дальнейшую жизнь от всей-то сколь немыслимо глубокой духовной согбенности пред всею спесиво антинародной, двуличной и грязной властью.
Да и сама духовная атмосфера в тех лагерях посреди безмерно тяжких туч гнета совсем несносного быта, изматывающей работы, а точно также и той не то чтобы резво спешащей навестить страждущего всецело-то умиротворяющей его душу смерти…
Нет ничему подобному и близко так никак, затем не дано было поспособствовать более-менее действенному укреплению всего ведь института общественного здоровья нации.
Да и вообще автор, вполне уж со всею основательностью полагает, что российское общество именно из-за тех чисто так костоломных над собою экспериментов и по сей день страдает от самого беспросветного общественного насилия.
425
А впрочем, всяческие те бестелесно светлые идеи отнюдь вот не являлись до чего бессмысленно суровой демагогической глупостью!
Самое тут наиболее обидное было именно в том, что люди, самозабвенно всею душой призывавшие ко всем тем чудодейственно молниеносным изменениям в тех вовсе и не в таких уж простых социальных взаимоотношениях, были во многом безукоризненно правы.
Однако вся та чрезвычайно обезличенная справедливость разве что только и являлась блеклым отражением светлой истины ныне никак и близко вовсе недоступной, но так при этом и подсвечивающей из некого совсем чисто абстрактного далеко…
И этот крайне на редкость дальний отблеск серым умам и близко ведь нельзя ныне подавать прямо вот совсем так на блюдечке…
Невежество свет воспринимает либо как нечто данное само по себе без труда и разума или как некий тот весьма расплывчато абстрактный постулат доступный сознанию неких кормчих, а простому и безграмотному уму только и надо следом за ним слепо идти вперед и вперед…
Причем представители серой толпы как раз-таки в силу самого наглядного отсутствия некоей сколь яркой и чисто, что называется полностью ведь чисто своей индивидуальности, живут уж разве что именно как все…
А это само собой только и означает, что людские массы весьма вязко всею душой полностью и до конца увязают в весьма и весьма обременительно скудных яркими событиями буднях беспардонно обыденной и как есть полностью повседневной же жизни…
Причем их мелкие души и близко к чему-либо другому истинно никак совсем не приучишь, поскольку из поколения в поколение они учились быть разве что тем еще никем и нечем, ну а став из ничего сразу всем, они на одно убийство всего наилучшего, и окажутся вовсе бесчестно, тогда ведь способны.
Причем это как раз-таки на них и будет легче всего, затем уж и возложить ту как-никак безупречно архиважную миссию, а именно сколь этак еще безотлагательного и нисколько так незамедлительного вправления всех тех немыслимо гигантских общественных вывихов!
И они с подобного рода чудовищно так нелегкой задачей как-никак, а до чего бестрепетно на раз-два вполне обязательно справятся, да и заодно, куда значительно лучше людей иного рода, а именно взвешивающих все и вся на весах вполне должного прагматизма.
Нет, воинствующие невежды будет бестрепетно крушить все подряд, никак не разбирая, что это только вообще вот стоит у них на пути.
А все потому, что такие славные молодцы так и рвут жилы на пути к крайне вот вожделенной ими удаче!
И главное и тени сомнения в их душах при этом вот явно не будет!
У них ведь есть заранее заданная цель и ради ее достижения абсолютно все средства более чем одинаково хороши.
Да уж строить воздушные замки - это ведь никак не занятие для серьезных людей, которым прежде чем приступить к строительству, чего-либо нужно вот прежде так всего буквально каждую мелочь до чего еще тщательно выверить и обдумать.
Ну а господам фанатикам идеалистам важно будет только лишь обозначить то самое страшное абстрактное понятие, с которым им и надо будет затем сколь незамедлительно попросту буквально так в единый миг совершенно раз и навсегда полностью так нещадно сходу покончить…
И ведь возьмутся они за дело со всею бешеную прытью, которой, однако, можно было найти и гораздо так лучшее между тем, куда ведь только более праведное применение.
И главное, всегда у подобного рода людей чего бы - это вполне этак зверски буквально повсюду совсем вот безнравственно оно не творилось, а обязательно до чего явственно, а претворяться ему в жизнь вполне вот и будет, как есть непременно так должно разве что в сущее благо всего человечества…
Ну а хоть как-то чего-либо вообще отсеивать - это, конечно, дело весьма и весьма неприличное и темное, да и сама история все четко и ясно, в конце концов, на редкость полноценно расставит по своим до чего еще донельзя благонадежным местам…
Тут главное сколь искренне слепо верить во все лучшее и светлое и тогда оно само собой и снизойдет с небес на эту грешную землю.
А впрочем, и сама белизна чьих-то белых ручек непременно ко всему тому неистово разом взывает, а именно как раз к тому, чтобы и близко никак не марать их нечестивым делом созидательных усилий во имя сотворения дня нового, а только и жить восторженным ожиданием пока он наступит сам этак по себе.
То есть кое-кто ждет не дождется пока какой-либо пролетарий не возьмет мозолистой рукой кирку и не начнет ею хоронить все то чудовищно темное прошлое…
А чего как-никак, а вовсе ведь невзыскательно только лишь где-либо совсем в стороне и следует же искать кого-либо того, кто и будет затем всею силою творить ту необычайно раздутую (в пафосных фразах) истинно наивысшую социальную справедливость.
426
И, разумеется, что у всех тех, кто мыслил и чувствовал запах долгожданной свободы, были одни лишь, те более чем самые наилучшие, блаженные намерения.
Однако сама, как она есть вполне полноценная ценность любой доброй и славной души для всего этого мира попросту катастрофически разом вот безнадежно уж падает коли ею, так и обуревает то удивительно неисповедимое желание решить бы все проблемы разом и скопом.
Причем наиболее наихудшим образом все это будет выглядеть, как раз-таки в случае до чего еще безнадежно обезвоживающего всякую душу насилия над всеобщим диким несовершенством всего этого ныне как есть отвратительно же нелепого общественного обустройства.
А оно фактически вечно, то есть ничего тут вообще не поделаешь, покуда существует человеческое общество в нем в разной степени так или иначе будет присутствовать и та самая явная несправедливость и крайне суровое угнетение масс.
Но их реальное раскабаление – это не вопрос силы, а разума!
И иногда он требует жесткого подхода к обезумевшей толпе, ибо она разума никак не приемлет, а понимает одну только силу.
И да как бы оно не было гадко, а позитивные изменения внутри общественного организма подчас не могут обходиться без малой крови, но кровью большой смываются одни те еще совесть, ум и честь любой эпохи, а остаются в наличии, одни темень и грязь, что весьма значительно приумножаться при этом в размерах.
И как тут не крути, а хоть как-либо получше наша жизнь если и станет, то разве что со всем тем как есть невообразимо великим народным просвещением, а также и тем до конца продуманным и чисто так исключительно постепенным перевоспитанием серых масс простого народа.
Однако вот добиваться всего этого надо бы уж совсем никак не пустыми воззваниями!
Поскольку даже и в мыслях своих исключительно так порядком до чего полноценно ведь изменить все те безнадежно тягостные реалии общественного быта, серым свинцом наспех пройдясь по белой бумаге никак так явно попросту и невозможно.
Ну, а из той самой весьма вот конкретной области вполне еще печально возможного тут один лишь и только яростный и чисто животный популизм, сколь поспешно наспех срастающийся со всем тем восторженным идеализмом.
И вот истинно на деле став с ним одним, как есть чисто так единым целым он, и толкает затем колесо истории к единовластию тьмы краснознаменной социальной демагогии.
И люди при этом разом перестают быть самими собой, а только разве что орудиями борьбы, задействованными во имя построения нового политического бытия, причем разве что только из мелких обломков бытия прежнего и ныне так до чего еще поскудно объявленного полностью уж донельзя абсурдным и нелепым.
А между тем именно подобным образом все те истинно бесценные наработки духовности и цивилизованности чисто так в единый миг разом сходу растают в сущее небытие вовсе вот только немыслимо скотского зверства.
Но это надо было вполне ведь понять, а между тем можно так чисто теоретически, но при всем том конструктивно разом и начать разом строить совершенно из ничего некий тот исключительно новый мир идей и мыслей.
И вот как есть, бесподобно же верно обосновав все главные тезисы грядущего пока нисколько никак попросту и несбыточного счастья и можно было всю ту грубую и грязную работу и вправду фактически напрочь затем уж переложить на плечи тех самых вовсе вот бездушных и беспринципных варваров.
То есть, как раз-таки тех самых людишек, у которых вместо настоящего света души, неизменно имелся исключительно тот весьма этак еще неистово огненный пламень страстей всецело вот полноценно осознавшего себя властелином мира грязного и сколь этак отчаянно никак вовсе совсем неугомонного животного.
Хотя есть, конечно, тут и явная оговорка, но она и близко не касается до чего только весьма ведь широких общественных преобразований.
То уж действительно правда в некоем личностном плане, окажется никак и близко попросту невозможно прожить достойно, не используя силу, когда к тому сама собой явно приводит вся та довольно-таки и близко никак не неблагоприятно сложившаяся обстановка?
Да, кто вообще с этим спорить-то будет!
427
Да и сама большая и малая правда всей общественной жизни в том и состоит, что как-никак а насилие наиважнейший фактор способный сходу притормозить донельзя пагубный процесс, когда кто-либо спешно и беспардонно попытается сделать этот несовершенный мир, куда хуже и гаже, чем он и без того есть на наш сегодняшний день.
В этаком случае сущая агрессивность по отношению к злу есть добро, а те, кто случайно попал под топор, всего лишь заплатят неимоверно страшную цену своей жизни за всеобщее благо, что является совершеннейшей случайностью, а вовсе не закономерностью.
Ну а в случае до чего безнадежно сколь явного пренебрежения той еще самой донельзя острой необходимостью чрезвычайно же жесткого наведения порядка некогда затем вовсе-то совсем так повседневной и обыденной закономерностью явно ведь разом и станет медленная и мучительная смерть миллионов безвинных людей.
Нет в этой жизни ничего, что обошлось бы без жертв, но вот их количество можно и по мере сил преуменьшить, если суметь осознать разницу между безудержным потоком и вполне контролируемым те еще малым ручейком.
И кто бы в том сомневался, что вот задушить большевистскую революцию в самом начале без крови было никак вовсе нельзя, но то было бы кровь во спасение, кровь во благо, а никакой хирургический процесс без нее попросту никак не обходится.
Но кто-то ведь всею душою поверил в то, что пришлые люди, не знавшие ничего кроме своего подполья и фактически жившие на свете, словно же крысы и смогут разом так сдвинуть людские массы в сторону некоей лучшей и куда поболее светлой жизни.
И вот уж оно тут явное противоречие народную кровь, значит проливать совсем нельзя, а кровь тех, кто над ним стоял и из него довольно-таки весьма заметно выделялся, проливать было не просто можно, но и никак незамедлительно весьма вот отчаянно более чем доблестно разом и нужно.
И все это складывалось в общую сумму из тех самых политических слагаемых, что будто бы от перемены местами и впрямь должны были получить кучу плюсов, причем главным, из которых и было право на то самое тупое и ничем поначалу никак этак неудержимое хамское горлопанство.
И это именно оно и стало наиболее верным признаком новой революционной эры, в условиях которой, главным постулатом вполне успешной общественной деятельности стало затем никак не наличие верных аргументов в споре, а то самое до чего строгое равнение на тех, кто оказался во главе всего людского стада…
Однако кое-кому всего вот важнее было именно так сокрушить все то проклятое прошлое…
А теперь уж как раз и пришла ведь пора дать его Величеству народу свет свежих истин и права, поправ при этом все регалии и привилегии прежнего знатного сословия.
Ну этак и до создания того самого нового пролетарского царства был всего-то один лишь маленький шаг.
Причем среди его жизненных приоритетов создание каких-либо благ народа вовсе вот никак абсолютно не значилось, а наоборот истинно главным для этого режима было вот только лишь, и создать условия для самого максимальной от него до чего еще верной так защищенности.
И прежде всего это достигалось именно при помощи чудовищного распухшего при большевиках чиновничьего и чисто же, как есть считай бюрократического аппарата.
И тот верой и правдой служил своим хозяевам, выдавая горы никому ненужной бумаги, а дела оставляя совсем без движения и все это было связано, прежде всего, с инертностью мышления тех людей, что думали о светлом будущем и никак несветлом настоящем…
Однако вот о сохранении того что было незыблемо светлым в прошлом они вообще вот никогда совсем и близко не думали…
Тьму-тьмущую на одних только праздных словах уничтожать – это ведь совсем не то же самое как вот ее до чего еще старательно рассевать, никак не боясь в ней вот впрямь-таки хоть как-либо перепачкаться…
428
И это как раз-таки благодаря донельзя так весьма стойкому отсутствию хоть какого-либо желания испачкать душу разом окунув свои нежные руки в необычайно мерзкое усмирение серых масс, и придут затем те самые безумно страшные времена чрезвычайно же безудержного и беспамятного кровопролития.
Причем это вовсе ведь отнюдь не самый худший из всех только вполне еще возможных сценариев медленного, но верного скольжения эпохи в самую же трясину красноокого флагами скотства!
А вот коли появился бы на Божий свет именно тот отвратительно бесславный тоталитаризм, что от края и до края целиком обескровил бы весь интеллектуальный мир нашего некогда всецело единого отечества…
Нет, это как раз ведь тогда всех ростков грядущего до чего сходу и коснулся бы тот самый безумно острый серп…
При Сталине он все-таки был недостаточно остер, а только лишь заточен под всякую непокорную во все стороны торчащую траву, но никак тогда не было принято считать бурьяном все уж никак нисколько неординарное.
Это еще хорошо, что России достался более-менее адекватный правитель, а именно потому она до сих пор и присутствует на всех политических картах этого весьма разноликого мира.
А впрочем, при том, куда поистине вот счастливом раскладе территория Российской империи явно так ныне значительно бы расширилась, а никак этак не сократилась бы в весьма и весьма значительной мере.
Но не все потеряно и вот для того, чтобы мир, в котором мы все ныне живем, стал на деле, а не на словах светлее и чище нужно тщательно шлифовать и шлифовать душу подрастающего поколения, а не устраивать казнь всего того, что прижимало к своему холеному ногтю весь безлико серый пролетариат.
Смерть угнетению и насилию может прийти только разве что на острие пера вонзенного в самую суть отчаянно грубого людского невежества, ну а, подняв на вилы своих господ, народ и сам разом окажется промеж их зубьев, поскольку бывшие холопы став хозяевами вил из рук совсем уж не выпустят.
И если действительно строить новое общество, то ведь и должно оно быть кирпичик за кирпичиком никак не в единый миг светлым разумом, а не кислыми эмоциями со временем возведено на безупречно твердом фундаменте постепенного усиления факторов вполне способствующих значительно лучшему благосостоянию простого гражданина дабы сколь многое ныне стало совершенно другим.
И Россия тоже вполне могла всецело внести свою посильную лепту в самое действенное формирование, куда и впрямь поболее гуманистического подхода к людскому социуму, а в частности к тому самому чисто всеобщему благосостоянию всех ведь трудящихся в поте лица своего.
Но все это было полностью так утеряно в результате уничтожения целого пласта тонкой духовности начисто переплавленного в жерле вулкана адских и безумных революционных страстей
Светлое будущее оказалось доменной печью, в которой начисто же сгорело, то, что до этого сплеталось воедино долгими веками…
Свет внутри сердец довольно-таки сильно поблек не только из-за плохих житейских условий, но и потому, что в тех сердцах слишком много тогда наслоилось душной пыли из-за всего того чисто дутого энтузиазма, что разом ведь всколыхнул души всякими слащавыми воззваниями…
Но при этом как это тут вообще не крути так ведь и, метя территорию неким ловким и метким словом, а некое вовсе уж совсем иное грядущее все-таки есть и к нему разве что только и надо бы до чего вот постепенно найти именно ту самую верную тропу…
Да только в том все и дело, что тропа эта сугубо индивидуальна буквально для каждого из нас, а потому и любая массовость тут попросту абсолютно так до чего исключительно попросту вовсе противопоказана.
Ну, а коли некое внезапно просветленное суровыми идеями государство так уж и погонит людей в единый загон то вот истинно главной его целью при всем том только и будет одна чья-то личная надобность весьма ведь сходу создать из всего того ныне имеющегося общества то еще первобытное стадо с единым вожаком.
Ну а все те отчаянно крикливые лозунги – это одни звонкие словно плети вопли сытых погонщиков, и коли и довелось им приобрести существенно другой оттенок, то случилось это в самой прямой и тесной связи с несколько иной парадигмой всеобщего нынешнего рабства, но суть их при этом осталась все той же прежней.
Правда что тут не говори, а огненно яркий и слепящий свет веры в лучшее грядущее расплавлял собой даже вот сталь вовсе так ни с чем вовсе непримиримых старорежимных принципов и люди зачастую даже и поневоле полностью тогда ведь переходили на те самые принципиально новые революционные рельсы…
Причем кое-кто и по сей день той ведь беспросветно «светлой идеей» сколь горемычно всячески прикрывает донельзя же откровенное разрушение перемычек между вполне конкретными индивидуальностями ради построения лучшей и более светлой жизни в некоем невообразимо далеком грядущем, к которому и надо вот было шагать всем вместе сколь дружно так в ногу.
Да только коли до чего же откровенно разом заговорить именно о том, что есть, мол, то исключительно пресловутое и чистое добро которое буквально для всех ведь и каждого, да только сама его суть не более чем безликая фикция и нисколько не принадлежит вполне ведь доподлинной нынешней общественной реальности.
Ну а как раз в связи с этим и все эти и впрямь более чем глубокомысленные поиски сущего воплощения светлых идеалов разве что лишь только и кончаются сущим так самым еще рьяным засильем мрака и темени.
429
Ну а всякий яркий свет и тепло в души людские может пролить только лишь одно просвещение, а не агитация и уничтожение неких чисто пресловутых внешних оков.
Оковы они почти всегда глубоко внутри и их ничем наружным нисколько не разрушить.
Можно только лишь взрастить и воспитать то самое новое поколение, что будет воспринимать мир иначе, чем те так и ушедшие во тьму поколения предыдущие, но для этого надо было до чего тщательно и взвешенно укреплять все сегодняшнее, а не сокрушать его в бешеном порыве сладострастного разрушения.
Строить и строить нечто новое можно только лишь твердо при этом оперившись на день минувший, а, не оттолкнувшись от него всею силой души и тела.
И в этом славном будущем уж вполне и должно будет затем осуществиться всему тому, что и обеспечит мир и покой нашим грядущим потомкам.
И речь тут как раз и идет о том самом истинном равенстве и братстве всех тех людей нашей планеты, что еще непременно когда-нибудь все же возникнет, да только отнюдь не сам по себе.
И вот как все это описывает великий классик русской фантастической прозы Иван Ефремов в его романе «Час Быка».
«…А человек, с его сильными чувствами, памятью, умением понимать будущее, вскоре осознал, что, как и все земные твари, он приговорен от рождения к смерти. Вопрос лишь в сроке исполнения и том количестве страдания, какое выпадет на долю именно этого индивида.
И чем выше, чище, благороднее человек, тем большая мера страдания будет ему отпущена "щедрой" природой и общественным бытием - до тех пор, пока мудрость людей, объединившихся в титанических усилиях, не оборвет этой игры слепых стихийных сил, продолжающейся уже миллиарды лет в гигантском общем инферно планеты…»
430
И, конечно, Иван Ефремов со всей очевидностью путает свой беспамятный и беспутный 20 век со всем тем многомиллиардным житьем-бытием земного шара совсем уж без нас, и уж явно учитывая всю ту невероятную протяженность существования планеты безо всякого присутствия на ней людей как-никак, а наша история это один лишь краткий миг...
Однако в целом писатель Иван Ефремов фактически ведь и впрямь до чего вполне этак незыблемо прав, раз это именно та совместно накопленная мудрость и породит те именно, считай вот чисто неземные блага истинно для всех на свете людей.
Ну а те вовсе бесчисленные человеческие жертвы во имя будто бы вовсе беспроигрышно наилучшего, чем оно ныне есть сегодня, и куда только (держи карман шире) значительно поболее светлого грядущего есть сущий культ сатаны, что довольно-то частенько разом и привлекает души мишурным блеском, нигде на деле вовсе и несуществующей реальности.
Ну, а кроме того, и сама по себе жизнь в тени светлейших идеалов явно приводит именно к тому до чего безумному сгущению густого и черного мрака воинственно слепого идеализма, а вовсе-то не к просветлению никак невзрачного лика всего того, так или иначе, и поныне полностью вот безыдейно существующего общества.
Ну а если все время до чего еще беспрестанно и непоседливо глядеться в зеркало судьбы и только лишь и кивать при этом головой, мол, все чему суждено было сбыться, само собой когда-нибудь так или иначе непременно уж сбудется, ибо придет от Бога…
И, ясное дело, что при подобных-то делах и грядет затем та самая кроваво алая заря сущей потери сознания, поскольку все, что действительно от Бога сколь неизменно приходит с интеллектуальными усилиями, а никак не с челобитьем кровавому демону пиры пирующему под грубым прикрытием самого деятельного построения необъятно всеобъемлющего грядущего неземного счастья.
431
Причем безо всякой в том тени сомнения, можно ведь так и сказать, что та чисто внешняя, яркая и парадная форма всего того нового бытия могла, как есть всем своим гигантским размахом истинно разве что попросту именно завораживать…
И кое-кто некогда вовсе-то чересчур еще разом сколь никак недальновидно заглядеться на тот самый непомерно великий почин массового энтузиазма народа, что был донельзя так бойко и живо обманут лживой панацеей до чего спешного излечения общественного организма от всех тех чересчур и впрямь застарелых его язв.
Но то между тем были одни лишь совсем чисто так вовсе разве что именно голословные заявления.
Ну а под шумок невежественная и чудовищно озверелая тьма, до чего бестрепетно вершила свое черное дело, фактически полностью уничтожив или поработив все, то весьма ведь многозначительно наилучшее во всем российском обществе, что только и могло бы со временем как-либо ей даже и издали вполне изловчиться, хоть как-либо действенно вполне навредить.
То есть, чего еще тут не говори, а те почти так безупречно наилучшие люди, что сколь торжественно и полностью безвинно оказались до чего сходу разом принесены в жертву тогдашним кровавым идолам, уж так и распинались в те времена языком исключительно враждебным всякому тому хоть сколько-то обыденному человеческому сознанию.
И уж именно в свете того и надо бы до чего размеренно и верно во всеуслышание произнести, что как тут не крути, а проклинали служители нового культа сатаны тех истинно светлой души людей, считай ведь теми только лишь в новой форме несколько по-иному повторенными религиозными проклятиями.
Ну, а коли вполне же толково заговорить не о той чисто ведь именно внешней и церемониальной наружности нового строя, а как раз о некоем до чего еще весьма сокровенно внутреннем его естестве, то ведь все тогда разом осталось, считай этак чисто полностью явно по-старому, то есть совсем безо всяческих хоть сколько-то дельных и весьма существенных изменений.
Если, конечно, сколь еще всецело полностьюпроигнорировать сам по себе факт истинно так на деле случившегося попросту уж именно чудовищного перегиба в сторону этакой деспотии, пред которой запросто вот бледнеет мертвенной бледностью всякое, то до чего давненько царем Александром Вторым будто бы навеки отмененное крепостное право.
432
Ну а в меру сил и способностей хоть как-либо твердую рукой остановить девятый вал разгула насилия над всем тем безмерно же многоликим обществом могли разве что люди, что хоть сколько-то весьма вот полноценнее бы понимали, чем это только вообще дышит их донельзя так осатанело страшное время.
Однако, абсолютное большинство российских интеллигентов, всегда ведь предпочитало жить разве что всеми теми немыслимо сладостными на их цвет и вкус ярчайшими иллюзиями, что и впрямь были весьма же бесподобно так красочны, да и вообще сколь неизменно ведь призрачно ласковы, как на глаз, да так и на слух.
А между тем славная вера в былины и сказки более чем, несомненно, до чего еще хороша разве что в самые ранние детские годы, ну а взрослому человеку чисто уж на роду и было положено верить в одни всецело доступные его зрению отчаянно суровые будни всей той повседневно его окружающей действительности.
Причем нет, конечно, художественная литература и близко никак не детство нашего всеобщего духа и она еще явно так может создавать великие чувства, однако всего-то лишь разве что в виде довольно-то поверхностных и схематических прообразов иного мира…
…то есть вполне вот способна литература создавать совсем иной воздух для дыхания и окрылять души только-то в плане неких до чего смутных чертежей, которые, всем миром разом не повзрослев во все реалии жизни, никак уж вовсе нисколько не воплотишь.
Да только нечто подобное и близко ведь попросту недоступно для всякого понимания всех и каждого из тех самых людей, кто более чем глубокомысленно благодушен и празден, а потому и поныне каждого из них сколь еще неотъемлемо радуют всякие те яркие проявления исключительно же чисто так внешних перемен.
Ну а о том, что это одни лишь более чем наспех малеванные декорации гигантского спектакля под открытым небом…
Нет, уж об этом подобного рода мыслители нисколько и близко ведь явно совсем этак попросту вовсе и не подумают.
433
Причем наиболее наихудшее во всей широкой проблематике сколь бездумно восторженного восприятия всяческих блажных идей людьми, обладающими большим и светлым умом, а таких среди российской интеллигенции никак немало заключалась именно в той не в меру искренней чьей-то вере, что к наилучшей жизни можно будет прийти без горьких слез и кровавого пота.
Да вот, однако, во всей той своей научно-исследовательской деятельности подобного рода люди и близко так никак не придерживаются подобного и впрямь до чего грандиозного по всей своей фундаментальной идеалистичности чисто так на редкость вовсе-то абстрактного принципа.
Да нет, пожалуй, там они вполне вот непримиримо были готовы буквально из кожи вон лезть, дабы сколь всерьез же добиться самого доподлинного и настоящего успеха, путем всех тех невообразимо тяжких усилий, а не одним-то разве что весьма своеобразным всего того исключительно решительным и самым простым же хотением.
434
Жить светлыми надеждами оно и вправду, куда несоизмеримо слаще и на редкость безумно так до чего задушевно же ароматнее…
Однако у народа от всех этих сколь изящных благовоний порою случается сущее несварение желудка, а также и самый беспрестанный кровавый понос.
Любые светлые мечты, надо было для начала в тот еще грубый холст действительности всецело так научиться более чем деятельно обрамлять, а как раз тогда вся та картинная жизнь никак бы вслед затем и не превратилась в своем конечном итоге в те самые до чего аляповатые плакаты обиходно безысходного сталинского быта.
А он не просто разом до конца заполонил собой все и вся, но и сколь тщательно вытеснил все то былое и напрочь иное, что только когда-либо существовало некогда как есть еще только вот до него.
И то никак не был мучительный и трудный путь по созданию прочного и жилистого государства, целеустремленно нацеленного на достижение всего того самого наилучшего и светлого…
Этакие славные воззрения не более чем черно-белые картины, целиком взятые из картонного формата, которые почти всегда только вот одно разве что бледное отражение и серая тень истинного настоящего.
Да только вот заплаканные глаза одного малыша у которого среди ночи нелюди увели любимого отца вовсе уж не стоит всего того чисто имперского тщеславия!
Но всякие те до чего несуразные сладкие мечты, конечно, были о чем-то вовсе так ином поразительно светлом и удивительно сказочном.
Но то между тем как-никак были одни лишь зыбкие забавы чудесного и чисто ведь идеалистического воображения.
А единственно верным ключом к успеху посреди реалий крайне так непритязательного общественного быта, что сколь всегда был явно полностью безразличен ко всему тому отвлеченно мечтательному…
Нет, уж для подлинного преуспеяния в деле явственного улучшения человеческой натуры нужен был один разве что тот весьма трезвый и более чем здравый расчет, а все эти прелести духовного обогащения масс путем придания им большей идейности одни только бредни сивой кобылы в глухую октябрьскую полночь.
И это именно так поскольку в мире незатейливо реального быта, а не ослепительно светлых литературных грез ради полноценного улучшения подчас весьма беспросветного людского существования, несомненно, следовало бы руководствоваться одними чисто практическими методами ведения дел, а не тщательно пережевывать чьи-либо отвратительно кошмарные сновидения и никак не грезить принципиально иным жизненным укладом.
Раз нечто подобное из сущего так ничего нисколько и близко явно уж затем вовсе вот не возникнет.
И это разве что, то самое принципиально неброское участие в довольно-то грязном переустройстве всего общественного бытия и очистит, в конце концов, всю страну от того, что в ней доселе вполне этак поднакопилось за те совершенно вот нескончаемо долгие века произвола, кумовства взяточничества и круговой поруки.
То есть, именно подобного рода внешние проявления благих и здравых мыслей и будут на деле всецело способны хоть сколько-то вполне еще сдвинуть дело с мертвой точки, а то ведь воз и поныне там.
Да и к слову сказать, атака назло пустыми и праздными словесами есть в точности то же безумное действие, как и попытка, всеми силами остановить лавину громкими криками, причем именно что задолго до того, как она вообще вот только разом и началась.
И вовсе и близко совсем так оно не легче и со всеми теми воззрениями, что были всецело основаны на том еще более чем весьма тщательном и чудно восторженном разглядывании красивых картинок празднично прибранной и чисто книжной уж почти полностью при всем том сколь многозначительно так иллюзорной действительности.
Да и вообще, как это до чего только весьма уточнено любят, все те «великие мудрецы» наивысшего сорта муки благодушия, донельзя ведь изящно, да и на редкость напыщенно только и возвеличивать самого еще разного рода крикливые воззвания.
Эти люди выносят вердикты отрицательным фактам суровой общественной жизни зачастую опираясь при этом на одни лишь те чересчур вот углубленно пролистанные ими страницы разных книг, ну а того наиболее главного вообще уж и вовсе нисколько не осознают…
А именно, что даже и самое лютое зло никак нельзя истреблять как некую абстрактную сущность, его бы надо научиться, вполне вот разумно сортировать и отсеивать, а тут любое чистоплюйство страшный грех.
Другое дело, что любые мелкие подробности тут явно совсем излишни!
Но общее представление обязательно ведь должно все-таки быть.
А иначе из одного только разве что большого желания сохранить свои руки в полной чистоте можно совершить до чего еще откровенно гнусную подлость.
Причем даже и то, что подобных людей чрезвычайно радует тоже совсем вот оно не без изъяна.
Поскольку весь тот технический прогресс, и впрямь безоблачно радующий всю их душу и сердце в том ведь самом отвратительно страшном, словно ночной кошмар советском государстве, как правило, только и служил одному кровавому злу, охранявшему свои личные интересы от любых каких-либо вообще уж только возможных на него весьма существенных посягательств.
435
А российская интеллигенция вовсе ведь неизменно жила в том еще волшебно же радостном мире всяческих благих и пряных надежд, а значится и той крепко-накрепко связывающей ее с народом нити Ариадны вовсе-то никак явно не существовало в самой так природе вещей, да и вообще уж хоть какого-либо доподлинно светлого образа мыслей.
И вот словно бы на дрожжах всего своего до чего еще великого прекраснодушия, кое-кто из больших почитателей всяческих возвышенных искусств и пек же свои пироги сколь этак бесподобно вычурного бытия, всенепременно при этом обитая на облаках всей той удивительно светлой своей любви ко всяким возвышенным искусствам.
436
А все это разве что лишь именно оттого, что весь этот мир, они всенепременно мерят точно той меркой, что и самих ведь как есть разве что только самих уж себя.
И разве можно даже и на миг сколь смело вообразить, будто бы самое настоящее подлинное добро заключено в необычайно ярких и благих намерениях, а не в том весьма разумном и взвешенно прагматичном подходе ко всей неизбежно еще издревле от века сложившейся социальной ситуации в данном-то самом так конкретном общественном организме?
А впрочем, и сама как она есть до чего еще весьма навязчиво добропорядочная честность у восторженных идеалистов, более чем неприметно затаилась, где-то глубоко внутри, спрятавшись там от всех посторонних глаз, да и стала она сколь еще безоговорочно при всем том всячески так прикрываться всевозможными куцыми полуправдами.
И вот, он, кстати, именно тот как есть наиболее любимый образец автора этих строк их до чего еще во всем столь неизбежно однобокой логики.
«Царский трон в России прогнил».
437
А между тем это самая что ни на есть вовсе так считай этак чудовищная чушь, причем как по отношению к началу 20 века, да так, несомненно, и по поводу всего того теперешнего 21 столетия.
И как оно видится автору и в будущем 22 столетии Россия, все также будет из года в год столь же беспрестанно нуждаться именно в том самом до чего благочинно добром и хорошем - отце родном - царе-батюшке.
Не царизм в начале 20 века насквозь прогнил, а один тот и впрямь до чего вполне конкретнейший царь Николай Второй не мытьем так катанием фактически полностью разом низвел весь авторитет трехсотлетней династии до самого плачевного и исключительно гибельного для нее состояния.
Не умеешь достойно и разумно править, тогда ведь за подобное дело нисколько и не берись, да и попросту как-никак сумей уж еще как-нибудь всемилостиво обойтись и без всей той сколь еще нарочито наследственной власти, отойдя совсем этак чисто по-благородному куда-либо далеко в сторону.
И разве то кому-либо и вправду и близко именно что нисколько так оно не в едином глазу непонятно…?
Уж еще при том самом явно совсем вот не распоследнем в истории России самодержце империя попросту вся как есть, довольно-таки глубоко изнутри прогнила, насквозь безнадежно погрязши в самой непролазной грязи вездесущей коррупции.
И она фактически задушила в зародыше всякое то или иное небольшевистское развитие всей же отечественной истории.
Причем огромное и сильное государство разложить снаружи вовсе вот никак нисколько так неподъемная задача.
Да и вообще во всем этом мире и поныне преобладают именно те государства, судьба которых будет целиком и полностью зависеть именно от тех, кто оказался около главного руля политической власти.
Причем коли они чрезвычайно близоруки, спесивы и слабосильны, то вот тогда еще непременно найдется, кому на всеобщую же беду нагреть руки…
И вот как вполне справедливо описывает данную ситуацию Деникин в его книге «Очерки русской смуты».
«Когда в августе 1917 года на скамью подсудимых сел виновник военной катастрофы, личность его произвела только жалкое впечатление.
Гораздо серьезнее, болезненнее встал вопрос, как этот легкомысленный, невежественный в военном деле, быть может, сознательно преступный человек мог продержаться у кормила власти 6 лет. Какая среда военной бюрократии - "к добру и злу постыдно равнодушная" - должна была окружать его, чтобы сделать возможным и действия и бездействия, шедшие неуклонно и методично ко вреду государства».
438
Да только кто - это вообще еще должен был совсем вот неистово вопрошать о той самой чрезвычайной гибельности засилья подобных в целом нисколько никак неправедных нравов?
Вполне естественно, что данную роль должна была на себе уж взять именно интеллигенция, однако она попросту на редкость сладостно жила одними лишь благими иллюзиями всеобщего грядущего блаженства, коему явно так еще и надлежало обресть свою плоть и кровь после того как под трон кровавого узурпатора будет подложена внеочередная адская машина.
Ну а чисто затем и впрямь само собой вполне еще сходу разом грядет, то всем нам считай уж заранее прямо-то на блюдечке преподнесенное великое счастье, да и в точности именно таковая на редкость искренне ласковая буквально-то на всякий бойкий слух свобода!
В те самые довольно-то беспутные царские времена и шагу нельзя было нормально ступить из-за всей той бескрайней распутицы тех еще до чего донельзя различных никак ни в чем совсем уж явно вовсе несхожих мнений.
Причем все это подобным образом тогда происходило разве что из-за того, что очень даже немалому числу интеллигентных людей с чего-то вдруг само собой неистово возжелалось разом еще заполучить все те давным-давно приличествующие их державе радужные сны, как и сколь давным-давно ей вполне на деле положенную манну небесную.
439
А поскольку сама по себе она на нас с небес и близко так вовсе совершенно не падает кое-кто и порешил ее именно уж фактически изобрести во всех тех своих медово сладостных, и до чего крайне вот навязчиво своекорыстных о ней мечтаниях.
То есть, всецело прививать общественной жизни всяческие книжные принципы кое-кто спешно собирался при всем том, явно не подумав о той крайне неприглядно печальной участи всех замыслов, исключительно исподволь построенных на сколь изящных изысках правды, что была довольно-то наспех обнаружена разумом «истинно здравомыслящим» но никак не зрящем в самый корень проблем.
То есть, хотя и впрямь-таки легла в основу всех тех отчаянно слащавых рассуждений тогдашних дореволюционных интеллектуалов-западников некая более чем безупречно светлая истина, однако была она при этом изучена чисто же абстрактно наощупь, да и порядком так чересчур считай вот донельзя вычурно…
Да и вообще любая бумажная идея это не более чем сказочный блеф, а в особенности коли ее осуществление будет производиться считай из-под палки, а заодно еще и будет она всецело противоречить всему тому, что действительно является наиболее основным во всей сути каждого отдельного человека.
Причем в том все и дело, что экстракт мысли он не для того, создан, чтобы из него делали эталон всякого того дальнейшего людского существования.
Из учебника нельзя делать руководство к действию он не для того написан, а для того чтобы вполне конкретный индивид приобрел для себя некие те чисто теоритические знания.
Но это именно книги кое-кто явно ведь предпочитает видеть как раз-таки в виде великой и единой благодати каждый раз заново освежающей сердце и душу, причем одним даже и самым на редкость малым к ним необычайно благостным прикосновением.
И может и впрямь кто-либо при этом думает, что книга она производное одного лишь светлого человеческого разума и ничего более.
А между тем всяческих слащавых благоглупостей в ней, как правило, нисколько вот не менее, нежели чем самого что ни на есть элементарного здравого смысла…
А сколько в книгах было вовсе так безбоязненно совсем уж неверно воспринятых идей и мыслей или того только хуже извращенно принятых на веру абстрактных философских постулатов с тем вот самым более чем доподлинным двойным дном.
Да и вообще будет на редкость легко разом обвести вокруг пальца всех тех бездумно же внемлющих мишурному свету тех слов, что были сколь благосклонно величавы на одной лишь белой бумаге, и именно там они весьма изящно искрились истой магией цветасто волшебного слога.
А тот до чего поистине нетленный дух величественного разума заключен никак не в пышных фразах, а в реальном умении преодолевать тернии быта с минимальным ущербом для высокой духовности.
То есть истинно важно никак не склоняться под натиском самого еще великого множества социальных бед.
Не лебезить из-за лучшего куска хлеба с маслом перед начальствующим ничтожеством.
И не убегать от всей неустроенности жизни в мир литературных благих фантазий.
И если всеми силами разомкнуть заколдованный круг так и чарующего души забвения в мире чисто искусственной жизни, то тогда тот крайне уж пока вовсе ведь совсем неприглядный мир и станет действительно во всем чище и краше.
Ну, а всему тому и вправду должно будет сколь еще явственно выражаться во всеобщем процветании всех слоев ныне существующего общества.
Причем это как раз та самая духовная сытость и сеет вокруг себя призраки грядущего счастья, в конце концов, только лишь преумножающие всеобщую нужду и нищету.
440
И главное нечто подобное оно всецело ведь считай лишь поскольку, что те еще кричащие лозунги и никак немилосердные воззвания ко всеобщему последующему энтузиазму только и всего, что подчас и вызывают у масс (в своем конечном итоге) одну лишь сущую отрыжку, как и самое естественное отрицание всего того, что было хоть как-либо связано с неким плакатно и трафаретно внешне объявленным суровым общественным благом.
А между тем сущей первопричиной всех приторно сладких ожиданий и послужили, собственно, именно те крайне нелепые, да и донельзя абстрагирующиеся от всего того ныне существующего бытия возвышенные струны душ тех, в ком зрелый житейский разум прекрасно сочетался с той самой уж чисто детской наивной умозрительностью.
И ведь все это от той весьма застарелой привычки извращать истину, нарезая ее ломтиками в наиболее удобных для того лакомых местах, а заодно и до чего толково приправляя данный почин тщательно культивированными, да и вознесенными на самые небеса собственного величия предрассудками обо всех безо всякого исключения свойствах добра и зла.
441
И это как раз из-за подобного рода весьма старательно автором вышеизложенных причин и наблюдалось то самое совсем незамысловатое отторжение интеллигенции от всего, того что было сколь неразрывно же связанно именно со всем ее крайне неумытым и столь, безусловно, до сих самых пор на редкость невообразимо невежественным народом.
Да и вообще вот часть российских интеллектуалов, вообще вполне же всерьез воспринимала все чужие им проблемы простонародья в более чем абсолютной схожести с тем самым крылатым выражением французской королевы Марии-Антуанетты
«Если у бедняков нет хлеба, пускай едят пирожные».
Другая же ее часть считала, что всему причиной власть, которая угнетает бедных тружеников, ну а дадут крестьянам землю, а рабочим фабрики и заводы, а вот тогда и настанет то самое весьма долгожданное всеобщее благоденствие.
442
Причем те самые крайне безответственные левые интеллектуалы гнали прямо-таки в шею буквально всякого, кто их пытался в разум приводить, неистово превознося при этом великих гениев своего времени, которые, между тем, при всем своем безмерно необъятном духовном величии по самые уши погрязли в весьма надо сказать удивительно прискорбном идеалистическом популизме.
И вот он тот изумительно яркий пример их и впрямь-таки совсем же непоколебимо «разумных» доводов по тому самому сколь неизменно вот благостному перекрашиванию России в совершенно ей принципиально чуждые европейские тона.
Чехов «В Москве»
«А между тем ведь я мог бы учиться и знать все; если бы я совлек с себя азиата, то мог бы изучить и полюбить европейскую культуру, торговлю, ремесла, сельское хозяйство, литературу, музыку, живопись, архитектуру, гигиену; я мог бы строить в Москве отличные мостовые, торговать с Китаем и Персией, уменьшить процент смертности, бороться с невежеством, развратом и со всякою мерзостью, которая мешает нам жить; я бы мог быть скромным, приветливым, веселым, радушным; я бы мог искренно радоваться всякому чужому успеху, так как всякий, даже маленький успех есть уже шаг к счастью и к правде.
Да, я мог бы! Мог бы! Но я гнилая тряпка, дрянь, кислятина, я московский Гамлет. Тащите меня на Ваганьково!
Я ворочаюсь под своим одеялом с боку на бок, не сплю и все думаю, отчего мне так мучительно скучно, и до самого рассвета в ушах моих звучат слова:
- Возьмите вы кусок телефонной проволоки и повесьтесь вы на первом попавшемся телеграфном столбе! Больше вам ничего не остается делать».
443
Однако зачем - это вообще было нужно безо всякой заминки эдакое дикое зверство с самим-то собой вовсе вот наспех разом уж и сотворять?
А между тем неужто ради подобного дельца никого сколь еще прыткого другого нисколько так сразу сходу так явно тогда не отыщется?
И то и впрямь-то, какая это на деле была для всего того простого народа забава бывшего барина на столбе повесить, некогда ранее не него только и можно было разве что лишь исподлобья глядеть, а тут на тебе смотри, сколько хочешь, как он смешно ножками воздухе болтает, вот смеху то.
И главное, нам за это попросту ничего отныне не будет - новая власть нас за проявленную пролетарскую сознательность еще и отблагодарит, считай что по-царски, ну так пойдем, что ли другого такого найдем и подвесим нам ведь теперь все это запросто уж с рук полностью сойдет - айда повеселимся.
444
И неужто как раз за тем и надо было целыми десятилетиями истошно взывать к народу, стремясь привнести в его массы идеи о всеобщем и всяческом благе…
И уж все это было приведено в действие разве что лишь, дабы всякая вошь человеческая как пить дать разом еще подсуетилась, увидев именно в этом самую прекрасную для себя возможность, истинно вдоволь поживиться на неких тех чисто всеобщих задушевных чаяниях.
И как то само собой должно быть при этом понятно, простой и безграмотный обыватель силой всех тех сложившихся обстоятельств неистово вознесенный на самую вершину свободы был вполне явно способен в подобных условиях разом осуществить смертный грех насилия над всяким ближним своим буквально-то безо всякой на то сугубо личной причины.
Ладно бы он был, снедаем злобной корыстью или давился бы мелочной злобой…
Или вот и впрямь сколь беспричинно ему и вправду так захотелось все уж на свете разом сокрушить от одного лишь максимально простого желания отомстить бы всему этому миру за все те некогда пережитые им несчастья.
Нет, ныне он будет осуществлять все эти мерзости разве что только во имя добра и справедливости, а значит, в душе его совсем не останется ни малейшей капли сомнений и каких-либо весьма существенных угрызений совести.
Причем наиболее подлинным первоисточником этаких сухих веяний является именно та невообразимо однобокая логика, из которой чисто уж наспех изымается всякое настоящее первоначальное значение тех еще обиходных истин, а вместо них с лютой силой втискиваются всевозможные осатанело прогрессивные абстрактные рассуждения, настоянные на одной чистой от любых примесей «правде» от голой теории.
445
Хотя, уж, между прочим, ее ведь для начала как есть на деле
следовало до чего старательно приодеть в «одежды практики», а не выставлять ее раздетой догола перед всем честным народом, а то от всего этого она вовсе-то непременно затем окажется немыслимо пошлой и грязной потаскухой.
Причем одним из наиболее ярких проявлений именно этакой крайне нечистоплотной логики, всецело же по-залихватски привинченной большими болтами к куцей полуправде, безусловно, как есть и является именно тот приведенный в фильме «Москва слезам не верит» донельзя слащавый пример с тем самым небезызвестным римским императором Диоклетианом.
Он, видите ли, будто бы и впрямь совсем уж сколь чудаковато отринул всякие бразды правления…
И да он действительно был одним из самых выдающихся императоров позднего Рима, он оставил после себя новую конституцию, а потом в самом расцвете своей славы взял, да и уехал в деревню.
Все, вроде бы тут чистая правда, да только явно уж при этом нисколько не вся!
А вот он к ней тот еще весьма солидный и довольно-то существенный довесок!
В течение 90 лет до Диоклетиана ни один римский император не умер своей собственной так сказать естественной смертью и их не тихо травили, а разрывали на куски свои же солдаты охраны (преторианцы).
446
Диоклетиана, в принципе, как-никак, а вполне уж можно понять, умный человек, если чего вообще и захотел так это разве что когда-нибудь помереть своей собственной естественной смертью, а в СССР ему приписали эдакое сколь незадачливо чудаческое отклонение от нормы у всех на свете где-либо и когда-либо в любые времена существовавших правителей.
Кстати, его незадачливый преемник тоже попробовал проделать точно тот же трюк, а затем победоносно вернуться, да только номер этот у него явно так никак не прошел, поскольку его зарезали сколь задолго до того, как он даже и близко вот сумел хоть как-либо вновь приблизиться назад к императорскому трону.
А между тем всю эту и впрямь весьма уж занимательную историю нам в СССР преподнесли, именно как нечто совершенно иное, чем она и вправду была в той самой как есть настоящей суровой действительности всего того своего времени и века.
447
А между тем всякое явное вранье, когда оно целиком состоит из одной лишь нисколько так подчас никак небезобидной правды наилучшее оружие буквально всякого мудрствования, весьма вот делово оправдывающего все свои поступки вящими примерами из общих событий всего-то, как оно есть общечеловеческого существования.
А хуже всего это когда в подобном духе более чем непримиримо же нагло лгут буквально обо всем, что вообще где-либо разом вполне еще только вот происходит на всем этом белом свете.
Причем наиболее безумно злым тут было явное состояние сущей подвешенности над пропастью во лжи в тени тех донельзя нелепых доктрин, что оказались, созданы, именно дабы убедить население шестой части суши, что этот мир будет возможно, взять, да переменить ко всему наилучшему по одному мимолетному мановению чьей-либо властной и повелительной руки.
Ну а заодно и идти ко всеобщему счастью сколь явственно полагалось как раз-таки путем крайней же концентрации самого простого и всемогущего до чего еще безупречно единого желания ко всему тому бесподобно надежному и действенному осуществлению именно тех побед над всякой человеческой природой, которые прямо сейчас и хотелось бы ныне иметь и полностью осязать.
448
А люди между тем никак не созданы для того, чтобы из них лепили нечто новое во всяком так их полностью сознательном возрасте.
Причем их социальные инстинкты в тысячу раз сильнее любых чисто абстрактных доктрин!
Да и то самое более-менее полноценное олицетворение лютого зла никак не может быть связано со всякими теми или иными весьма ведь конкретными личностями, а куда вернее именно что с общими свойствами среды, в которой явно уж слишком так пока много темного и невообразимо мутного…
Причем, ясное дело, вобрать в себя нечто подобное значительно легче и сподручнее, нежели чем идти путем света и добра.
А из этого само собой следует, что для настоящих перемен необходимо прагматично менять саму суть мещанской среды, а не уничтожать надстройки над обществом, потому что разрушение верхних и сладких слоев общественного пирога жизнь народа может сделать разве что только еще горше и горше.
Но яркая чистота чьих-то благих душ требует именно что яростного и самого незамедлительного очищения всего и вся от какой-либо той или иной имеющейся в этом мире грязной скверны.
А между тем ее вот и надо бы весьма ведь последовательно и неторопливо всячески так отскабливать от реалий ныне существующей действительности, а совсем не пытаться фактически уж сходу всю ее до конца разом и вывести, как именно ту чисто на редкость отвратительно мерзкую нечисть.
Правда все - это разве что так на одних лишь словах, но если те слова зажигают в невежественных душах истый пламень страстей, то и дела сколь обязательно последуют и это будет одно истое сокрушение всего минувшего, ну а каким-либо строительством там будет и поначалу нисколько так явно совсем уж не пахнуть.
Ну, а некогда затем великие стройки только и ознаменуют собой самое явственное построение чрезвычайно гибельного для всякой свободы мысли острога, и он будет славен одною чисто имперскую внешней золоченой сутью, но внутри там будет одна разве что гниль и черная темень.
Но при этом вполне этак, само собой разумеется, что все это могло быть и явно иначе, кабы вот у людей, отчаянно же требующих истинно спешных и широких реформ, действительно был хоть сколько-то явно поболее прагматичный взгляд буквально на все, что вовсе не радует их гневный глаз.
Да только ярый нигилизм и стенания так и раздираемой противоречиями души ни к чему иному кроме как тотальному разрушению самих основ всякого правового государства разом уж привести никак ведь совсем вовсе и не могли.
Правда были между тем и те, кто и впрямь был готов перейти к каким-либо самым решительным действиям, но все это были одни только бравые намерения, а нужны были дела, причем дела вполне конструктивные.
А между тем - это как раз-таки всякая чрезвычайно же излишняя щепетильность и приводит в итоге к тому, что та самая общественная миссия, за которую донельзя ведь ответственно и должны были взяться люди, до чего еще наглядно являющейся наиболее ярким образчиком совести и морали…
Нет уж, когда из области всяких абстрактных материй дикий общественный переворот разом так переходит в область и впрямь самой еще простейшей практики за его весьма и весьма непосредственное осуществление и примутся те вовсе ведь до чего безмозглые типы и близко-то не имеющее абсолютно никакого понятия об какой-либо этике социального поведения.
Ну а если бы те, кто пламенно и на одних тех разудало праздных словах крушил и крушил все бастионы несправедливого царствования, и впрямь занялись именно тем, что и требовал разум, а не разнузданные чувства в той вовсе неподточенной червем коммунизма стране вполне возможно было провести целый ряд прогрессивных реформ.
И та истинно православная страна могла бы, куда только до чего и впрямь весьма подалее расшириться, а не сколь этак прискорбно сначала уж утратить Финляндию и Польшу, ну а потом и много чего еще…
И хотя путь этот никак при всем том не сулил безукоризненно чистенькой совести, но это как раз-таки он и мог дать народу все, что ему необходимо, а революционные события только лишь надорвали цепи…
Но при этом они разве что сколь уж значительнее сходу впились в плоть и душу людскую, причем именно с той невообразимо так новой и куда явно весьма ведь до чего значительно большею силой.
Причем свобода выбора, твердые и прозрачные законы это, то чего и впрямь возможно будет добиться, разве что, медленно вскапывая общественный огород, и дело-то ясное - всего этого будет вовсе вот никак совсем не добиться, напрочь в великой спешке вытаптывая все, что на нем только выросло выше, чем всякая прочая низкая поросль.
И это именно как раз потому, что проклятый Запад медленно и долгими веками создавал будущий прообраз правильных и разумных общественных взаимоотношений в нем теперь почти уж всему вот населению и живется вполне этак светло и просторно.
И это именно как раз из-за того, что в истории западных стран вовсе вот не было до чего чрезвычайно длительного застоя из-за извечного и крайне фанатичного кручения всего общественного организма вокруг некой безукоризненно скотской идеи…
Нет, самая так естественная первопричина доподлинно блестящего процветания всякого дальнего зарубежья она ведь именно в том, что тамошние интеллектуалы явно обошли стороной всякие те чисто абстрактные философские постулаты, а более чем неизменно стояли за все то простое и веками доселе разом вполне устоявшееся…
Правда чисто внешняя политика Запада сколь на редкость явственно удручает всею своей дол чего еще наглядной бесцеремонностью, беспринципностью, а также отсутствием хотя бы и самого малейшего выбора средств к тому исключительно только последующему достижению своих полностью так неизменно «великих» целей.
Но все это разве что чисто наружно, а вот внутри западное общество, пожалуй, даже страдает и несколько уж чрезмерным человеколюбием, а также и слишком безосновательно широким пониманием самого как оно есть понятия законности.
449
Но все-таки при всех своих наиболее страшных минусах западный мир это и есть витрина самого еще наилучшего грядущего всего человечества!
И тут вполне уж естественно, сыграло свою до чего весьма ведь немаловажную роль как раз то самое появление на издревле часто изменяющейся политической карте мира совершенно так полностью нового государства безо всяких древних устоявшихся долгими тысячелетиями, попросту ведь намертво закостеневших взаимоотношений.
И это как раз-таки именно возникновение на том вновь (после викингов) практически заново открытом Колумбом континенте того еще самого общества, что попросту было исключительно напрочь вовсе вот лишено всяческих замшелых корней королевской власти со временем всецело ведь повлияло и на старый свет.
Но при всем том чисто внешне ярко залитое светом просвещения 20 столетие, в конце концов, и оказалось эрой донельзя немилосердного «лютого блага», а нечто подобное и брало свой исток из того корня, что в это время собственно и возникла та наиболее зыбкая теоретическая база для буквально всеобщего грядущего счастливого преуспеяния.
И сколь, то довольно-таки часто случается во всякой науке, уж как есть не иначе, а сначала разом так возникает ничем неподтвержденная идея, а лишь затем ее всесторонне теоретически обосновывают, и только как раз тогда ей вполне естественно, что разом уж постараются отыскать какое-либо весьма конкретное практическое применение.
450
Социальная сфера отличается в этом вопросе одними теми довольно-таки значительно большими затратами в смысле всех тех человеческих усилий и жизней, ну а кроме того ничем иным действительно прочим ей отличаться уж вовсе совсем этак явно и близко вот абсолютно не свойственно.
И на данный момент времени идея подлинной и чисто так внутренней, а не кем-либо разве что совсем извне дикой силой навязанной свободы до чего еще всецело же полноценно себя осуществила именно в тех невероятно зверских условиях, считай, что в веках заранее «проклятого капитализма».
Равенство до некоторой степени присутствует в социальной сфере стран северной Европы (не включая Англию).
А настоящее кровное братство возникнет никак не ранее, нежели чем через столь многие тысячи лет, однако прийти к нему можно будет исключительно так при помощи одних лишь весьма и весьма позитивных изменений в обществе, безо всякой уж той совершенно вот вовсе напрасно пролитой крови.
451
И само как оно есть насилие оно порою вполне ведь неизбежный же фактор, когда и впрямь нужно будет любыми путями остановить того, кто весьма яростно толкает общество в сущую пропасть грядущего тоталитаризма.
В этакой чрезвычайно плачевной ситуации совсем не до всяческих сколь отчаянно глупых сантиментов.
И если кто-либо действительно думает, что в процессе падения общество запросто так до чего простейше сумеет отрастить себе красивые и широкие крылья, то автор этих строк вполне может его именно в том сколь и вправду весьма простосердечно уверить, что коли чего и отрастет так это одни лишь рога да копыта.
И автор вообще именно в том безоглядно убежден, что любой здравый ученый муж (вовсе неважно каких он придерживается политических взглядов) обозвал бы варварской чушью всяческую попытку на основе голой теории искусственно созданной левитации с пылу с жару сразу и приступить к весьма существенной ликвидации буквально-то всегда несносно тяжкого физического труда.
Да этакого рода деятельность вполне ведь неизменно связана с самым беспрестанным подъемом каких-либо так и рвущих душу и тело на части тяжестей, но до чего еще только всерьез ее облегчать, не проверив предварительно все грядущие последствия данного шага, будет делом донельзя неосмотрительным, а потому и совершенно так оно неразумно.
То есть, ничего же хорошего из всего этого в своем конечном итоге нисколько так может вовсе ведь и не выйдет!
И вполне этак возможно, что лет через тысячу - шестилетний ребенок будет сколь запросто управлять довольно увесистой игрушкой созданной по принципам пока никому ныне и близко никак неизвестного эффекта антигравитации.
Да, только, коли его самое ведь интенсивное использование в своем конечном итоге явно еще приведет (в качестве чисто побочного фактора) к довольно серьезному разряжению всей земной атмосферы…
Нет уж подобного рода гиблое, словно трясина изобретение, как-никак, а следовало бы для начала всецело ведь доработать, а только затем до чего еще вполне этак неспешно пускать его в самое массовое производство.
Да вот, однако, зачем - это надо было хоть чего-либо взвешенно и исключительно же продолжительно выжидать, коли все оказалось до того плохо, что это сама по себе вовсе так совсем неприглядно сложившаяся ситуация, безусловно, во весь свой голос настоятельно требовала от людей самых незамедлительных перемен к чему-либо на редкость незамедлительно лучшему?!
452
А между тем одна разве что грязная смерть беспрестанно лезет из всех углов и щелей, когда образованные люди вместо того, чтобы смотреть прямо в лицо всей той исключительно непритязательной действительности так и, сверкая грозными очами, яростно поглядывают на одну лишь нещадно поротую и исполосованную ее спину всегдашне снедаемую безнадежно вездесущим общественным злом.
Да и вообще российская интеллигенция, что и вправду была, полностью так насквозь пропитана, словно губка европейским человеколюбием, всячески при этом сколь еще яростно так открещивалась от буквально любой крайне вот для нее нисколько уж неприглядной возможности всяческого до чего как есть бесчестного пролития народной крови.
И попросту до чего неизменно она и вправду хотела за собой сохранить полнейшее право на девственную белизну своих мягких рук.
И уж в особенности как раз, когда все ведь дело, так или иначе, вполне еще явно касалось более чем должного усмирения народа злым, как и безмерно во всем реакционным царским правительством.
453
Позиция Понтия Пилата она вообще явно была сколь исключительно легка и удобна из-за одной той весьма честной и довольно-таки детально прочувствованной до самых еще глубин сердца уверенности в своей-то собственной полнейшей непричастности ко всему тому злу, что буквально заполонило все что вокруг.
А между тем, коли кто-либо довольно ведь шумно втягивает в себя воздух со всеми теми чрезвычайно ароматными духами добра до чего еще четко и наскоро кем-либо начертанных, картинных образов…
И при этом как - это вообще вот можно в том сомневаться, что подобного рода поведение на редкость так неизбежно вполне потакает всегдашнему тотальному угнетению всей своей нации.
И Россия в течение всего 20 столетия влачила свое существование впрямь-таки в кандалах по большей части разве что потому, что люди с воспаренной от всех благостных мыслей и чувств душой не воспринимали, да и по сей день, вовсе-то не принимают весь этот мир именно таковым, каков он в действительности есть.
454
Еще до того вовсе вот внезапного прихода к власти большевиков весьма ведь трепетно сходу так превративших великую Россию в одну ту необъятно широкую вотчину дьявола во плоти…
Кое-кто вполне этак явно же подготовил почву для создания подобного безупречно идейного государства.
Раз чего тут вообще только поделаешь коли на ее широченных просторах, и впрямь тогда проживало сколь ведь немало людей довольно-таки хорошо просвещенных и умных, и вся беда с ними была только лишь в том, что они разом вознамерились сходу же отравить крысу царизма ядом всеобщей смуты и неповиновения.
Всякая акция ультралевых экстремистов вызывала в их душах тот еще самый так и искрящийся пламенем из очей восторг, раз все те оглушительные и беспрестанные взрывы адских машин более чем полноценно во всем соответствовали их-то собственным наиболее сокровенным желаниям о скорейшем же переустройстве всего этого старого, костного мира.
455
Российская империя она вообще сколь всегдашне была сущим бельмом на глазу у всех тех, кто видел в ней одно лишь разве что, то еще трухлявое, гнилое полено.
Причем будто бы и впрямь того самого свеженького Буратино, будет возможно же создать из того на редкость до чего еще на редкость долго лежавшего под всеми ветрами и дождями прогнившего бревна.
А между тем во светлое имя хоть чего-либо стоящих благожелательных перемен одного большого и рьяного желания явно так окажется несколько ведь явно, что совсем еще маловато!
Да и вообще для того самого доподлинно верного успеха на данном поприще вполне этак жизненно было необходимо, то самое весьма ведь, как есть невозмутимо здравое понимание, что движет жернова мельницы того общества, что исключительно уж долгими веками, так и вросло в свой крайне замшелый быт.
456
Однако в том еще самом начале 20 века российская интеллигенция зачастую жила именно, что вовсе-то совсем же чужими ее народу культурными ценностями.
А впрочем, и теперь оно почти уж также как оно и было некогда встарь.
А между тем кое-кому вполне и вправду так следовало хотя бы и ненадолго, но разом до чего непременно ведь постараться снять со своего лица иностранное пенсне и значительно получше вдумчиво приглядеться, а чего это вообще, собственно, более чем неизменно столь еще приземленно так и происходит вокруг.
А впрочем, некоторым представителям российской интеллигенции и впрямь-то, наверное, стоило бы взять в руки лупу и может быть, разве что только тогда им бы хоть сколько-то удалось всецело разглядеть полнейшую несовместимость европейских взглядов на жизнь с безумно вопиющей, как на глаз, да так и на нюх беспроглядно обыденной российской действительностью.
457
Ну а среди апостолов блистательных, но крайне так чужеродных идеалов ярчайшей звездой на небе сколь еще ярко выделялся Федор Михайлович Достоевский.
Он был ангелом идеалистического благодушия в сущем тумане темных российских страстей.
Хотя по временам он явно так опоминался, тычась лбом, в ту самую исключительно во всем безмерно обыденную обыкновенность, да только надолго на ней его зоркий взгляд вовсе и близко никогда уж не застревал.
Подводя весь народ к изрядно кривому зеркалу, он до чего еще яростно при всем том вовсю клокоча, а еще и весьма свойски тыча в него пальцем, только-то и всего, что исподволь растравливал народное воображение, распаляя и без того безмерно так издревле кипевшие в нем страсти.
А между тем вполне ведь ему буквально-то разом и следовало до чего на редкость тщательнее вычерпывать тухлую водицу из ступы беспринципного философствования о самой же, как она вообще ныне есть главной сути всеобщего нашего бытия.
И вся эта его отчаянно страстная мольба о примирении между людьми неизменно обращалась в злобное рычание хищного зверя, в тот самый момент, когда это каким-либо боком разом только вот вполне же касалось его личного жизненного опыта.
Ну, а в том и вся беда творчества Достоевского, личный его страшный опыт существования в мире без чудес, но со сказаниями, наитиями и яростно светлыми мечтаниями.
458
Достоевский, был человеком до чего отлично уж, в принципе, сколь на редкость крепко знакомым со всею той более чем безотрадно хищнической уголовной средой.
Его соприкосновение с ее бесславными представителями в образе подчас искренне кающихся печальных страдальцев, а не в том разудалом виде в каковом они пред тем себя проявляли, когда грабили, насиловали, убивали, в конце концов, и предопределило судьбу выродков, без которых человечеству вполне можно было бы жить, куда светлее и значительно благопристойнее.
И произошло - это хотя бы вот отчасти именно оттого, что это достопочтенный Федор Достоевский в качестве самого доподлинного гения всех времен и народов, своими пафосными речами и предотвратил же смерть грядущих палачей России.
А ведь и впрямь разве Достоевский безумно так всемогуще не околдовал нотами кривого милосердия до чего еще многие донельзя вот разносторонне развитые умы.
И уж сделал он это, впрямь-то до самых зубов вооружившись именно тем невообразимо страстного своего отрицания всякой смертной казни, а она между тем вполне обосновано, является самым доподлинным оплотом сущего воплощения законности, да и весьма наглядным образцом сколь действенной меры относительно успешного воздействия на совершенно как-никак вовсе необычайно дикое общество…
И то как-никак, а вполне вероятно, что - это никто иной, а именно Достоевский и отвратил занесенную руку правосудия, а тем и отменил полностью ведь более чем законно обставленную погибель сколь этак многих смутьянов и истинных врагов народа.
459
А между тем разве вот не могли бы по весьма ведь суровому приговору суда отправить на эшафот вслед за братом ловкача и демагога Владимира Ульянова-Ленина и его сирых сподвижников, а не царя и всю его семью.
Но Достоевский весьма этак опрометчиво предпочел поставить запятую совсем не в том самой историей ей положенном месте, а именно там, где ей никак уж и близко попросту и не следовало бы явно так быть.
Автор имеет в виду ту самую всем вот, наверное, общеизвестную фразу «Казнить нельзя, помиловать».
Причем европейцы, сегодня стали до того неожиданно во всем цивилизованными, что страшная смертная казнь теперича для них оказалась и впрямь-таки попросту ведь до чего еще совсем вовсе невыносимым для всего их благого духа грехом…
И опять же это явное наследие незабвенного Федора Михайловича.
460
Некогда поначалу казни попросту перестали носить тот самый более чем наглядный и публичный характер, ну а затем их отменили раз и навсегда…
Да и в России тоже, сколько ведь лет на них мораторий объявлен, но точно вот никак не на те самые зверские преступления, а на одну только смертную казнь.
И было бы очень даже весьма интересно узнать, а чего - это именно всему этому миру попросту до самого еще зарезу вовсе-то и впрямь бы тогда совсем не хватило, кабы один приговор все-таки некогда был бы, в конце так концов, приведен в самое суровое свое исполнение?
Но его-то как раз в тот уж самый последний момент взяли, да с большой помпой отменили, а именно потому весь этот культурный мир и оказался вполне ведь знаком с великим классиком новоявленного гуманизма.
А между тем те еще дряблого и мишурного света огненные идеи один лишь смрадный мрак сколь еще неустанно разом ведь повсеместно сгущают…
Невежество вооруженное светлыми догмами многообещающего и крайне уж всецело раскрепощающего его дух «добра» несет с собою смерть всему тому долгими веками давно устоявшемуся и более чем принципиально доселе незыблемому…
А жизнь между тем надо бы медленно и безо всяких рывков изменять одним тем довольно-таки основательно продуманным воспитанием всего нового поколения…
Да, вот, однако, кто-то явно от всей же своей вполне благородной души предпочитает растравливать воображение масс только лишь и давя на них всею силою до чего еще злобно витийствующей агитации.
А ведь - это самое последнее дело так уж и давить на мозг тех, кто и близко вовсе вот совсем никак ничего не значит в общей схеме вещей, и впрямь-таки намереваясь сделать из тех или иных ни в чем несведущих людей лютую силу способную продвинуть человечество донельзя так далеко куда-то вперед.
А между тем во вполне объективной и крайне суровой реальности такие бравые мечтания могут окончиться одним лишь сколь еще дальним откатом далеко назад, но никак не продвинуть слепые массы народа к светлым далям хоть сколько-то лучшего существования.
Ну а всякий, кто вольготно и праздно мыслит иначе вместо того самого полноценно верного наблюдения реальных картин, всей той порою довольно неприглядной жизни до чего еще самодовольно глядится в зеркало своего собственного чрезмерно богатого воображения.
Да и вообще как есть при всем том чисто вот В УПОР подобные люди и близко не видят всякие ее совсем неброские реалии именно в том исключительно доподлинном и совсем же безыскусно на редкость вполне вот естественном их ракурсе.
И если великому писателю и впрямь взбрело в голову тревожить и растравлять и без того невероятно глубокие раны общества этак-то вовсе уж неприглядно при этом обнажая всю его крайне откровенную идеалистическую суть, то это как раз тогда судьбе такого общества точно ведь затем никак и не позавидуешь.
Причем то самое сколь еще безукоризненно вполне вот доподлинно настоящее немыслимое величие светлого духовного лика Федора Достоевского разве что довольно-таки многое сколь ведь разве что значительнее явно усугубляет.
И главное тут именно то, что попросту уж никак и близко не понимал Федор Михайлович Достоевский всей тяжести могильной плиты, издревле лежащей над рассудком всей своей нации.
Он по всей на то вероятности попросту думал, что ее непременно окажется, явно этак возможно же до чего еще скорехонько сдвинуть с места растравляя людское воображение черной тьмой повседневно всех и каждого окружающей, а шиш!!!
От яркого освещения покровов тьмы эта плита разве что значительно поглубже в мерзлую землю бездушия затем ведь разом и вошла.
461
А там и мыслями совсем же абстрактно так чистыми и светлыми, все те никак ведь никогда не дремлющие темные силы и протоптали путь к новому царствованию тирана, какого доселе и не знала вся цивилизованная (записанная в анналах) история человечества.
И как оно вообще могло быть иначе в том государстве, где объегоривание ближнего было и есть наивысшей заслугой всякого, кто и вправду желал хоть немного выслужиться, пробиться наверх и эдак, оно было при любой власти, да и теперь это ничуть не лучше, а также оно, как и было когда-либо прежде.
Так, что тысячу раз был прав писатель Иван Ефремов, когда написал в своем романе «Час Быка» вот уж как раз именно этакого рода суровые слова.
«Вир Норин еще раз обвел взглядом выжженное плато. Могучее воображение заполнило его грохотом боевых машин, воплями и стонами сотен тысяч людей, штабелями трупов на изрытой каменистой почве. Вечные вопросы: "Зачем? За что?" - на этом фоне становились особенно беспощадными. И обманутые люди, веря, что сражаются за будущее, за "свою" страну, за своих близких, умирали, создавая условия для еще большего возвышения олигархов, еще более высокой пирамиды привилегий и бездны угнетения. Бесполезные муки, бесполезные смерти»…
462
Смерти они может и не совсем этак полностью бесполезные, как вот о том на редкость взвешенно некогда написал писатель Сергей Алексеев в своем романе «Крамола».
«Но ничего, встанем. Встанем! Знаешь, когда я тифом болел, думал, не выживу, не очнусь от бреда… А ожил! И когда попал в "эшелон смерти", то мне на этот тиф наплевать было! Я ведь им никогда не смогу заразиться!.. Все думали, умру. Нет! Вот и Россия так же, Лобытов! Сами себе привили… Но затем, чтобы показать всем народам порочный путь. Чтобы не ходили тем путем… Чтобы избавить человечество от революции!.. Да не просто избавить, а повести за собой народы. Не к коммунизму, Лобытов. И не в светлое будущее. А к духовности!.. Кто же еще поведет? Кто? Кто знает путь?.. Кто переболел, Лобытов! К кому уже никакая зараза не пристанет. Это и есть моя вера… Миссия России в этом! Вот она, жаба, душит нас, мучает, да иначе ведь дух не освободить… Душит…»
И сколь на редкость вполне оно вероятно, что Сергей Алексеев в этом вопросе был полностью так истинно прав, а все же как-то совсем не по душе автору этих строк от подобного рода, до чего и впрямь бьющего через край чрезмерного переизбытка всевозможного рода до чего только остро заточенных задушевных истин.
Жизненная философия самого еще безусловного примирения со всем тем вполне свершившимся фактом вовсе не есть самая наилучшая гражданская позиция.
463
Ведь сколь еще также как в любом добре есть некая тень зла всех его душевных недостатков, точно так и в любом черном зле будет возможно же отыскать черты крайне наглядно во всем до конца положительные для всякого того действительно во всем и впрямь самого так еще наилучшего грядущего…
Но главное, оно всегда именно в том, чтобы хоть как-либо до чего посильно так сократить путь России к свету, а это будет возможно только лишь посредством изучения опыта западной Европы, ну а в особенности совсем уж всем никак небезызвестных дальневосточных демократий.
Они ведь тоже шли по тому же самому пути, что и многострадальная Россия!
Но кое-кому всегда вот приятнее и легче будет во всем равняться на безупречно благопристойные страны Западной Европы.
А между тем было бы и близко так нельзя именно, что как есть всецело скопировать все их сегодняшнее, нынешнее состояние, поскольку Европа давно уже дышит воздухом довольствия, а Россия, хотя и не прозябает в сущей нищете, а все же довольствие у нее довольно-таки пока еще скудное.
А как раз-таки, поэтому кое-кого из ее граждан вполне по-прежнему совсем уж никак и не надо бы сколь еще откровенно так отдавать под нож всех тех, кто, идя от преступления к преступлению, совершенно полностью потерял всякие вожжи, сдерживающие всю их лютость и злобу.
А именно в свете того и можно бы довольно-таки до чего совсем уж непримиримо разом заметить, что с отменой смертной казни в России явно ведь пока несколько поторопились, поскольку с этим можно было и годков пятьдесят, как есть еще обождать.
Китай нисколько так не лебезит пред западом в этаком донельзя щекотливом вопросе и очень даже, кстати, правильно делает.
464
Это вот разве что тем нынешним и сегодняшним европейцам смертная казнь жутким делом стала почти этак, как есть чисто и поневоле казаться, а в средневековой Европе казнили буквально за всякий пустяк.
Сибири у них тогда не было, а потому они высылали каторжников на новые заморские земли.
На лицо было более чем самое ведь закономерное развитие общества, хотя и в Европе его тоже не раз ведь пытались весьма неумело же «подбодрить», что естественно ни к чему хорошему привести вовсе-то не могло.
Вот в точности так оно было и в самом уж, как есть более чем на редкость конкретном российском случае.
465
Досыта подпитываясь из чистейшего родника большой литературы донельзя ведь абстрактными рассуждениями о том, что этот необъятно широкий мир прекрасен и удивителен российская интеллигенция, попросту как бы невзначай сдала в аренду свой немалый ум всем тем, кто нисколько не имел абсолютно никаких вполне же естественных признаков совести.
А между тем все тут дело было разве что именно в том, что слишком-то много книжной пыли так и витало в том еще весьма затхлом воздухе старой империи.
А как раз только лишь потому она вот и проникала в легкие и глаза людей и без того довольно-таки плохо понимающих все те самые же настоящие и вполне доподлинные жизненные реалии своей страны.
Привычка носить розовые очки она, ясное дело, именно от близости всей той европейской цивилизации, безусловно-то, как есть разом так уж повсюду тогда и возникла.
466
Все уж, значится, вокруг одна разве что только лишь сплошная азиатчина, зато где-то не очень уж совсем поистине рядом прямо-таки до чего еще высоченные дворцы возвышенного духа европейской культуры.
А между тем не столь и далекие предки всех тех современных на редкость уж чрезвычайно вот изящно прилизанных культурой европейцев имели довольно-то невзрачный внешний вид, и вовсе у них не было тогда привычки достаточно ведь частенько ходить в баню, как это издревле повсюду практиковалось на Руси.
Да и в самой же глубине души довольно многое из того, что некогда грело сердце средневекового европейца до сих самых пор его потомка до чего на редкость трепетно и беспрестанно довольно-таки подчас весьма ведь одинаково разом и греет.
В доподлинной точности, как и некогда ранее в нем все еще обитает то самое вовсе ничем неистребимое чувство самого полновесного и более чем и впрямь до чего неотъемлемо первородного превосходства над всеми теми исконно примитивными прочими иноземцами.
Да ничего уж тут попросту вовсе никак не скажешь, нынешний западный европеец или американец достаточно так во многих областях широко и детально вполне образован, поскольку он теперь значительно лучше во всем просвещен, а потому и весьма ведь сколь верно ему общеизвестно, чего это именно, и где оно сейчас вообще происходит.
Да только ту информацию ему сколь неизменно подают именно в виде вовсе ведь и близко совсем не сырого же блюда, а потому его сознание, тщательно пропесоченное СМИ буквально переполнено всяческими заранее готовыми штампами.
Да и вообще его буквально всегдашне гнетет разве что одна та до чего еще весьма заунывная тоска печаль его собственного не вполне этак до конца более чем предостаточного благоденствия.
Нет, конечно, в принципе, нечто подобное у всех и каждого из людей на белом свете фактически одно и то же, да только у западных европейцев и американцев все эти качества в столь еще немало значительной степени явно так и впрямь более чем беспристрастно подчеркнуты.
Причем до того сильно все это в них и впрямь-таки до чего многозначительно развито, что это как есть подчас полностью ведь начисто совсем перечеркивает все то вообще возможное даже и самое мелкое сострадание к кому-либо вовсе не из их числа.
И, разумеется, что никак нельзя безо всякого разбора укрупнять до сущих размеров истово целого всяческие добрые и недобрые задушевные качества всех тех или иных западных европейцев и американцев.
Они все слишком уж истинно разные люди, чтобы до чего бестолково и огульно подводить их всех под одну ту прямую линеечку, поскольку это до чего только неизменно разом и приведет именно к тому крайне-то во всем одиозному переиначиванию всех существующих реалий во что-либо им и близко никак этак явно несвойственное.
А все же под сенью новоявленной культуры прежняя злая хищность разве что только и стала прятать, всю свою лютую суть под той еще всецело так сколь вот благовидной глянцевой маской.
А между тем именно хищность в белых перчатках, собственно, и имеет тот наиболее же безнадежно ужасный лик, и она, кстати, именно напрочь вовсе вот именно что лишена всяческих вообще хоть сколько-то общечеловеческих принципов.
И тем более это так в той стране, где без года неделя умерли самой неестественной смертью все те светлые идеалы, что некогда заполняли сердце и разум скольких еще давнишних предыдущих поколений.
Да и вообще, то на довольно-таки недобрую половину, исключительно же подчас вовсе ведь подневольное копирование всех тех на редкость затхлых западных ценностей до чего вот запросто вытесняет все то и впрямь чисто свое и именно от века действительно родное…
И у России, между прочим, есть чисто уж своя собственная культура, тот особый духовный настрой, что неизменно был, куда превыше и чище, нежели чем общеевропейская холодность и сдержанность.
467
Однако за всякую чрезмерную близость к естественной природе подчас уж приходится очень даже дорого и в полной ведь мере сразу вот всем вместе до чего только сходу разом платить.
Так как само собой более чем ведь всецело же ясно, что уж цена душевной простоты - это то самое насквозь сплошное воровство и оборванность из-за извечного грабежа, осуществляемого теми из своего народа, кто и впрямь из его числа самый хитрый, да и ушлый вовсе не в меру.
Да и сама честность попросту по временам становится самым так повседневным предметом торговли, когда абсолютно все вокруг безо всякого разбору довольно-то запросто продается и покупается на корню, оптом, в розницу и на вынос.
Да и до чего только застарелую привычку к взяточничеству и кумовству никак не истребишь блестяще задуманными и весьма старательно же повсеместно осуществленными полумерами, сменой вывески или хозяев.
Однако дабы все это и впрямь решительно и бесповоротно осознать, надо было исключительно так предметно и вдумчиво вглядываться в реалии всего того безнадежно так неспешного течения общественной жизни, а не бросать беспрестанные пытливые взгляды на широкие бороды гениев теоретиков всеобъемлющего райского блаженства в некоем атеистическом и земном коммунистическом раю.
468
Причем сама, как она есть безумно чудовищная несправедливость всех этих благородных затей в том и состоит, что всякое, то нисколько непродуманное, да и заранее никак несогласованное действие и близко не сможет привести хоть к сколько-то существенному улучшению буквально-то всеобщего и близко так вовсе совсем не лучшего положения вещей.
И та самая истинно обратная сторона всяческих до чего только нелепых попыток искусственного и насильственного создания новых отныне и близко ведь никак незапятнанных грязью стяжательства и угнетения радостно праздничных условий жизни всегда сколь неизменно же выглядела довольно-то ужасающе и плачевно.
Причем речь тут может идти разве что о чьих-либо самых так конкретных планах по переделке всего этого мира, учитывая самые уж минимальные (у всякой отдельной личности) к тому хоть сколько-то вообще реальные возможности.
469
Ну, а когда разговор и впрямь-таки разом заходит именно о тех исключительно уж весьма далеко идущих последствиях в результате изнасилования (безо всяких кавычек) общества путем прививания ему неких сколь донельзя вот новоявленных общественных догматов, которые ему явно же именно так нисколько вот непонятны и истинно чужды…
Нет, уж подобное явление никак иначе кроме как сущей моральной катастрофой вовсе этак явно попросту никак и не назовешь.
Ну а для того чтобы действительно всем миром взмыть к небесам радости и счастья мало было одного на всех всеблагого желания нужны были еще весьма и весьма наиболее конкретные к тому и впрямь-таки вполне ведь необходимые силы и возможности.
Ну а во имя того чтобы их получить надобно бы шагать и шагать по тому до чего только и впрямь невероятно долгому пути самого же обыденного и здраво сколь на редкость более-менее осмысленного всеобщего самоусовершенствования.
470
И у этого нашего нынешнего поколения попросту нет никаких шансов хоть как-либо на деле приблизиться к тем до чего подчас непомерно возвышенным жизненным принципам, которые были донельзя так блистательно всем нам преподнесены в некоторых на редкость бескрайне бесподобных во всей своей глубокой и искренней выразительности истинно же бессмертных литературных произведениях.
И принципы эти в них весьма смачно расписаны, словно Жития Святых на старинных иконах, да только в том и беда, что совершенно несбыточны их образы во всей той чисто обыденной канве нашего во многом до чего, несомненно, всецело же скотского существования.
Чертеж и готовое рабочее изделие практически всегда во многом разнятся не только по времени, но и по довольно-таки многим практическим наработкам во время обкатки и отладки при том самом отчаянно важном же переходе от чисто теоретических выкладок к железному каркасу станка или машины.
А тем более во всей той большой общественной жизни все ведь еще гораздо сложнее, да и впрямь-то, несомненно, запутаннее!
471
А тем более человек, он ведь и близко не сможет быть неотъемлемой частью государственной машины, работающей на некое исключительно уж чисто абстрактное светлое завтра, поскольку ему неизменно, как штык обязательно надо, чтобы его благосостояние улучшилось именно сегодня и сейчас, а иначе он будет работать на одном голом энтузиазме сущего самообмана.
И российская интеллигенция и впрямь-таки была сколь еще немало виновна, раз уж всецело она то и дело поддерживала в своем народе идеалистические настроения по поводу самой доподлинной возможности вполне полноценно верного осуществления на всякой житейской практике чуда из чудес построения социализма с ликом хоть как-то втиснутым во вполне человеческие рамки.
Хотя, впрочем, иная ее часть, подобные настроения в обществе и близко ведь вовсе так нисколько не распространяла.
Однако во вполне зримо ими осязаемом смысле, всего своего мироощущения родины были ее представители сколь еще излишне привязаны душой к одним лишь разве что березкам, а ко всему своему народу эти гордые всем своим величественным разумом люди всегда относились с некоторой явной прохладцей.
И это только поэтому в тот самый совсем же невероятно трудный для всей их родины час, эти граждане Российской империи вовсе-то не встали все, как один почти единым фронтом на самую беспощадную борьбу с проклятым большевизмом, а быстренько собрав вещички, преспокойно так укатили они на запад.
А между тем все те нежные чувства по отношению к отчиму дому и стране никак не могут быть внутри чьей-то высокой души на редкость целиком же ассоциироваться с одними только березками и тихо журчащими ручейками!
472
А между тем и простой народ его тоже надо бы несколько ведь уважать, причем не неким чисто абстрактным образом, то есть, куда уж скорее именно как массу серого вещества, из которой нам только-то еще предстоит вылепить людей действительно достойных к себе буквально-то всеобщего и всяческого уважения.
Поскольку крайне так истинно важно, и то ведь хоть сколько-то более чем достойно же уразуметь, а именно, что всякая глупость народная никак не есть этакое исконно природное качество, нет, это самое явное производное от всей его беспрестанной забитости, униженности, беспросветности и непосильного труда.
Уважение к простому человеку, как и явное старание, максимально облегчить его повседневный труд, искреннее опасение за его здоровье, безопасность не имеют под собой вовсе так явно уж ничего вот общего со всем тем на деле чисто эфемерным братанием академика с седой бородой и дворника с длинной метлой.
Да только нынче подобного рода мысли никому этак будет совсем не принять, как нечто должное ко всему своему осуществлению во имя построения общества, в котором социальная справедливость и будет отныне вовсе не китчем и тем еще одним лишь разве что чисто же пустым звуком.
Но вот всеми силами добиваться этого будет, конечно, самым откровенным моветоном.
Раз уж всегдашне это и впрямь более чем откровенно попахивает грязью и кровавым потом, а никак не фиалками самосветящихся словопрений о самой что ни на есть неземной красоте возвышенного слога того или иного художественного произведения.
473
Некоторые люди явно млеют и тают от всех тех до чего еще великих красот искусства, а скотскую жизнь простого обывателя они при этом и за версту совершенно не видят.
Правда уж нет, никак невозможно хоть сколько-то сразу ее изменить к чему-либо значительно поболее светлому и лучшему, но можно при этом сколь еще вполне настойчиво требовать от власти всего того, что и впрямь могло бы ее медленно и постепенно со временем действительно так улучшить.
Да только к чему уж все это?
Раз тон всегда задают именно те, кто правят бал, а остальным остается разве что лишь беспрестанно стенать и облизываться…
Да только любая устоявшаяся система отношений может быть изменена, только коли будет взращено некое новое поколение, думающее несколько так вовсе иначе, чем его родители.
И это как раз во имя того дабы общество хоть как-либо приподнялось на некую новую ступень своего развития и надо было сделать буквально все чтобы интеллигенция и ее народ поистине стали вполне и впрямь более чем подобающе единым целым.
И как раз о чем-либо подобном с самого уж еще начала тут и ведется речь, так и раскрывая при этом жаркие объятия именно тому беспредельно на редкость простому факту…
Нет, разве кому-либо, то может быть попросту вовсе-то никак абсолютно не ясно, а именно, что внутри всякого того считай одного народа человек человеку должен быть компаньоном, коллегой, а вовсе небезызвестным насекомым в некоем гигантском улье.
Причем, коли городская жизнь (вместо той прежней сельской) она-то, как раз-таки улей, и создала, и не зря ведь писатель Сергей Алексеев, собственно, и назвал свою книгу «Рой».
Сыновья «вышедшие в люди» сумели совсем уж навсегда позабыть как про свой отчий дом, да и про все его стародавние традиции.
А народ он всегда шел след в след за своей интеллигенцией, и, кстати, полуобезьяна первой, вполне так сумевшая тщательно и искусно обработать камень, сделав его своим орудием, очевидно тоже, была наиболее первым вот всем этом мире интеллигентом.
474
И это как раз именно вот высоким интеллектуалам, собственно, и решать, куда это только вообще еще ныне пойдет всякая серая масса, а возглавляющие ее только лишь явно следят за темпом, ускоряют или тормозят ее шаг, выбирают те или иные средства по достижению всех тех так или иначе поставленных задач.
Да только откуда это вообще во главе серых масс могли и впрямь еще оказаться выродки, что никак вот нисколько не считали упавших в пропасть на бесславном пути по кривой дорожке к пику до чего явно издревле «всеми», же непременно радостно вожделенного коммунизма?
А нечто подобное между тем могло ведь произойти разве что лишь оттого, что духовные вожди народа совсем не различали среди серой массы толпы каких-либо сугубо отдельных индивидов.
И это именно та абсолютная безликость толп народа в восприятии интеллигенции и является краеугольным камнем мышления вождей любой нации, а как раз потому они и впрямь-таки за здорово живешь разом и превращают свой народ в бесформенную массу тупых люмпенов, у которых все интересы это одна лишь девка, да бутылка.
475
Причем кто это вообще вот сказал, что то и впрямь действительно именно так?
А между тем и у всякого простого обывателя тоже вполне есть - свои личные духовные запросы и, пусть они значительно мельче и скромнее, чем у интеллигенции, но и они в той же мере истинны, а не продолжение чьего-либо сугубо зверски животного естества.
Однако те самые городские суровые условия явно этак сужают рамки мира и делают их сколь ведь значительно, куда только поболее примитивными, а потому и человек стоящий у станка во многом разом и превратился в его дальнейшее продолжение, а именно какую-то так сказать живую немеханическую часть всего того производственного процесса.
476
А человек, когда-то вот давно шедший за плугом, таковой его частью никогда уж и близко вовсе-то никак совсем не являлся.
Тот прежний сельский житель видел не один лишь свой вконец явно опостылевший ему завод, да весьма малых размеров до чего еще убогую свою квартиру.
Природа она тоже вполне неуемно проявляет себя более чем достойным источником духовности.
Чехов в своем рассказе «День за городом» пишет:
«Терентий отвечает на все вопросы, и нет в природе той тайны, которая могла бы поставить его в тупик. Он знает все. Так, он знает названия всех полевых трав, животных и камней. Он знает, какими травами лечат болезни, не затруднится узнать, сколько лошади или корове лет. Глядя на заход солнца, на луну, на птиц, он может сказать, какая завтра будет погода. Да и не один Терентий так разумен. Силантий Силыч, кабатчик, огородник, пастух, вообще вся деревня, знают столько же, сколько и он. Учились эти люди не по книгам, а в поле, в лесу, на берегу реки. Учили их сами птицы, когда пели и песни, солнце, когда, заходя, оставляло после себя багровую зарю, сами деревья и травы».
Ну а город он тоже вполне еще должен был хоть как-либо созидать во всем именно, что свою собственную духовность, в некоем урбанистическом, а не аграрном виде, и при этом сделать культуру вполне доступной буквально так всем и каждому.
Причем именно в том, как есть наиболее ее главном и козырном качестве, дабы всякий мастеровой и впрямь-таки вполне смог бы всецело ведь до конца почувствовать, что и о нем тоже действительно проявляют истинно хозяйскую, а вовсе никак не ласково пренебрежительную заботу.
477
Да и само как оно только есть вовсе ведь недурственно благовидное мироощущение, что люди это, мол, всего лишь винтики в большом общественном механизме нисколько так никак не тупое и зверское изобретение новоявленного сталинизма.
То есть вполне возможно будет прямо так и сказать, что сначала весьма бодро возникла сама по себе истинно бесчеловечная система утилитарных взглядов, а только затем она была во всей ее полноте довольно же эффективно задействована вместе с возникновением новой, куда значительно поболее, нежели чем когда-либо ранее безрадостно серой власти.
Фактически, нужно было всего-то лишь покрепче закрутить все гайки старого давно этак более чем хорошо смазанного механизма и все, а потому большевики заново велосипед нисколько не изобретали.
Они попросту как есть, разом воспользовались исконно старым, досконально обветренным бурями минувших времен, несомненно, как есть до чего еще достойно же обкатанным средством для въезда своей буденовской тачанки в исстари древний Кремль.
Весело и с огоньком наобещай народу, всего того, чего он и сам себе только вполне осмысленно всегда этак радостно желает, и толпа до поры до времени явно вот будет носить тебя на руках.
Потому что как раз этак оно и повелось с самых тех до чего еще изначальных времен, сегодняшнее облегчение тягостных мук, для всего народа оно, куда только исключительно поважнее всего остального на всем белом свете.
478
Причем никак необязательно чего-либо и впрямь кому-либо дать, потому, как это одни лишь прагматичные люди совсем ни сходя с этого места, потребуют незамедлительных доказательств, а в своем абсолютном большинстве народ темен и непрактичен и нет ничего легче, нежели чем враз обвести его вокруг пальца, направленного к некой высокой, возвышенной цели.
Да и вовсе-то явно не станет простой люд хоть сколько-то прислушиваться к словам того, кто только уж совсем вот зазря примется до чего еще бессмысленно и нарочито пророчествовать про все те грядущие беды, неистово предрекая, чем это именно окончатся все эти народные скитания в мире блаженно праведных социальных истин.
А все, потому что народу неизменно хочется верить во все самое светлое и доброе, а злое ему может лишь нынче вконец до чего еще безмерно совсем опостылеть.
А потому любые логические доводы, высказанные в явный противовес байкам политических авантюристов, никакого вообще хоть сколько-то существенного влияния вовсе ведь и близко-то никак затем не окажут.
Ведь из кремня человеческой бедовой тупости искру светлого разума никому и близко так будет вовсе не высечь, а в особенности после того, как плаха безвременья густо омыла все вокруг совершенно же беспрерывным потоком человеческих горестей, вполне этак неизменно состоящих из тех самых никакими вот словами невыразимых людских страданий.
479
И да, конечно, народ за нос долго водить будет никак так совсем нельзя, поскольку, как только он вконец обнищает то буквально вот сразу, до чего дико тогда он вполне осерчает.
Ну, а затем не раз и не два явно еще точно те люди, что сколь недавно весьма ведь восторженно слушали своих «освободителей» и попытаются, считай так вчерашнего своего кумира на длинные вилы, подняв и сковырнуть уж его с того до чего начисто только лишь внешне переименованного трона.
И именно в этот сколь безумно решительный момент и окажется тем наиболее главенствующим фактором, на чью это именно сторону, в конце концов, станут интеллигенция, да и все те силовые структуры.
А народ он и близко тут был вовсе никак ни при чем, его ведь попросту всеми теми более чем безудержно льющимися из уст прохиндеев обещаниями деятельно и делово до чего только всласть тогда обкормили!
Причем, как оно и понятно уж вскоре, после того, как народ действительно понял, что никакой землицы ему и в жизни-то никогда попросту не видать по всей той стране разом и прокатилась волна малых и больших крестьянских бунтов.
Но они разве что только вот захлебнулись в собственной крови, а сипяще хриплая агитация к этому делу, как и понятно и близко так никакого отношения вовсе вот не в едином глазу не имела?
И кто это ее вообще тогда проводил, неужели те самые полуграмотные бывшие урки?
Ну а может быть все-таки люди, имевшие вполне полностью на редкость достойное высшее образование?
480
20 век он вообще довольно-таки серьезно отличался от всех тех доселе ведь некогда бывших прежних эпох, а именно куда явно разве что только же пущей, чем то было прежде просвещенностью, да и вполне соответственно, куда большей ведь близостью интеллигенции ко всяким до чего всевозможным государственным структурам.
А из всего того сколь многозначительно разом и следует только лишь тот никак вот вовсе совсем непрошенный, однако при всем том на редкость всецело верный вывод…
Уж явно так были у российской интеллигенции вполне как есть безупречно доподлинные силы до чего еще, куда поболее вдумчиво поспособствовать самой незамедлительной ликвидации власти князей из самой, что ни на есть сущей и отвратной грязи.
И как-никак, а вполне ведь должен был буквально весь мозг нации безо всякой тени сомнения действительно ощутить, что уж как-никак, а не могло быть и речи о какой-либо поддержке эдакого до самого нутра скользкого и лживо демонического правительства.
481
В том-то самом давно ныне былом доиндустриальном мире, где была одна лишь меновая торговля, и паровозы и те еще никак не ходили, у интеллигенции в жизни общества была весьма и весьма скромная роль.
А современное техногенное государство никак не сможет обойтись без интеллектуалов, в точности в той же манере, как и каждый в отдельности человек никак не сможет прожить и десяти минут, вдруг оставшись совсем вот без кислорода.
И этак оно никак не со вчерашнего дня, а довольно-то давно само собой фактически разом и повелось.
Ну а поскольку именно таково до чего еще давно вполне ведь полноценно сложившееся положение вещей, то, как оно и понятно как-либо иначе ему отныне попросту нигде далее уж совсем попросту вовсе-то и не быть.
И каждый тут истинно волен думать, чего ему только угодно…
Но мысли, настроения и чувства интеллектуальной элиты общества, сколь неизменно истинно так до чего еще буднично разом послужат именно тем самым базисным постулатом всякого того сколь вполне вот насущного отношения государства ко всему своему народу.
482
Учитель, офицер в армии, инженер на производстве и являются тем самым «коленчатым валом» во всякого рода четких и ясных как и весьма вот обязательных взаимоотношениях между всем честным народом и его до чего и впрямь высоко, высоко в небесах парящей духовной элитой.
И вот когда тот народ и вправду чувствует, что его благополучие, безопасность на производстве, как и зарплата, совсем этак никому и близко не интересны в качестве вполне насущной темы для самого обстоятельного и беспристрастного обсуждения, он совершенно же неистово разом встает на дыбы.
А в особенности, это будет именно так в случае явного к тому с чьей-либо стороны до чего еще всестороннего умышленного подстрекательства.
483
А между тем, благородные доны государственной думы просто-напросто неспешно и обстоятельно переступили через рабочего, а ведь народная песня «Дубинушка» до чего еще давно и совсем безыскусно предупреждала обо всех последствиях подобного крайне недалекого (во всяком умственном плане) самого полнейшего бездушного пренебрежения, безусловно, на тот момент длившегося сколь непомерно долгими десятилетиями.
Ну а праздные разговоры о передаче земли в руки крестьянства и были разве что теми и впрямь истово задушевными беседами о том, как бы это все взять, да наскоро поделить.
И вовсе не надо бы думать, что месье Шариков уж и сам вполне ведь сумел разом додуматься до этаких довольно-таки крупных по отношению к тому сколь необычайно малому объему всего его интеллекта немало же конструктивных мыслей.
Такие как он могут более-менее здраво рассуждать только на мелком и личном уровне, поскольку все, что так или иначе касается каких-либо вовсе ведь совсем незнакомых им людей, если уж вообще их и волнует, то разве что в одном лишь том донельзя существенном своем переложении на их собственную личную судьбу…
Им-то и впрямь был нужен именно некто тот, кто, блистая праздничными огнями чересчур восторженного интеллекта, им чего-либо этакое сколь пространно разом еще и поведает…
А им только лишь тогда и останется, всему ведь тому на скорую руку ничтоже сумняшеся до чего еще сразу уж сходу поверить… а именно в ту до чего и впрямь вовсе незыблемую и абсолютную правильность и благость чьих-либо вполне ведь однозначно ослепительно светлых идей…
484
И все ведь считай разом переделить, наспех уж отобрав у богатых, совершенно так вовсе ведь незаконно ими неправедно нажитое - додумались нисколько никак не они…
Шариковы эту идею всего-то лишь явно разве что подхватили, когда уж ее до них донесли, словно сорока на хвосте до чего еще доблестные просветители неграмотных масс простого народа.
И, кстати, это именно та тех или иных идейных доброхотов «СВЯЩЕННАЯ» война и была весьма же гордо так проводима разве что при помощи одного того чрезвычайно повседневного пускания невинной крови…
А ведь подобного рода борьба со всеми теми чудовищно грязными проявлениями власти было разве что не более чем самым откровенным впаптыванием в липкую жижу буквально-то всего того, что доселе являлось вполне же достойным символом законности и более-менее ясных и четких человеческих прав граждан страны на их жизнь и имущество.
И что же жизнь народа к лучшему подобным путем исправлять было и вправду на деле вполне справедливо?
Однако нет, как раз уж нечто подобное, во всей своей сущности, и являлось в точности тем, чем скажем так, вполне ведь всерьез и впрямь еще затем оказалось то самое всецело продуманное осуществление сложных хирургических операций грязным, кухонным ножом.
485
И, как то чисто так сходу должно быть разом понятно сколь этак бравым конечным итогом всех этакого рода «благих дел» могло ведь, в сущности, только и оказаться вся та кровь голубых кровей, до чего безудержно разом залившая затем всю империю безо всякого хоть сколько-то существенного различия званий и общественного положения.
Причем брат будет убивать брата, а сын своего отца.
И именно этак оно и было некогда в Англии после казни Карла I Стюарта и во Франции, когда там до чего вот прилюдно - обезглавили Людовика XVI.
Так что всякая историческая последовательность попросту именно что до конца говорит сама за себя.
И вот он всему тому более чем до чего наглядный пример из книги «Хождение по мукам» том 3 сталинского подхалима и прихлебателя Алексея Николаевича Толстого.
«- Я прошу мне верить. Если не верите, - мне незачем говорить. Мой отец,
Булавин, ваш враг, он и мой враг… Он хотел меня казнить, я убежала из Самары…»
Да вот уж только и впрямь стоила ли та сколь долгожданная, но абсолютно при всем том мнимая свобода этакой вовсе так непомерно чудовищной цены?
Ответ, он конечно же нет, совсем она того нисколько не стоила!
Да, кстати, то общество, что на редкость сполна уж вскоре и расплатилось за все то довольно-то мнимое свое освобождение от всего того прежнего классового ига, безусловно, так совсем почти вот незамедлительно и создало себе, то самое новое и чисто вековое ярмо.
Да еще и таковое, которое сходу еще затем вполне оказалось, куда несоизмеримо ни с чем значительно во всем весьма покрепче, чем были те второпях разодранные на отдельные звенья старые цепи…
486
И новый царь, как бы он себя далее не называл, самым еще естественным образом разом же посрамит дела изуверов всех тех канувших в лету минувших времен.
А борьба с иноземным игом здесь никак этак вовсе совсем ни при чем.
Потому что власть внутри одного народа всегда уж зависит буквально ото всех ее компонентов, а не от одного того, кто этак именно в данный момент разом так оказался при больших деньгах или унаследовал от своих предков королевский или царский титул.
А потому Овод нисколько вот явно не революционер, а просто тот самый настоящий большой патриот всей своей родины.
Да и вообще сам корень проблемы бесправия народа находится вовсе не в его униженном и угнетенном состоянии, а в вящей неготовности масс отстаивать свои права, а потому и правильно воспринимать все свои более чем должные обязанности пред своим (не чужим) государством.
487
И уж при условии до чего, как есть более чем самого еще наглядного отсутствия именно, что задолго так заранее неспешно созданных истинно наиважнейших социальных факторов, попросту и близко нельзя было затевать вообще вот никаких донельзя ведь фальшиво благостных переворотов.
Поскольку - это одно разве что истинно так здравое осознание всех своих обязанностей, а не только будто бы исконных же прав и есть, собственно, то, что и является сущим залогом успеха вполне ведь до конца более-менее удачных общественных преобразований.
Причем весьма этак безупречно просвещенные его сотворители сколь еще непременно должны были обладать качествами истинных лидеров всего общества, а никак не серой толпы.
Причем именно то вящее же наличие вполне конкретных знаний о всякой той или иной социальной структуре ныне существующего общества было абсолютно так насущно, буквально для каждого из тех, кто и впрямь хоть как-либо еще собирался наскоро переоформлять все ту еще издревле до конца прогнившую систему крайне застарелых общественных взаимоотношений.
Да они на редкость основательно погрязли в самом отвратительном казнокрадстве и взяточничестве, но тут чего-либо изменить можно будет одним тем весьма продуманным воспитанием и созданием многозначительно новых условий жизни, а вот благодаря невообразимо спешной перемене идеи государственного правления все те прежние тенденции разве что только удастся, куда поболее явственно усугубить.
Ну а хоть чего-либо поистине во всей этой жизни улучшить будет возможно разве что только лишь разумом, а никак не бешеными и почти так чисто сумасшедшими эмоциями…
Ведь – это разве что при одной той сущей сплоченности всего народа, а не одних тех наиболее агрессивно настроенных его представителей и окажется хоть как-либо вполне уж еще на деле возможным действительно вот всерьез и впрямь попытаться медленно, но верно воздвигнуть фундамент некого нового, и куда поболее прогрессивного государства.
Любая же попытка вооруженного переворота с целью самого спешного видоизменения к чему-либо невообразимо лучшему всеми долгими веками постепенно создававшихся устоев общества без того фактически единого к тому порыва всех так или иначе имеющихся в нем сословий неизбежно низведет данную державу до еще более низкого и древнего этапа ее развития.
488
Данный аспект общественной жизни подтвержден настолько необъятным множеством исторических примеров помимо того, что было приведено где-либо выше, что спор о том, что это хоть как-либо могло бы оказаться несколько иначе даже и не гадание на кофейной гуще, а именно оно же над глубочайшей бездной бессмысленно и напрасно загубленных человеческих жизней.
Царь плохой?
Найдите ему замену из той же царской семьи, но только лишь в сугубо мирное время, поскольку вполне этак полноценно сколь еще удачно сменить можно было разве что одного только плохого царя на другого получше, ну а более и ничего.
Да и то это сколь еще вовсе непременно следовало сделать почти, что бескровно, как и безо всякого донельзя так весьма дешевого популизма!
Потому как всякий тот истинно настоящий либерализм должен был более чем явственно выражаться именно так в соблюдении прав человека, а не в том весьма нелепом и до чего только совсем безудержном охаивании всей той нынче существующей власти.
489
А, в особенности, коли все это более уж всего собою напоминает самое еще неистовое брехание собак, так и бренчащих цепью, да и совсем вот вконец безумно остервеневших от всей своей сколь еще донельзя опостылевшей им лютой несвободы.
И до чего многое из всего того, что произошло с Россией, в окровавленном от пяток до макушки 20 столетии вполне возможно было как-либо избежать, кабы не весьма же полностью самая еще наглядная так склонность российской интеллигенции к чванливому чистоплюйству со всей высоты своего горделивого самовозвышения над всей-то окружающей ее действительностью.
А ведь и вправду на самом-то деле достичь чистой, словно само небо духовности окажется возможно, только лишь в мире, где вся дикая нечисть, будет раз и навсегда окончательно выметена изо всех где-либо и поныне существующих темных углов, и это именно при подобном раскладе ей-то попросту негде будет, собственно, спрятаться.
Конечно, и тогда вполне непременно, останутся люди, которым вполне, безусловно, именно ведь чисто по долгу их службы все же придется иметь-таки дело с самыми явными проявлениями густой и смрадной тьмы, однако их при этом явно останется, не так чтоб и впрямь действительно много.
490
Да только вот для дельного осуществления подобных планов потребуются усилия людей из сколь еще донельзя вот немалого числа других поколений столь уж скромно тянущих свою лямку посреди бесконечно многих и крайне вот тоскливо длительных столетий.
А лучше и вообще до чего искренне на редкость же здраво как есть мысленно совсем так отодвинуть эти благостные времена, а потому и заявить именно о том разве что четвертом тысячелетии от рождества Христова.
А то и будет начало той эпохи, когда этак сколь еще возможно со временем и наступит эра буквально-то всеобщего благополучия, благоденствия и милосердия.
Да только чего это, собственно, делать, коли именно сегодня всею своей отнюдь не робкой в этом плане душой и впрямь кое-кому немыслимо хочется весьма сладостно ощутить на себе всю благость существования в мире, где попросту отныне более нет, и не будет довольно-таки многих нехороших факторов, что неизменно присущи нашей современности?
491
Как там оно было у Владимира Высоцкого в его Монологе Гамлета «Не нравился мне век и люди в нем, и я зарылся в книги».
Однако тот шекспировский Гамлет хорош разве что на подмостках театральной сцены, ну а в реальной жизни надо было, куда только поболее ощущать всю ту явную невозможность повторения генеральной репетиции, перед премьерой, когда вполне возможно и вправду, в конце концов, удастся значительно получше подготовиться к последующему выступлению на сцене реальной жизни.
Ибо в нашем житейском и, кстати, более чем насущном бытии всяческое действие совершенно необратимо, и чего-либо после переиграть, если уж оно и вправду вышло не совсем удачно, никак и близко затем попросту ведь явно нисколько не выйдет.
© «Стихи и Проза России»
Рег.№ 0042662 от 31 марта 2012 в 16:20
Рег.№ 0042662 от 31 марта 2012 в 16:20
Другие произведения автора:
Рейтинг: 0Голосов: 01194 просмотра
Нет комментариев. Ваш будет первым!
