Мера жизни

Её прозрачное крыло
Печалью метит обречённость,
Куда б тебя ни занесло...

Напрасно память напрягаю –
Уже вовеки не всплывёт
Ни номер этого трамвая,
Ни месяц, ни число, ни год.

Лишь помню, как на Каланчёвке
Увидел, глядя из окна:
Вошла в трамвай на остановке
Её Величество Весна.

Она рассеянно листала,
Уйдя в себя, как в монастырь,
Страницы толстого журнала
С названьем странным «Новый мир».

В тот миг, когда случайно с Нею
Глазами встретиться пришлось,
В стыде и страхе цепенея,
Я вспыхнул до корней волос.

Я знал, жестоко пламенея
Любовью, как никто иной,
Что даже в мыслях не посмею
Хоть раз назвать Её родной.

Спасёт ли к небу приобщённость
В воображаемом раю?
Мне не избыть незащищённость
И неприкаянность мою.

Когда с картины Боттичелли,
Под пение виолончели,
В задумчивость погружена,
В другой трамвай войдёт Она,

Что станет с Ней и с этим миром
И с тем неведомым, но милым,
В ком, как во мне давным-давно,
Ей отразиться суждено?

 

 

Прекрасные, трогательные строки, не правда ли? Я, когда впервые прочёл этот стих, вспомнил про свой «трамвайчик»...

 

 

Было мне в ту пору семнадцать лет...

Ночным поездом я приехал в свой город. Автобусы к тому времени снялись с маршрутов, а на такси денег не оказалось. Пешком идти далеко. И я решил остаться на вокзале до утра.
Сижу в зале ожидания, дремлю...

 

 

Компания девчонок поднялась на второй этаж и шумно разместилась недалеко от меня.

Одна сразу понравилась: в бежевом плаще нараспашку, в розовой яркой блузке, милая красавица с длинными русыми волосами.

 

Они болтали, громко смеялись, а я не спускал глаз с незнакомки. Душа подрагивала, в ней что-то зарождалось...
Девушка уловила мои «притязания» и сама нет-нет да поглядывала в мою сторону — тоже интересно стало!

По селектору объявили посадку на «дачный» поезд. «Дачным» называли его за то, что останавливался тот на каждой станции, на всяком переезде.

Девчонки засобирались.

Прошли мимо меня...

А эта, в плаще, уходила последней и, как мне показалось, едва заметно кивнула головой...

 

 

Я весь внутренне сжался: Боже мой, неужели я больше никогда не увижу её?

От этой мысли мне стало так плохо, что я решился на авантюру.

Посмотрел в окно на перрон, увидел, к какому вагону подошли девчонки.

«Стоянка полчаса, — вычислял я, — успею!»

 

 

Мчусь в справочную, умоляю: «Дайте листочек бумаги и авторучку, пожалуйста! Очень надо!»
Дали.
Я быстро записываю свои имя и почтовый адрес и добавляю: «...Может Вы захотите познакомиться со мной, напишите тогда хотя бы пару строк. Мне адрес Ваш нужен! Если согласны, то махните рукой. Увидите меня в окне зала ожидания на втором этаже, где Вы с подругами только что были...»

 

Выбегаю на перрон и направляюсь к купейному вагону.

Проводница заулыбалась, когда я стал просить её передать записку девушке в светлом плаще («Да, видела. Она с подругами в четвёртом купе...»), пообещала помочь.
Лечу снова в здание вокзала.
Второй этаж... большущие окна...
Прилипаю.
Вижу: проводница открыла дверь в четвёртое купе... А там мелькает розовая блузка...

Незнакомка берёт записку, после объяснений проводницы, и смотрит наверх... Потом выходит в коридор, к окну вагона и... яростно МАШЕТ МНЕ РУКОЙ...

 

 

Значит, ДА!!!

 

Это шаг навстречу!

Я был так счастлив тогда! И сейчас, когда слой пыли снят с моей памяти, я снова тот семнадцатилетний и счастливый юноша...