Италия.Спасибо.Пожалуйста.Извините.

" В Англии ,-пишет итальянский журналист Беппе Северньини,- вас бомбят словом "спасибо” денно и нощно. Но в Америке я понял, что англичане в этом отношении дилетанты. В Америке тебя благодарят практически за все, даже за то, что ты был невежлив: спасибо за откровенность, сэр. Все это здесь усложняет нам, итальянцам, жизнь. И не потому, что американская вежливость поддельна, это было бы вполне нормально. Драма в другом: эта вежливость часто наивна.”
 «Хуже всего то,- писал Стендаль,- что весьма немногие итальянцы хорошо знают французский язык или же хотя бы понимают наши повадки; поэтому малейшая формула вежливости, без которой мы не можем обходится и которая в конце концов ничего не означает, кажется им французской напыщенностью и раздражает их. В таком случае итальянец, может быть, боящийся вызвать презрение к себе за неспособность платить той же монетой, через силу улыбнется вам, но никогда с вами не заговорит. »   
Слово " извините” тоже не треплется итальянцами понапрасну. Если, например, итальянец спешит и продирается сквозь толпу, свое движение, в отличие от американцев, англичан и французов, которые в подобной ситуации на каждом шагу говорили бы "извините” ,   он будет сопровождать  исключительно  словами  "позвольте” и "разрешите”. Действительно, за что в таком случае просить прощение — за сам факт отягощенного проблемами существования на земле? Для такого древнего народа, как итальянцы, это было бы слишком…
 «…вежливость, заставляющая отдавать предпочтение другим, — отмечал в Италии тот же Стендаль, — считается здесь слабостью: судите же, как смотрят на нее в кафе, в театрах, в общественных местах! Иностранец вынужден перевоспитывать себя, он все время бывает слишком вежливым…»
Единственным местом Италии, где с вежливостью переборщить, пожалуй, нельзя,  это Неаполь, странный город, стоящий на границе между латинским и греческим миром, границе между миром практицизма и миром мудрости, — город, в котором все впитанное им с обеих сторон становится  безмерным. « Моего друга,-пишет журналист Луиджи Бардзини,- поприветствовали в Неаполе( столице гиперболы) простыми и  обычными в тех местах словами вежливости: « Синьор, считайте меня последней пуговицей на ливрее вашего последнего лакея». Что можно придумать еще более элегантного? Мой друг, не будучи неаполитанцем, был удивлен и не знал, что ответить. Он пробормотал что-то несвязное. Правильным же было бы, естественно, сказать: « Синьор, последняя пуговица на ливрее моего последнего лакея сделана из диамантов.»