Герои, которых не было.

Потрясение, пережитое нами при развале советского государства, оставило неизгладимый след в каждом, прожившем большую часть своей жизни в той стране. Многие до сих пор пытаются разобраться, понять причину, приведшую к распаду «страны советов».
Редкое застолье обходится без обсуждения этой темы.
Аналитики, титулованные и не очень, продолжают публиковать большие статьи, в которых легко и свободно жонглируют цифрами, фактами. Простым, понятным любому обывателю, языком показывают, как нужно было рулить, чтобы не занесло на повороте. Невольно задаёшься вопросом: « А где же вы были до того?»
Хотя, может быть, действительно, к их голосу, как утверждает практически каждый «пророк», никто и не прислушивался. Кто его знает? Во всяком случае, я склонен верить им так как, работая чиновником среднего уровня, не раз сталкивался с ситуациями, когда игнорировались очевидные промахи, подчас приводящие даже и к большим финансовым потерям.

И это вызывало удивление ещё и потому, что от низовых звеньев ежеквартально, а то и помесячно требовались, в обязательном порядке, среди прочей информации, критические замечания и предложения.

Они обильной рекой текли вверх, в общий котел, и, очевидно, какой- то особый МОЗГ (в смысле НИИ) должен был их перерабатывать. Помнится, особенно усердствовали комсомольские, профсоюзные и партийные органы. Да и другие общественные организации пытались не отстать.
Никому неизвестно, сколько тонн бумаги было израсходовано, рабочего времени убито, сколько последовало понижений по служебной лестнице, из-за недостаточного количества вышеуказанных замечаний.
Но, в конечном итоге, государство все же развалилось. Так что же послужило причиной? Если саботаж — то зачем? Если взятка — тогда в каком размере? Просто халатность? Просто неумение?..
Попробую и я внести свою скромную лепту в общий поток мнений и догадок; расскажу о случае происшедшем со мной. Прояснит ли это картину? Не знаю. Не уверен. И тем не менее…

16 апреля 1934 года постановлением ЦИК СССР было учреждено звание «Герой Советского Союза», а указом Президиума Верховного Совета СССР «О дополнительных знаках отличия для Героев Советского Союза» с 1 августа 1939 был введен особый отличительный знак- медаль «Золотая Звезда». Обратите внимание, как озаглавлен Указ: «О дополнительных знаках для граждан, удостоенных высшей степени отличия — звания «Герой Советского Союза». Одним словом, медаль «Золотая Звезда» была учреждена лишь как дополнение к званию, не более, и ошибается тот, кто отождествляет медаль «Золотая Звезда»
со званием «Герой Советского Союза».
Например, известным летчикам Михаилу Водопьянову и Валерию Чкалову, получившим звание «Героя Советского Союза» соответственно в 34-м и 36-м годах, были присвоены звания и вручён лишь орден Ленина. Только после 39 года к званию стала прилагаться еще и медаль «Золотая Звезда». Выпускники высших и средне-специальных учебных заведений так же получали отличительные знаки, так называемые «ромбики» и «гробики», но эти знаки были всего лишь дополнением к диплому.  Никто ведь не додумался вручать вместо дипломов окончившим второй ВУЗ только эти знаки отличия.
А началось все с того, что 22 февраля 1939 года летчику Сергею Ивановичу Грицевец за участие в гражданской войне в Испании, за исключительные заслуги было присвоено звание Героя Советского Союза. Затем эскадрилья, в которой служил С. И. Грицевец, была переброшена в Монголию. В Монголии Сергей Иванович совершил беспримерный подвиг: 26 июня, во время боя под Халхин-Голом, Грицевец увидев, как самолет командира В. Забалуева упал далеко за линией фронта на японской территории, не раздумывая, посадил свой И-16 недалеко от разбитого самолёта, забрал командира и доставил в часть. Действительно потрясающий подвиг должен был быть заслуженно оценён. За спасение своего командира от плена, и другие героические поступки 29 августа 1939 года майору авиации Грицевцу, не долго думая, присвоили звание Героя Советского Союза второй раз. Вместе с Г. П. Кравченко они стали первыми, кого именуют дважды Героями Советского Союза.
Удивительно и непонятно. Ведь звание, исходя из здравого смысла, дважды не присуждается.
Никому, слава Богу, не пришло в голову, присваивать, каким бы ни был талантливым художник или артист, звание народного художника или артиста во второй раз.
Уже в ходе Отечественной войны 41-45 гг. укоренилась практика: « За каждые 20 сбитых самолетов немецко-фашистских захватчиков присваивать звание «Героя Советского Союза».
И вот летчик-истребитель Александр Покрышкин за один 43 год сбивает более 40 самолетов противника. Ну, понятно, за первые 20 он получает звание «Героя Советского Союза».
А затем объявляют, что он еще раз получает то же самое звание.
И пошло, и поехало. Все мы помним «звездные дожди» эры покорения космоса… Полеты, как сегодня выясняется, совершались в большей степени в рекламных целях, но космонавты, с завидным постоянством, за каждый полет получали по звездочке. Или «героическую эпопею» Леонида Брежнева (шутят, что он умер на операционном столе, когда ему грудь расширяли, чтобы побольше орденов и медалей поместить).
В то же время Иосиф Сталин, который не менее Климента Ворошилова с Семеном Буденным любил красоваться перед молоденькими балеринами Большого театра, щеголяя своими усами да ладно скроенной формой с погонами генералиссимуса, скромно разместился в списке героев получивших это звание один раз. Понимал, что нелегитимно это. Как бы я к нему не относился, вынужден признать, что дураком он не был.
Недавно я обнаружил еще одну несуразицу: то ли Указ, то ли положение, подписанное Командующим ВВС Красной Армии, маршалом авиации Новиковым. В этом указе добросовестно расписано, за какое количество сбитых, изуродованных самолетов и другой техники противника какое звание присуждать. Здесь указана другая цифра, за первые 10-15 самолетов присуждать звание Героя Советского Союза. Это положение вызывает кучу вопросов. Например, если звания присуждает Президиум Верховного Совета, то, как может командующий одного из родов войск указывать, по сути, руководителю государства за что и как присуждать.

Но это к слову.
А теперь давайте посмотрим, как осуществлялось на практике эта нелегитимная акция. Как в отделе наград и поощрений Верховного Совета СССР выходили из положения, чтобы и «волки были сыты и овцы целы». В первом случае был обнародован Указ о присвоении звания «Героя Советского Союза», который выглядел так: «Присвоить звание «Героя Советского Союза» с вручением «Ордена Ленина» и медали «Золотая Звезда».
А вот при повторном случае Указ выходил в следующей редакции: «О награждении «Героя Советского Союза» второй медалью «Золотая Звезда» и орденом Ленина», в котором черным по белому записано «Наградить Героя Советского Союза орденом Ленина и второй медалью «Золотая Звезда». Обратите внимание, о присвоении повторно звания Героя Советского Союза здесь речь не идет.
В первом случае вручали медаль «Золотая Звезда», а во втором награждали этой же медалью, в чем тут разница, убей, не пойму. В дальнейшем Герой вполне официально именовался дважды Героем Советского Союза, хотя в Указе нет ни слова о присвоении повторно звания Героя Советского Союза.
Сомневающиеся могут обратиться к архивам.
Таким образом, я утверждаю, что в СССР не было ни одного Героя получившего это звание более одного раза. Cогласитесь, не к лицу было государству, занимавшему одну шестую часть планеты, с его многомиллионным населением, обладавшим колоссальным научно-техническим потенциалом иметь несовершенные законы, принимать непродуманные, логически не обоснованные решения.
Но самое интересное кроется в том, что решение этого вопроса лежало на поверхности.
Необходимо было не присваивать повторно то же самое, а учредить новые звания «Дважды Герой Советского Союза», «Трижды Герой Советского Союза », «Четырежды Герой Советского Союза», а если завтра появился бы герой, который был бы достоин еще более высокой чести, (что делать?!), пришлось бы учреждать новое звание.
Ведь невозможно присуждать то, чего нет.
А в Указе в этом случае заменить лишь первую букву, к примеру, в слове «дважды» на заглавную. И все выглядело бы следующим образом. «Герою Советского Союза присвоить звание «Дважды Герой Советского Союза» с вручением второй медали «Золотая звезда» и ордена Ленина». И не было бы проблем.

*   *   *

Но это всего лишь присказка, а сказка, ради которой я и попросил слова, впереди.

Выполняя «очередную разнарядку по критическим замечаниям и предложениям», я и написал обо всем этом в своей докладной записке, в ЦК КП Армении. (Я работал заведующим орг. отделом ЦК профсоюза работников культуры.) Меня пригласил заведующий отделом агитации и пропаганды ЦК КП Армении товарищ Парсаданян и стал сбивчиво объяснять, что республиканские ЦК решением подобных вопросов не занимаются, так как у них нет соответствующих отделов. Я ему, — «Вы же просите критические замечания и предложения».
— Ну и что мы должны с этим предложением делать? — вопросом на вопрос спросил он.
— Пошлите дальше.
— Нет, я это посылать не буду. Отсылай по вашей профсоюзной линии. И размашистым почерком завизировал сказанное на моем письме. Через неделю вызывает меня председатель Совета профсоюзов Армении  тоже товарищ, но с фамилией Арутюнян.
Я без записки, на словах передаю мое предложение и рекомендацию ЦК, чтобы оно было направлено в Москву по профсоюзной линии. Хотя, зная его характер, я и не сомневаюсь в том, что он мое письмо до дыр зачитал. Вижу, справа от него, на рабочем столе лежат три тома «Указов Верховного Совета СССР» Это окрылило меня, значит серьезно отнесся, и может быть, в кои веки он будет конструктивен, и… но в ответ слышу: «Они что, смеются над нами, при чем тут мы? Это их прерогатива», — и отфутболил меня со словами: «А ты отсылай от себя лично, ведь все граждане нашей страны…»
И тут последовала тирада минут на сорок. Ну что тут поделать, пришлось последовать его совету. Я послал свое предложение в отдел наград и поощрений Верховного Совета СССР. Получил ответ примерно такого содержания: « Мол, звание Героя присуждается за исключительные заслуги, а если этот товарищ совершит подвиг еще раз…» Ну, вы поняли.
Здесь отмечу, что в государственных и партийных структурах было установлено в обязательном порядке в месячный срок отвечать на письма граждан, письма находились под особым контролем, и задержка с ответом была чревата последствиями. Качество же ответа и насколько оно было по существу, особых нареканий не вызывало.
Не до этого было. Прочитав эту отсебятину, я подумал, что в Верховном Совете в спешке не совсем разобрались в моем предложении, либо я неточно его изложил. Послал очередное письмо. И началось: я им, они мне.
При Брежневе несколько раз, при Андропове два, при Черненко не успел, при Горбачеве три. И каждый раз в различной интерпретации получал один и тот же (простите за это слово) бред: « Мол, звание присуждается…» и т.д. Планировалась командировка в Москву, и я решил встретиться с кем- либо из отдела наград и поощрений.
На удивление легко дозвонился и легко получил согласие. Я не стал уточнять детали, думал, дам знать о себе из приемной, и мне выпишут пропуск. В приемной, на месте обычного ряда телефонных будок служебного пользования, стоял огромный рабочий стол, за которым меня ожидал угрюмый, лысый мужчина. На вид ему было за шестьдесят.
— Откуда, — спросил он.
— Из Армении, — ответил я.
— Ваш паспорт.

Я протянул. Он стал записывать мои данные в отдельный журнал. На обложке журнала крупными золотыми буквами светилось «Армянская ССР». Я понял, что он меня принял за гражданина, специально прибывшего из Армении жаловаться на кого-то, либо о чем-то просить.
Я попытался было внести ясность: «Пожалуйста, прежде выслушайте. У меня есть договоренность с заместителем заведующего отделом наград и поощрений. Мне нужно всего лишь сообщить им о том, что я в приемной, и мне выпишут пропуск».
— Собственно говоря, что вы хотите? — не понимая, что происходит, спросил лысый.
Я стал рассказывать о цели своего визита.
— Так вы напишите им, — с нескрываемым раздражением, перебил меня он и снял очки.
— Я уже писал, и не раз, но…
И я настроился было по новой рассказать о причине приведшей меня в приемную.
Лысый это понял и побагровел: очевидно, он не привык, чтобы ему возражали. Он буквально сквозь зубы процедил:
— Прием окончен,— и заглянув в мой паспорт, добавил, — товарищ Карапетян!
Затем откинулся на спинку кресла и театральным жестом прикрыл рукой глаза. Я естественно не собирался уходить, и настойчиво повторил свою просьбу:
— Тогда подскажите, как мне сообщить в отдел наград и поощрений…
Всем своим видом показывая, что он вышел из терпения, лысый захлопнул журнал, нащупал под столом кнопку и нажал на нее. Резко распахнулась боковая дверь, появились двое рослых мужчин и, стремительно взяв меня под мышки, выволокли из кабинета.
Я оторопел. Все дальнейшее словно бы происходило не со мной. После часовой отсидки в полутемной комнате, я оказался в кабинете неизвестного майора.
Представьте картину: майор вертит в руках карандаш, перед ним чистый лист бумаги, он молча рассматривает меня. Я  сижу, поджав под себя ноги, бледный, от волнения в горле сперло, состояние, словно перед расстрелом. Сзади стоят двое.
Слышу за спиной реплику, «Отсидит 15 суток поймет, как скандалить в Верховном. Услышав это, я уже  с трудом удерживаю себя на стуле, чувствую, что могу упасть.  Минут через десять майор спрашивает: « Зачем приехал в Москву?»
— На совещание, — отвечаю я. И снова пауза на те же десять минут.
— А вы где работаете? —  окая переходит на «Вы» майор.
— Я являюсь заведующим орг. отделом ЦК профсоюза работников культуры Армении.
Я отвечаю робко, и, не надеясь на благоприятный исход, неуверенно протягиваю удостоверение. Снова пауза, вернее тишина, которую я с никакой другой тишиной теперь не спутаю.
— Мм, да-о-о, — наконец-то подает голос майор и усмехается. Его «О-о» напоминает то ли круг спасательный, то ли петлю из веревки — непонятно. Но вот он достает мой паспорт из лежащей на столе папки и кладет передо мной. И, после очередной паузы пристально глядя мне в глаза, говорит: « Возьмите ваши документы и идите молодой человек, идите…»
На дворе сияло солнце, и жизнь была прекрасна. Только я долго не мог унять дрожь в руках.

Уже к концу правления Михаила Горбачева вышел Указ, запрещающий присваивать более одного раза звание «Героя Советского Союза». Вот так, не особо ломая голову, но осознавая, что не все здесь гладко, разрубили этот «гордиев узел», И это вместо того, чтобы найти логическое решение и юридически закрепить сложившуюся традицию.
Хорошо еще, что страна недолго после этого Указа просуществовала. А представьте, себе эдак сто лет спустя героев нашей страны пришлось бы делить на «до Горбачева» и «после» него, так как послегорбачевские герои были бы менееобласканы советским строем.
И было бы сложно определить, кто больше герой, догорбачевский Генеральный секретарь или послегорбачевский следующий Генеральный секретарь.
Но меня все эти годы мучает совершенно другое. Допустим, схлопотал бы я 15 суток, все ведь к этому шло. Отсидел бы. Спросили бы меня друзья, знакомые, «За что же тебя посадили?»
Что бы я им ответил?!

Другие произведения автора:

Всего один вопрос.

Бой курантов

Извините меня, товарищ Карапетян.