При виде женщины, с которой я ещё не имел любовной баталии, я задавал себе вопрос: какая у неё манда? Велик ли у или мал её сикель? Видны ли в щёлке розовые лепестки или прячутся в ней? Какой цвет растительности на лобке и насколько густа она? От таких мыслей во мне разгоралось вожделение, и я начинал приступ.
«Нет таких крепостей, коих русский солдат не в состоянии взять», говорил великий полководец Суворов. «Нет таких женщин, которых не в состоянии взять поручик Ржевский», – говорил я.
Мои желания были настолько требовательны, что реальность не в состоянии была противиться им. Каждая новая вагина рождала во мне неодолимую похоть, а похоть, известно, ведёт к достижению вожделённого. Развратная жизнь, кою вёл я с юных лет, приучила меня преклоняться не столь перед уже полонённой вагиной, сколь перед их разнообразием. Разнообразие вагин и постоянная погоня за ними составляла суть тогдашнего моего бытия. Иногда серьёзным препятствием в сих баталиях бывало благонравие той или другой благородной дамы. Но это обстоятельство всего лишь разогревало мою похоть. И чем она была горячее, тем скорее мне сдавалась вагина. Именно она, а не сердце, как пишут многие виршеплёты. Не в женском сердце помещается похоть, а в похотнике женщины. В нём вспыхивает у них огнь похоти, а похоть толкает их благонравные натуры в объятия мужчины, возжегшего сей огнь.
Таковой благонравной дамой оказалась жена парижского фабриканта Фуко. Уже немолодой мужчина, переживший двух жён, Фуко был женат на третьей, юной красавице, при виде коей мой дружок проявил известное беспокойство, выражаемое желанием, как можно скорее заглянуть к сей даме под юбки.
Попал я в их дом случайно. Став волею судьбы адъютантом нашего полковника Крымова, я подыскивал для него новую квартиру. Меня встретил высокий сухопарый старик в зелёном камзоле, отчего походил он на кузнечика. Так познакомился я с самим фабрикантом Фуко.
Он не возражал от принятия на постой нашего полковника, у коего мне должно было бывать по разным полковым делам. Разумеется, я не мог не увидеть схороненную стариком в доме, словно бриллиант в футляре, красавицу мадам Фуко. Я немедленно выразил хозяйке моё немалое восхищение её непревзойдённой красотой, отчего личико юного создания, обрамлённое шелковистыми русыми волосами, в радостном смущении порозовело.
Я поцеловал протянутую ею ручку, со значением лизнув ложбинку между её большим и указательным пальцами. Мадам Фуко поняла мой знак, отдёрнула ручку и сказала: – Пардон, мсье, я замужняя дама.
Однако дрогнувший голосок выдал мне её потаённые чувства и желание страстной любви. Лишь воспитание не позволило, как я узнал позднее, ей, воспитанной в монастыре кармелиток, подать мне знак взаимности.
Сделав учтивый поклон мадам Фуко, я пообещал себе: – Поручик Ржевский, эта пташка будет твоей.
Легко дать обещание, но не всякое обещание легко исполнить. Моя дама, самоочевидно, ещё не вкусила прелестей настоящей любви. Да и что мог дать ей на супружеском ложе «престарелый кузнечик»? Нужно было начинать приступ на сию крепость издалека скрытым подкопом под крепостные стены и найти тайного союзника в оной.
Я нашёл такого союзника, вернее сказать, союзницу. Ею оказалась горничная моей дамы Селеста, южанка с жаркой кровью, в коей ярким пламенем полыхала безудержная похоть, по первому моему зову толкнувшая девушку в мои объятия. Очень скоро мы с Селестой сделались горячими любовниками, и мне удалось выведать у неё многое об интересующей меня особе, сделавшей служанку поверенной своих потаённых помыслов. От Селесты я узнал, что мадам Фуко, кою именовали Агнесса, призналась ей в том, что её сердце пленил мсье Ржевский. При этих словах глупенькая служанка хихикнула: – Пока мадам грезит о вас, вы спите со мной…
Получив такие обнадёживающие сведения, я решил сделать первую вылазку. Я написал Агнессе записку:
«Дорогая, я покорён Вами, как Париж нами. Готов отдаться Вам в полон и стать самым счастливым пленником во всей вселенной. Молю о встрече с Вами».
При первой же встрече с нею тет-а-тет я сунул ей под декольте своё послание. Мне не пришлось долго ждать ответа. На следующий же день она незаметно вложила в мою руку сложенный листок. На веленевой бумаге красивым почерком было написано:
«О, как бы я хотела этого тоже. Но мой муж очень строго следит за мной. Нам придётся оставить эту несбыточную мечту, мой милый».
Крепость была готова пасть. Оставалось подумать: когда и где будет подписана капитуляция. Но я не успел ничего придумать, Агнесса опередила меня. Я получил от неё записку:
«Милый поручик, завтра муж посылает меня к своей кузине в Фонтенбло. Я еду в наёмной карете. Муж посылает меня к своей кузине. У нас будет время побыть вместе. Я в полдень буду ждать Вас у Собора. Как только я дам Вам знак, выронив из окошка платочек, быстро садитесь в карету. Ваша А.».
Новые
Меню
