Ватман, дети, взрывы

На большом листе ватманской бумаги разыгрывалось нешуточное побоище. Это я, стараясь быть хорошим отцом, выводил детей гулять на выходных. Сын, немного старше, рисовал «войну» на отведенной ему половине листа. Соответственно, и маркеры ему были нужны, в основном, черный, синий и красный. Дочь на другой половине рисовала лес и «цветочки». Там палитра была не в пример богаче, но страдал навык, увы. Война, с ее прямыми и дугами, механизмами и взрывами дались бы куда легче даже мне. А я рисовать НЕ УМЕЮ. Наверное, дочь таки в папу пошла, но это, говорят, и хорошо.

Но проблема назревала по другому, менее эстетическому вопросу – войне надо было много места.

- Ну, где же мне теперь сажать дерево? – канючила дочка.

- Да, вон, у тебя места полно еще!

- Но это дерево должно было расти здесь. По-другому – будет некрасиво.

- У меня, зато, смотри какой здоровский взрыв все вокруг подвзорвал!!! – сын был переполнен восторга, - смотри!!! Дочь восторгов не разделяла. Я лежал, оперевшись на локоть и лениво слушал их болтовню.

- Папа, ну смотри! Он своими взрывами весь мой цветник разорил, - дочка возмущалась, одновременно, что-то покряхтывая. Получалось жутко забавно, как будто какая-нибудь Баба Марфа причитала, что фулюганы опять ей весь палисад изгадили, а в ём цветы на продажу, родителя ихние, что ли, повезут их осенью, а у нее пенсия и т.д. В общем, из уст четырехлетней девочки выходило это очень забавно. Но надо было отреагировать не на это.

- Доча! А ты, ты сколько этот цветник рисовала? – спросил я.

- Ну-у! Солнце тогда светило прямо дяде, вон тому, на пиписку, а сейчас, смотри – вся писка в тени уже, - она показывала на статую в парке неподалеку, - ты же сам говорил, что время движется вместе с солнышком!

По моим прикидкам, если переводить время на «пиписечное», минут тридцать-сорок рисования -порядочный для четырехлетней период времени.

- Сын! - меня не слышали, - С-ы-ы-н! - он  обернулся.

- А ты, за сколько времени нарисовал взрыв?

- Минуты за три! А, что? – а ничего. Тут и возразить было нечего, но я попробовал.

- Понимаешь, когда делали Землю, на это ушло целых семь дней.

Семья у нас не больно верующая, хотя мы с женой и допускаем существование некой Высшей Силы, но дети о Боге знали понаслышке – просто есть такое слово «Бог».

- А причем здесь мой взрыв? – не унимался сын.

- Но ведь твоя сестра, пока рисовала цветник, тоже тратила время, - чуть не добавил «пиписечное»!

- Ну и что – взрыв-то лучше, красивей. С ним можно делать все, что угодно!

- Это что же, например?

- Взорвать то, потом это, потом… - пришлось тормознуть его в его кровожадных начинаниях.

- А зачем? Все взрывать зачем? – он задумался.

- Так же гораздо красивей!

- Пап, а кто создал Землю, - вмешалась в наши словопрения дочь.

- Творец. И сотворил он ее за семь дней, - я старался быть «правильным отцом», хотя бы отчасти.

- А это значит, что, когда я рисую травку, я – Творец?

- В каком-то смысле – да. Ты же творишь – значит, Творец, - интересный разговор получался.

- А Ваня, когда взрывает, он - творец? – тут я задумался, как бы ответить так, чтобы никого не обидеть.

- Как тебе объяснить. Вот я посадил дерево – я творец. Пришел дядя с топором и срубил его – убил мое творение.

- Убил – это навсегда? – на ее глаза наворачивались слезы – ей было явно жалко придуманного мною дерева. 

- Да, но другой дядя сделал из этого дерева стол – значит он тоже Творец, – она подняла глаза на меня – угроза миновала, не разревется.

- Да, получается, что и он…, - она явно размышляла об услышанном, - Но ведь дереву, ему вон сколько расти, а срубить – так…недолго, - я подумал, что стоит научить ее разбираться во времени.

- Я то, вон, сколько тысяч миллионов часов цветник рисовала, а его взрыв – всего, - я вопрошающе смотрел на нее, - всего…пять.

- Чего «пять»?

- Ну, пять…этих, ну ты понял.

- Не-а.

- Ну, пять – это совсем чуть-чуть.

- Ну, теперь понял.

И кто из женщин говорит, что их это не волнует - осклабился я.

- Пап, а пап, я писать хочу, - попросилась дочка.

- Вон, сходи в кустики.

- Там темно и я боюсь. Ты постоишь рядом, а я спокойненько пописаю.

- Ну ладно, пойдем, - вставать было лень, -  ведь взрослая уже девочка, а боится в кусты одна, - и я поплелся за ней.

Место она выбирала долго, основательно, вероятно, не отдавая себе отчета, насколько по-женски это делает. Наконец свершилось, и мы вернулись на прежнее место, где Ваня пользовался неограниченной свободой. Весь лист был покрыт красно-черно-синими пятнами, сквозь которые проступала реденькая дочкина травка. Она инстинктивно прижалась к моей ноге и почти не смотрела на ватман...

 «Ну вот, Творец отвернулся по нужде,  и началась война» - подумалось мне.

Другие произведения автора:

Удивлен

Дырочки

Зима