Тени Бездны. Часть 12

 

 

                   КИНГ КОНГ VS ГОДЗИЛЛА. LITE

 

 

 

                Последний отчаянный протяжный вопль затих и едва видимые точки растворялись во мраке провала.

 - Это ж какой крюк теперь придётся делать! – вздохнула Вобла и подняла меня за шкирку. – Если придётся вообще. Прикидываю, что эти уё…ки натворили в нашей норе.

- Хорошее было убежище, - согласился Теодор и задумчиво посмотрел мне за спину. – Лучшее, что удалось отыскать, после того, как тварь разорила дом брата. Итак, нам предстоит встреча с новыми странниками.

- Что-то многолюдно становится, - буркнула женщина и хлопнула меня по щеке. – Ты как, в норме?

- Лучше и быть не могло, - я убрал её руку. – Что, блин, за прикол: к морде лезть? А, знакомые все лица!

Это я, касательно упомянутых странников. Действительно, вот уж кого уже и не думал встретить. Живыми, по крайней мере.

- Хм, вот уж кого и не думал уже встретить, - протянул Паша и задумчиво уставился сначала на Теодора, а после – на Воблу. – Про этих вообще молчу.

- Паша, мой мальчик! – с притворной радостью вскричала Вобла и сделала вид, будто хочет его обнять. – По-прежнему вылизываешь задницу Утюгу и другие места Дианы Станиславовны? Или решил сделать перерыв? В Бездне спрятаться, например?

- Диана тоже здесь, - Вобла изумлённо уставилась на меня, и я пожал плечами. – Ну, в смысле, в Бездне.

- Ага и теперь становится понятно, какой именно орган слаще для нашего славного Павлуши, - Вобла всплеснула руками, а Теодор буркнул нечто непонятное. На гиганта он смотрел с неприкрытым презрением. – Ладно, ладно, какими ветрами занесло?

Я посмотрел за спину великана. На светящихся камешках сидели двое задротов: Лаврентьев и Павлуша. Я мог как угодно относиться к любовнику Дианы (благо и сам получил сходный статус), но всё же он продолжал возиться с парочкой недотёп. Плюс к карме. Паша прекратил играть в гляделки с тощей воительницей и обернулся, проследив направление моего взгляда. Потом громила досадливо поморщился.

- Как же они мне настохорошели! Одного таскать приходится, а второй всё время воет, чисто тебе баба. Взял бы и придушил обоих!

- Почему не придушил? – внезапно спросил Теодор с живым интересом.

- Не знаю, - гигант с хрустом наклонил голову в одну, потом – в другую, сторону. – Жалко. Никто же не виноват, что из-за умирающего мудака загибается столько народу.

- Совесть проснулась? – участливо осведомился я. – Когда раньше ботинки Утюгу лизал, да жену его потрахивал, молчала?

- Дурак ты, - ухмыльнулся Паша. – Ты что, не из того же мира сюда явился? Когда выползаешь из дерьма и пытаешься в люди выбиться, сильно следишь, какой за тобой след остаётся? А Диана, хоть и сука, но далеко не самая большая из тех, кого я встречал.

- Знаешь, почти убедил. Я бы даже посочувствовал, если бы не знал, что именно вы собирались разобрать меня на запчасти, - Паша насупился, - а предварительно ещё и накачали какой-то дрянью, от которой плющит до сих пор.

- Возможно, эту беседу стоило бы вести в более подходящем месте? – поинтересовался Теодор и кивнул Вобле. – Попробуем пробраться в Зелёный холл.

- В дырку что ли? – женщина нахмурилась и почесала ухо. – Так туда же не всегда пройти можно. Да и эти, с крылышками…

- Посмотрим. Павел, гм, не помню, как по батюшке, подбирайте свой балласт и следуйте за нами. Впрочем, если вы пресыщены обузой, можете оставить – я возражать не стану.

- Ага. Сейчас всё взял и бросил, - гигант широко осклабился и направился к своим спутникам. Те, всё это время, проявляли живейший интерес к нашей беседе. Я махнул рукой, и Лаврентьев неуверенно помахал, в ответ

- На кой чёрт нам эта обуза? – задумчиво спросила Вобла, ощупывая пару совершенно одинаковых глыбин, отвечающих на её прикосновения вспышками голубого пламени. – Если придётся снова сваливать, их же догонят на раз-два.

- Тогда и переживать не о чём, - Теодор оставался споен и даже отрешён. – Не этот. Попробуй следующий, с надколами по гребню.

- Всё время путаю, - Вобла коснулась указанной каменюки и та тотчас разделилась на две части, открыв что-то, типа абсолютно чёрного экрана. – Вуаля! Похоже, сегодня путь открыт

Она прикоснулась ладонью к тёмной поверхности, и совершенно неожиданно коричневая стена в десятке метров от нас распахнула круглую пасть. Дыра светилась тем же синим цветом, что и камни вокруг.

- Дай сюда! – Вобла вновь отобрала арбалет и осмотрев его, умело перезарядила, передёргивая рукоять, которую я опрометчиво принял за часть прицела. – Держи.

Подошли Паша, Павлуша и Лаврентьев.

- Виктор Павлович, - представил один, а второй выдавил что-то типа:

- П-павлуша.

- Руку протягивать никто не решился.

Теодор только вздохнул, а Вобла вообще не обратила внимания на новых клоунов. Похоже она сосредоточилась на тех, кто казался ей достойным. Как ни странно, но к их числу относился и я.

- Двигаемся быстро, - сообщила женщина и указала на голубое отверстие, - и обращаем внимание на цвет стен. Как только он изменится на зелёный – бежим. С этого момента у нас останется всего пара-тройка минут, чтобы успеть добежать до места.

- А если не успеем? – пискнул Павлуша, стоящий на одной ноге. Повреждённая его конечность выглядела весьма неприятно, раздувшись, подобно воздушному шарику

- Не знаю, - сказала Вобла, - но очень подозреваю, что тоннель схлопывается. Интересно? Останься и проверь, а у меня нет никакого желания.

Едва успев закончить фразу, она тотчас рванула в сторону дыры, а следом, на той же скорости, устремился Теодор. За спиной глухо выматерился Паша, то и дело поминая «сраный мешок научного говна». Впрочем, я не стал оборачиваться, чтобы убедиться, кого он имел в виду, а вместо этого побежал за аборигенами.

Внутри оказалось очень скользко, словно пол, стены и потолок покрывал лёд. Впрочем, возможно это он и был, судя по очень низкой температуре. Изо рта пошёл пар и сквозь его белые облака я с трудом различал фигуры, скользящие впереди. Голубые поверхности тоннеля отражали меня со всех ракурсов, отчего казалось, будто вокруг – целая толпа. Возможно мы все принимали участие в странном соревновании. Перемещаться по гладкой поверхности оказалось не так уж и просто, поэтому, невзирая на сильный мороз, я быстро вспотел.

Однако же, ход всё продолжался и продолжался, и никак не желал заканчиваться или хотя бы поворачивать. От этого однообразия начало казаться, что я застрял на одном месте, а искажённые подобия человека пляшут вокруг, постепенно сменяя окрас с нейтрального голубого, на успокаивающий зелёный.

Успокаивающий?! Как бы не так! За спиной тотчас раздались крики и ругательства, а силуэты впереди начали быстро удаляться. Я тоже постарался прибавить скорости и тотчас едва не растянулся на чёртовом льду.

Что пугало больше всего, так это то, что кроме позеленевших стен больше ничего меняться не собиралось. Я не видел не малейшего признака финиша или чего-то подобного. А цвет продолжал изменяться: от нежно-изумрудного к болотному, пока не стало окончательно касаться, будто я перемещаюсь в недрах глубокой трясины. Ага, и ещё задевая головой за потолок, который прежде находился на расстоянии вытянутой руки. Тоннель точно сужался.

- А-а! – завопил я, попытался ускорится, поскользнулся и шлёпнулся на пузо. Двигаться, тем не менее, я продолжил и уже на пузе пролетел через какую-то хрень, напоминающую упругую плёнку.

- Заткнись! – посоветовала Вобла и за ногу оттащила о дыры, закрытой колышущейся зелёной мембраной. – Всё, спасся. Теперь можешь выдохнуть и вытряхнуть дерьмо из штанов. Кстати, на твоём месте, я бы отползала в сторону.

В её словах имелся определённый резон. Поэтому я отполз к стене, наблюдая, как полупрозрачная плёнка вздулась и лопнула, пропустив внутрь оглушительно пыхтящего Пашу, который волок на плече дико визжащего Павлушу. В другой руке гигант держал за ногу совершенно багрового Лаврентьева.

Не усела эта компания, в полном составе, повалиться на пол, как мембрана за их спинами пошла кругами, сходящимися к центру. Потом послышался тихий щелчок и на стене, где прежде было отверстие, осталась лишь чёрная точка.

- Время, - удовлетворённо пробормотала Вобла и сделал вид, будто смотрит на что-то в ладони. – В норматив уложились все.

- Повторного забега не будет? – прохрипел я и попытался встать, опираясь спиной о стену.

- Ещё способен шутить, - отметил Теодор, по которому никто бы не сказал, что он недавно нёсся вскачь, подобно беговой лошади. – Редкий экземпляр. Должен ещё раз признать свою ошибку. Иногда так сложно разобраться в людях, особенно в тех, у кого такой неказистый вид.

- Я бы так не сказала, - Вобла ухмыльнулась и похлопала меня по щеке. – Таблетка вполне себе ничего. Бабам такие нравятся.

- У меня – другие приоритеты, - Емельянович склонился над кучей-малой на земле. – Все целы?

- Относительно, - Паша отряхнулся, точно сенбернар, после купания. – На излёте приложился башкой о потолок. Аж, б…дь, в глазах сверкануло, а вот этот кадр, - он пихнул Лаврентьева и тот глухо замычал, - вообще, на…уй отрубился, прям во время бега.

- Нужно было бросить, - наставительно заметил Теодор. – Приоритеты расставляй правильно. Одна жизнь или две.

- Не подумал, - Паша привалился спиной к стене рядом со мной и блаженно улыбаясь, закрыл глаза. – Б…ский экстрим! А то, давай с парашютом прыгнем, давай с тарзанкой! В горы, блин, сходим.

- Причём, здешние развлечения достаются абсолютно бесплатно, - заметил я и покряхтывая, поднялся. – В следующий раз пригласи своих друзей-экстрималов. Тех, что тебе очень не нравятся.

- Обязательно, - пробормотал гигант и вроде бы задремал. – Весь мир…

Итак, Зелёный холл или попросту Дырка. Как ни странно, но и Теодор, и Вобла оказались совершенно правы, именуя означенное место. Круглый зелёный колодец с открытым верхом, откуда по стене впускалась толстая верёвка с кучей узелков. В центре колодца – что-то, типа очага из камней, сложенных домиком. Вдоль стен – кривобокие глиняные кувшины. Из одного Вобла жадно пила, стало быть там – какая-то жидкость.

- Что там? – я указал вверх. – Безопасно?

- Вполне, - Вобла поставила кувшин и отёрла губы. – Если не появляется эта мерзость с крыльями. Помнишь, в ледяной пещере, глазки сверху спускались? Это – они. На вид – сущий кошмар.

- На вид? – уточнил я, - А так?

- А так – просто пи…дец, - радостно сообщила женщина. – Не знаю, чем они питаются, когда рядом нет человеков, но я нашла агромаднейшую кучу обглоданных черепов. Типа пирамидки.

- Сюда не залетят? – жалобно осведомился Павлуша, до этого пытавшийся привести в сознание Лаврентьева. – Крыши же нет…

- Нет, - согласилась Вобла и пожала плечами. – Но внутрь, почему-то, не летят. Тео предположил, что свечение стен имеет отношение к радиации. Твари чуют, что тут опасно, поэтому и не суются.

Тут я не выдержал и рассмеялся. Объяснить, какого чёрта так делаю, не сумел бы и сам. Но вообще-то, только представить: смертоносные твари не суются к нам, потому что мы сидим в смертельно опасной радиоактивной пещере. Реально – хохма!

- Что с ним? – спросил Теодор. – истерика?

- По морде дать? – осведомилась, в свою очередь, Вобла. – Или так заткнёшься?

- Скучные вы люди, - я выдохнул несколько раз. По морде не хотелось. – Без огонька.

Теодор присел рядом с Лаврентьевым и что-то сделал с кистью лежащего. Тот тотчас взвизгнул и подскочил, заслоняясь руками. Было хорошо заметно, как по бледной физиономии, скользят отражения чувств: смертельного испуга, непонимания и наконец, облегчения. Хлопнув приведённого в чувство по физиономии Емельянович перешёл ко второй «обузе» и начал рассматривать опухшую ногу. На лице Теодора я заметил неодобрение. Потом он убрал ремни и шнурки, которым опутали повреждённую конечность и достал нож.

- Ампутируешь? – с живым интересом, спросила Вобла, а Павлуша протестующе пискнул.

- До этого уже недолго осталось, - пробормотал Теодор и вспорол штанину, плотно заполненную распухшей плотью. – Перелом закрытый, однако началось воспаление. Если в ближайшие день-два не оказать серьёзной помощи, останется одноногим.

- Будешь, как настоящий пират, - успокоила женщина хнычущего Павлушу. – Поймаем какую-нибудь летающую хрень и если она не откусит тебе голову, научишь её кричать: «Пиастры! Пиастры!»

Я хихикнул, а Паша приоткрыл один глаз, недобро глянул на шутницу и вновь закрыл. По щекам Павлуши бежали огромные слёзы, превращая грязь на коже в живописное месиво. Лаврентьев тяжело вздохнул и провёл кулаком по лбу.

- А что, есть шанс выбраться отсюда в ближайшую пару дней?

- Конечно, есть, - Теодор достал из сумки пригоршню какой-то зелёной фигни. Часть странной каши он сунул в рот Павлуши, приказав жевать, а остатком смазал ногу. – Скажу даже больше: есть шанс выбраться из Бездны в ближайший час. Правда, он настолько мизерный, что я не стал бы его воспринимать всерьёз. Кстати, вероятность покинуть сие гостеприимное место в ближайшие день-два, столь же мала.

- Почему-то я так и подумал, - заметил Лаврентьев и я не услышал разочарования в его голосе. Кажется, парень смирился.

- Почему бы просто не выбраться к той реке, где нас догнал Феникс? – спросил я у Теодора, который закончил заниматься Павлушей. – Пройдёмся по пещерке, выйдем на лестницу и чап-чап, наверх.

- Сколько раз мы выходили к Стиксу? – вместо ответа, Теодор обратился к Вобле. Та тотчас принялась загибать пальцы на руках. – Не старайся, я считал. Ровно тридцать два раза. То ли нужно обладать невероятным везением, чтобы обнаружить тот самый ход, то ли это – ещё одна шутка Бездны. Проходы ведут куда угодно, но только не на лестницу. Мы даже пару раз выходили к Огненному потоку, а толку? Выходя нет.

- Всё могло измениться, - проворчал я, вспомнив последнее сновидение. – Тут начинается неслабый замес и нас могут отпустить. Всех.

- Круглый тоже об этом заикался, - вздохнула Вобла, - но дорогой мой, снам и видениям не всегда можно доверять. Даже здешним.

- Позволь мне остаться при своём мнении.

- Да хоть сто порций!

Теодор, который внимательно прислушивался к нашей беседе, задумался, почёсывая здоровую половину лица. Потом оценивающе осмотрел всех, кто находился в стакане Зелёного холла.

- Стоит попробовать, - сказал он, наконец. – Казимир последние два раза вещал о грядущей великой битве и воинах, которым предстоит сражаться не только в глубинах Бездны, но и при свете солнца. Кажется, брат имел в виду амнистию для всех, кто ещё остался жив.

Паша вновь открыл глаз, потом – второй. Лаврентьев заинтересованно уставился на Емельяновича и его тощее лицо перестало излучать в пространство безнадежное отчаяние. Даже Павлуша вытер слёзы.

- Три пещеры с крылатой дрянью, - спокойно сказала Вобла, - переходы Феникса и спуск к реке, - она ткнула пальцем в Павлушу. – Этот точно станет обузой.

- Пожа-алуйста! – взвыла «обуза» и Паша пнул его ногой.

- Заткнись! Никто тебя не бросает. Пока, - он, постанывая, поднялся на ноги и сделал несколько наклонов, потом до хруста размял шею и набычился. – Сколько это займёт по времени?

- Если всё пройдёт удачно – часа четыре, - Вобла посмотрела на Теодора и тот кивнул, - но удачно ещё ни разу не получалось, так что придётся прятаться, а это отнимет ещё час-два. И ещё, за эту парочку отвечаешь лично ты, а у меня имеется собственная зверушка.

Мы поулыбались друг другу, хоть это больше напоминало оскал диких животных. Зверушка, ети, её мать! Зверушка. Ну ладно, я тебе ещё устрою зверинец, костлявая ведьма.

- Хорошо, - Теодор подошёл к стене зелёной колбы и сдвинул камень, до этого плотно сидевший среди своих собратьев. Достал из ниши чёрный бумажный пакет, плотно обвязанный толстой бечёвкой. – Здесь – одна хитрая штука. Вообще-то – сильный яд, .если напутать с дозировкой. Но в случае правильного применения подстёгивает организм почище любого допинга. Срок действия – четыре часа. Если повезёт –успеем выбраться, до того, как свалимся без сил.

- Я это есть не стану! – испуганно откликнулся Лаврентьев и Павлуша, неуверенно выглядывавший из-за его спины, начал кивать головой. Неизвестные препараты с такими побочными эффектами…

- Не ешь, - поддержала его Вобла и бросила в рот чёрную пластинку, напоминающую кусок шоколада. – Сдыхай к херам! Баба с возу…

Я хихикнул, подумав, что поговорка в устах этой самой бабы, да ещё и обращённая к подобию мужика звучит вдвойне веселее. На мой смешок никто даже не повернулся – видимо привыкли. Отказники нервно бормотали, совещаясь, а Паша нюхал свою дозу и осторожно пробовал на язык.

- Ханку напоминает, - Теодор поморщился, а Вобла согласно кивнула и расплылась в широкой ухмылке. – Дурь даже здесь можно найти.

- А как ты хотел, - Вобла протянула мне кусочек, пахнущий травой и ещё, чем-то резким. – На тех, кто облучился Огненным потоком эта хрень действует по-особому, но ты не пугайся. Жив останешься – ещё попросишь.

Я думал, что твёрдую плитку придётся грызть, но стоило ей оказаться во рту и она тут же распалась на множество тонких волокон, лопающихся подобно пузырькам газировки. Тем временем, учёные дозрели и таки согласились принять допинг. Оный они получили вместе с наставлением Теодора, дескать недоумков он уговаривает самый последний раз.

- Пара минут, - Вобла ответила на вопросительный взгляд Паши и несколько раз дёрнула узелковую лестницу. – Никто не обгрыз? А то они, б…ди такие, просто обожают пакостить.

Наш стакан начал менять свой цвет с зелёного на розовый. Хм, морды спутников тоже стали такого же гламурно-странного окраса, а глаза вспыхнули жёлтым. Походу, вштырило. А потом появилось ощущение, будто в задницу вставили батарейку. Чёрт, какое там – целый аккумулятор!

Вобла встряхнулась и очень ловко, точно скелет обезьянки, поползла вверх.  Теодор молча прицепил к арбалету длинный ремешок, забросил мне за спину и кивнул: поднимайся, мол. Подъём прошёл так, словно я превратился в воздушный шарик, которому остаётся лишь перебирать руками. Впрочем, сквозь эйфорию всё же прорывалось понимание: стоит «шарику» отпустить руки, и он ту же шлёпнется вниз.

Наверху оказалось холодно, однако сильный мороз проникал под одежду так, словно кто-то легко колол кожу крохотными иголками. Ну и ещё пар валил изо рта.

- Тут долго нельзя, - сообщила розовомордая Вобла и помогла Паше перебросить калечного через стенку колодца, - можно всё отморозить, нахрен. Хрен, кстати, тоже можно. По ощущениям - градусов сорок.

- Совсем не ощущается, - буркнул гигант и повертел головой. – Хоррошая дурь, забористая.

- Как ты петь станешь, когда тебя начнёт колбасить – женщина криво усмехнулась и выдернула наружу Лаврентьева. – Почему Тео и не любит баловаться этой фигнёй – отходняк жесточайший.

Итак, очередная настохорошевшая пещера с гигантскими колоннами в три моих обхвата. Нижняя часть столбов светилась красным (в реале – хрен его знает, каким), а чем выше, тем тусклее становилось свечение, пока не пропадало вовсе. Поэтому внизу было относительно светло, а верх напоминал небо в полночь. Даже огоньки далёких звёзд мерцали. Увидев, что я разглядываю, Вобла осклабилась.

- Там, эти самые, с крылышками. Так что веди себя, как мышь. Начнёшь шуметь – прилетят на раз-два.

Бабахнуло, да так, что у мены в ушах начало звенеть. Не успело протяжное эхо пропетлять между колонн, как послышался хруст, лишь на полтона тише, предыдущего грохота. А потом – контрольный: истошный вопль, от которого хотелось свернуться калачиком и закрыть уши ладонями.

- Спасибо, что предупредила, - заметил я, глядя на офигевшую спутницу. Из колодца донёсся возмущённый возглас Теодора. – Что это, б…дь, было?

- Неприятности, что же ещё? – она уже пришла в себя, - А что тут ещё может происходить, мать их так! Ну вот, понеслось.

Словно запоздалое эхо грохота и вопля сверху послышались нестройные крики, пока ещё напоминающие крики психованных чаек. Точки, которые я принял за звёзды, больше не перемещались по хаотичным траекториям. Теперь они медленно увеличивались в размерах.

Из колодца выпрыгнул взбешённый Теодор и уставился на нас. Потом осмотрелся и нахмурился.

- Что это было? – Вобла пожала плечами, я пожал плечами, и Паша присоединился к нашему флеш-мобу. – Понятно. Значит – бегом!

И первым подал пример, рванув куда-то, между колонн. Как по мне, этот путь ничем не отличался от подобных ему и как Емельянович выбрал дорогу – хрен его знает. Ан нет, во время бега я успел заметить какие-то серые полоски под ногами. Может это и были знаки.

Мы с Воблой бежали замыкающими, плечом к плечу, но шаги за спиной всё же первой услышала спутница. Женщина, цвет лица которой теперь напоминал раскраску ягуара, обернулась и выдала изощрённое ругательство. К этом, как я выяснил мгновением позже, имелись все основания. В паре десятков метров за нами неслись костлявые ушлёпки, прежде атаковавшие убежище у водопада. Впрочем, топали не они, а кто-то, пока невидимый за колоннами. Но я догадывался, кто.

А потом стало ещё веселее. Птички, или кто там обитал наверху, успели опуститься на расстояние достаточное для того, чтобы их жёлтые (теперь – сиреневые) гляделки по размеру сравнились с автомобильными фарами. Кажется, прошлый раз на этом моменте мы благополучно вылезли в люк. В этот раз ничем подобным и не пахло. Кроме того, я различил цокот и скрежет, словно невидимые твари цеплялись за колонны когтями. Вобла же вроде сказала, что они: «с крылышками»?

Спросит её об этом я не успел. Нас обоих сшибли с ног и если меня просто прокатило по скользкой поверхности и впечатало в ближайшую колонну, то женщина оказалась погребена под кучей визжащих уродов. То ли удар башкой о ледяную колонну оказался чересчур силён, то ли я просто испугался, но только сделал первое, что пришло в голову: поднял оружие и выпустил несколько стрел прямо в кучу-малу.

Арбалет тут же вырвали из моих рук, а меня ещё раз приложили головой о колонну. Твари бросились в разные стороны, а матерящаяся Вобла поднялась на ноги и покрутила пальцем у виска.

- Дебил, б…дь! – заорала она. – Не они, так ты меня прикончишь.

- Разумно, - согласился Теодор и вернул мне оружие. – Достаточно неразумных поступков. Ага…

Это он уже не мне, а исполинской чёрной фигуре, вынырнувшей из-за полыхающего фиолетовым столба. Зверь, собственной персоной, в окружении множества истошно вопящих зверят. Много их…

- Выход совсем близко, - сообщил Емельянович, в упор глядя на тёмного монстра, - но люк сломан.

Внезапно он отпрыгал в сторону, а между нами упало толстое блестящее щупальце со множеством крючков на конце. Ага, пока мы маялись хренью, хозяева успели спуститься, чтобы поприветствовать незваных гостей.

Что-то скрипнуло над самой головой, и я тут же шарахнулся прочь от колонны. Ещё одна склизкая труба с шипами хлестнула по шестиугольной плите пола и оставила на ней извилистый след. Кто-то глухо ухнул и дико заверещал.

- Быстрее! – Теодор схватил меня за шкирку и швырнул вперёд, - Быстрее же!

Огромные тени заслоняли тускнеющий фиолетовый свет колонн. И да, чёрт побери, среди шевеления щупалец я рассмотрел хлопающие перепончатые крылья! Как всё выглядело в сборе – не знаю. Не очень аппетитно.

Направляемый возгласами: «Прямо!», «Налево!», «Направо!», я промчался около пятидесяти метров. То и дело приходилось уклоняться от толстых шлангов, норовивших захлестнуть горло. Пару раз я почти вплотную видел огромные синие шары глаз, напоминающие колбы с бурлящим реактивом. За гляделками монстров шевелилось нечто, вовсе непонятное, типа вздувающейся опары. Из этого бледно-серого месива выскакивали челюсти, покрытые слизью и норовили добраться до моей физиономии.

- Сюда! – это уже не Теодор.

Вобла стояла у стены, где оранжевым светом сиял круглый проём. Кажется, остатки люка, прежде запиравшего вход, лежали под ногами у женщины, но я не стал всматриваться, а на полном ходу нырнул в дырку. Получилось просто идеально, если не обращать внимание на тот момент, когда я врезался в спину Лаврентьева.

Мы ещё барахтались в чём-то рыхлом, типа песка, а Вобла и Теодор уже присоединились к нашей компании. Задерживаться они не стали, учёного просто швырнули вперёд, а мне отвесили чувствительно пинка. Осознав, глубинный смысл намёка, я, сначала на четвереньках, а после – по-человечески, устремился следом за остальными.

Опять колонны, но – тонкие, словно стволы берёз и такие же светлые. Под ногами – действительно песок, мерцающий разноцветными искрами. Пар изо рта не шёл, значит температура поднялась.

Сзади завизжало и обернувшись я увидел, как дыра в стене изрыгнула плотную струю наших преследователей. Выглядели они откровенно не очень: хромали, прижимали повреждённые лапки к груди, но продолжали нестись за нами.

- Что-то тут не так! – выкрикнула Вобла.

- Всё не так, - ответил Теодор и остановившись у одной из «берёзок», навалился на тонкий ствол. – Помогите мне!

Если все эти пещеры и переходы действительно сон местных повелителей, должен сказать, что переходы между локациями им, очевидно, грезятся в наркотическом бреду. Иначе, как объяснить все эти жуткие рожи на люках и то, что выходы находятся, хрен пойми где. Как этот, например.

Лязгнуло и ствол наклонился, вместе с плитой, на которой стоял. В основании открылся шестиугольный люк, и Вобла немедленно спихнула туда Лаврентьева. Не успел тот коротко пискнуть, как следом уже забросили верещащего Павлушу. Потом туда полез паша и тут же застрял.

- Нужно было его пускать последним, - почти спокойно заметил Теодор и навалился на кряхтящего здоровяка. – Не давайте им приблизиться.

Им, это – паре дюжин костлявых призраков, которые водили вокруг нас хоровод, точно уже наступила новогодняя ночь и торжество не начиналось лишь потому, что задерживался Дед Мороз. Он, кстати, рычал где-то, совсем недалеко. Иногда рычание твари сопровождалось глухими ударами и хлюпающим лаем. Кажется, те, что с крылышками не торопились отпускать последнего посетителя.

Так и не дождавшись предводителя, «горлумы» решились пойти в атаку. Двигались они уже не так шустро, как прежде. То ли действовал наш допинг, то ли сказывались раны врагов. Пока Вобла хрустела шеями, я успел расстрелять оставшиеся заряды и даже четыре раза попал в цель. Ну а потом пришлось лупить тварей подобием приклада. Твою мать, от них ещё и воняло! Как тухлыми яйцами, бе-е…

Враги откатились назад, а меня дёрнули за рукав:

- Пошли!

Она рыбкой нырнула в люк, а я полез ногами вперёд, поэтому успел увидеть, как из-за столбиков выпрыгнула гигантская чёрная фигура и бросилась ко мне. Когтистые пальцы едва не схватили за шевелюру, но в этот момент я провалился, и козёл остался ни с чем.

- Это - не то место, - было первым, что я услышал, погрузившись в вязкую мерзость коричневого цвета. – Куда дальше?

-Вон – скала. – Теодор очистил лицо от налипшей дряни и указал на круглое каменное полушарие, которое незамутнённым белым цветом выделялось на фоне общего дерьмовидного депрессняка. Ну а как ещё назвать эту клоаку? Мутная трясина и тёмно-зелёный туман, плывущий над головами. Кажется, скала, как её назвал Емельянович, медленно удалялась прочь от нас.

Стоило начать брести в указанном направлении, как сверху принялись десантироваться назойливые черти. Да что же они от нас никак не отвяжутся? Впрочем, сейчас мы от них почти не отличались: такие же грязные, с лицами, напоминающими уродливые маски.

До белого полушария мы топали минут пятнадцать и всё это время за спинами раздавалось: шлёп, шлёп. Потом затрещало, протяжно хрустнуло и наступило время для очень большого: шлёп! Отлично, все в сборе, мать его так. К счастью мы уже начали подниматься на чистую каменную поверхность. Здесь Павлуша принялся завывать, а Лаврентьев – блевать мутной жижей, которой наглотался по дороге.

- Я больше не могу, - вдруг совершенно спокойно сказал паша и сел на корточки, свесив руки между коленями. На лице гиганта была написана обречённость. – Мы отсюда всё равно не выберемся, а терпеть всё это гавно перед смертью не хочу. Сдохнуть – значит сдохнуть.

- Флаг тебе в руки, - Вобла хлопнула меня по затылку. – Помоги сдвинуть верхушку. Или тоже хочешь сдохнуть? Смотри, какое отличное место, чтобы остаться навсегда.

Паша закрыл глаза и несколько секунд сидел так, подняв лицо к мутным космам тумана. Всё это время мы пихали неподдающийся камень. Он, блин, двигался, но, мать его, на пару сантиметров в час. Гигант опустил голову, посмотрел на нас, потом перевёл взгляд на коричневую жижу и встал.

- Я их задержу, - сказал Паша и хлопнул меня по плечу. – Если всё-таки выберешься, найди в Петровском, это у нас, около города, Настю Фёдорову. Передай ей, что она – сука и я всегда её любил. Всё, валите.

- Эмоции, - хрипела Вобла, обливаясь потом, - б…ские эмоции…

Когда крышка, или что оно было, всё же сдвинулась, Паша уже успел спуститься и преодолеть половину расстояния до бредущих тварей. Когда путники встретились, каменюка окончательно сдалась и отъехала, открыв каменную трубу, уводящую вниз. На стенах я увидел углубления., похожие на ступени. Теодор посмотрел на Павлушу и тяжело вздохнул. Потом взял его за шкирку и начал спускаться. Это было очень неудобно, но Емельянович не выпускал свою ношу. При этом он глухо бормотал:

- Не бросать же тебя теперь. Человек вон, сколько старался.

Бледный, до синевы. Лаврентьев уполз следом, а мы задержались, наблюдая за тем, как Паша разбрасывает мелких тварей. Зверь неторопливо приближался к нему из мглы и его огромный силуэт казался настоящим воплощением зла.

- Гляди же ты. – проворчала Вобла. – А я думала, что оно – гавно-гавном.

- Возможно, Бездна пробуждает не только самое дерьмовое, что в нас есть, - предположил я, вспомнив поступок Теодора в предыдущем походе.

- Философ х…ев, - хмыкнула Вобла и констатировала: - Теперь ему точно – п…дец.

Зверь устремился к Паше, расшвыривая своих миньонов. Однако, лишь когда они оказались рядом, я понял, насколько они равны. И рост, и комплекция, делала их почти близнецами. Вот только с одной стороны наступал начинённый демонической сущностью одержимый, а с другой – стоял до смерти уставший и желающий умереть, человек.

- Дай стрелялку, - Вобла зарядила оружие и легла, целясь в сторону сближавшейся парочки. – Попробуем что-нибудь сделать…

Если она собиралась подстрелить Зверя, то нужный момент оказался упущен: гиганты схлестнулись, вцепившись в горло дуру другу и начали раскачиваться из стороны в сторону. Звуки, которые доносились до меня определённо не принадлежали к тем, что способно издавать горло человека. Ну, по крайней мере, Паша не собирался сдаваться без боя.

Защёлкал арбалет и мелкие твари, пытавшиеся зайти за спину нашего бойца, начали падать и тонуть в коричневой жиже. Уцелевшие поторопились спрятаться за борющимися гигантами. Вобла отстреляла все заряды и начала перезаряжать оружие. На её костлявом лице не читалось ничего: ни волнения, ни сопереживания.

Зверь приподнял Пашу над трясиной и швырнул прочь. Потом прыгнул в сторону головы, торчащей над поверхностью болота. Однако его противник, очевидно, ожидал этого и встретил тварь мощным ударом в челюсть. Тёмное существо отшатнулось, а Паша встал во весь рост и пустил в ход свои огромные кулаки. Вновь начал щёлкать арбалет. Судя по всему, Вобла пыталась попасть в Зверя, но всё заряды странным образом облетали монстра, в лучшем случае сшибая какую-нибудь мелкую тварюшку.

- Сука! – выдохнула женщина. – Да что за х…ня такая?

Зверь, казалось уже находившийся на грани потери сознания, внезапно заревел и перехватив руку Паша, вывернул её локтем вперёд. Кажется, я различил хруст ломающейся кости. Однако, человек не сдавался; он ударил лбом в переносицу монстра и заставил того отпустить руку. Зверь отступил на пару шагов.

- Есть! – выкрикнула Вобла. – Есть! Сука, стрелы закончились!

Последний, пущенный ею заряд, угодил в плечо Зверя и тот злобно зарычал, вцепившись в рану. Паша, одна рука которого висела плетью, здоровой вцепился в горло противника и тот внезапно сделал то же самое. Некоторое время гиганты стояли неподвижно, а потом начали медленно погружаться, словно трясина решила сожрать обоих.  Пара минут и на поверхности остались лишь расходящиеся круги да полдюжины уцелевших «горлумов». Кажется, он полностью утратили охотничий азарт и теперь не знали, что дальше делать.

- Уходим, - Вобла отшвырнула разряженный арбалет и нырнула в люк.

Другие произведения автора:

Грибы планеты Юггот

Последняя тень. Глава 23

Пантера. Часть 12