После грандиозного перелёта от тропика Козерога до тропика Рака над великим океаном, где нет ни клочка суши от Индийского субконтинента до самой Антарктиды, кроме нескольких пятнышек Мальдивского Архипелага чуть севернее экватора (среди них затерялся и островок со странным названием «Маdаli» – рекламные проспекты живописуют пальмы, лазурь и ослепительно белый песок), подобных маковым зёрнышкам, брошенным в пучину безбрежного водного пространства и лежащего где-то в стороне Мадагаскара, приземление в этом песчаном краю было сродни внезапному пробуждению от прекрасных грёз к грубой реальности.
Знойное марево исполинской пустыни за стёклами огромного транзитного хаба, поражающего своей роскошью восточных сказок, овеваемого внутри мощными струями кондиционированного воздуха, воспринимается как некая альтернативная реальность по ту сторону человеческого восприятия. Песчаная почва между взлётно-посадочными полосами, поросшая редкими бурыми колючками, иногда взмётывает небольшие вихри, затихающие через десяток секунд. Кто рассказывал о подобных, только больших, настоящих пустынных смерчах в тех местах, где бытует поверье о том, что если пронзить его ножом, на лезвии останется кровь? Кровь шайтана, сидящего в вихре. Маленькие симпатичные шайтанята гоняются друг за другом по аэродрому, совсем как умильные неуклюжие щенки.
Обычный шум международного аэропорта. Объявления рейсов, сведения для пассажиров, местный рррыкающий акцент нет-нет да проскальзывает в сообщениях на английском. Скоро вылет. AUH – ALA. Огромный А-320 Etihad Air окружён топливозаправщиками, под фюзеляжем снуют два человека в комбинезонах. Загорелые громкоголосые «наши» туристы, очаровательные детишки с неповторимыми разрезами глаз, крашеные блондинки в сопровождении развязной женщины с вульгарным макияжем, горячие смуглые мужчины с чёрными бесстыжими маслинами жарких глаз, какие-то тётки с баулами, постоянно что-то пересчитывающие на калькуляторах… эти клетчатые китайские барахольные сумки рождают странное чувство близости дома.
По ноутбуку пишут: отличная августовская погода, свежо, облачно, не жарко. Скоро, через четыре с половиной часа, завершится это гигантский межконтинентальный прыжок от Botany bay до Ботанического бульвара, впрочем, уже давно переименованного. Что по-своему символично. Это даже не возвращение. Это полёт в другую страну. Она тоже изменилась. И только ожидаемая встреча с родными даст ощущение реальности всего того, что произошло за это время. За эту бесконечную тысячу лет.
На посадку идёт борт из Бейрута, в зоне ожидания совершает манёвр женевский рейс. Пора. Там – льдистые вершины горных пиков и каменные озёра, там – наклонный город и пересохшие бетонные русла, там – августовские яблоки, выхлопные газы и повышенное давление. ПОРА.
Новые
Меню
